Выжить в качестве младшего брата главного героя

Я бегал как угарелый по всей столице. Как всегда попросил Сяолуна найти мальчика чтобы провести занятие, однако юноша сообщил что мелочи нигде нет. Ну, в смысле буквально нигде. Я хоть и верю Сяолуну, однако побежал искать ребёнка. Ни в одном из мест, где он мог бы быть, будь то храм наследного принца или его небольшая ночлежка, где он обычно прятался, нигде. Дома его быть не могло, но я на всякий случай решил туда зайти. Вдруг он решил меня удивить? Сердце часто билось, но грудь словно наполнили холодным мёдом. Было ужасно. Я тихонько подошёл к покосившемуся домику. В окне горела свеча. Меня привлекли взрослые голоса. – Почему нельзя просто продать этого уродливого... Уродливую крысу? – Продам я, продам. Только сначала надо узнать, где же паршивец всё таки берет все эти вещи? – Ворует, где же ещё. От паршивой суки не родится нормальный ребёнок. Хрипловатый женский голос и не шибко внятный мужской. Понятно. Я одного не понимаю, когда этот кобель успел жениться второй раз? В соседнем окне слышались всхлипы и бубнёш. Я навострил уши. – Тао-цзе, не плач. Я... Я не позволю им тебя никуда деть. Знаешь, я... Я кое-что придумал. Давай мы сбежим. Просто уедем. Я хоть сейчас тебе коня достану. Давай! – Нет... А как же ХунХу... – Да забудь ты об этой крысе! Это вообще всё из-за него! Мама погибла из-за него! Эти суки решили тебя продать тоже из-за того, что ты его защищала. Хватит, теперь сучёнок сам по себе. – Он наш брат. – Тогда почему он тебя не защищает? Я спасу тебя, сестра, с ним или без. Ложись спать. Из окна вылез широкоплечий пацан лет 16-17 с кучерявым хвостом и густыми хмурыми бровями. Удивительно хороший собой. Понятно, у них вся семейка такая. Он посмотрел на меня и его лицо перекосило непонятной эмоцией. – Э... А вы что тут.. – Дождём любуюсь. Где младший? – А? А, зачем вам эта крыса? – Я бы попросил. Не выражайся. Я ведь и помочь могу. – Вы? Правда? – Да. Договоримся. Ты расскажешь мне всё, что произошло здесь с ХунХун-эром, а я помогу вам с сестрой сбежать. Вернее, дам транспорт и скажу, куда ехать, а дальше сами по себе. Согласен? – Да! Младший... Его мачеха побила. Она нашла у него одежду, новую и чистую, и начала его допрашивать откуда и почему. Он не говорил, она его побила. Сестра за него вступилась, она и её побила. Потом он куда-то убежал. – А ты? – А я защищал сестру. – М-м-м. Я вытащил из рукава небольшой мешочек с золотыми монетами и швырнул в него. – Едьте на север. Быстро. Может догоните делегацию. Напросись к ним работать, а взамен попроси убежища для сестры. И чтобы я вас здесь больше не видел. Кстати. Я подошёл к нему и посмотрел прямо в глаза. Злость клокатала в горле. Мне хотелось плюнуть ему в лицо или втоптать в землю. – Ты только что продал мне своего младшего брата. Так что ты не сильно лучше этих ублюдков. Он дрогнул, опустил голову. Дождь уже полностью меня промочил. Хм, побитый мачехой мальчик убежал в дождь. Кажется я знаю, где он. Безусловно, я знал, что он может пойти к Се Ляню, но в последнее время он ходил только в храмы, а не в кумирни, поэтому там я не смотрел. Я не знаю, где именно была та самая кумирня. Поэтому, помолившись о помощи моего богоподобного покровителя, я забрался на меч и прямо под этим... Эх... Дождиком полетел, блять, как фанера над Парижем, искать своего зятька. Пиздец, я самый лучший Шурин в мире. Летая над Сяньлэ уже, наверное, минут 40, в густом лесу я услышал крики детей. Опустившись я понял, что братик уже окатил дразнящую моего ученика малышню. Я засел под деревом и стал слушать и смотреть. Мальчик сел перед