Секвойя

— Ну, Габи, ты же знаешь, что в Нью-Йорке невозможно водить автомобиль, — жалобно протянула Каролина, — ты должна уступить мне руль. — Ты вообще помнишь, какой он формы? — саркастично заметила Габи. — Издеваешься? Я водила машину несколько дней назад! Габи подняла бровь и поджала губы. — Что? — раздраженно вздохнула Каролина. — Ты шутишь, что ли? Ты же чуть не въехала в забор! — вскинула руки подруга. Каролина открыла дверь серой Ауди с водительской стороны, давая подруге понять, что если та хочет вести автомобиль сама, ей придется вытаскивать оттуда Каролину силой. — Он был просто ужасен, и я тогда подумала, что если бы я его немного погнула, он бы выглядел только лучше, — оправдывалась она. Габриэлла обессиленно вздохнула. — Лучше подумай о том, как нам добраться до аэропорта, — сказала она, садясь на пассажирское сиденье. — Этот вопрос ты должна задавать не мне, — покачала головой Каролина, тыкая пальцем в навигатор. — Подожди минутку, я позвоню тому, кто знает город лучше любого навигатора, — Габи достала телефон, и быстро найдя в избранном нужный контакт, нажала на вызов. — Джаред, это Габриэлла, — пропела она. — Добрый день, мисс. Чем могу помочь? — низкий голос водителя, как всегда, был тихим и спокойным. — Послушай, Джаред, мне нужно добраться до аэропорта на машине за час, не мог бы ты подсказать самый короткий путь? — Мисс, к сожалению, самый удобный путь через Топангу сейчас перекрыт дорожными службами, поскольку там меняют асфальтное покрытие. Вам придется ехать по шоссе Вентура. И я бы не советовал вам сворачивать на дорогу к Сан-Диего, там многокилометровая пробка, аж до самого Уэствуда. — Джаред, я не поняла и половины из того, что ты сейчас сказал, — покачала головой Габи. — Хорошо, мисс, — вздохнул тот, помолчав несколько секунд. — Задайте навигатору путь до аэропорта через Мелроуз авеню, это самый оптимальный вариант. — Спасибо, Джаред, — прощебетала Габи, — ты душка. — Рад помочь, мисс, — спокойно ответил он. Габи повернула навигатор к себе и с минуту водила по нему указательным пальцем. — Трогай, чего ты ждешь? — возмутилась она, оставив навигатор в покое, и глядя на Каролину, задумчиво рассматривающую свои губы в зеркале заднего вида. — Господи, помоги мне… — прошептала она, прикладывая ладонь ко лбу. Каролина откинула крышу автомобиля, поскольку кондиционер не спасал от жуткой жары. Она искренне не понимала, почему элита Америки облюбовала именно этот маленький невзрачный город. Кроме домов, каждый из которых являл собой, по меньшей мере, произведение искусства, здесь не было ровным счетом ничего примечательного. Величественные особняки Калабасаса вскоре сменились пустырями, покрытыми редкими колючими кустарниками. До Лос-Анджелеса было около двадцати миль. Холмистая местность долины Сан-Фернандо была залита солнцем. Всю дорогу до города они молчали, и тишина была столь невыносимой для Габи, что она поставила громкость плеера на максимум. Лос-Анджелес был все ближе, по сторонам от шоссе начали мелькать постройки, количество которых увеличивалось с каждым километром. Этот город не был похож на мегаполис, в привычном понимании этого слова. Он больше напоминал гигантский частный сектор с вкраплениями торговых центров, ресторанов, и прочих заведений. Даже деловая часть города была больше похожа на пригород. В отличие от Нью-Йорка, с его бесчисленными небоскребами, здесь самое высокое офисное здание едва ли насчитывало двадцать этажей. Лос-Анджелес вообще был полной противоположностью Большого Яблока. Он не славился ни богатой историей, ни выдающейся архитектурой. Даже музеи здесь в основном были посвящены весьма неоднозначному современному искусству. Постепенно дома становились все выше, машин становилось все больше. Люди спешили домой с работы. То и дело, девушки застревали на светофорах, пытаясь выбраться из пробок. На одном из перекрестков автомобилисты готовы были бросить свой транспорт и идти пешком. — Смотри, — воскликнула Габи, указывая рукой куда-то вправо. Американцы умели создавать культовые места из ничего — это стало им понятно, когда вдали, между зданиями, рекламными щитами, и бесконечными толпами людей, показались длинные холмы. Одна