Kémya

...о0о...

Звёзды Варды. Ветры Манвэ. Земля Йаванны. Море Улмо. Все они встретили Алатара и Палландо, когда они ступили на Прямой Путь, на который однажды ступил Эльфвин из Англии. – Вершина Горы Тарас до сих пор высится над волнами, – сказал Алатар Палландо, вместе глядя вниз через край палубы. Вершина некогда заснеженной горы теперь была окутана мягко колышущимися водорослями. Гора эта была самой западной точкой того, что некогда было Западным Белериандом. Его накрыла большая волна, вызванная Войной Гнева, которая отметила конец Первой Эпохи, и поглотила она эту землю на западе от Синих Гор, вместе со всеми её лесами, городами и великой историей, безвозвратно скрыв их от чужого взгляда. – Я рад тому, что нам удалось вернуться, – промолвил Палландо. Его лицо окатило чувство покоя, когда корабль проплыл над вершинами горного хребта. – Скоро мы вновь ступим на Восточный берег. – И когда ты сделаешь этот шаг, – спросил Алатар, – куда поведёт нас твой следующий? – Разве не к нашему лидеру нам должно идти? – отозвался удивлённо Палландо. – Разве не должно нам оповестить, что Синие Волшебники вернулись в Средиземье? Получить совет от мудрейших о том, что нам делать сейчас, когда Саурон вновь готовит планы в Мордоре? Того Алатар и боялся. Ступив на берег, им было должно идти другим путём. – Мне важнее найти своих учеников, – сказал он. – Ибо у них с собою Кемья, и думается мне, что есть больший шанс найти их в Ривенделле, нежели в Изенгарде. Ибо Курумо может и мудр, но он восседает в Ортанке глубоко в думах, и события этого мира для него значительностью подобны ряби воды. Но Владыка Эльронд видит куда дальше, и ушей его достигает многое, пусть то даже шелест листвы. – Значит, придётся нам разойтись, – ответил Палландо. – Но всегда мы находим путь обратно друг к другу. – Свою руку, что до этого, как Алатар едва заметил, покоилась на его собственной, он убрал. – Я вернусь в каюту и немного отдохну. Время, кажется, течёт быстрее, когда я не смотрю с тоскою на берег. Алатар пронаблюдал за тем, как Палландо закрывает дверь каюты, и вновь обратил свой взор к горному хребту под собой. Долгое время он вслушивался в тишину глубин, пока не услышал он ноту песни. Звучала она чисто и мягко, и наполнена она была тоской, будто оплакивая великую потерю. По мере того, как сокращались километры их пути, песня всё отчётливее звучала в ушах Алатара. Всё громче и громче она возрастала, и всё прекраснее любой песни Русалок в Великом Озере. Голос Маглора, подумал Алатар. То был второй сын Фэанора, величайший поэт и менестрель, тот, кто вырастил Эльронда и Эльроса в отсутствие их родителей. Тот самый Маглор, что выкрал Сильмариль у Мелькора после Войны Гнева. Камень обжог ему руки, и в порыве нестерпимой боли он бросил Сильмариль в морские воды. С тех пор бродил он по берегам Арды, оплакивая потерю своего драгоценного Сильмариля, пока не был забыт. Неизвестно, какая судьба постигла его, однако многие заявляют, будто до сих пор дух его скитается по берегам, и что песнь его до сих пор была слышна в раскатах волн. Время шло, а с ним и песня, и первые горные пики сокрытого города Гондолин предстали его взору. Почти все его внешние стены были разрушены, и в самом его центре, на Дворцовой Площади, покоились руины Башни Тургона, что была сломана у основания Великим Змеем и обрушилась на Короля, погубив его. Пусть и было его трудно разглядеть, но Алатар заметил проблеск света среди зелени морских вод. Там, по образу и подобию Двух Дерев Валинора, стояли Глингал и Бельтиль. Они увяли во время Падения Гондолина, однако казалось, будто два древа сияли ныне ярче, чем когда-либо раньше. Песнь Маглора теперь окружала его, и между двух древ лежал драгоценный камень, настолько яркий и прекрасный, что он сумел пробудить два древа ото сна. Сильмариль, в чьём сердце был сокрыт свет Двух Дерев Валинора. Сильмариль, который Маглор бросил в море, нашёл свое последнее пристанище здесь. – Сюда привёл тебя твой путь, – мягко обратился Алатар к Сильмарилю свысока, – и здесь ты останешься.

