...о0о...
В первую эпоху его звали Владыкой Фалатрим, Народа Пенистого Берега. Так звали Эльфов, что жили на берегах Восточного Белерианда и были первыми мореходами и кораблестроителями до того, как на них напали Орки. Кирдан Корабел, которого прежде звали Новэ, считался мудрейшим и наиболее искусным предсказателем среди Эльфов, и одним из старейших детей Иллуватара в Средиземье, и был он Повелителем Серых Гаваней. Ещё до того, как они сошли на берег, Кирдан заметил вдали за горизонтом странный корабль, плывущий к гаваням. Нечто переменилось в солёном бризе, дувшем с Великого Моря, и он знал, что с возвращением Итрин Луин ветер обратится в шторм. На уме у него было беспокойство, ибо было ему известно, что Синих Волшебников изгнал с этих земель Аулэ, а возможные последствия их внезапного возвращения были для него тайной. – Действительно ли это шляпа Сорона Ра на твоей голове, дорогой Алатар, – возвал к нему Кирдан, – или глаза меня обманывают? Чёрные паруса Дурмстрангского корабля свернулись, когда тот причалил к бухте. С палубы Алатар и Палландо увидели Кирдана, ожидающего их с широкой улыбкой на своём лице. – Дорогой друг Кирдан, – отозвался Алатар. – Если твои глаза тебя обманывают, значит, старость тебя всё таки настигла. Алатар позволил Паландо взойти на берег первым, и как только тот сделал это, он упал на колени и поднял взгляд свой к небу. – Дом, – сказал он со слезами на глазах. – Наконец я смогу обрести покой. – Однако на этой земле, боюсь, найти покой будет крайне трудно, – сказал ему Кирдан и протянул ему свою руку чтобы помочь подняться. – Вижу, ты пережил множество трудностей и невзгод. – Прости меня, Кирдан, – ответил Палландо, поднимаясь на ноги, и обхватил его плечи. – Должно тебе поговорить с Алатаром, ибо я должен найти главу нашего Ордена, и я не могу терять времени. Скажи, он до сих пор живёт в Изенгарде? – До сих пор, – сказал Кирдан. – Я позволю вам попрощаться, ибо это неслыханно, чтобы Синие Волшебники решили разойтись. – Нам не впервой, – сказал Палландо, – однако мы всегда возвращаемся друг к другу, ибо такова наша судьба. Дорогой мой Алатар, подойти. Алатар молча оглядывался по сторонам. Он слышал серебрянные колокола, мягко звенящие на ветру в башнях, и Звёзды Варды одна за другой выступали на небе, когда Солнце начало садиться. Вернувшись, он был точно укутан в тёплое одеяло у костра. На душе у него был покой. – Настал час, Палландо, – сказал он с тяжёлым сердцем. – Но по воле судьбы, как ты и сказал, мы никогда не покинем друг друга навсегда. – Он обхватил лицо Палландо и поцеловал его в лоб. – Знаю, ты должен идти, дражайший мой. Любовь не может укротить сердце, только исцелить. – Прощай, дражайший мой, – сказал Палландо в ответ и стёр большим пальцем слезинку с щеки Алатара. – До встречи. Алатар и Кирдан проследили, как Палландо уходит на Восток и поднимается по ступеням, что вели из гавани в город. С наступлением сумерек, он ушёл. – До встречи, – прошептал Алатар в пустоту и обратил свой взор к Кирдану. – Тебе, должно быть, интересно, где сейчас Кемья, – сказал он ему. – Кемья вернулась в Средиземье, – ответил Кирдан. – Златовика мне рассказала об этом. Она также рассказала о юноше, у которого Кемья была. Ведомо мне лишь то, что она отправила его на Восток, чтобы он мог продолжить поиски своей потерянной подруги. – Значит, о девушке тебе ничего не известно? – спросил Алатар. – Она ему очень дорога. – Никаких вестей я не получал, – сказал Кирдан. – Однако отсутствие известий значит лишь то, что её не постигла злая участь. Его подруга вероятно всё ещё здесь, но я не могу сказать, где именно. – Она очень стойкая девушка, – сказал Алатар. – Я не сомневаюсь в том, что она способна адаптироваться и преодолеть здешние невзгоды. Мне хотелось бы увидеть её живой и здоровой, но прежде я должен найти Северуса. Я направлюсь в Бри, и если я его там не найду, то продолжу путь до Ривенделла. Я надеюсь поговорить с Владыкой Эльрондом и, если повезёт, с другом моим Гэндальфом тоже. – Прежде, чем ты уйдёшь, – сказал Кирдан с долей беспокойства. – Что ты будешь