***
Саша выбегает на улицу, и всё что он видит — стена из дождя и сине-белые всполохи на небе. Мужчина осматривается по сторонам, стараясь рассмотреть хотя бы силуэт, но бесполезно. Плюнув на всё, он выбегает под дождь и полагается на интуицию. Он не может потерять парня в селе, где, возможно, ещё бродит убийца. Он бросается в одну сторону, но не отзывается внутри ничего, бросается в другую — и всё равно тишина. Только ощущение угрозы, нависшей над другим. — Саш! — выбегает следом Илья, накинув на голову куртку, — Саш, куда? — перекрикивая раскат грома. Шепс пожимает плечами и, замерев на размытой дороге, крутится волчком. Никуда не тянет. Как сквозь землю. Что вот его дернуло? Где, блять, его искать? Оборачивается в сторону небольшой рощицы. Сомневается, но чем этот чертёнок не шутит? — Илья, я в лес, — перекрикивает дождь Саша, — А ты посмотри в проулках где-нибудь. Я не знаю, я не чувствую его! Он метался здесь, как зверь, только обрывки энергии, но следа никакого. Ларионов кивает и бежит, куда сказано. Да, за потерю экстрасенса по голове не погладят. Если сейчас сами в течение часа не найдут, он тут всех с собаками поднимет, всех ментов сгонит, они сами будут у него каждый куст обнюхивать, пока Матвеева не найдут, а то «помогите», а сами даже не приехали. Саша пробирается сквозь мокрые ветки, по сырой, скользкой траве в глубь рощи, но и там не ощущает чужого присутствия, — Да чтоб тебя, Матвеев, — шипит альфа, получив веткой по лицу. Промокнув до нитки и обшарив всю улицу, рощу и местное кладбище, куратор и экстрасенс встречаются снова перед домом жертвы. — Вот где его искать? — нервно убирая мокрую челку с глаз, ещё раз пристально осматривает улицу Александр. Чтоб он ещё раз с ним куда-нибудь поехал. Пусть Олег сам за ним бегает. — Вот теперь ты меня понимаешь, когда я говорю, что не отходи от меня, не отходи, — ворчит Илья, всматриваясь в сторону шоссе, — С тобой и Олегом так же работать. Вечно глаз да глаз за вами надо. — А мы то что? — хмурится Саша, — Мы втихую никогда не уходим. — Не успеваете, — огрызается Илья, всматриваясь в силуэт в конце улицы. Ничего ж из-за дождя не видно, кто там шарится, — Олег твой так же теряется каждый раз! Вот только что тут был, только отвернулся другого проверить — и раз, и всё... А где Олег? А хуй его знает... — разводит мужчина руки в стороны, — Нет его. Пропал. Прям как Димка сейчас. Вот где его искать? — А, ты про это, — хмыкает Саша с полуулыбкой, — Так это у нас, у Шепсов — семейное, сейчас ещё смотри, как найдем, скажет, мол, не знаю, не помню ничего. Повело просто. Илья хмурится, явно копаясь в собственной памяти, — А я не знал, что Дима ваш родственник. — Ага, родственник, — важно кивает Саша, замечая, как энергия мертвых сгущается вокруг, — Будущий. Ему только пока не говори, а то Олег сюрприз хочет сделать. — Кому? — кажется, окончательно путается Ларионов, не сводя взгляд с приближающегося силуэта, который в итоге сворачивает к местному магазину. — Мне, — смеется Саша и тут же становится серьезней, рассмотрев фантом собственной бабушки, — Мертвые собираются, — предупреждает куратора медиум, — Готовься бежать, если сейчас к Димке потащат. Илья кивает. Он уже привык к забегам, особенно с Шепсами — никогда спокойно ничего не проходило. Вику вечно куда-то наверх, на высоту тянет. С Гецати всегда к кладбищу придешь, с Линой к воде выйдешь. Марьяну в трансе по всему городу ловить можно, с Владом просто заблудиться, ведь его демон тащит напролом, че ему, замки-то не преграда. Димка до этого нормально работал, золотой ребенок был, где оставишь, там и разложит свои инструменты, далеко от куратора не отходит, но с Шепсами связался — и всё. Тоже бегать начал, как почует что — всё, режим гончей активирован. Одна Надежда Эдуардовна молодец, всегда спокойно идет, всё подробно говорит, куда, зачем. Эти же… Александр срывается с места, будто за поводок дернули, — Быстрее, не то не успеем. Дима тоже бежит, бежит, не жалея ног, он чувствует себя в чертовой западне. Куда бы он не побежал, этот двуликий человек идет следом. Как бы он не прятался, всегда находит и не отстает. Вылетев в поле, Дима, с тяжелой одышкой, замирает по пояс в траве. Ноги подкашиваются от усталости, тело дрожит от холода и страха, а сердце бьется в глотке, отдавая болью в левый бок. Бежать больше некуда. Прятаться негде, но паника так и гонит. Не останавливайся… Беги… Беги… — наперебой