...о0о...

Получилось у него не сразу, поскольку профессор МакГонагалл казалось куда более занятой, чем раньше, с тех пор, как Дамблдор исчез из замка. Она проводила по несколько дней в Лондоне в Министерстве, где тоже дела пошли хуже после ухода Дамблдора. Когда она была в замке, и если она не проводила занятия, она запиралась в кабинете директора и не уходила оттуда до глубокой ночи. Наконец, Джеймс нашёл возможность лично с ней поговорить, когда была объявлено посещение Хогсмида. Борясь с суровым октябрьским ветром, ученики и преподаватели направились к волшебной деревеньке на заслуженный отдых. Держа Мантию-Невидимку в кармане своего плаща, он отмахнулся от своих друзей, что нашёптывали ему на удачу, и последовал за МакГонагалл. – Профессор, – позвал он её осторожно. – Профессор, у вас не найдётся минутка на разговор? – Не сейчас, мистер Поттер, – строго ответила ему МакГонагалл. – У меня не было ни минутки покоя уже несколько недель, так что позвольте мне спокойно провести вечер. – Мне жаль, профессор, – извинился Джеймс, замечая в глазах МакГонагалл разгневанную нотку. – Мне ужасно жаль, но я не могу больше ждать. – Мистер Поттер, неужели нам нужно обсуждать это прямо... – Да, сейчас, – ответил Джеймс. – Моя дорогая Минерва, если ты читаешь это значит, что я покинул вас. Я видел письмо, профессор. МакГонагалл резко замерла и посмотрела Джеймсу прямо в глаза. На сей раз Джеймс увидел не гнев, а скорее беспокойство. – Дело не столько в содержании письма, – сказал он прежде, чем МакГонагалл сумела ответить, – сколько в символе Даров Смерти. – убедившись, что вокруг никто не заметит этого, он вынул Мантию-Невидимку и показал её ей. – Это один из Даров, профессор. Я потомок Игнотуса Певерелла. Вы поговорите со мной об этом, пожалуйста? МакГонаггал, казалось, взяла паузу, чтобы осмыслить то, что происходило перед ней, кивнула, а затем заставила Джеймса поскорее запихать Мантию в карман. – Идите за мной, – сказала она спешно. Она развернулась на подушечках ног и зашагала к Визжащей Хижине. – Это единственное место, где нас точно не подслушают. Джеймс повиновался ей, и более ни слова не было произнесено между ними, пока задняя дверь Визжащей Хижины не была крепко-накрепко закрыта, а они не сели в пыльные кресла по центру комнаты. – Вы были со мной в кабинете директора когда я открыла письмо? – спросила она. – Да, – ответил Джеймс, немного устыдившись. – Под Мантией. Я просто пытался найти ответы, профессор. Ответы насчёт исчезновения Лили и Снейпа. Я не ожидал обнаружить, что имя Альбуса Дамблдора связано с Дарами Смерти. МакГонагалл сняла очки с кончика своего носа и вздохнула. – История между Дамблдором и Гриндевальдом очень долгая, – сказала она. – Куда дольше той, которая записана в нашей истории, но не мне всю её рассказывать. – Понимаю, – ответил Джеймс с кивком. – Долгие годы Альбус искал ту самую Мантию, что лежит у вас в кармане, – объяснила МакГонагалл. – Какой странный судьба приняла оборот, что объявилась она лишь тогда, когда он ушёл. Эта история о бессмертии. Эта тема была глубоко с ним связана долгие годы нашей дружбы, но всё же Гриндевальд был с нею связан куда больше. Гриндевальд боялся Смерти, возможно до сих пор, и обошёл каждый уголок мира с целью узнать, как её победить. И ему казалось, будто он нашёл решение в Сказках Барда Бидля. – История правдива, – сказал Джеймс. – Мантия здесь, при мне, но я не знаю, что случилось с Бузинной Палочкой и Воскрешающим Камнем. Судя по тому, что рассказывал мне отец, будет лучше, если Дары Смерти никогда не будут объединены вновь, поскольку, бросая Смерти вызов, человек всё равно что бросает вызов самой жизни и её предназначению. – Гриндевальд нашёл Бузинную Палочку, – сказала