Kémya

...о0о...

Рутина повседневной жизни приносила ей комфорт. У Лили случился некоторый прогресс в кузнечном ремесле, и теперь, вместо ковки гвоздей, она училась чинить доспехи, что были повреждены в бою. Она чувствовала, что становится сильнее от проделанной физической работы, и ощутила прилив ранее невиданной уверенности. Эовин оказалась замечательным рассказчиком, и порой она могла затеряться в своих рассказах, будто была их частью. Лили узнала многое из истории этого края. О соседних королевствах, об Элендиле и Войне Последнего Альянса, и о Турине, что бесстрашно встретил могучий взор дракона Глаурунга. Но пока что, история Берена и Лютен полюбилась ей более всех прочих, поскольку их любовь была настолько крепка, что Лютен отказалась ради Берена от бессмертия. В свою очередь, Лили рассказала Эовин несколько фольклорных историй из своего мира. Пусть она и не была ровней Эовин в искусстве рассказа, однако ей всё же удавалось привлечь внимание тех, кто был с ними за одним столом. Эомеру полюбилась история Рыцарей Круглого Стола и их задании по поиску Священного Грааля, и было у него множество вопросов о Мече Короля Артура под названием Экскалибур, о котором познания Лили, в чём она со стыдом призналась, были крайне малы. Её рассказ о традиции танцев на майском дереве привёл Эовин в восторг от этой идеи, и Хама со своим сыном Халетом живо обсуждали, каковой могла быть история Стоячих Камней, поскольку их происхождения и причина их создания были утеряны с течением времени. Гизли уведомила Лили о том, что вернулся Грима. Или же Змеиный Язык, как она и многие другие в Эдорасе начали его называть на протяжении многих лет. Лили рассказала ей о том, что случилось между ней и Гримой в банях, и Гизли взяла её лицо в свои ладони и поцеловала в лоб в утешении. Не нужно было никаких слов, чтобы понять, что история Лили была о взаимопонимании, и растущая между ними связь была тем днём скреплена. Гримы не было больше десяти дней. Его уходы не были в новинку, поскольку он часто седлал коня и уходил с заданием уведомить ближние поселения о любых вестях из Эдораса и вернуться с вестями оттуда, если таковые были. Гизли, будучи мудрой, видела, как Грима уходил на Север последние несколько раз, когда он исполнял свой долг, и значило это лишь одно; Грима направлялся в Изенгард. Там жил Саруман, Белый Волшебник. Лили не была уверена в том, что думать о Волшебниках этого мира. Тот, которого Грима нарекал Гэндальф Буревестник, забрал лучшего Роханского коня и не вернул его. Сарумана же вспоминали только шёпотом, будто чтобы ненароком не привлечь его внимание. И тем более странным было то, что Грима навещал его. Но всё же, Лили не могла сдержаться от мысли, чего ей будет стоить оседлать Лихтфот и тайно последовать за Гримой в Изенгард. Как бы она не полюбила Эдорас и его народ, нужда найти и вновь коснуться магии перевешивала эту привязанность. Но страх того, что Волшебники этого мира окажутся не такими, какими она надеялась, её сдерживал. В подобные моменты она думала о Мэри и Алисе, и об их советах, которыми они с ней делились тогда, когда она в них более всего нуждалась. Она достаточно хорошо знала, что их ответы бы касались её безопасности, как когда она спрашивала о том, что касалось Северуса. Она не могла уйти сейчас. Столько всего ей нужно было отпустить. Кузня Эорлунда. Познания Гизли в травах, что, казалось, были наравне со знаниями профессора Слизнорта. Дружба с Эовин и многими другими жителями Эдораса. Они больше не глазели на неё на улицах, и она посчитала это знаком того, что её приняли как одну из них. Издалека, Лили наблюдала, как Грима поднимается по лестнице Медузельда. Не оглядываясь, он велел Хаме открыть ворота