статуей. Надо бы подойти, но тогда мой горе родственник не скажет свою необходимую сюжету высокопафасную фразу. В ХунХун-эра полетел фруктик. Малыыыыш! Се Лянь, а можно немного помягче в будущего мужа фруктами бросаться? Хуа Чэн подошёл к выходу, а потом зашёл обратно и свернулся калачиком у ног божества. Выглядел он, мягко говоря, плохо. Одежда, которую я ему покупал в этом месяце, снова сменилась на лохмотья. Лицо было всё в синяках. Лишь кожанная повязка осталась на месте. Воцарилась тишина, хотя я знал, что сейчас эта троица активно имеет друг другу мозги. Удачи. Тишина длилась довольно долго, после чего я увидел, как на пол рядом с мальчиком опустился красный бумажный зонт. Я из своего нехитрого убежища наблюдал, как большой глазик расширился, а после он обернулся к статуе и выпалил. – Ваше Высочество наследный принц! Сердце сжалось от щемящей жалости. – Ваше Высочество наследный принц! Это вы?! Тишина. Увы, моя вина в сложившейся ситуации тоже была, и была большой. Я знал что он жил в неблагоприятных условиях и тем не менее оставил его там. Может, надо было быть более настойчивым? Забрал бы его к себе... Я выдохнул. Ладно, всё что не делается, всё к лучшему. – Если вы здесь, прошу, ответьте мне на один вопрос! Даже отсюда я чувствовал отчаяние, которым полнился его голос. Сердце не отпускали металлические тиски. – Я очень страдаю! Каждый день я мечтаю лишь о том, чтобы умереть, ведь так будет лучше. Каждый день я хочу убить всех людей на этом свете, а потом и себя самого! Мне так мучительно жить! От его слов меня пронзила боль. Я ведь искренне старался сделать его жизнь лучше, неужели все мои старания были напрасны? Он ведь опять говорит слова полные искреннего намерения. Среди холодных капель дождя по моему лицу скатилась одна тёпла, солёная. Я с силой сжал зубы. Терпи. Хуа Чэн смотрел на глинянную статую, преисполенный чувствами, не зная, как ему быть. – Так ради чего я всё ещё живу на свете? Какой, в конце концов, смысл в моей жизни? Тишина. Я стоял под дождём и смотрел как любовь Хуа Чэна к Се Ляню крепнет и набирает силу. – Если не знаешь, ради чего жить, живи хотя бы ради меня. Даже я услышал этот голос. Непроизвольно ухмыльнулся. Мальчик рывком вскинул голову. Только никого не увидел, лишь услышал мягкий протяжный голос, который раздавался от изваяния: — Я и сам не знаю, как следует ответить на вопрос, что ты задал. Однако, если не можешь найти смысла в жизни, тогда пока что сделай меня смыслом своей жизни. Лицо будущего князя демонов просветлело. Чёрный глаз раскрылся и наполнился воодушевлением. Мои губы тоже растянулись в улыбке. – Спасибо тебе за цветок! Очень красиво! Он мне очень понравился! Спустя несколько минут я тоже вошёл в кумирню и плюхнулся рядом. – Ты с каждым разом всё больше и больше оправдываешь своё прозвище. Я повернул к нему голову. И посмотрел в чёрный глаз. – Почему ты не сказал мне, что тебя бьют? Я же твой учитель. Я бы мог помочь. – Вы были так заняты. – Вообще не причина. Юноша опустил голову. – Простите. Я махнул рукой. – Забыли. Затем засунул руку во внутренний карман и вынул ещё тёплую ( благодаря согревающим чарам) баоцзы с курицей и отдал ему. – На, поешь. Наверное опять голодный, знаю я тебя. Даже если ты будешь умирать от голода, ни с алтаря не возьмёшь, ни воровать не станешь. Я потрепал его по влажным волосам. – Не скажу, что это хорошо, всегда надо выбирать жизнь, но ты очень стойкий и придерживаешься своих принципов. Это хорошо. Юноша начал уплетать баоцзы. – Слышал, как вы говорили. – С кем? Я чуть наклонил голову к статуе. Юноша немного покраснел. – Готов дать руку на