МакГонагалл. – Она дала ему необычайное могущество на долгое время, и оно накрыло Волшебный Мир тьмой. Второго ноября, на рассвете тысяча девятьсот сорок пятого года, Альбус победил Гриндевальда в одной из величайших дуэлей Волшебной истории. В тот день, он выиграл у него Бузинную Палочку, и по сей день являясь её хозяином. – Он забрал её с собой, когда ушёл? – спросил Джеймс. МакГонагалл кивнула. – Забрал. Вы знаете, что творится в нашем мире. Альбус бы не позволил, чтобы Бузинная Палочка попала в руки Лорда Волдеморта, как бы ни был на то мал шанс. Он правильно поступил, забрав её с собой, хоть и значит это, что Палочка будет в присутствии самого Геллерта Гриндевальда. Джеймс слабо вздрогнул при упоминании имени Волдеморта. – А что насчёт третьего Дара? Упоминал ли Дамблдор что-нибудь о нём? – Мистер Поттер, вы понимаете, о чём меня просите? – спросила МакГонагалл. – Конечно же, – ответил Джеймс с толикой решительности в своём голосе. – Поскольку я скоро выпущусь из Хогвартса и попаду прямиком на войну. Защита Даров – дело жизни моей семьи, и скоро на мои плечи падёт ответственность за то, чтобы Мантия не попала в руки кого-нибудь вроде Сами-Знаете-Кого. Профессор, я понимаю, что был не лучшим примером того, кто несёт ответственность за свои действия – но это меня, очень даже, волнует. – Вы определённо склонны наживать себе неприятности, мистер Поттер, – сказала МакГонагалл. – Но вы правы. Ни один Дар не должен попасть в руки Волдеморта, поскольку он, подобно Гриндевальду, не только стремится к могуществу, но и желает удерживать его вечно. Я верю, что на данный момент в Хогвартсе безопаснее всего. Как для учеников, так и для вашей Мантии. Воскрешающий Камень был найден, мистер Поттер, и прямо сейчас он в руках Лорда Волдеморта. Сердце Джеймса бешено заколотилось в его груди. – Он знает о том, что это? – спросил он осторожно. – Со слов Альбуса, – начала МакГонагалл, – у него не столько Камень, сколько кольцо, в которое Камень вправлен. Кольцо когда-то принадлежало семейству Мраксов, потомкам Салазара Слизерина. Предкам Волдеморта. Есть вероятность, что Волдеморт не знает о силе Камня, но я бы не стала на то слишком надеяться. Это кольцо было в его собственности уже несколько десятилетий. Джеймс знал, что все Волшебники в той или иной степени были родственниками. Особенно те, что считались чистокровными, как он сам, поскольку в таких семьях было традицией заключать браки только между Волшебниками и Ведьмами. Но мысль о том, что он и Тот-Кого-Нельзя-Называть были родственниками, пусть и очень далёкими, тем не менее отдавала тошнотворным чувством в животе. И факт того, что Камень был в его руках, нисколько не помогал. – Дамблдор ушёл, чтобы найти Лили и Снейпа? – спросил он дабы сменить тему. – Надеюсь на то, – сказала МакГонагалл, – но я совру, если скажу, что я полностью в этом уверена. Я знаю, что он с Гриндевальдом и, как вы уже узнали из письма, отправился через Озеро на свою родину, где бы она ни была. Я думаю, что он ищет наших пропавших учеников, но, зная Альбуса, эта история куда больше, чем он даёт знать. – Но вы верите, что они ещё живы? – Я верю, что мисс Эванс и мистер Снейп не потерялись в Великом Озере, – ответила она, – а скорее покинули его, подобно Альбусу и Гриндевальду. Но без доказательств, я не могу вас утешить ни вас, ни их друзей, ни их семьи, поскольку это было бы не справедливо. Прошу, помалкивайте об этом, мистер Поттер. О Дарах, о кольце. Об уходе директора. Это тяжёлое бремя для ваших плеч, но, как вы сказали, вы унаследовали тяжёлую ответственность, а значит, вы достаточно сильны. Джеймс понимающе кивнул. – Спасибо вам, профессор. За то, что поговорили со мной об этом. МакГонагалл плавно поднялась