и зашёл внутрь. Без сомнения, направляясь к Королю Теодену. – Ты ведь ни разу не видела Короля, верно? – спросила Гизли. Лили знала, что это был не вопрос, а скорее утверждение. Они часто обсуждали состояние Короля. Для Лили он был никем большим, чем незримым человеком за дверями, куда ей не было прохода. Оттого казалось, будто о Короле можно было забыть, но Лили знала, что это не правда. Народ Эдораса очень любил его, и истории о его геройских подвигах на постоянной основе вспоминались на улицах. Отсутствие Короля тяжело давило на их сердца – и от того было логично, что его подданные упивались любой данной вестью о нём. Даже будь то вести от Гримы, который каким-то образом сумел завоевать их доверие настолько, что слова его считались гласом Короля. Гизли дала Лили задание; найти способ пройти мимо Гримы. Эта идея показалась Лили смешной, но она быстро сообразила, что Гизли была абсолютно серьёзна. Недуги Короля были для неё тайной, и было странно, что ей, городской целительнице, не давали навестить Короля и помочь ему. Грима, и его страх перед волшебством, стали преградой, через которую Гизли не могла перелезть. Но она считала, что то сможет Лили. Медузельд был тесен, а потому избежать друг друга было невозможно, и они бы неизбежно обменивались словами. Ради всего Эдораса, Лили придётся узнать, чем болен Король, и в случае успеха найти способ незаметно дать ему лекарства. Это было опасным заданием, но Лили понимала, насколько это было важно. Она последовала за Гримой после того, как он зашёл в Медузельд, и обнаружила Эомера и Теодреда, что практиковались в бою на мечах. – Привет, Лили! – крикнул ей Теодред сквозь звон металла. – Ты не хочешь взять мой меч и попробовать с ним поупражняться? Это был не первый раз, когда Лили видела их упражнения с мечами. Они вполне очевидно тренировались долго и усердно с тех самых пор, когда они были детьми, и скорость и сила, с которой они орудовали клинками, вызывали у неё восхищение, но и лёгкий страх. Оно казалось жестоким, и эхо лязгающих мечей резало ей уши. – Быть может, в другой раз, – ответила она вежливо. – Вообще-то я ищу... –... ой, да ладно! – перебил её Эомер. – Мне бы хотелось посмотреть! Иначе ты не станешь так же хороша с мечом, как моя сестра! – Я знаю, что Эовин – опытный боец, но... – Никаких но! – воскликнул Теодред, и прежде, Лили могла возразить, он всучил ей в руки свой меч. Несмотря на то, что, благодаря работе в кузнице и на полях, её силы выросли, меч казался ей тяжёлым и опасным. – Страх тебя обманывает, – подбодрил он её. – Обхвати рукоять одной рукой ниже, а второй – выше. Сжимай не слишком сильно, иначе запястья твои устанут. Мечу нужно достаточно места для своего танца. – Главное это работа ногами, – добавил Эомер. – Знай, куда тебя ведут ноги, и меч последует за ними. Лили шагнула вперёд и взмахнула мечом, от чего она споткнулась, поскольку вес меча потянул её вперёд, и она чуть не споткнулась о собственные ноги. – Если ты шагнёшь вперёд, то вперёд и пойдёшь, – усмехнулся Теодред. – Это настоящие искусство, управлять мечом, и не позволять мечу управлять тобой. – Уже заметила, – ответила Лили, посмеиваясь. – Думаю, этот меч для меня слишком тяжёлый. – Считай свой меч своим другом, – сказал Эомер. – Практика и терпение помогут вам сформировать такую дружбу, что вес больше не будет иметь значения. – Хорошо, – сказала Лили, однако не сумев избавиться от чувства, что она взялась за меч поздновато, лет так минимум на десять. – Попробуем снова. Эомер и Теодред помогали Лили принять правильную стойку, когда Грима вышел из-за угла и прислонился к дверному косяку, чтобы лицезреть развернувшуюся перед ним сцену. – В самом ли деле это обязательно? – спросил