Найди меня

       Дима подслеповато щурится, прикрывая глаза рукой, и обернувшись в поисках говорившего, замечает Олега на одном колене с кольцом в руке, а вокруг них всех коллег с цветами. А сверху, оказывается, сыпались золотистые конфетти.              — Ты выйдешь за меня? — улыбается Олег под одобрительные возгласы друзей. Он запомнил про кольцо и цветы в больнице. Ведь Дима, кажется, не шутил.              А Дима ему врезать хочет. Он тут чуть инфаркт не получил. Но вместо этого, он улыбается и протягивает ему руку, — Выйду.              «Ура» доносится со всех сторон, а холодный металл из белого золота обжигает палец. Губы жалит поцелуй, спину оглаживают руки. Где-то сбоку выстреливает пробка из шампанского. А потом Олег дарит ему пышный букет из ярко-красных роз.              Дима довольно улыбается и снова целует его в уголок губ, привстав на носочки.              Коллеги по очереди подходят поздравить с помолвкой, дарят цветы и целуют в щеки, а после ведут во второй зал, где уже накрыт стол и стоят официанты.              К концу вечера Матвеев уставший, но крайне счастливый. Домой он едет сонный, сытый и довольный, а главное с кольцом на пальце. Еще радуют и цветы, которые заняли все заднее сиденье, которые Олег помогал ему нести наверх.              Пока Олег, удерживая все остальные букеты Димы, кроме им же подаренного, пытается каким-то чудом, наощупь открыть дверь. У них же никто не мог подарить обычный, небольшой букетик, все же едва ли не с женихом соревновались. Дима улыбается, вдыхая аромат роз, пусть он и любил другие цветы.              — Олеж, а у меня для тебя тоже сюрприз есть, — неожиданно бросает Дима и первым шмыгает в только открывшуюся дверь.              Олег вздыхает, ухмыляется и скидывает все цветы на пуфик в коридоре, хорошо, что квартира просторная. Дима же подозрительно притих где-то в недрах квартиры.              — Дим?              — В спальню иди, — кричит Матвеев, а Олег ухмыляется и едва ли не ладошки потирает.              Войдя в спальню, Олег сразу же замечает Диму, что сидит на кровати спиной ко входу. Альфа крадется как можно тише, собираясь наброситься на него со спины и поцеловать для начала, но омега слышит его и оборачивается, мгновенно обезоруживая настолько, что он едва ли не запинается о свою ногу, спотыкается о столик и падает на колени перед кроватью с выражением детского восторга на лице.              На руках у Димы сидел маленький, черный котенок с большими круглыми глазами.              — Это тебе.              Олег тянет свои руки к крошечному, пушистому комочку и едва не пищит, когда его обнюхивают и неуклюже перебираются в ладони.              — Как зовут эту прелесть? — не может сдержать восторга Олег.              — Как сам назовешь, так и будет, — спускается с постели Дима, чтобы поставить все цветы в вазу.              Олег все еще смотрит на крошечного котенка и конечно он хочет назвать его Кроу, но тогда Кроу Димы может обидеться. А как?              — Олег, ну неужели нельзя было цветы аккуратно положить? Че ты их бросил на пуфике? Они же помнутся! — ворчит Дима возмущенно в коридоре, расправляя примятые лепестки.              — Диман, — вылетает в коридор вместе с котенком Олег, сразу же зажимая его к себе одной рукой и зацеловывая, — спасибо тебе. Я его Локи назову.              Дима жмет плечами, — Как хочешь, но имей в виду, назвать ребенка я тебе не дам.              Олег лишь пихается возмущенно, но его уже беспокоит другое, — А это же ему надо лоток, лежанку, игрушки.              Дима вздыхает и слегка закатывает глаза, — Я уже все купил. Переноску тоже и к ветеринару на прививки я вас записал на четверг, на час дня, как раз в обед успеешь. Там рядом если что кафе, пообедаешь.              Олег вообще в неописуемом восторге, он даже так своей овчарке рад не был. Дима же снова вздыхает. Зато, он точно убедился в том, что Олег будет хорошим отцом. Только такими темпами, дети у них точно не скоро появятся.              Навозившись с котенком и убедившись, что он уснул в лежанке и в том, что ему комфортно, Олег забирается в постель к Диме.              — Спасибо, — прижимается губами к руке с кольцом.              Уловив же улыбку в ответ, поднимается губами выше по руке и целует губы Димы весьма охотно отвечающего на поцелуй. Матвеев обнимает его, тянет к себе ближе, буквально на себя и Олег накрывает его собой, укладываясь сверху, меж разведенных ног.       — Доверься мне, — невесомо поглаживая омежью щечку, Олег с трепетом смотрит ему в глаза, буквально чувствуя, как между ними зарождается и устанавливается связь. Не удержавшись, Олег проводит большим пальцем по нижней губе омеги, ощущая все неровности кожи от постоянных нервозных прикусываний. Все еще смотря в гипнотические, черные глаза напротив, Олег медленно наклоняется и запечатлевает легкий, просящий поцелуй, отстранившись же буквально на миллиметр, все еще разделяя одно дыхание на двоих, шепчет, боясь разбить момент, — Разреши мне любить тебя этой ночью.              С губ Димы срывается звук, похожий на тихий стон. У него перехватило дыхание от слов альфы, от того, как он на него смотрит, как касается. Еще ничего не произошло, но его будто уже укутали в некий кокон ощущений и чувства тепла, неосязаемой нежности. Никто и никогда не смотрел на него так, никто еще не касался его так нежно. Никто не просил у него разрешения любить его. Отчего-то глаза заволокла пелена слез, и Дима поспешил закрыть их, разрывая эту связь. Несколько капель все равно срываются вниз, и Олег, мягко приподняв его лицо за подбородок, собирает губами каждую.              - Пожалуйста, - просил он, трепетно целуя его щеки. – Позволь мне...              Не отвечая, Дима сам обнимает его за шею и, притянув к себе, прижимается к его губам поцелуем, стараясь передать все свои чувства к нему. Он ощущает, как наваливается сверху Олег, придавливая его к постели своим в прямом и переносном смысле горячим телом. От чего по собственному бегут мурашки в местах соприкосновения, хотя потряхивало и без того. Его трясет от переполнявших эмоций и страха перед неизвестным, но, он все равно, продолжает целовать Олега, ища утешения и поддержки, честно стараясь избавиться от всего лишнего и просто насладиться моментом. Честно стараясь ничего не испортить. И мать вашу, он теперь снова прекрасно понимает, что чувствуют девушки-девственницы. Только он и так всегда понимал, что они волнуются, зачем ему вот это вот все на своей шкуре? Так, надо собраться и сосредоточиться на Олеге, а то он прям будто женат не был и это, правда первый раз, когда он вообще с кем-либо постель делит. Но он же был женат, а не замужем, а это другое. Господи, за что это Олегу?              Олег же полностью растворяется в нем, приподнимает аккуратно, чтобы вытащить из-под него мешавшееся покрывало, и, отбросив его в сторону, снова укладывает его спиной на простыни. Отвлекая нежными прикосновениями, он освобождает желанное тело от одежды и раздевается сам, неторопливо, чтобы не спугнуть. Он буквально ощущает чужое волнение в воздухе и это выглядит забавным. Нет, не смешным, не глупым, а вот именно забавным, трепетом отзывается в груди и мягкостью и внимательностью в действиях. Да, он знает, его омега не хрустальный, но позаботиться о нем хочется инстинктивно будто.              Как только домашняя футболка улетает вслед за штанами, руки Димы тут же по-хозяйски, ни разу не робко, прошлись по широкой спине альфы, переместились на грудь, любовно очерчивая линию крепких мышц, и вернулись к шее. Раздеваясь, Олегу пришлось отвлечься, прервав поцелуй, и Дима нетерпеливо потянул его назад, прося еще. Хрупкие руки поднялись к затылку, оттягивая пальчиками темные, мягкие, вьющиеся пряди. Вот полюбилось ему в них зарываться, расслабляет. Не рассчитав, потянул до боли, отчего Олег тихо шипит и в ответ прикусывает нижнюю губу.              Прикосновения обжигают. Губы беспорядочно блуждают по лицу, касаясь щек, ведя, не отрываясь по скуле. Лизнув маленькое ушко, Олег опускается к шее, усиливая давление зубами, грозясь оставить заветный след. Обещая ему это. Диму мелко затрясло от действий Шепса. Все омежье нутро среагировало мгновенно. Внутри разгорелся целый пожар, опаляя кожу изнутри, внешне украшая ее румянцем. Спускаясь и ниже, собираясь в теплый узел в животе. Жалобно простонав, он смиренно наклоняет голову в сторону, еще больше открывая беззащитную шею для альфы. Но вместо долгожданного укуса Дима получает лишь нежный поцелуй.              Олегу до боли в деснах и гневного рыка волка в груди, хотелось сомкнуть зубы на чистой коже, чтобы раз и навсегда оставить свой след - доказательство принадлежности омеги ему и только. Он сделает это однажды. Но только не так и если Дима сам попросит его об этом.              Огладив бедра и перехватив ноги омеги под коленками, Олег разводит их в стороны еще шире. Такое знакомое и привычное действие, но Дима смутился, отчетливо ощутив, как пульсирующий вход раскрылся, выделяя наружу прозрачную естественную смазку. А, извините, это теперь всегда так будет? Или это течка? Сердце от испуга с ритма сошло. Он заставляет себя выдохнуть, так, ладно, может так даже будет лучше? Состояние тела омеги делало этот момент таким волнительным. Дима не осознавал, как его аромат раскрылся еще больше из-за возбуждения, лишая альфу возможности дышать ровно. Олегу приходится стиснуть зубы и сделать небольшую паузу, чтобы не наброситься на омегу подобно дикому зверю. А ведь хочется. Он давно его хочет. Очень. И все замены были не тем, тупо не тем. С ними не было эмоциональной привязки и по сути именно эмоциональной разрядки он не получал, только физическую. Он не перестает поглаживать бедра и живот Димы, лаская и расслабляя одновременно. Это должно отвлекать и не дать усомниться в адекватности альфы. Олег не хочет, чтобы Дима волновался. А вот такая небольшая пауза дала ему возможность более-менее отдышаться и привыкнуть к соблазнительному аромату. Только собрав в кучу остатки контроля над своим телом и мыслями, Олег возвращается к прелюдии, опускаясь влажными поцелуями по животу все ниже и ниже.              Поцелуи внутренней стороны бедра избавили чернокнижника от какого-то мнимого стеснения. Выпустив волосы Олега, он кладет ладошки на сильные плечи и сам раскрывается перед ним, прося более откровенных ласк, чем простые поцелуи. Олег усмехается, вспомнив, как еще недавно тот сильно смущался естественной реакции своего тела. А теперь он не позволял Олегу отстраниться, зажимая его бедрами и подталкивая пяткой в спину. Альфа был не против поощрить его рвение и поддаться немного на чужую провокацию.              Проведя языком от основания члена до розовой головки, он обводит ту языком по кругу и неспешно вбирает в рот, посасывая. Дима вздрагивает, хватанув ртом воздух, и толкнулся было бедрами навстречу, но Олег удерживает его на месте, предусмотрительно положив ладонь на лобок. Приятное давление на чувствительную точку стимулировало дополнительное удовольствие. Но стоило только напрячься при непроизвольном движении, как Олег буквально придавливал его к кровати, не позволяя даже шевельнуться. Диме ничего не оставалось, как вцепиться пальцами в его плечи, царапая короткими ногтями, и дышать глубже, срываясь на скулеж. Парень забывался в своих ощущениях и почти бредил, говоря сбивчиво на смеси из трех языков, прыгая с русского на английский, а с него и на китайский. Олег, наслаждаясь голосом возлюбленного, взял аккуратный член глубже и стал двигать головой, переходя к полноценному минету. Дима моментально зарылся пальцами в волосы альфы. Отвечая лаской на приятные ощущения, доставляемые ртом, он гладит его волосы, и снова тихо мурлычет разные вещи, но разобрать слова было уже невозможно, потому что это все и буквально перешло в мурчание.              Олег был бы не против, неторопливо довести омегу до истомы, заставив того кончить от прелюдии, но силы нужно было беречь. Нежность и заботу он окажет Диме позже, когда мозг перестанет прошибать током, посылая один единственный импульс - завладеть телом омеги полностью и без остатка. Сейчас нужно быть терпеливым, а собственное возбуждение бьет в голову, лишая этой способности.              Продолжая оральную ласку, Олег, подловив момент, касается пальцами входа. И даже от невесомого, мимолетного касания, омега сжимается весь. Альфа хмыкает. Это пока. Отвлекающим маневром, неспешно оглаживает ягодицы, плавно переходит на внутреннюю сторону бедер, а когда чувствует, что под ним снова расслабились, предпринимает вторую попытку коснуться входа. Пальцы игриво ласкают чувствительную кожу, размазывая уже выделившуюся смазку, и снова возвращаются к бедрам, притупляя чужую бдительность, пока омега теряется в полувздохах-полустонах из-за новых для себя ощущений. И снова шаловливые пальчики возвращаются к заветному местечку, пробуют нажать, но не проникнуть, снова погладить.              У Димы же дыхание поверхностное и пальчики на ногах поджимаются, хотя ноги наоборот хочется вытянуть и сжать, но Олег по-прежнему не позволяет. А ощущений и волнения слишком много. Хочется уже просто кончить, а не дают. Слезы от перевозбуждения собираются в уголках глаз. Он так долго не продержится.        