с кресла и отряхнулась. – Вы всегда можете постучать в мою дверь при необходимости, мистер Поттер. Вам пора вернуться к друзьям в Хогсмиде и насладиться этим ветренным днём. Он вполне может оказаться последним. Разговор вышел не очень долгим, и Джеймс последовал за профессором МакГонагалл из Визжащей Хижины, но голова его была полна новой информации. Мантия была отличным поводом, чтобы разговорить МакГонагалл об исчезновении Лили и Нюниуса, и теперь шанс того, что они живы, был намного выше шанса на то, что они погибли в несчастном случае. Он не мог отделаться от чувства, что Дары каким-то образом были с этим связаны, и к тому времени, когда они разошлись в Хогсмиде, Джеймс ощутил в своём сердце новообретённую решительность вырвать кольцо из лап Того-Кого-Нельзя-Называть любым возможным способом. Он сделает что угодно – что угодно – чтобы разгадать тайну исчезновения Лили.

...о0о...

– Вам ещё что-нибудь принести, Милорд? – Люциус Малфой низко поклонился после того, как он подал своему повелителю бокал вина. Люциус недавно женился на любви всей своей жизни, Нарциссе. Они строили множество планов с тех пор, как она переехала к нему в Особняк Малфоев, и многие из них подразумевали чуть большего уединения. Но большую часть этих планов, к негодованию Нарциссы, пришлось выкинуть в окно, когда Лорд Волдеморт нарёк Особняк своей главной штаб-квартирой. Несмотря на то, как необъятно огромным был Особняк, изнутри он казался маленьким, переполненным и тесным из-за Пожирателей Смерти, что шныряли по нему с таким отношением, будто то был какой-то мерзкий паб. Но, поскольку Повелитель был в их числе, спорить ему не хотелось. – Большего не нужно, Люциус, – сказал Волдеморт. – Есть ли вести о юном Снейпе? – Насколько мне известно, нет, сэр, – сказал Люциус. – Министр Гарольд Минчем сообщил мне, что поисковая операция в Великом Озере подходит к концу. Тот парнишка, Петтигрю, смог найти только кратер на дне, и никаких следов магии не было обнаружено. Они собираются назвать всё несчастным случаем – их могилы будут надписаны, но пусты, и на этом всё. – Оставь меня на время, мне нужно подумать, – ответил Волдеморт, слабо махнув в направлении Люциуса. Вновь поклонившись, Люциус удалился из собственной гостиной и закрыл дверь. Волдеморт обратил свой взор к яркому камину, уютно потрескивающему язычками пламени. Северус Снейп и та девица не просто испарились, в этом он был уверен. В последний раз он видел этого мальчика на Рождественских каникулах шестого курса Хогварста. Он был одним из самых одарённых учеников, что ему доводилось увидеть. Талантливый и одарённый не по годам – и достаточно сломлённый, чтобы его можно было без проблем склонить на свою сторону. В первый раз Северус Снейп оказался в Особняке Малфоев на Рождественских каникулах прошлого года. Незадолго до своего шестнадцатилетия, измученный и одинокий, и разум его податливее яичной скорлупы; в его голову было так легко пролезть. Люциус, повстречав его в Хогвартсе, увидел в этом мальчике нечто особенное и принял под своё крыло в годы, когда он был Префектом. В этом и крылся талант Люциуса. Он признал его, помог взрастить талант, только чтобы в конечном пожать плоды своего успеха. Снейп, полукровный мальчик, что каким-то образом смог попасть в Дом Слизерина. Точно река сквозь камень, проложил свой путь к признанию, посвятил себя учёбе, а ещё хранил ужасные секреты. Мальчик, в котором он разглядел самого себя. Той зимой Министр Минчем позволил Люциусу обзавестись Дементором. Он солгал Министру под предлогом, что ему был нужен Дементор для практики на случай, если ему придётся посетить Азкабан. Дементор, однако, был предназначен для того, чтобы Пожиратели Смерти могли научиться защищать