***
— Так, и насколько крепок этот отвар? — спрашивает Вэй Ин, наблюдая за расхаживающей по кабинету Лань-дайфу, — Ну, насколько он эффективен? — Достаточно, чтобы он тебя взял, Вэй Усянь, — говорит она, отворачиваясь, — Ханьгуан-цзюнь, будет нормально, если вы понесете его на руках? Скорее всего, он уснет еще до того, как вы покинете лазарет. Вэй Ин нервно посмеивается, прислоняясь к Ванцзи, и стискивая рукава. — Мгм. Я с этим справлюсь. Лань Бия кивает, что-то добавляет в миску и размешивает, подходя к супругам. Вэй Ин морщится от резкого, отвратительно сильного запаха отвара. Он густой от трав, с не очень аппетитным цветом. — Придется выпить весь за раз, Вэй Усянь. И без выходок, подавишься еще, — она передает чашку Вэй Ину, который сразу же начинает ее рассматривать, — Ханьгуан-цзюнь, в течении первого часа отмечайте любые, по-вашему мнению, важные изменения. Если сегодня ночью он будет ходить во сне, просто отправьте его обратно в постель. Если заговорит, постарайтесь вовлечь в разговор. Самое главное — поддерживайте его в тепле. А тебе, — она указывает на Вэй Ина, — следовало бы заняться чем полезным, а не расстраивать Ханьгуан-цзюня. М? Вэй Ин смеется, размахивая чашкой. — Да, да. Этот невинный муж извиняется перед Лань-дайфу и Ханьгуан-цзюнем. Ах, какой ужас. Мне сейчас это выпить? Лань Бия страдальчески стонет, твердой рукой хватая запястье Вэй Ина. — Выпьешь, как будешь готов. Эффект ты почувствуешь довольно быстро. Вэй Ин кивает, пока Лань Бия следит за его меридианами, а Лань Ванцзи крепко его обнимает. Вэй Ин запрокидывает голову и выпивает всю смесь одним глотком. От вкуса он морщит нос и издает сдавленный звук. Лань Бия забирает миску и ставит ее в сторону, а Вэй Ин откидывается назад на супруга. Эффект почти мгновенный. Вэй Ин обмякает, медленно пытаясь проморгаться, когда наклоняется, запрокинув голову. Лань Ванцзи следит за тем, как его взгляд становится мутным, расфокусированным, и он мягко поглаживает его поясницу через одежду, в то время как Лань-дайфу продолжает следить за меридианами. — С ним все будет в порядке, Ханьгуан-цзюнь. Но когда он придет в себя, он может чувствовать легкую слабость. Если будет болеть голова — это нормально. Если сегодня он опять будет ходить во сне, я могу считать, что необходимо провести глубокое исследование сна, — она кивает и отпускает руку Вэй Ина, успевшего затихнуть и обмякнуть, — Присмотрите за ним в течении часа, больше не нужно. Хотя он должен спать спокойно. Лань Ванцзи кивает, молча ее благодаря, когда берет на руки своего спящего мужа. Нести его слишком легко, никакое количество еды, которую Вэй Ин хомячит тайком, не дает телу Мо Сюаньюя хорошо прибавить в весе. Годы жестокого обращения и пренебрежения к бедному юноше просто не позволяли этого. Временами Вэй Ин громко жаловался на непрекращающийся голод, но если он ел слишком много — его рвало. Бывали дни, когда он жаловался на фантомную боль в ребрах, ногах, бедрах, спине; тело Мо Сюаньюя испытывало боль без видимых шрамов. Единственные шрамы на его теле были маленькими уколами на кончиках пальцев, Лань Ванцзи приписал их к швейным иглам. Они решили поверить, что Мо Сюаньюй случайно укалывал себя пока чинил одежду.***
Вэй Ин тяжелый, когда крепко спит. Его веки не трепещут, рот слегка приоткрыт, он тяжело опирается на супруга, сложив руки на коленях. На улице холодно, но даже озноб, который чувствует Ванцзи, не тревожит Вэй Ина. Нет ни дрожи, ни движения, только мурашки на руках. Это нервирует. Вэй Ин спит мертвым тяжелым сном в его руках. По пути он вспоминает времена, когда носил Вэй Ина на руках, каждый раз, как ему было больно. Первый раз перед наказанием дисциплинарным кнутом. Второй, когда Цзинь Лин ударил его мечом. В темном уголке своего сознания он задается вопросом — причинит ли и эта ситуация ему боль? Ванцзи молится о другом, отгоняя мрачные мысли, когда Вэй Ин мычит, утыкаясь лицом в его грудь. Он зарывается в его волосы носом, такие настоящие, темные и мягкие, и вздыхает. — Я здесь, — говорит он, — Я