делать с Аулэ, когда он выяснит, что Синие Волшебники вернулись? – Я не собираюсь здесь оставаться, – сказал Алатар. – Мы смертные в том краю, куда изгнал нас Аулэ, и это дало мне цель и радость, каких я не мог обрести здесь в своей прежней жизни. Однажды я узнаю, что ждёт всех Людей после Смерти, и я встречу её без страха. А здесь я, Кирдан, чтобы вернуть домой своих двух учеников. В том мире настал час трудностей и опасностей, и их исчезновение стало капелькой воды, что заставит ряб стать волнами. Если Аулэ захочет поговорить, то к этому моменту я буду готов всё ему объяснить. – Значит решено, – сказал Кирдан. – Я вижу, что ты должен идти и следовать избранному тобой пути. Ваш корабль в надёжных руках. Намáриэ, мой дорогой друг. До встречи. – Намáриэ, – сказал Алатар, в последний раз посмотрев на корабль. Дурмстрангский корабль был единственной ниточкой, что связывала его здесь с Краем Волшебников. С местом, которое он полюбил как Альбус Дамблдор. Ему хотелось, чтобы однажды именно это имя было вырезано на его надгробии. Со шляпой Годрика Гриффиндора на своей голове, он покинул Серые Гавани и скрылся в ночной тьме....о0о...
Известия о краже Дурмстрангского корабля достигли Ежедневного Пророка, и в связи с этим каждый ученик Хогвартса обсуждал эту тему как только пришла совиная почта. Одна вслед за другой возникали теории. В конце концов теории о том, что то был невинный розыгрыш учеников, что пошёл не по плану, переросли в эпические истории о вампирах, планировавших захват семи морей. Джеймс считал, что то, что никто не воспринимал всерьёз данную историю, было к лучшему. Большинство просто напросто не слишком волновало это происшествие чтобы знать, насколько особенный этот корабль, и ему грело душу то, что никто не подумал связать кражу с исчезновением Дамблдора. К растущему беспокойству своих друзей, Джеймс часто засиживался в школьной библиотеке в поисках любой информации о происхождении Сами-Знаете-Кого. С большим отвращением открыв "Справочник Чистокровных", найденный в Ограниченной Секции, он прочитал всё о Доме Мраксов. Несмотря на то, что этот Дом роднился с Салазаром Слизерином и Кадмусом Певереллом, информации об этой семье было удивительно мало. Джеймс обратился к Римусу за помощью, и тот обратил его внимание на то, что большое количество информации могло быть стёртым в связи со скрытой "нечистокровностью" в истории этого рода. Там было краткое упоминание Изольды Сэйр, чья мать была из Мраксов, и которая основала Школу Колдовства и Волшебства Ильверморни в новом свете. Джеймс вспомнил о том, что на Истории Магии им рассказывали об Изольде, однако тогда он почти всё пропустил мимо ушей. Но на том уроке очень часто упоминался Литтл Хэнглтон в графстве Йорк, и он взял карту Великобритании с уроков Маггловедения чтобы найти это поселение. В конечном итоге, он заметил небольшую точку под названием "Л. Хэнглтон" рядом с точкой побольше под названием "Грэйт Хэнглтон" в Северном Йоркшире. Будь это полностью волшебным поселением, его бы не было на Маггловской карте, что значило, что Мраксы жили среди Магглов. Джеймс покинул библиотеку скорее в замешательстве, нежели с озарением. В гостиной Гриффиндора он со своими друзьями погрузился в размышления, думая о том, с чего он мог начать. – Такое чувство, будто Сами-Знаете-Кого раньше никогда не существовало, – сказал он. – Будто у него есть родословная, но без начала. – Конечно он существовал, – сказал Сириус. – Ты ведь не думаешь, что его реально так звали раньше? Не секрет, что он тоже здесь учился несколько десятилетий назад, и его точно звали не Волд... ну, сам знаешь как. Где-то должны быть записи. Такие, каких в библиотеке не найдёшь. – Типо тех записей, которые на нас Филч составил? – спросил Питер. – Типо того, – сказал Сириус. – Однако здесь хранится море записей с разных столетий. Так что на проверку у нас уйдёт целая вечность – не говоря уже о том, что мы пока что даже его имени не знаем. – Но ведь кто-то знает, – сказал Римус. – Уверен, некоторые учителя здесь работают достаточно давно и могли знать его ещё