он. – Это лишь забава, Грима, – отозвался Эомер. – Частью эореда она может и не станет в ближайшее время, но ей не помешает научиться самозащите. Умение владеть мечом не раз помогало моей сестре постоять за себя. – По мере того, как он произносил свои слова, казалось, будто в них, под поверхностью, был некий скрытый смысл. – Я нисколько не сомневаюсь в том, что Лили из Дома Гриффиндора абсолютно способна за себя постоять, – сказал Грима с хитрой ухмылкой на своём бледном лице. – Не будет ли это наглостью, если я предложу ей выйти в бой против меня? Лили не знала, куда ей смотреть, когда Грима предложил стать её соперником. Казалось, будто он придумал, как ранить её, выставив это несчастным случаем, и сердце в её груди бешено заколотилось. Но возможно, так она могла завязать с ним разговор, который поможет ей разорвать его шаблоны. Краем глаза она увидела, как Теодред подмигивает ей, будто убеждая, что всё будет в порядке. – Принимаю предложение, – сказала она, собрав всю свою отвагу в кулак, и указала на пустое пространство перед собой. – Если ты окажешь мне честь и продемонстрируешь свои отменные навыки в фехтовании. – Я далеко не лучший в этой комнате, – сказал Грима, шагнув вперёд, и учтиво поклонился ей. – Я предпочитаю оттачивать ум, а не меч. Слова могут ранить куда глубже, чем клинок. – С этим я соглашусь, – сказала Лили, поднимая меч так, как ей показывал Теодред. – Тогда, быть может, тебе стоить позволить своему мечу говорить за тебя? – Слова твои излучают уверенность, однако глаза выдают страх, – ответил Грима, принимая предложенный Эомером меч. Он принял широкую стойку и немного опустил своё тело. – Держи свою ногу впереди мыском вперёд. Не стоит открывать свою лодыжку клинку врага. Подними меч на высоту плеч и найди баланс! Лили не понравился его командный тон, однако она последовала указаниям. Ей это казалось неестественным, но в широкой стойке и с мечом, упирающимся в плечо, вес последнего значительно уменьшился. – Уже можно начинать тыкать в тебя острым концом? – спросила она. – Тебе это может показаться забавным, юная леди, – упрекнул её Грима, – но тебе довелось увидеть, какой хаос могут учинить Орки. Их зверства покрыли и твои руки Роханской кровью. Не стоит недооценивать силу того существа, которым движет лишь одно единственное стремление, которое не остановят ни голод, ни усталость. – без предупреждения, Грима нанёс резкий удар, ударяя по клинку Лили, и та негромко взвизгнула когда удар по её плечу оттолкнул её назад. – Ты до сих пор стоишь на ногах, но успокой дыхание. Вдыхай носом и выдыхай ртом. Лили чувствовала в своём плече растущую боль, но она приглушила её, выравнивая своё дыхание по совету Гримы. Его удар повысил её насторожённость, и она чувствовала, что она начинает перефокусироваться. В своей собственной голове она слышала, как она просит Эомера и Теодреда уйти, будто она желала этой битвы лишь для себя одной. – Давай, – услышала она Гриму. – Взмахни мечом. Чувствуя, как энергия внутри неё возрастает, она взмахнула мечом, направив свой удар вперёд, и тот с силой столкнулся с мечом Гримы, блокируя её удар. Искры слетели с места, где клинки соприкоснулись, и горящим дождём осыпались на пол. Мелкие разрозненные огни, что освещали Медузельд, вспыхнули настолько высоко, что те почти коснулись крыши. Тень упала на стены, будто осеннее солнце решило скрыться за облаками, не намереваясь возвращаться. Воздух нагрелся, и пот начал стекать со лба Гримы. Его взгляд изменился, оставив прежнюю решительность и гордость, и теперь тот стал выглядеть как человек, что встретил лицом к лицу свой худший страх. – Куда ушли Эомер и Теодред? – с дрожью в голосе спросил он. Его одежда и волосы