рядом. Ночью в Цзинши тихо. Ванцзи бодрствует дольше обычного, присматривая за Вэй Ином, покуда тот спит. Тот не двигается. Не разговаривает во сне, как это обычно бывает. Его веки не трепещут. Лишь глубокое, ровное дыхание, его грудь мерно поднимается и опускается. За тот час не происходит ничего примечательного. Его муж просто спит. Лань Ванцзи чрезвычайно тих пока готовится ко сну, снимает одежды и заплетает волосы перед сном. Вэй Ин сделал это все заранее, переодевшись в халат для сна и одну из запасных ханьфу Ванцзи, лишь наполовину собрав волосы в низкий хвост, струящийся по спине. Выбившиеся локоны разметались по подушкам, пока Вэй Ин свернулся калачиком, неосознанно притягиваясь к той стороне кровати, где обычно спит Лань Ванцзи, будто даже во сне искал его. Ванцзи нежно фыркает, аккуратно поправляя одеяло Вэй Ина, чтобы устроиться рядом. Супруг бессознательно уступает место, пыхтя во сне, сразу же прильнув обратно, обняв его за руку, как только он ложится. Очаровательно. Обычно Вэй Ин не спит, он пишет, рисует, что-то тихонько напевает, стараясь не разбудить супруга. Честно признаться, он скучает по его тихой возне, его маленькому контролируемую хаосу, который он повсюду сеет, куда бы не пошел. Вэй Ин вздыхает, уткнувшись лицом в плечо супруга, и сердце Лань Ванцзи трепещет от любви. Он целует его веки, нежно проводит пальцами по волосам. Челка Вэй Ина мягко падает ему на глаза. Ванзци бережно убирает ее с глаз, будто боится к нему прикоснуться. Это не так. Он не боится прикоснуться, он будет прикасаться с благоговением, так часто, как позволит сам Вэй Ин. — Мгм. Вэй Ин, я рядом. Он просыпается рано. Заметно раньше обычного, но все же просыпается. Снова в холодной постели. Вэй Ин ушел. Ванцзи быстро садится, отмечая смятую постель и тревожную тишину спальни. Строна Вэй Ина еще теплая, значит он не мог далеко уйти. Заклинатель встает быстро, отбрасывая одеяло в поисках обуви. На улице снова холодно, Вэй Ин снова замерзнет. Он снова упадет в обморок. Ванцзи в ужасе, когда спотыкается об их кровать, подбирая ханьфу потеплее и домашнюю обувь Вэй Ина. Они были сделаны на заказ для него, с красными и черными вставками. Ванцзи хватает с собой все, что, по его мнению, сможет согреть супруга, когда он его найдет. Ведь его супруг снова ушел, исчезнув из их постели, словно тень. Он заходит в главную комнату и тут же останавливается. Вэй Ин, полуодетый и шальной, смотрится в одно из зеркал, приставленных к стене. Зеркало так мало, что приходится вставать на колени, чтобы увидеть себя целиком. Он наблюдает, как Вэй Ин стоит на коленях, его руки заметно дрожат, когда он тонкими пальцами ведет по лицу, очерчивая скулы, оттягивает губы. Он наблюдает, как его взгляд становится шире, руки Вэй Ина движутся дальше, нащупывая пульс на шее, задерживаются на ключицах. Лань Ванцзи в замешательстве наблюдает, как его муж трогает себя так, будто впервые себя видит. Прерывистый вздох срывается с губ Вэй Ина, когда он прижимает руки к груди. Он с силой давит на грудь и резко распахивает одежды, рассматривая грудь и ребра, поворачивается к зеркалу спиной. Его кожа чистая, без шрамов. Вэй Ин бледен, он резко впивается ногтями в деревянный пол цзинши и молча смотрит. Глаза его все так же распахнуты широко-широко, взгляд расфокусирован, Лань Ванцзи осторожно приблизился к мужу. Он наблюдал и раньше последствия ночных кошмаров Вэй Ина, его галлюцинации темного пути, крови, остатков клана Вэнь, его сестры. Но такого никогда не было. Никогда не было такого, словно Вэй Ин по-настоящему терял связь с реальностью. Слышится треск, Ванцзи требуется секунда, чтобы понять, что это его ногти. Он так сильно впился ими в пол, что выдернул один из ногтей, вокруг его пальцев собралась лужица крови. Дыхание сбивается, когда Вэй Ин медленно опускает веки… И тяжело заваливается назад, Лань Ванцзи приходится броситься вперед, чтобы не дать ему удариться головой о пол. Он укладывает его на коленях, чувствуя бешеный стук собственного сердца, и яростно шепчет: — Вэй Ин! Ванцзи