Найди меня

             Полтора часа в самолете пролетают слишком быстро, и это совсем не помогло Диме собраться с мыслями. В голове они так же скачут в разнобой и толкают за край паники, но внешне это проявляется лишь тремором рук, которые непрестанно греет Олег.              Шепс не дурак, он прекрасно понимает, что Диму беспокоит вовсе не знакомство с родителями. Что причины гораздо глубже и, к сожалению, одного его присутствия действительно недостаточно. Но он все равно не оставит его одного со всем этим, не поймает, но не даст погрязнуть в этом с головой.              Для Димы даже воздух в Тольятти неприветливый, несет в себе скрытую угрозу и липкость болота. Он оседает привкусом крови в горле и в носу. Вены тяжело ноют, вспоминая жгучую, щиплющую боль и специфичный, въедливый запах больниц. От этого сразу начинает мутить. Колени подрагивают и единственное, что не дает провалиться в тяжелые воспоминания – рука Олега, горячая, что держит крепко. Он будто вливает в него жизнь, вливает в него силы преодолеть все это.              Он, конечно, и сам справлялся до этого, только вот шрамы под краской на коже подскажут как, а с ним, кажется, проще. Он будто щит оберегает, ограждает от себя же. Омега внутри довольно урчит, с удовольствием тянясь к чужому теплу.              Дима же нахохлившись от ветра словно воробушек, заказывает такси до дома и от этого так непривычно. Он слишком давно здесь не был. Последний раз, кажется, с Астрид. Родителям она тогда очень понравилась, хоть отец и шикал, что она сто процентов будет держать его под каблуком.              Как же все пройдет сейчас? Как семья встретит Олега? Чем больше об этом думает Матвеев, тем больше он хочет улететь обратно. В Москву. Он лучше будет охотиться на чудовищ, чем переступит порог отчего дома. Он бросает осторожный взгляд на Олега. Как бы его предупредить…              Олег берет его за вторую руку и смотрит прямо в глаза, - Успокойся. Знаю, это так не работает, - тут же улыбается на вздернутую бровь пары, - Мне неважно примут они нас или нет, мне важно, чтобы мы сами им сказали кто ты и то, что, мы вместе. Скажем и, если все пойдет не так, сразу же уедем, хорошо?              Дима кивает и молча жмется к груди Олега, так проще. Руки в ответ прижимают к себе крепче и так еще лучше. Они уедут. Сразу же уедут.              Белое авто такси подъезжает вовремя, в салоне их встречает совсем молодой парень и Дима сразу понимает, альфа, у него резкий запах душистого табака, отчего омега вскоре тихонечко чихает, рассмешив Олега. От греха подальше, Матвеев снова прячет нос в куртке Шепса, дыша привычным запахом. А Шепс просит по пути завернуть в цветочный и хороший магазин, подготовиться к встрече.              Родной дом очень скоро показывается на горизонте, и настроение молодого человека стремится к тревожному нулю. Можно это все как-нибудь пропустить. Олег снова подбадривающе сжимает его руку и подталкивает на выход.              Дверь в подъезд открывается практически сразу, как и в квартиру. Дима совсем не запомнил, как поднимался на четвертый этаж. Олег же бодр, и в крайне хорошем расположении духа приветственно улыбается женщине, открывшей дверь.              - Проходите, - пропускает их темноволосая женщина, радостно улыбаясь и поправляя фартук, - чего застыли?              Олег незаметно подталкивает Диму в поясницу, - Здравствуйте, Ирина Николаевна, Андрей Сергеевич, - быстро разувшись и справившись с верхней одеждой, пожимает он руку отцу омеги, что стоит чуть поодаль от жены, - меня зовут Олег, очень приятно познакомиться лично. Михаил, - жмет он руку так же появившемуся в коридоре бете, что сразу же удивленно вскинул брови.              - Взаимно, - подозрительно щурится Андрей Сергеевич, но ничего не говорит.              - Взаимно, - чуть тише отвечает и Миша, во все глаза смотря на брата.              - Это вам, - тут же вручает небольшой букет кремовых роз polar star женщине Олег, - а это, - бутылка хорошего коньяка в подарочном пакете передается отцу, - Вам, а это, - Олег забирает торт у тихого Димы из рук и передает его Мише, - на стол.              - Ой, Олег, - очарованно улыбается женщине, - чего же вы, проходите, не стойте!              - Ну, а ты чего как неродной? – пристально смотрит на сына Матвеев старший.              Дима, усилием не отведя взгляда, наконец, вешает пальто на крючок рядом с курткой Олега и со скачущим от волнения сердцем в груди, спешит на кухню, проскользнув мимо отца.              - Вы так неожиданно решили приехать, - щебечет женщина взволнованно, - что я почти ничего не успела приготовить.              - Не стоит волноваться, - само обаяние Шепс, - мы ненадолго.              - Вы проездом? – занимает место во главе стола отец братьев Матвеевых, - По работе?              - Не совсем, - все же собирает всю свою смелость Дима, невольно снова ощущая себя несмышленым подростком под тяжелым взглядом отца.              - Вот как, - хмыкает мужчина, - давно ты к нам не приезжал. Что же привело на этот раз?              - Пап, - одергивает отца Миша, все еще во все глаза смотря на Диму, будто поверить не может, что тот настоящий, - давайте сначала хоть поедим.              - И то правда, - спохватывается Ирина Николаевна, Дима видит, как она натягивает доброжелательную улыбку, - Мальчики с дороги, голодные, уставшие.              Дима же смотрит на еду и чувствует то, как желудок собирается в ком, подкатывая к горлу. Даже, если это наверняка вкусно, он не рискнет к этому прикоснуться. Грудную клетку враз сжимает в тиски. Он совсем не слышит разговоров за столом, как все друг другу что-то передают, подкладывают. Ему сложно сделать глубокий вдох, внутри все отдается болью. Не подавая вида, опустил взгляд в тарелку и, сжав в руках вилку, он старается регулярно, под счет в голове делать мелкие вдохи, чтобы не задохнуться и не загнуться здесь. Рукам и ногам очень холодно. В ушах шум. Надо собраться. Надо…              Горячая рука под столом легла на бедро, незаметно сжимая, заставив Диму вздрогнуть от неожиданности, и вскинуть взгляд больших округлившихся глаз.              - Что? – переспрашивает он, заметив вопросительный взгляд холодных глаз матери.              - Я говорю, ты чего не ешь? – взволнованно складывает бровки домиком женщина, - И так вон какой худющий. Совсем там в Москве своей голодаешь.              - Я не…              - Так он всегда же такой херней страдал, - перебивает сына Андрей Сергеевич, даже не взглянув на него, за что получает в свою сторону недовольный, мрачный взгляд от Олега.              Миша же недовольно поджимает губы. Все они в семье знают, почему у Димы проблемы с едой. И младшему Матвееву до сих пор больно и обидно за брата. Где-то даже стыдно за себя.              Дима недовольно поджимает губы, как брат, и, положив вилку на стол, отодвигает от себя тарелку, холодно продолжая, - Я не голоден.              Олег бросает на него взгляд и тоже перестает есть, внутренне собираясь так, будто грядет битва не на жизнь, а насмерть.              Матвеев замечает, как едва заметно меняются взгляды его семьи направленные на него, и ухмыляется, как же быстро вскоре слетят маски, - Мы с Олегом приехали по делу.              Олег впивается взглядом в отца Димы, подсознательно ощущая от него наибольшую угрозу для своей пары, хоть он и обыкновенный человек.              - По какому? – достаточно серьезно звучит голос женщины, минутой ранее бывшей самой милой, радушной и гостеприимной.              Дима отвечает ей таким же холодным и равнодушным взглядом, избегая смотреть на отца или брата, - Чтобы сообщить, - чувствует руку Олега, что в знак поддержки сжимает его руку, переплетя пальцы. Он защитит его, если что. – Что во мне проснулся ген омеги.              У Димы дыхание спирает, время, кажется, замирает, а сердце наоборот ломится из груди. Прочь отсюда. Прочь от этих людей и укоряющих взглядов.              Женщина теряет последние крупицы тепла и дружелюбия с лица, отец и вовсе становится мрачнее тучи. Олег не сводит с них взгляда, не отпуская руки Димы.              - А это значит, ебырь твой, - пренебрежительно, с презрением цедит отец, не спрашивая.              - Выбирайте выражение, когда с ним разговариваете, - так же теряет всякое дружелюбие Олег, - Он проявил к вам доверие и уважение, решившись сообщить вам эту прекрасную новость, - голос похож на сталь, в глазах настоящий шторм. Как смеет он так говорить с ним. Кто дал ему право.              - Это моя пара, - спокойно, без эмоций исправляет отца Дима, встречаясь с ним холодным, матовым взглядом, - мы с Олегом вместе.              - Всегда говорил, что из тебя ничего не выйдет, - шипит мужчина, вставая из-за стола, - мало бил тебя в детстве, - Олег тоже встает из-за стола, вставая рядом с Димой, в любой момент готовый закрыть его собой. В груди уже зарождается рык, - Не думал, что ты падешь еще ниже и станешь течной сукой. Так еще и под мужика ляжешь.              Дима молчит и смотрит будто сквозь отца. На сердце идет снег. Он знал, что рассчитывать на теплый прием не стоит.              - Не смейте так разговаривать с ним, пока я вам лицо не раскрошил, - старается держать себя в руках Олег, ориентируясь и цепляясь лишь за спокойствие Димы. Он вон, даже выражения подбирает, хоть и кулаки сжаты до побеления.              - Видно сучка из тебя хорошая, раз он так готов порвать за тебя, - бросает уничижительный, разочарованный взгляд на сына Андрей Сергеевич и Дима едва успевает перехватить бросившегося вперед, зарычавшего Олега.              - Лучше, чем из тебя отец, видимо, - язвит Дима, подталкивая Олега к выходу, - надеюсь, я буду лучше тебя.              - Ах ты ж, паршивец! – взревел мужчина и бросился на сына, но из-под руки Димы выворачивается Олег и перехватывает занесенную для удара руку, тут же выворачивает ее назад с глухим рыком, едва не до хруста.              Олег вовремя тормозит себя, поднимая взгляд сравнимый с грозовым небом на Диму, спрашивая его решения, что делать с ним дальше.              - Отпусти! – ругается Матвеев-старший, рядом громко в ужасе кричит Ирина и лишь Миша внимательно следит за братом.              Взгляд Димы скользит по отцу. Покрасневшее лицо, первые седые пряди. Да, жалкое зрелище. От былой силы, вызывающей трепет, уважение и страх не осталось и следа, а может и вовсе была придумана детским сознанием.              - Отпусти, Олеж, ничего он мне не сделает, - голос. Спокойный и равнодушный, как и холодный, матовый взгляд, будто у мертвеца. Все это пугает отца, заставляет поежиться и отступить, обняв супругу, как только его покорно отпускает Шепс.              - Нехристь, - плюется мужчина, - лучше бы ты умер тогда! Позорище.              - Олег, - останавливает разъяренного альфу спокойный голос, - нам пора. В любом случае, все, что я хотел сказать, сказал. Вы знаете это от меня. Этого достаточно, больше мы здесь не задержимся.              Олегу сдержаться стоит нечеловеческих усилий. Кровь горит, клыки противно режут десна. Он произнес достаточно, чтобы его разорвать здесь на этом самом месте, но любимые, мягкие руки тянут за собой, к выходу и он подчиняется, следуя за их хозяином.              За ними так же следуют и хозяева дома.              Женщина все причитает о том, что как же так получилось, ген же спящий, да и подростковый возраст прошел. Она, правда, надеялась, что Дима останется человеком, пусть хрупким, где-то даже очень нежным, но все же не омегой. Омега-это… Это позор семьи. Особенно, если мальчик. Станет просто проституткой, прости господи, ведь кто возьмет замуж парня в своем уме?! А вот это их состояние… упаси господь, а как залетит? И что? Ей становится совсем дурно и мерзко. Неужели, ее сын и правда стал одним из вот этих? Господи, как же знакомым в глаза смотреть? А родственникам? А как узнают? Ох…              Вот не было печали. Нормально все в семье их было. Всех обошло. Угораздило же ей родить таких? Когда все только началось. Все эти мутации, они с мужем в таком ужасе были. Впрочем, как и все нормальные люди! Это же не люди теперь, звери. Уроды какие-то! Рычат, когти эти. Мужчины беременеть могут, женщины оплодотворять… Как это вообще? Это же против природы! Даже спустя столько лет у нее в голове это не укладывается. А ученые эти, которые пытаются все оправдать и выставить нормой – шарлатаны! Она с ужасом и опасением смотрит на этих «новых людей» у которых и человеческого-то ничего не осталось. Кто знает, когда и что у них переклинит? А тут такой удар. От родного сына. Ладно один бета, он практически от человека не отличается. Но омега… Это чересчур. Это как предательство.              Женщина тяжело оседает на пуф в коридоре обмахиваясь руками, не в силах сдержать слез ужаса и унижения.              - Посмотри, ирод, до чего мать довел! – взревел отец, останавливаясь возле жены, но совсем ее не успокаивая.              Дима, же даже не обернувшись, обувается, не сводя взгляда с кипящего Олега.              - А я до последнего надеялся, что из тебя что-то путное выйдет. Но ты как был разочарованием с рождения, так им и остался. И ни девка, и не мужик, так, хрен пойми что, - продолжает отец, не желая замолкать.              Дима подает Олегу куртку, лишь бы занять его руки и скорее увести его отсюда, но рот-то он ему не закрыл.              - Я не посмотрю, что ты его отец, еще слово, я тебя пополам сломаю, понял?              - Олег, идем, - накидывает на плечи пальто чернокнижник, поворачивая ключ в замке.              - Правильно, держи свою бешенную псину на поводке подальше от людей, - бросает мужчина, пока женщина горько рыдает, а Миша виновато стоит в углу.              - Зато я домашний, - рычит Олег, - а такие живут дольше.              - Когда залетишь и тебя бросят наигравшись, домой не приползай! – во весь голос орет уходящему сыну Андрей, - Не приму! Нет у меня больше сына! Запомни!              Дима не оборачиваясь, кивает спокойно. Конечно, понял. И сразу же переступает порог, отсекая все связи с семьей.              - Дим, вызови такси, - просит Олег спокойно и закрывает дверь в квартиру за его спиной, оставшись внутри.              - Олег! – сразу же бросается к двери Дима, не сразу поняв, что произошло, но потом успокаивается и просит тихо и так соседи, наверное, побросали все свои дела, - Олежа!              Олег его слышит, но игнорирует, он тяжело наступает на Матвеева-старшего, которого собой пытается прикрыть женщина, а он обнимает ее за плечи.              Шепс усмехается, - Вы должны с благодарностью целовать его ноги за то, что я не сломал вам шею. Сегодня вечером я хотел сказать вам спасибо за то, что вырастили такого прекрасного сына, хотел сказать о том, как сильно я его люблю, что хочу создать с ним семью и попросить вашего благословения.              