отсечение, эти двое в 4 руки кинулись закрывать его высочеству рот "ваше высочество, не надооо!". Я максимально комично передразнил ФэнЦинов, чем заставил Хуа Чэна улыбнуться. – Я отослал твоих брата и сестру. С этого дня ты будешь жить со мной. Возражения не принимаются. Будущий князь демонов заторможенно кивнул, соглашаясь. – А если вы уйдёте? – Что? Я сидел, облакотившись на руки и смотрел на статую брата, вопрос заставил меня повернуться. – Если вы уйдёте? Я не хочу оставаться с Сяолуном. – Почему? – Он не хороший. Он постоянно говорит за спинами людей. И он... – Не любит его? Хуа Чэн смутился. – А он и не обязан. Любовь, вера - всё выбор каждого. Хочет - любит, не хочет - не любит. Поверь, брату от этого ни горячо, ни холодно. Брюнет наклонил голову, не понимая меня. – А, ой. Ну, фиолетово, по барабану, параллельно, погоды не сделает, как тебе ещё перефразировать? Мальчик опять улыбнулся. – И, знаешь, Сяолуну тоже всё равно на твой глаз, происхождение и так далее. И если мне придётся уйти' он за тобой присмотрит и всё будет в порядке. Он не такой плохой, как ты думаешь. Вот булочка, которую ты ешь. Её его мама приготовила. Для тебя, между прочим. Мальчик удивлённо посмотрел на меня. – Да-да. Мы с Сяолуном часто у неё сидим. – На кухне? – Да, на кухне. А что? Когда во дворце праздновали моё 5 летие, я поругался с одной знатной особой и дядя велел мне извиниться. Я обиделся и сбежал за девушками служанками. Они привели меня на кухню, там я и познакомимся с Сяолуном и его мамой. Мы до сих пор там прячемся. Сидим, болтаем. На кухне хорошо. Знаешь, это место мира. Еда способна примерить двух злейших врагов, и если они сели вместе есть, значит ты их примирил. Я улыбнулся. Рассказывать ему о прошлом... Чувствую себя старым. Я прикрыл глаза. Внезапно, моих влажных волос будто что-то коснулось и нежно провело. Губы растянулись в улыбке. Я вспомнил нежные руки с маленькими мазольками на кончиках пальцев, одетые в нежно-розовые рукава. Я знал, что эти руки такие же нежные и изящьные, но мужские и одеты они в белые, с золотой нитью, рукава. Открыв глаза, я словно наяву увидел это необычное сияние глаз. – Эй, а ну не подслушивай. Сейчас у этой парочки и правда лица растрескаются из-за того, что ты правила нарушаешь. – Учитель, вы... Разговариваете с его величеством? – Ага. – Тогда вы не можете его выгонять. – Почему? – Это его храм. – Ты на чьей вообще стороне? Мальчик указал пальцем на статую. – И почему я не удивлён... – Вы ведь тоже. Я кивнул. – Ну естественно. Мне в голову внезапно пришла удивительная идея. – Эй, потеряшка, хочешь получить кое-что интересное? Сжимая красный зонт, подаренный ему Се Лянем, пацан кивнул. Я подошёл к выходу из кумирни и вытянул руку. Капли стали реже и теплее. – Видишь кривое дерево? Я указал на старый клён со скрюченным стволом. Его огромные рыжие ветви, казалось, оплатили серое небо. Парень кивнул. – Если ты догонишь меня раньше, чем я добегу до него, я покажу тебе то, что тебе понравится. Сжимая красный зонт, мальчик встал, и на счёт 3 мы оба побежали к дереву. Капли дождя омывали лицо и было так весело, весело, весело! Я не бежал во всю силу, должен же парень победить, но у самого детство. Услышал, как маленькие ножки застучали близко-близко. Я на бегу повернулся к парню, и в этот момент.. – Учитель! Мальчик прыгнул прямо на меня. Я только успел поймать этого ребёнка, прежде чем мы оба свалились в грязь. Мокрая, холодная жижа неприятно липла к телу сквозь одежду. На глаз налип мокрый кленовый лист. А я смеялся, смеялся и смеялся. Долго и от души. Мне было так хорошо и так весело, что я не мог