учеником. – Кто-то вроде профессора МакГонагалл? – спросил Джеймс. – Она мне доверяет, но я не думаю, что смогу её убедить рассказать что-нибудь такое. Последнее, чего бы ей хотелось, это чтобы её ученик пытался преследовать его. Особенно сейчас, когда она знает о Мантии. – На самом деле я думаю о ком-то, кто мог быть с ним намного ближе, – сказал мрачно Римус. – Профессор Слизнорт. Мы ведь знаем, что Сами-Знаете-Кто был Слизеринцем. Тут без вариантов, раз уж он потомок Слизерина, и Слизнорт очень старый, а потому он вполне мог быть Главой его Дома. Если кто и знает что-нибудь, так это он. – Однако Слизнорта не так легко разговорить, – сказал Питер. – Вы не убедите его рассказать свои секреты только потому, что кто-то из вас член его Клуба. Воспоминания о Сами-Знаете-Ком в студенческие годы могут быть не самыми приятными. По мне, единственный способ что-нибудь из него выудить, это попробовать добыть очень мощную сыворотку правды. – Так может ты её и сваришь? – сардонически ответил ему Джеймс. Он чувствовал, что Питер был прав, и это его беспокоило. Слизнорт, пусть и будучи предельно честен со своими любимчиками, не был простаком. Он был отличным источником информации, однако с его языка ни разу не слетело чего-то личного. – Так может ты её и стащишь из его кладовки? – усмехнулся Питер в ответ. – Я просто пытаюсь помочь. Так вот, уж простите, я может и недостаточно хорош для Клуба Слизней, но я хотя бы достаточно хорош в Трансфицурации, чтобы помогать с ней другим. Я ухожу. – Прости, Хвост, – сказал Джеймс. – Просто... просто последние несколько дней были странными. – Да всё нормально, Сохатый, – сказал Питер, отмахиваясь, и направился к портрету Полной Дамы. – Братцу моему привет передай! – позвал Питера Сириус. – О, и передай, что я расскажу матери, если он не сдаст на Великолепно следующий тест по Трансфицурации! – Я тебе не сова, Дворняга, – ответил Питер, нахмурившись. – И похоже, что талант передаётся по наследству, так вы оба в ней отвратительны. Удачи! – Тут он тебя подловил, – усмехнулся Римус, когда Питер закрыл за собой портрет. – Итак, кто хочет в Волшебные Шахматы поиграть?...о0о...
– Ты куда, Тобиас? – спросила Эйлин. Последние несколько дней Тобиас был взволнован, и наконец-то причина становилась ясна. Он надел свою лучшую дорожную одежду, аккуратно заправив под куртку шарф, и ботинки на шнуровке, будто готовясь к долгому походу. На спине у него был кожаный рюкзак, и он заполнил его наполовину сэндвичами и водой. – В Уилтшир, – рыкнул Тобиас. – Помнишь, как Северус два раза Рождество провёл с теми богачами? Мне кажется, что он там не просто праздники проводил. Я собираюсь навестить их. Эйлин хотела предупредить его о том, насколько эти люди были опасны. Не только из-за магии, но и власти. Это был мир, от которого она ограждала его долгие годы, однако она знала Тобиаса достаточно хорошо чтобы понимать, что сдержать она его не сможет. Этим людям нельзя было пригрозить строгим словом и лёгким побоем, и она боялась, что он попадёт в бо́льшие неприятности, чем рассчитывал. – Как ты собираешься их искать? – спросила она. – Северус же не рассказывал, кто они и где живут. – Имён он не называл, – сказал Тобиас, – но он упомянул огромный особняк и что-то насчёт того, что ему там понравились белые павлины в их саду, так как их перья на что-то там годятся. Белые павлины, Эйлин! Уилтшир может и усыпан особняками, поместьями и замками, но я не думаю, что у них есть павлины; а уж тем более альбиносы. Когда я приеду, мне нужно будет только спросить кого-нибудь о павлинах, и тогда я без проблем найду их. – А когда доберёшься? – спросила Эйлин. – Что тогда будешь делать? – На месте разберусь, – ответил Тобиас. – А теперь, пожалуйста, отойди. Вместо того, чтобы жалеть себя, как ты, я собираюсь узнать, что случилось с нашим сыном. Эйлин прикусила свой язык, чтобы не разозлить его в попытке оправдаться. Она знала, что не жалела себя. Она справлялась с потерей сына и его подруги по-своему, и ничего более. – Удачи тебе, – сказала она. – Она тебе пригодится. Когда Тобиас покинул дом, на