What happened in September?

I

      — Мам, пап, я сделал все уроки. Могу я посмотреть телевизор?       Мистер Стотч лишь краем глаза глянул на сына, а потом снова вернулся к газете, на которой большими буквами почти на всю страницу было написано «ПРОПАЛ ЕЩЁ ОДИН РЕБЕНОК, ПОЛИЦИЯ ВВОДИТ КОМЕНДАНТСКИЙ ЧАС, ПРЯЧЬТЕ СВОИХ ДЕТЕЙ». Его жена ставит перед ним кружку, наливает кофе и криво улыбается сыну, вытерев руки об фартук.       — Хорошо, Баттерс, но сначала надо поесть, — отвечает ему Линда и ставит на стол тарелку с оладьями. Мальчик быстро усаживается за стол, моргает пару раз, смотря на отца, и наклоняет голову, стараясь прочитать, что же там такого интересного написано.       — На улице Диккенс-роуд был найден мальчик. — Баттерс начинает тихо хихикать, прикрывая рот рукой. — Диккенс-роуд, — и прыскает громко в кулак. — Дик.       — Баттерс, это что за выражения такие?! — сразу же реагирует Линда, из-за чего Лео вздрагивает и берет в руки вилку.       — Извини, мам.       Стивен убирает в сторону газету, складывает руки перед собой и внимательно смотрит на сына, который старался как можно быстрее поесть, но в то же время и не спешить, чтобы родители его не наказали за то, что он «ест как свинья последняя».       — Баттерс?       — Да, сэр?!       — Что ты собираешься сейчас смотреть?       — «Бухту Кэндл»!       Мистер Стотч хмурит брови. Стали видны его еле заметные морщинки на лбу.       — Опять?       — Ага, — Лео всё равно слишком много напихал себе еды в рот, а теперь старается прогладить так, чтобы это выглядело максимально естественно и адекватно, а то его снова накажут на месяц. — Там такие жуткие куклы. Эрик предположил, что их сшили из человеческой кожи, — Баттерс тихо смеётся, а потом чуть наклоняется вперёд, начиная таинственно шептать. — Возможно, даже из кожи пропавших детей. — И сел удобнее, продолжив кушать.       Родители переглядываются между собой. Линда громко сглатывает, убирая выбившуюся прядь волос за ухо, опускает взгляд и начинает стучать указательным пальцем по стулу, намекая мужу, что пришло время для этого разговора.       — Баттерс, так ты слышал, что сейчас происходит?       — Что именно?       — Про… — Стивен громко кашляет в кулак. — Про пропавших детей.       — Да, конечно, к нам даже в школу приходили, чтобы рассказать про смерть Рональда Леффлера. Многие считают, что он сам упал в канализацию и умер, задохнувшись в чужом говне.       — Баттерс!       — Извини, мам! — быстро отвечает Лео. Казалось бы, обычный семейный разговор во время ужина, как в любых нормальных семьях. Но Баттерсу почему-то резко становится не по себе. Его отец слишком серьезный, это пугает больше, чем новости о мертвых детях.       — Это хорошо, что вам в школе всё рассказывают. Надеюсь, ты внимательно слушаешь, что тебе говорят?       Баттерс кивает.       — Ты уже взрослый мальчик и готов знать правду.       — Стивен, не забывай, что ему всего лишь двенадцать.       Мистер Стотч громко хлопает по столу. Мальчик вздрагивает, чуть не разливая апельсиновый сок на белую скатерть. Мама бы его потом этой же скатертью выпорола. Как хорошо, что всё обошлось. Или не обошлось?       — Люди думают, что это… — мужчина запинается, видимо, подбирает слова, чтобы его сын всё понял. Баттерс умный мальчик, когда ему это выгодно и когда у папы в руках ремень. — Сексуальное преступление. Возможно, так оно и есть, а может, и нет. Но весь город уверен в том, что за детьми охотится какой-то безумец. Ты понимаешь меня, Баттерс?       Лео кивает.       — И, надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, когда говорю, что, возможно, это было сексуальное преступление?       Благодаря Кенни понимает. Он ему подробно объяснил тему по биологии с пестиками и тычинками. Баттерс ему безумно благодарен, ведь если бы он плохо написал контрольную по этой теме, то дома бы его ждал самый настоящий скандал.       — Мы с мамой переживаем из-за тебя, Баттерс. Нам кажется, что мы делаем для тебя не все, что могли бы.       Баттерс ерзает на стуле, но решает промолчать.       — Ты постоянно один, а твои друзья последние дегенераты, которые в подростковом возрасте сопьются и умрут от СПИДа.       — А мы с папой лишь хотим, чтобы у тебя было счастливое будущее, — Линда берёт сына за руку и внимательно смотрит в его глаза, ногтями вцепляясь в его ладонь. Больно, Баттерс вздрагивает. На лице мамы отражается озабоченность, которая скорее пугает, а не успокаивает.       — Мам, — осипшим голосом шепчет мальчик, пытаясь вырвать руку.       Договорить ему не даёт сильная пощечина. Баттерс вскрикивает. На его щеке теперь красуется огромный след от чужой руки.       — Не перебивай мать, — Баттерс быстро кивает головой. Стивен ударяет его вновь, но в этот раз по руке, чуть выше локтя. Завтра на этом месте будет огромный желтовато-лиловый синяк. Линда продолжает крепко его держать, будто не дает ему сбежать от очередной профилактики, чтобы лучше запомнил. — Ты должен быть осторожен. Единственное, что мы хотим, чтобы ты возвращался домой к ужину. — Стивен подходит ближе, протирая глаза. — Но мы понимаем, что и днем ты не в безопасности. Поэтому, если вдруг такое случится, что тебя изнасилуют и ты выживешь, то никому не смей про это говорить. Что подумают о нашей семье, если узнают, что наш сын вернулся целым и невредимым, пока других детей полиция не может найти уже несколько месяцев. — Третий удар в живот. У Баттерса перехватывает дыхание, он сгибается, лбом упираясь в стол, и жадно хватает воздух. На глаза наворачиваются слезы. Он сразу же кусает себя за губы, стараясь заглушить очередную истерику, а то папа ударит сильнее, ведь мальчики не плачут. Это же такой позор. — Поэтому, если с тобой что-то случится и ты сможешь каким-то чудом выжить, то лучше сдохни сам. Насчет нас с мамой не переживай, нам заплатят. Ты меня понял?       Баттерс не понимает, но кивает.       — Никто не должен знать, что мой родной сын вернулся домой грязным. Никто и никогда. — Отец грубо хватает его за волосы, Баттерс пищит и морщится, но всё равно улыбается, чтобы не получить ещё и за это. — Не смей позорить маму с папой.       — Да, сэр. Я всё понял.       Стивен его отпускает, Линда же быстро целует сына в лоб и прижимает к себе. Живот болит, рука немеет, но Баттерс всё равно обнимает маму в ответ одной рукой, чувствуя всем своим огромным и добрым сердцем, как сильно любит своих родителей. Они тоже его любят, переживают за него, воспитывают, чтобы из него вырос достойный юноша. А наказывают его только тогда, когда он это действительно заслуживает. Он сам виноват в том, что ему постоянно приходится напоминать о том, где его место. «Папа так выражает свою любовь, — объяснила ему Линда, когда она обработала ему рану на спине после очередной порки. — А сыновья постоянно попадают в какие-то неприятности, в отличие от дочерей. За вами нужен глаз да глаз. Вы чаще понимаете грубую силу. Но так вы точно запомните, как делать можно, а как нет».       — Ты у меня такой умный мальчик, не обижай маму с папой и всё будет хорошо, — мама убирает с его лица непослушную прядь и целует в нос. — А теперь кушай и беги смотреть свою передачу.       Баттерс улыбается ей самой искренней улыбкой на свете, быстро доедает свои оладьи, чмокает маму в щеку и бежит в подвал.       — У детей такое богатое воображение, — прерывает возникшее молчание Линда, убрав посуду в раковину. — Каждый день по полчаса смотрит на помехи в телевизоре, это же надо так. — И хихикает каким-то своим странным мыслям в голове. — Ну и ладно. Главное, чтобы всякие гадости не смотрел.       Стивен громко хмыкает, усаживаясь обратно на свое место, и снова берет в руки газету.       — Напомни потом, чтобы я его наказал за его дурачества. Пора уже повзрослеть, а не заниматься всякой ерундой, а то так и до наркотиков дело дойдет.