Ощутив, что омега больше не зажимается, а смазка наоборот стала выделяться больше, Олег собирает ее на пальцы, и еще немного покружив у входа, пробует протолкнуть первый. Входит с трудом, стенки обхватывают горячо и плотно, но смазки достаточно.              — Не зажимайся и не задерживай дыхание, — ненадолго отрывается от ласки Олег, не желая, чтобы Матвеев себе же навредил.              Дима послушно старается восстановить дыхание и расслабиться. Он же сам все знает, но теория с практикой отличаются. Взять проще, чем дать, знаете ли.              Олег же разогрев и размяв стеночки изнутри, пробует добавить второй палец, не раскрыть, а хотя бы просто добавить, все так же отвлекая на ласки члена. Однако он отстраняется, чтобы похвалить, — Ты молодец, у тебя хорошо получается, — конечно, он молодец, он старается. Шепс вообще готов ему ноги целовать за то, что вообще согласился быть с ним, а не стал искать себе девушку-альфу.              Омега жалостливо скулит. Ему сложно, но он старается. И он просто счастлив от того, что его партнер это видит и понимает, не требует от него всего и сразу. Что он даже больше сосредоточен на нем, чем на себе.              — Любовь моя, — поглаживает его по низу живота Олег, — умница мой, — пробует развести пальцы в стороны Олег, — хороший. Такой хороший, красивый. До безумия, — и снова он довел его до слез, отчего омега прячет лицо в сгибе локтя.              Даже не подозревая, он сейчас разворошил целое осиное гнездо в его голове и чувствах. Сердце билось где-то в груди от одного только осознания, что Олег говорит это искренне, не только для того, чтобы переспать с ним.              Два пальца наконец-то проскользнули легко и свободно. Дима даже не замечает в своих противоречивых чувствах, лишь удивленно выдыхает, когда Олег, подловив момент, толкнулся ими, надавив на простату, одновременно опустившись ртом до самого основания. Дима непроизвольно сжимает в кулаке темные волосы и пытается в очередной раз толкнуться в его рот, ему ведь немного нужно уже на самом-то деле. Но снова обездвижен крепкой хваткой. Олег же, убедившись, что стенки узкого прохода омеги были достаточно эластичны и готовы принять его, соскочил с члена с громким влажным звуком и вынул пальцы.              Дима отреагировал неожиданным даже для себя недовольным вздохом, и обиженно взглянул на младшего, почувствовав, как тот отстранился. Почему сейчас? Ему же так теперь хочется. Провоцируя альфу, он оглаживает себя по груди, плавно опуская руку к члену и, минуя его под строгим, горящим взглядом, на пробу оглаживает пальцем чувствительный вход. Дима вздрогнул и рвано выдохнул от собственных прикосновений. Его тело стало слишком чувствительным. Перехватив руки старшего, Олег, с трудом проглотив вязкую слюну, заставил себя в последний раз собраться с мыслями и оторвать взгляд от пульсирующего входа, где мгновением ранее была чужая рука.              Подтолкнув Диму, чтобы тот перекатился со спины на бок, Олег ложится позади него. Просунув руку под голову омеги, он придвигает его ближе и перехватывает шаловливую ручку, крепко смыкая пальцы на узком запястье. Дима вцепился в него свободной рукой и запрокинул голову, опускаясь на плечо младшего. Подхватив под колено омегу, Олег поднял его ногу, тут же согнув свою и подсунув в качестве опоры, на которую Дима опустил стопу, чтобы не напрягаться, удерживая ее на весу. Член уже давно вызывал болезненные ощущения, и Олег выдыхает, ловя последние крупицы самообладания.              — Вообще, первый раз лучше в коленно-локтевой, но так тоже сойдет, — оставив краткий поцелуй на виске омеги, он предупреждает, — выдохни и максимально расслабься и пробуй не сжиматься до последнего.              В это же мгновение Олег медленно входит в желанное тело, держа себя под контролем до последнего сам, чтобы не толкнуться до конца и не войти резко, одним движением, не смотря на зашкаливающее желание.       Мышцы на животе напряглись непроизвольно, помня о болезненности этого процесса для первого раза, но боли Дима так и не почувствовал. Его тело было достаточно подготовлено и расслабленно, чтобы принять в себя член альфы. Омега удивленно прислушивается к себе, к своим ощущениям, а в следующий момент с его губ срывается очередной красивый для слуха стон. Олег, блаженно выдохнув в черные волосы от ощущения тепла и давления, с которым нежные стенки сжимали его член, прислонился лицом к виску старшего и, прикрыв глаза, толкнулся еще раз. Член вошел глубже, выбивая из Димы новый сладостный стон. Сбивчиво дыша, тот попросил повторить, и Олег довольно улыбнулся, слыша, как звучит его возлюбленный. Исполнив просьбу, он начал двигаться, совершая медленные, но сильные толчки. Член входил глубоко, почти не покидая тела чернокнижника. Дима стонал и мелко вздрагивал с каждым новым движением. Все это сопровождалось влажным звуком и шлепками тел друг о друга. Громко и так развратно. Дима задыхался от стонов и жмурился от накатывающего удовольствия, дыша лишь короткими вдохами и выдохами. На большее не хватало.              После череды быстрых толчков, шла длинная пауза, во время которой Олег медленно вытаскивал член, оставляя внутри лишь головку, а затем снова резко вторгался в чувствительное тело, срываясь на ритмичные толчки. Раз за разом перерывы становились все короче, как и вздохи омеги. Дима хрипел и срывался на скулеж, вцеплялся в руку Олега ногтями, наслаждаясь происходящим. Нравилось, что Олег двигался внутри него почти в беспамятстве. Нравилось слышать его тяжелое дыхание. Ему нравилось, что пальцы Олега безжалостно сжимали его кожу, теряя контроль, оставляя на ней заметные следы. Тело горело, а он продолжал течь, пачкая себя и простыни, будто у него течка была в разгаре, а это просто от сильного возбуждения. Живот сводило от сладостных судорог. И он сходил с ума, чувствуя, как набухал внутри него узел, распирая органы изнутри. Двигаться с формирующимся узлом в том же темпе было намного сложнее, но Олег продолжал упорно вколачиваться в любимое тело, чувствуя дрожь подступающего оргазма.              Дима кончил первым, громко застонав, переходя на скулеж, и на время отключаясь от реальности, оглушенный собственным оргазмом. Он тихо всхлипывает, когда Олег, догоняя собственное возбуждение, продолжал беспощадно вбиваться в его тело, стимулируя еще больше. И неминуемо вскрикнул, испытав сразу второй, уже сухой оргазм, когда Олег сам излился на него, вовремя опомнившись и вытащив. Находясь в блаженстве, Олег потерся носом о доверчиво открытую шею. Руками гладит все еще подрагивающее тело омеги.              — Как себя чувствуешь?              Вместо ответа невнятный стон и судорожная дрожь по телу.              — Могу тебя коснуться? — не громко спрашивает Шепс, беря в руки свою же футболку, чтобы обтереть чувствительное омежье тело. Не всем бывают приятны прикосновения после близости, и дело не в том, что партнер сделал что-то не так, а в том, что тело слишком чувствительное и очень легко получить тактильный перегруз, что может привести к неприятным ощущениям.              Дима неуверенно кивает, вроде можно. И сам не поймет.              Олег кивнув, на пробу совсем невесомо касается тканью тела, внимательно следя за проявлением любой реакции и стирает сперму с живота и поясницы омеги, укладывая его на спину поудобнее.              — Порядок?              — Пить, — единственное, что приходит на ум Матвееву, — очень воды хочется.              Накинув халат на голое тело, Олег приносит ему стакан воды и помогает попить. Надавливает рукой на грудь, заставляя еще немного полежать, — Отдохни. Приди в себя полноценно.              Дима, прикрыв глаза, пытается расслабиться, Олег же надавливает на те мышцы омеги, что стягивает в судорогу, тянет их в противоположное спазму направление.              — Может тебе что-то перекусить что-нибудь принести, а?              Матвеев отрицательно качает головой и тянет за руку альфу к себе, без слов прося обнять, что Олег и делает, продолжая следить за его состоянием и поглаживать по волосам. Вдохнув дурманящий аромат любимого, совсем неожиданно даже для самого себя, он выдыхает, — Дим, я укусить тебя хочу. Метку поставить, — на всякий случай уточняет альфа.              Дима кивает, — Хорошо, — кое-как перевернувшись к нему лицом, он аккуратно обнимает его, цепляясь за плечи подрагивающими от волнения пальчиками и наконец снова доверительно открывает шею.              Волк внутри Олега танцует ламбаду от восторга и благодарности. Олег же в восторге, — Ты же понимаешь, что это навсегда?              Дима кивает и задает свой вопрос, — Куда хочешь укусить? Как принято? Запястье? Шея? Нога? — и смеется.              Олег смеется в ответ, — Все на усмотрение пары. Могу сказать одно, глядя на тебя, я хочу только, как первобытное чудовище заклеймить твою шею. Других мыслей в голове ноль.              Дима снова кивает, — Хорошо.              И в тот же момент Олег кусает, фиксируя метку, чтобы все знали: этот омега занят! Чтобы за километр было понятно, они пара. Немного уняв собственнические порывы, альфа обеспокоенно зализывает место укуса на сжавшемся от боли омеге.              Однако при всем при этом, Дима был спокоен и не пытался вырваться или убежать от него. Изнеженный и утомленный омега лежал с закрытыми глазами, восстанавливая силы. Он с мягкой улыбкой принимал ласку, рисуя пальцами на руке старшего какие-то символы, чтобы не уснуть. Хотя, ничто не мешало ему это сделать.              — В душ? — предлагает Шепс и Дима не отказывается и от того, чтобы его отнесли, да принесли обратно, что альфа и делает.              — Кстати, у нас свадьба через две недели, — решает сообщить Олег, когда оба уже после души были на грани сна, — мы с Сашей уже обо всем договорились.              Дима моментально просыпается, — Какая свадьба? В смысле, как через две недели? Что значит, вы с Сашей уже все решили?              — А, — весьма доволен собой Олег, — у меня знакомая свадебный салон держит. А у Саши близкий друг занимает организацией праздников и торжественных мероприятий. Еще папа с мамой только через две недели смогут приехать.              Дима от возмущения приподнимается на локте и очень старается понять, все ли он правильно услышал, — Олег, а меня спросить?              — Когда? Ты все время на допросах был, а еще раньше в больнице.              — Не дай Бог это будет свадьба в греческом стиле или там будут эти караваи, выкупы и прочая вакханалия, где проще от стыда сгореть, — фырчит Дима. С одной стороны, хорошо, что его от всех этих хлопот оградили, а с другой стороны не дай бог.              Шепс жмет плечами, — Зато всем точно весело на таких свадьбах.              — Олег! — возмущен и одновременно испуган Дима, но альфа смеется, — А зачем нам свадьба? Может просто распишемся и чисто с близкими в ресторане посидим?              Олег вздыхает и с сочувствием смотрит на будущего супруга, — Не получится, Дим. Мама уже половину Самары позвала.              — Блять, — прикрывает глаза омега, — значит, точно без каравая не обойдется.              Олег смеется с обреченности в голосе и обнимает его, — Крепись, Дим.              Парень только хнычет в ответ. Одно дело, когда ты гость на таком празднике жизни, совсем другое, когда это твоя свадьба!              — Я Мэри позвал, — старается его подбодрить Шепс, — она сказала, приедет со всей семьей.              Дима кивает, — А я знаешь, кого еще хочу позвать? — Олег кивает вопросительно, любуясь им, — Иру Игнатенко. Она мне нравится, да и вы дружили.              Шепс снова кивает, — Позовем. Еще кого хочешь видеть?              Дима действительно задумывается, а кого бы он хотел видеть? В голову не приходит никого, кроме тех, кто уже будет, — А Миша приедет? — ком неприятно становится в горле.              Олег же хмурится, — Он не сможет. У него в этот день дела срочные. Прости, малыш.              Дима отмахивается, — Да ничего страшного, — подумаешь, брат же каждый день замуж выходит.              — Не обижайся на него, — делится своим теплом Олег, выражая так свою поддержку. Дима еще не привык, что его запах выдает его эмоции с головой.              — И не собирался, — шмыгает носом парень и жмется к альфе ближе, — давай спать.              — Дим, я еще и билеты в Эстонию купил, — старается все же на позитивной ноте закончить разговор Шепс, — мы обсудили с Мэри и решили, что после свадьбы, как все закончится, полетим туда все вместе.              — Олег, ты меня пугаешь этой инициативностью, — смеется Дима, — мне вообще что-нибудь осталось?              — Конечно, — важно кивает Шепс, — тебе надо цветочки выбрать, костюмы нам с тобой, можешь обсудить меню в ресторане. Наши тебе с удовольствием помогут.              — Скажи, что свадьба не в греческом стиле, — просит Матвеев, которого даже от греческого салата, кажется, тошнить будет.              Олег смеется, — Не, не будет. Влад так уже шутил, а я еще жить хочу.              Дима пихается локтем, но все же смеется. Поболтав еще немного о деталях праздника, они все же засыпают, чтобы не проспать на работу.              