шепчут голоса в голове. Рядом… Он рядом… Уперевшись руками в колени, парень, едва переведя дыхание, оборачивается назад проверить, отстал ли преследователь. В голове отчаянно бьется мысль, что выхода нет. Не сбежать. И до мозга никак не доходит, что страх, как и видение — не его, чужое. Не понимает, что всё ещё ведет его картинка из прошлого. — Мальчик! — окрикивает его мужчина, вышедший на крыльцо покурить, — Мальчик, что ты там делаешь? Иди сюда! Ливень такой! Дима дергано оборачивается на голос и чуть не теряет свой. Сущь идет за ним. Прямо с улицы выходит на дорогу и смотрит четырьмя глазами на него. Втягивает носом воздух и бежит. Он тоже срывается на бег. Он не должен попасться. Он не понимает, что это. Не знает, как отогнать. Из головы вылетели все наговоры. И даже то, что он чернокнижник. Над головой гремит гром и сверкает молния, заставляя закрыть уши руками. От страха в глазах темнеет. Сердце уже не выдерживает, на износ работает. В груди как птичка бьется, хозяина своего не подвести старается, да возможности ограничены. Не помня себя, Дима, вопреки всем правилам безопасности, мчится к одинокому дереву в поле. Оно, кажется ему светящимся золотом, как святое, намоленное место. Он не уверен, но возможно, сможет спрятаться там от чудовища и придумать, что делать дальше, пока оно рыщет в траве. Только вступив под кроны дерева, Матвеев чувствует, как меньше начинает сдавливать виски. Он обессиленно прижимается спиной к корявому стволу и прячется за ним. Ему лишь немного передохнуть, дыхание перевести. А видение все ближе. Только дерева словно не видит — всё ходит вокруг него, да принюхивается, будто чувствует, а найти не может. Чернокнижник закрывает себе рот и нос ладонью, лишь бы дышать тише, и глаза свои практически черные жмурит. Не смотреть, не провоцировать. Не дать себя почувствовать. Если его найдут, его убьют. Горло разорвут и сердце выцарапают. В груди колет так, будто за ним уже наживую лезут когтистой лапой прямо через ребра. — Дима! — кричит Саша, вылетая за поворот незнакомой улицы, которого, не отпуская, тащат его же собственные мертвые родственники. С каждой минутой их становится всё больше, а их лица тревожней, — Дим! — совсем ничего не может рассмотреть из-за дождя экстрасенс, спасибо, что помогает кто-то и хоть фантомы ведут за собой. — Там он! — кричит с порожков мужчина, наблюдавший за подозрительным мальчишкой, что до этого странно шатался по округе, а потом побежал, как ужаленный, будто гнался за ним кто, а на улице никого и не было. — Где? — басит в ответ запыхавшийся Илья, чтобы его точно не заглушили силы природы. Мужчина указывает в поле, ведущему к шоссе, и у Саши как тумблер в голове щелкает, — Илья! Беги! Дима тоже бежит со всех ног, когда замечает, что сущь на что-то отвлеклась. Он совсем не слышит голосов, кроме тех, что в голове и нашептывают ему не останавливаться. Вылетев из-под дерева, он слишком поздно понимает, что это было ошибкой. Свечение с него спадает, а тварь четко его улавливает и теперь, не отвлекаясь, следует за ним по пятам. — Стой! — требует Саша, замечая миниатюрный силуэт, что убегает вдаль. — Дима! — пытается докричаться Ларионов, замечая и тусклый свет фар вдалеке. Но тот не слышит ничего, кроме чужого тяжелого дыхания в спину и собственного загнанного, перебиваемого набатным стуком сердца. Он просто бежит, не обращая внимания на дождь, заливающий глаза, на сырую насквозь одежду, тяжело облепившую холодное, продрогшее тело. Только страх. Только мысль о преследовании. Трава наконец-то заканчивается, прекращает путаться в ногах, и он не замечает, как вылетает на разбитый асфальт. Громкий сигнал автомобиля и рык альфы над ухом, ухватившего самыми когтями за талию и грудь, немного отрезвляют. Шепс же, едва успевший схватить младшего коллегу из-под промчавшейся мимо машины, чуть с ума не сошел. Сердце грохочет в глотке. В ушах всё ещё раздается гудок автомобиля наравне с гулом крови, но он крепко держит в своих руках чужое тельце. Взяв себя в руки, мужчина опускает суровый взгляд на бледное лицо перед собой и теряется, видя животный страх в черных глазах. — Дим, всё хорошо? — сам понимает, что ничего не хорошо, но ему нужна реакция чернокнижника хоть на что-то, хоть какая-нибудь. Тот лишь смотрит на него огромными, распахнутыми в ужасе глазами, и едва дышит. Конечно, Саша же не видит этого чудовища, что стоит