чувствует теплую кровь, когда хватает раненную руку. Он морщится, закусывая губу. Вэй Ин умудрился сместить ногти на указательном и безымянном пальцах, практически выдернув их, а ноготь на мизинце треснул. Сердце бьется быстро-быстро, когда он аккуратно обматывает руки Вэй Ина своим ханьфу, и бережно поднимая мужа на руки. Вэй Ин вновь обмяк, абсолютно недоступный для мира. Он тихо стонет, пока Ванцзи находит обувь. Он тут же бросается к супругу, заглядывая тому в лицо. Вэй Ин моргает единожды, мутно и тяжело, пытаясь сфокусировать взгляд. Зрачки туманны, отрешенный, прямо как во время обмороков. — Вэй Ин, — повторяет он отчаянно и тихо, — Вэй Ин? Попытка его супруга заговорить звучит неудачно, невнятными словами и бессвязными слогами. — Ла-ла… жа? — печальная, жалкая попытка произнести имя супруга. Ванцзи чувствует, как нечто истерическое бьется в его груди, глядя на мужа, пытающегося произнести его имя. — Мгм. Я рядом. Вэй Ин? Я отнесу тебя к Лань-дайфу. Что-то пошло не так. Вэй Ин вновь просто закрывает глаза, плотно стиснув рот и медленно дыша. Лань Ванцзи дрожит, так сильно дрожит, когда плотнее укутывает Вэй Ина в еще одно ханьфу, чтобы защитить от холода. Опять. Опять. Вэй Ину опять будет холодно. Он чувствует, как сердце его бьется неровно, мерзко и сильно, когда он бросает взгляд на возлюбленного. Вэй Ин бледен, в губах ни кровинки. Ванцзи делает глубокий вздох и дрожащими руками обхватывает Вэй Ина за талию и под коленями, прижимая ближе к груди. Его рука со сломанными ногтями, обернутая, все еще кровоточит сквозь ткань. Снимать ногти будет больно, но это необходимо, как и прилипшую из-за крови ткань. Ванцзи тычется носом в висок возлюбленного, надеясь получить реакцию. Тот в ответ скулит, уронив голову ему на плечо. — Лань Чж-нь, — вновь невнятно произносит он. Ванцзи всхлипывает, притягивая мужа ближе к себе. — Да, — шепчет он, двигаясь медленнее, чтобы не трясти ношу, — Да, я здесь, Вэй Ин. Он обязан проигнорировать то, как дрожит его голос, когда он распахивает двери цзинши и не закрывает за собой. Вэй Ин такой холодный в его объятиях.***
В такое время в Облачных Глубинах тихо. Ванцзи слышит лишь свое прерывистое дыхание и стук сердца Вэй Ина. Глухой, но стабильный. Тот дышит, медленно и ровно, но Лань Ванцзи никак не избавиться от ужасающего чувства тревоги и ужаса, копошащегося в груди. Он умирает? Не умирает. Вэй Ин в порядке. Он выдыхает в плечо супруга, моргая медленно-медленно. — Лань?.. — Чш-ш-ш, — говорит Лань Ванцзи, сжимая бедро Вэй Ина, — Потерпи минутку, Вэй Ин. — Боже… где? — он снова закрывает глаза. Его челюсть едва уловимо дрожит, — Тяжело говорить. — Знаю. Отдохни. Потерпи минутку, Айрен. Минутку, — он притягивает Вэй Ина, подбородком утыкаясь в макушку и прерывисто выдыхая, — Все будет хорошо. Он не знает, лжет ли или говорит правду. Он не может лгать. Он не хочет. Особенно Вэй Ину, который кажется бодрым, но совсем несобранным. Он все еще моргал медленно, был бледен и почти не двигался, лишь положил голову на плечо Лань Ванцзи. В эти часы в Облачных Глубинах нет сильного контроля и не так много патрульных, но, откровенно, он бы не возражал, чтобы Шуфу или брат были здесь с ним. Держать Вэй Ина, раненного и находящегося явно не в себе, не входило в его планы. В лазарете тихо, когда он подходит к дверям, и ему приходится пинать их, чтобы постучаться. Громче и тверже, чем он изначально хотел, но его разум занят не тем, чтобы быть вежливым. Целитель, не Лань Бия, с удивлением открывает двери и легким раздражением на лице. Он быстро с ним справляется, когда видит Лань Ванцзи, принимая профессиональный вид. — Входите, Ханьгуан-цзюнь. Положите его на кровать. Что случилось? Его ладони вспотевшие, когда он укладывает Вэй Ина, новенький целитель не медлит, когда подходит к ним. При свете Вэй Ин выглядит еще хуже. Его живот вздымается, и он нежно потирает ладонь Вэй Ина, помня о руке, со сломанными ногтями, которую он кладет себе на живот. — Ханьгуан-цзюнь! — лекарь замирает. Лань Ванцзи вздрогнул и