липли к коже, а меч в его руках загорелся красным. – Что ты с ними сделала? – Я заставила их уйти, – спокойно ответила Лили, нисколько не обращая внимания на растущий жар. Она не знала, как она сделала это, и слова слетали с её языка прежде, чем она могла их понять сама. – Я зажгла огни и наколдовала тень на стены. Здесь тебя никто не увидит. Никто не услышит. Никто не почувствует твоего присутствия. – Обрывки воспоминаний вспыли у неё в голове. Оно казалось ужасно далёким, будто из другой жизни. Однако, прошло всего два месяца с тех пор, как оно случилось. Это был жаркий сентябрьский день, и она шла сквозь поезд, что только что отошёл с платформы девять и три четверти. Она искала его то в одном купе, то в другом, надеясь заметить его длинные чёрные волосы. Но она нашла его не потому, что увидела, а потому, что почувствовала в своих ушах слабый гул, который издавало заклинание Маффлиато. Это было заклинание его собственного сочинения. То самое, которое он создал для них, чтобы они могли вести уединённый разговор даже в самых громких местах. Он сидел один в своём купе – однако он настолько решительно был настроен на то, чтобы его никто не услышал, что даже будучи один нанёс это заклинание. "А ну впусти меня, Северус Снейп!" рявкнула она. "Эй, Эванс!" услышала она голос и шаги Джеймса за своей спиной. "Идеально," подумала она. "Теперь Северусу придётся обратить на меня внимание." "Рад тебя снова видеть!" сказал радостно Джеймс. "Ты чего это тут взъелась? Ой, да ладно, Снейп того не стоит. После того, что он тогда сказал тебе, ты должна была понять, что он не стоит твоего..." Удар Северуса в живот Джеймса пришёлся как нельзя кстати, и она зашла в купе и закрыла за собой дверь. Она окружила их тьмой, не позволяя Джеймсу не только услышать, но и увидеть их разговор. Она понимала, что эта была та же тьма, которой она окружила себя с Гримой. Та же нужда в уединении для того, чтобы двое человек, которым было что сказать друг другу, могли поговорить несмотря на неловкость. Тепло мокрой от слёз щеки Северуса грела её ладонь точно угасающий уголёк. Она начала понимать то, что происходило сейчас. Её внутренняя магия делала своё дело и восстановила между ними баланс, который Грима силой нарушил. – Это тёмная магия! – рявкнул Грима. Меч в его руках нагрелся настолько, что ему пришлось бросить его к её ногам, и отпечаток рукояти был до сих пор виден на его ладони. – Ты, ведьма коварная! – Похоже на то, что ты сдаешься, – сказала спокойно Лили, и окружающий их огонь вернулся в прежнее состояние. – Я проявлю милосердие, обещаю. – Тёмная магия. Эти слова её немного задели. Это было то, в чём она обвиняла Северуса множество раз, и теперь её винили в том же потому, что она защищалась. Как и Северус. – Не стоит недооценивать мою мощь, поскольку мои слова куда опаснее, чем мой клинок. Грима фыркнул, убрав с лица мокрые волосы. – Бьешь меня моим же оружием. Ты не из трусливых, коли ты решилась лишить солнечного света дом своего Короля. – Моего Короля? – сказала Лили, усмехнувшись данной мысли, и опустила свой меч в победном жесте. – С каких это пор ты стал меня считать частью народа Рохана, Грима? С каких это пор я перестала быть чужачкой, которой ты так боишься? – Она шагнула вперёд, и кончик меча прошёлся по каменному полу, когда она подошла навстречу Гриме. Остановилась она лишь тогда, когда ей стали видны белки его глаз. – Я желаю поговорить с твоим Королём. – Нет в мире такого драконьего сокровища, которое убедит меня пропустить тебя, – сказал Грима. Лили подняла меч и опустила клинок ему на плечо. Ей всего лишь стоило хорошенько взмахнуть мечом чтобы снести ему голову, однако он оставался непоколебим. – Можешь жечь свои огни