буквально за его плечом и скалится в два рта своими гнилыми зубами. — Дим, слышишь меня? — реакции по-прежнему ноль. Чертыхнувшись, мужчина вытаскивает чужое фото в конверте из кармана возле чужого сердца, сбрасывая его на сырую землю, и стукает указательным и средним пальцами брюнета по лбу, выбивая из глубоко транса. Матвеев обмякает в его руках, разом теряя все напряжение в теле. Заваливается на грудь спасителя и выдыхает. — Саша? — удивленно вздрагивает от холода Дима, наконец, прочувствовав его и чужой древесный аромат. — Мгм, — едва держится, чтобы не начать отчитывать мальчишку прямо там на месте Шепс, пока до них добегает Илья. — Как он? — бегает взглядом от одного к другому Илья. — Замерз, — чувствует чужую дрожь альфа, всё ещё поддерживая ослабшее тело. — А что мы на дороге делаем? — хмурится Дима, аккуратно отстраняясь от чужой груди, пробуя стоять на своих гудящих и дрожащих ногах, — Как тут оказались? — А ты не помнишь? — накидывает на парня свою куртку потеплее Илья, не в силах смотреть на то, как того трясет. — Нет, — всё же начинает припоминать видения Дима, — Последнее, что помню — что сосредоточился на фото убийцы, а потом повело, кажется… Илья смеется нервно: всё, как и сказал Саша. Он действительно ничего не помнит, и то самое «повело». — Ты почему ушел? Почему ничего не сказал? — придерживая за плечи младшего, ведёт его к домам Саша, уводя от опасного места. — Меня позвали, — анализирует всё, что видел, Дима, снова замирая возле дерева, под которым прятался, — Саш, я думаю, здесь либо бес, либо проклятье, не сам он парня убил. — Нет, Дим, не чувствую я здесь ничего такого, — аккуратно, но всё же настойчиво тянет дальше, — Здесь обыкновенная бытовуха, как и сказал Костя. Омега с альфой повздорили, и один, не рассчитав силы, толкнул другого под машину ровно там, где сейчас я тебя поймал. Несчастный случай. — Убийство по неосторожности, — исправляет коллегу Илья. — Нет, Саш, я могу показать тебе свое видение. Я точно видел что-то, — стоит на своем чернокнижник, — Я такой страх дикий от фотки хватанул, как под чем-то был. Лина тоже же чего-то испугалась, разве нет? — Может, он и правда был под чем-то, — пожимает плечами медиум, — Сам говорил, что видел альфу с таблетками. — Дилеры не дают наркоту тем, с кем живут, и сами редко употребляют, — настаивает на своем Матвеев. — Идите сюда! — снова приглашает всех к себе добродушный дядечка, — Дождь переждете. Саша ведёт всех в незнакомый двор, под навес, — Ну, не знаю, Дим, не чувствую я тут магии никакой. — Проверить хочу, — останавливается в калитке брюнет, как вкопанный, — Схожу домой к подозреваемому. — Извините, — кивает мужчине в благодарность Саша, — Пойдем, не успокоишься ведь. Илюх, адрес знаешь? — Я так найду, — побежал под дождем Дима, заставив старших рвануть за собой, чтобы больше не потерять. Улица сменяется поворотом, ещё улицей, мимо кладбища, по улице к пятерочке, а за ней в подворотню и в закоулок — сразу к дому с синим железным забором и белым цветком на воротах. Дима, тяжело дыша, стучится в калитку, отбивая докрасна ладонь, а за ней и костяшки. Из дома выходит пожилая женщина в теплом, бордовом халате и домашних тапочках в клеточку. У ног любопытно трется белая кошка, — Кого там черти принесли в такую погоду? — Следственный комитет, отдел экстрасенсорного расследования по особо опасным делам, — нагоняет подопечного Илья, —Открывайте! — О, Господи, — едва ли не крестится женщина, но спешит открыть дверь и пропустить незваных гостей в дом. — Здравствуйте, — тихо бросает Дима и протискивается в чужой дом, в самую дальнюю комнату, куда его тянет энергетический след. — Здравствуйте, — проходит следом Саша, не отставая. — Мы здесь по делу вашего сына, — поясняет опешившей женщине Ларионов, перешагивая через кошку, — не бойтесь, вам это ничем не угрожает. Мы просто выполняем свою работу и составляем портрет подозреваемого. — Батюшки, — крестится женщина и аккуратно идет к комнате сына, — Да не мог мой мальчик никого убить. Я знаю, его подставили. Запугали. Помогите, пожалуйста. — Кто? — идет следом за женщиной Илья, — Ему угрожали? Он чего-то боялся? — А можно фото? — просит Дима, осознав, что пришел без вещей. Женщина бежит за альбомом в большую комнату и приносит одну из последних, с моря, — Боялся, да, но кого не знаю, не говорил. Но весь дерганный ходил. Уж думаю, не Игорь ли его обижал. Дима снова