облизал губы. — Лань Бия, — выдыхает он, — Она дала сонный отвар. От лунатизма. Он проснулся и я нашел его. Я думаю, он был не в себе. — Диссоциация? — спрашивает он, осторожно открывая глаза Вэй Ина. То, что видит целитель, — это его зрачок, размытый, в нем никакой четкости. Серая радужка почти исчезла за зрачком, он такой большой, что это пугает, — Зрачки несфокусированные, — бормочет целитель сам себе, — Продолжайте, Ханьгуан-цзюнь. — Наше зеркало. Он просто смотрел в него, изучал себя. А потом остановился, его ногти треснули, и он потерял сознание. Я пытался остановить кровотечение, но он почти оторвал себе два ногтя и сломал третий, — он пытается казаться спокойным, уравновешенным, полным достоинства Верховным Заклинателем, но сердце его бьется слишком быстро, — Я не знал о чем думать. Целитель кивает: — Три ногтя? — Мгм. Их нужно удалить. — Конечно нужно, — выдыхает он, — Не знаю, что и думать, Ханьгуан-цзюнь. Значит, Лань Бия приготовила свой отвар? Он должен был проспать всю ночь. По крайней мере, с девяти до семи, — он снова наклоняется, изучая глаз Вэй Ина. Тот скулит, отворачиваясь. — Вэй Ин! Целитель отходит, нахмурившись. — Успокойте его, Ханьгуан-цзюнь. Я принесу инструменты для ногтей. Ванцзи кивает, поднося дрожащие руки к лицу супруга, когда лекарь отходит. Он проводит ладонью по волосам Вэй Ина, откидывая челку с лица. — Вэй Ин, — говорит тихо он, — Здравствуй, Айрэн, — он осыпает поцелуями линию роста волос супруга. — Лань Чжань? — Ванцзи всхлипывает. Вэй Ин все еще невнятен, но его имя наконец срывается с его губ, — Прости, я не… — Чш-ш-ш. Вэй Ин, все в порядке. Ты что-нибудь помнишь? — Он проводит большим пальцами по уголку челюсти Вэй Ина, чувствуя, как его муж сглатывает. Вэй Ин качает головой, закрывая глаза, как будто держать их открытыми ему тяжело. Лань Ванцзи вздыхает, запечатлевая еще один долгий поцелуй на лбу Вэй Ина, — Все в порядке. Вэй Ин? — М-м? — У тебя сломаны ногти. Один из целителей должен их удалить. Ответный взгляд Вэй Ина отражает замешательство. Ванцзи ждет, пока он заговорит, рот его открывается и закрывается, но в конце концов Вэй Ин лишь вздыхает. — Вэй Ин? — Я в порядке, Лань Чжань. Просто чувствую эти самые ногти. Это довольно неудобно. Лань Ванцзи морщится. — Я знаю. Лань-дайфу их уберет. Ты снова пытался уйти. Помнишь это? — М-м. Лань Чжань, я правда не помню. Помню только, как разговаривал с Лань Бией, выпил отвар, и вот я здесь. Не хотел тебя беспокоить. Вэй Ин стискивает ладонь супруга и Ванцзи хочется кричать. Это он должен утешать его, а не наоборот. Его храбрый муж проснулся усталым и раненым. Целитель вернулся с бинтами, водой и двумя перекрещенными кусочками металла в руках. — Привет, Вэй Ин, — приветствует он, мягко хватая его за запястье, — Вижу, ты уже знаешь, что я должен сделать. Не волнуйся о боли, я очень хорош в своем деле, — он говорит с ним как с малышом, спокойно и несложно. Вэй Ин кивает, все еще вялый, когда с его руки снимают ткань. Лань Ванцзи прикусывает губу, а Вэй Ин шипит, когда его руку медленно обнажают. Вокруг пальцев запеклась кровь, а ноготь на указательном пальце практически отваливается. Он свободно висит, удерживаясь лишь за счет кутикулы. Безымянный ноготь вывихнут вверх, наполовину оторвавшись от ногтевого ложа, мизинец треснул посередине. Большой и средний пальцы в порядке, не считая старых маленьких шрамов. Целитель поднимает руку, выбирая сначала указательный палец и берет в руки инструмент. — Я должен удалить их, прежде чем мы уберем кровь. Ты готов? Вэй Ин кивает, свободной рукой прижимая Ванцзи ближе к себе и закрывает глаза. Он вздрагивает, когда выдергивают первый ноготь, и тот с мягким стуком падает в небольшое деревянное блюдце. Его нижняя губа подрагивает за мгновение, прежде чем целитель берет себя в руки и удаляет второй ноготь. Он бормочет нежные ободряющие слова, ему приходится сильно надавить на ноготь мизинца Вэй Ина, чтобы его закрепить. У Вэй Ина вырывается резкий вздох, он крепче стискивает ладонь Лань Ванцзи. — Стойте, подождите. Подождите