себя, если они когда-либо окажутся за решёткой Азкабана. И вот настал черёд Снейпа. Когда Дементор оказался перед мальчиком, Волдеморт проникнул в разум юнца и увидел, как его отец-маггл хлестал его ремнём. Как он пытался выбить из него ту самую магию, что делала из него того, кем он является. Его рыжую подружку, разгневанную на его слова. Тисовая палочка в руках мальчика дико тряслась, когда он приставил её к глотке Дементора... а затем случилось нечто, чего никто не мог предвидеть. Комнату заполонило тёмное облако. Точно жестокая буря, оно разгневано громыхало вокруг них, в ярости разбивая окна, разрывая гобелены и срывая картины со стен. Вопли ужаса раздавались на разрушительном пути этой чёрной тучи, пока та не исчезла так же внезапно, как и появилась. Снейп в истощении припал к полу, а Дементор испарился ни во что. – Из него выйдет отличное орудие, – сказал он тогда мальчику. Обскуриал, прямо перед носом, и отчаянно желавший попасть в его ряды. И он попал в его ряды. В следующем году, когда мальчику исполнилось семнадцать и Надзор был снят, на его руку было нанесено клеймо Тёмной Метки. В тот год в юнце многое переменилось. Мысли в его голове стало не так просто увидеть, будто некогда хрупкие стенки его разума вдруг стали сейфом с тысячей замков и ловушек. Он держался по-другому. Сильнее. Решительнее. Он почти молча вытерпел прикосновение раскалённого железа к своей руки. Зловоние и звук шипящей плоти наполнили собою воздух, когда Тёмная Метка заклеймила его навсегда. Погружаясь в воспоминания, Лорд Волдеморт поигрывал Кольцом на своём пальце. Мальчик должен был стать его самым верным слугой, а теперь история приняла такой неприятный оборот. Снейп и та девчонка не просто исчезли. Их забрали, как-то, куда-то. Будто кто-то другой знал об уникальных способностях мальчика и намеренно забрал его. За всем этим определённо стоял Дамблдор. Его исчезновение не осталось незамеченным. Некомпетентные руководители Министерства дали ясно понять, что они не могут справиться без своего могущественного и мудрого информатора, шепчущего им на ушко. Их страх перед ним всё рос. Сам-Знаешь-Кто, так они стали его называть, не понимая, что таким образом они лишь подпитывали свой страх перед ним. Волдеморт опустил руку себе на грудь, коснувшись медальона Слизерина, что висел на его шее. Тяжесть его приносила утешение, но в последнее время тот стал для него слишком тяжёлым бременем. Из внутреннего кармана своего плаща он достал потёртый старый дневник и опустил его на колени. Диадема Когтевран уже была спрятана в Выручай-Комнате. Уже почти десять лет назад, когда он пришёл просить Дамблдора о должности преподавателя в Хогвартсе. Кубок Пуффендуй уже был спрятан глубоко в Гринготтсе в семейном хранилище Лестренджей, но остальные три Крестража ещё не нашли постоянное обиталище. – Люциус, можешь зайти обратно? – позвал он. Мгновение спустя, Люциус открыл дверь. – Да, Милорд? – Мне нужно, чтобы ты спрятал его, и очень надёжно, – сказал Волдеморт, передавая своему слуге дневник. – Спрячь его так, чтобы никто и никогда не смог его найти. Люциус взял дневник из рук своего Лорда с чувством замешательства. – Как пожелаете, Милорд, – сказал он, не будучи уверен в том, насколько значительной и важной была старая книжица в его руках. – Утром я сразу же уйду, – сказал Волдеморт, и в голове Люциуса он увидел лишь замешательство и повиновение. – И когда нам ждать вашего возвращения? – осторожно спросил Люциус. – Когда закончу, – ответил Волдеморт. – Мне нужно навестить Литтл Хэнглтон и морское побережье, где расположены крутые скалы. Насладись коротким временем моего отсутствия, Люциус. – Конечно, Милорд, – ответил Люциус виноватым голосом. – Нарцисса будет рада.