зажимает её меж ладоней и хмурится, прижимая к груди, — Он руками что-то делает, рисует что ли. Пальцы ловкие очень, а последнее время всё из них валилось. Как сам не свой ходил, будто смотрит и не узнает никого. Всё только Игорь, Игорь. — Вот-вот, — кивает матушка, — Да-да, всё так и было. И всё с этого Игоря началось! — Тише, пожалуйста, — просит Илья не мешать подопечному. Перед глазами снова стоит двуликое, и Дима вздрагивает, тянется рукой к Саше, желая показать, и тот мягко накрывает его ладонь, не зная, хотят ли ему показать что-то или энергии чуть подзанять. — Видишь его? — одними губами шепчет Дима, жмуря глаза, чувствуя, как табун мурашек ползет по спине холодом вдоль позвоночника. — Убитого вижу, — так же тихо отвечает Саша, не сбивая чужой транс. — Смотри, пожалуйста, внимательней, — сжимает чужие пальцы чернокнижник, видя, как Саше показывают одно лицо, а ему самому улыбаются ртом второго. — Смотрю, — всё равно видит свою картинку Шепс, не понимая, что ему хочет показать этот ребенок. Он всё ещё не видит здесь никакой магии. — А он же до этого с другим альфой встречался? — уточняет у матери Дима, не отпуская чужой руки своими ледяными пальцами. — Да, — кивает женщина, — С Сережей, ой, тот такой хороший мальчик. Я всё думала, поженятся, а тут этот Игорь, как черт из табакерки, и всё. А тут недели полторы назад заладил, мам, мы истинные. Говорила ему, не неси чушь и вот, что теперь из этого получилось. Один в земле, второй в тюрьме. Матвеев снова уходит глубже в себя, читая одну из своих молитв, — Не истинные они. Не вижу я красной нити между ними, к другому ведет. На «П» имя, четко эту букву показывают, — чертит её пальцем в воздухе. — Нет, Дим, — опускает чужую руку Саша, — Я как альфа тебе говорю, они истинные. — Я как чернокнижник тебе говорю, не было между ними связи никакой, кроме секса, и любовь эта странная, искусственная, не должно было её быть, — стреляет в коллегу убийственным взглядом, отнимая собственную руку. — Дим, тише, — смотрит прямо младшему в глаза Саша, — Ты ловишь чужую связь, да не ту. Ошибся ты, потому что не понимаешь истинности. Не понимаешь нашу природу. Поэтому и не видишь. Чернокнижник упрямо сжимает губы, да, он её не понимает, но это не значит, что не видит. — Я сейчас скажу тебе, как всё было. Мне Игорь рассказал, — старается не давить, но убедить Саша, — Здесь нет никакой магии. Никакого приворота и беса. Обычные наркотики. Дима хмурится: не чувствует он их здесь, но состояние и правда будто измененное. Сам ловил себя на мысли, что был как под чем-то. — Баловался же наш художник? — уточняет у матери медиум, на что она нехотя кивает, что уж теперь-то скрывать. — Баловался, и вот, словив очередной приход, стал вести себя неадекватно, ловил галлюцинации, чем напугал своего альфу, что почувствовала Лина, испугался сам, что хватанул уже ты. Всё в том же неадеквате побежал, не видя дороги, Игорь за ним, зная, что может случиться беда, — альфа рассказывает свою версию так складно, будто сам был свидетелем, — И когда пытался оттащить его от дороги, тот, вырываясь изо всех сил, толкнул своего парного под машину. Так что это, как ты там сказал, — оборачивается медиум к куратору, — Убийство по неосторожности. Вот и всё. Дима убирает фото от сердца и задумывается, могло ли то, что он видел, быть наркотическим бредом? Там, конечно, может показаться всё, что угодно, но чувствовалось так реально. Почему смотря на одного альфу, он видел сущь? — Ну, не расстраивайся, — приобнимает его за плечи Саша, слегка их растирая, чтобы отогреть, — Ошибся, бывает. Тем более, ты не отдохнул толком, перелёт, вчера душа эта, одно на другое, и вот. Но ты всё равно молодец. Матвеев оставляет фото на подоконнике и уходит от чужих рук. Да, возможно, он ошибся. Но что-то внутри скребется, не соглашаясь. Ему кажется, они что-то упускают. Но смысл стоять на своей версии, когда высказался один из Шепсов, и все раскрыли рты. — Обиделся, — тихо бросает Саша вслед ушедшему чернокнижнику, что никак не обратил внимания на фотографии на стене. Тяжело вздохнув, Илья пошел за младшим, подзывая и Сашу рукой, — Ну, всё тогда, пошли, заберем Лину с Костей да поедем домой. Саша спрыгивает с подоконника и прощается с женщиной, убеждая её, что, скорее всего, после его показаний, омеге дадут условно отбывать наказание. — Илья, дай закурить, пожалуйста, — стоит на порожках Дима, всматриваясь