другом конце города Петуния села за свой письменный стол. Она посмотрела на картину в рамке на стене. Это была картина Фиолетовых Петуний, написанная Джорджией О'Кифф в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Её назвали в честь этой картины, совсем как Лили была названа в честь Водяных Лилий Клода Монэ. Петуния получила своё имя благодаря любви своей матери к работам О'Кифф, но она до сих пор пыталась понять, что такого её мать увидела в них. Лепестки на холсте были невероятно большими, и их фиолетовый цвет ярко выделялся и доминировал над остальными оттенками на стене. Она читала о том, что символизировали Петунии. Желание, надежду и спокойствие, например, но она быстро закрыла книгу как только прочитала об их связи со злобой и обидой. Эмоциями, с которыми она не хотела иметь ничего общего, однако в глубине души она признавала, что она действительно таит в себе эти чувства. Она очень долго завидовала и обижалась на Лили за то, что она обладала магией, а теперь она бы отдала что угодно, чтобы вернуть свою сестру. И Петуния злилась. Злилась на родителей за то, что они будто сдались так скоро после исчезновения Лили. Злилась на то, что Дамблдор ответил на её письмо отказом принять её в Хогвартс. Злилась на Лили за то, что она дразнила её когда она нашла это письмо, и злилась на то, что Северус его тоже прочитал. Тогда она решила, что она никогда больше не хотела иметь чего-либо общего с Магией. Но с исчезновением Лили стало очевидно то, что Магия была частью её жизни точно так же, как она была частью жизни её сестры. То, что происходило в мире её сестры будет иметь эффект в её собственном – и наоборот. Ей пришлось сбросить с себя оковы обиды, и она взяла перьевую ручку и кусок пергамента, найденный в комнате сестры, и начала писать. Дорогие Мэри и Алиса, Моё имя Петуния Эванс. Вы должно быть обо мне слышали, пусть мы и не встречались. Лили, сестра моя, рассказывала мне много историй о вас и ваших приключениях в Хогвартсе. Как вы могли понять, я до сих пор очень раздосадована исчезновением моей сестры. Я с трудом складываю кусочки пазла, если так можно выразиться. Я знаю только о Великом Озере рядом с вашей школой, и мне бы хотелось увидеть его собственными глазами. Думаю, таким образом я желаю положить этой истории конец. Я понимаю, что о многом вас прошу, так как я Маггл, и что ситуация осложняется тем, что замок для меня будет выглядеть как руины, насколько я знаю. Надеюсь на ваше сотрудничество. С наилучшими пожеланиями, Петуния Эванс. Она сложила пергамент и положила его в конверт. В качестве адреса она написала; Алиса и Мэри Башня Годрика Гриффиндора Замок Хогвартс, Шотландия Она не совсем понимала, как это работает, но, когда она написала Дамблдору, письмо до него дошло. Она спустилась по лестнице и отправилась на почту. Не зная, сколько нужно было марок, она наклеила на конверт столько, сколько смогла купить, и положила письмо в почтовый ящик. Петуния понимала, что ей стоило набраться терпения, и, бросив письмо в почтовый ящик, она почувствовала, будто с её плеч спала малая доля тяжёлого бремени. Она собиралась попробовать попасть в Хогвартс в последний раз, чтобы найти свою сестру – и вернуть её домой....о0о...
Тобиас ехал по улицам графства Уилтшир в своём старом Мини Купере. Это был долгий путь из Мидлендса до Уилтшира, и он остановился в пабе в живописном Малмсбери. Он спрашивал, видел ли кто в последнее время белых павлинов в чьём-то саду. Однако с каждым новом словом он понимал, что он был похож на безумца, который пытался заполучить в свои руки какой-то экзотический вид. Он приглушил своё разочарование парой пинт и отправился в путь вновь. Он отправился дальше на юг, вспомнив что Северус рассказывал о том, что он что-то там у Стоунхенджа изучал. Он был уверен в том, что сын ему солгал, но, возможно, это была зацепка к тому, куда он отправился. – Павлины, – фыркнул Тобиас. – Сраные павлины. Размышления о павлинах напомнили ему об истории, которую ему когда-то рассказывала мать, и которую его мать слышала когда она в детстве жила в Индии. Павлины и