минутку, — шепчет он, — Всего секунду. Извините. — Вэй Ин? Вэй Ин смотрит в потолок, его глаза блестят и слезятся. Зрачки все еще в расфокусе, без особой четкости. Целитель делает паузу, аккуратно держа его руку. Он мягко прижимает влажное полотенце к обнаженному ногтевому ложу Вэй Ина, смягчаясь, когда он морщится. — Мне жаль, — говорит целитель, — Я переживаю о том, что может быть если дать обезболивающие или еще какие-нибудь снотворные средства. В твоем организме все еще отвар Лань Бии, нужно как минимум пять часов, чтобы он вывелся. — Все в порядке, — отвечает Вэй Ин, промаргиваясь, — Просто это довольно неприятно. Вэй Ин выдыхает, громко и быстро, так сильно стискивая ладонь супруга, что белеют костяшки. — Можете убирать последний. Целитель кивает, вновь принимаясь за работу, быстро и очень аккуратно. Лань Ванцзи моргает, и ноготь мизинца Вэй Ина оказывается в деревянном блюдце. Руку его супруга мелко потряхивает, а губы подрагивают. Он выдыхает сквозь зубы, крепко стиснув челюсти. Лань Ванцзи чувствует, как замирает его сердце, он проводит дрожащей ладонью по волосам возлюбленного. — Молодец, Вэй Ин. Ты так хорошо справился, — шепчет он. Вэй Ин неуверенно улыбается, прикрыв глаза, когда лекарь возвращается после того, как окунул полотенце в воду. Он осторожно вытирает руки пациента, счищая запекшуюся кровь. — Ханьгуан-цзюнь? Если вам несложно, поделитесь с ним духовной энергией, так его ногтевые ложа немного заживут, пока я очищаю их. Лань Ванцзи кивает, регулируя хватку на Вэй Ине, чтобы передать ему небольшой поток духовной энергии. Вэй Ин расслабляется под тишину лазарета, единственными звуками в котором были лишь звуки капель воды, и шороха ткани, когда он удобнее устраивается на кровати. Лань Ванцзи, радуясь, отмечает, как его зрачки становятся четче, теряя расфокус. Вэй Ин моргает, медленно и расслабленно, и для пробы сжимает руку Лань Ванцзи, когда смываются остатки крови. — Чувствую себя таким разбалованным, — шепчет он. Целитель фыркает, откладывая полотенце, чтобы перевязать раненные пальцы. — Тебя балуют от того, что ты ранен, Вэй Усянь, — тот в ответ лишь хмыкает, — Ты помнишь, как сделал это? — Нет. Не помню. Лань Ванцзи хмыкает. — Ты был очень дезориентирован. Я волновался. — Я не хотел беспокоить тебя, Лань Чжань. — Мгм. Я знаю. Внезапно целитель останавливается, мягко убирая руки Лань Ванцзи. Его лицо полно замешательства, он осторожно касается плеча Вэй Ина. — Сможешь сесть? — он помогает Вэй Ину усесться и кладет ему руки на спину и грудь, — Глубоко вздохни, Вэй Усянь. Вэй Ин послушно следует просьбе, для пробы постукивая по забинтованной руке. — Что-то не так? — спрашивает он, поворачиваясь так, чтобы видеть целителя. — Напротив, — говорит мужчина, — все так. Я ожидал, что твои меридианы будут… перегружены. Но оказалось нет. Они в идеальном состоянии, если точнее. Твое ядро в порядке, как и легкие с сердцем. Ничего такого, что могло привести к этим эпизодам. Лань Ванзци нервно ерзает, обожающе поглаживая ладонь супруга. — И что это значит? — То и значит, Ханьгуан-цзюнь. У Вэй Усяня нет никаких повреждений тела, которые могли бы привести к обмороку или лунатизму. Ты не помнишь, делал ли такие вещи в детстве? — Вэй Ин морщит нос и отрицательно качает головой. Целитель цокает, — Я обеспокоен. — Как и Лань Бия, — негромко добавляет Лань Ванцзи. — Несомненно. Думаю, будет полезно, если Вэй Усянь проведет ночь здесь, под наблюдением, — Ванцзи крепче сжимает его ладонь, — Учитывая два эпизода лунатизма, обморок, а теперь еще и две отдельные травмы в течении всего лишь двадцати четырех часов. Вэй Усянь? — М-м? Целитель хмурится и хватает Вэй Ина за подбородок, приподнимая лицо. — Я думаю, для вас двоих это выгодное предложение, я основываюсь на том, что это необходимо Вэй Усяню. У него расширены зрачки, он все еще дезориентирован и находится под влиянием сонного отвара Лань Бии. Мы сможем за ним проследить, если случится очередной приступ. И позаботиться о его смягчении. Вэй ин хмурится, а Лань