в грозовые тучи. — Ты бросаешь, — напоминает выпорхнувший из дома Шепс. Недовольно закатив глаза, Дима, вернув куртку Илье, выходит под дождь и идёт за своими вещами. Головная боль снова возвращается. — Дим! — окликает его Саша, но тот идёт на своей волне, снова погрязнув в себе и своих мыслях, — Дима! — догоняет его все же, — Ну не расстраивайся ты так. — Я не расстроен, — сухо бросает чернокнижник, теперь, кажется, не в состоянии найти дорогу назад. Сюда-то его вело ощущение. На помощь приходит, вернее, будет сказать, пробегает мимо, Илья, точно запомнивший каждый поворот. И вскоре выводит их к небольшому дому с двумя машинами рядом. Внутри их ждут Лина и Костя, которых хозяева дома напоили горячим чаем и накормили ужином домашнего приготовления. — Наконец-то! — подскакивает при виде коллег омега, — Слава Богу, с вами всё в порядке. Дима кивает девушке и идёт собирать свои вещи, пока Саша делится своим видением ситуации. — Согласен, — громко и важно в конце добавляет Константин, — Это именно то, о чем я говорил, когда мы ехали сюда. Лина тоже поддерживает версию увиденного Сашей, и Дима даже не хочет озвучивать свою. Он просто выходит на крыльцо к Илье, хотя бы так наполняя легкие дымом. — Всё хорошо? — уже знает достаточно ранимый нрав чернокнижника Ларионов, бросая на него обеспокоенные взгляды. — Да, — тянет уголки губ в вежливой улыбке Матвеев, — Просто устал. — Знаешь, — выдыхает дым под крышу Илья, — А я тоже не понимаю этой истинности. И природы их не понимаю. У тебя нет такого ощущения, что мы, люди, лишние в этом мире? Дима пожимает плечами, — Я стараюсь не думать об этом, иначе с ума сойти можно. — Точно, — хохочет Илья, — Может, поедешь со мной в машине? Думаю, нам — двум людям — было бы неплохо посидеть без всего этого, нам непонятного. Заодно разбудишь, если начну за рулем засыпать. Я с шести утра на ногах. — Давай, — пожимает плечами Матвеев, и сам не желая слышать в свою сторону утешения или, не дай Вселенная, уроки по миру альф, и омег, и их связей. — Да всё с ним нормально, — вылетает на улицу Саша, ища взглядом Диму, — Не веришь мне — на, сама с ним поговори, Вик! — Да? – забирает Линин телефон Дима из рук Саши. — Привет, — строго начинает Вика, — Всё нормально? Ты в порядке? — Да, — так же спокойно в ответ. — А почему ты тогда телефон не берешь, Дима, еб твою наволочку! — ругается альфа, — Лина звонит, рыдает, что они тебя потеряли, и час найти не могут. Телефон недоступен, сам хер наберешь. — Забыл вчера зарядить, — спокойно оправдывается парень, — Там с утра было процентов пятнадцать, ну я и оставил его в машине. — Мы тут с ума чуть не сошли! — продолжает ругаться Вика. — Извините, — убивает своим спокойствием альфу юный чернокнижник, и ведь он даже не издевается, искренне извиняется. — Приедешь, поговорим, — кладет трубку Райдос, а Дима снова ощущает себя подростком, которого отчитала мать за забытый перед школой телефон. — Ух, — фыркает Саша, — Кого-то сегодня Вика без гандона. — Не завидую, — соглашается Илья, — Но на её месте я бы тоже ругался. — А ты не думаешь, что тебе тоже достанется? — кутается в чужое худи Лина под сильным ветром, ощущаемым даже во дворе. — Скорее всего, — не исключает такой возможности куратор, — Ладно, поехали, пока ещё хоть что-то видно. Дима забирает севший телефон из машины Олега и плетется к компактной иномарке Ильи. — О, — радуется Джебисашвили, — Можно я тогда посплю на заднем сиденье одна? Саша, проводив понятливым взглядом миниатюрную фигуру чернокнижника, кивает омеге, — Конечно. Кость, садись вперед.Часть 3
21 июня 2023 г. в 15:17
Только зайдя в квартиру старшего брата и поставив в микроволновку тарелку борща, Олег понял, как давно он здесь не был. Он отвык даже от запаха этой квартиры. Осмотревшись на кухне, он двинулся дальше. Здесь совершенно ничего не изменилось. Вообще. А ощущение всё равно будто в другую реальность попал. Он заходит в свою бывшую комнату и с разбегу падает на старую кровать, лицом в подушку. Запах порошка, свежести и… Так странно. У него такое ощущение было только однажды. Когда после пары лет отсутствия домой к родителям приехал. Тоже всё было таким чужим, но родным. Всё казалось каким-то другим. Так и сейчас. Но черт… Как же всё-таки здесь уютно. Так и уснуть недолго, особенно в такую погоду. Даже тревога как-то утихает. Что это? Родные стены лечат? Ностальгия? Или просто энергетика брата?