Только вот на работе все эти две недели о работе речи не идет, даже на расследовании все только и говорят о свадьбе. За два дня до торжества прилетели Керро и Игнатенко с семьями, что сразу же взяли в оборот, как Матвеева, так и всю подготовку к свадьбе. За день до свадьбы Олег встречает в аэропорту толпу своих друзей утром, а вечером родителей.              Людмила Шотовна долго ругается с Олегом о нарушении свадебных традиций, узнав, что ни каравая, ни выкупа не планируется. Не по-людски это. Не по-христиански. Но уже вечером ее беспокоит другое. Ее беспокоит будущий зять.              — Олег, почему Дима такой тихий? — тихо интересуется женщина, перехватив сына за локоть, — Вы поссорились?              — Мам, все в порядке. Ему просто нужно настроиться и подготовиться на то, что завтра будет много людей, с половиной которых он не знаком, да и просто волнуется, — отмахивается Шепс, ведь сам он уже задолбал своего практически уже мужа поддержкой и вопросами.              Людмила кивает, но все же приглашает Матвеева прогуляться вечером после работы. Дима не отказывает и, оставив своих подруг проверить все еще раз, вовремя приезжает к назначенному месту.              — Здравствуй, мой хороший, — тепло обнимает парня Людмила и ведет в ближайшее кафе, а то на улице уже холодно.              — Здравствуйте, теть Люд, — в ответ открывает ей дверь в кафе Дима, где потом учтиво помогает снять куртку и отодвигает стул, заставив женщину расцвести.              — Димочка, ты слишком волнуешься перед свадьбой. Расслабься. Там только регистрация начнется, дальше все как по маслу пойдет, — подает омеге меню, лежащее на столе.              — Да, я знаю, — немного, но Диме все же неловко, — а не волноваться не получается. А вдруг что-то пойдет не так?              — Только в одном случае на свадьбе пойдет что-то не так, — ухмыляется женщина со знанием дела, — только если ты передумаешь и в ЗАГСе ответишь «нет».              Дима тут же отрицательно качает головой. Нет, он не откажет Олегу.              — Вот и все, — улыбается Людмила, — значит, все будет хорошо. Тем более, я смотрю, тебе Мэри с Иришей помогают.              Дима кивает, — Да, спасибо им. Вы определились, что будете заказывать?              Ведьма кивает и тут же подзывает к ним официантку, которая принимает заказ на два легких салата, черный чай и флэт-уайт, обещая принести все через двадцать минут.              — Дим, — женщина предусмотрительно накрывает тонкую руку своей, слегка сжимая и ловит взгляд карих глаз, — извини, за такой вопрос, но, — чернокнижник уже догадывается о вопросе и весь напрягается, хоть виду пытается и не подать, — с твоей стороны совсем никто не приехал. Они будут завтра или?.. — многозначительная пауза повисает в воздухе.              Дима привычно натягивает на губы вежливую улыбку. Он знал, что это спросят. Не могли не спросить. Это и правда странно выглядит. — Родителей я сам звать не хочу, как и других родственников, — глаза невольно опускаются сами, — бабушка вряд ли смогла бы прилететь из-за возраста и здоровья, а у брата дел много. Он, — голос немного начинает дрожать из-за кома в горле, — он не может их перенести, — быстро и умело берет эмоции под контроль.              Людмила с сочувствием смотрит на юношу перед собой и лишь сильнее сжимает заледеневшие пальцы, — Хочешь, папа Олег выведет тебя к Олегу и станцует с тобой?              Дима улыбается тепло на предложение, искренне, но качает головой отрицательно, — В отделе есть человек, который мне как старший брат, и он согласился сделать это.              Альфа кивает и больше ни на чем не настаивает. Переводит тему на более легкую и приятную, а после основательно интересуется чернокнижием, что если внук унаследует этот дар? Тут же получается династия на династию. Разница лишь в том, что Шепсы занимаются этим основательно, а в семье Матвеевых откликнулся Дима.              Чернокнижник спокойно и основательно объясняет женщине, что чернокнижие так называется не из-за того, что завязано на черной магии, а скорее из-за истории крещения Руси. Да, работают с бесами, но вредить вовсе необязательно. Прекрасный пример – они с Владом. Так что, нет ничего плохого, если в будущем ребенок унаследует этот дар и захочет развивать. Сам бы он, конечно, не хотел, чтобы ребенок был связан с эзотерикой, но прекрасно понимает, что в их семье вероятность практически равна нулю. Не их с Олегом ребенок, так их внуки точно унаследуют.              Людмила Шотовна задумчиво жует губы. Все же пусть лучше будет медиумом. У них обучить больше есть кому, да и бесам кланяться не придется. Матвеев же чувствует, как это все не нравится тем, с кем он работает сейчас. Он лишь позволяет себе тихо заметить, что это все не им решать. На этом и сходятся и расходятся.              Вернувшись домой, Дима молчалив. Он действительно не понимает, почему Миша не смог вырваться на один к нему на свадьбу. Он же принял их, благословил, так сказать. Так почему?              Олег сразу же лезет с объятиями, — Дим, что такое? Мама что-то сказала? — потом тут же сам себя исправляет, — Что она сказала?              — Все хорошо, обсудили свадьбу, мое волнение и чернокнижие, — выдавливает из себя улыбку Матвеев.              — Ну я же вижу, что ты расстроен. Почему? Расскажи мне, — целует его в плечо Олег, жалея.              — Потому что с моей стороны и правда никто не приехал, — делится обидой омега, — Я надеялся, что брат приедет. Что он сможет. Что у него за дела?              — Что-то по работе, учебе, — крепче смыкает объятия Шепс, поглаживая свою пару по лопаткам мягко и успокаивающе.              Дима кивает, — Я понимаю, — но это не означает, что ему не обидно.              И Олег все чувствует по запаху. Он не хочет травить ему душу и обещать, что может он передумает, может успеет. Нет ничего хуже разочарования после целого дня ожидания в некой надежде на чудо. Он хотел, чтобы Дима наслаждался бы праздником, а не дергался на каждое открытие двери.              Развернувшись в руках Олега, Дима утыкается носом в его запаховую железу и глубоко дышит, стараясь себя успокоить, но получается плохо, — Иди, ложись, я сейчас покурю и приду, — отстраняется от теплых объятий.              Олег кивает, — Оденься, на балконе прохладно.              Дима кивает, накидывает на плечи первую попавшуюся вещь и закрывается на балконе. Открывает окно настежь и дышит полной грудью, прикрыв глаза. Мысли в голове шумят как волны во время шторма, разбивающиеся о маяк. Открыв глаза, поджигает сигарету и делает первую тягу.              Ситуация, конечно, неприятная, но с другой стороны, разве он первый раз остается один, без поддержки своей семьи? Нет. Тут проще спросить, сколько он ее получал? В голове проносится и голодный период без денег в малознакомом городе, в какой-то пошарпанной общаге, и утро после дня рождения, и несколько попыток суицида, и первый брак и первый развод. Он уже не говорит про отборы в спецотдел и весь период работы здесь. Он всегда был один. Да и в детстве как-то похвастаться особой поддержкой не может. Тогда что? Чего же он сейчас? Все же пережил сам. Все. Справился? Да. Один? Да. А сейчас и вовсе, у него появится своя семья. Настоящая и любящая. И сразу же огромная: весь отдел, вся семья Олега, Мэри и Ира.              Легкая улыбка трогает губы, все равно ведь больно, до последнего же надеется на чудо. Но из головы это стоит выкинуть. Праздник не только у него. Нельзя его портить всем. Конечно, кто сказал, но не в этот раз.              В конце концов, каждый сделал свой выбор. Что ему остается? Правильно, принять. Принять все как есть и отпустить. Не в первой же.              Докурив сигарету до конца, Дима возвращается в спальню, где сворачивается клубочком под теплым боком у Олега, что сразу же его обнимает. И сон приходит как-то сразу и незаметно.              А вот утро наступает резко и неожиданно. Звонок в дверь и на телефоны, заставляют подорваться обоих.              — Твою мать, — хрипит Шепс, ответив на звонок брата, — шесть утра, ты че?              — Открывай, — кричит Саша из-за входной двери.              — Олег, — сипит Дима, хмурясь, — а че происходит?              — Не знаю, — плетется к двери Олег, а открыв, опешил, — А че происходит?              — Привет, — быстро, по очереди целуют его в разные щеки Мэри и Ира, сразу же протискиваясь в квартиру.              — Привет, — вторит омегам Саша, тоже шутливо целует брата в щеку и протискивается в квартиру, закрывая за собой дверь.              — Вы че так рано? — трет глаза Олег, идя за братом на кухню.              — В смысле рано? — возмущается Мэри, зашедшая похозяйничать на кухню, — Олежа, у вас регистрация в десять!              — А сейчас шесть, — скрещивает руки на груди Олег, опираясь плечом на дверной косяк.              — И что не так? — заходит на кухню Ирина, спровадившая Димку в душ, — В девять вы должны уже выехать. Сейчас пока в душ, пока соберетесь, пока волосы уложим, пока то, пока се. Еще позавтракать надо, чтобы плохо от нервов не стало.              — Мы в семь собирались вставать, — жмет плечами Шепс, — И Дима по утрам не завтракает.              — Ну, — жмет плечами Игнатенко, подворовывая ингредиенты из-под ножа Мэри, нарезающей легкий салатик, — ничего страшного. Не хочет упасть в обморок - поест. У меня Артемка тоже по утрам не ел. Ключевое слово, как ты понимаешь, не ел.               Олег улыбается. Ирина как всегда. И все же переводит взгляд на непривычно тихого брата, что смотрит на спину Мэри, что даже ни разу не обернулась и не обратилась к нему. На кухне повисает странная тишина, и только Ира спокойно хрустит свежим огурцом.              — Ой, — заходит на кухню Дима, вытирая полотенцем волосы, — а вы чего?              — Ничего, зайчик, — оборачивается Мэри, ставая на стол салат и тарелку с яичницей с беконом, — давай быстро завтракать.              — Времени мало, — подгоняет Ира и тут же стреляет взглядом в Олега, вздернув бровь, — а ты че сидишь? Особое приглашение? В душ вали.              Олег хмыкает, но слушается, невзначай приобняв Диму за талию и мимолетно прижав к себе, проходя мимо него.              Дима улыбается уголками губ и, не пререкаясь, приступает к завтраку, сев рядом с Ирой, что тоже уплетала салат.              — Голодная, как тварь, — делится ведьма, бросая лукавые взгляды на все еще тихого Сашу.              — Кушай, Ир, — пододвигает к ней еду поближе Дима, делясь своей порцией, получая благодарный кивок.               — Ой, — Мэри с чашкой кофе садится напротив, лукаво улыбаясь, — Ну что, Димочка. Не омега ты у нас, да? И с Олегом вы так, просто друзья?              Дима чуть едой не давится. Ну началось, — Мэри, пожалуйста…              — А я говорила, — перебивает его рыжая, — я сразу сказала тебе, что ты омега, и что с Олегом вы не просто кружитесь.              Ира смеется над страданиями Димы и особенно звонко хохочет над прилетевшим ему подзатыльником. Матвеев, к его чести, даже не спрашивает «за что?». Но Мэри спрашивать не надо.              — А это за то, что вообще меня не слушаешь и ни во что не ставишь! Я тебе сразу сказала не лезть во все это! Говорила, что умереть можешь, а ты? — очень возмущена ведьма, — Почему я должна нервничать и переживать за тебя от звонка посреди ночи с «Дима пропал», и сидеть у себя в Эстонии в неизвестности?              — Правильно, Мэри, ругай его, — поддакивает Саша, потягивая свой кофе.              — Хорош, — наоборот вступается за него Ира, прикрывая своей рукой, — У него сегодня свадьба, он и так нервничает. Еще и не проснулся толком.              Дима, кивнув и состроив жалобную моську, ластится к Ире, расплющившись на ее плече, как котяра, что спокойно спал в лежанке. Игнатенко приглаживает его по волосам пару раз, продолжая есть. Мэри же смеется, на душе отлегло.              — Ой, Димка, повезло, что ты не девушка. Я вот помню замуж выходила за Марка, в полчетвертого вставала. В пять уже парикмахер с визажистом приезжали, в семь мастер по маникюру. Потом мы с подругами пока платье, пока то, пока се, — Ира кивает, поддерживая.              — Мне еще сына надо было собрать.              Дима понятливо кивает, — Мне надо бесов своих будет задобрить и поздравить еще.              — О, я тоже своим на алтарь накрывала, — улыбается Игнатенко, — и алкоголя и мяса сырого и меда с выпечкой и молоком ставила.              Дима кивает, — характер-то у всех разный.              Саша приподнимает бровь, он не помнит, чтобы Мэри делала что-то такое на их свадьбе.              Керро же хмыкает, — А я накануне делала. Поняла, что в день свадьбы не успею.              Саша фыркает, — Вы опять о чернухе своей. Димка, вы, наверное, с Олегом хотели понежиться там, все дела, — подмигивает, — а тут мы все обломали.              — У них брачная ночь впереди, — отмахивается Керро, успеют.              — А деньги когда считать? — смеется Ира. Дима тоже смеется, — Уже решили, на что потратите?              — Да нет пока, — жмет плечами омега, — у нас вроде все есть, на деньги не жалуемся. Так что, не знаю даже.              