Выжить в качестве младшего брата главного героя

Красивый, статный юноша лет 16-17 легко поднимался по длинной лестнице, ведущей в храм наследного принца. Белоснежная кожа сверкала на солнце, строгая, сдержанная одежда глубокого изумрудного цвета легко колыхалась при ходьбе. Несколько серебряных колокольчиков в виде фонариков издавали переливистый весёлый звон. Длинные чернильно-чёрные волосы, обычно доходящие до голеней молодого человека, были убраны в плотную косу и надёжно закреплены у головы шпилькой. Зелёные глаза радовались. Юноша не впервые приходил в храм брата, но каждый раз его наполняло неописуемое радостное волнение. Новый наследник не любил появляться на публике, поэтому его практически не сопровождали. Иногда за ним ходил слуга или ученик, но в основном он всегда был один. Чёрный меч покачивался на поясе, иногда сталкиваясь с печатью и колокольчиками. Поднявшись к храму, юный наследник узрел, как подданные из-за невежества нарушали заповедь его брата. Они падали на колени. Закатив глаза, Ци Жун вошёл в храм. – Встаньте, пожалуйста. Несколько человек повернулись, но увидев, кто там стоял, лишь хмыкнули и вернулись к своему занятию. Народ его не принял. Однако за 3 года Ци Жун привык. Он чинно заложил руки за спину и прошёл вперёд. Стоя перед золотой статуей божества парень не видел удивлённого лица самого божества. Се Лянь знал, что после его вознесения наследным принцем стал его младший брат. И он был этому рад. Только придя на небо, он переживал, что оставил страну без будущего правителя, но потом выдохнул. Ци Жун идеален для этой роли. Однако, увиденное заставило его задуматься. Внезапно ясный юношеский голос огласил. – Хватит молиться! Его Высочество бог войны, нельзя просить у него то, что не связано с его деятельностью. Се Лянь на пьедестале кивнул соглашаясь. – И брат считал неправильным коленопреклонение. На богов надо надеяться, а не… – Да что ты знаешь?! Довольный тем, что хотя-бы его брат помнит и чтит его заветы, Се Лянь вдруг сконфузился. Один из молящихся обратился к Ци Жуну. – Ты сначала его место подсидел, а теперь хочешь веру в него пошатнуть? Насколько же фальшивый принц ненавидит его высочество?! Ци Жун сжал кулаки, поднял подбородок и холодно произнёс, смотря говорившему прямо в глаза. – Мне всё равно, как ты относишься лично ко мне, но сейчас ты проявляешь неуважение к императорской семье. Может я и фальшивка, а всё равно наследник, и я не позволю так открыто проявлять неуважение. Ещё раз и я велю отрезать тебе язык. Мужчина дрогнул и заткнулся. Кто-то шёпотом сказал. – Как он может говорить такое в храме брата? Се Лянь же тем временем сочувственно смотрел на младшего. Ему людские любовь и уважение доставались просто так, на блюдце, а Ци Жуну приходилось бороться даже за то, чтобы его в лицо не оскорбляли. Рядом появились Му Цин и Фэн Синь, а народ спешно начал покидать храм. В итоге, Ци Жун остался там совсем один. – Опять он. Фэн Синь недовольно фыркнул. – Что значит "опять он"? Бесчувственная ты псина, они братья, вообще-то. Он больше других имеет право тут быть. – Хватит, или сейчас опять по разным углам разойдётесь. Се Лянь смотрел, как его брат тушит в себе начавшееся разгораться пламя злобы и обиды. Юноша в изумрудном сел к подножью статуи и обнял колени. Он никогда не молился Се Ляню, он всегда приходил просто по-человечески поговорить. – У тебя наверное голова раскалывается от всех этих молитв, которые ты физически не можешь исполнить. Вот как ты на милость пошлёшь этому умнику сына, а? Или сделаешь шисюна чуть уродливее? Интересная у людей, конечно, логика. – Это точно. – Я не стану просить тебя явиться мне или тёте, я не тупой и знаю, что тебе нельзя. Эх... Уже 3 года прошло. Эти двое, пожалуй, опять сруться. А, от чего у тебя голова болит больше, от ФэнЦинов или от молитв, которые ты не можешь исполнить? Невидимкой, Се Лянь сел рядом с братом. – От молитв. – Как он нас назвал? – Да, он часто использует подобные слова. Чтобы не говорить каждый раз "Фэн Синь и Му Цин" он говорит Фэн + Цин= ФэнЦины. Се Лянь соединил пальцы показывая принцип сложения имён. Парней перекосило. – Знаешь, у твоей мамы тоже выработалась привычка постоянно ходить в