Достав из кармана телефон, Олег в очередной раз открывает диалог с Димой и перечитывает последние сообщения. Вроде и разговаривали вот минут пятнадцать назад, а всё равно ещё написать хочется, ещё голос послушать, в глаза его милые посмотреть. Ох, слышал бы его мысли сейчас Саша, издевался бы дальше, чем видел. Но Олег же не виноват, что влюбился. Не виноват, что запал на этот фонтан эмоций в чистом виде, когда смотрел его отборочные испытания для прохождения на службу. Не виноват, что полюбил спокойный голос и блестящие глазки-бусинки, большие и чистые. Полюбил искренность и честность. Полюбил всего, от изящных, тоненьких пальчиков маленьких, очень талантливых рук, похожих на кошачьи лапки, до кончиков черных, крашенных, мягких волос. Не виноват, что полюбил чужое хрупкое, разбитое сердце и просто прекрасного, сильного, пусть и немного сломанного, человека. Он готов зацеловывать каждый его шрам, каждую трещинку. Стать щитом от всех невзгод и ненастий, если ему позволят.
Олег уже решил, что если Дима после его ненавязчивого флирта примет его навязчивые ухаживания, а потом и чувства, то он откажется от своего истинного, если тот объявится, даже если это будет сам мистер идеал. Тем более, что сам он его искать и не собирался. Зачем он ему нужен, когда рядом есть такой прекрасный человек.
И почему он человек? Почему не омега? Олег уверен, из Димы вышел бы прекрасный омега. Достойный стать примером для подражания для других таких же хрупких созданий. Олег был бы самым счастливым человеком, если бы Матвеев был омегой и оказался его истинным. Но так же он был бы в ярости, если бы он был чужим. О, он наверняка бы стал одним из тех, кого сейчас они ловят. Тем самым горе-ревнивцем, убившем соперника. За такого, как Дима, не страшно и руки в крови искупать, если это, конечно, не напугает самого парня. Так что, возможно и хорошо, что он человек. Он свободен. Никто не сможет заявить на него неоспоримых прав. Но это же и плохо, ведь Олег тоже не сможет.
Микроволновка пищит, сообщая о выполненной работе, и Шепс нехотя плетется на кухню, отвлекаясь от своих мыслей. Надо поесть, а то опять до ночи работать. Найдя в холодильнике обещанную сметану, Олег тащит ещё и сыр с колбасой к чаю. Ничего, не обеднеет братец. Можно ещё и пельмешки у него с морозилки себе домой свистнуть. Ну вообще по магазинам не успевает, а с доставкой тоже лень заморачиваться, он быстрее уснет, чем выберет что-то.
Пообедав и убрав за собой, парень снова идёт в свою старую комнату. Нужно амулет почистить, а то Димка нацеплял на него столько, что Олег не то, что его, своей энергии на нем не чувствует. Да и вдруг пригодится…
За ритуалом, он совсем не замечает, как заканчивается обед, и лишь Вика в телеге напоминает, что Марат всё ещё не в духе и может заявиться в любой момент. Поэтому, наспех похватав продукты в белый пакет из чужого холодильника, он мчится на работу, очень удачно подрезая Башарова на повороте недалеко от особняка.
Залетев в кабинет, плюхается за стол и хватается за степлер и первое попавшееся письмо, изображая бурную деятельность.
— Шепс! — голосит ещё на первом этаже Марат, — Собака такая, я знаю, что это ты меня подрезал!
— Вик, нормально всё? — уточняет Олег у задумчивой ведьмы, разложившей перед собой пасьянс из трёх фото перед собой.
— Да я всё не пойму, — тут же обрывает мысль, — Ну-ка подойди и считай. Кто из них пара?
Олег подъезжает к чужому столу на своем стуле и берет в руки фото.
— Шепс! — залетает в кабинет Марат, — Брат не звонил? Че они там?
— Только приехали, пробки, — не отвлекается Олег, сверля взглядом фотографии фигурантов вчерашнего расследования.
— Ты что, ещё отчет не написала? — тоже рассматривает фото Башаров, — Вика, нас же четвертуют.
— Написала, — бросает предупреждающий взгляд ведьма, — Просто разобраться хочу.
— Вот эти парные, — вытягивает фото убитого омеги и убитого альфы Олег.
— Уверен? — сводит брови к переносице женщина, игнорируя недовольно ушедшего Марата.
Олег всматривается в фотографии еще раз, — Энергетика похожа, не родственники, по идее должны быть связаны.
— Посмотри внимательней, — настаивает Вика, буравя младшего медиума взглядом.
— Вик, хоть дыру в этих фотках сделай, вот они истинные, — всё равно берет третье фото в руки Олег и резко теряется: нить связи точно тянется к омеге на фото, — Не понял.
— То-то и оно, — кивает Райдос, — То-то и оно, Олежа. Я вчера всю ночь не могла уснуть и думала над тем, как смогла спутать энергетику убитого омеги с энергетикой альфы. Это же ну, нереально, учитывая насколько разная по силе энергетика у альф и омег.
— Не, ну подожди, — ещё раз считывает фото рукой Шепс, — Возможно. Смотри, вот до глобального изменения ему был предначертан один, а после другой, и всё. А там ещё и метка может сбивать.
— Логично, — будто светлеет женщина на глазах, — Слушай, — довольно тянет, — Ну точно логично. Дух-то Антона истинным назвал, и метка его была, значит тот действительно должен был быть до.