...о0о...

Эйлин проводила большую часть времени с Эвансами. Поначалу, Тобиас был разгневан. Орал и кричал на неё, что не с ними она должна была искать утешение. Но шли дни, и он постепенно отпускал её. Оно стало главной темой сплетен в Коукворте и за его пределами. Исчезновение их детей, то, как они испарились. К тому времени, когда местные газеты узнали, что Северус и Лили не посещали ни одну из местных школ, этому магическому Министерству пришлось вмешаться и применить несколько приёмов по стиранию памяти, чтобы прекратить сплетни. Жители Коукворта больше не говорили об их пропавших детях, и вели они себя так, будто их вовсе не существовало. И Эвансы и Снейпы были согласны, что они не были уверены в том, что было лучше. Что весь город суетился о данном происшествии или полное молчание, которое последовало. Тобиас ненавидел то, что он был абсолютно прав насчёт Северуса. Что он радикализовался точно своего рода напыщенный нацист. Что он попал в ловушку пустых обещаний славы и богатств в обмен на его службу. Что он попал в ловушку, в которую он сам когда-то попал. Возможно, его сын был похож на него куда больше, чем он хотел признать, и данная мысль пугала его куда сильнее, чем он ожидал. Ночью его посещали кошмары. Иногда очень реальные, что заставляли его с криком просыпаться посреди ночи. А иногда они были точно туманом в затворках его разума, словно лишь болезненные воспоминания из прошлого. Этой ночью, однако, он почувствовал, что его вновь поглощал кошмар, и начинался тот так же, как и всегда; Тобиас падал лицом вниз в сырую от дождей землю на дне окопа в окружении своих солдат, укрывающихся от огня противника. Он бы встал и побежал, и хвост безликих солдат следовал бы за ним. Он всё бежал и бежал, следуя за тёмно-синим плащом, которого, казалось, не касались пролетающие рядом пули и капли дождя. – Я не могу найти то, что вам нужно! – кричал он вслед. – Так ищи упорнее! – человек в тёмно-синем плаще развернулся, раскрывая свою высокую фигуру, ухоженную бороду и пронзительные тёмно-синие глаза. Он не раскрывал своего рта, а скорее говорил мрачным голосом в голове Тобиаса. – Как я могу найти что-то, если не знаю, что ищу? – спросил, в отчаянии, Тобиас. – Барсуки? Кубок Хельги? Я не понимаю. – Тогда используй то имя, под которым оно тебе известно, – промолвил человек в его голове. – Для меня это Чаша Хельги, но ты его знаешь как Священный Грааль. Его ты и должен мне найти здесь. Священный Грааль. – Но, мистер Гриндев... – в состоянии сна он не мог ничего больше сказать. Во сне он обернулся и увидел солдат, бесчисленных и безликих, распростёртых на грязи. Все до единого мёртвые и в крови. Все, кроме одного, что подошёл к нему и взял за глотку. В его зелёных глазах бушевал огонь, и он прокричал: – Все они погибли на милость призрака в твоей голове! Примечания: З/А "[Гарри] Но как вы его нашли?" "[Дамблдор] Чтож, как ты теперь знаешь, много лет назад я поставил себе задачу разузнать как можно больше о прошлом Волдеморта. Я часто путешествовал по миру, посещая те места, которые так или иначе были с ним связаны. Я наткнулся на кольцо в тайнике в руинах дома Мраксов." В книгах о Гарри Поттере кажется, будто Дамблдор нашёл кольцо Мраксов, Крестраж, в заброшенной лачуге просто случайно (попутно, конечно, собирая информацию об истории Реддла). Тем не менее, нет никаких намёков на то, как он сумел найти кольцо и забрать его. Мне нравится идея, что так получилось потому, что он искал вовсе не Крестраж, а один из Даров Смерти, который он узнал по символу на Кольце, тем самым продолжая миссию Гриндевальда по их поиску. З/А "[Дамблдор] (...) пока он не выудил правду из Люциуса Малфоя. Когда