деталь отличала эти холмы от бесчисленного множества точно таких же, усеявших долину Сан-Фернандо. Знаменитый символ американской киноиндустрии, надпись Голливуд, сияла на солнце, словно гигантский алмаз. Габриэлла пыталась сфотографировать достопримечательность, но белый внедорожник справа, слегка подавшийся вперед, и люди, сновавшие на дороге между машинами, словно по тротуару, мешали ей. Лос-Анджелес не особенно поражал воображение. Это был довольно грязный и суетливый город. После утонченного и очень гармоничного Парижа, это пестрое разнообразие серых сарайных кварталов вперемешку с элитными районами особенно бросалось в глаза. Париж и Лос-Анджелес были, словно, балерина и брейк-дансер. Каролина потянулась за своей сумочкой, лежащей на заднем сиденье, и ее взгляд наткнулся на светло-голубой автомобиль, стоящий позади них на правой полосе, прямо за белым внедорожником. Лицо водителя показалось ей знакомым, и на секунду в голову пришла волнующая мысль. Но водитель нагнулся вниз так, что его лица не стало видно. Разглядеть получше мешало сиденье Габи, и Каролина, будучи неспособной проявить свою заинтересованность и попросить ее подвинуться, просто ерзала на месте, застряв между сиденьями и усиленно делая вид, что ищет что-то в своей сумочке. Водитель голубой Феррари поднял голову, натянув массивную кепку с плоским козырьком, и сразу же повернулся к пассажиру, крупному темнокожему мужчине. Девушку раздирало любопытство. Его стекло опустилось вниз, и оперевшись на него локтем, он щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету. Козырек кепки скрывал его лицо, что очень раздражало Каролину. Это не мог быть Джастин. Яхта, должно быть, прибыла в Париж совсем недавно. Он не мог так быстро оказаться в Лос-Анджелесе. К тому же, она ни разу не видела, чтобы он курил. — Эй! — услышала вдруг она голос Габи. Худой молодой человек, в дурацкой бандане, верхом на велосипеде пытался пересечь дорогу между машинами, держа в одной руке фирменный стакан Старбакс. В усиленных попытках не задеть ни одного автомобиля, и балансируя при этом, словно канатоходец, он зацепился за педаль краешком широких камуфляжных брюк, и, не удержав стакан, опрокинул его на автомобиль Габи. Крышка стакана от удара о капот отскочила, и крупные капли кофе полетели в разные стороны. Габи нецензурно ругнулась, жестами показывая худому парню, куда ему следует отправиться. Парень, опасаясь встрять на крупную сумму, которой у него явно не было, поспешно ретировался. Моментально позабыв об объекте своего интереса, Каролина принялась осматривать салон. Слава богу, кофе не попал на обшивку. Габриэлла разразилась проклятиями, разглядывая мокрое коричневое пятно на капоте. В это время белый внедорожник справа тронулся, и Габи, понимая, что они уже опаздывают, закричала Каролине, чтобы та выруливала вправо. Каролина, не успев ничего понять, резко повернула руль вправо и нажала на газ, выезжая на правую полосу прямо перед носом водителя Феррари, едва не столкнувшись с ним. Автомобили впереди набирали скорость, и девушки облегченно вздохнули, когда проскочили мигающий зеленым светофор в последние секунды, перед тем, как загорелся красный свет. Они, наконец, свернули с этой проклятой дороги, где стояли уже двадцать минут. Город контрастов не переставал удивлять. Недавние полутрущобы постепенно превращались в облагороженные дворы со шлагбаумами и внушительными охранными системами. Вообще-то, во всех мегаполисах США было четкое разделение на богатые и бедные кварталы, но в Лос-Анджелесе эта кастовость была наиболее заметна. Дома с заборами чисто декоративного назначения, максимальная высота которых достигала полуметра, да и то очень редко, сменилась особняками с заборами такой высоты, какой, казалось, не бывает даже в тюрьмах, когда они въехали в Беверли-Хиллс. Знаменитости, чьих домов тут было столько же, сколько грибов после дождя, пытались обезопасить свою частную жизнь всеми возможными способами, раз уж скрывать свое место жительства здесь было бесполезно. На каждой автозаправке в продаже имелись карты с обозначением всех звездных резиденций. — Поверить не могу, что мы тут уже неделю, но до сих пор и города-то