павы бродили по саду дома её родителей. На клумбе жасмина и календулы стояла небольшая статуя Лорда Кришны, воплощения Вишну. На голове у него были синие павлиньи перья. История эта была о том, как Лорд Кришна почувствовал сильное желание танцевать, и он взял с собой в лес свою флейту. Музыка его была так прекрасна, что павлины были очарованы и начали танцевать вместе с ним. Лорд Кришна и Павлины танцевали днями напролёт пока они наконец не устали. Павлины были настолько счастливы и благодарны, что Король Павлинов подошёл к Лорду Кришне и подарил ему своё главное сокровище – свои перья. И с тех пор Лорд Кришна всегда изображался с павлиньими перьями в волосах. Его мать любила павлинов во всех их красоте и славе. Она часто вплетала их в картины Мадхубани, которые висели на стенах их дома, и он вспомнил, как в детстве он говорил ей, как ему нравилось жить в самом красивом доме всей Англии. Это заявление вполне могло быть преувеличением, однако он искренне в это верил. Он начал чувствовать запах домашнего Тадия Саагак Тимана своей матери, и по урчанию своего живота он понял, что пора ужинать. Он добрался до Уинтерборн-Стока. В этом месте не было ничего особенного. Через него протекала Река Тилль. Там была заправочная станция с одной единственной колонкой и большая усадьба, которую, казалось, переделали в место проведения свадеб. Он был готов зайти в очередной паб чтобы вновь выпить и закончить на сегодня, однако внезапно он заметил двух женщин в тёмно-зелёных платьях и больших фиолетовых пальто, выходящих из-за церкви. Он видел, как Эйлин делала что-то похожее раньше. Эти цвета редко носили простолюдины, или же Магглы, как она говорила. Так волшебники могли распознать друг друга на публике, и он знал, что именно это происходило прямо сейчас. – Юные дамы, извините, – позвал их Тобиас, опуская окно. – Можно задать вопрос? – Стоунхендж в той стороне, сэр, – сказала одна из дам, указав в сторону дороги на восток. – На машине туда четыре минуты – или минут сорок пять пешком. – А на метле? – спросил Тобиас. – Я на самом деле не Стоунхендж ищу. Я ищу огромный особняк с белыми павлинами. Видели такой? – На метле это займёт не больше минуты, – сказала вторая женщина, улыбнувшись. – Вы Особняк Малфоев ищите, полагаю? Я знакома с женой Люциуса, Нарциссой. Проезжайте мимо Стоунхенджа и следуйте вдоль Реки Эйвон на север. В конце концов, вы его увидите по вашу левую сторону. Заметить его не составит труда. Он огромный! – Спасибо за помощь, – ответил Тобиас, учтиво кивнув. – И сделайте мне одолжение. То, что я приду, это сюрприз. Так что не рассказывайте им про меня, хорошо? – Как пожелаете, – ответила она. – Доброй вам ночи, сэр. – Доброй ночи, дамы, – сказал Тобиас, поднимая окно. Он умчался в сторону Стоунхенджа и, проехав его, последовал вдоль Реки Эйвон. Оттуда он выглядывал из окна в поисках особняка. Он увидел несколько больших домов по пути, но ни один из них не был достаточно большим или роскошным, чтобы там жили эти "Малфои". И наконец он нашёл его. Огромные кованые ворота не давали Тобиасу пройти на территорию. Гравиевая дорожка за воротами была широкой, и её обрамляла огромная живая изгородь. Прожив долгие годы в окружении магии, он мог чувствовал, что магия была здесь замешана. В воздухе зависло нечто мрачное и зловещее, и пронзительный крик его напугал. За воротами, белоснежный павлин расхаживал слева-направо, точно ведя дозор. Птица будто светилась во тьме, и он вновь подумал о матери и о том, как бы он хотел, чтобы она это увидела. Она бы разглядела некий глубинный смысл за этой встречей, но всё, что видел Тобиас, так это то, что птица была готова оповестить своих владельцев о его присутствии. – Пожалуйста, назовите цель визита, – раздался холодный голос. Тобиас немного отскочил назад, осознав, что с ним говорили ворота. Железные прутья изогнулись в форме сердитого лица. Его рот потрескивал, пока оно говорило. – Просто гуляю, – немного сдавлено ответил Тобиас. – Извините, что побеспокоил. Мне стоит идти. – Поторапливайтесь, – сказали ворота. Как только Тобиас скрылся из поля