— Прикинь, в то время мужчина предначертан, — ужасается Олег, — Как бы сложно им было.
— Мгм, — соглашается Райдос, наконец убирая фото в черный конверт и вкладывая его в материалы дела.
— Вик, не хочу почту вскрывать, — дует губы Олег, — Ну че я, делопроизводитель что ли?
Женщина хохочет в голос, — Олег, ты кадр. Ленивый, но очень ценный кадр.
Олег обиженно смотрит на ведьму из-под густых бровей.
— Ну и что мне с тобой делать? — складывает руки под подбородком Вика, умиленно смотря на Шепса-младшего, что напоминал огромного, добродушного щеночка, — Не знаю, хочешь, на электронку поотвечай? Архив собери. Что тебе ещё дать-то? — осматривает стол, будто ищет, чем бы занять дитя малое, лишь бы не мешало.
В кабинет заходит счастливая, промокшая насквозь Марьяна, а следом и Влад, правда уже в чистой одежде и с вполне довольной моськой.
— Че, лодыри, — скалится Череватый, — Че делали? Че там наши дачники?
— Как земелька в могиле, Влад, понравилась? — приподнимает бровь Олег, так и не отъезжая от Вики.
— Очень смешно, — отмахивается Влад, собирая с собой сумку.
— А вы че, опять куда-то? — уточняет Вика, переглянувшись с Марьяной, застывшей у коробки с пирожными.
— Мгм, — жует шаманка, — Опять на кладбище, мы там до вечера проторчим. Ещё и ближайшие проверим.
— Что там? — заинтересованно оборачивается Олег к Романовой.
— Дурдом, — встревает Влад, копаясь в вещах Димы, — Какие-то салаги полезли в дебри, в которые не следует. А нам теперь чисть, закрывай и ищи долбоебов. Эзотерики мамкины.
— Ты че там шаришься? — шикает на мужчину Вика, замечая его за чужим рабочим местом.
— Да пару свечей стрельнул и траву одну, потом верну, — отмахивается Влад, — Не обеднеет. В конце концов, кто поможет друг другу, если не чернокнижники?
— Долго тебя ещё ждать? — доедает уже второе пирожное Марьяна, — А где, кстати, Надежда Эдуардовна?
— А её домой отпустили после ритуала, — очень дружелюбно, совсем ни капельки не завидуя, улыбается Вика, — Ей ночью ритуал заканчивать. Она готовится. Так Марат сказал.
— Ну ладно, — пожимает плечами длинноволосая женщина, — А Саша звонил, что там у них? Всё нормально?
— В обед созванивались, — буркает Олег, чувствуя, как всё нутро снова подбирается, будто к бою готовится или бежать.
— Ну, если к четырем не наберут, сами позвоним, — забирает себе часть входящей корреспонденции Вика, сжалившись над младшеньким.
— Всё, — ещё что-то поправляет в карманах Влад, — Поехали, — жестом подгоняет женщину, — Не скучайте, Толькину водку не пить, баб и мужиков сюда не водить. Вечером приедем.
Олег молча перекрестил их вслед, рассмешив Вику.
— Как думаешь, у них всё нормально? — сидя рядом с ведьмой, всё же продолжает за компанию вскрывать почту Олег.
Вика бросает на него хитрый взгляд и молча улыбается.
— Что? — ершится Олег, — Ты погоду видела? Они чуть в аварию не попали. Опять убийство, а… — и замолкает на полуслове, замечая уж слишком широкую улыбку ведьмы.
— Ну, договаривай, — подгоняет его канцелярским ножом женщина, — А что? А с Димой Саша поехал, да? А Дима вчера душу в себя пустил? А что? Ну что, Олеж?
— И это все тоже, — поддакивает Олег, — Только я имел в виду что — а вчера все устали, и с работы поздно уехали, и отдохнуть не успели.
Вика ухмыляется и качает головой: несите оскар, тут актер года, — Не первый раз, Олег, не первый, а значит справятся. Разбирай почту дальше.
Спустя час почты будто меньше не стало, а вот нервов и терпения Олега — очень даже. Он то и дело испепеляет взглядом собственный молчащий телефон. Почему даже Лина не пишет? Она же в онлайн круглосуточно.
— Ещё полчасика и звони, — уже устала наблюдать за страданиями младшего Вика, — Я тебя уверяю, они сейчас работают. Возможно, где-то в поле или в лесу носятся, напав на след.
Олег дергает уголок губ вверх, живо представляя себе эту погоню, но блин, не в дождь же. Не дадут больничный всем разом.
За окном гремит гром, и Вика громко шипит, порезавшись острым лезвием. Густая капля крови расплывается на белом конверте, заползая на чернила, смазывая чужое имя, — Звони им, — внимательно наблюдает за поведением крови ведьма.
Олегу повторять дважды не надо. Схватив телефон, он быстро набирает Сашу, тот как раз последний в списке вызовов. Гудки идут, а вот ответа нет.
Второй раз звонит. Та же история.