Андрей Сергеевич молча смотрит на молодого парня сверху-вниз, хоть и роста ему явно не хватает. Он его не боится, но опасается. Все-таки альфа. Про них такое говорят, а этот еще и вон какой здоровяк.              - Но теперь я вижу, что и благословение мне ваше не нужно и то, что вы и мизинца Диминого не стоите, - презрения в голосе Олега, как яда у кобры, он бы их и людьми-то не назвал, - родители должны защищать, поддерживать и любить своих детей. Вы с этой задачей явно не справились, а вот мы с Димой справимся, но вы никогда не узнаете и не увидите своих внуков.              Женщина вскидывает на него голову, все же это сильное заявление. Кровь от крови все же… не слишком ли это?              - А мне и не нужны внуки от таких как вы, - плюется мужчина.              - Я сделаю его самым счастливой омегой и сделаю все, чтобы он забыл о вас, как о страшном сне. Его есть кому любить. Вы ему также больше не нужны, - бросает снисходительно Олег и покидает чужую квартиру.              Дима сразу же осматривает Олега на наличие травм, все-таки его отец не слабак. Олег же одаривает его самой теплой улыбкой и сразу же обнимает за плечи, притягивая к себе, - Заказал такси?              - Да, уже подъезжает, - успокаивается Дима, убедившись, что с любимым все в порядке.              - Поехали отсюда, - осторожно уводит омегу Олег вниз, подальше от всего этого.              Дима спокойно спускается вниз, а у подъезда сразу же обнимает Олега, - Спасибо, что был рядом и заступался. Ты сам как, в порядке? Они ничего не сделали тебе?              Олег прижимает к себе Диму и быстро целует его в висок, склонившись, - Конечно, в порядке, что они мне могли сделать? – сам же принюхивается, стараясь уловить эмоции Димы.              Мед с корицей так же оседал пряной сладостью, может чуть отяжеленный сахарностью, но не более. В целом, он был в порядке. И Олега это убивает. Насколько же он травмирован, чтобы так стойко перенести подобное. Он бы на его месте рвал и метал, а будучи омегой, наверное, еще и рыдал в три ручья от обиды и горечи. Ему и сейчас обидно за любимого, который точно не заслужил такого отношения к себе. Он бы и правда разорвал их на месте, упади хоть одна слеза Димы.              - Эй, грозный альфа, - тянет с мягкой улыбкой Дима, уловив изменения в запахе Олега и как-то странно просто осознав их внутри, - посмотри на меня, - и привстает на носочки, чтобы дотянуться и мягко коснуться чужих губ.              Олег быстро отвечает на нежный поцелуй, уводя инициативу на себя, и мягко прижимает чернокнижника к себе. Это он должен его успокаивать, а не наоборот.              Дима отстраняется и, все еще обнимая альфу, продолжает ждать такси, что уже заезжает во двор.              - Прости меня, я не должен был… - начинает Олег, но Дима его перебивает.              - Нет, ты был прав. Мы должны были рассказать все сами и сразу, иначе скандал был бы больше и позже, когда он совсем не нужен был.              - И все же, мне жаль…              - Здесь нет твоей вины, - снова перебивает Дима, - ты наоборот помог. Защитил, поддержал. Спасибо.              Олег лишь молча зарывается носом в черные волосы.              Черный рено-дастер тормозит возле подъезда и Олег открывает дверь фыркнувшему Диме.              - Олег! Дима! – открывается дверь подъезда, являя запыхавшегося Михаила, - Стойте!              Дима невольно замирает, сердце испуганно сходит с ритма, но Олег подталкивает его к салону.              - Садись, сначала я с ним поговорю.              И Дима трусливо соглашается. Он не хочет ругаться с братом. Все же они любят друг друга и поддерживали, как могли. Мишка раньше маленький просто был, конечно, он пример с отца брал. Сердце предательски ускоряется. Он не хочет с ним ругаться. Он не хочет, чтобы Олег с ним дрался.              Поэтому он и вздрагивает, когда открывается дверь в машину и внутрь забирается Миша и тут же его обнимает.              - Ты обалденно пахнешь, братишка, и я на вашей стороне, - быстро тараторит Миша, сгребая омегу в объятия, - я конечно, не мама и не папа, но я благословляю вас и племянников обязательно жду!              Дима ошарашенно округляет глаза, каких племянников? Миша их принял? И лишь растерянно сжимает объятия крепче.              - Люблю тебя, омежка, - звонко чмокает его в щеку Миша, - тебе очень идет, - и, подмигнув на прощание, тут же вылетает из машины, уступая место спокойному и довольному Олегу, что на прощание пожимает ему руку и слегка по-пацански приобнимает.              - В порядке? – забирается в салон Олег, кивая ошарашенному водителю, чтобы тот ехал.              - Да, - прижимается к нему Дима, переживая бурю эмоций. Но главное, он очень рад, что брат принял их, принял его. Он его не ненавидит. Не отказался от него.              - Все хорошо, я сказал ему, чтобы он приехал к нам на новый год и на все зимние выходные, - укутывает свою пару в свое биополе Олег.              - Спасибо, - слегка потирается о него щекой Дима, обнимая, как может.              - Люблю тебя, - целует его в макушку Олег, ловя ответный поцелуй губами и плевать ему на водителя.              Дима же, не любя проявлять чувства на публике, считая их личными, достаточно быстро отстраняется, вместо этого просто переплетя пальцы.              Приехав на автовокзал и приобретя билеты, Олег покупает Диме стаканчик горячего чая и шоколадку, не рискуя шаурмой и хот-догами. Сам же набирает маме, которая отвечает сразу же.              - Алло, ма, - старается перекричать общий шум Олег, - ма, мы с Димой через полтора-два часа приедем знакомиться, да.              Дима не знает, что ответила женщина, но Олег смеется и это главное.              - Да не паникуй, бате я сам позвоню, да, давай. Да, мам, он очень голодный.              Дима сразу вскидывается и шипит на Олега, - Ты че несешь? Олег, блин!              Олег же ярко улыбается и уворачивается от легкого подзатыльника, - Да, мам. Да, хорошо, ага.              Сбросив звонок, он тут же показывает Диме язык и набирает уже отцу, - Алле, пап, а угадай кого я скоро привезу.              Дима уже готов провалиться под землю и купить билет обратно в Москву, а Олег продолжает, - Да, моего Димана, ты прав.              Дима приподнимает брови, интересно с каких пор родители в курсе, что он «его Диман»?              - Ой, да он тут сам от смущения сидит сгорает, щеки красные, как помидор, ты-то че волнуешься? – поддразнивает и отца Олег, - Да, па, к нам едем, ага. Часа через два будем. Об этом дома поговорим, - обещает альфа и прощается с отцом, набирая еще и сестре под удивленный взгляд Димы.              А тому интересно, сколько Шепс будет народа обзванивать? Он же не переживет сразу знакомства со всей семьей. Разве они не о знакомстве с родителями договаривались?              - Юлька, че делаешь? – без приветствий интересуется Олег, подмигивая Диме, - Ну так это, собирайся к родителям, Димку вам познакомиться везу. Да, того милого красавчика, - явно хвастается и специально смущает омегу, - часа через два будем. Не, встречать не надо. Сами доедем, - следит за тем, как парень напротив облегченно выдыхает, - ага, а то кто-то умрет от смущения раньше времени, - и смеется на пару с сестрой, - ага, давай, Юлек, увидимся. А? Мелких? А, да, бери, конечно.              