Из душа наконец возвращается Олег, присоединяясь к завтраку и его тут же атакует Саша, — А кто из вас решил, что свадьба чисто в европейском стиле? Ладно выкуп, каравай-то хоть будет?              — Я, — стреляет в него взглядом Дима, — и нет, не будет. Я не люблю все вот такое. Потом начнется пьянка, мордобои. Хочется, как цивилизованные люди отметить.              Саша, прищурив глаза, кивает, — Понятно, — и тут же взвивается с места, — сейчас вернусь.              — Так, а мы чего сидим? — доедает последний кусок бекона Мэри, — Нам собираться пора, а то не успеем.              —Так, подожди, бесов, когда поздравлять поедем? — влезает Ира, — Предлагаю либо прям перед загсом, либо прям перед застольем.              — Влад подъедет перед загсом, — оставляет пустую чашку на столе Дима.              — Отлично, успеем, — тянет его в спальню Керро и тут же ворчит, — почему вы в одной квартире перед свадьбой? Собираться неудобно.              — Почему? — удивленно хлопает глазами Матвеев, но остается без ответа.              — Саша! — кричит недовольная Мэри, на что Шепс-старший уже мчится, — Саша, забирай Олега и езжайте к тебе. У вас же есть примета, что жениху нельзя до свадьбы невесту видеть. И вообще, нам еще с Ирой переодеваться.              — А че? А в смысле? — хлопает глазами Саша, — А Олегу тоже собраться надо.              — Ой, — цокает языком Игнатенко, вынося костюм Олега из спальни, — он уже искупался и побрился, переодеться сможет и у тебя.              — Хорошо-хорошо, — соглашается Олег, забирая костюм из рук подруги, — встретимся у ЗАГСа тогда.              — Вот молодец, — улыбается Ира.              — И с волосами сделайте что-нибудь, — фыркает Мэри.              — Только не стригись! — кричит из спальни Матвеев, пока Керро аккуратно закрашивает ему синяки под глазами.              Шепсы уезжают, а омеги продолжают сборы и где-то в процессе, Ира достает бутылочку шампанского для настроения. Никто не отказался пропустить по бокальчику «для блеску глаз».              Позже к ним присоединяется Череватый, что тоже не отказывается смочить горлышко, несмотря на то, что за рулем. А какая разница? Ему после того случая с начальником ГАИ, штрафы приходят, даже если машина неделю в гараже стояла. Альфа знакомится с ведьмами наконец-то лично и крепко обнимает Матвеева, передавая ему пакет со свежим сердцем.              — К фермеру в Подмосковье ездил за ним, в три выезжал.              — Спасибо, солнышко, — оставляет поцелуйчик у него на щеке Дима и Череватый расцветает.              — Ну, шо, поехали? Карета подана, — и заливается хохотом на всю лестничную клетку, будя всех соседей.              Включив музыку повеселее, Влад везет всех сначала в лес, где они с Димкой пробирались в самую глушь, а потом почти опаздывая мчатся в ЗАГС, пока Иришка опять достает бутылочку, которую распивает с рыжей ведьмой.              — Влад, а он где? — интересуется Дима, улыбаясь от того, что он единственный, кто знает секрет Череватого.              — С мамой приедет, — подмигивает Влад, обгоняя легковушку впереди.              — Кто? — протискивается меж передних сидений Ира.              — Узнаешь, — шутливо пихает ее обратно Дима.              Череватый паркуется вовремя. Прямо во время начала регистрации. Чуть-чуть не уложились. Часть гостей уже внутри, а часть осталась на улице. Курят. Дима сразу определяет взглядом друзей Олега и его подруг. Уверен, они тоже сразу узнали его по недовольному лицу. Но рядом с ним уже становятся Ирина с ее фирменным лицом, Мэри со взглядом исподлобья, поправляющая ленту свидетельницы и Череватый с улыбкой джокера.              Кивнув парням и девушкам, четверка побежала наверх, едва не забыв букет. Перед самыми дверями в церемониальный зал, Череватый поправляет костюм. Ира с Мэри забегают внутрь. Керро сразу под бок к одному из друзей Олега, Ирочка с включенной камерой на телефоне, протискивается вперед, распихивая тетушек и подруг Олега.              Дима же внезапно ощущает волнение, которое выливается в тремор. А может не надо замуж выходить? Может они и без штампа проживут? Все же говорят, что штамп в паспорте все портит. И вообще прошлый век. Метки на шее будет достаточно. Он бросает нервный взгляд на Влада. Может еще не поздно уехать? Что если, он все же не подходит Олегу? Что если они не истинные и Олег его еще встретит? Страшно.              Влад улыбается, — Нормально все, соберись, — и подставляет локоть, предлагая взять себя под руку.              Дима глубоко, шумно выдыхает и все же они заходят внутрь. Ему едва удается сохранить лицо. Он не думал, что на свадьбе будет столько народу. И он практически никого не знает. Даже свидетеля со стороны Олега. Спасибо, что хоть Олега знает, а то терпеть эти изучающие и оценивающие взгляды на себе неприятно и физически сложно. Они ощущаются липкими, тяжелыми. Поэтому он сосредотачивается на очевидно восхищенном Олеге, что так же взволнован.              Влад, планировавший изначально в шутку предложить сбежать, сейчас молчит, ощущая, что Матвеев же не откажется. Сверкая улыбкой, Влад передает вцепившегося в его руку омегу его будущему мужу, а сам отходит к коллегам в первом ряду справа.              Дима вообще плохо помнит, что происходило дальше. От нервов в глазах периодически темнело, спасибо, что девчонки поесть заставили, и что Олег его крепко держит. Он совсем не помнит, как ставил подпись в бумагах, только слышал, что Мэри расплакалась и в зале кто-то. Боялся, что выронит кольцо Олега, так тряслись руки, но хорошо запомнил поцелуй и крепкие объятия Олега. И до него как-то странно доходит осознание, что они теперь не просто вот вместе. Они теперь семья. И сам он тоже больше не Матвеев, а Шепс.              Как-то и слезы наворачиваются на глаза у Олега. Он так давно этого хотел. Он мечтал об этом дне. Это не просто его глупые домыслы и фантазии. Дима правда его омега, его пара и его муж. Они теперь вместе.              — Ну чего ты, — обнимает его Дима, мягко целуя и добивая, — я люблю тебя.              Признаться в ответ Олег не успевает, на них как-то разом налетают гости с цветами. Дима снова весь в букетах, которые снова соревновались с его собственным. И победила, конечно, кавказская щедрость Гецати с его очень пышным букетом белых роз, ровно до тех пор, пока с огромной корзиной цветов не вышла Голунова с сыном.              — Димочка, мальчик мой, — целует она парня в обе щеки, сразу же стирая с его щек красную помаду, — от всей души и сердца поздравляю тебя с твоим днем. Счастья тебе, мой красивый, и знай, мама Лена всегда с тобой.              — Спасибо, — расчувствовался уже Дима, еще раз обнимая ее и Кадони.              — С праздником, дорогой, — целует его в щеку Влад, аккуратно смахивая слезинку из-под глаз омеги, и улыбается ему.              — Спасибо.              — Ну а ты, — вздыхает Голунова, сдвинувшись к Олегу, — веди себя хорошо. Димочку нашего не обижай, холь и лелей, балуй чаще, люби и обожай. Цени, что такой мальчик тебя выбрал.              — Конечно, Елена Валерьевна, — торжественно обещает и улыбается Олег, не понимая, куда делась его мама.              — А теперь на меня посмотрите! — кричит Ира, — Я вас сфоткать хочу! Мэри ближе встань и этого, — машет она на свидетеля, — тоже куда-нибудь поближе. Ой красота! — довольна результатом ведьма, — а теперь меня сфоткайте! Череватый! — окликает его Игнатенко, — Чери, оглох? Иди, встань, я тебя сфоткаю, потом ты меня. Давай.              Череватый быстро влезает в кадр, обнимает новоиспеченного Шепса за талию и цветет улыбкой, бросая напоследок, — а для меня ты все равно Матвеевым останешься.              Оба смеются и Игнатенко ругается на Влада, хоть одна фотка смазанная будет, она его следующего в жертву принесет. Сделав несколько кадров, Владислав несет телефон Ирине на проверку.              — Не нервничай так, Дима, — успокаивает Кадони омегу, которому все еще немного не по себе.              Пока ведьма придирчиво приближает каждый кадр, Дима улыбается двум Владам, стоящим рядом. Он берет каждого из них за руку, — Я жду не дождусь вашей свадьбы. Вот где точно весело будет, а у нас, я надеюсь, что все будет спокойно и тихо, и я отойду.              — Да ты моя бусинка, — снова обнимает омегу Кадони, пока Олега поздравляют его друзья и фоткаются с ним,— никому тебя в обиду не дадим.              Дима умиленно поскуливает и держится ближе к этой парочке, Ире и Мэри.              — Молодые люди, — обращается к ним женщина проводившая регистрацию, — не задерживайте, пожалуйста, другие пары. Фотографируйтесь внизу.              — Дим, — переплетает с ним пальцы Олег, уводя из зала бракосочетания на улицу под радостные крики друзей, что перемешиваются с криками друзей с чужой свадьбы. Другая пара поздравляет Олега и Диму, получая поздравления от них в ответ.              На выходе их встречает оглушающий радостный клич и аплодисменты. А еще шок Димы. Людмила Шотовна стоит с караваем на подносе. Еще сегодня утром Матвеев, недоуменно оборачивается к Олегу, но тот и сам удивлен, открещиваясь изо всех сил.              — Дорогие мои дети, — умиленно обращается к ним Людмила, — свадебный каравай всегда был символом богатства и мудрости, благополучия семьи и существует древнейшая традиция, которую я не представляю, как можно нарушить, — стреляет укоризненным взглядом в сына, — ведь, кто больше откусит, тот и будет в доме главным.              Дима беспомощно и недовольно смотрит на Олега с одной стороны, с другой на него выжидающе и недовольно смотрит мать.              — Кусайте! Ку-сай-те! — требуют гости и Череватый громче всех.              Что молодым ничего не остается, как присесть пониже и укусить каравай под общий одобрительный клич. И даже, если бы Олег действительно хотел победить, он бы ни за что не выиграл у злющего Матвеева, который просто отрывает четверть каравая, как лев кусок из шеи антилопы. Олег аж давится, а толпа ликует еще громче.              — Ну наш! — кричит Ира, — Правильно, зай, так и надо! — и хлопает громче всех. Олега же освистывают его друзья-пацаны.              — Олег, я не понимаю, как можно было не подготовить каравай, — отчитывает сына женщина. — Хорошо, Саша позвонил. Мы с Леночкой, — указывает она на Голунову, — всю Москву на уши поставили. Все связи подняли и пекарни, чтобы нам за два часа каравай спекли. Ты с ума сошел?              — Теть Люд, это я попросил, — вступается уже за мужа Дима.              — Ой, мой хороший, — цокает женщина, — какая ж свадьба нормальная без каравая?              Дима выдыхает в сложенные лодочкой руки. Что-то ему подсказывает, что они не только без каравая не обойдутся.              — Дорогие гости, — организовывает всех Череватый, — пока молодые будут заняты фотосессией, я приглашаю всех в ресторан на фуршет.              — Пожалуйста, скажи, что все будет хорошо, — взмолился Дима, оставшись наедине с Олегом в ожидании фотографа.              Шепс вместо ответа его просто обнимает и позволяет упереться лбом себе в плечо, — Терпи, душа моя, — и целует его в макушку, мгновенно услышав щелчок фотоаппарата.              Тем временем многочисленные гости с Самары и Самарской области собирались в ресторане, где их встречал задорный ведущий. Но приехавший чуть позже с подарками Александр так не посчитал. Где это видано, чтобы подружки «невесты» быстро поправляли все, что на их взгляд было не так, а половина гостей, не слушая ведущего, уткнулась в телефоны и тарелки с закусками. Музыканты же играли что-то спокойное и мелодичное, но все равно угадывалось, что это что-то из «нирваны».              — А я не понял? — громко подает голос Саша в дверях, — А где аплодисменты? Брат жениха приехал. И вообще, чего как на поминках все?              Ведущий теряет дар речи, а Александр берет микрофон в свои руки. Пора спасать свадьбу.              Когда Олег и Дима приезжают в ресторан там уже даже на улице слышно, что идет свадьба. Саша что-то вещает в микрофон и это пугает Олега, — Дим, там нормальный ведущий и хорошие живые музыканты. Тебе понравится, обещаю.              Только вот, войдя внутрь музыкантов не видно, а ведущий сидит в конце стола с рюмкой водки.              — Дим, прости, — последнее, что успевает произнести Олег, так как их замечает новый ведущий.              — А вот и наши молодые! Встречаем молодых!              Дима не понимает, зачем встают со своих мест гости и первое его искреннее желание – сбежать к чертовой матери.              Их же с радостными криками и воплями провожают к президиуму, бросая в них лепестки роз.              — А разве не на улице?..              Но Диму перебивает Череватый, — На улице все растерялись и забыли, но традиция красивая.              Дима одаривает его говорящим взглядом, стряхивая с плеча лепестки, учитывая, что кто-то умудрился кинуть их прямо ему в лицо. Олег успокаивает его мягким прикосновением.              Официанты с вежливыми улыбками на лицах быстро приносят первые блюда и начинаются первые пожелания и тосты, которые естественно в основном звучат как: «Здоровья и счастья, молодым! Счастья-здоровья» и конечно же «Горько!». И все вроде бы спокойно, пока Саша не предоставляет слово родителям жениха. Конечно, микрофон достается в руки Людмиле Шотовне.              