оставаться. Тёплый парень лежал на мне и трясся вместе с моим животом, разрывающимся от хохота. Щёки заболели. Отсмеявшись, мы, два грязных свинёнка, поднялись и попытались отряхнуться. – Как мы такие красивые пойдём во дворец? – Учитель, мы можем полететь на мече. – Я не умею. Не краснея и даже не думая, я соврал. Не хочу я снова на этой тонкой пластинке лететь. Свалюсь ведь. В лепёшку. – Не врите. Сяолун говорил, что вы умеете. – Блин... Чёрный глазик смотрел на меня не отрываясь. Я, сжимая челюсти, достал Кудже-фенму. Меч воспарил перед нами. Сначала я встал поперёк лезвия, затем протянул к себе Хуа Чэна, обнимая его со спины. – Кара, не убей нас. – Кто? – Друг один, в историю меня втянул. Не важно. Мы поднялись над землёй и заскользили по воздуху в сторону дворца. Дождь честно смыл с нас часть грязи и кленовый листок, но мы всё ещё были похожи на поросят. Влетели тихонько в боковое окно моей спальни, и сразу же столкнулись с крайне серьёзным и осуждающим взглядом двух пар глаз. Острой и круглой. Сяолун стоял рядом с Мей-мей, которая складывала бельё. Она была крайне удивлена и немного настороженна. Взгляд же Сяолуна грозился убить нас на месте. – Ну и как я должен это, блять, понимать? – Попали. – Ты! Я указал на себя пальцем. – Я? – Да, ты! Какого хуя ты, блять, свалил из дворца, никому ничего не сказав? Твой дядя тебя искал. Знаешь, сколько лапши мы ему повесили на уши? Он начал трясти растопыренными пальцами над своими ушами. Хуа Чэн прыснул со смеху. – А ты! Я как дебил бегал по всему городу и искал тебя и... Почему он побитый? – Долгая история. – Допустим. А почему вы такие грязные? Вы что, в земле валялись? – Ещё более долгая история. – Я возьму на себя смелость прервать этот балаган. Ваше высочество, юный господин, прошу за мной. Мей-мей открыла уже известную мне дверцу для слуг. Да уж, если меня засекут в таком виде, да ещё и с ребёнком, то у слуг появится новая тема для пересуд. Поэтому мы, два грязных свинёнка, паровозиком, не касаясь стен, тихонько пошли за служанкой. Женщина вывела нас к купальне. Глаз мальчика, казалось, сейчас выкатиться из орбиты. Мей-мей хохотнула. – Что случилось? – Ничего, просто ваше высочество в первый раз выглядел почти так же. – Это нормально. Я повернулся к мальцу. – Давай раздевайся и в воду. Брюнет кивнул и начал снимать грязные лохмотья. Лицо было всё в синяках и ссадинах. Я тихонько подошёл к Мей-мей. – Принести мальчику сменную одежду и обувь. Давай для детей слуг, чтобы внимание не привлекать. Ещё лекарственные мази, и пусть девочки передадут тётушке Бию, что я её нижайше прошу о двух больших порциях мантов. – Ваше Высочество, осмелюсь сказать, что тётушка вам хочет по шапке дать. – Я приду и пусть хоть за ухо оттаскает, но сейчас мне надо накормить дитё. Мей-мей в коленях чуть присела, и побежала раздавать указания группам служанок. Я снял с себя одежду и передал её 4 группе девушек, которые унесли её в стирку. Тёплая вода облюбовала всё тело. Кайф. Я прикрыл глаза, наслаждаясь теплом. Открыв их, я увидел, как ручейки грязи текли в сторону стока. Хуа сидел по нос в воде. Повязку он снял, но глаз так и не открыл. Я подплыл к мальчику. – Дай я тебе голову помою. – Я сам. – Ага, а я не слышал. Я перевернул его за плечи и стал вымывать голову. Это заняло меньше времени, чем в первый раз, но всё равно я намучился. Обтирался мальчик уже сам, пока я мыл себе голову. Под конец я наблюдал, как малец за обе щёки уплетает манты. Я выдохнул. Ладно, всё. Глаза начали слипаться. Моего плеча коснулась большая ладонь. – Спишь? – Ну так. – Справа от твоей есть свободная комната слуги. Мы там