не видели, — с досадой выпалила Габриэлла. Каролина проигнорировала камень в свой огород, продолжая вести автомобиль. — Тебя невозможно вытащить из дома, и благодаря тебе я чувствую себя восьмидесятилетней старухой, — воскликнула она, искоса глядя на подругу, которая по-прежнему молчала, словно не слыша ее. — Может быть, ты хоть что-нибудь скажешь? — возмутилась Габи. — Скажу, — она снова замолчала, чем заставила Габи еще сильнее разозлиться, но через несколько секунд продолжила, — я рада, что Ноэль приезжает. — Я тоже рада, — пожала плечами та, прекрасно зная, как подруга любит внезапно менять тему, — но как это относится к предмету разговора? — Может быть, хотя бы он отвлечет тебя от приставаний ко мне, — раздраженно отрезала Каролина. В последнее время отношения подруг не ладились. Каролина была не в ладу сама с собой. И Габи надеялась, что Ноэль разбавит это напряжение, или, хотя бы, составит ей компанию. Центр города давно остался позади, и вскоре за обширными холмистыми пустырями показалась территория аэропорта. Ноэль еще не звонил, хотя они опоздали на целых сорок минут. Он, должно быть, устал после такого долгого перелета в эконом-классе, и ужасно злится, что их все еще нет. Он принципиально не пользовался самолетом отца, отрицая всякую причастность к высшим слоям общества. Каролина периодически поглядывала на свой телефон, словно боясь, что звук при звонке не сработает. В зале прилета было шумно. Люди с сумками, чемоданами, баулами, сновали по залу, словно по гигантскому рынку. Огромное электронное табло мигало, меняя надписи, одну за другой. Рейс Ноэля задерживался. Габи выяснила у кого-то из администраторов, что самолет задержался в Далласе, когда садился на дозаправку. Из-за сильной грозы он долго не мог покинуть аэропорт, но вылетел еще несколько часов назад, и вскоре должен прибыть. Девушки успокоились, когда телефон Каролины завибрировал, и на экране высветилось сообщение от брата: «Приземлился. Уже начал думать, что останусь жить в самолете. Скоро буду». Габи взглянула на подругу, которая озиралась по сторонам, заметно нервничая, пока они направлялись в зал ожидания бизнес-класса. Повода переживать уже не было, и Габи не удержалась от сарказма: — Джастина Бибера ищешь? — сказала она, усмехнувшись. Каролина испытала укол злости, но вдруг поняла, что и правда высматривает его в толпе посетителей аэропорта. Хотя она понимала, что в общем зале его, конечно, не встретить. Она вдруг осознала, что ведет себя, как одна из его помешанных фанаток, готовых залезть даже на крышу аэропорта, да и вообще приложить все мыслимые и немыслимые усилия, лишь бы увидеть его хотя бы издалека. «Как глупо…» — подумала она. Ведь она сама отказалась от возможности получить гораздо больше мимолетного взгляда и полуулыбки, которой могли удостоиться его поклонницы. Она сама решила, что не хочет ввязываться в это дерьмо. А теперь не было ни секунды, чтобы она не думала о нем. Ей не было интересно ничего, что бы не касалось Джастина. Да что с ней вообще творилось? Габи выжидающе смотрела на нее, и поскольку Каролина все еще была не готова обсуждать это даже с ней, она закатила глаза и изобразила на лице все безразличие мира. — Ну, конечно! Разве в этом мире для меня может быть что-то, интереснее него? — слишком театрально произнесла она. Нервы на самом деле у нее были напряжены, как стальные канаты. Габи знала ее лучше, чем саму себя, и требовались огромные усилия, чтобы подруга не заметила, как ей на самом деле небезразличен этот парень. Хотя она, конечно же, заметила. — Пойду-ка, наведаюсь к начальнику аэропорта, узнаю, не пролетал ли тут Джастин Бибер, — сухо добавила Каролина, поглядывая на наручные часы. — Не утруждайся, — бросила Габи, садясь в небольшое мягкое кресло рядом с журнальным столиком, — он прилетел в Лос-Анджелес еще несколько дней назад. — Откуда ты знаешь? — занервничала Каролина, искоса посмотрев на подругу. — Клод сказал, — пожала плечами та. Каролина теребила в руках сумочку, пристально глядя на Габи, которая, видя это, едва сдерживалась, чтобы не улыбнуться. — Вообще-то, это не все, что он рассказал. Но я уверена, что тебе все равно, — с наигранным равнодушием