Ванцзи стискивает челюсти и отвечает: — Я смогу о нем позаботиться. — Да и я хорошо себя чувствую. Я даже не помню как вылез из кровати. — Это лунатизм, Вэй Усянь, — ответил лекарь. Он еще раз проверил хорошо ли затянуты бинты и вздохнул, — Ханьгуан-цзюнь, так будет лучше. Мы будем здесь с Лань Бией. Мне кажется, наблюдение пойдет на пользу Вэй Усяню, да и вы сможете отдохнуть. — Мы сможем поговорить с глазу на глаз, Лань-дайфу? — спрашивает Вэй Ин, — Всего минутку. Целитель делает паузу, переводя взгляд с Вэй Ина на Лань Ванцзи. Спустя мгновение он кивает. — Я скоро вернусь. Вэй Ин разворачивается к супругу, пристально на него глядя и нахмурившись. — Лань Чжань. — М-м? — Как я умудрился сломать ногти? Ванцзи делает паузу, подыскивая нужные слова. Правильное объяснение. Он понятия не имеет, что значит этот приступ лунатизма, почему он так действовал, что заставило его так отрицательно отреагировать. Впиваться ногтями в пол так, что они трескались. Его берет первобытный страх и чувство тошноты, которые он подавляет и подходит к Вэй Ина, беря в руки его забинтованную. Вэй Ин улыбается. — Они не болят. Это просто странно. — Было больно, когда тебе их снимали, — отвечает Ванцзи, целуя забинтованные кончики пальцев. — Так и было. Но сейчас не больно. — Когда ты лунатил, — начинает он, делая паузу, пока осторожно ведет губами по пальцам супруга, — Там было наше зеркало. В коридоре. — Мне нравится это зеркало. — Знаю. Я нашел тебя, стоящего на коленях, — Вэй Ин склоняет голову, как это делает, когда задумывается, — Ты изучал каждую частичку своего тела. Свое лицо, шею, грудь. Как будто не мог поверить, что оно реально. А потом ты прервался и с такой силой вцепился в пол, что сломал ногти. Ты правда был не в сознании? Вэй Ин отрицательно трясет головой и поджимает губы. — Я ничего не помню, Лань Чжань. Я был без сознания. Словно… пробел между моментом как я выпил отвар и тем, что оказался здесь. Я не хотел тебя пугать. Ванцзи качает головой, наклоняясь ближе. — Я знаю. В этом нет твоей вины. Чем хочешь заняться? — А? — Пока под наблюдением, Вэй Ин. Он наблюдает, как Вэй Ин обиженно прищуривает глаза, выпячивая нижнюю губу. Он не дуется, пока нет, но очень к этому близок. Он выглядит до смешного уставшим, Ванцзи просто хочет укутать его и унести обратно в цзинши, в их теплую постель. Вэй Ин до сих пор бледен, но губы уже вернули свой цвет. Под глазами залегли тени, брови нахмурены. Его серые глаза до сих пор пока тусклы, налиты кровью, а взгляд рассеян. Вэй Ин сутулится, плечи опущены, пальцами он тихонько стучит по одеялу. Ханьфу, позаимствованное у Ванцзи, перепачкано кровью и водой на рукавах, под ногтем на среднем пальце тоже её остатки. Его вьющиеся волосы растрепаны, падают на лицо, выбившись из красной ленты. Сейчас она почти сползла с волос, запутавшись в темных прядях, и контрастируя с ними и белыми простынями. В Ванцзи просыпается желание провести пальцами по этим непослушным волосам и хорошенько заплести супруга. Обязательно поступит так позже. — Я не хочу снова спать, Лань Чжань, — спустя некоторое время говорит Вэй Ин. Мягко и тихо, словно это какой-то секрет, — Правда не хочу. — Вэй Ин, — мягко возражает Лань Ванцзи, его супруг лишь качает головой. — Что, если я опять начну это делать? Заклинатель поджимает губы, убирая Вэй Ину челку с лица. — Тогда Лань Бия и остальные тебя остановят. Они не позволят ничему такому случиться. Вэй ин усмехается. — Ты не можешь этого обещать, Лань Чжань. — Мгм. Я не могу. Вэй Ин вздыхает и подносит руку мужа к своим губам. Он оставляет поцелуй, нежный, мягкий и легкий, а потом внезапно кусает, со всей яростью и всеми зубами, какие есть у Вэй Ина. Ванцзи его обожает. — Хорошо, — шепчет его супруг, — Только останься со мной пока я не усну, пожалуйста. — Мгм, — он соглашается, а его сердце колотится, — Я буду здесь. Это простое обещание, но он его выполянет. Откровенно говоря, он весь день сердится. В Цзинши он вернулся только когда Вэй Ин уснул, выпив остатки сонного отвара, так что долго ждать не