подшаманили, мальца там оставим спать. Я кивнул. – Мелочь, наелся? Пацан кивнул, прогладывая кусок манта. – Тогда пошли спать. Оказавшись в комнате, я вытащил из шкафа книгу про пиратов и протянул её Хуа Чэну. – Вот. Тебе понравится. – Спасибо. Он взял книжку обеими руками. Пожалуй не буду говорить, что это книжка Се Ляня, не хочу влиять на его мнение. Я погладил его по макушке. – Спокойной ночи, потеряшка. Следующие несколько дней были бешенными. Может, я взял на себя слишком много? Следущее же утро выбило меня из колеи. – В смысле?! Почему их заковали в кандалы и выставили на площади? – Воу, это же не я их выставил, не кипятись. Я выпрыгнул из кровати и начал поспешно одеваться. – Ты же не собираешься бежать туда со всех ног? – Нет, я пойду и поговорю с дядей. – Ооо, ты что, серьёзно? Знаешь, ты превращаешся в Се Ляня. Скоро начнёшь спасать простых людей, попавших в беду. Ты только скандал там не устрой, как некоторые. – Не устрою. Я со всех ног помчался к дяде в кабинет. Мне надо как-нибудь остановить это всё, иначе беды точно не миновать. Я постучал. – Входите. – Дядя. Почему люди закованны в кандалы и стоят на площади? – Ци Жун, так ты уже знаешь. Жители столицы всё чаще и сильнее высказывают недовольства. Все попытки решения вопроса миром... – Не принесли результатов. Дядя, но эти люди такие же жители Сяньлэ, как и остальные. Между ними нельзя выбирать. Дядя, если выбрать одних и пренебречь другими... – Но если попытаться спасти всех, погибнет абсолютно всё государство. Ци Жун, скажи, в тебе говорит будущий правитель или ребёнок, живший среди этих людей? – Дядя, то, что я жил среди них лишь подтверждает то, что я знаю, о чём говорю. Если довести этих людей, они будут бороться всеми доступными им способами. Юнань поднимет восстание.. – Мы его подавим... – Нет, не сможем. У этих людей есть лидер и они за ним пойдут, и он растопчет нас, как жуков. Дядя... – Хватит. Он поднял руку, прося о молчании. – Это не обсуждается. Если они поднимут восстание, мы его подавим. С наследником или без. Гнев и обида обожгли и сжали горло. Это подло. Я вскинул подбородок и покинул кабинет. Вернувшись в комнату, я застал Сяолуна и Хуа Чэна за завтраком. – Как всё прошло? Я скинул свои записи со стола. – Понятненько. Хуёво. Встав посреди комнаты, я сел на корточки и обхватил затылок руками. Думай, думай! Нельзя же всё так оставить. Сука. Я вскочил. – Потеряшка. – М? Я подошёл к юноше и опустился перед ним на колено. – Прости, я обещал быть рядом, но сейчас я очень очень нужен кое-где ещё. – Я понимаю. Наследник должен защищать свой народ. – Ты тоже мой народ. В первую очередь я должен попробовать удержать мир. Я погладил его по макушке, схватил меч и бегом помчался из дворца. Я бежал в три раза быстрее, чем обычно, шею и грудь сжимала боль. Может я и перестарался, но сейчас это не важно. Огромная толпа из 5 сотен Юнаньцев, закованных, сочли на поругание. В них кидали гнилыми овощами и камнями. Последние так и не долетали до своих целей, странно меняя траэкторию. – Остановитесь! Я выбежал и встал между толпами, спиной к Юнани, лицом к столице. За мной стоял сгорбившийся старик, закованный в кандалы руками. За его рубаху цеплялась девчушка лет 9 с лохматыми косичками. – Люди, одумайтесь. Хватит! Они ведь тоже граждане Сяньлэ! Как вы можете говорить, что они пришли в чужой дом, если это и их столица? Они пришли за помощью, у них случилась беда. В Юнани царят голод и смерть. Где ваша человечность, где сострадание? Да, произошли конфликты, но нельзя повесить на одних ярлык вора, или убийцы только из-за того что произошли недопонимания! Мы ведь