сад. Иногда мне хочется подойти и поддержать её, но... Мои слова ей не помогут. Се Лянь... Если ты меня слышишь. Парень крепко стиснул ткань одежды и проглотил ком. – Не доверяй Цзюнь У. Он не то, чем кажется. Не спрашивай, просто поверь... Как я верю в тебя. Он поднял глаза на то место, где сидел принц. Словно мог его видеть он смотрел до тех пор, пока не услышал крики с улицы. – Ты кто такой? Свинья, тебе сюда нельзя! Парень встал и выходя крикнул. – Закрой пасть невежество! Это храм наследного принца Се Ляня и только он один может решать кому сюда можно, а кому нельзя! Как только я озвучил своё возмущение, покинул пределы храма. Перед моими глазами предстал молодой служитель, выталкивающий мужчину со свёртком на спине. Сердце замерло и упало в пол, забилось в 100 раз быстрее. – Ин-гэ...? Я чувствовал, как мои глаза расширяются и наполняются влагой. Мужчина поднял на меня большие чёрные, стеклянные глаза. Он не успел ничего сказать, и я не чувствуя ног кинулся к нему. Обхватив огромное тело руками, я несмотря ни на что уткнулся ему в плечо. Большие горячие руки сжали меня крепко-накрепко. – Жун-эр. Сердце стучало так, словно я находился в предсмертной агонии. На лицо упали тёплые капли. Чего?! Я резко вскинул голову. – Ин-гэ... Я... – Я так скучал по тебе. Послышался топот сапог. Служитель, которого я остановил, привёл стражу. – Этот человек врывается в храм Его Высочества. Кровь забурлила. Ты что, тупой или глухой? – Никуда он не врывается. Это вы начали его выгонять. Почему простой человек не может прийти в храм помолиться? – Да он же бродяга! – Он гражданин Сяньлэ! Вы не имеете права его гнать, если не по моральным причинам, то хотя-бы потому что я так сказал. Моего плеча коснулась большая ладонь. Я повернулся и увидел, как обречённо Лан Ин мотает головой. Ты хочешь, чтобы я остановился? – Уходите, пожалуйста, или мы применим силу. А вот тут уже у Лан Ина округлились глаза. – Почему вы игнорируете приказ своего принца? Стражи его проигнорировали. Он нахмурился. Я взял мужчину за руку и вывел с территории храма. В лес. Чёрт. Я только сейчас вспомнил что в лес-то нам по-хорошему нельзя идти. Остановился. Лан Ин от резкой остановки врезался грудью в мою спину. – Ой. Я кажется до сих пор не отпустил его руку. Я повернулся к нему и взглянул в лицо, осматривая его. Сухое, губы растрескались, максимально нездоровый вид. – Ин-гэ, тебе надо попить. Значит засуха в Юнани ещё хуже, чем я представлял. Понимая, что назревает и не имея возможности решить этот вопрос магически, я старался решить его экономически. Даже в храм я пошёл сразу после переговоров. Оказывается, на территории одного из северных государств есть территория с большим пресным озером. Моей главной целью было добиться с ними канала. Или хотя-бы поставок воды в восточную часть страны, Юнань. Однако пока все мои попытки были тщетны. – Пойдём, надо тебя отпоить. Я попытался тянуть мужчину, но он не сдвинулся ни на волос. Даже напротив, он снова дёрнул меня в объятья. Прижавшись лицом к моей макушке, мужчина просто стоял. Молчал, не плакал, ничего. Меня окатил холодок. У него ведь сейчас труп сына на спине. Если бы это был тот же Лан Ин, которого я помню, он бы плакал в три ручья, не меньше. Внезапно я вспомнил себя после смерти мамы. Возможно, он уже всё выплакал. – Ин-гэ... Ты в порядке? – Я опоздал. Знаешь, Жун-эр, я недалеко ушёл от урода Ци. – О чём ты? Он молча сжимал меня в объятьях. – Ин-гэ... Этот свёрток.... Он кивнул. – ... Мой сын. Я переместил руки с крепкой спины на свёрток и осторожно сжал их. Грудь сжало тянущим тяжёлым чувством. К глазам подступили слёзы. – Соболезную. Ин-гэ... Прошу... Пожалуйста…* – Я хочу. Не волнуйся. Он ещё плотнее прижался ко мне. Сердце заболело от осознания, что теперь он - единственный, кто у меня остался, а я - единственный, кто остался у него. Нет, конечно, есть люди которым я не безразличен, но...