Дима прикрывает глаза. Кажется, сегодня он умрет. Благо, Олег не стал больше никому звонить, а ярко и озорно улыбнувшись ему, сжал пальчики. И он не может не подарить ответной улыбки. Олег такой счастливый, как щеночек. И он искренне рад, что встреча с его родителями не отразилась на нем так сильно. Все на что он надеется, что встреча с семьей Шепсов пройдет более гладко.              Вскоре объявляют посадку на их рейс и они отправляются к маршрутке, хотя Олег предлагал и такси нанять, но Дима выбрал маршрутку. Он хочет вытравить из носа запах родного города и дома. Забыть его навсегда как страшный сон и больше не вспоминать никогда, как делал это до недавнего времени.              В маршрутке достаточно тихо, полумрак, и тепло, а в объятиях Олега и вовсе становится настолько жарко, что сморило в сон.              Диме снится каменный зал с пустым троном. Снится родная тьма, окружившая его, и круглый коридор из дверей.              Чернокнижник хмурится. Западня? Приглашение? Просто сон? Сердце в груди так громко стучит.              - Дмитрий, - слышит он неразборчивое эхо.              Он прислушивается. Откуда? Кто?              Замок в одной из дверей щелкает, она приоткрывается, впуская сквозняк, и он уже готов сделать шаг вперед, как его хватают поперек груди и, закрыв рот, тащат прочь в темноту.              Картинка становится туманом и вскоре сменяется образом незнакомой квартиры. Его бережно опускают на постель и руки исчезают.              Каид в образе Олега отходит в темный угол, - Вот куда ты все лезешь, а мой господин? Хорошо, я сейчас успел спрятать тебя, а если бы он нашел тебя здесь? Прямо у Олега? Ты не думал?              Дима прикрывает лицо рукой, - Каид, золотце, спасибо за заботу, но я тоже хочу его найти. У него Влад и я бы замел следы за собой и никогда не привел его к Олегу.              Каид хмыкает невпечатленно, умело пряча счастье от благодарности, - Во-первых, кто из нас любит Олега? Во-вторых, силенок бы сейчас не хватило следы замести.              Дима опасно щурит глаза, - Посажу на диету, договоришься.              Каид хмыкает и, растянув губы Олега в ухмылке, делает шаг вперед, - Попробуй, малыш.              Но дойти до Димы у него не получается. Цепь, возникшая из пустоты, с тихим лязгом, обвившись вокруг шеи, не позволяет инкубу сдвинуться с места. И он тут же покорно опускается на колени, не теряя улыбки, - Я пошутил, господин.              - А я нет, - напоминает ему его место чернокнижник. Даже если сейчас он ослаблен, не значит, что теряет контроль. И образ Олега его не спасет, он все еще видит его истинное обличие.              - Я могу найти его для тебя, - облизывает юрким, раздвоенным языком губы Каид.              - Сейчас не нужно, он потом может сменить место. Скажи, что с Владом?              Инкуб улыбается игриво, - а я получу за это поцелуй?              - А я могу верить твоим словам? – вздергивает бровь Матвеев, закидывая ногу на ногу.              - С огнем играешь, сладкий омега, - сверкает демоническими глазами Инкуб, не теряя общего хорошего настроения, все же он и правда на коленях перед ним. Очень уж ему по нраву его энергия, - демоны не могут лгать.              - Но могут играть и недоговаривать, - кивает Дима, уж он-то знает, - так что же ты мне скажешь?              - Человек в нем еще борется, не сдается. Бесы его оборону держат, душу черную не отдают. А он тебя ждет, - как есть, все выкладывает демон и не сводит хищного взгляда с омеги. Где его награда?              Чернокнижник, не отпуская и не ослабляя цепи, приближается к коленопреклонённому демону. Взяв аккуратно его за лицо, он разворачивает его к себе боком, игнорируя вытянутые трубочкой губы и прижимается своими к чуть небритой щеке.              Он сразу же чувствует, как инкуб забирает энергию, пожирает ее, но делает это все так аккуратно и умеренно, что это пугает.              - Олег очень сильно любит тебя, - сыто поясняет демон, - пока я скован его образом, я не могу никак навредить тебе.              Дима улыбается и треплет его по пушистым волосам, - Спасибо за твою заботу и доброту, Каид.              Инкуб спокойно отпускает его из своих владений, чувствуя, как хозяина, приручившего его, зовет Олег.              Самара встречает их менее ветреной погодой и спешащей в разные стороны толпой. Дима переминается с ноги на ногу, - Надо что-то купить твоим родителям и сестре.              Олег отмахивается, - Ты и есть лучший подарок для них, поверь. Тем более, нас уже ждут.              Дима недовольно хмурится, но Олег быстро чмокает его в лоб и заказывает такси.              С такси не возникает проблем, и в теплом салоне, Дима проверяет свой телефон. Непрочитанными висят пара сообщений от Мэри:              Живой?       Как у тебя дела? Что с сущью?       Куда пропал? Я волнуюсь.       

Привет, Мэри, смайлик сердечка.

      

      

Дела, если честно, не знаю, как и описать. Думаю, нам лучше будет созвониться, когда я вернусь в Москву.

             Когда ты возвращаешься? Приходит моментальный ответ       

      

Как пойдет. Может уже завтра, а может через пару дней.

             Ты где? Все хорошо? Ты волнуешься.       

      

Долго объяснять, все потом.

      

Но я правда волнуюсь. Пожелай мне удачи.

             Удачи, солнце! И смайлик сердечка, затем тут же стикер.              Дима шлет в ответ такой же и убирает телефон обратно. Ох, и как он расскажет? Вот она смеяться и издеваться будет. Он уже слышит ее победное и громкое «а я говорила!». Боже сохрани.              Олег быстро ведет его к квартире родителей, без умолку твердя, что все будет хорошо и волноваться вообще не надо. Дима же чувствует, как внутри все покрывается корочкой льда от страха. Ноги буквально дрожат, стоит Шепсу нажать на звонок, а за дверью будто только и ждали.              Двери открываются и их быстро втаскивают внутрь две пары рук.              Диму сразу кто-то обнимает, в нос ударяет приятный аромат похожий на запах Саши – кедр, только вместо цитруса, свежее зеленое яблоко смешанное с запахом жасмина. Объятия крепкие, хоть и женские. Молодая альфа звонко целует его в обе щеки и, отстранившись, помогает снять пальто, тараторя, - Привет, Дима, я - Юля, старшая сестра Саши и Олега. Очень рада, с тобой познакомиться!               - Взаимно, - чуть тушуется Дима от такого напора, взглядом находя Олега, что стоял уже в проходе дальше в квартиру, наблюдая за ним с улыбкой.              - Здравствуй Дима, - следом обнимает омегу Людмила Шотовна, - Ой, золотце, да не волнуйся ты так! – отстраняется женщина, быстро чмокнув парня в обе щеки, - Не съедим мы тебя, скорее только за тебя, - чуть придерживает его за плечи, заглядывая в глаза, - Я рада, что с тобой все обошлось. Нормально себя чувствуешь? Мы тут чуть с ума от беспокойства не сошли, когда узнали, - получив кивок в подтверждение, что все хорошо, она еще раз его обнимает. Какой же он хрупкий, но сильный этот маленький омега.              Вторая альфа уступает место мужу и Дима немного испуганно смотрит на Олега Григорьевича, на мужчину, который научил Олега всему, что он знает, - З-здравствуйте, - не получается у него справиться с волнением.              - Здравствуй, милый, - раскрывает руки для объятий бета с доброй улыбкой, предлагая ему выбор, обнять или нет.              Дима снова смотрит на Олега и тот слегка кивает, после чего Дима обнимает мужчину. Тот, так же как и Олег, осторожно сжимает его в своих руках, привлекая к себе. Дима чувствует от мужчины невероятное тепло мягкое и согревающее, но при этом силу и отцовскую защиту. Отчего голова сама собой опускается на плечо мужчине, а тело отпускает напряжение.              - Ты еще красивее, чем на фото, - хвалит его Олег Григорьевич, мягко похлопывая по плечу.              - Спасибо, - взяв себя в руки, отстраняется от мужчины Дима с легкой улыбкой.              - Ой, мама! – выскакивает мальчик из закрытой комнаты, стараясь ухватить второго карапуза помладше и тут же застывает, сверкая любопытными глазами, - а кто это?              А маленький, светловолосый кудрявый мальчик, уже обнял Диму за ноги под коленями и, улыбаясь, смотрел на него влюбленными глазами снизу-вверх, - вкусняшка!              Дима чувствует, как начинают гореть щеки. Он совсем растерялся и одними глазами просит помощи у расплывшегося в широченной улыбке Олега.              - Паша, твою мать, ну просила же присмотреть за ними, - хватает своих детей за шкирки Юля, оттаскивая их от него, - Извини, милый, они немного прилипалы.              - А, да, все нормально, я люблю детей, - мягко треплет кудряшки Дима, улыбнувшись и второму мальчику за которыми пришел светловолосый мужчина, кивнув в знак приветствия.              - Чего, как неродные в коридоре стоите, пошлите есть, - подгоняет всех Людмила, приобнимая за плечи Диму, ведя его в правильном направлении.              Дима снова оборачивается к Олегу, который пообнимав и, поцеловав племяшек, спешит следом.              - Да не бойся ты так, - обнимает его за талию с другой стороны Юля, - расслабься, ты же омега Олега, а значит часть нашей семьи. Тут никто никогда тебя не обидит.              Дима смотрит на девушку во все глаза и чувствует, как в носу немного свербит, а в глазах вот-вот появятся слезы.              - Вот глупая омега, - прижимает его к себе Юля, зыркнув на брата.              - А чего происходит? – замечает изменение в сладком запахе Людмила и тоже обнимает хрупкого юношу, - А, милый? Все хорошо?              Дима быстро кивает и держится из последних сил, чтобы не разрыдаться.              - А чего все обнимаются и без нас? – тянет Олега к семье отец, также крепко сжимая зажатых в центре Юлю и Диму, - Такой повод хороший. Давайте-ка все вместе.              Дима чувствует, как внутри все хрустит и ломается. Слишком тепло. Слишком непривычно. Он чувствует себя здесь незаслуженно. Чужеродно. Ему больно. Ему нужно подышать. Пожалуйста. Он чувствует себя неправильно. Будто украл что-то. Попробовал то, что для него под запретом.              - Давайте, к столу, - чувствует состояние своей пары Олег, желая скорее всех отогнать от него и дать воздуха.              - Я сейчас, руки помою, - не поднимая глаз, быстро тараторит Дима и скрывается за дверью.              Олег кивнув семье, успокаивая, уходит следом. Проскальзывает в ванную следом в последний момент и сразу же обнимает разрыдавшегося парня, что тихонечко сразу же подвывает, уткнувшись ему в плечо.              Он бы хотел хоть раз так прижаться к своим родителям. Он бы хотел, чтобы его родители сказали ему, что он красивый. Что они принимают его. Что любят. Что защитят. Что… Просто хоть что-то хорошее и теплое. Он бы хотел, чтобы они тоже забеспокоились увидев на нем бинты и синяки с порезами. Хотя бы спросили что с ним. Вдруг он сам с собой это сделал? Вдруг ему настолько тяжело? Что если он не справляется? Но, кто он такой, чтобы они переживали о нем. Для приличия на похоронах поплачут, чтобы их не осудили, и забудут.              Олег лишь крепче прижимает к себе, позволяя выплакаться. Закрывает от всего собой и просто держит в своих руках, прижимая голову к своему плечу. Периодически целуя то, до чего дотянется.              Дима же не может унять рыданий. Это так больно. Любовь родителей, поддержка семьи. Почему его будто стеклом режут? Почему? Почему ему больно? Почему все внутри тонет в слезах? Почему он всегда это только видел со стороны. Любящие отцы, матери. Внимание и поддержка. Он всегда смотрел на такие семьи и не понимал, что с ними не так? Ему всегда, казалось, что дети в таких любящих семьях слабаки и неженки, а потом он рыдал по ночам от боли и одиночества. От того, что никто не утрет ему слезы и не спросит, что его так обидело и задело. Если увидят, наоборот, затравят еще больше. Назовут слабаком. Скажут, что тряпка и ни на что не годен. Можно подумать ему одному тяжело. Как вообще ему может быть тяжело? Какие у него могут быть проблемы? Что он вообще о них может знать? что внимания захотел? А ты его заслужил? А может попробовал как-то достойно, а не выпрашивать его слезами?               Еще понаблюдав за такими другими семьями, за семьями своих более счастливых друзей, он понял одну важную вещь, что это с ним что-то не так. Что-то не так с его семьей, где любовь это что-то во что никто не верит. Тебя же кормят, одевают, поят, разве это не важнее слов о том, что тебя любят?              Нет, не важнее.       Именно поэтому, втайне от родителей, он позволял плакать Мише. Плакать и жаловаться так много и громко, как тот того хотел. Он всегда обнимал его и жалел, за что потом правда получал от него же. Но обиды не держал. Ребенок не виноват, что не научили. Сильнее все равно досталось от отца за то, что сам вырос нюней, еще и брата в размазню превращает. Потом и брат отстранился, смотря зло и обиженно, вторя словам отца, а Дима все равно его жалел и заступался и так до тех пор, пока не уехал, не сбежал из родного города.               Сейчас же Диме больно, будто его жгут заживо. Он не привык. Он не заслуживает. Не заслуживает Олега, его семьи. Он не сможет отплатить тем же. Он недостоин этого света. Им нужен кто-то такой же светлый и теплый. Кто впишется в их семью.              - Дим, Димочка, - шепчет Олег, запрокинув голову назад, чтобы не разреветься самому от той боли, что на него накатывала волнами от комочка в его руках, - маленький мой. Люблю тебя. Люблю тебя больше всего на свете. Мой Диман, мое солнце, душа моя.              Дима буквально переходит на тихий отчаянный вой. За что? Почему он всегда все портит? Почему всех заставляет страдать?              - Всегда любить тебя буду. Только тебя, слышишь? Никто мне больше не нужен. Всю любовь и тепло свое отдам. Тебе одному, слышишь. Я научу, - обещает, буквально заклинает Олег, - Я всему тебя научу. Медленно, но верно, с ошибками и срывами, но научу, все покажу, все подарю. Пожалуйста, верь мне.              Дима цепляется за плечи и спину Олега, свои ноги не держат. Он верит ему. Верит безоговорочно каждому его слову.              - Я боюсь сделать тебе больно, - горячим, влажным шепотом куда-то в плечо.              - Не надо бояться, - шепчет Олег, - сделаешь, сам и вылечишь. Ты же любишь меня. Я знаю. Я чувствую.              - Люблю, - всхлипывает Дима, пригревшись в руках, чуть затихая, - Очень сильно люблю.              - Вот и отлично, - светит широкой улыбкой Олег, и чуть отстранившись, стирает слезы, - любишь и это главное. Я уже самый счастливый на свете.              Диме же холодно без него и он снова к нему прижимается, согреваясь, сжавшись в комочек. Он боится накосячить. Очень боится. Характер же идиотский. Он же сейчас может начать отстраняться, создавать дистанцию между ними и тем самым ранить.              - Не ранишь, слишком любишь, - заверяет его Олег, он в нем уверен больше него самого, - но я все равно люблю тебя больше.              - Не правда, - сипит Дима, ведясь на провокацию, - я люблю тебя больше.              - Нет, я, - дразнится Олег, растягивая губы в улыбке. Надо было все-таки вломить его папаше разок.              - Нет, - тихо возмущается Матвеев и, отстранившись, стирает слезы и их следы с лица. Громко выдыхает и умывается. Но это не спасает. Все равно лицо заплаканное.              - Ты самый красивый, - обнимает его со спины Олег, оставляя невесомый поцелуй на щеке.              Дима смущается, но улыбается и, привстав на носочки, тянется за поцелуем, развернувшись в объятиях альфы, он искренне в самые губы шепчет, - Спасибо, любовь моя.              Олег целует медленно и тягуче. Ласково и нежно, медленно и чувственно, поглаживая тело в своих руках, но распаляя до первого тихого стона в самые губы.              Дима тут же отстраняется, запылав щеками, - нас ждут.              Олег улыбнувшись, кивает и жестом приглашает Диму выйти первым.              Возвращаясь на кухню, Дима максимально старается закрыться волосами, но семья медиума тактично ничего не замечает и начинает ужин, разливая по фужерам холодное шампанское, а водителям и отказавшимся по душистому черному, фруктовому чаю.              Дима пьет чай, нервы и без этого разъебаны, чтобы еще грузить их алкоголем. Олег же пьет шампанское и обнимает свою пару, передавая ему часть своей энергии, заворачивая в нее как в кокон. И это работает, со временем старший расслабляется, втягивается в разговоры и уже искренне и мягко улыбается. Знакомится с мужем и омегой Юли, тем самым Пашей и с их детьми Ромой и Елисеем, которые от него теперь не отлипали, умиляя альф.              - Добро пожаловать в семью, - мягко и тепло, но торжественно произносит Людмила, по-доброму смотря на брюнета и поднимая свой фужер.              - Добро пожаловать в семью! – раздается и голос Саши, которому быстро набрала Юля пару минут назад и остальные, подхватив приглашение-тост, тянутся к кружке с чаем Матвеева, руки которого задрожали так, что чуть ее не выронили.              Слезы сразу же непроизвольно покатились по щекам, - Спасибо, - на грани шепота произносит он, чувствуя руку Олега на своем плече.              - Оу, - тянет Юля жалостливо, - ну-ка, мальчики, - обращается она к сыновьям, - что должны делать мужчины, когда красивый омега плачет?              Мальчишки переглянувшись меж собой, бросаются к Диме, обнимают его и жалеют, как умеют. Гладят по волосам, по щекам и ласково просят перестать плакать. Старший из братьев тащит сладкое, предлагая даже свое любимое пирожное в виде медведя с кремом внутри.              - Ничего-ничего, - улыбается ему Людмила, - отогреем, откормим. Залюбим. Верно говорю, семейство?              - Да, - звучит на удивление стройный хор голосов, развеселив и на самом деле обнадежив Матвеева, что вскоре стал очень сонным, вымотавшись за день.              - Может в душ и спать? – предлагает Олег и Дима соглашается, но даже не предпринимает попыток встать, глаза слипаются, - Давай-ка, я тебя в спальню отнесу, завтра искупаешься.              Дима лишь сонно моргает и засыпает уже на руках у альфы, совсем не чувствуя, как его опускают на постель, накрывая одеялом.               Сам альфа возвращается к семье, которой все в красках рассказывает, ничего не утаивая.              - Надо было прописать разочек, - недовольно жует губы Олег Григорьевич, - у него сын-омега только проснулся, а он… А если бы не ты и он с собой что-нибудь сделал?              - Мог, - кивает Людмила, - состояние у него совсем вымотанное. Истощен сильно.              - Не ожидал такого, - хмурится Саша, - Олег, следи за тем, чтобы ему хуже не стало. Все-таки сущность только-только проснулась, гормоны бушуют, организм и он сам может выкинуть все что угодно.              Олег кивает мрачно, - Да, я понимаю это. Не отхожу от него.              - Приводи его завтра ко мне в клинику, я его полностью обследую, - не предлагает, приказывает Юля, - я предупрежу ресепшен.              Олег благодарно кивает и, пожелав семье спокойной ночи, сам спешит в душ и под бок к Димке. День был просто адски тяжелым, поэтому и засыпает быстро.              Утром же просыпается в объятиях Димы, которого просто похоронил под собой, но тот, не смотря на то, что уже не спит, не жалуется.              - Утро, - шелестит Дима, поглаживая его по голове, запустив пальцы в каштановые вихри.              - Утро, - зарывается носом в омежью шею Олег, втягивая сладкий запах, - надо собираться и ехать к Юле.              - Зачем? – все еще ленив и разнежен сном Матвеев.              - Узнаешь, - хитрит Олег, зная, что тот может заупрямиться и запротивиться, - завтракать не будем, у нее поедим.              - Хорошо, - ничего не заподозрил чернокнижник, устраивая потягушки, - я тогда в душ.              - Давай, - остается в постели Шепс, хотя надо все-таки кофе выпить.              - Доброе утро, - здоровается с только открывшим дверь Димой Людмила Шотовна.              - Утро, - мямлит он и едва не закрывает дверь обратно от неловкости и смущения. Боже, он думал, это сон.              - Утро, - так же проходит мимо Олег Григорьевич, - можешь спокойно занимать душ, нам уже не нужно. Чайник горячий.              - Спасибо, - быстро юркнул в ванную комнату омега, рассмешив Олега, что накинув халат, выползает на кухню к севшим завтракать родителям.              - Я ему не сказал, так что тихо, - чуть громче шепота просит Олег и заваривает себе кофе.              Выйдя из душа в чистой одежде и с сухими, прямыми волосами, Дима тоже идет на кухню. Ну нет же смысла ему прятаться в комнате Олега, правда?              - Смелее, сына, - улыбается Людмила замеревшему в нерешительности на пороге омеге.              Дима аж дар речи теряет, но спешит под бок к Олегу. Все-таки все еще страшно.              Олег Григорьевич смеется, - Привыкай, мы всех парных детей зовем сыновьями и дочками. Называть нас родителями или нет, твой выбор. Не обидимся в любом случае.              - Это правда, - кивает подбадривающе Олег, - Пашка называет тетей и дядей, а вот Данил и Светик мамой и папой.              Дима кивает, принимая к сведению, - разрешите, я сначала освоюсь, привыкну, осознаю, а потом решу.              - Конечно, милый, - поддерживает его старшая пара.              - А вы на работу? – уточняет Дима, вежливо, чуть с поклоном, привет привычек из Азии, принимая кружку чая.              - Да, - подтверждает пара.              - Кстати, - приподнимает воодушевленно брови альфа, - не хочешь приехать ко мне и помочь с расследованием? У нас на службе нет чернокнижников. Было бы интересно взглянуть, как ты работаешь.              - Люда! – возмущается ее муж, звякнув раздраженно кружкой о стол, - Дима, ты не должен…              Дима тут же с готовностью кивает, - Конечно, почему нет?              - Мам! – порыкивает гневно Олег и тут же сверкает глазами на своего молодого человека, - Дима!              - Что? – оба просто невинно хлопают глазами.              - Я же просто приеду, посмотрю, получится, помогу, не получится, просто уеду, - тут же смягчает свою пару Дима своим спокойствием.              - Именно, - кивает в подтверждение Людмила, - да и ты с ним рядом будешь.              - Мгм, - поддакивает Матвеев, поразительно быстро спевшись с женщиной.              - Да вы издеваетесь, - беспомощно оборачиваясь к отцу. Ну вот что он против их двоих сделает?              - Неправда, - фыркает Дима, чувствуя, как омежья сущность внутри успокаивается, уютно сворачиваясь в уголочке, наблюдая за всем с интересом из-под полуприкрытых век.              - Ты сильный, ты справишься, - с сочувствием улыбается сыну Олег-старший.              - Ладно, мы поехали к Юльке, - тянется к телефону, чтобы заказать такси Шепс, - потом к тебе мам.              - Хорошо, - лучится довольная женщина, - удачи, мальчики.              - Спасибо, - благодарно улыбается Дима и спокойно допивая чай, ждет пока Олег соберется, побежав в душ, - вот дурачина.              Родители смеются и переглядываются меж собой. Олег в хороших руках. Пара их сыну досталась все же хорошая. Спокойный, мягкий. Но при этом не пугливый и не слабый. Людмилу больше радует, что омега. Значит, внуки все-таки будут. Тем более, судя по вчерашнему вечеру, Дима действительно любит детей и прекрасно с ними справится. Это замечательно. С ним даже и Олег как-то серьезней стал, повзрослел. В общем, одни плюсы. Ей это нравится.              - Олеж, такси приехало! – поторапливает альфу Дима, слыша в ответ тихий мат, а потом уже крик.              - Дим, возьми мой рюкзак и собирайся. Я сейчас уже выйду!              - Напишу водителю, чтобы ждал, не торопись, - перекрикивается с ним Дима, моя за собой кружку, а заодно и за Олегом.              - Да оставил бы, - машет рукой отец семейства Шепс.              Дима жмет плечами, вот посуду привык сразу мыть, это кровать заправить лень, а потому и сложно, а с посудой так ошибаться нельзя.              Олег вылетает из душа, когда Дима уже обувается с его рюкзаком на плече.              - Вот телефон, - протягивает гаджет владельцу, за что получает быстрый, благодарный поцелуй.              - Спасибо, а теперь побежали, - на ходу надевает и застегивает куртку альфа, забирая свой рюкзак.              Дима следует за ним, захлопнув дверь и покидая квартиру, он точно не рассчитывал оказаться в больнице. Но все же старается унять тревогу. Может, они Юлю на работе навестят? Удобно ли это?              Девушка с яркой улыбкой и ослепительным белым халатом, встречает их уже в холе, где сразу же крепко обнимает и целует каждого в щечку.              - Ну что, Дим, пошли, прогуляемся, а Олег пусть нас в кафетерии подождет.              Дима тут же округляет глаза, чуя подвох, - Юль?              - Да не бойся ты, - тянет она его за руку к себе, - больно не будет, максимум неприятно и смущающе.              - Все хорошо, Дим, - заверяет Олег, а Дима хлопает ресницами и не хочет никуда идти. Это же сестра Олега. Какие врачи с ней? Да он от смущения умрет.              Юля приобнимает его за плечи, - Да нормально все, я везде с тобой за ручку ходить буду, никто не обидит.              - Олег, - просит пощады парень, но семейство Шепс в сговоре и женщина тащит его вперед, подальше от альфы.              - Он тебя только больше смущать будет, - отмахивается блондинка.              Олег же, ослепительно улыбаясь, машет ему рукой и уходит в зону отдыха. Он доверит свою пару только сестре. Так что пусть все обследует и проверит.              Дима не помнит, когда в последний раз посещал столько врачей, особенно за раз. У него и кровь взяли, как позже он будет жаловаться тете Люде, целый литр выкачали! И по всем кабинетам потаскали. Кто его только сегодня не лапал и что только не спрашивал под бдительным контролем Юлии. Но в плюс клиники, все врачи были добрыми, тактичными и лишнего себе не позволяли. Ни взглядом, ни словом, ни тем более действием. Они лишь что-то тихо говорили Юлии и давали рецепты с рекомендациями.              К обеду Юля приводит его к Олегу покушать. Теперь можно. И садится за стол с ними.              Олег сразу впивается взглядом в сестру.              - Ну, - вздыхает альфа, - что могу сказать, показатели в целом неплохие. Гемоглобин низкий, есть нужно больше. Есть нервное истощение, сильный стресс, поэтому вот здесь, - она протягивает брату лист, - витамины, необходимые компоненты. Больше мяса, больше фруктов, свежего воздуха и отдыха.              Олег не отводит взгляда. Что с омежьей частью?              Юля понимает немой вопрос, - По омежьи, значит. Гормоны скачут, но это нормально. Сущность только проснулась. В целом все в порядке. Все внутренние органы в порядке, но беременность на протяжении года не рекомендую.              Дима чуть громче выдыхает. Он конечно, хочет и семью и детей. Но к беременности категорически не готов. В голове еще не уложилось, что он омега. Факт этого он принял, но пока только факт. Поэтому, о какой беременности речь? Он не-не-не-не. Не сможет, нет. Как бы он не любил Олега, что-то в себе даже представить страшно.              Юля же спокойно продолжает, - Гормональный фон должен выровняться. Организм подготовиться. Собственно, как и к течке. Она может начаться в любой момент, поэтому Олег, будь рядом. Дима, - переводит она на него сильный, уверенный взгляд, - будь готов к тому, что будет только больно. Так будет только первую течку, это нормально, волноваться не стоит. В рецепте есть обезболивающее и таблетки, что помогут тебе, главное соблюдай рекомендации, как бы плохо не было. Сам цикл стабилизуется где-то после третьей течки. Период перерыва между ними в начале может быть разным, вплоть до нескольких дней. Сама она тоже может продлиться от двух дней до недели, либо десяти дней. Все зависит от организма. Дальше просто наблюдаемся и, - она берет ледяные руки Димы в свои, - все у вас будет хорошо.              - Спасибо, Юль, - обнимает сестру Олег.              - Спасибо, - тоже обнимает женщину Дима.              - Да не за что, - улыбается альфа, - Олег, береги свое сокровище. А ты, сокровище, береги себя!              Пара пообедав с альфой и заехав домой за инструментами Димы, спешат к матери Шепса под его же бубнеж, что врачи вообще-то запретили нервничать и сказали отдыхать.              Дима игнорирует его и обращается к себе. Сможет ли он поработать сейчас? Не рухнет ли в обморок, захлебываясь кровью?              Омежья сущность лениво закрывает глаза. Пусть делает, что хочет, она мешать не будет.              Чернокнижник тянется к своим силам. Не уверен, что сейчас хватит сил выпустить и удержать бесов. Ничего, он просто поработает на своем даре.               Людмила довольно встречает их в отделе и представляет команде и кураторам. Дима чувствует на себе изучающие, сканирующие взгляды и уходя от этого закручивает такую резкую воронку черни, как учила Ира Игнатенко, что кого-то чуть не укачало, зато сразу здороваться стали и приветливы.              - Денис, - пожимает руку Диме омега с карамельным запахом, смотря на него с такой болью и завистью.              - Дмитрий, - улыбается в ответ Матвеев, крепко сжимая ладошку не больше своей, - чернокнижник.              Олег не отходит от него, прожигая всех взглядом, пусть только попробуют…              - Я попросила его о помощи, - объясняет команде Людмила, - но неофициально. Здесь он у меня в гостях, поэтому прошу отнестись с пониманием.              - Вы хотите отвезти его к жертвам или на места? – оборачивается к женщине Денис, сразу беря инициативу в свои руки.              - Дима? Куда хочешь? – уточняет у него альфа.              - Сначала к жертве, потом если понадобится, можно и на место, - моментом включается в рабочий режим чернокнижник, откидывая в сторону и омежьи выкрутасы и свою эмоциональную вымотанность. Холод и контроль своих чувств и сил. Все как всегда. Ничего не изменилось. Есть люди, которые обратились к ним за помощью и ничто личное не должно мешать. Личное всегда остается дома.              - Поехали, - строго бросает Денис, задерживая взгляд на Олеге.              В машине разместились привычно, тройка экстрасенсов сзади, куратор впереди с водителем. Здесь был Василий Антонович, и чем-то он напоминал их дядю Яшу. До места доехали практически в тишине.              И снова больница. Дима хмыкает. Ну ладно, не привыкать.              Олег перехватывает его за руки возле палаты и заставляет посмотреть себе в глаза, - Дим, подумай хорошо. Там омеги, изнасилованные и покалеченные, они в коме. Может тебе лучше не стоит?              Дима уверенно не отводит глаз, - Олеж, спасибо за беспокойство, ты, правда, самый замечательный и заботливый альфа, но то, что во мне проснулся омега ничего не меняет, ты сам мне это говорил.              Олег плотнее сжимает губы, ну как он не поймет, а Дима продолжает.              - Это наша работа. Мы сталкиваемся с этим каждый день. Со мной все будет в порядке. Если я сейчас омега, не значит, что испугаюсь и упаду в обморок. Я справлюсь.              Дима пытается одним взглядом убедить Олега, а Людмила и Денис терпеливо ждут их возле палаты.              - Дим, я не сомневаюсь, ты справишься. Но ты должен учитывать, как омега, будешь чувствовать все острее, - предупреждает Олег, поглаживая ладошки большими пальцами.              - Справлюсь, - заверяет Дима и, отпустив его руки, кивает Денису, - идем.              Куратор слушается и, пропустив чернокнижника в палату, сразу же закрывает за ними двери, не пуская внутрь медиумов, - Приступай.       Окинув взглядом омегу на больничной койке, Дима, расстелив черное покрывало, опускается на колени рядом, разжигает свечи и берет чужую руку в свои.              Людмила входит в палату, пропуская внутрь и сына, что испепеляет куратора ледяным взглядом. Тот же прикладывает палец к губам.              Дима прислушивается к чужим ощущения, что противным липким слоем переползают на его кожу. Похоть. Сколько же ее. Грязной, мерзкой, животной. Хочется помыться и спрятаться.              - Каид, - мысленно зовет Матвеев, чувствуя, как становится тяжелее дышать, запах удушает, - ешь и укрой меня.              Людмила округляет глаза ощутив присутствие хоть и низшего, но демона, не беса. Она оборачивается к сыну, а тот лишь жмет плечами. У каждого свои инструменты. Женщина же защищается. И чего ее сыновей на чернушников то тянет? Что Саша с Мэри, что Олег с Димой. Медом им там, что ли, намазано?              Пока инкуб пожирает чужую энергию похоти, Дима встает с колен и принюхивается к омеге. Запах такой слабый, а ведь приятный, лаванда.              - Говорить что-нибудь будешь? – колко интересуется куратор и Дима оборачивается к нему смотря сквозь него и внезапно заговорил.              - Обиженка, - насмешливо, даже издевательски тянет Дима, - обидели, отвергли, отказали. Не признали.              Олег и Людмила подходят ближе. Он про кого?              - Озлобился как на весь мир. Свой не дал, чужих возьмет. Добрый такой с виду, безобидный. Но с жертвой не знаком. Запах омеге незнаком, но вы знаете. Запах осени, листья, хвоя, сырость. Нападал в сумерках, со спины, - он морщится, дотрагиваясь до головы, - голова очень начинает болеть. Оглушал их что ли, но не так, чтобы отключились. А отвезите меня на место последнее. Я там больше увижу, - обращается к Людмиле и она тут же кивает, пропуская его на выход.              - Ну, пока ничего нового, - подводит итог Денис, - насильника он так и не увидел.              Дима молчит, не выходя из рабочего состояния, и садится возле водителя. Не желая черпать чьей-либо энергии, либо эмоций. Наглухо закрывается в этом состоянии и этих ощущениях и так и добирается до места преступления.              Сначала он будто гуляет по парку, не замечая ничего вокруг, а потом срывается на бег как гончая.              - Твою мать! – совсем не привык бегать за подопечными Денис.              - Быстрее! – рявкает Олег, догоняя Матвеева, чтобы не дай бог, не вылетел на проезжую часть и не потерять его здесь.              Дима резко замирает на перекрестке, а затем снова что-то уловив, бросается в гущу деревьев.              - Блять! – снова бежит запыхавшийся омега с карамельным запахом только догнав пару.              Олег же следует шаг в шаг молча, не отставая. Дима снова замирает и осматривается по сторонам.              - Он сейчас напуган тем, что его ищут. А его видели. Он живет здесь недалеко.              - Сможешь найти? – уточняет Денис за что тут же получает испепеляющий взгляд Олега.              Дима смотрит на Олега, - помогай. Дом такой с синим забором, старый, но аккуратный.              - Собака во дворе, - настраивается на него Шепс, - но все это общее, без деталей. Вы найдете его в течении двух месяцев.              Дима кивает, - у него глазки такие противные, поросячьи. Родинка на лице, - рукой ближе к виску показывает. На самого же усталость накатывает. Омеге внутри не нравится то, в чем они копаются. Это может быть опасным. Матвеев дышит глубже, давя в себе это. Запирая под ключ, - с меня ростом, возраста как Олег. Четче рассмотреть не могу, не показывают.              Олег сразу же обнимает его, закрывая от всего своей аурой. Все. Хватит. Не его это дело.              И сейчас Дима ему за это благодарен, расслабленно вдыхая, - идем к тете Люде?              - Идем, - пропускает его вперед Шепс, заодно пропуская вперед и второго омегу, от которого просто разит обидой.              Дима спокойно пинает листочки носами ботинок, спрятав руки в карманах, не смотря по сторонам.              - Замерзли? – уточняет у омег для приличия альфа и так видя ответ, - Хотите кофе?              - Да, - соглашается Денис сразу, кивает и Дима.              - Мне как обычно, пожалуйста.              Олег кивает, - Денис, а тебе?              - Капучино, - вздыхает парнишка.              Кивнув, альфа удаляется к кофейне неподалеку, - Только никуда не уходите. Стойте здесь!              - Хорошо, - обещает Денис, пока Дима просто ухмыляется, приложив руку к голове, прикрыв голову сверху второй рукой.              Дима снова теряет к окружающему миру интерес, сосредоточившись на ярко-желтых листьях под ногами. Красиво. Жаль, что быстротечно, прямо как жизнь людей. Вот ты родился, вот ты зелень, полная жизни, потом желтеешь, краснеешь и падаешь от первого сильного ветра.              Денис неловко переминается с ноги на ногу, не зная, как начать разговор. Да и о чем?              - Дмитрий… - доносится зов, заставив чернокнижника вскинуть голову и заозираться по сторонам.              - Дим? – настораживается Денис, замечая странное поведение омеги.              - Димка… - снова зовет голос, подхватив прядки волос ветром, игриво подбрасывая их, и Дима резко оборачивается вслед за ветром.              Листья собираются единой стаей колибри и громко шелестя, указывают путь, влекомые ветром.              - Дима…              И Дима срывается следом за ветром, за листьями. Он слышит их.              - Дима, стой! – кричит ему вслед Денис, но тот не слышит. Его самого скрывает ветер, путая след цветным ковром из листьев. Денис нервно оборачивается в поисках Олега, но его не видно.              - Вот черт! – шипит омега и бросается следом за фигурой чернокнижника, что уже скрылся за поворотом.