сколько хочешь, хоть расплавь камни, на которых стоишь, но я не позволю тебе околдовать Короля. – С твоей преданностью да в мой бы Дом, – сказала Лили. – Но я тебе не верю. Ты водишь дружбу с Волшебником из Изенгарда. Ох, я это знаю, – сказала она, чувствуя, как Грима пытается выбраться из под меча на своём плече, и надавила немного сильнее. – Ты как уходишь на Северо-запад, так оттуда и возвращаешься. Вопрос твоей истинной верности так же сложен, как и вопрос твоей родословной, и в обоих случаях история куда масштабнее, чем ты даёшь знать. Твой Король болен, однако к нему не допускают целителей. Что же ты скрываешь, Грима? Что это за секрет такой, что ты готов позволить Королю страдать без надежды на исцеление? Не твой ли змеиный язык отравил его разум? И тогда у какой такой змеи ты научился тому, как проникнуть в сердце своего Короля? Сквозь всю уверенность, решительность и гордость на лице Гримы, Лили не ожидала увидеть мстительность. – Как ты... – начал он, но она не дала ему закончить. Быстро обогнув его и выпуская из руки меч с громким лязгом на пол, она умчалась в сторону того помещения, где, как она знала, покоился Король. Казалось, будто Медузельд стал в десять раз больше. Грима был прямо позади неё, пытаясь поймать её за одежду пока она бежала по коридору. Он был быстр, и Лили почувствовала, как Грима несколько раз коснулся её платья кончиками своих пальцев в попытке повалить её на пол. – А ну вернись! – кричал он ей вслед. Его попытки поймать её обвенчались провалом. Она забежала в покои Короля и закрыла за собой дверь. У стены стоял большой и тяжёлый шкаф, и она опрокинула его. Шкаф с шумом упал и заблокировал дверь. – Впусти меня, мерзкая ведьма! – кричал по ту сторону Грима, пытаясь выломать дверь плечом. – Не смей подходить к нему, иначе ты будешь изгнана из Рохана! Я тебя отдам в руки Оркам и самого Саурона, если... Лили проигнорировала остальные слова Гримы. С последствиями она будет разбираться позже, так как сейчас на уме у неё была просьба Гизли. Через маленькое окошко последние лучи солнца падали на кровать с балдахином, где лежал Король. Король был похож на тяжелобольного, лежащего на своём смертном одре в ожидании Конца. Падение шкафа его не разбудило, и она решила, что к нему можно было подойти. Кожа Короля Теодена была так бледна, что она, казалось, вот-вот рассыпется в прах, и его некогда пышные волосы ужасно поседели и истончали. Одного взгляда на некогда высокого и внушительного лидера, обратившимся в маленького, угасающего человека, хватило, чтобы у Лили защемило сердце. На тумбочке у кровати стоял кубок, от которого исходил знакомый валериановый запах Снотворного Зелья. Она заглянула внутрь и увидела, что цвет элексира был не фиолетовым. Он был тёмно-зелёным, и запах казался каким-то едким, что было не похоже на полынь. Доверься своей интуиции. Она почти что услышала шёпот Северуса в своём ухе, когда она вспомнила, как ей приходилось по запаху опознавать ингредиенты в фиалах. Яд, она обратилась к Северусу у себя в голове. Но что за яд? – Определи по окружающей среде, Лили, – сказал Северус у неё в голове. – Помни, ядовитые растения не прячутся. Они притворяются дружелюбными. Они хотят, чтобы их нашли. Лили осмотрела шкаф, который она опрокинула, и проверила тумбочки на наличие ядовитых растений. Она обнаружила множество трав, однако большинство из них использовалось для еды. Среди них была связка чего-то похожего на шалфей, который в основном использовался для чая от першения в горле. Некоторые его листья были аккуратно сорваны, что несколько отличало его от остальных растений, чьи листья были сорваны очень грубо. Кончиком пальца она аккуратно его коснулась и в то же мгновение