они не часть моей семьи. По крайней мере, пока. Сейчас единственный, кто искренне меня любит, просто за моё существование, разбит в моих руках, а я совсем не знаю, как ему помочь. – Как его звали? – Лан Пен. – Это твоя жена выбрала? Он кивнул. – Как ты узнал? – Ну, ты бы такое имя просто не выбрал. Он тихо кивнул. Мы очень долго так стояли, до тех пор, пока его не начало потряхивать. – Ин-гэ, тебе плохо, у тебя обезвоживание, сядь. Я осторожно усадил его к дереву и снял свёрток. Аккуратно уложил его рядом. – Я сейчас. Я со всех ног помчался за водой. Надыбав кувшин с водой, я так же быстро вернулся, однако мужчина уже начал голыми руками рыть могилу. – Ин-гэ! Я подбежал к нему, поставил кувшин рядом и поднял его руки за локти. –Что ты делаешь? – Хочу похоронить сына. – Вот так? Прямо здесь? Во взрослом лице, напоминающее мне облик человека, которого я всегда считал родным, пролегли складки. Небольшие углубления под глазами придавали его грозно-свирепой внешности печальный налёт. Он задрал голову. – Здесь очень красиво, ты не знаешь. Когда я пришёл в столицу, А-Пенг уже был мёртв. Я хотел его похоронить. Мне не дали. Не пустили. Я сжал челюсти. – Мрази. – Когда ты научился материться? – Это ещё цветочки... Я протянул ему кувшин. Прислонил его прямо к губам мужчины. – Пей. Он улыбнулся и прикрыл глаза, принимая воду из моих рук большими глотками. Как только кувшин опустел, я опустился рядом. В конце концов, нельзя же просто сжечь тело мальчика, похоронить его необходимо так или иначе. В конце концов, если я не допущу ненависти в сердце Лан Ина, тогда это действительно будет просто могила его сына. Как только мои пальцы коснулись земли, мужчина нежно обхватил моё крошечное, по сравнению с его ладонью, запястье. – Я сам, не надо, негоже наследнику в земле ковыряться. – Не смешная шутка. – Я не шучу. – Ты... Я хотел начать с ним спорить, но два чёрных омута остановили меня. Его глубокие чёрные глаза смотрели прямо в мои и это без шуток гипнотизировало. Я подчинился. Взяв свёрток в руки, я аккуратно его приоткрыл. Осунувшееся лицо начало покрываться трупными пятнами. Я приложил два пальца ко лбу мальчика, направил немного духовной энергии, очищая его от грязи. Расчесал пальцами волосы, погладил его по впалой щеке. Он младше, чем я предполагал. К горлу подступил ком. Стало так обидно и отвратно. Захотелось обругать Кару последними словами. Хотя без жертв никуда, так? Но зачем такого кроху? По шее прокатился лёгкий слой мурашек, я поднял лицо. Лан Ин смотрел на нас, не отрываясь. По его лицу нельзя было понять, что он чувствует в данный момент, но казалось будто ему и плохо, и хорошо одновременно. – Что? – Ничего. Мне всегда хотелось увидеть вас двоих вместе. Знаешь, он ведь называл тебя Шишу когда о тебе заходила речь. И ты его так на руках держишь, что у меня сердце на куски разрывается. Воздух тяжело покинул лёгкие. Блять, у меня тоже. Внезапно из свёртка выпала маленькая синяя тряпичная птица. Я взглянул на неё. Она показалась мне знакомой, но я никак не мог вспомнить, где её видел. Лан Ин тоже на неё посмотрел и как-то вымученно улыбнулся. Продолжил рыть землю. Я много раз хотел ему помочь, да даже элементарно, блять, за лопатой сходить, но каждый раз он меня останавливал. – Сиди. – Да почему? Ты пальцы в кровь сотрёшь. – Мои пальцы, и не сотру. Не волнуйся. Просто побудь с нами. Не уходи, иначе я точно не справлюсь. Мужчина казался отстранённым и спокойным, но я подозревал, что на деле он из последних сил удерживает самого себя. Через пару часов он действительно вырыл могилу. Концы его чёрных пальцев вызывали боль в сердце, из некоторых и правда слегка сочилась кровь. Я бережно завернул мальчика и мягко положил свёрток в яму. Лан Ин, едва живой, стал засыпать землю. У меня не осталось сил смотреть, поэтому я отвернулся и пошёл в сторону святилищ. Мне плевать, если меня заругают. Не обращая ни на кого внимания, я взял со склада доску. Широкую доску из светлого дерева и 4 палочки ладана. Взяв всё это, я поспешил к Лан Ину. Так быстро, как только мог, я оказался на том же месте. Мужчина, склонившись над могилой, нежно хлопал землю. Я остановился. Подойти или нет? Несколько секунд я стоял недвижимо. Может я всё испорчу, если подойду? Или уже испортил тем, что ушёл? Как мне помочь Лан Ину? Как мне его поддержать? Могу ли я облегчить его боль? Я хочу ему помочь, прижать к себе и успокоить, как он меня однажды. Лёгкий, практически невесомый, но чувственный толчок в спину. Я уронил доску и