Растроганная женщина со слезами на глазах и счастливой улыбкой на лице с любовью и материнской нежностью смотрит на молодоженов, — Дорогие наши Димочка и Олег, я желаю вам огромного счастья, большой, нескончаемой любви и, конечно же, деточек поскорее и побольше, — Дима за президиумом подавился слюной от неожиданности, она же знает, что ему нельзя, а сейчас открылся ящик Пандоры, — желаю вам, чтобы семья ваша была крепкой, как говорится, чтобы один раз и на всю жизнь.              — Та какой раз и на всю жизнь, — беззлобно смеется Череватый, — так если подумать, Олег уже третья попытка. Сначала Астрид, потом чуть ли не брак с Янусом в моем теле, а только потом уже Олег.              Дима хочет уйти, но перед этим втащить Владу на которого шикает Голунова, а Влад лишь округляет глаза, да он же шутит.              Ира встречается глазами с Димой и одним лишь взглядом показывает, что нельзя реагировать.              — А что Димочка уже был замужем? — очень громко спрашивает женщина сидящая рядом с Череватым.              — Да, был, а что такого? — вступается Голунова, — У вас ваш муж пятый, если не ошибаюсь. Он в курсе?              Женщина прочищает горло и недовольно пережимает губы, — Да нет, ничего, просто для нашего Олежки это первый брак.              — Повод задуматься, парню двадцать пять уже, а он ни разу женат не был, — хмыкает Елена самодовольно.              Людмила Шотовна тем же временем продолжила, — Знайте, что вы всегда можете обратиться к нам с папой за советом и любой помощью, — женщина вытирает слезы платком, поданным мужем, — А еще Димочка, хочу обратиться лично к тебе, — Матвеев же вздрагивает, но переводит на женщину внимательный взгляд. — Очень хочу попросить тебя называть меня мамой, а не тетей.              — Людочка, — вмешивается, чуть выпившая и разгоряченная небольшим спором Голунова, — для того, чтобы он называл тебя мамой, нужно быть ему мамой, понимаешь?              — Что ты имеешь в виду? — оборачивается к ней Людочка с микрофоном.              — А то, что какая ты мама ему? Где ты была, когда его спасать нужно было? Сидела в Самаре. А ты должна была сердцем почувствовать, что с мальчиком что-то случилось, а у тебя даже не ёкнуло ничего!              — Так, а ты вообще его там непонятно чем опаивала! — Возмущается уязвленная Шепс, — Тоже мне, хороша мать!              — Я его антидотами и подавителями колола в то время, как ни один из твоих сыновей палец о палец не ударили, — возмущается Елена, — Я Саше прямым текстом сказала, где мы находились, а он не понял, Люда!              — Так если бы не ты, он бы туда и не попал! — повышает голос Людмила, отпихивая от себя руку мужа и совсем не слыша ни сыновей, ни зятя, что пытаются всех успокоить.              — Так я его и вытащила. Или ты что, думаешь, если мальчик здесь совсем один, за него и заступиться некому? Мы чернушники своих не бросаем. Знай, Димочка, — обращается к нему напрямую Лена, — ты под моим крылом, сыночка. Ничего не бойся!              Дима с благодарностью кивает Елене и очень просит кивнув и Людмиле, — Мам Лен, мам Люд, давайте, пожалуйста, не будем сегодня ругаться. Я вас обеих очень люблю.              — Но меня-то больше, — скалится в улыбке Лена, ловя мимолетное движение вверх уголков губ омеги и тут же переключается, — Ой, Людочка, Димочка прав. Нечего нам ругаться и делить.              Людмила соглашается, — Такие династии как наши должны дружить.              Дима буквально выдыхает, когда женщины чокаются рюмками и совсем упускает из виду то, сколько уже под шумок выпил Олег, который понял, что ему максимально нужно расслабиться и сбросить все скопившееся напряжение. Чернокнижник находит взглядом Влада и одним взглядом просит как-то закрепить шаткое перемирие.              Череватого дважды просить не приходится. Подскочив со своего места и словно фокусник достав из внутреннего кармана пиджака детские ползунки, он заголосил, — Уж коль зашла речь о ребенке, дорогие гости, не скупитесь и на малыша скидывайтесь! — и пошел по рядам с открытыми ползунками, — Денег не жалейте, мелочи не сыпем!              Дима снова дрожаще выдыхает. Ну почему снова тема детей?              — На красавца, альфу, потомственного медиума, — кидает в ползунки красную купюру Люда.              Лена следом кидает такую же купюру, — На очаровательного омежку-чернокнижника!              Только утихший конфликт двух матерей вспыхивает вновь и Дима просто прячет лицо в ладонях. Олег же закидывается еще рюмашкой и с интересом смотрит за битвой титанов.              — Ну, бог с тобой, Леночка, какой омега-чернокнижник? Мы Шепсы потомственные медиумы и как видишь, у меня пятеро детей и все альфы.              — Бог с тобой, Людочка! — смеется Елена, — Мы чернушники не так просты. И не такие династии ломали!              Влад снова не теряется и прибегает с двумя пластиковыми ведрами, — Дорогие гости! Кидаем в красное ведро денюжку, если будет альфа-медиум, а в синее, если омега-чернокнижник! — и снова рысью побежал по рядам, собирая деньги.              Большинство друзей и родственников совсем не понимают разницу между медиумом и чернокнижником, поэтому кидают просто по принципу омега или альфа.       Влад сам сыпет купюры за омегу-чернокнижника с улыбкой на все лицо, — Будет такой же хорошенький, как папка, — Ира и Мэри тоже кидают за омегу-чернокнижника. Сверху добавляет и Голунова с Кадони, соглашаются и чернушники с отдела.              Быстро пересчитав деньги в ведрах, Влад улыбается, — Визуально за альфу-медиума проголосовали больше, — улыбка становится шире, — а за омегу-чернокнижника дали больше.              Представителей черного пути едва не разорвало от гордости. Что бы про них ни говорили, они за своих горой.              — А кого сами молодые хотят? — выкрикивает вопрос Вера Сотникова, улыбаясь им.              — Мы с Димой любому ребенку будем рады, — честно отвечает Олег, — и альфе-медиуму и альфе-чернокнижнику и омежке-медиуму и омеге-чернокнижнику, — и с каждым словом его голос становится все теплее, — но я бы больше хотел омегу, а по какому пути пойдет, решит сам или сама, когда придет время.       Дима же тепло улыбается Олегу, чувствуя внутреннее желание замурчать от переполняющей нежности и любви. Олег сжимает его руки в своих и привычно поднеся их к губам, оставляет поцелуй на каждой.              — Горько! — кричит Кадони, почувствовав подходящий момент. Толпа охотно подхватывает клич, и молодожены целуются.              — Дим, — окликает его Марьяна, — а ты сам кого бы больше хотел?              В ответ он лишь неловко пожимает плечами, — Я буду рад и буду любить любого ребенка.              — А когда будут детки? Ты не беременный случайно? — спрашивает незнакомая не то что для Димы, но, кажется, и для Олега, женщина с широченной улыбкой, — А то худенький такой, аж прям смотреть страшно, того и гляди рассыпешься.               Дима неловко прочищает горло и оглядывается на Олега, тот аккуратно сжимает его колено. Он рядом если что. А молчать все время все равно не получится на свадьбе. И вообще это их праздник. Смелее.              — Нет, я не беременный. И дети, возможно года через два-три. Не раньше. Пока что мне не позволяет здоровье, и мы поживем для себя.              — А тебе сколько-то уже годков? — уточняет мужчина рядом с той женщиной.              — А это все татуировки! — поддакивает кто-то за столом, — Я по телевизору видела от них и рак может быть и всякая зараза!              — А кстати, зачем тебе так много татух? Сидел? — спрашивает мужчина и Олега срывает, он резко разворачивается в его сторону и повышает голос.              — Блять, че за тупые стереотипы? Тебе за них че ебало разбить?              — Олеж, — мягко обнимает его за руку Дима, стараясь успокоить, — все нормально. Не надо.              — Че доебались до него? Сказано же пока по здоровью нельзя, — все еще порыкивает Шепс, но уже тише.              — А сейчас, конкурсы! — орет в микрофон Саша, — И первый из них…              — Я покурить, — предупреждает уже мужа Дима и, махнув головой девочкам, удаляется в сторону уборных, где они втроем и закуривают.              — Ты как? Держишься? — кладет ему руку на плечо Ира, чуть сжимая и выдыхая густой дым в сторону окна.              — Вот поэтому я и не хотел никакую стандартную, русскую свадьбу. Не дай бог, еще кто-нибудь подерется, — ослабляет галстук Дима.              — Такими темпами и с их родственниками все впереди, — со знанием дела сообщает Мэри. Она пережила свадьбу с Сашей. Это были самые жесткие отборочные в ее жизни.              Дима тяжело вздыхает и курит нервнее, а по идее должно было успокоить, — Главное сейчас не вернуться, а там уже мордобой.              — Ты смотри, чтобы Олег не напился, — предупреждает Ира, — а то я смотрю, он ни одной не пропускает.              — Да ему надо, а меру он знает, — очень уверен в нем Дима, — так что все в порядке, но спасибо.              Докурив, троица возвращается в зал и Саша делает объявление, — А сейчас, я попрошу всех гостей занять свои места. Жених-омега станцует последний танец со своим названным братом. Прошу!              Довольные и веселые гости рассаживаются по местам. Официанты сменяют блюда на столе. Зал погружается в красивый полумрак. Дима берет в руки букет, а Влад, подсвечиваемый единственным прожектором прямо по силуэту, галантно подает ему руку, приглашая на танец.              Дым, словно туман, стелется по полу, не поднимаясь даже до колен танцующей пары, что мягко перемещалась по залу.              — Ты в порядке? — очень участливо спрашивает Влад, бережно держа хрупкого омегу в своих руках.              — Да, и не без твоей помощи, — улыбается ему тепло Дима, — Ты сам как? Как Влад? Все в порядке?              — Мгм, — повторяет улыбку чешира Череватый.              — Знаешь, — начинает Дима, — я очень рад, что Елена Валерьевна смогла все расплести и вернуть, как было. Очень счастлив, что ты нашел прекрасного человека, что вы полюбили друг друга, и я не буду бояться за тебя.              Влад слушает внимательно и не перебивает. Дима же продолжает, заглядывая ему в глаза.              — Ведь ты, как никто другой, заслуживаешь любви и нуждаешься в ней. Ты очень добрый, искренний и теплый человек. Уверен, будешь прекрасным отцом и мужем. С огромным удовольствием погуляю на вашей свадьбе. А еще, — омега неожиданно для альфы хлюпает носом, хоть он и видел, как блестели от слез его глаза, — спасибо тебе огромное, что в этот очень значимый для меня день, ты рядом со мной, — слезинки покатились по лицу, — ты настоящий и самый близкий для меня человек. Что бы между нами не происходило, я изначально очень сильно тянулся к тебе. По своему, как умел. Но я чувствовал в тебе что-то свое, что-то родное. И сейчас, — он слегка дрожит от слез и Влад, кружа его по залу, прижимает ближе к себе, сам едва сдерживая слезы, — я с уверенностью могу сказать. Ты мой самый близкий человек. Ты мне как старший брат. Знай, что я тебя очень ценю и очень сильно люблю. — голос окончательно срывается в рыдания и он прячет лицо на плече у Влада, — пожалуйста, больше никогда не думай о том, чтобы убить себя. Помни, что сейчас у тебя есть я. Есть Влад и мама Лена. Теперь мы твоя семья, а ты наша. Помни, что ты больше не один. И никогда не будешь больше один. Пожалуйста, будь счастлив, — с большим трудом, на одном дыхании выговаривает Дима, чувствуя, как его покачивают.              Слезы все же текут по лицу Череватого, но он не подает вида. Хорошо, что в зале темно и этого не видно, — Дим. Дима, — ох, ему бы сейчас самому успокоиться, — не плачь. Я от тебя все равно никуда не денусь, даже не смотря на то, что ты выходишь замуж и сам я, потом женюсь, я буду всегда рядом. Тебе стоит только позвать меня или только подумать, что я тебе нужен, и я сразу же приду, обещаю. Я не брошу тебя. Ведь своих не бросают, а семью не предают, а семья… — ком становится в горле буквально поперек.              — Это не всегда по крови, — заканчивает за него омега, ощутив на себе обеспокоенный взгляд Олега.              Череватый кивает и, стерев свои слезы, мягко вытирает слезы со щек омеги большим пальцем, улыбаясь ему ласково и смотря глазами полными нежности, будто и правда родного брата замуж отдавал. — Не смотря ни на что, ты для меня не чужой человек и я тоже тебя подлюбливаю по четным четвергам и нечетным пятницам. И знай, даже не смотря на то, что сегодня ты стал Шепсом, для меня ты все равно будешь Матвеевым, — Дима хоть слегка улыбается, а Влад закручивает его в свои объятия последний раз. Шепнув на ухо, — я всегда рядом, — он в наклоне снова передает его в надежные руки Олега и исчезает в темноте и дыме словно сон, отчего омега снова начинает плакать.              Олег, прижав к себе, ведет его в танце, невесомо поглаживая по спине, — Не плачь, моя душа. Вы же не прощались навсегда.              