зрения, ворота вернулись в прежнее состояние. – Ебучая магия, – рыкнул он. Пусть и давно, но было время, когда он мог проникнуть в здание незамеченным и уйти как ни в чём не бывало. Годы военной службы научили ему этому. Прятался в зданиях, прицеливаясь в своих противников с винтовки. Подслушивал тайные разговоры или крал информацию. Он успел многое сделать. Он обошёл ворота и достигнул восточной стороны поместья. Оттуда ему пришлось лишь держаться в тенях и пробраться через ограду. Если чего эти чёртовы волшебники не понимали, так это абсолютно здравого смысла. Наложив все возможные защитные заклинания на дорогие им вещи, они забывали о том, как легко их можно было сломать хорошо сжатым кулаком. Он аккуратно обернул свою ладонь шарфом и быстро пробил стекло в дверце, что вела на кухню. Звук падающих осколков затих. Просунув руку внутрь, он повернул замок и прокрался внутрь. Не знай Тобиас, где именно находится, то мог бы подумать, что он проник в Букингемский Дворец. Даже самая простая кухня была будто сделана из мрамора древними греками. Везде были картины, и многим, казалось, было самое место в Лувре рядом с Мона Лизой. Это было старое достояние. Даже древнее. Он хотел продолжить осмотр. Быть может, он мог бы забрать домой пару маленьких безделушек и продать, если бы неожиданно не раздалось хихиканье не сильно высоко от пола, будто кто-то материализовался на пустом месте. Он спрятался в тенях и прислушался. – Кикимер должен немедленно поговорить с хозяйкой! – сказал слабый голос будто самому себе. – Госпожа Блэк, где вы? – Тобиас увидел существо, несколько похожее на уродливую картофелину с острыми ушами и крючковатым носом. Оно было не сильно выше маленького ребёнка и носило что-то похожее на старую порванную наволочку. Он дождался, пока существо выйдет из кухни, а затем последовал за ним, сохраняя безопасное расстояние, пока то не остановилось в коридоре. – Госпожа Блэк? Ах, вот вы где! Как же я рад снова вас видеть! – сказало существо, подпрыгивая от счастья. – Всё пошло по плану, Кикимер? – произнёс высокий женский голос из-за угла. Ей было совершенно плевать на энтузиазм существа. – Медальон Слизерина спрятан в пещере скал Дувра, госпожа, как и приказано Повелителем, – сказало существо, низко поклонившись. – Ваш сын Регулус и его друг-крыса умны, раз додумались до такого. Тёмный Лорд подверг меня множеству испытаний – это было так изнурительно... но это не имеет значения, госпожа. Что-угодно ради вас, госпожа. Есть известие, которое может быть для вас интереснее. Я был в Нурменгарде, и ваши подозрения подтвердились. Гриндевальд ушёл, госпожа. Тобиас почувствовал, как его сердце на мгновение замерло, и холодная дрожь пробежала вниз по его позвоночнику. Гриндевальд. Имя, что мучало его годами, было впервые сказано кем-то кроме него самого. – Того я и боялась, – сказала женщина. – Давай, следуй за мной. Мы должны немедленно предупредить об этом Тёмного Лорда. Дверь закрылась, и женщина со странным существом исчезли. Тобиас почувствовал, как у него слабеют колени. Гриндевальд преследовал его во снах с тех самых пор, как он погубил своих солдат. Он последовал за мудрецом на самый край континента, пытаясь найти нечто недостижимое. Он должен был найти что-то для него. Что-то, что, по мнению Гриндевальда, было спрятано во Франции, в изрешечённых войной окопах. Ему были обещаны известность и слава, какие ему не снились, если он найдёт этот предмет. Но он так и не нашёл чашу. Источник Юности. Священный Грааль. Или какие ещё имена давали ему на протяжении веков. Гриндевальд хотел заполучить его, чтобы вернуть себе вечную жизнь – что бы это не значило. Но всё рухнуло, когда он узнал, что никто, кроме него, Гриндевальда не видел. Эрвин Эванс, в частности, дал ясно понять, что Гриндевальд был лишь плодом его воображения, просто фикцией. Галлюцинацией, что погубила его ребят. Всех, кроме Эванса, который без колебаний напомнил ему о его ужасной ошибке. Но сейчас, подслушав разговор Ведьмы и её верного питомца, он выяснил, что тем днём он не сошёл с ума. Что это было реально, и