Узники хоминга.

Первая течка настигла Дакеши Такаду в шестнадцать. Довольно поздно, чтобы родители успели к этому моменту объездить всех нахваленных врачей и, совсем не вовремя, чтобы в свои годы, девочка осознала всю свою омежью сущность не в лучшем свете. Семья Такада состояла из трëх человек: её главы — альфы и отца — Теруо; её матери — омеги Каори, и их дочери — Дакеши — девочки спокойной и жизнерадостной. Наступления её половозрелости семья ожидала, как и у большинста — в тринадцать, а потом, как у матери — в четырнадцать; собиралась отметить внезависимости от результата — дочь единственная и любимая. Только время шло, а этот день так и не наступил. В пятнадцать, родители забили первую тревогу и повезли дочь сдавать тест на определение вторичного пола. За ней, последовали: второй, третий и, целая другая куча анализов и безрезультатных обследований. В общем и целом, кроме размытых показателей самого теста, то в пользу одного, то в пользу второго, за исключением и вовсе нулевых коэффициентов гармона, отклонений найдено не было. Оставалось ждать. И ждали с волнением. Потомучто последний вариант заботил сильнее вышеперечисленного. С боязнью, что в привелегированном обществе, где альфы занимают высокое социальное положение, и где, пусть и притесняемые ими омеги — всë же не лишены удачи вытянуть счастливый билет и составить первым пару, их дочь войдëт в те самые неудачные три процента, когда в союзе альфы и омеги рождается бета, что в их устаканенном обществе — соразмерно человеку без роду и племени; эдакий рабочий класс, вкалывающий на благо огромного улья со своими матками и трутнями. И только дядя — брат отца, был непреклонен и не унимался, подкидывая девочку сдетства высоко к небу и твердя, что без любого теста понятно, что её обожаемая племяница, как и он — доминантный альфа. К слову, этот самый дядя и стал для неё первым взрослым альфой, с запахом которого ей привелось познакомиться и кто протянул ей, нет, совсем не тëплую руку помощи в тот дождливый вечер. — Дакеши?! — обмокший мужчина впопыхах забежал в тëмню кухню. — Я здесь. — тихий голос отозвался с угла кухонного гарнитура. Погружëнная в серый мрак комната мерцала синими прорезями. Стëкла вздрагивали от ударов грома, звенели и ныли. На остров Кюсю двадцатого июля обрушился мощный проливной дождь. Из-за сильного ливня, грозы и порывистого ветра, объявили третий — оранжевый уровень погодной опасности. Придерживаясь техники безопастности, Дакеши обесточила в гостевом доме все провода, кабели, розетки и ожидая родителей из рабочей поездки, вжалась спиной к стене на полу. Семье Такада, не первое поколение принадлежал металлургический комплекс по производству меди, алюминия и ферросплавов, а мать, при отце имея должность главного инженера предприятия, сопровождала его во многих поездках. О том, что родители выехали домой Дакеши знала. Однако, первым приехали, вовсе не мама с папой. — Хорошо себя чувствуешь? — подбежав к чëрному комку, такому же чëрному, как комната, мужчина ободряюще потëр её за плечи. — Дядя, где папа? Мне что-то нехорошо. За окном ливень хлестал в невиданной силой. Косой ураганный ветер бился струями дождя вперемешку с ударами града. Там — ничего не видно, только бешенные, ссуживающиеся вдаль серые порывы сверкают в спышке молнии, которые, сокрушая валят деревья, топят улицы и обрывают электропровода. Дакеши страшно, страшно за родителей, страшно... непонятно почему — за себя. И этот страх, как никогда, обостряется её уязвимым положением — впервые у неё течка. — Уверен они скоро доедут. Я выйду встречать. — Нет. Не уходи, пожалуйста. Мне так страшно, дядя. Кажется, сейчас потеряю сознание. Так голова кружится... Головой прислонившись к стене тяжело выдохнула молодая омега, дрожа всем телом от настигшего её горячего прилива, сама своего состояния не понимая и невольно выпуская феромоны. — Х-хорошо.. — Мама водила меня к врачу вчера, неужели я что-то подхватила? — Ты не заболела, Дакеши. Больные люди так вкусно не пахнут.— присев перед ней, он провëл тыльной стороной ладони по её взмокшей щеке. Запах который она почувствовала, сразу же заставил сморщиться ровный носик и уклонить лицо в сторону. От дяди пахло, нет... несло волчьей ягодой, от которой мама пыталась предостречь с малых лет, вопреки отцу прося держаться от дяди подальше. Дакеши, тех остережений матери в серъëз не воспринимала — он всегда к ней по доброму относился: играл, баловал и походы устраивал такие, что на всю жизнь запомнятся. — Дядя? ...И подумать не могла, кем для неё обернëтся её любимый дядя, ведь даже в школьной программе априори не было темы кровосмешений. Однако, его слова исчезающие в мокром шуме и большие пальцы касающиеся её кожи, источали сейчас такую для неё угрозу, что инстинктивно захотелось отползти назад. — Ты пахнешь очень вкусно. Спелыми персиками...— между тем продолжал альфа аккуратно отклоняя её голову, пальцем закидывая волос за плечо и в темноте этой, почти не видя его лица, Дакеши не сомневалась в его намерениях. — Дядя, отец вот-вот доедет. — произнесла в надежде вразумить опьянëнного альфу и наконец отшатнулась, ощутив давление его пальцев на своей ключице, в первые за жизнь в грубой форме чуть ли не выкрикнув. — Не трогай меня! ...Гроза застала чету Такада в дороге. Клумбы превратились в грязное месиво, по затопленной дороге плыли переломанные ветки и мелкий мусор и вернувшись с задержкой почти в час, они и вообразить не могли, что самый страшный хаос, этой ночью развергся не на улицах Кюсю, а в их собственном доме. — Нет! Не трогай! Нет! Папа!!!! — Даки?!... Её голос разрывался и не исчезал в раскатах грома даже с порога. Кинув мокрые сумки Теруо кинулся на крики и нашëл дочь так быстро, что ориентироваться не пришлось, настолько выпущенные его братом альфа-феромоны заполонили воздух. — Проверь шею. Проверь её шею! — откинув, уже не сопротивляющегося брата со своей дочери рыкнул в сторону своей жены, что из-за шока не сдержав собственных феромонов, быстро заполняла комнату запахом ужаса. — Папа? Мама?.. Буквально задыхаясь в кислом аромате феромонов, выброс которых дядя не мог контролировать в силу перевозбуждения, Дакеши прикрывала нос ладошкой. Только родители опоздали и не успела женщина рассмотреть в темноте затылок дочери, как в подтверждении самых худших опасений, их дочь вырвало комом сточной грязи — так, по вкусу ощущалась Дакеши собственная рвота, а может — это еë сущность, напрочь отторгала оскверняющую метку на своëм теле. Семья Такада состояла из трëх человек: её главы — альфы и отца — Теруо; её матери — омеги Каори, и их дочери — Дакеши — девочки спокойной и жизнерадостной, ровно до дня её половозрелости. — Мама?...