пришлось. Он лег, ткнул пальцев в Ванцзи, чтобы ему спели, и отключился даже раньше, чем его супруг допел «ваньсянь». Целитель, удаливший его ногти, Лань Као, заверил, что будет за ним присматривать, пока не придет Лань Бия и пронаблюдает за ним до ужина. Ванзци ощутил, как дрожит губа, но согласился на помощь лекаря, которую тот оказывает его мужу, а затем вернулся в цзинши в одиночестве. Он изо всех сил старался вновь уснуть. Зеркало в их коридоре все еще стояло там, кровь Вэй Ина все была на полу перед ним. Ванцзи отмывает пол, засматривается на зеркало, в нем нет ничего необычного. Оно приличных размеров, с металлическими завитушками. Вэй Ину оно нравится, потому что при правильном утреннем освещении он сияет голубым и желтым цветами. Он использует его, когда делает прическу по утрам, любит сидеть рядом и любоваться в нем собой. Милая привычка, которой Лань Ванцзи неустанно потворствует. Вэй Ин нашел это зеркало, продающееся по низкой цене и забрал его сразу, как только отыскал мешочек с деньгам Ванцзи. Легкое скольжение пальцем по металлу не оставляет за собой никакого последа темной энергии, к которой Вэй Ин особенно чувствителен. После тщательного осмотра зеркала не нашлось ничего необычного, кроме царапин на его поверхности. Это правда лишь просто красивое старое зеркало, в котором любил красоваться Вэй Ин. И это ставит его в тупик, он проводит остаток ночи за чтением. В отличие от супруга, он может позволить пару ночей без сна. Пускай и тело его протестует и требует сна, но он это игнорирует. Вэй Ин поделился страхом того, что он может вытворить во сне. Его нельзя за это винить. Ванзци размышляет об этом, постукивая по столику, а потом достает бумагу для письма и кисти. На самом деле, это радикальный шаг. Письмо главе ордена Цзян принесет неудобства всем. Вэй Ин до сих пор считал, что никому не нужен, а Ванцзи и вовсе не был уверен, что получит ответ на письмо, не думая уже о том, а прочтет ли Цзян Ваньин вообще послание. Но он не терял надежды, очевидно, надеясь, что тот все еще любит своего шисюна, вопрос в том захочет ли он иметь дело с простым эпизодом лунатизма. Или предоставить какую-нибудь информацию относительно Вэй Ина. В груди селилась надежда, он старался не писать слишком уж пассивно-агрессивно и лишь желая найти хоть что-то относительно супруга. Сам Вэй Ин пытался писать письма. Пытается. Бросает написание на полпути, прячет под письменным столом. Он делает это когда особенно расстроен. Пару раз Лань Ванцзи заставал его за написанием писем для Цзян Яньли после тяжелых кошмаров, тех, которые обычно оставляют его молчаливым и дрожащим. Он запечатывает их осторожно, прячет в ящик стола так, чтобы те не порвались или помялись. Ванцзи не прикасается к ним во время уборки. Они слишком важны его супругу, и он никогда не подглядывает, во время написания писем для шидзе. Вэй Ин расскажет ему о них, если пожелает, но он никогда не будет врываться в его диалог с сестрой. Пока он пишет письмо Ваньиню, хмурясь, вспоминается прошлое. Так странно видеть, как Вэй Ин трогал себя так, словно не мог поверить, что находился в комнате. Это не обязательно могла быть диссоциация, у Вэй Ина бывало всякое, так что Ванцзи легко мог бы определить подобный эпизод, но это был не он. А еще его ногти. Впились так глубоко, под таким давлением, что просто сломались. Пугающее зрелище. Капля чернил падает на пергамент, портя красиво написанное имя Вэй Ина. Ванцзи хмурится, решив перечитать письмо. Потом допишет. Без Вэй Ина его день тих и обычен. Он старается не думать о тех тринадцати годах ожидания, о тишине Цзинши, когда лишь плач нуждающегося в ласке А-Юаня мог его разбудить. Года, когда он лежал, испытывая боль и скорбь, тихо оплакивая и хрипло дыша. В то время как в соседней от него комнате был зависимый от него ребенок, а ему не хотелось просыпаться по утрам. Вэй Ин в порядке. Живой. Спит в лазарете. Он уверяет себя, что с его супругом все в порядке, но нервозность заставляет навестить его. Утром в Облачных Глубинах заметно спокойнее, вокруг