почувствовала, как боль пронизывает всё её тело. Листья растения гневно свернулись, точно оно не оценило прикосновений к себе. – Попался, – прошептала она растению. – Никакой ты не шалфей. Но что тогда? – Она оторвала кусочек от простыни кровати Короля и завернула растение в кулёк дабы безопасно передать его Гизли. Она надеялась, что получит ответы. По ту сторону двери больше не было шума, но она не думала, что Грима сдался и отправился на поиски подкрепления. Она быстро слила остатки зелья из кубка в окно и сжала ладонь Короля Теодена в утешении, пусть ей и казалось, что это она надеялась получить хоть какое-то утешение от него. Спрятав странное растение в кармане своего платья, она собралась с мыслями и начала толкать шкаф. Но в том не было нужды, поскольку дверь распахнулась с такой силой, что её со шкафом оттолкнуло в сторону точно унесённых сильной бурей. На пороге стоял Хама и жестом приказал ей покинуть комнату. – Скорее, – сказал он. – Не волнуйтесь, Гизли мне всё объяснила. Но вы должны уйти и выйти на улицу так, будто ничего такого не случилось. Я расчищу беспорядок. – Где Грима? – спросила Лили, выбегая из комнаты. – Все стекаются к городским воротам, – сказал Хама, возвращая шкаф в прежнее положение. – Даже Грима не сдержался и решил посмотреть, что там происходит. Я избавлюсь от следов вашего здесь пребывания. Грима не сможет вам ничего сделать пока я рядом. А теперь, поторопитесь! Не оглядываясь, Лили пробежала через коридор наружу. Весь город собрался у ворот и за их пределами, и все смотрели на Запад. Его серебристая грива ярко блестела в свете заходящего солнца. Был он быстрее любой другой лошади, будто нёс его ветер. – Скадуфакс вернулся, – раздался за её спиной голос Эовин. – Должно быть, Гэндальф освободил его как только тот исполнил своё предназначение. – Он великолепен, – сказала Лили, тем не менее пытаясь найти Гизли в толпе. Каким бы невероятным не было возвращение Скадуфакса, которое жители нарекли добрым знаком, найденное ею растение было её главным приоритетом. Извинившись, она покинула Эовин и обыскала толпу, и она наконец-то нашла Гизли рядом с курганом Хельма Молоторукого. – Я нашла кое-что, – прошептала она. Стараясь не привлекать чужое внимание, она передала ей растение в кульке. – Постарайся его не касаться. Гизли заглянула внутрь и ахнула в ужасе. – Я его сразу же сожгу, – сказала она с отвращением в голосе. – Называется он Хитлас, но Орки называют его Дар Саурона. Коварство его кроется в дружелюбном облике. Ты нашла его у Короля? – Да, – сказала Лили. – Я полагаю, что он был добавлен в Снотворное Зелье, так как его цвет был не таким, каким должен. Спасибо, что прислала за мной Хаму, однако я даже представить не могу, что сделает Грима если узнает, что я нашла. – Хама приглядит за тобой, – сказала Гизли, – и я тоже. Не бойся того, что он не сможет доказать семье Короля. Даже он бессилен без доказательств, ровно как и мы не можем доказать, что это он стоит за приготовлением яда. Что с Королём Теоденом? – Лили рассказала ей о том, что случилось, и состоянии Короля. Эта весть ранила Гизли, и она начала думать о том, как можно было приготовить противоядие. – Что же значит возвращение Скадуфакса? – всё таки спросила Лили. – Его возвращение может значить, что равновесие мира было восстановлено, – сказала Гизли, – но я бы не рассчитывала на то, что это возвращение является знаком удачи. Скадуфакс теперь привязан к зову Серого Волшебника, и я полагаю, что он ещё не был освобождён от своей службы. Лили почувствовала на себе чужой взгляд и, развернувшись, встретила взглядом бледно-голубые глаза Гримы. Он смотрел на неё взглядом, который он однажды приберёг для Эовин, и казалось, будто его