Волдеморт узнал, что дневник был уничтожен и лишён всех своих сил, он, рассказывали мне, был страшен в своём гневе." "[Гарри] Но я думал, что он хотел, чтобы Малфой протащил его в Хогвартс?" "[Дамблдор] Да, он хотел. Годы назад, когда он был уверен в том, что он сможет создать ещё больше Крестражей, но тем не менее Люциус был должен дождаться указала Волдеморта, и такового он никогда не получил, поскольку Волдеморт исчез незадолго после того, как он отдал ему дневник." Насколько незадолго Реддл отдал свой дневник Люциусу, неизвестно, но нам известно, что это произошло до смерти Лили и Джеймса. З/А Маглор был вторым сыном Фэанора и был известен как величайший поэт и менестрель среди Нолдор, а ещё он унаследовал от своей матери (Нерданель, которая рыжеволосая) свою кроткую натуру. Маглор со своими остальными шестью братьями поклялись Фэанору забрать три Сильмариля, которые он однажды создал, а позже украл Мелькор (оттого названный Морготом). О том, как они пытались вернуть Сильмарили, есть целая эпичная история, которую я не могу объяснить в Заметке Автора, но я могу стопроцентно порекомендовать прочитать ради этого Сильмариллион. (Историю Берена и Лютиэн я объясню позже) Берен и Лютиэн забрали Сильмариль из короны Моргота, а Маэдрос (первый сын Фэанора) и Маглор украли два оставшихся у Валар. Из-за злых деяний, которые они совершили (братоубийство эльфов) чтобы вернуть Сильмарили, Сильмарили обожгли им руки. Не сдержав боли, Маэдрос сбросился в огненную пропасть в Земле (вулкан) с Сильмарилем, а Маглор бросил свой Сильмариль в море. Он бродил по берегам Арды, оплакивая потерю Сильмариля, пока не был забыт. О его смерти ничего не известно (если он вообще погиб). З/А Чтобы помочь понять имена Волшебников. Херен Истарион = Орден Волшебников. Истари = Волшебники. Майар = то, кем они являются. Майар являются слугами Валар, а Валар послали Волшебников в Средиземье. А потому Волшебники в своей сути бессмертные меньшие боги (или ангелы). Валар воспретили им использовать своё могущество, чтобы править Народами Средиземья. Курумо = настоящее имя Сарумана Белого. Алатар = Альбус Дамблдор в этой истории (светло-синий Волшебник). Моринетар является его прозвищем, что значит "Истребитель Тьмы". Палландо = Геллерт Гриндевальд в этой истории (тёмно-синий Волшебник). Роместамо является его прозвищем, что значит "Помощник Востока". Олорин = настоящее имя Гэндальфа Серого. Айвэндиль = настоящее имя Радагаста Бурого. З/А Гарольд Минчем был Министром Магии в период между годами 1975 и 1980. Он был известен как сторонник более жестоких методов, поскольку в годы своего правления разместил гораздо больше Дементоров в Азкабан. Он не смог сдержать восход Волдеморта. З/А Рождественские Каникулы длятся две недели. Обычно Рождественские Каникулы начинаются на последней неделе Декабря и заканчиваются на первой неделе Января, но, поскольку Рождество выпало на выходные, очень трудно понять, когда именно ученики покинули замок и когда вернулись. Ради складного повествования, сделаю вид, что они отъехали на первой неделе Января. 9-ое Января, день рождения Северуса, выпал на Воскресенье. Обычно этим днём ученики едут на поезде обратно в Хогвартс. З/А "Оборотню может быть дозволено носить мантию Пожирателя тогда, когда его хотят использовать, но только внутренний круг Волдеморта носил клеймо Тёмной Метки: Грейбэку не была оказана эта высшая честь." Клеймо, не тату. Крупный рогатый скот обычно клеймят раскалённым железом, и я могу себе представить, чтобы какой-нибудь садист вроде Волдеморта воспользовался этим же методом. Кроме этого, метка имеет красный цвет и начинает жечься от прикосновения, что очень похоже на шрам/ожог.