II

      — Почему? Почему?! — Клайд садится на корточки возле полицейского стола и закрывает лицо руками, начав громко рыдать. — Какой ему светит срок? Пять? Восемь лет? Двенадцать?!       Толкин, который стоял рядом с ним, грустно покачал головой, сжав его плечо. Офицер полиции Митч Мерфи тяжело вздыхает, откладывая в сторону новый выпуск журнала «PlayBoy», и трет переносицу. Клайд резко поднимает голову, хлюпает носом, смотря внимательно на седые волосы мужчины пару минут. Полицейский наклоняет голову, не понимая, что от него хотят, поэтому решает, что с ним играют в гляделки. Клайд моргает, Митч довольно улыбается. Но в этот момент Донован резко залезает на стол, кладёт руки на плечи мужчины, с силой их сжимает и начинает трясти. Никогда не теряйте бдительность в присутствии Клайда Донована.       — Эй, чел, прекрати, тебя же самого могут посадить. — Толкин хватает другу за руку, стараясь оттянуть, и мило улыбается полицейскому во все тридцать два зуба, будто вылез из рекламы LACALUT.       — О, вы из той рекламы? — А, ой. — Можно ваш автограф. — Митч всеми силами старается игнорировать Клайда, но тот ему не позволяет этого. Мальчик хватает мужчину за щеки, разворачивает к себе и внимательно смотрит прямо в глаза.       — Вы же понимаете, что он не виновен?! — продолжает кипятиться Клайд. Из его рта во все стороны летят возмущенные слюни, Митч брезгливо вытирает свой морщинистый лоб. — В какой он камере? Сколько стоит выкуп? У меня нет денег, но я умею танцевать стриптиз. И я не шучу. Смотрите, — и кофту расстегивает. Митч сразу же его останавливает, громко кашлянув.       — Если вы ищите Твик Твика, то его тут нет.       — А где он?       — Там. — И указывает в коридор.       Мальчики сразу же побежали в коридор — по дороге Клайд успел стырить журнал «PlayBoy», спрятав под курткой — и наткнулись на дверь, где большими буквами было написано «СМЕРТНАЯ КАЗНЬ. НЕ ВХОДИТЬ! УБЬЕТ!».       — О, нет! — Клайд прислоняется к двери, начав стучать ладонями по ней. — За что?! ЗА ЧТО?! Как они могли! — И реветь начинает, уткнувшись лбом в дверь.       Толкин сглатывает, сжимая сильнее лямку рюкзака, а потом делает пару неуверенных шагов вперед, аккуратно касаясь дрожащего плеча друга.       — Не расстраивайся, он сейчас в лучшем мире, он бы не хотел, чтобы мы из-за него грустили.       — Надеюсь, он завещал мне свои фильмы.       — Вы чего тут делаете?       Мальчики орут во весь голос. Из соседней двери выходят Крэйг и Твик, последний дергается больше обычного, поэтому у него постоянно заплетается язык, когда он пытается хоть что-то сказать, видимо, тоже хочет поздороваться. Клайд обнимает Толкина за руку, делая шаг назад, и глаза сощуривает, осматривая Твика с ног до головы. У того сейчас истерика случится, если его не перестанут так рассматривать.       — Я вижу призрака, бро, — слишком громко шепчет Клайд на ухо Толкину. Слышно, естественно, всем.       — Я тоже, бро.       — Ну не удивительно, ещё сорок дней его душа будет с нами, — Клайд издает довольный звук и делает шаг вперёд. — Я читал, что душа умершего, чтобы освободиться, должна прийти ко всем знакомым и извиниться за все грехи, чтобы наконец уйти в мир иной.       — Душа умершего?       — Вот видишь? Он даже еще не осознает, что умер, — Клайд кашляет в кулак, подходит ближе и кладет руки на плечи Твику. — Извиняйся. — Стоп. Он смог положить руки на плечи Твика? Они не прошли сквозь него? Клайд потрогал друга, прислонился к его груди, прислушиваясь к стуку сердца, поднес палец к носу, чтобы почувствовать, как тот дышит. Потом отходит немного назад, смотрит пару секунд до тех пор, пока по его щекам снова не потекли слезы. Он набрасывается на Твика с объятьями, вытирая об него свои сопли, слюни и слезы. — Ты жив! Жив! — орёт на всё отделения полиции мальчик. Твик в ответ орёт от страха. Клайд начинает плакать ещё громче. — Так ты воскрес? Ты воплощение второго пришествия Иисуса?       — ЧТО?       — Здорова, чувак, — Толкин пожал руку Крэйгу, делая вид, что он вообще не знает никакого Клайда, а уж тем более не поверил в то, что Твик был приговорен к смертной казни, учитывая, что было официально подтверждено, что его друг лишь жертва обстоятельств. И он настоятельно игнорирует тот факт, что громко сглотнул, когда узнал, что Твика опять вызвали в полицейский участок после очередного убийства. — Как вы тут? Как только новость услышали, сразу же прибежали.       Крэйг уже открывает рот, как из соседнего кабинета раздается крик:       — ЖИРТРЕСТ, ТВОЮ МАТЬ!       Дверь со всей силой открывается, кажется, слышится треск. Из кабинета выходит злой Кайл, сцепив руки в кулаки, за ним следом выбегает Стэн, протирающий переносицу. Картман же вышел на пару минут позже вместе с дядей полицейским. Офицер Барбреди устало вздыхает от каждого возмущенного вопля Эрика, который и не собирается замолкать.       — Да вы совсем ослепли? Сейчас вы отрицаете очевидные факты, а завтра евреи устроят революцию, распилят нашего президента на кресте, как нашего спасителя Иисуса Христа. Вы этого хотите?       Кайл закатывает рукава, готовясь снова драться с Эриком, но Стэн его останавливает, сильно сжав чужой локоть.       — Остынь, чувак, он же ведь этого и добивается, — шепчет Марш так, чтобы слышал только Брофловски, который после слов друга немного успокаивает свой пыл.       — Боже, пацан, — ещё чуть-чуть, и офицер Барбреди начнет выть. — Ты бы завязывал и свалил отсюда, пока я не запер тебя в камере до тех пор, пока за тобой не приедет твой отец.       — А он беспапный, — вмешивается в диалог Клайд, повиснув на Твике, который сейчас откинется на месте от стресса.       — Заткнись, убийца мамок! — орет Картман, тыкнув в Клайда пальцем. — Тебе повезло, что я слишком внимательный и сразу же распознал убийцу. А то я бы порылся в твоём досье, нашел бы твоё «случайное» убийство твоей матери. — Картман немного присаживается, вертит задницей и показывает кавычки. — И ты бы стоял следующим в списке подозреваемых. После Твика.       — ЧТО?       — Послушайте, — снова продолжает Картман, развернувшись к Барбреди, пока Твик вместе со своей компашкой его не побил. Стэн и Кайл за него не заступятся. Последний сам сейчас изнемогает от желания выбить из него всё дерьмо. — Возможно, из-за вашего непрофессионализма вы станете причиной конца мира, — Эрик слишком сильно закатывает глаза, массируя руками нижнее веко, показывая, что он явно уже устал доказывать такие очевидные вещи, так ещё эти дебилы ничего не понимают. — Готовы ли вы принять такой груз на свои плечи? Когда будете слышать умирающие крики своих родных, вы обязательно вспомните мои слова. Вы до конца своих дней будете жить, терзая себя, а потом засунете ствол себе в рот и выстрелите, так как не сможете так больше жить, чувствуя, как изнутри вас пожирает совесть. — Эрик переходит на загадочный шепот. — Но я вас огорчу, ведь и в аду вы не сможете жить спокойно, так как будете постоянно переживать этот день, когда весь Южный Парк уничтожил еврейский народ. Снова и снова. Вам придется целую вечность слушать раздирающие стоны своей семьи, а вы ничего не сможете сделать. И вечность — это очень долго. А ведь когда-то вы могли просто подписать пару бумажек, посадить Кайла Брофловски в тюрьму и вернуть в город спокойную и мирную жизнь. Уж поверьте мне, я вижу будущее, я профессиональная гадалка, — нагнетает Картман и незаметно лезет в карман.       Офицер Барбреди смотрит несколько минут внимательно, речи Картмана звучат слишком неубедительно. Перед глазами мужчины появляется самодельный маятником. Черные линии явно были нарисованы фломастером. Возможно, даже ночью, учитывая, какие были кривые линии.       — Вы посадите Кайла Брофловски в тюрьму, вы посадите Кайла Брофловски в тюрьму, — шепчет Эрик, вертя маятником перед лицом Барбреди.       — ЖИРТРЕСТ! — орет Кайл, Стэн уже не может его сдерживать, поэтому он скользит за злобным Кайлом, не опуская его локоть.       — Вот видите? Он же сейчас прям на ваших глазах убьет невинное дитя.       — Поверь, сейчас ты будешь умолять о смерти.       — А вы что здесь делаете? — спрашивает Толкин у Стэна, так как выглядел он в данный момент самым адекватным (на самом деле просто задолбавшимся), но отвечает ему Кайл, который резко останавливается:       — Этот подонок написал на меня заяву, что это я замешан в убийствах детей.       Твик вздрагивает, вспоминая огромную рыжую шевелюру клоуна в канализации, и отходит немного в сторону от Кайла, который не обращает на это внимания и лишь возмущенно пыхтит.       — Говорит, что своими глазами видел, как из-за меня умер Кенни!       — Кенни умер?! — как бы Твик не пытался, не получается сдержать испуганный писк.       После этих слов за спиной Твика из-за полицейского стола выпрыгивает мальчик с простыней на голове и начинает издавать противные звуки, вытянув руки вперед. Твик от страха врезает Клайду и залезает на спину Крэйга. Донован вскрикивает, держась за нос («Визжишь как девчонка», — хохочет Крэйг, когда во время просмотра фильма ужасов в полной темноте Страйпи решил напомнить о своем присутствии, начав щекотать ноги Клайда), и тоже залезает на спину Крэйга, вцепившись в Твика, который сейчас все волосы Такеру вырвет, если не ослабит хватку.       — Кенни, мы тебя узнали. — отвечает Крэйг на эти рычания, стараясь сохранить самообладание и равновесие. Толкин хмурит брови, сглотнув. Не будет же он говорить, что не признал в этой простыне своего одноклассника. Поэтому делает грозный вид, показывая всем, какой он опасный и классный.       — Ё-моё! Я из-за тебя богатым не буду! — Кенни снимает простыню, ерошит свои волосы, приводя их в более божеский вид. — Токен, что с твоим лицом? Ты срать хочешь? Так можешь прямо тут, никто не заметит говно на твоей черной заднице.       Драка не начинается, потому что из кабинета выходит Харрисон Йейтс, держа в левой руке кружку с супер крепким кофе из рекламы, где говорится, что один глоток супер крепкого кофе заставит вас работать как бешеного, а в правой стопку чьи-то фотографий. Мужчина осматривает всех присутствующих и тяжело выдыхает.       — Отлично, теперь это твоя головная боль, — говорит Барбреди (видимо, наконец-то смог справиться с чарами Картмана) и уходит к себе, показательно хлопнув дверью.       — Мальчики, вы бы свалили отсюда, не отвлекайте взрослых от работы, — Харрисон трет переносицу, посматривая на Твика, который дёргается от каждого вдоха, а если ещё и Кайл делает лишние движения, то вообще кошмар. Клайд сейчас сознание потеряет, у него будет опухшим не только нос, но и что-то ещё. Бебе тогда точно на него не посмотрит. — Господи, пацан, ты чего так дергаешься? Солевой что ли? — Твик вскрикивает, Крэйг аккуратно сжимает его локоть, стараясь удержать двух друзей. — Ладно, проваливайте, иначе позвоню вашим родителям, чтобы они сами лично вас забрали, а пока будете их ждать, посажу в одну клетку с педофилами.       Педофилы им ласково машут руками, облизнувшись. Один из них аккуратно проводит указательным пальчиком по спине Толкина и звонко шлёпает по заднице, говоря что-то про горячий шоколад. Этого хватает, чтобы команда Крэйга практически моментально направилась к выходу, попрощавшись. Картман прислушивается и слышит, как одноклассники говорят, что он тупой жирдяй, и громко смеются.       — Эй! — возмущается Эрик и идёт за ними, громко топая ногами. Кайл тоже практически сразу же направляется к выходу, так как миссис Брофловски его в покое не оставит, если узнает, что он был в полицейском отделении, так ещё его в чём-то там обвинили. Кенни идёт спиной вперёд, хихикая над всей этой ситуацией. Стэн тяжело вздыхает и засовывает руки в карманы, но как только он оказывается в коридоре, резко замирает, прислушивается к разговору полицейских, и прячется за стеной, прислонившись к ней спиной.       — Филипп Пиппер, — отвечает на немой вопрос своего коллеги Харрисон и протягивает ему фотографию, Стэн вздрагивает. Они никогда не были друзьями с Пипом, наоборот, Стэн был и не против поиздеваться над ним вместе с другими. Но почему-то мурашки покрывают всё тело, а руки начинают трястись, когда он осознает, что с его одноклассником что-то случилось. Что-то ужасное. — Найден в ванной утопленным в унитазе.       — Видимо, прочитал по-русски «унитаз» задом наперед и решил проверить, — прыскает в кулак Митч, но сразу же делает серьезное лицо, натыкаясь на непонимающий взгляд коллеги. Поэтому он достает листочек и начинает объяснять русский анекдот. Стэн качает головой. Нет ничего ужаснее, чем пытаться объяснить свою шутку.       — Стэн, ты чего здесь делаешь? — Марш подносит указательный палец к губам, заставляя своих друзей заткнуться. Кайл, Кенни и Эрик непонимающе моргают, но потом видят, что именно делает тут Стэн, и тоже прижимаются к стене, которая оказывается слишком маленькая для того, чтобы спрятать четырех любопытных мальчиков от грозных взрослых, поэтому им приходится прижаться к друг другу. А точнее, Картман прижимает Кенни и Кайла своим весом к Стэну, который начинает задыхаться и кряхтеть, но всё равно всеми силами пытается подавить в себе все посторонние звуки. — Твою мать, жиртрест, закрой свой рот, от тебя воняет. — Кайл показательно закрывает нос двумя пальцами.       — Это не от меня, а от Кенни. Он же бедный, ходит мыться только раз в год в речку, а скоро зима, уже всё замерло, поэтому помыться он сможет только летом. И то не факт. — Кенни отвешивает ему со всей силой подзатыльник. Картман хватается за темя, уже приготовившись к словесному поносу, но Стэн не дает ему это сделать, закрыв рот рукой.       — Заткнулись все! — Картман кусает его за пальцы, Марш пищит, но сразу же замолкает, когда слышит смех полицейских. Видимо, Митч наконец-то смог объяснить шутку. Мальчики прислушались.       — Так что произошло?       — Родителей у мальчика не было, жил со своей старшей сестрой и её мужем. В тот вечер они сидели в своей комнате и громко говорили, как друг друга любят, но тут услышали в ванной звуки борьбы и крик Филиппа. Джо Гарджери сразу же побежал на шум. По его словам, было слышно, как в унитазе несколько раз спускали воду. — Стэн чувствует боль в груди и только сейчас понимает, что не дышит всё это время. Потому что Кенни упёрся рукой о его лицо, заставляя Стэна щекой прислониться к стене, что мешает ему нормально дышать. — А ещё они услышали смех, но Джо утверждает, что назвать его человеческим было крайне трудно.       — И что там случилось?       Харрисон пожимает плечами.       — Когда они зашли, то увидели только Филиппа. Точнее то, что от него осталось. — И протягивает Митчу ещё одну небольшую стопку фотографий. — У него была оторвана рука, сломан позвоночник. Голову размозжили, а правая нога была засунута в дырку унитаза. Всё было залито кровью.       Митч осматривает фотографии и прокашливается, явно пытается подавить в себе рвотные позывы.       — Боже, кто такое мог сотворить с этим бедным британцем?       — Не знаю, — Харрисон тяжело вздыхает. Он смотрит на эти фотографии, и ему самому страшно. С таким он раньше ещё не сталкивался, надо что-то делать, но он сам очень напуган. — Но точно знаю, что наступили темные времена. Эта история оставит огромный след в истории Южного Парка. — Он упирается руками в стол. — Умирают дети, взрослые, а из КФС убрали сырные колечки.       — Даже нет подозреваемых?       — Нет, есть у меня одна мысль, но надо ее проверить, — Харрисон тяжело выдыхает. Мальчики вздрагивают, готовясь наконец узнать правду этих ужасных преступлений.       — Кто же?       — Русские.       Со стены падает фотография Сталина прямо на голову Митча, который от страха и удара теряет сознание. Что эта фотография делает в полицейском отделении в Америке? Даёт мотивацию работать. Стэн закатывает глаза и тихо матерится.       — Твою мать, Митч!       — Как они могли убрать из меню сырные колечки! — возмущается Картман, Стэн закрывает ему рот и повел к выходу, шикая на Кенни и Кайла, чтобы они следовали за ним. Харрисон, услышав шум, идёт в их сторону. Мальчики быстро выбегают из полицейского участка, Кенни даже успевает по дороге захватить с собой тарелку с конфетами.       — Стэн, куда мы бежим? — спрашивает Кайл, стараясь перекричать шум машин. Картман, кажется, сейчас умрет прямо на месте, тогда Кайл точно станет третьим подозреваемым после Твика и русских.       — К самому адекватному взрослому этого чертового городка. К Шефу.

III

      — Таким образом, Британия и США начали войну из‑за убийства свиньи.       Стэн вздрагивает, когда слышит тихий смешок слева. Он медленно поворачивается к Кайлу, тот, подпирая щеки двумя руками, довольно улыбается своим мыслям, глядя куда-то вперёд, явно пытался сдержать в себе приступы смеха. Стэн наклоняется к другу и шепчет:       — Что тебя так рассмешило?       Кайл, не поворачивая голову, старается сделать серьезное лицо, прикрывая мечтательно глаза. Но от кого, а от Стэна скрывать улыбку долго не получится. Кайл снова прыскает, пряча лицо за учебником, чтобы учитель не заметил.       — Ну, — Кайл вытирает глаза и кивает в сторону Эрика, который сидит и держится за живот, корчась и издавая непонятные звуки. — Решил устроить Картману грязную смерть, — и сам ближе к Стэну наклоняется, дьявольски шепча прямо на ухо: — Поэтому подсыпал ему в еду слабительное.       Кенни прыскает, прислушиваясь к их диалогу, и сразу же закрывает рот рукой, продолжая тихо хихикать, а потом всем корпусом поворачивается к Картману, наблюдая за тем, как он корчится. Кенни, Кайл и Стэн начали одновременно противно смеяться, прикрывая лица руками.       — Мальчики, я вам не мешаю?       — Извините, — отвечают они хором и утыкаются в свои листки, краем глаза поглядывая на Эрика, который, кажется, сейчас лопнет.       Бебе морщится и зевает, прикрывая лицо не уложенными волосами. Вертит в пальцах карандаш и с интересом наклоняет голову в бок, пытаясь понять, что эта компания опять натворила. Клайд, который сидит за ее спиной, может рассмотреть внимательнее ее красивое лицо, которое обычно было ярким и весёлым, а сегодня болезненно бледное, а мешки под глазами очень сильно выделяются на фоне ее светлых кудрей, торчащих в разные стороны. Спина скрючена, заметны ребра, ее красная кофта приковывает всю её верхнюю часть тела. Бебе будто пыталась защитить себя таким образом. От чего?       Учитель подходит к ней и ставит руку на парту. Бебе и Клайд одновременно вздрагивают, у девочки на пол падает карандаш. Она хочет его поднять, но тяжёлая мужская рука хватает её за плечо, не давая нагнуться. Её аккуратно обнимают. Учитель, не убирая руку, сам наклоняется и поднимает карандаш, специально касаясь кончиками пальцев ее ноги.       — Тебе всё понятно, детка? — шепчет учитель Бебе, убирая ее непослушную прядь за ухо. — Хочешь остаться после занятий, чтобы я тебе подробнее объяснил?       Бебе отрицательно качает головой, краем глаза смотря на то, как чужой член всё сильнее и сильнее выпирает. Девочка громко сглатывает, пока ее учитель водит большим пальцем по ее шее.       — Ты умная девочка, но, думаю, стоит разобраться в теме получше. Ты же хочешь получить хорошую оценку по моему предмету?       Картман орёт.       — Эрик, не сейчас! — рявкает учитель, стиснув зубы, и снова наклоняется к Бебе, прижимая к себе поближе, и мерзко шепчет прямо в ухо. — Тебе не стоит так нервничать, я же тебе помочь хочу. Забочусь о твоём будущем, — рукой вниз ведёт, касаясь ее груди. Стивенс выдавливает из себя улыбку и двигается в сторону.       — Спасибо Вам, я подумаю над вашим предложением.       Учитель мерзко улыбается, показывая свои жёлтые и кривые зубы, и гладит ее по голове.       — Какая умная девочка. Развита не по годам. Я люблю таких. — И наконец отпускает её, напоследок проводя пальцами по девичьей спине.       — Шлюха, — слышит Бебе за спиной шепот своих одноклассников. Девочка обнимает себя за плечи, пальчиками перебирая свои волосы. — Уверена, что у нее коленки все стёрты, потому что отсасывает каждому учителю за хорошую оценку.       — О, поверь, раздвигать ножки перед взрослыми дядями она научилась ещё у своей мамаши. — И снова смех.       Клайд сжимает руки в кулаки, смотря то на Бебе, то на своих одноклассниц, которые продолжают шептаться. Когда учитель проходит мимо, Клайд ставит ему подножку. Тот этого не замечает, спотыкается и падает животом вниз, прямо на свой стоячий член. Слышится хруст и очередной вопль Картмана, который, напердев на весь класс, выбегает в коридор. Бебе моргает, смотря на учителя, который держится за свой пах и издаёт характерные звуки, и рот рукой прикрывает, подняв взгляд на Клайда. Донован вздрогнул. Щеки начинают гореть, руки предательски трястись, он отводит взгляд и смущённо улыбается. Бебе улыбается ему в ответ самой прекрасной улыбкой на свете и шепчет одними губами: «спасибо». Сердце Клайда начинает биться немного быстрее, заглушая все посторонние звуки. В мире остаются только они вдвоем. Прекрасная Бебе, которая почему-то сегодня нервная, вздрагивает от каждого громкого звука, постоянно кашляет и держится за живот, и Клайд, который смотрит только на восхитительную девочку, понимая, что лучше он не найдет. Он не слышит маты учителя, не слышит смех одноклассников, не слышит, как приезжает скорая, не слышит крики Картмана в коридоре. Он лишь смотрит, как Бебе впервые за весь день искренне улыбается. И он самый счастливый на свете.       Что не скажешь о Эрике, который бежал до туалета как можно быстрее, но как только он прибыл, то увидел огромную табличку на двери «ТУАЛЕТ ВРЕМЕННО НЕ РАБОТАЕТ». Мистер Маки сегодня говорил, что кто-то сломал писсуар, в итоге это привело к потопу. Картман злобно топает ногой и бежит к женскому туалету, который находится в другом конце школы. Но, к его огромному ужасу, говно сдерживать уже не получается, от каждого его шага оно готовится в любой момент выйти на волю, а до женского туалета надо ещё идти и идти. Тут Картман обнаруживает немного приоткрытый шкафчик. Какой-то дурак забыл его закрыть перед началом урока. Ну это явно не его проблема. Картман сильнее распахивает дверцу, расстегивает штаны, стягивает трусы и начинает срать в этот шкафчик. Срёт он долго, из него будто выходит всё говно, которое накопилось в нем за его короткую жизнь. Его задница напрягается, как никогда, сам он сидит скрученным пополам, держась за живот, чувствуя, как становится легче.       Он приподнимает взгляд, чтобы узнать, кто же такой неудачник, который оставляет шкафчики открытыми. Первое, что ему бросается на глаза, — небольшая вмятина от кулака, которая явно была оставлена недавно. Выше приклеен яркий зелёный стикер, где идеальным почерком написано список дел. Возле некоторых уже стоят яркие красные галочки, а ведь только начало дня. Чуть ниже фотография, на которой Стэн целует Венди в щеку, прижимая ее к себе, пока сама Тестабургер улыбается своей самой милой улыбкой и держит фотоаппарат. Чуть ниже видно дату и подпись. Рядом приклеен плакат известной мальчишеской группы «Пару раз», от которой все девчонки сейчас просто без ума. Куча фиолетовых наклеек. Внизу ещё одна фотография, на которой уже Венди и Бебе. Тестабургер держит подругу за подбородок, а Стивенс засовывает пальцы в чужой рот, растягивая щеки в разные стороны. У обеих жёлтые языки, которые они показывают в камеру. Видимо, ели конфеты, из-за которых их рты стали все чумазые. Несложно догадаться, чей же это шкафчик.       Слышится очередной плюх. Он бы и дальше продолжил срать и рассматривать чужой шкафчик, но слышатся шаги. И они приближаются в его сторону. Эрик быстро натягивает обратно одежду на свою обосранную жопу, прикрывает шкафчик. Число «260» подтверждает его догадки, что это шкафчик именно Венди, и смывается с места преступления.       Но не успевает он сделать даже десять шагов, как перед ним оказывается сама Венди, которая вышла из учительской с огромной тетрадью. Ответственную девочку вновь посылают выполнять грязную работу взрослых. После той ситуации в роллердроме Венди вся нервная. Она будто пытается вернуть обратно свою репутацию, которую испортила одним лишь своим ударом по лицу Рэд. Многие перестали с ней общаться, что сильно ударило по самолюбию девочки. Кто-то сделал из этой ситуации всеобщую школьную шутку, поэтому каждый раз, когда Венди проходит мимо, все смотрят на нее и громко смеются. Венди придется очень долго работать, чтобы вернуть себе обратно ту прежнюю любовь окружающих. И вряд ли когда-нибудь теперь вернёт.       — О, стерва! — приветствует её Эрик и коварно улыбается, когда Тестабургер начала принюхиваться и морщиться.       — Приятно познакомиться, а я Венди.       Картман уже готов ответить что-то ехидное, но его жопа внезапно начинает подавать признаки того, что процесс калоизвержения далеко не закончен. Его живот скручивает, слышатся характерные звуки, которые явно ничего хорошего не предвещают. Картман понимает, что сейчас обосрется перед Венди Тестабургер, которая зачем-то останавливается и внимательно смотрит на него. Во взгляде её промелькивают лёгкие нотки насмешки и презрения. Вот же сука. Он отпускает взгляд и смотрит на ее руки. И не скажешь, что эти элегантные костяшки могут оставить такую вмятину.       — А ты, кстати, почему не на уроке?       — Гуляю.       — Во время занятий?       — Законом не запрещено. Когда хочу, тогда и гуляю.       Венди хмурит свои тонкие и красивые брови, скрестив руки на груди. Она осматривает Эрика с ног до головы и шумно выдыхает. Вот же надоедливая стерва. Но Картман очень доволен стечением обстоятельств и ему очень нравится мысль того, что он наложил огромную кучу говна в шкафчик Венди Тестабургер.       — Кроме твоих прав, у тебя есть ещё и обязанности, если ты не забыл.       — Венди, иди туда, куда шла, ты нарушаешь мое личное пространство.       — И почему тут так воняет? Что ты уже успел натворить?!       — Не доставляй мне психологических проблем, Венди! Я просто гулял в тишине, чтобы отдохнуть от уроков, а ты всё испортила.       Жопа уже открыто намекает, что сейчас выйдет новая порция дерьма, поэтому стоит поторопиться, чтобы добежать хотя бы до женского туалета. А то придется опять срать в чужой шкафчик. Видимо, в этот раз страдать шкафчику Кайла.       Снова слышатся шаги. Венди вздрагивает, оглядываясь. Идёт урок, а идеальная и правильная девочка слишком долго отсутствует. Ух, негодница.       — Мы позже продолжим этот разговор! — тихо шипит Венди и отправляется к шкафчикам, куда, если вы не забыли, Картман пару минут назад наложил огромную кучу говна.       Живот начинает болеть ещё сильнее, но Эрик себя никогда не простит, если сейчас не пойдет за Венди, чтобы навсегда запечатлеть в своей памяти ее лицо, когда она откроет дверцу и на нее выльются чужие испражнения. Поэтому, понятное дело, Картман забывает про туалет и бежит за ней.       Возле шкафчиков стоит мистер Маки. Начинается немая сцена трех актеров. Психолог смотрит на детей, а Венди смотрит на свой приоткрытый шкафчик, откуда на пол капает говно. Ну а Картману очень льстит тот факт, что это было именно его дерьмо, что это именно он загадил все вещи Венди Тестабургер. Они стоят молча где-то минуту, пока Эрик не вылезает из-за спины Венди и не говорит, удивленно ахая:       — О боже, мистер Маки! Зачем вы насрали в школьный шкафчик Венди?       Девочка прикрывает рот рукой. Мистер Маки начинает громко кашлять, пытаясь подобрать слова для оправдания, хотя ему незачем этого делать, а жопа Картмана начала по чуть-чуть откладывать говно в трусы. Поэтому Эрик быстро убегает с места преступления, пока мистер Маки продолжает объясняться перед Венди, у которой глаза на мокром месте. Она подходит ближе, чтобы посмотреть на состояние своих вещей. Состояние критическое — всё засрано. Венди громко всхлипывает, плечи начинают трястись. Мистер Маки, как настоящий профессионал в своем деле, пытается успокоить девочку. Немного наклоняется, осматривает ее с ног до головы и кулаком толкает в плечо:       — Ну не плачь, чё ты.       Звенит звонок, из соседнего кабинета выходит учительница по математике. Молоденькая женщина в бежевом свитере убирает выбившуюся прядь русых волос с лица, грозно осматривается, натыкаясь на Венди. С ней сейчас у Тестабургер только что закончился урок.       — Венди, — грозно кричит учительница и поправляет свои очки. — Мы так и не дождались тебя. Ты решила таким образом прогулять урок? Я буду вынуждена сообщить об этом твоим родителям и директору. Совсем девочка испортилась, — и снова скрывается в своей кабинете.       Венди ревёт в голос, смотря на свои трясущиеся руки. В коридоре показываются ученики, которые сразу же идут на запах, чтобы посмотреть, что такого успело случиться. Некоторые сразу же начинают смеяться, кто-то уже снимает всё это на камеру. А Венди ничего не может сделать, банально даже уйти, чтобы не светить в кадре, а ведь кто-то уже начинает вести прямую трансляцию.       — Венди! — слышится сквозь толпу охрипший голос Бебе, которая расталкивает всех на своем пути. Идёт она медленно и аккуратно, хромая. — Ты не поверишь, что у нас произошло на истории! — Бебе останавливается, когда видит свою подругу, сидящую на коленях в слезах возле собственного шкафчика, который полностью обосран, мистера Маки и толпу школьников, снимающих всё это на камеру. — О боже мой, Венди! — Барбара бежит к подруге, морщится, хватаясь за живот, и падает на колени рядом с ней, прижимая ее к себе, пытаясь спрятать заплаканное лицо Тестабургер в своей груди. — Тише, тише, — Стивенс гладит подругу по голове и морщится из-за запаха. — А ну, проваливайте все! Никогда в жизни человеческого говна не видели? Проваливайте! — Венди снова всхлипывает. Она никогда не сможет больше вернуть прежнюю любовь к себе.       