что его просто использовали. В этом была замешана магия. Тёмная, мерзкая магия! Тобиас расслабил свои кулаки, напомнив себе, почему он пришёл сюда. Здесь был Северус. В этом он был уверен. Он прошёл по коридору и мимо той двери, в которой скрылись Ведьма и то существо. Это место было настолько огромным, что он не знал, с чего начать. Он поднялся по спиральной лестнице, что привела его в другой долгий коридор. Из многих дверей, мимо которых он прошёл, исходил тихий шёпот, и он понял, что в особняке было много народу. И все поклоняются этому мнимому Лорду, подумал Тобиас про себя. Какие же они жалкие. Ближе к концу коридора была приоткрытая дверь, и сквозь неё пробивался мерцающий свет свечей. К комнате, казалось, был пристроен округлый балкон. Он осторожно заглянул за дверь и увидел силуэты двух людей за отвесной занавеской. Они, казалось, вели жаркий спор, и потому он быстро зашёл внутрь и огляделся. На тумбочке была стопка книг. Верхняя называлась "Азиатские Противоядия" под авторством Либатиуса Борэджа. На обложке было изображение котла, от которого вздымался зелёный пар. Северусу должно понравиться, подумал он и взял всю стопку, зажав подмышкой. – Домовой эльф Валбурги должен был уже вернуться, – сказала женщина за занавеской. – Мы должны найти её. Узнать, что скажет Повелитель, если наши опасения сбылись. – Не надо так сильно волноваться, милая моя Нарцисса, – сказал мужчина, целуя её в макушку. – Многое идёт согласно плану. Этот Лорд был где-то здесь. Происходило что-то важное, и Тобиас понял, что ему пора уходить. Если они обнаружат его, особенно сейчас, когда Гриндевальд исчез оттуда, где он жил, они бы почти наверняка навели на него свои палочки. Эти люди были не дружелюбны к магллам вроде него. Дочка Эвансов, Петуния, дала ясно это понять в день его визита к ним. Однако то, чего здесь искал Северус, вызывало больше вопросов, чем ответов. Тобиас беззвучно покинул комнату и вернулся туда, откуда пришёл. Он спустился вниз по лестнице и зашёл на кухню. Разбитое им стекло починило само себя, и он ухмыльнулся тому, что следы его пребывания здесь волшебным образом исчезли. У изгороди стоял белый павлин, которого он увидел когда стоял перед говорящими воротами. – Свали! – сказал он павлину. – Не надо тут никого тревожить своим воплем кошачьим! Павлин посмотрел на него, словно обдумывая, что ему делать. Секундой позже он распушил свои перья, одно из которых упало на землю. А после он развернулся и ушёл прочь, будто никакого Тобиаса он и не видел. Тобиас поднял с земли перо. Белое перо казалось даже красивее в свете луны. Возможно Северус был прав насчёт этих перьев и они действительно были волшебными. Он обернулся, чтобы посмотреть на особняк в последний раз. Камин горел в гостиной. Внутри плясало множество теней, точно люди готовились к собранию. Не желая оставаться здесь дольше нужного, и протиснулся через живую изгородь и подошёл к своей машине. Закрыв дверь, он почувствовал, как напряжение покидает его тело. Тобиас не был уверен в том, почему он забрал эти книги. Эти Азиатские Противоядия ясное дело были бы Северусу интересны, но Северус исчез. Испарился, и он теперь даже не был уверен в том, что эти люди были с этим как-то связаны. Он вложил перо павлина в книгу и откинул её в сторону. Вторая книга была скорее дневником. Обложка была из кожи и потёртой, точно дневник долгие годы был в использовании. На первой странице было едва заметно написано "Т.М. Реддл", но следующие страницы оказались пусты. Посчитав книгу бесполезной, он отложил и её в сторону и взял последнюю. "Справочник Чистокровных" она называлась. Он пролистал книгу, и она была больше похожа на генеалогическое древо. В ней говорилось о двадцати восьми чистокровных семьях, среди которых были Блэки и Малфои. Принцы здесь не упоминались, одной из которых была Эйлин до того, как она вышла за него. Ему было пора ехать домой. Как бы ему этого не хотелось, но ему придётся обсудить это с Эйлин. Спросить, если имена в Справочнике что-нибудь для неё значили. И о Гриндевальде и его исчезновении, что пугало его больше