витает туман. Это освежает. Вэй Ин почти ежедневно очень громко жалуется на холод, но, кажется, такая свежесть ему по нраву. Когда его лицо румянится от холода, он всегда тянет руки к Ванцзи под предлогом согреться. Он потакает ему каждый раз. Когда он приходит, его супруг еще спит, лежа на боку. Кто-то хорошо расчесал его и заплел косу. Лань Бия, появившаяся откуда-то из-за угла, лишь сочувственно хмурится и кивает в знак приветствия. — Ханьгуан-цзюнь. — Лань-дайфу, — он кивает в ответ. — Он всю ночь проспал. Лань Као не наблюдал ничего плохого. Он спокоен, ногти заживают хорошо, хоть и медленно. Мы дали ему легкое обезболивающее, чтобы было меньше боли, когда он проснется. Поистине звездный пациент. В отличии от некоторых, — фыркает она. Слышится раскат звенящего смеха, приглушенного одеялом. Лань Ванцзи ободряется. — Простите-, Лань-дайфу! — говорит голос. А потом появляется фигура, бледная, но улыбающаяся, с этим самым одеялом на плечах, — доброе утро Ханьгуан-цзюнь. — Лань Сюэцинь, — он мягко кивает, — Доставляешь неприятности? — Ничего такого! Бай Шань отругала меня и попросила Лань-дайфу мне помочь. Такой хороший ребенок. А со мной все в порядке, просто простыл. Ваш муж чудесный сосед по комнате. — Он же спал все это время, Сюэцинь, — осуждающе отвечает Лань Бия. Он поворачивается обратно к Лань Ванцзи и проверяет повязки Вэй Ина, — Он был спокоен. Не лунатил, не разговаривал. Лань Као рассказал мне, что произошло. Мне… мне жаль. Он должен проснуться через пару часов, плюс-минус. Вам здесь рады, но кое-кому тоже требуется отдых. Прошу меня простить, — она кланяется и отправляется в аптечный домик за углом. Лань Сюэцень наклоняется вперед, приподняв бровь. — Бай Шань рассказала, что вы болтали с ней. Обо мне. А вы тот еще сплетник, а, Ханьгуан-цзюнь? — Мы не сплетничали. Она волновалась. Он ставит табурет около постели Вэй Ина, приглаживая перекинутую через плечо косу. Вэй Ин даже не шевелится, сонный отвар прекрасно справляется со своей работой. Ванцзи хмыкает. — Вам нравится? — М-м? — Коса, Ханьгуан-цзюнь. Это я ее заплел. У него такие длинные волосы, а я месяцами не возился с чьи-ми либо волосами. Бай Шань мне больше не позволяет её заплетать. Такая взрослая маленькая леди. Да и я едва справляюсь со своими делами, поэтому она и попросила Лань-дайфу о помощи. Я надеюсь, вы не против? Его улыбка полна надежды, но он лукаво склонил голову — так делает Бай Шань, когда проказничает. Забавно. — Мгм. Выглядит отлично, аккуратно. И очень славно. Лань Сюэцинь кивает. — Да. Я удивлен. Я услышал, что Вэй Усянь будет моим соседом по комнате, и вот он, спит крепко, как младенец! Какая неприятность, в самом деле. А, Бай Шань так расстроится, что пропустила это. Он был в полном порядке. Очень тих. Мне кажется, он шевелился только в тот момент, когда Лань-дайфу меняла ему бинты. Ванцзи кивает, проводя пальцами по запястью супруга. — Благодарю, Сюэцин. Я был… обеспокоен. — Понимаю. Но с ним все было нормально. Буду хорошо за ним приглядывать! — Лань Сюэцинь похлопывает себя по бицепсу и улыбается, — Его Цинь-гэгэ! Ах, он бы назвал меня гэгэ? Меня никто раньше не называл гэгэ! — он широко улыбается. — Вэй Ин старше тебя, Сюэцинь. — Это все еще очень забавная идея! Никто не называл меня раньше гэгэ! Лань Ванцзи борется с тем, чтобы закатить глаза. - Вэй Ин мог бы называть тебя диди, если вежливо попросить. Он… очень снисходителен. Лань Сюэцинь смеется, мягко и сладко. — Старейшина Илина зовет больного старика диди! Ну и забава. Бай Шань смеялась бы с этого до хрипоты. Ах, вы смешной. Уверен, у вас еще есть дела, Ханьгуан-цзюнь. Я присмотрю за вашим мужем, клянусь! Ванцзи оставляет поцелуй на лице спящего Вэй Ина, и встает, чтобы поклониться Лань Сюэциню в знак благодарности. — Благодарю, Сюэцинь. Я ценю это. Прошу, приглядывай за ним внимательно. Лань Сюэцинь улыбается ярко и широко. — Конечно, Ханьгуан-цзюнь. Я буду лучшим гэгэ из всех, что у него были! Ванцзи улыбается. Вэй Ин, несомненно, отлично проведет время, когда проснется.