благовония и подошёл к другу. Крепко сжал его со спины. Прочь все мысли. – Ты не плохой отец, ты сделал всё что, смог. Всё, что было в твоих силах. Иногда, грёбанная судьба решает всё за нас. Ты знаешь это лучше других. Ты меня этой философии научил. Знаешь, я уверен, он любил тебя больше всех на свете. И любит. И в следующей жизни его сердце всё равно будет любить тебя, даже если голова забудет. – Я надеюсь, что забудет. Не хочу, чтобы он помнил этот кошмар. Я разжал объятья и взял доску. Приложил к ней два пальца, я стал выводить ими светящиеся иероглифы. Поставив доску над головой могилы и собрав побольше духовных сил я сотворил около двух десятков цветов белых ирисов и рассыпал их плотным кольцом вокруг могилы. – Теперь никто и ничто не смогут побеспокоить его. " Здесь спит малыш Лан Пен ".* Я взял 2 палочки и зажёг их кончиками пальцев. Подержав немного в руках и искренне помолившись за его безопасный переход, а ещё от всей души пообещав надрать Каре одно место, если он не позаботиться о следующей жизни малыша, я поставил палочки на могилу. Мужчина протянул мне ещё пару и я так же легко, щелчками, их поджёг. Поставив благовония на могилу сына, Лан Ин ещё долго там стоял. До тех пор, пока его могучие ноги не начали подкашиваться. Я схватил его под руку. – Ну всё, тебе совсем плохо, пошли. Я повёл его вниз с горы. На Сяньлэ опустилась тёплая ночь. В город я решил не идти, а то мало ли что, нахуй мне этот геморрой. Обойдя по краю, я привёл его в тот лес, где мы с Хуа Чэном обычно тренировались. Здесь рядом протекала река. Подведя мужчину к ней, я опустил его огромную ладонь в прохладный поток. Сейчас мои пальцы, отмывая ладонь от грязи, казались такими тонкими, словно у девицы. Грязь и тонкие струйки крови плыли по блестящей поверхности. Обтерев его руку концом моего верхнего платья и выслушав недовольство моим отношением к вещам, я взял подобие бинта из нашей с Хуа Ченом пристроечки для тренировочного инвентаря и стал заматывать кончики не маленьких пальцев. – Ин-гэ, это пусть и не дешёвая тряпка и, поверь мне, от воды она не испортится, так что хватит строить из себя моего учителя и дай мне о тебе позаботиться. – Ладно, не злю. Обработав вторую его руку, я выдохнул. Надо подумать, где он может поспать. Однако, ход моих мыслей прервали. Мой дорогой друг ловчее обезьяны забрался на дерево и, сложив верхнюю накидку, положил себе под голову. – Ты так собираешься спать? – Да. Я нахмурился. – Лан Ин. – Что? – Давай поищем тебе нормальный ночлег. – Нет. – Почему? – Ну, я уже не встану, это раз. Два, мне и так удобно. Три... Ты и так сегодня много для меня сделал. – Не неси чепуху. Пошли. Но мужчина не сдвинулся. Я одним прыжком оказался на ветке. Смотря на эту гору в человеческом обличии сверху вниз, моё сердце неожиданно сделало сальто. – Лан Ин. – Я буду спать здесь. – Тогда я тоже. Он открыл бездонные чёрные глаза. – Как хочешь, кто я такой, чтобы тебя останавливать? – Ты... Часть моей семьи. Он чуть улыбнулся, прикрывая глаза. – Тогда позволь дать совет. Не майся дурью. Иди, спи нормально. Я ведь не ребёнок. Да и к тому же, тут не так уж и плохо. – Тогда почему я не могу тут спать? – Можешь. Это просто совет. Я оглянулся вокруг, ищя подходящую ветку. Что удивительно, таковой не нашлось. Все были черезчур тонкие. Тогда я посмотрел на не сдержавшего победной полуулыбки. – О, это заставило тебя хоть немного улыбнуться. – Да, чуть-чуть, не знаю почему. Я присел на корточки, после чего улёгся прямо на него. – Значит я буду спать так. – Что за упрямый ребёнок? Грудь сжали тиски. – Просто я боюсь, что ты пропадёшь или ещё что-то. Он обнял меня одной рукой. – Никуда я не денусь. Я выдохнул. Вроде успокоил. С того дня я стал ещё меньше появляться во дворце. Отчаянные переговоры с севером, встреча с Мэй Нянцином или Хуа Чэном, а потом опять к Лан Ину. Я старался не упускать его из виду и всеми силами вытягивал из этого болота отчаяния, в котором сам дважды чуть не задохнулся. Я делал всё, что мог, и силы начали меня потихоньку покидать. Мой день сурка нарушили 2 новости. Первая, переговоры с севером окончательно провалились и делегация покинула Сянле. А вторая.. – Что значит " ХунХун-эр пропал " !?