не животные... – Хватит! Заткнись уже! Почему наследный принц защищает только этих дикарей? – Да он сам из Юнани родом, вот и защищает их. – Фальшивый принц защищает разбойников! Разве не все Юнаньцы должны сейчас быть на площади? Вот, последний явился. В меня полетел качан гнилой капусты, но упал и разбился у моих ног. Я поднял подбородок и раскрыл руки. Хотят кидаться? Пусть. Если их гнев выльется на меня, возможно, это позволит сохранить мир чуть дольше. Народ воспринял мой жест зелёным светом и снаряды снова полетели в нас. Внезапно лохмато-косая девчушка вышла вперёд и встала подобно мне, подняв подбородок и расставив руки. За ней вышел тот, кого я так не хотел здесь увидеть. Звеня цепями, вышел Лан Ин. – Если принц защищает народ, то народ будет защищать принца! ВЫ СО МНОЙ?! Толпа за моей спиной зазвенела. Люди начали выходить из толпы и закрывать собой слабых. Кто-то прикрыл бок той девочки, частично закрыв и меня. Люди стали кидать сор с ещё большим остервенением. Чёрт. Это длилось до самого вечера, пока солдаты наконец не разогнали людей и не сняли с Юнаньцев тяжёлый металл. Кто был без сил. Девчушка рядом со мной прямо на месте чуть не упала. Я подхватил её и взял на руки. – Тише, тише... Ты молодец. Очень стойкая. Люди пошли обратно, в свои полуживые хибарки. – Спасибо вам, Ваше Высочество. Вы очень храбрый. Совсем малец, а вышел против целой толпы. Тот самый старик похлопал меня по плечу. – Что вы, я... Сделал только хуже. – О чём вы? Мы жили в отчаянии, уверенные, что никто сверху нам не поможет. Мы думали, что всем плевать. Но вы пришли и вселили надежду. Теперь мы знаем, не всем на нас плевать. Вам на нас не плевать. Готовы стоять и защищать нас, поэтому мы вам благодарны! Душу наполнили разные чувства. С одной стороны, его слова меня согрели. Пусть и часть, но народ меня наконец-то признаёт, но... Многие неглупые могут посчитать мой жест призывом к восстанию. А что хуже, если я и правда стал для кого-то этим призывом? На голову легла большая рука. – Да, Жун-эр, у нас такой. Холодный, но добрый. – Жун-эр? А-Ин, ты знаешь его высочество? Люди стали оборачиваться на меня и Лан Ина, рука которого покоилась на моей голове, пока я нёс малышку. Я кивнул. – Я и правда жил в Юнани. Братец Лан жил в соседнем доме. В своё время он заменил мне отца и стал как старший брат. Волосы потрепали. – Да, он был невероятно умным ребёнком. Таким умным, что я всегда диву давался. – Так это правда, что у нас жила розовая княгиня? Удивлённо спросила какая-то девушка. – Да. Я кивнул. – Моя мама, Жилан. Люди стали смотреть друг на друга и прикрывать руками рты. – Спасибо тебе огромное, родной. – Они все мои люди. Я должен их беречь. Я повернулся к Лан Ину и передал ему спящую малышку. – Я должен бежать. Мой ученик меня ждёт и дядя, наверное, зол.. – Иди, не оправдывайся. Я кивнул и пошёл в сторону дворца. Сил не было. Простоять целый день на солнце, пока в тебя кидают сор, так себе удовольствие. Однако, на этом ужас не закончился. Придя во дворец, мне пришлось выстоять ещё получасовую лекцию о том, что же я натворил. А поскольку я опять пришёл грязный и вонючий как свинтус, бедным девушкам опять пришлось стирать мою одежду. Мне становиться их жалко. Всю следующую неделю я с головой решал этот вопрос. Во-первых, я подготовил план расположения Юнаньцев. Близ одного из порогов реки. Нашёл-таки территорию, которую они могут занять, нашёл теоритическое финансирование, даже успел заключить один договор с другой близлежащей страной о поставке еды, однако, дядя порушил все мои попытки. Ровно через неделю Юнаньцев выгнали, а ворота закрыли.