Дима прекрасно это понимает, но то, как Саша объявил их танец последним и то, как Влад исчез в тумане, просто разбило его сердце. Он знает, что это всего лишь красивый переход от танца с братом к первому танцу женихов, но все это выглядело так, будто они действительно попрощались навсегда. На мгновение стало страшно, что все это какой-то бред. Что никто их с Владом не спас. Что сейчас продолжится кровавый ритуал, а с ним прощалась душа Череватого, хоть и все поголовно считают, что тот ее давно продал. А Матвеев, простите, новый Шепс уверен, что она не месте, а еще в том, что сейчас она будет в надежных руках.              — Я люблю тебя, — все еще тихонечко плачет Дима, положив мужу голову на плечо.              — Я люблю тебя больше, — усмехается Олег, чтобы чуть развеселить и подзадорить любимого, прекрасно чувствуя его настроение и эмоции, — Извини за все это. Я правда организовывал тихую и спокойную свадьбу.              Дима кивает, — Я знаю. Просто, будь, пожалуйста, рядом.              Олег кивает, обещая, и накрывает его губы успокаивающим поцелуям, поднимая на руки, после чего несет обратно к столу.              Когда включается свет, Дима замечает заплаканных Мэри и Иру. На пару с ними Людмилу Шотовну и Елену Валерьевну. Влад находится в объятиях Кадони, что гладит его по волосам.              — Очень красивые и чувственные танцы, — стирая слезы, дрожащим голосом готовится сделать следующее объявление Саша, — всегда так трогала эта часть на свадьбах. И хоть Дима танцевал не с родным отцом или братом, он танцевал с действительно дорогим его душе человеком. Спасибо тебе, Влад.              По рядам пошел шепот. А чего это такая привязанность? А кто они друг другу? А чего оба рыдают? А это не за него ли Дима должен был выйти? Так это что его бывший? Который? Первый или второй?              Саша же продолжает, — Дима, я прошу тебя вместе с цветами подойти ко мне, а всех свободных девушек, женщин и прекрасных омег, кто хочет замуж выйти следом за ним и встать у сцены.              Дима нехотя отстраняется от Олега. Он чувствует себя слишком разбито и открыто. Ему бы хотя бы умыться. А лучше еще с Олегом побыть. Альфа же поддерживает его теплым прикосновением и улыбкой в глазах. Он ждет его здесь.              Довольно большая группка омег и девушек выстроилась перед небольшой сценой на которую Дима в последний момент не хочет подниматься.              — Ну что? — задорно тянет Саша, — Все готовы ловить букет? — заметив остановившегося Диму, обращается к нему, — Готов кидать букет?              Дима отрицательно качает головой и, повысив голос, чтобы его все же было слышно всем желающим, объявляет, — Сегодня я в очередной раз нарушу традиции, и не буду бросать букет. Я сразу хочу вручить его определенному человеку, — тепло и мягко улыбнувшись, он через всю толпу незнакомых людей, идет к Кадони и вручает букет именно ему.              Посмотрев друг на друга мгновение, омеги тепло обнимаются. Кадони целует Диму в щеку, благодаря. Череватый же, подошедший к ним, перехватывает Диму за руку.              — Я прошу тебя так же станцевать со мной на моей свадьбе вместо мамы и сестры.              Дима кивает, давая обещание молча.              — Ой, я сейчас опять расплачусь, что же вы творите? — снова дрожит голос у Саши, — Ну что ж дорогие гости, Дима передал свой букет двум Владам. Так давайте же выпьем за то, чтобы белая полоса счастья и любви не заканчивалась в нашем отделе и каждый, кто одинок, нашел свою половинку.              Дима возвращается под бок к Олегу, обнимая его ненадолго, чтобы вдохнуть успокаивающего запаха. А за столом звенят рюмки и фужеры. Саша же решает, что после тоста и трогательного момента снова встряхнуть гостей и переходит к конкурсам.              Завидев колбасу в руках брата, Олег смеется, гости воодушевляются, а Дима уже готов выть от отчаяния. Ну не хотел он всего вот этого.              Зал быстро делится на две команды, где родственники и друзья Олега выступают за его сторону, а отдел во главе с Голуновой за сторону до свадьбы Матвеева.              — Значит так, — обращается к своей команде Елена, — если кто колбасу уронит или застрянет, лично прокляну.              — Опасненько, — смеется Саша, но тут же ловит недоуменный взгляд Елены.              — А ты там че стоишь? Че на сцену выперся? Сюда давай!              И Саше ничего не остается, как слезть со сцены и примкнуть в хвост к Гецати.              Приглашенный ведущий, наконец, дорвавшись до своих оплаченных обязанностей, начинает вести конкурс, в ходе которого естественно все успевают переругаться и обещают эту колбасу друг другу в одно пикантное место засунуть.              Ведущему приходится объявить о победе дружбы и попросить перейти к тостам, — Может кто-то хочет сказать?              Мэри неожиданно поднимается со своего места с бокалом шампанского, — Дорогой Димочка и Олег, поздравляю вас с этим замечательным, светлым днем. Я очень рада, что вы нашли друг друга. Рада, что вы преодолеваете все трудности вместе, и в вас читается эта искренняя, неподдельная любовь друг к другу. Берегите ее. Берегите друг друга, — бросив взгляд на Сашу, она хмыкает, — слава Богу, у вас с этим все хорошо. Ты, Олег, молодец, не растерялся. Не бросил своего омегу. Бился за него до последнего. Настоящий мужик! Отличный альфа!               Саша недовольно зыркает на Мэри и ее мужа, — Твой альфа тебя тоже не бросал.              Мэри приподнимает бровь и шипит Саше в лицо, — Мой альфа даже меня не искал. Меня искал Костя.              — Ах, Костя, — шипит Саша и щурит глаза хитро, стреляя в Гецати взглядом, — а Костя у нас в принципе любит чужим омегам и женам писать, искать их.              — Так если ты даже не шелохнулся! Ты вообще забил на меня! — повышает голос Керро, залпом осушив бокал шампанского и жестом заткнув нынешнего мужа.              — Саш, у тебя какие-то проблемы? — в одно время с женщиной заводится знатно выпивший Костя, — Хочешь выйти?              — Ты че думаешь, я тебя боюсь что ли? — вздергивает бровь Саша, — Пошли! У меня вообще много к тебе претензий.              — Каких? — влезает Череватых, — Или ты про то, что ты не считаешь его медиумом, а лишь самым слабым из нас всех кроме Лины?              — Пошли, — поднимается из-за стола враз поменявшийся в лице Гецати, и Дима хватается за руку Олега. Не дай бог мордобой.              — Ребят, — одергивает Олег и брата и Костю, успокаивающе сжав руку своего омеги в ответ, но продолжить не успевает, рядом снова поддакивает Влад.              — Ну, кстати да, и Димкин запах первым учуял, комплиментами сорил.              Кадони пихает его острым локтем в бок, а у достаточно подвыпившего Олега, глаза по-другому загораются и тут уже он переходит на, — Пошли, выйдем, раз так хочешь!              — Пошли, — оборачивается к нему Костя. Ему вообще все равно с кем драться.              — Олег! — еще крепче вцепляется в руку мужа Дима, — Прекрати!              — Саша, угомонись! — рявкает Мэри.              — Все, — концентрирует все свое внимание на Диме Олег, садясь обратно, — не волнуйся, я остаюсь здесь. С тобой, — и переплетает их пальцы, унимая жгучую ревность в крови. Косте очень сильно повезло.              — Костя, сядь, — тихо дергает мужчину за руку Кислицын, что вообще-то не хотел афишировать их отношения. Хотя могут же подумать, что он как куратор за ним присматривает.              — Мальчики! — возмущается Людмила Шотовна поведению всех троих, хоть и поведение Мэрилин ей неприятно, — В самом деле, успокойтесь. Не пугайте женщин и омег!              — А ты только и можешь, что с другими драться, да членом мериться, — жалит бывшего мужа Мэрилин, — а признавать свои ошибки ты до сих пор не научился.              — Извините, — обращается к Людмиле Костя и садится на место, возвращаясь к еде и выпивая рюмку залпом.              — Да чего началось-то? — бурчит Голунова, замечая, как родственники Шепсов притихают, собирая информацию для новых обсуждений для тех, кто пропустил.              — Ты сама тоже хороша, Мэри, — шипит в ответ Саша, не совсем контролируя себя.              У Мэри глаза слезами набираются, — Если бы ты тогда толком нормально извинился, все было бы по-другому, — и не сдержав слезы, быстро уходит в туалет. Ира срывается следом за ней и глазами зовет Диму за ними.              — Олег, я схожу за Мэри? — обращается к альфе Дима, боясь и его оставить, но и подругу не оставит одну в таком состоянии.              — Конечно, — отпускает его Олег, — все нормально будет.              — А теперь танцы! — объявляет ведущий, чтобы как-то разрядить обстановку.              Дима пробирается в уборную к девчонкам, где Мэри рыдала, усевшись на закрытый унитаз.              — Мэри, — приобнимает ее Матвеев за плечи, — да горбатого могила только исправит. Забей.              — А он как раз горбатый, — смеется низко Игнатенко.              Дима кидает в нее острый взгляд, уж слишком смех у нее смешной, и продолжает успокаивать другую подругу, — у тебя же вон семья какая сейчас хорошая. Дети какие классные. А он бы тебе что дал?              Мэри никак не может успокоиться и тогда Ира берет все в свои руки, — Сейчас! — выскользнув за дверь, она забирает со стола ближайшую бутылку полусладкого и возвращается в туалет, — А? — и улыбается.              Дима отрицательно качает головой. Он пас. Мэри же пьет с горла.              — Ай, молодца, — хвалит ее Игнатенко.              Керро же утирает рот рукавом и фокусируется на Диме, — прости, мой хороший, я тебе свадьбу испортила.              — Ничего ты не испортила, — отмахивается Дима, он, если честно, думал, будет хуже.              Омеги обнимаются, пока Ира тоже делает глоток с горла. Мэри быстро умывается, приводит себя в порядок и на самом выходе, Игнатенко останавливает Диму за руку, из-за чего он оборачивается к ней вопросительно.              — Ты сам-то нормально? Что-то ты какой-то напряженный. Не ешь совсем.              — Нормально, — улыбается подруге Дима и выводит обоих девушек обратно в зал, где танцы были в самом разгаре и никто не стеснялся. Не та кондиция для стеснения. Зато никто не дерется.              Дима находит взглядом Олега, что курил на выходе с друзьями, и занимает свое место за столом, впервые притронувшись к еде.               — Дима, — обнимает его Юля, наконец подобравшись с Пашей к нему поближе, — отлично выглядишь.              — Спасибо, ты тоже, — обнимает сестру мужа и ее мужа в ответ омега, бросив еду.              — Как себя чувствуешь после похищения? — придерживает его за локоть Паша, — мы так за тебя испугались, когда нам рассказали.              — Все нормально, — заверяет улыбкой пару Дима, заправляя прядку за ухо, — Вы как сами?              — Ой, да потихоньку, — отмахивается Юля, — малышню подруге оставили и вот мы уже здесь, а вечером обратно на самолете.              — Ну да, удобно, — соглашается омега.              — Ты не обращай внимания на наших родственников, — фыркает Юля, услышавшая достаточно пересудов, — но и не позвать их было нельзя.              Дима кивает, вежливо улыбаясь, — Я понимаю.              — Димитрий, — подходит к ним незнакомый омеге мужчина за сорок в ярко-синей рубашке, — а вы чего это с нами не танцуете? Брезгуете?              — Дядь Лень, — возмущается Юля, — чего вы к нему пристали? Он вас первый раз видит, а он мальчик стеснительный у нас, интроверт.              Дима же сохраняет вежливую улыбку и тон, — я плохо танцую, не хочу опозориться.              Мужчина кивает, — Да кому какая разница! Главное чтоб от души! — и демонстрирует это самое «от души», абсолютно неумелые танцы, а-ля тушим окурок правой ногой, теперь левой, а еще ручки вверх и ими так эть-эть. Еще покружиться можно и по молодежному, пальчиками провести у самых глаз в одну сторону и другой рукой в другую. Не забудьте отклонять и наклонять корпус.              О, Дима прекрасно понимает, что тут это далеко не главное и сейчас под пристальным вниманием всех друзей и родственников Олега. Но, кстати не самого Олега. Омега внезапно занервничал. А где он? Сколько можно курить?              — А я еще че спросить хотел, — прижав руки сжатые в кулаках к бокам и «танцуя» ими, подходит еще ближе дядя Леня, — а где твои родственники? Почему с твоей стороны никого нет?              Дима чувствует, как внутри все обрывается. Он вроде перестал об этом загоняться, но сейчас стоя один в окружении сплошных Шепсов и людей к ним приближенных, он чувствует себя одиноко, брошено и совсем незащищено. Так, будто мама его маленького одного оставила у кассы, а их очередь все ближе и со всех сторон только одни насмешки стервятников.              Взяв эмоции под контроль, он не теряя улыбки, легкомысленно пожимает плечами, — Да вот как-то так дату подобрали не очень удачно, что все оказались очень заняты. Да и срок отпроситься отовсюду, найти себе замену и перенести записи, оказался очень мал. — Руки мелко начинают дрожать. Он видит эту усмешку в пьяных глазах.              — Дядь Лень, иди, — давит на родственника Юля, Паша же обеспокоенно смотрит в потемневшие глаза чернокнижника, которые заволакивает дымка тревожности.              — Сейчас вернусь, — очень старается сохранить дыхание Дима и направляется в уборную, чувствуя, как его под руку подхватывает Ира.              — Что он тебе сказал? — захлопывает дверь перед чьим-то носом Мэри.              — Спросил где родственники, — чувствует, как от зажима сводит челюсть Дима. Такая мелочь. А у него уже нервы ни к черту.              — Пей, — тянет ему прихваченную бутылку шампанского Ира, не терпя возражений, — пей, отпустит.              — Я домой хочу, — делает большой глоток Дима, — мне некомфортно здесь. Я почему и просил тихо посидеть среди своих.              — Пидорасы, — обнимает его Ира, растирая хрупкие плечи, — я им устрою.              — Они всегда такие, — припоминает свою свадьбу Мэри, — так что надо будет еще немного посидеть, чтобы не тяфкали, а потом говори Олегу, что ты устал и тебе нехорошо.              Дима кивает и с подачи Иры делает еще глоток.              —Олег, кстати, уже хорошенький, — подмечает брюнетка. Дима кивает, он заметил, а вот когда тот напился – нет.        В дверь стучат и Мэри громко и четко, без единого намека на акцент кричит, — Идите нахуй!              Ира и Дима переглянувшись меж собой смеются, а Мэри жмет плечами. В приоткрывшуюся дверь протискивается моська Влада, — Вас там все потеряли.              — Идем, — кивает девочкам Дима и они снова возвращаются к торжеству.              — А вот и наш Дима нашелся, — голосит в микрофон Саша, — отлично! Тогда переходим к подаркам.              — Ну точно беременный, — слышит обрывок фразы чернокнижник, — так часто в туалет только беременные бегают. Помяни мое слово, к весне родит. А то тоже мне скромник.              Олег внимательно осматривает Диму, — все нормально?              Дима кивает и вздрагивает от голоса Саши раздавшегося в микрофоне едва ли не над ухом, — Что ты приготовил своему мужу в качестве подарка?              Дима ухмыляется, — Лучший его подарочек это конечно же я. Я вообще лучшее, что случалось в его жизни, — внезапно он взглядом находит среди гостей Дениса, отчего аж шампанское запросилось назад, это что за игры за его спиной? — И подарок я ему уже подарил. Это кот, которого он просил и назвал его Локи.              Друзья Олега одобрительно гудят, а вот подруги закатывают глаза и перебрасываются ухмылками.              Дима же продолжает, — но это еще не все. И дополнительно, я бы хотел подарить тебе ключи от твоей личной студии, где ты сможешь и писать музыку и рисовать, да хоть вышивать. У каждого должен быть свой творческий уголок.              Времени было катастрофически мало и придумать что-то реально классное, ну лично он не смог. А путешествие им уже Олег купил. А найти помещение в такой короткий срок было нереально сложно, но он справился.              Олег же остался крайне довольным, забирая ключи и целуя Диму в губы. За столом аплодируют. А Саша подгоняет, — Олег, а твой подарок?              — Ебашь метку! — громче всех кричит Лина, привлекая к себе внимание.              Олег же, немного озадачен, — Вообще, моим сюрпризом должны были стать живые музыканты, которые бы исполнили твою любимую песню, но из-за одного форс-мажора, — он кидает недовольный взгляд на брата, — мы остались без них.              — Ой, — прижимает руки к груди Людмила, — так-то сюрприз был? Олег, да давай папа сыграет и споет. Он хорошо умеет.              Олег же бросает загадочный взгляд на маму и улыбается Диме, — Так что, — у Димы резко плохое предчувствие разом просыпается, — я сам тебе спою.              Дима расплывается в улыбке, Саша подает брату микрофон и тот глядя в глаза любимому, поет для него, местами зачитывая рэп, но от всей души. Матвеев, как и все поддерживает его аплодисментами и благодарным поцелуем в конце.              — Так даже лучше, — заверяет Дима за что получает недоуменный взгляд Иры со вздернутыми бровями. Он серьезно? Уже перепил?              Мэри пихает подругу в бок и смеется, — Ну это же любовь, — мило с акцентом смягчает «в» на «ф» в конце слова эстонка, делая его еще мягче. Обе девушки в итоге хихикают.              — А что же у нас приготовили семья и друзья? — берет шоу в свои руки Череватый и в первую же секунду Дима понимает, к чему было его плохое предчувствие. Саша лукаво улыбается и лезет вперед всех, поругавшись даже с мамой для того, чтобы торжественно преподнести Диме подвеску с розовым кварцем.              — Димочка, хоть ты уже и вышел сегодня замуж, не смотри так удивленно, этот камень тебе подойдет. Розовый кварц поможет тебе и в твоем творчестве и в работе, усиливая интуицию, а также, — глаза альфы хитро блестят, — улучшит общее состояние во время беременности и будет способствовать правильному развитию плода.              Олег в знак поддержки сжимает ладонь Димы. Не надо нервничать.              — Точно беременный, — кивают друг другу три тетушки за столом.              — Спасибо, Саша, — принимает подвеску Дима с милой улыбкой.              Саша же бросает лукавый взгляд на брата, — А тебе мой дорогой, — и теперь уже у Олега плохое предчувствие и он сам цепляется за руку Димы, — братец, я хочу преподнести особый подарок, — словно фокусник, один из старших Шепсов, достает упаковку яиц из-под стола.              — Бля, — тянет гласную Олег, смеясь в голос, — Ну вот ты иначе не мог.              — Я хотел сказать тебе, что подарю их тебе, чтобы в вашей паре яйца были не только у Димы, который и в неприятности смело влипнет и греческого бога со свету сживет и все коварные планы сорвет, даже не догадываясь о них. Но потом я подумал и решил, что взять замуж такого омегу это надо иметь невиданную смелость, — Саша улыбается на хохот переглядывающейся пары, — Я бы не смог. Уже с ума сошел бы от волнения, связал бы его и запер в квартире, чтобы ничего не учудил.              — Не, — широко улыбается Олег, — связать себе дороже, его надо просто чем-то занять.              — А я говорил, дайте ему листик с цветными карандашами, — влезает уже выпивший Николай, — он же у вас шило в жопе!              За столом отдел хохочет, взяв совет на вооружение.              — Как только забеременеет, мы его сразу в архив переведем, — сверкая улыбкой, обещает Марат.              — Ага, — тут же становится лицо омеги недовольным, — сейчас прям. Размечтались.              — Обсудим еще, — успокаивающе прижимает его к себе Олег.              — И обсуждать нечего, — обиженно фыркает Дима, — я что архивариусом устраивался что ли?              — Правильно! — громогласно поддерживает его Ира, с которой поступили так же, — так их всех.              — Так вот, — снова берет слово Саша, — я решил подарить тебе вместо этого услуги дизайнера, я знаю, что они вам скоро понадобятся.              — Ты ремонт хочешь сделать, а че не сказал? — тихо спрашивает у Олега Дима, а он ему неловко улыбается.              — Типа того, — а сам на брата смотрит. Саша, блин, весь сюрприз портит, — Спасибо, Саш.              Дальше в игру вступают родители и сначала все слушали длинную и трогательную речь от обоих, потом Олег Григорьевич все же действительно спел старую песню «Там где клен шумит», растрогав до слез не только старшее поколение, а в целом всех на свадьбе. Многие, в том числе и молодожены даже танцевали медленный танец, прижавшись друг к другу трепетно. Но самим подарком были: деньги, а еще лично от себя и лично Диме женщина подарила карты, разработанные лично ей. Уж очень она хочет научить его своему «искусству».              Не удержалась и Голунова от подарка, как «мать» со стороны жениха-омеги. После ее пожеланий и наставлений, к которым хочешь-не хочешь, а прислушались все, даже если их это не касалось, принесли подарки: несколько подносов с предметами завернутыми в черные ткани и конверт с деньгами.              — Ты прости, конечно, Олег, — ухмыляется ведьма, — но это все, скорее для работы Димы.              Матвеев, не сдержавшись, заглянул под ткань, ощущая мощную энергию, а рассмотрев, что там, без спроса, просто от чистого восторга обнимает Елену, — Спасибо, — голос полон восхищения, а ведьма от этого лучится самодовольством.              Вернувшись к Олегу, он шепотом, на ухо, абсолютно восторженно тараторя, рассказывает ему, что было в подарке и обещает научить его с этим работать, если ему правда захочется попробовать поработать с чернокнижием, которое ему интересно.              Следом встает Игнатенко, сразу же приковывая к себе все взгляды, во-первых, своих шикарным платьем, во-вторых, своей мощной, подавляющей аурой, — Ты знаешь, у меня в крови особая щедрость, — ухмыляется она глядя на Олега, — поэтому я без слов тоже попрошу принести подарки.              В зал вносят торт в три яруса. Из разных купюр. А поднос вокруг торта усыпан серебряными украшениями.              — Ну и так как я тоже иду по темному пути, — Ира улыбается Диме, — хочу преподнести тебе, дорогой, свой личный инструмент и оберег. Серебро оставим Олегу, он тоже любит украшения.              Дима с интересом рассматривает инструмент и оберег, вдвоем с Олегом они обнимают общую подругу.              Следом поднимается Мэри, — Я бы хотела преподнести подарки обоим и это тоже относится к магии, — девушка преподносит шкатулку натуральных камней Олегу и руны из обсидиана Диме, зная, что он работал с ними в начале. И на дне обоих шкатулок снова деньги, куда ж без них.              Пока пару поздравляют колдуны и ведьмы всех мастей за столом дико ощущается дискомфорт людей с эзотерикой никак не связанных. Но, это мало кого волнует, а, если честно, то никого, кроме них самих.              Череватый ждет не дождется своей очереди и нетерпеливо ерзает на стуле, сверкая глазами в сторону Димы.              Дима перехватив его взгляд, зеркалит его улыбку и кивает, — Владос, жги!              Влад вскакивает с места, словно черт выскакивает из табакерки, хватает микрофон в руки и затягивает поздравление с чисто южным говором, громкостью и искренностью, — Это тебе от нас с Владом, — улыбается Череватый, кладя руку на плечо Кадони, который улыбается и кладет свою руку поверх его.              Дима смеется в голос и бьет по плечу Олега, что так же не может сдержать смех, когда в зал вносят свернутый в трубочку ковер.              Взяв под руку Олега, Дима идет его разворачивать, но вместо ожидаемого «бабушкиного» узора их ждет белый и пушистый и очень мягкий, а внутри свой сюрприз в виде крупной суммы.              — А это, — бежит к омеге Череватый, — лично от меня, — звонко чмокнув его в щеку он вручает ему набор посуды, который они вместе присмотрели в больнице на маркетплейсе.              Никто особо шутки не понимает, но Голунова смеется вместе с ними. Она-то в курсе. Дима радостно обнимает названного брата, но тот микрофон не отдает.              — Это еще не все. Я хочу спеть тебе песню.              — Спеть? — опешил Олег, — Не знал, что ты умеешь.              — Умеет, — вздыхает Дима, слушавший несколько дней радио «Чери» в подвале.              Череватый же взбирается на сцену и лукаво улыбаясь, начинает петь «Ну вот и все, ты замужем теперь», чем доводит отдел до слез от смеха, зато получает свой поцелуйчик в щеку от Димы и примирительное рукопожатие и объятие от Олега. Теперь-то им делить нечего.              Дальше снова небольшой перерыв на классические конкурсы самой стандартной русской свадьбы, а потом снова к подаркам и поздравлениям.              Вика долго говорит поздравления, дарит паре их общий портрет, полезность в дом и откланивается, ей завтра на дежурство. Работу-то никто не отменял.              Марьяна после ее ухода немного грустнеет, но зато сильнее налегает на алкоголь. Тоже исполняет песню, только свою, авторскую и дарит брендовые вещи и обувь, зная, что парни это любят. А еще приглашает их на свои индивидуальные практики.              Лина как всегда много шутит с остринкой, как и ее подарок – секс игрушки. От чего практически всем становится неловко кроме нее самой. И дело не в ханжестве, а во вкусе. Все же, предпочтения у каждого свои.              Костя, что взял слово дальше, не забыл припомнить омеге ее пикантный и неуместный подарок, все же она не настолько близкий друг новой семьи, как пытается показать. И сам преподносит подарок именно Олегу, — Ты как альфа в семье должен быть сильным, храбрым, всегда готовым прийти на помощь, на защиту своему омеге. Должен любить его, беречь и конечно же обеспечивать. Я хочу подарить тебе в знак особого уважения это коллекционное оружие, — на подносе в небольшом, украшенном деревянном чемоданчике, лежит пистолет инкрустированный золотом, там же отдельно резная кобура, набор пуль и отдельно магазин для них.              Теперь неописуемым был восторг у Олега. Он с благодарностью пожимает руку Константина и рассматривает подарок.              — Вам же, Дмитрий, как омеге и будущему хранителю очага, я преподнесу украшения из чистого серебра и белого золота.                     Дима кивает в благодарность и рассматривает дорогие часы и набор из кольца и браслета.              Надежда, как и Верочка, по старинке дарит новой семье вещь для дома. Илья и Андрей устраивают шоу для гостей и пары, восхищая фокусами и импровизированными танцами.              