добавила Габи. — Так и есть, — кивнула Кэри, отворачиваясь, и делая вид, что разглядывает почти пустой зал. Повисла тишина, если можно было назвать тихим один их крупнейших аэропортов мира. Здесь, в зале ожидания, кроме них, сидел еще один мужчина с ноутбуком. В конце зала располагался небольшой бар, где молодой парень усиленно протирал бокалы, то и дело поглядывая на свет через стекло. Габриэлла спокойно сидела в кресле, перелистывая журнал на столике, и изредка бросая взгляд на подругу, которая то и дело вставала, и снова садилась. — Как тут жарко, — вдруг воскликнула Каролина, обмахиваясь ладонью. — Вообще-то, нет, — пожала плечами Габи. Здесь, как ни странно, и правда было довольно прохладно, несмотря на адское пекло на улице, — может быть, тебе просто стоит успокоиться, — предложила она, указывая рукой на кресло. Габи видела ее насквозь, хотя такое поведение не вызвало бы подозрения только у дурака. Каролина не могла успокоиться от мысли, что подруга что-то знает. Может быть, ей не показалось, что за рулем Феррари был Джастин? Каролина долго ерзала в кресле, а потом вдруг схватила один из журналов, и, вырвав из него страницу, начала рвать ее на узкие полоски. Этого Габриэлла вынести не могла, она старалась подавить смех уже очень давно, и эта картина стала последней каплей. Она выпустила журнал из рук и расхохоталась, звонко и заливисто. Даже бармен за стойкой обратил внимание на это зрелище. — Говори, что ты знаешь, — не выдержала Каролина. — Не уверена, что ты хочешь это знать, — драматично ответила Габи, покачав головой. Она не справилась с искушением насладиться моментом триумфа. — Ты издеваешься? — подняла брови подруга. — Ладно-ладно, — примирительно подняла ладони та. — Он спрашивал о тебе, — ответила Габи, решив утаить ту часть разговора с Клодом, где он рассказывал о странном поведении Джастина. Каролина только открыла рот, чтобы спросить что-то еще, как вдруг сзади раздался голос: — А обо мне кто-нибудь спрашивал? Девушки обернулись. Перед ними стоял темноволосый худощавый парень, одетый в майку, потертые джинсы и черные конверсы. Поверх майки была накинута толстовка с широким капюшоном, скрывавшая жилистые руки с заметно выступающими венами. Взъерошенные волосы неравномерно выгорели на солнце, и местами стали светлее так, что казалось, он высветлил пряди. Легкий загар подчеркивал карие глаза, чуть покрасневшие от усталости. Все мысли выветрились из головы Каролины, когда она увидела его. Парень перекинул с одного плеча на другое большой рюкзак с эмблемой Джуллиарда, и широко улыбнулся, обнажая, по меньшей мере десяток зубов. Его усыпанное родинками лицо было немного отекшим, но даже в таком виде он производил впечатление подвижного, неусидчивого человека, и вместе с тем, открытого и дружелюбного, того, кто всегда и везде становился душой компании. В общем-то, таким он и был. Каролина вскочила, словно ошпаренная, кидаясь к брату на шею, и на ходу отталкивая Габи, намеревавшуюся сделать то же самое. — Тише, тише, девочки, — засмеялся он, — я пятнадцать часов провел сидя на своей прекрасной заднице, и теперь едва на ногах стою. — Задница у тебя и правда, что надо, — смерила его взглядом Габи. — Как ты добрался? — спросила Каролина. — Нормально, как видишь, я неотразим, как всегда, — самодовольно ухмыльнулся он уголком губ. Каролина засмеялась и потрепала его по щеке. — Я скучала, — сказала она, прижимаясь к нему. — Я тоже, сестренка, — обнял он ее одной рукой. — Я тоже хочу обниматься, — воскликнула Габи, втискиваясь между ними. Все трое засмеялись. Когда они забрали багаж, и сели в машину, Ноэль облокотился на подголовники передних сидений. — Ну, как ты проводишь лето? — спросила Габи, обернувшись к нему. — Я не помню, спрашивала ли, как окончился семестр? — добавила Кэри. Ноэль не успел ничего ответить, как Габи взмахнула рукой и воскликнула: — Господи, Кэри, какая ты скучная! Какая учеба! Расскажи лучше о девочках! — она заинтересованно посмотрела на него. — Я скучал по тебе, развратница! — добродушно протянул он, обнимая Габи одной рукой и вдавливая ее в сиденье. — Как Ви? — вдруг спросила Кэри. — Когда вы общались в последний раз? — Давай не будем о