Бебе целует её в макушку и ползёт к своему шкафчику, который находится рядом под номером «261». Девочка достает булавку и начинает вскрывать замок, так как ещё два года назад забыла комбинацию цифр. Она открывает дверцу, которая вся исписана матерными словами в сторону Стивенс. Клайд, который стоит вместе со всеми и смеётся над ситуацией, вздрагивает всем телом, когда начинает читать каждую надпись. Он смотрит на Бебе, на то, как она хмурит свои тонкие светлые брови, как кусает свои пальцы, убирает вьющиеся волосы с лица, и не может поверить, что такую прекрасную девочку считают шлюхой, дурой или стервой. Стивенс начинает убирать вещи Венди, которые ещё можно спасти, к себе в шкафчик, пачкая свои руки. Клайд отталкивает своих друзей и бежит в кладовку.       — Эй, чувак, ты чего? — кричат ему в след, но Донован даже голову не поворачивает.       Сейчас ему хочется убить всех тех, кто делал больно Барбаре Стивенс. Хочет защитить ее от всех, хочет, чтобы весь мир посмотрел на нее его глазами, чтобы каждый увидел, какая она волшебная. Ведь никто из них, наверное, даже не знает, что Бебе хорошо знает испанский язык, она обожает читать в оригинале книги на этом языке и ругаться на нем. Она умеет готовить печенье с шоколадом, оно прямо тает на языке, а ещё она вяжет вещи и игрушки, Клайду очень хочется получить от нее подарок, сделанный ее же руками. Она красиво танцует, у нее очень сильные руки и ноги, которые всё равно выглядят элегантно. Бебе Стивенс идеальна, а Клайд Донован слишком влюблён.       Клайд возвращается с различными грязными тряпками и шваброй. Он накрывает плечи Венди своей кофтой, будто пытается таким образом спрятать ее слезы от окружающих. Та благодарно кивает. Клайд садится рядом с Бебе и начинает помогать убирать. Стивенс улыбается ему второй раз за день.       Картман тем временем продолжает бежать. В конце коридора показывается женский туалет. Эрик пытается открыть дверь, но она заперта изнутри. Прислоняется к двери, за которой слышится женский смех.       — Чертовы старшеклассники! — возмущается Картман и кулаком ударяет по двери.       Только были там не старшеклассники. Шеф вздрагивает, отрываясь от молоденькой уборщицы, лежавшей под ним на грязной и зассаной плитке. У неё шелковистые черные волосы, которые сейчас распущенные и грязные. Обычно она их убирает в небрежный пучок, выглядящий настолько отвратительно, что дети ее боятся, когда засиживаются в школе допоздна. Уже страшилку про неё придумали, чтобы пугать новеньких. А ещё у нее веснушки на щеках, которые она замазывает тонной тоналки, и чертовски маленький рост. На фоне шефа она настоящая малышка с огромными бедрами. Бедная девушка, которой не хватило мозгов сдать экзамены лучше, работает с утра до вечера семь дней в неделю уборщицей в школе с грязными и вонючими детьми, а сейчас она лежит в женском туалете без трусов под Джером Макэлроем и пачкает свои пальцы в чужой детской моче. В ночь с 22 на 23 сентября ее изуродованное тело найдет рыбак в пруду Старков, выловит его своей новой сетью и ужаснется, когда увидит кровавое месиво, которое когда-то было живым человеком. Её личность не смогут определить ещё дня три, но а пока она обнимает Шефа за шею, тянет на себя и трется об его пах.       — Что случилось, милый?       Джером поворачивает голову, улыбается своей новой пассии, чье имя он не помнит, и целует, руками залезая под футболку. Но раздаётся очередной стук в дверь, в этот раз ногами, а потом протяжный крик Картмана.       — Дети, — сразу же реагирует Шеф, снова отрываясь от молоденькой уборщицы, вроде, её зовут Глория. Или Мэри. А может, Мириам. Дебби-Маргарет-Изабелла недовольно стонет, запрокинув голову назад, её темные волосы теперь в чьем-то говне. Снова детский вскрик, Шеф моментально слезает со своей пассии, встает, надевая обратно штаны.       — Ты куда? — Сьюзан-Шэрри-Розалинда-да-как-там-тебя принимает сидячие положение, прикрывая руками обнаженное тело. — Бросаешь меня ради детей?       — Да, — коротко отвечает Шеф, завязывая за спиной бантик на фартуке.       — Все мужики одинаковые, — кричит Мелисса-Кассандра-пошла-ты-я-больше-не-знаю-имен и кидает в него свои застиранные трусы. Шеф ловит их, убирает к себе в карман и уходит, не слушая криков о том, чтобы он вернул ей её нижнее белье.       Шеф открывает дверь слишком сильно и резко. Слышится чужое кряхтение и удар дверной поверхности об чей-то лоб. Джером аккуратно закрывает за собой дверь, где всё ещё раздаются девичьи крики, и видит валяющегося на полу в позе звездочки Картмана, который довольно улыбается с закрытыми глазами. Рядом стоит ведерко, которое Кэролайн-Джулия-идите-нахуй оставила возле туалета перед тем, как зайти. В нем наложена огромная куча говна.       — С тобой всё нормально, Эрик?       Картман кивает три раза головой, продолжая улыбаться.       — Пока да.       Он приоткрывает один глаз и видит перед собой не только озабоченное лицо Шефа, который кривится из-за запаха, но и коварную рожу Кенни.       — Пошел нахуй, нищеброд, лучше отведи меня ко врачу, а то ты будешь следующим, на кого я насру.       — Так это ты отложил? — спрашивает Шеф, ногой отодвигая от себя ведро.       — Не-е-ет, — протяжно отвечает Картман, отрицательно качая головой. — Это сделал мистер Маки.       Рядом слышится смех Стэна и Кайла. Эрик показывает им неприличный жест, потом он замечает, что вокруг них собрались почти все их одноклассники, которых больше не смешит засранный шкафчик, поэтому он начинает махать руками, показывая им всем средний палец. Брофловски рукой случайно задевает рядом стоящего Твика, который сразу же отскакивает от него, крикнув. Кайл поднимает руки в извинительном жесте, продолжая смеяться, второй рукой опершись о плечо Стэна. Твик сглатывает, отходя ещё на метр, но Кайл на это внимание не обращает. Он вместе со Стэном подходит к Шефу.       — Нам нужен твой совет.       — Хорошо, только давайте в другом месте, здесь дышать невозможно, — и делает шаг в сторону, кивнув на Эрика. Марш и МакКормик берут Картмана за руки и тащат его за Шефом. Кайл идёт сзади всех, наслаждаясь состоянием Картмана. Твик провожает эту компашку взглядом, сглатывая, смотря на довольную рожу Кайла. Сзади Твика оказывается Крэйг, который наклоняется к его уху и громко произносит:       — Почему Кайла избегаешь?       На всю школу раздаётся вопль Твика. Крэйг хватает его за плечи, уворачиваясь от рук мальчика. Под успокаивающим взглядом Такера Твик перестаёт кричать и, продолжая трястись, произносит:       — У него такие же рыжие кудри, как у… — и на шепот переходит. — Как у клоуна.       Крэйг пожимает плечами, осматриваясь. Не смотря на эту шумиху в школе с говном, почти каждый школьник и учитель следят за Твиком. Особенно старшеклассники не сводят с него недоброжелательные взгляды, которые ничего хорошего не обещают. Из-за их холодного взгляда и скрежета зубов по спине бегают мурашки. Крэйг обнимает Твика за плечи и старается увести его в более безопасное место.       — На твоем месте я бы не думал о Кайле, — Твик непонимающе наклоняет голову влево. — Обрати внимание на окружающих. Ты не заметил, что на тебя стали по-другому смотреть?       Твик пожимает плечами, тоже осматриваясь.       — Я постоянно замечаю на себе подозрительные взгляды.       — Знаю, но… — взгляд Крэйга натыкается на Скотта Тенормана. Он чешет свой курносый нос и хмурит свои брови. Что-то в его взгляде изменилось, будто Скотт вырос или ещё что-нибудь. Но он другой. И эти изменения ему на пользу не идут. Он будто занимает место покойного Рональда. Теперь он тут главный. Будто душа Рональда вселилась в него, давая указания, кому дать по лицу в следующий раз. — В этот раз всё по-настоящему.       Твик громко сглатывает, пытаясь посмотреть, куда там смотрит Крэйг, но тот закрывает ему весь обзор своим телом. Крэйг же замечает вдалеке Клайда и идёт с Твиком туда, чтобы оценить, как у них там обстановка.       Шкафчик Венди был убран. Клайд помогает Бебе подняться. Встаёт она с большим трудом.       — У тебя всё нормально? — беспокойно спрашивает Клайд, придерживая Бебе за плечи, но, заметив, как девочка сморщивается, когда он ее касается, сразу же убирает руки. — Выглядишь… необычно.       Бебе ему медленно кивает. Клайд только сейчас замечает, какие у нее густые ресницы.       — Да, ударилась просто ночью.       На Бебе надета старая красная растянутая кофта на пару размеров больше. Клайд всё равно замечает на запястьях небольшие следы... от укусов? Только не понятно, что за животное. Пахнет от нее чем-то приторным и горьким.       — У меня кое что для тебя есть, — говорит Клайд и смотрит прямо ей в глаза. На нем самом старая кофта, которую он носит ещё с начальной школы. Она прожжена сигаретами, иногда он ей вытирал разлитую «Фанту».       Бебе вопросительно поднимает бровь и широко ухмыляется, когда Клайд открывает свой шкафчик, отрывает огромный постер с группой «Imagine Dragons».       — Я увидел, что у тебя исписанная дверца твоего шкафчика. — От Клайда же несёт потом и сладким еле уловимым запахом энергетиков и конфет. — Уверен, что ты пыталась это отмыть. И я не считаю, что ты такая. Наоборот, я считаю, что ты совершенно противоположная этому. А они просто этого не понимают, — Бебе тихо смеётся, прикрыв рот рукой. Клайд моргает пару раз и молча приклеивает постер на ее дверцу шкафчика. Бебе благодарно ему кивает.       Клайд хочет сказать что-то ещё, но за ее спиной встаёт Венди, которая возвращает ему кофту и шепчет тихое «спасибо». Многие начали ее избегать, кроме Бебе, поэтому Венди цеплялась за нее, как за воздух. Стивенс всё ещё активно пытается узнать, что же на ее подругу нашло. Ответа она так и не получила.       Барбара берёт Венди за руку, а второй быстро обнимает Клайда, прижимая его к себе как можно крепче.       — Спасибо тебе большое, — чмокает его в висок и уходит.       Донован от неожиданности вскрикивает, хватаясь за сердце. Явно переигрывает, наверное, в очередной раз представляет себя в сериале про подростковую любовь. Он уже слышит, как на фоне играет романтическая музыка. Клайд представляет песню из «Сумерек».       