всего. Погрузившись в свои мысли, Тобиас завёл машину, раздумывая обо всём том, что он увидел и услышал. Примечания: З/А Кирдан переводится как "кораблестроитель" или "корабел" с Синдарина, и это прозвище прекрасно отображает его род занятий. Келебримбор отдал ему Нарью, Кольцо Огня, на хранение, пока не приплыли Волшебники и он не отдал Кольцо Гэндальфу. Ещё он настолько стар, что он один из немногих эльфов, что смог отрастить бороду. Он был одним из первых эльфов Средиземья, и одним из самых последних, что Средиземье покинули. З/А Почему же Эльфы видят настолько далеко? Когда Арда была создана, мир был плоским. Поэтому Эльфы (чьё зрение уже было похвальным) могли видеть очень далеко. В конце Второй Эпохи, Эру Иллуватар потопил Нуменор, поскольку Нуменорцы нарушили Запрет Валар. Это случилось потому, что Ар-Фаразон (последний Король Нуменора) напал на Бессмертные Земли по совету Саурона, что привело к разрушению острова. Наказание Эру не ограничилось разрушением острова – Арда стала округлой. Таким образом Аман и остров Тол Эрессеа покинули окружность Земли. Их могут достигнуть только Эльфы, если те поплывут на Запад от Средиземья по Прямому Пути. Тем днём были наказаны Люди, но не Эльфы. Потому их зрение осталось прежним, а потому они могли и дальше видеть очень далеко, не ограничиваясь округлостью Арды. З/А Слова Алатара о том, что ждёт Людей после Смерти, являются отсылкой на то, что души Людей Арды покидают мир и уходят в место, о котором знает только Эру Иллуватар. Толкин был католиком, а потому верил в то, что лишь Бог знает о том, что ждёт людей после смерти. Эльфы могут погибнуть в бою, однако могут и устать от невзгод Средиземья и решить отплыть по Прямому Пути в Валинор (куда могут теперь попасть лишь Эльфы, так как им не мешает округлость Арды). Они оказываются в Чертогах Мандоса, где Вала по имени (соответственно) Мандос судит души Эльфов. Для Эльфов возможно возрождение (что случилось с Глорфинделем, о чём я расскажу попозже). Гномы тоже оказываются в Чертогах Мандоса, но они там остаются. Они там остаются до самого Конца (Дагор Дагорат), после которого они придут на помощь Аулэ чтобы перестроить мир после его разрушения. З/А "Никто не видит цветок, на самом деле, так как он такой маленький. У нас нет времени, а чтобы увидеть нужно время, как нужно время на то, чтобы дружить. Если я нарисую цветок точно таким, каким его вижу я, никто не увидит то, чего вижу я, так как я нарисую его маленьким, потому что цветок маленький. Так что я сказала себе – Я нарисую то что вижу, я нарисую цветок таким, каким я его вижу, но я нарисую его большим, и они с удивлением обнаружат, что тратят время на то, чтобы рассмотреть его. Я заставлю даже занятых Нью-Йоркцев потратить время на то, чтобы увидеть цветы такими, какими я их вижу... Что ж, я заставила вас потратить время чтобы увидеть то, что увидела я, и когда вы действительно обратите внимание на мой цветок, вы наложите все свои собственные ассоциации с цветами на мой цветок и напишете о моем цветке так, как будто я думаю и вижу то, что вы думаете и видите о цветке – чего я не делаю." – Джорджия О'Кифф. З/А Искусство Мадхубани (или же живопись Митхила) практикуется в регионе Митхила в Индии и Непале. Его традиционно создавали женщины из разных общин региона Митхила. Его назвали в честь района Мадхубани в Бихаре, Индия, где оно и возникло. З/А "Ведьмы и Волшебники часто опознают друг друга на публике по цвету одежды, который бывает зелёным или фиолетовым, а чаще всего сочетанием обоих." – Роулинг, Wizardingworld. З/А Мы знаешь лишь то, что Особняк Малфоев располагался в Уилтшире (точное расположение неизвестно), но в фильмах в качестве особняка использовали Хардвик-холл, расположенный в Дербишире. Если вы загуглите Хардвик-холл, то увидите, настолько это поместье огромное. З/А "Гарри ответил не сразу. Он притворился, будто читает страницу Азиатских Противоядий, поскольку он не желал делиться тем, что было у него на уме." – Гарри медлит с ответом на вопрос Гермионы о том, чтобы преподавать Защиту от Тёмных Искусств. Книга 5-ая.