Вика, хмурясь, параллельно набирает Илье, но тот сбрасывает практически сразу, а потом и вовсе не отвечает.
Олег набирает Диме. Сердце бьется где-то в горле. Гудки тянутся, как след на кардиограмме, пока не обрываются механическим голосом, сообщающим, что абонент недоступен.
— Звони Лине, — подсказывает Вика, очень надеясь, что просто идет расследование, а не что-то случилось, как подсказывает шестое чувство.
Олег набирает номер подруги и мысленно считает до десяти, чтобы не сорваться.
— Олег, — рыдает в трубу Лина, — Олег, мы… — громкий всхлип душит омегу, — Я…
— Спокойно, — сосредотачивается на взгляде Виктории Олег, стараясь сам не паниковать, чтобы не усугубить чужое состояние, — Лин, с тобой есть кто-нибудь рядом? Ты где? Ты в порядке?
— К-К-Костя, — ревет девушка, не переставая и ничего не объясняя.
— Милая, — забирает трубку Вика, сразу переходя на мягкий тон альфы, — Милая, что с Костей? У вас всё хорошо?
— Он… он, он рядом, — наконец собирает слова в простое предложение девушка.
— Отлично, — не отводит взгляда от Олега Райдос, — Дай ему трубку, пожалуйста, моя дорогая.
— На, — последнее, что они слышат от девушки в трубке.
— Да, Вик, — разносится из динамика вполне себе ровный тон Гецати, будто ничего не случилось и не рядом с ним взахлеб рыдает омега.
Олег жестом просит поставить на громкую связь, что альфа и делает, положив телефон на стол.
— Кость, что там у вас? — не выдерживает Шепс, нависая над телефоном, — Почему Саша трубку не берет? Где Илья? Где Дима?
— Мы их потеряли, — спокоен как удав провидец, чем в конец выводит коллег.
— Что значит «потеряли», Кость? Где потеряли? — срывается на рык Олег. Мог бы, прямо из трубки придушил бы.
— Троих сразу? — удивляется Вика, — Они по следу пошли? — пытается найти всему логичное оправдание ведьма, а заодно успокоить себя и Олега, — Или это вы с Линой пошли по следу и потерялись?
— Нет, — отрезает Константин.
Вика старается удержать взгляд закипающего Олега, чувствуя, как тяжелеет его запах, и невольно сама показывает свое раздражение, сверкнув золотом глаз.
— Что, блять, «нет», Костя, говори нормально! — рявкает Олег, чувствуя как всё клокочет внутри от непонимания и волнения.
— Диму повело, когда все заняты были, а Саша и Илья ушли его искать, — наконец прорисовывает картину медиум.
— Давно ушли? — Вика жестом показывает молодому альфе сесть, переживая ничуть не меньше.
— Что, блять, значит «все заняты были»? Что значит, не заметили? — никак не может успокоиться Олег, пока за окном снова сверкает молния и гремит гром.
— Уже час как, — всё ещё невозмутим медиум, — Мы ждем их в доме убитого.
— Позвони, как вернутся, — сбрасывает звонок Вика, не давая наговорить лишнего Олегу, у которого — по одному лицу было видно — много есть, чего сказать, — Пойдем, — схватив его за руку, Вика побежала вниз, на улицу, прямо под дождь, плевать.
Олег следует молча, его и тащить не надо. Он сам готов действовать, только пока не поймет как.
— Я сейчас привяжу его к себе, — бежит к раскидистому дубу во дворе ведьма, — И очень попрошу духов его рода и моего рода защитить его и привести к нему кого-нибудь.
— Попроси моих, — хватает Вику за руку Олег, — Саша увидит кого-то из наших и точно пойдет за ним, твоего не узнает и отмахнется, посчитав случайным.
— Хорошо, — ведьма отрывает ткань от собственного рукава и быстро начинает шептать, — Как дерево это крепко стоит в земле, так и раб божий Дмитрий на земле стоит. И не крутить, и не путать его бесам, страхам чужим и силам невидимым. Не сбить с пути, не увести в воды черные…
Олег сжимает в руках амулет, который почистил на обеде и психует: ну кто его просил, так хоть вещь с его энергетикой была бы.
Вика же тянет руки к подвеске и приматывает её черной тканью к ветке, шепотом прося духов двух родов защитить дитя потерявшееся, уберечь от бед и невзгод, от смерти оградить. Порезанным пальцем, всё ещё сочащимся сукровицей, рисует руну меж ключиц Олега и заканчивает заговор.
— Должно помочь, — смотрит молодому мужчине в глаза альфа, — Нам теперь остается только ждать.
Олег, сжав губы в плотную полоску, кивает. Самое ужасное — это просто ждать, не в силах ничего изменить. Даже если он сейчас поедет туда, пройдет ещё два часа и толка в этом не будет, да и не пустит его никто.
— Пойдем, — подает он руку Райдос, сопровождая её обратно в особняк.
— Всё должно быть хорошо, Олеж, — старается поддержать его Вика, крепко держа в ответ большую, теплую руку.