приоритеты сместились, и Эовин больше не была центром его внимания. – Я должен идти, – сказал он так, чтобы услышала его лишь она. – Но как только я вернусь, я встречу тебя на Пире Хельги. Примечание: З/А Как вы могли заметить, магия во вселенной Властелина Колец работает иначе, чем во вселенной Гарри Поттера. Есть как правило две системы магии: жёсткая система магии и мягкая система магии. Жесткие системы решают проблемы протагонистов, а мягкие системы эти самые проблемы создают. Северус и Лили конечно же являются исключением из правил Средиземья. Мне не хотелось добавлять фривольные махания палочками просто потому, что это создаёт множество сюжетных дыр и просто не вписывается в эстетику Средиземья. Мягкая система магии не обязательно создаёт проблемы для персонажей Средиземья, но она лишает историю ярких искорок, которые могли бы за секунду исправить все проблемы. Даже магия Колец Власти остаётся без деталей и открытой для интерпретации. Поскольку Кольца по канону связаны с базовыми элементами, мне хотелось, чтобы у Лили и Северуса способности были больше основаны на этих самых элементах (так как это важная тема данной истории). Без магии они точно не останутся. Просто это будет магия иного рода, которую им придётся открыть для себя самих. Тем не менее, Зельеварение, Астрономия, Алхимия и Травология (Забота о Магических Существах и Арифмантия тоже, наверное) часто остаются без внимания, однако является ровно столько же достойными видами магии. З/А Стоячие Камни это камни, врытые в землю в вертикальном положении. Стоунхендж является самым известным примером круга Стоячих Камней, однако существует множество похожих конструкций (и они не всегда в форме круга) на всей территории Великобритании (и множества других стран). Очень мало информации известно о социальных организациях и религиозных причинах, что стоят за созданием Камней, а потому нет однозначных ответов на вопрос о том, почему они вообще существуют. Их создание датируется 7000 лет назад. З/А Было ли типично в средневековье для женщины работать в кузнице? Не принимая во внимание то, что это фэнтези-история, женщины в средние века действительно достаточно часто работали в кузницах. Да, это дело как правило было мужское, но многие кузницы были семейным бизнесом, что значило, что муж с женой часто работали вместе (включая сыновей и дочерей). На гравюрах по дереву, датируемых тринадцатым веком, есть множество изображений женщин, выполняющих кузнечное дело и изготавливающих доспехи, а потому считается, что это было куда более распространённо, нежели думается в наши дни. З/А Грима не только информировал Сарумана о секретах и о делах в Рохане, но также активно участвовал в том, чтобы ослабить Теодена своими манипуляциями и хитроумными ядами, которые якобы облегчали для него старость. В фильмах же Саруман проклял Теодена. З/А Хитлас (англ. Hithlas) был выдуман для видеоигры "Средиземье: Тени Мордора" и растёт в южных областях. Он похож на шалфей, а потому в моей истории на него он и похож. Орки называют Хитлас "Даром Саурона" и держатся от него подальше. Специальные перчатки требуется для того, чтобы собрать его ягоды, и он обладает таким же смертельным эффектом, как паслен и белладонна. З/А Скадуфакс является потомком Феларофа и считается вожаком Меарас. Гэндальф сбежал из Ортанка с помощью Гвайхира Владыки Ветра (один из Орлов Манвэ) и был привезён в Рохан, где он укротил Скадуфакса и с невероятной скоростью умчался на нём в Шир (за шесть дней). Он преследовал отряд как только узнал, что они уже покинули Шир, и отпустил Скадуфакса после того, как он прибыл в Ривенделл (18-ое Октября, исходя из Повести Лет. Есть некоторые расхождения касаемо даты его прибытия).