ней, — покачал головой он. Эти разговоры все еще были болезненны для него. Он никак не мог ее забыть. Сейчас они общались очень редко, хотя она знала, что он давно завязал. Должно быть, была какая-то другая причина, почему она ушла. Или же она настолько ему не доверяла. В любом случае, он чувствовал себя плохо, каждый раз, когда думал о ней. — В Варшаве была одна девочка, но она не знала английского языка, так что наше общение вышло очень забавным, — усмехнулся он. — И что у вас с ней? Ты планируешь общаться с ней дальше? — спросила Габи. — Ну, я пригласил ее на свидание, — кашлянул он. — И там я случайно оскорбил ее семью, хотя вообще-то собирался сделать ей комплимент. И, если учесть то, что после этого я ее больше не видел, то вряд ли мы будем еще общаться, — засмеялся он. — Как это вышло? — спросила Габи. — Это все Бренсон! — воскликнул Ноэль, поднимая ладони. — Кто это? Я его знаю? — спросила она, переводя взгляд с Ноэля на Кэри. — Нет, но, поверь, ты немного потеряла, — ответил парень. — Почему? — улыбнулась она. — Бренсон — придурок, — пояснила Кэри. — Он сказал мне, что его бабушка родом из Польши, и я поверил ему, как последний идиот. Он обещал научить меня некоторым красивым комплиментам. За ужином я сказал ей, что у нее красивые глаза, надеясь, что она оценит то, что я выучил эту фразу ради нее. А она просто встала и ушла, — возмущенно рассказывал Ноэль. — Местные ребята, с которыми Бренсон познакомился накануне, научили его каким-то польским ругательствам. Оказалось, что я сказал ей, что она, и ее семья — грязные свиньи. В салоне автомобиля разразился заливистый девчачий хохот. Каролина так смеялась, что слезы мешали ей видеть дорогу. — Идеальный комплимент для первого свидания, — сквозь смех сказала Габи. — Да, я тоже не слышала ничего более романтичного, — добавила Каролина. Ноэль помрачнел. Он и так чувствовал себя полным придурком после того случая. Бренсону, конечно, от него досталось. — Ноэль, мама так рада, что ты приехал, что по такому случаю готовит, как она выразилась: «нечто, совершенно особенное», — Габи скопировала голос Ребекки, щелкнув пальцами в воздухе. — Не стоило так беспокоиться, из-под ее рук даже багет выходит особенным, — улыбнулся Ноэль. — О да, Ребекка восхитительно готовит, — пропела Каролина, слегка отвлекаясь от дороги. — Она начала готовить еще вчера, — сказала Габи, — и сегодня она с раннего утра на кухне. — Я видела, как она высыпала в миску из пакетика что-то мелкое и темное. Надеюсь, она собирается готовить не запеченных тараканов, — задумчиво протянула Каролина, поворачивая руль влево. Ребекка любила экзотическую пищу. Они с Себастианом часто путешествовали, и в каждой стране она собирала у местных жителей интересные рецепты национальной кухни. Никто бы не удивился, если бы на ужин действительно подали каких-нибудь тушеных насекомых. — Фу, — с отвращением передернул плечами Ноэль. — Вообще-то, я не фанат Колумбийской кухни. — А ты помнишь тот суп в Австралии? — воскликнула Габи, обращаясь к подруге. Каролина брезгливо поморщилась: — Такое забудешь… — протянула она. — Что за суп? — спросил Ноэль. — Мы были в Канберре пару лет назад, и познакомились с двумя парнями, — начала Габи, — когда один из них узнал о кулинарном сумасшествии моей матери, он сказал, что в таком случае, я просто обязана оценить одно из самых популярных блюд в Океании. — Нам стоило вовремя понять, что это была шутка, — мрачно отозвалась Каролина, — они очень странно переглядывались. — Так вот, когда они привезли нас в ресторан, меня чуть не стошнило прямо в тарелку, когда я увидела там плавающую голову… — задумчиво продолжила Габи. — Не голову кенгуру, надеюсь? — Ноэль иронично улыбнулся. — Нет. Это был суп из летучих мышей, — мрачно закончила она. — Они потом рассказывали нам, что берегли наши нервы, — усмехнулась Каролина, — на самом деле, обычно, шеф-повар сначала приносит клиенту клетку с летучими мышами, чтобы тот мог выбрать понравившуюся. — Боже, с какими придурками мы иногда встречаемся, — вздохнула Габи. Каролина сжала губы. Эта сакральная фраза заставила всех троих замолчать и весь остаток пути провести в тишине. Каждому из них было о чем подумать.