Марат же выделился, мало того, что обоих отпускает в отпуск, так еще дарит Диме – гитару, а Олегу – целый набор художника, с красками, кистями и холстами.              Гости со стороны Шепса оригинальностью не отличаются, но дарят много полезного: посуду, мелкую технику, много постельного белья и все в таком духе. Отличаются же его друзья, возможно лучшие.              Четверо парней, сияя улыбками, дарят паре – щенка хаски.              — Он же выть будет, — озвучивает первую же мысль Дима, а Олег сейчас, кажется, взлетит о счастья.               — Смотри, какой классный, — треплет щеночка Олег, демонстрируя его мужу, — офигеть хаска.              Дима гладит щеночка, что сразу же лижет ему руки, — Гулять с ним сам будешь.              — Мгм, — обещает альфа, а Дима смягчается.              — У вас взгляд похож. Я не могу, — и забирает пушистый комок к себе на колени. Олег же тут же принимается подкармливать песеля едой со стола.              — Вот, а скоро вы так с малышом будете нянчиться, — умиляется Людмила и многие ей поддакивают.              Олег соглашается, Дима же вежливо улыбается. А можно на него, пожалуйста, не давить?              Дальше все снова закручивается в танцы, конкурсы, пустую болтовню. Щенок бегает вокруг стола, Олег носится с ним, успевая выпить и поболтать с друзьями и подругами. Дима тоже болтает с коллегами и друзьями. И все хорошо, пока снова не вспыхивает скандал.              Перебравший свидетель, вспоминает о традиции, где свидетель должен переспать со свидетельницей. И Дима, потерявший из виду Олега, что вышел покурить с друзьями, не сразу понимает, что за крик. Они выбегают из туалета с ранее расплакавшейся Ирой, которая растрогалась алкоголем и взгрустнула, что ее перевели в архив из-за декрета. А она вообще-то скучает по работе, по практике и своим бесами, с которыми уже долго не работала из-за беременности, родов и декрета. Поэтому и подарила Диме свой инструмент, чтобы он не лежал просто так.              Дима же убеждал перевестись ее к ним в отдел, пока в архив, а там они вдвоем уломают Марата перевести ее в боевые единицы. Разулыбавшись, ведьма обещала подумать и обязательно попробовать. Дима обещал помочь. Есть там парочка влиятельных людей, что ему должны, и почти родственная завязка тоже есть. Выкрутятся.              Толпа взяла в круг сцепившихся в неравном бою Сашу, свидетеля и нового мужа Мэри. Сама же Мэри, закрыв лицо руками, плакала в стороне.               Кивнув друг другу, Ира бросается к Мэри, успокоить и увести ее подальше, Дима же к дерущимся, пытаясь их разнять, но его самого под руки оттуда утаскивают два Влада.              — С ума сошел? — отчитывает его Кадони, — Куда лезешь в драку трех альф?              — А как? Их разнять надо, а они смотрят, — растерянно трепыхается в чужих руках Дима.              — Кость, Андрюх, — зовет коллег покрупнее Илья, — пошли, поможем.              — Где Олег? — оглядывается по сторонам Матвеев.              — На улице, ку… — Кадони не успевает договорить, с улицы разносится выстрел, за ним еще один и клич парней.              Переглянувшись, омеги с Череватым бросаются на улицу.              Веселый Олег с дымящимся пистолетом в руке и с друзьями, сидит на корточках и курит недалеко у входа, — Я вот че пацаны думаю. Госслужба это конечно хорошо, но скоро вот Дима родит одного, может двух и что мне эта зарплата? Ну ни о чем. Надо бизнес делать.              Парни кивают, соглашаются, — Конечно, Олег, ты прав. Что эта ваша служба? Свадьба в кредит?              — Не, — отмахивается Олег, — и родители не помогали, но я про другое. Вы мне лучше расскажите, че там в Самаре, какие у вас там темки мутятся?              — А ты что в Самару хочешь вернуться? — уточняет один из его друзей.              — А Дима с тобой поедет? — уточняет другой.              — Дима? — улыбается пьяно Олег, — Конечно, поедет. Мы же любим друг друга, и вообще, я как скажу, так и будет. В конце концов, кто из нас альфа?              Парни одобрительно гудят, но тут из ресторана вылетают Кадони, Череватый и Дима.              — Олег!              — Ты шо тут шмаляешь? — гаркает Влад, — Ты шо думаешь, тебя раз отмазали и второй смогут?              — Что? — оборачивается к нему Дима и Влад прикусывает язык, — Ты о чем?              — Дима, любимый, что случилось? — поднимается на ноги Олег с обожанием смотря на омегу, — Ты чего такой бледный?              — Да ни о чем он, перепел поймал, — отмахивается Кадони, шикая на распустившего язык Череватого.              Дима подозрительного нахмурившись, кивает, — Олег, там Саша дерется.              — Саша? — смеется Олег, — Дерется? Ой, насмешил, — а потом будто осознает, — Погоди, наш Саша?              — Да! — гаркает Кадони и Шепс тут же бросается в зал, а за ним и остальные.              Дерущихся, к тому времени, уже разняли. Мэри обрабатывает травмы мужа, Саше помогает Марьяна, а родственники и друзья перешли на выяснение межличностных отношений, поливая друг друга грязью.              Дима просто в ужасе. Точно не такой свадьбы он хотел. Того и гляди где-то вспыхнет новая драка. Стоит небывалый шум и скандал. Олег, проверив брата и Мэри, грозно вычитывает друга. Омега переживает, что и они вот-вот задерутся.              — Все хорошо, все нормально, — приобнимает его за плечи Череватый, — не паникуй.              — Может, ты домой хочешь? — закуривает Кадони, — как бы все это поножовщиной не закончилось.              — Влад, — одергивает тезку Череватый, он тут пытается этого тревожника успокоить, а этот вот не помогает ни черта.              — Хочу, — честно признается Дима. Конечно, он хочет домой. С самого утра в компании практически незнакомых людей, причем их слишком много для него одного. Все что-то косятся, что-то подколоть так и хотят.              — Ну все тогда, сейчас всех разгоню по местам, — обещает Влад, — ты Олега за шкирку и домой.              Дима кивает, — Спасибо, — и тут же идет за Олегом, хватает его за руку, подлезает под нее и просит пойти с ним.              — Дорогие гости, давайте не будем портить молодым праздник. Оставьте свои обиды на другое время и займите свои места, — голосит в микрофон Череватый.              Олег же прижимает к себе Диму, но скандал с другом не заканчивает. Он только во вкус вошел.              — Олежа, пойдем, — старается все же утянуть его на их места Дима, но Шепс, как скала, не сдвинешь, он лишь поглаживает в ответ, чтобы не нервничал.              — А сейчас песня! — включает музыку на всю Влад, замечая, что гости все же к нему прислушались, — После которой, молодые с нами прощаются.              — В смысле прощаемся? — переключается наконец-то на мужа Олег, — Мы что уже ходим? — Дима кивает.              — А то вы своими скандалами уже довели тут всех, а омеги у нас создания с хрупкой душевной организацией им и плохо стать может от этого, — продолжает Череватый.              — Ну, точно, — перекидываются взглядами за столом.              — Тебе плохо? — хватает его за плечи Олег, стараясь сфокусироваться на омеге, — Что случилось?              — Все нормально, — открещивается Дима, — но мы правда домой. И ты уже достаточно выпил, и я устал. Так что, бери собаку и поехали. Нам еще завтра на самолет утром.              — Дим… — пьяно тянет Олег, но в ответ лишь получает строгий взгляд.              — Домой, Олежа, домой, — там же еще одна стопка и все, и тушите свет. Так пусть он лучше дома выпьет, Дима же не возражает.              — Олежа, — с хохотом передразнивают друзья Олега за столом.              Дима смиряет их уничижительным взглядом и ведет к столу. Ира и Мэри с Кадони помогают ему собрать все подарки, заказывают такси и обещают всех проводить и за всем проследить. С Керро отдельно договариваются встретится завтра возле аэропорта.              Еще раз обнявшись и поцеловавшись со всеми, Дима с полными руками подарков, пакетов и сумок, ведет к машине Олега, что трепетно держит на руках лишь собаку.              Водитель и Череватый помогает Матвееву все это уложить и усадить пьяного Олега и собаку. Шепсу же в дороге становится нехорошо. Его просто развезло от алкоголя, и домой он попадает, сам не помнит как. Опять же, спасибо водителю, что помог омеге, все донести и довести Олега.              Дима пыхтит от усталости. Голова болит, а Олег лезет знакомить щенка с Локи, что испуганно шипит.              — Олег, ты че творишь? — забирает котенка от любопытного щенка Дима. Котенок забивается в руки чернокнижника, пряча мордашку у него в локте, цепляясь изо всех сил маленькими когтями за одежду.              — Да, че, он, — треплет он щенка меж ушей, — его не обидит. А как назовем, Дим?              — На твое усмотрение, я не думал над кличкой, — жмет плечами Дима, закрывая котенка в спальне.              — Давай назовем его Джагер?              Дима вздыхает, — Главное не Наруто, а там хоть Йо-Йо его назови.              — О! — вспыхивают интересом глаза Олега.              — Олег, давай на трезвую голову над именем подумаем, — взмолился Дима, — иди лучше в душ сходи и пошли спать.       — Спать? — играет бровями Олег.              Дима же смеется в голос, — Да, Олежа, спать. Ты выпил ровно столько, что просто уснешь на мне. Сам виноват, — жмет он плечами. — Да и завтра рано вставать. В четыре утра нам уже в аэропорту надо быть.              — Посмотрим, — хмыкает Шепс и неровной походкой все же удалился в душ.              Дима же смотрит на щенка, — И вот, что мне с тобой бедолага делать?              — А можно он с нами поспит? — кричит из душа Олег.              — Нет! — кричит в ответ Дима, — С нами кот.              — А Джагер? — возмущается Олег, которому жалко щенка.              — На лежанке Локи поспит, не надо приучать его спать в кровати, это сейчас он маленький, через год вымахает.              — Ну, Дим, — канючит Олег.              — Нет, я сказал, — стоит на своем Дима, поставив перед щенком миску с кошачьим кормом и водой, тихо ворча, — Кто дарит собаку без принадлежностей к ней?              Пока щенок уплетает корм, омега мягко гладит его шерстку, сидя на коленках рядом, — Бедолага, голодный.              Наевшись до отвала и выпив всю воду, щенок забирается к омеге на колени и лижет ему руки.              — Ну и какой ты Джагер? Почему у нас кот в честь божества, а ты хрен пойми чего? — играет с собачьими ушами Дима, — Будешь Сириусом.              Пес звонко своеобразно тявкает и радостно виляет хвостом.              — Нравится, да? — перекладывает щенка в кошачью лежанку Дима, продолжая его почесывать.              — Что нравится? — выходит из душа сонный Олег с мокрыми волосами.              — Я выбрал имя Сириус для собаки, — поднимает на него взгляд омега.              — Классно, — соглашается Олег, — Иди, душ свободен.              Оставив Сириуса на Олега, Дима уходит в ванную, а вернувшись находит мужа уснувшего посреди кровати с Локи свернувшимся клубком на животе.              Вздохнув, Дима сам разгребает все подарки. Пересчитывает подаренные деньги, присвистывая от итоговой суммы. Ставит возле Олега бутылку воды и кладет таблетку. Подумав, на всякий случай, ставит у постели и таз. Ну мало ли. А потом укладывается спать и сам, чувствуя, как Локи перебирается к нему поближе.              Утро Олега начинается с дикого похмелья и звона будильника. Сжалился ли над ним Дима? Нет, он громко мешал на кухне кофе, разговаривая с Сириусом в полголоса. Выпив таблетку и быстро умывшись, выползая на кухню, он замечает у входа собранные чемоданы.              — Любовь моя, — обнимает омегу со спины Олег, зарываясь носом в шею, вдыхая любимый, сладкий запах, — Ты что всю ночь не спал?              Дима обернувшись, целует его и неопределенно жмет плечами, — Бессонница. Я сначала лег, потом вспомнил, что вещи не собраны, а там и Сириус заскулил и в общем вот как-то так.              — Прости меня, — нежит его в объятиях Олег, — я не должен был вчера так напиваться.              — Все нормально. Вчера был наш праздник, а до этого у тебя был стресс. Ты явно переживал больше меня.              — Люблю тебя, тревожник мой, — снова целует его альфа. Омега же с удовольствием отвечает, но потом быстро выворачивается из его рук и садится за стол.              — Тоже люблю тебя. Пей кофе, а то опоздаем. Саша через час заедет за животными и заберет заказы.              — Какие заказы? — все еще плохо соображает альфа.              — Я вчера заказал для Сириуса все, что необходимо и записал его в ту же ветклинику, куда и Локи, — поясняет Дима, — Саша сказал, все сделает.              Олег осоловело кивает. Он вроде спал всего ничего, а этот уже столько успел.              Дима же смеется над ним, — Пей давай, а то опоздаем.              Олег не представляет, как он переживет полет до Эстонии, но увидев Марка в аэропорту, радуется, что не он один такой. Омеги же садятся в самолете вместе и всю дорогу обсуждают план того как и где они будут отдыхать и что будут практиковать. А альфы даже не знают о чем им поговорить. Они буквально познакомились только вчера. Но это и не страшно. Главное, чтобы их милые омеги были счастливы и довольны. И уж, Олег точно сделает для этого все возможное и невозможное.