Клайд тратит три года своей жизни на тупые анекдоты, отстойную музыку и эту девушку. И никак не может сдвинуться.       — Может, наконец-то признаешься ей? — Клайд возмущенно кричит и закрывает Толкину рот рукой. Тот начинает возмущенно мычать.       — Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. — Блэк закатывает глаза и облизывает пальцы друга. Тот пищит, руку убирает, начиная брезгливо и судорожно вытирать об кофту.       — Тебе надо либо начать действовать, а не смотреть издалека, либо отпустить и забыть, хватит себя мучить.       Толкин никогда не обладал способностью сострадать и понимать других людей, а если и обладал, то слал её к черту. Клайд сейчас его самого к черту пошлет.       — Иди к черту. Я тебе не Эльза.       — А не надо быть Эльзой, надо стать принцем на белом коне и идти совершать подвиги ради своей принцессы.       Клайд драматично вздыхает.       — Да я скорее сдохну, чем заговорю с ней.       Крэйг и Джимми рядом гаденько хихикает. Когда успел прийти ещё и Джимми? Они, что ли, все смотрели, как он разговаривает с Барбарой Стивенс? Он никогда не отделается от шуток. Джимми подползает к нему, коварно улыбаясь.       — Ок-к-ей, либо ты на эт-т-той нед-д-д-деле признаешься Бебе, либо вы-вы-выпрыгивай из окна.       Клайд долго смотрит в глаза Джимми. Тот смотрит в ответ. Моргает. Клайд уже наполовину высовывается в окно.       — ДА ТВОЮ МАТЬ! — Толкин вовремя успевает схватить друга за ноги, не давая тому упасть. — КЛАЙД, КАКОГО ЧЕРТА?!       — О БОЖЕ, КАКОЙ СТРЕСС! — А это уже Твик, который от страха отскакивает.       Джимми начинает гаденько смеяться на весь коридор. Крэйг бежит на помощь, вместе с Толкином они вытаскивают Клайда, который начинает плакать из-за неразделённой любви и страха высоты.       — Ладно, чел, мы тебе поможем, — говорит Крэйг и обнимает Клайда за плечи. — Надо просто узнать нужную нам информацию и действовать.       Они впятером идут к девочкам, замечают Николь и Рэд, которые активно что-то обсуждают. Николь, заметив их, машет рукой, но когда видит Твика, то сразу же убирает руку за спину, осматривает его с ног до головы, сглатывает и быстро собирает свои вещи.       — Ладно, спасибо, Рэд. Встретимся в классе, — и убегает, как только мальчики подходят. Толкин вытягивает руку вперёд, но девочка уже скрылась.       Рэд достаёт свои учебники, собирается уже тоже уйти, как Крэйг хватает её за плечи и возвращает на место.       — Ой, как некрасиво уходить, даже не поздоровавшись, — грозно произносит Такер и обиженное лицо корчит.       —Мы виделись сегодня с утра.       Выясняется, что Венди сломала Рэд нос, теперь та вынуждена ходить с шиной, так ещё и голос звучит слишком пискляво, заставляя девочку дёргаться в отвращении, а Крэйга дёргаться я приступе смеха.       Крэйг положил руку на шкафчик, зажимая Рэд своим телом и начиная загадочно играть бровями.       — А я уже успел соскучиться.       Рэд брови хмурит и улыбается также коварно. Ее взгляд всегда осуждающий и спокойный, она смотрит прямо в душу, лезет взглядом под кости, будто она всегда знает правду. Твик в очередной раз убеждается, как эти двое похожи между собой.       — Правда?       — Ну конечно, ты же моя малявочка.       Мальчики смеются, кроме Клайда, Рэд наигранно возмущается.       — Это я малявка?       — Ну не я же, во мне метр с хуем.       — Хуи — это хорошо, — и на Толкина загадочно смотрит. — А у твоего черножопого большой?       Крэйг смотрит на друга, шлёт ему воздушный поцелуй, тот его ловит и к паху прикладывает.       — Конечно.       — Сколько?       — 4 на 4.       — К-к-квадрат что ли? — влезает в диалог Джимми, вызывая этим новую волну смеха. Но Рэд смеяться немного больно, поэтому она слишком резко замолкает, аккуратно пальчиками касаясь своего носа.       — Это уже какой-то «Квадрат Малевича» получается, — Рэд слезу вытирает и на Джимми смотрит. — А у тебя сколько?       — Учитывая его состояние и здоровье, то треугольный, — отвечает за него Толкин, скрещивая руки на груди.       — Это надо ещё биссектрису посчитать перед тем, как начать сосать? — А это снова Крэйг. Все снова разражаются звонким смехом. Рэд обнимает Крэйга за плечи, утыкаясь ему в плечо, стараясь заглушить приступы смеха, чтобы не пришлось снова ехать в больницу перевязывать нос.       — Ребята, ну серьёзно!       Клайд убивает всё веселье одним лишь своим присутствием.       — Ого, Клайд Донован не смеётся над шутками про член. Что у тебя случилось? — спрашивает Рэд, но смотрит она на Твика.       — Ну…       Рэд осматривает Твика, сморщивается и закрывает Клайду рот рукой.       — Так, мне безумно интересно, но мне надо бежать, потом поговорим, — и убегает, не объяснив никому свою резкую смену настроения.       Джимми хлопает Клайда по плечу, качая головой.       — Не переживай, д-друг, т-т-телки не нужны, ведь е-с-с-ть о-ч-ч-очко т-т-товарища.       — Ой, да пошел ты нахуй.       Твик вздрагивает, сжимая край своей рубашки. Ему хочется извиниться перед Клайдом, но понимает, что он тут совершенно не причём. Он в принципе не был виноват ни в чём. Но он ощущает каждой частью своего дергающегося тела, что на него смотрят и обвиняют во всех грехах. Он уверен, что даже Иисус смотрит и осуждающе качает головой. Все прожигают его тело взглядом, только это взгляд не вызывает заинтересованность, кому-то это Твик там так понравился, что на него так смотрят. Это взгляд хищника, готового в любой момент напасть и сожрать, чтобы защитить себя и своих родных. Твик не сможет убежать от такой толпы. И на протяжении всего этого длинного школьного дня все на него так смотрят, точнее, пожирают взглядом, надеясь, что он исчезнет. Смотрят с опаской, страхом, ненавистью. Даже его друзья постоянно оборачиваются, будто боятся получить нож в спину. После школы он идёт домой один — у остальных дополнительные кружки, — и Твик отчётливо слышит, как все, кроме Крэйга, с облегчением выдыхают, когда он со всеми прощается.       Но не долго он был в одиночестве. Чужая рука ложится на его плечо, Твик кричит.       Раздаётся смех. Твик резко разворачивается, машинально вытягивая руки вперед, потому что первое правило борца гласит: бей, куда дотянутся руки и ноги, а потом беги, сверкая пятками. Перед ним стоят два старшеклассника. Имён он их не знает, но они были в компании Рональда. Постоянно ошивались рядом, выполняя его любую прихоть. Один — высокий с зачесанными черными волосами. Он всё время носит синюю шапочку с темными полями, а также темное пальто с голубым воротником и соответствующие синие перчатки и брюки с синей шапкой. А второй — невысокий, слегка полноватый, с веснушками и каштановыми волосами. Он носит коричневую шляпу траппера, а также синее пальто с коричневым воротником и коричневые перчатки и брюки в тон. Твик так их и называл — Синий и Толстый.       — Ну здравствуй, убийца Рональда, — говорит Синий и выкидывает окурок от сигареты.       — Что вам нужно? — выдавливает из себя Твик, пытаясь придать своему голосу мужество, но получается пока не очень.       Синий смеется во весь голос, Жирный смеется в ответ, хотя сам не понимает, над чем именно они смеются. А потом Синий резко наклоняется к лицу Твика, улыбаясь во все свои тридцать два прокуренных зуба, и тихо произносит:       — Ты убил моего лучшего друга, посчитав, что так ты сможешь напугать нас, — говорит Синий спокойно и раздумчиво, но глаза его возбужденно сверкают. — А я же просто обязан отомстить за такую чудовищную смерть Рональда, а то какой я друг. А ты прям постарался, думал, что не догадаюсь, мелкий извращенец. Знай, я тебя не боюсь! — Он схватил Твика за рубашку, тот начал вырываться.       — Держи его!       Толстый хватает Твика за волосы и прижимает к земле. Тот трусливо верещит, вцепляясь в чужие руки. Толстый стискивает зубы, ощущение малоприятное.       — Я его не убивал! — продолжает верещать Твик, а мысленно произносит, как молитву, всего лишь восемь слов: «Господи, пожалуйста, не дайте ему сломать наушники Крэйга».       — Да ты визжишь, как самая настоящая свинья! — хохочет Синий во весь голос, наступая ботинком на его светлую голову. А потом ещё раз и ещё раз. Хватает за загривок и поднимает с земли, смотрит на изуродованное лицо. — Вы только посмотрите, как он дергается. Слушай, парень, что ты употребляешь? Я тоже хочу, чтобы меня так штырило.       Старшеклассники снова начинают смеяться. Твик в панике вертит головой, пытаясь увидеть кого-нибудь, кто сможет ему помочь. (искал взглядом Крэйга). Он никого не видел. Твою же мать.       — Отстаньте от меня! — Твик сплевывает кровь и сжимает зубы, чтобы предательски не заплакать. — Я ничего не делал! — Мальчик пытается спрятать свое лицо за волосами, но ему этого сделать не дают, снова хватают за челку.       — Давишь на жалость? — спрашивает Синий с таким видом, будто его действительно трогает внешний вид и слова Твика. — Рональд, наверное, тоже просил тебя остановиться, но ты продолжал и продолжал наносить удары. — Твик снова орёт и начинает вырываться, когда Синий из заднего кармана достаёт складной нож. Он придвигается ближе, раскрывая свое холодное оружие. Твик неотрывно смотрит на него, из носа течёт кровь, а из глаз пара слезинок. «Меня поймали! Мне не убежать! Это конец!» — кричит его внутренний голос. — Я знаю, что это ты убил его. Признайся в этом! Хватит нагло врать мне в лицо! Если полиция не догадалась, что это был твой коварный план, то я тебя, сучонка, насквозь вижу. Признайся в том, что это ты виноват в смерти Рональда! Признайся!       Сердце Твика бешено колотится, сопли вместе с кровью текут из носа и собираются на верхней губе. Он начинает отрицательно качать головой.       — Я, наоборот, хотел его увести оттуда, но он меня не слушал. Я…       Синий хватает его за шкирку и тянет на себя. Толстый немного ослабляет хватку.       — Ах ты, гаденыш, убил человека, а теперь даже вину не можешь признать. Твое враньё братана мне не вернёт! О, я знаю, я не буду тебя убивать, вместо этого я грохну твою банду педиков прямо на твоих глазах, чтобы ты прекрасно видел, как их внутренности падают к твоим ногам. Тебе понравится такое, да?       — Убивать? — переспрашивает Толстый.       Твик снова пытается вырваться. Синий так громко смеётся ему прямо в лицо, что теперь Твик весь в слюнях. Лезвие мелькает перед глазами.       Рядом слишком резко тормозит машина.       — Эй! Вы чего тут устроили?       За рулём черного «Форда» модели 1950 года сидит Марвин Марш. Дряхлый старик, у которого практически не осталось волос, его вставная челюсть постоянно выпадала, когда он открыл рот. При виде его сердитого лица Толстый громко сглатывает, перестав крепко держать Твика.       — Пожалуйста! — визжит Твик. — У него нож!       Злость на лице дедушки Стэна сменяется озабоченностью.       — У меня тоже есть, — отвечает дед. — Поэтому немедленно отпустите его.       Синий оскаливается, хватает Твика за волосы и бежит к автомобилю деда. Твик спотыкается, падает на одно колено, а Синий продолжает его тащить. Твик чувствует, как выдираются волосы.       Марвин Марш пугливо вскрикивает, быстро закрывая стекло. Синий бьёт ножом, лезвие скользит по стеклу.       — Подростки пугают меня до усрачки, — ворчит Марвин, проворачивает ключ зажигания. Двигатель громко фыркает и заводится. Синий подходит к багажнику, таща за собой Твика, который пронзительно визжит на всю улицу, и ногой ударяет по задней фаре.       — Проваливай, старый пердун!       Машина уезжает. Синий, улыбаясь, поворачивается к Твику, как тот с размаху врезает коленом по яйцам. Улыбка моментально меняется в гримасу боли. Нож вылетает из рук в небольшой сугроб. Другая рука отпускает его волосы, а потом Синий падает на колени, крича на всю улицу и держась за промежность. Твик замечает свои золотистые волосы в его руках и испуг, который он испытывал, сменяется агрессией. Он глубоко вздыхает и харкает на макушку Синего.       — Я не убивал его, — кричит напоследок Твик, разворачивается и убегает.       Толстый бросается за ним, но резко останавливается, возвращается и помогает Синему подняться. Тот отталкивает его, а потом, шатаясь, сам встаёт на ноги, всё ещё держась за яйца.       — …ним, — просит Синий.       — Что? — переспрашивает Толстый и наклоняет голову.       Синий смотрит на него. Его потное, перекошенное лицо пылает такой дикой ненавистью, что Толстый отступает на шаг.       — Скотт сказал… чтобы мы… поймали… гаденыша, — удаётся выдавить ему, и он ковыляет за Твиком.       Твик же в очередной раз пытается спастись бегством. Ему самому интересно, когда же он споткнётся, и смерть заберёт его себе. Он оборачивается и видит их. Синий пальцем указывает на него, приказывая догнать и приложить. Твик прибавляет скорость, холодный воздух врывается в горло. Чувствует, как начинают дрожать мышцы ног. Сил практически не остаётся. Твик сворачивает направо, натыкаясь на знакомый дом, но он ещё не понимает, чей он. У дома открыты окна, из них доносится рок-н-ролл. Твик, не долго думая, запрыгивает в окно чужого дома и прячется. Барбара Стивенс с ножом в руках заорала во весь голос. В любой другой ситуации Твик бы начал орать вместе с ней. Но сейчас он бросается на неё, валит на пол и закрывает рот рукой. Девочка начинает вырываться и кусаться.       — Пожалуйста, тихо, пожалуйста, — Твик тяжело дышит.       Бебе, услышав маты, замолкает. Они оба затихают, обнявшись, глядя на открытое окно.       — Куда он подевался? — голос Синего звучит напряжённо, каждое слово даётся ему с трудом. — Не мог же он сквозь землю провалиться.       Они стоят прямо под окнами. Твику приходится прикусить губу и уткнуться в волосы Бебе, чтобы подавить крик.       — Пошли дальше, он не мог убежать далеко, — решает Толстый.       Шаги, шаги. Они уходят. Выдох облегчения прорывается сквозь стиснутые зубы Твика… и тут Бебе со всей силой укусила Твика за руку. Тот вскрикивает, наконец отпустив девочку. Та быстро вскакивает и направляет нож на мальчика, который орёт громче, вытягивая руки вперёд.       — Если хочешь меня убить, то закрой сначала окно. Они могут нас услышать, — у Твика слова вылетают по одному, ему тяжело говорить в таких обстоятельствах, так ещё всё тело трясётся.       Бебе осматривается и закрывает окно, не отпуская кухонный нож. Твик слишком рано делает лишний шаг в сторону кухонной столешницы, где лежали столовые приборы. Барбара вздрагивает и случайно роняет нож. Твик со страха успевает схватить ложку и на автомате заряжает ею по голове Бебе, наплевав на последствия. Та удивленно смотрит на него, держась за ушибленной место.       — Ты только что меня ложкой ударил? — шипит девочка. Твик, — который, напоминаю, был единственным подозреваемым на данный момент, хоть и оправдан — ворвался в ее дом, повалил на пол, а теперь ещё и ударил ложкой. И плевать, что это был инстинкт самосохранения. Барбара закипает, поднимая нож с пола. — Ах ты сволочь! Ты хотел убить меня?       — Что? Нет! — Бебе снова нападает, Твик в последний момент успевает ее оттолкнуть от себя. Он прекрасно чувствует, как она злится, только он ещё и чувствует, как и ему страшно. Бебе даёт ему поджопник. Вкладывает в пинок все свои силы, явно желая отправить Твика куда-нибудь подальше, желательно хотя бы за дверь своего дома.       — Ты ублюдок! Гнида! Мразь! Я так просто не дамся! — Барбара срывает голос. Она давно не кричала, давно не ругалась, она была послушной и правильной маминой деточкой слишком долго, оскорбления из ее уст звучат, наверное, глупо и неправильно. А Твик просто ладонями несильно бьёт ее по ляжкам. Бебе это вообще никак не задевает, она продолжает его пинать, держа наготове нож, готовясь в любой момент воткнуть его куда-нибудь, если Твик хоть одно неправильно движение сделает. — Рональда убил, теперь и меня хочешь? Не выйдет!       Да сколько можно. Проще было действительно убить Рональда, чем терпеть эти обвинения.       — Это был не я! — Твик тоже кричать умеет. — Это был клоун!       Бебе резко замирает. Твик дрожит сильнее от такого. Нож падает на пол, Твик орёт. Но всё равно замечает, как у Бебе дрожат губы, а ее зрачки расширяются так сильно, что ее темно-карие глаза становятся практически черными. Она закрывает рот рукой и громко всхлипывает.       — Что ты сказал?       Твик не уверен, что ему стоит повторять, ему желательно сейчас просто молча уйти, поэтому он тихо повторяет:       — К-клоун…       Барбара смотрит долго… пять минут. Твик замечает, как у нее начинают подрагивать плечи.       — Откуда ты знаешь?       — Что?       — ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?!       Барбара начинает бить его по груди и реветь. Бьёт она со всей силой, Твик не сомневается, что она этими ладошками может кости сломать. Он аккуратно хватает её за запястья и прижимает к себе, начиная аккуратно гладить по спине, пока девочка навзрыд плачет ему в плечо. Она вырывается из его объятий и отталкивает от себя ногами, начиная царапать себя до крови, вырывать себе волосы, рвать на себе одежду и биться головой то об пол, то о стену. Твик сам орёт от каждого действия одноклассницы. Он пытался ее поймать и остановить, но она вырывается, бьёт его ногами, грозит зарезать, если он сейчас же не уберется. Честно, Твик уже хочет свалить, но останавливается, когда из носа Бебе после очередного удара об пол начинает течь кровь. В голове мальчика вертится только одно: «Надо ей помочь. Что бы сделал Крэйг? Что бы сделал я?».       Твик снова слишком быстро набрасывается на девочку. Та вскрикивает от неожиданности. Он старается её оттащить и отнести в ванну, чтобы промыть рану. Но как только мальчик касается её поперек груди, Бебе вздрагивает и визжит ещё больше, начав бить его руками. Твик сжимает ее крепче и несёт в ванную комнату спиной вперёд, надеясь не упасть.       — Это из-за тебя он приходит ко мне? — кричит Барбара, пока Твик аккуратно кладёт её в ванну. Стивенс пытается встать и сбежать, но мальчик крепко держит её за плечи. Бебе не теряется и кусает его за ладонь. Твик пищит, свободной рукой быстро включает душ. На Барбару льётся поток холодной воды. Та пытается прикрыть себя руками, но это не помогает. Она орёт так, будто из неё демонов выгоняют. Твик даже уши закрывает, чтобы не слышать этот девичий вопль, который раздаётся, кажется, на весь город. Твик даже писает в штаны от этого вопля. — Пожалуйста, не надо! ОСТАНОВИСЬ!       Твик кусает с внутренней стороны щёку, чтобы самому не закричать. Ему безумно страшно смотреть на Бебе в таком состоянии. Но он просто обязан ей помочь, нельзя бросать её сейчас.       Но помощь Бебе нужна была этой ночью. Но никто не пришел. Ни вчера, ни в пятницу, ни в понедельник, ни две недели назад. Никто. Она была одна наедине со своим ночным кошмаром.       Стабильно в три часа, когда все взрослые дела набирают обороты, она видит его. Он всегда стоит возле ее дома, держит в руках красные и жёлтые шарики. Огромный мужчина в клоунском костюме с дурацкой кривой улыбкой. Вокруг него обязательно бегают дети, но почему-то никто из них не радуется клоуну. Наоборот, многие плачут навзрыд. Ей это снится каждую чертову ночь, и каждое утро Бебе почему-то просыпается в слезах.       Но в этот раз в три часа ночи дверь в её комнату издала скрип. Бебе проснулась, перед глазами всё плыло. Она посмотрела в дверной проем и снова увидела его. Видела его копну рыжих волос, его огромное тело, которое неестественно выгибалось в разные стороны. Он должен был быть на улице с другими детьми, но вместо этого сделал шаг к ней. Бебе вскрикнула, быстро поднялась, но чужие длинные пальцы схватили её за плечи и со всей силой придавили обратно к кровати. Сдавили так сильно, что Бебе начала кричать. Синяки точно останутся. Он улыбался, показывая ей свои кривые и гнилые зубы, воняло тухлятиной, разложением, смертью. Бебе видела, как у него в пасти мухи откладывали личинки, копошились, дохли и гнили. Стивенс не смогла подавить рвотные позывы, поэтому она блевала и корчилась, задыхалась в своей же рвоте. Клоун смеялся, на хрупкое тело девочки начали падать мертвые мухи. Бебе кричала, звала маму, но та почему-то не слышала, не приходила, не спасала, а девочка всё равно срывала глотку, надеясь, что хотя бы господь Бог сможет услышать её молитвы. Но клоун заткнул ей рот мухами и рвотой, толкнул поглубже в глотку, чтобы наконец-то заткнулась.       — Тише, тише, куколка, — Бебе головой качала, чувствуя, как мухи своими маленькими крылышками царапали её горло изнутри, и даже оттолкнуть этого монстра от себя не могла, когда он начал тереться о неё своим пахом. — Ох, какая прелесть. Ты надела такую красивую ночнушку для меня? Такая маленькая шлюха, как ты, всегда должна быть готова. Какая же ты умница.       На ней была закрытая красная ночнушка с феечками Винкс на груди. Они купили с Венди одинаковые, только у Тестабургер была фиолетовая. Бебе очень любила эту ночнушку и гордилась ей, они с Венди были первые, кто купил её, девочки в школе так завидовали. Но теперь она была испачкана в рвоте и в говне, в мухах, а клоун задрал её до шеи, свободной рукой сжал правую грудь со всей силой. Бебе пищала и выгибалась, клоун раздвинул её маленькие ноги и устроился между ними.       — Сразу видно, что ты дочь своей матери. Она так же стелется под своих коллег с работы, пока твой папа готовит ужин после тяжёлого рабочего дня. — Клоун снова открыл свой рот и показал свой длинный шершавый язык. На нем были остатки личинок, на живот капала слизь. Бебе про себя произносила молитву, но клоун начал вылизывать её соски, царапая бедра до крови. — Ну же, покажи, как ты умеешь громко стонать, на что способен твой маленький сучий ротик.       Она слышала стук собственного сердца и как расстёгивается ширинка. Бебе закрыла глаза, чтобы не видеть того, что с ней собирались сделать, пока клоун продолжал вылизывать её маленькое тело, оставляя грязные следы после себя. Касался своими холодными костлявыми пальцами ее ног, оставлял новые синяки, тянулся к ее белым трусам с клубничками, и наконец снимал их. Бебе дышала, как загнанная псина, когда его мерзкие пальцы пришли между маленьких поджатых ягодиц и протолкнулись внутрь. Бебе бессильно рыдала от стыда, от боли и бессилия, выгибаясь, пытаясь освободиться, но клоун бил ее со всей силой в живот, придавливая обратно к кровати.       Она почувствовала прикосновение члена, на котором бегали маленькие насекомые. Бебе не успела увидеть, какие именно, как клоун улыбнулся ей гадко и вошёл в неё слишком резко, начал скользить, с глухим чавкающим звуком входил и выходил. Бебе задержала дыхание, чувствуя, как внутри неё всё рвётся, она чувствовала, как его друзья-паразиты слезали с его члена и двигались уже где-то внутри неё, кусали, размножались, а клоун продолжал вдалбливать её маленькое тело со всей силой. Насекомые начали пожирать её тело изнутри, так как они были голодны, а Бебе пошевелиться даже не могла, лишь глухо орать.       — Да ты посмотри на свои соски. Твоему телу нравится, что я с тобой делаю, куколка? — Клоун гладил её бедро так ласково и любовно, а потом наклонился и укусил своими острыми зубами её за стоячие соски. Бебе завизжала, как свинья резаная, это было пиздецки больно и страшно. Она пыталась его оттолкнуть, выгибалась, но ствол лишь входил внутрь. Насекомые продолжали пожирать её изнутри, клоун двигался всё быстрее и быстрее, он её скоро насквозь порвёт. Бебе сгибала ноги и поджимала их, делая тяжелый вздох и вместе с тем невольно издавая всхлип. Услышав его, клоун неожиданно остановился.       — Ты плачешь? — произнёс он протянуто, наклонившись ближе к ее лицу. И улыбнулся. — Тебе больно? Тебе не нравится? Мои друзья спасают тебя. Они сжирают всю гадость, которая успела побывать в твоей пизде, чтобы господь Бог пустил тебя в рай. Ты должна, наоборот, благодарить меня. — и резко её схватил за кудри, заставив заорать ещё громче и откинуть назад голову. — Где твоё ласковое «спасибо», маленькая шлюха?       — ОТПУСТИ! — Бебе сама вздрогнула, когда слышит собственный голос. Из носа потекли сопли, она хлюпает и начинает реветь во весь голос. Мерзко. Унизительно. Противно. Страшно.       — А за свои грехи надо расплачиваться болью, — и начал долбить её маленькое тело ещё сильнее.       И Бебе либо аморальная, либо конченая извращенка, ведь она завизжала пиздецки громко, когда насекомые полезли выше, продолжая кусать, и кончила.       — Ты не настоящий, ты не настоящий, ты не настоящий…       — Что ты сказала, мерзкая шлюха?       — ТЫ НЕ НАСТОЯЩИЙ, — Бебе своими длинными ногтями впилась в его глаза, протыкая большими пальцами их насквозь. — Убирайся, убирайся, УБИРАЙСЯ! — кажется, она чувствует, как паразиты покинули ее тело.       Клоун лишь скривил губы в подобие улыбки.       — Я ещё вернусь к тебе, солнышко.       Бебе вздрагивает, открывает глаза, когда Твик надевает ей наушники, которые ему отдал Крэйг. Стивенс пытается их снять, но мальчик быстро нажимает кнопку, и на полной громкости начинает петь Шакира. Барбара замирает, Твик перехватывает её руки и прижимает к своей груди, аккуратно сжимая в своих ладонях её, утыкаясь лбом в её лоб. И так они сидели в ванной в доме Стивенсов, слушая на полной громкости Шакиру.       Пока Бебе резко не прерывает молчание.       — Мне несколько дней снится кошмар.       Твик вздрагивает и непонимающе поднимает голову.       — Во сне ко мне приходит клоун и смотрит на меня, но в одном таком сне он… — она сглатывает ком в горле. — Зашел ко мне домой и изнасиловал меня. Это всё было так реалистично, будто всё наяву. Он трогал меня везде, внутри меня были насекомые, у меня текла кровь. — Бебе сглатывает, она очень старается подавить в себе новую истерику, Твик гладит её ладони большими пальцами и внимательно слушает. — Когда ты рассказал полиции про клоуна, я подумала, что просто совпадение, ведь это просто ночной кошмар, но… — Бебе отстраняется от Твика, снимает с себя кофту и показывает Твику свежие синяки и следы от укусов. На запястьях порезы, которые, видимо, оставила сама Бебе, так как не могла смотреть на свое тело. — Я хотела кому-нибудь рассказать, но кто поверит в этот бред. Все бы начали ещё больше надо мной издеваться.       Бебе всхлипывает. Твик ей не отвечает. Лишь аккуратно гладит по плечу, прижимая к себе ещё ближе. Обнимает так крепко, что Бебе даже пищит тихо.       — Тебя больше никто не тронет. Я обещаю тебе.       Бебе понимает, что Твик защитить ее не сможет. Это понимает и сам Твик. Ему самому очень страшно, у него сердце стучит, сам он весь трясется. Но они продолжают сидеть в ванной, оба мокрые, слушая Шакиру, и Стивенс впервые за весь день чувствует душевный покой. Тут её никто не обидит, никто не осудит, никто не тронет.

IV

      — Могу ли я вам чем-нибудь помочь? — раздаётся приятный женский голос прямо над ухом. Кайл даже подпрыгивает от неожиданности, чуть не уронив книгу.       Перед ним стоит девушка лет семнадцати, с копной русых волос, которые убраны в небрежный хвост, а пару прядей падают на симпатичное личико. Она смущенно улыбается, складывая руки за спиной, как хорошая девочка, которая будто бы выбежала из аниме. Помощница библиотекаря. Школьники, которые за гроши расставляют книги по полкам, помогают найти нужное издание любимого автора, учат пользоваться каталогом. Любой каприз за ваши деньги.       Айк вылезает из-за спины брата и густо краснеет. Мальчик восхищенно смотрит на бежевый джемпер с треугольным вырезом, бюстгальтера под ним явно нет, на узкие розовые джинсы, которые идеально подчеркивают её стройную фигуру. Айк громко вздыхает, когда девушка смотрит на него и шепчет ласковое «привет».       — Если честно, то не знаю, — отвечает ей Кайл и чешет затылок, осматриваясь. Старшеклассница наклоняет голову в бок. — Где у вас лежат книги с историей Южного парка, о которой не расскажут в школе, например? Или… не знаю даже, страшные истории, основанные на реальных событиях? — Кайл ей неловко улыбается и хмыкает.       Старшеклассница задумывается и поворачивает голову к стеллажам. Айк хочет навсегда запомнить, как она грызет свои ногти, поворачивая голову влево, потом вскидывает бровь, поворачиваясь уже вправо. Она начинает аккуратно доставать несколько книг в разноцветных обложках, различные авторы мелькают перед глазами, начиная с Лакрафта, заканчивая Агатой Кристи.       — Тут двадцать семь книг, — наконец говорит девушка, вручая Кайлу это огромную стопку. — Тут детективы, ужасы, триллеры, некоторые основаны на реальных событиях, насчёт остальных не уверена, есть пара вырезок из газет. Может, найдешь то, что ты ищешь.       — Ого, спасибо вам огромное!       — А мне поможете? — Айк аккуратно сжимает край кофты девушки и глазками хлопает невинно.       — Конечно, солнышко. — Старшеклассница наклонилась, оперевшись на свои колени. Айк очень старается не смотреть на вырез, поэтому поднимает голову и натыкается на пронзительные серые глаза, которые ещё долго будут снится ему в самых сладких снах. — Что ты хочешь почитать?       — Что-нибудь про любовь, — сипит мальчик и расплывается в широченной улыбке, румянец усиливается. — Хотя зачем мне книжки про любовь, если я сейчас смотрю в ваши глаза. Ваши серые глаза — рассвет, пароходная сирена, дождь, разлука, серый след за винтом бегущей пены. — Девушка немного смущается и отводит взгляд. Кайл на это лишь закатывает глаза, решив, что лучше промолчит, чем опозорит брата ещё больше перед девушкой, которая, видимо, не читала это стихотворение, судя по тому, как краснеют кончики ее ушей. Брофловски садится за стол и утыкается в первую книгу.       Кайл любит библиотеку.       Тут тепло, не смотря на постоянные морозы за окном, тихо, тишина нарушается лишь редким шепотом и шелестом страниц. Он безумно влюблен в запах книг. Перед тем как начать читать, он утыкается носом в книги и вдыхает этот пряный запах. Кайл постоянно берёт с собой Айка в библиотеку, они вдвоём обожают ходить между стеллажей, читать названия книг и представлять, какой же там может быть сюжет.       Но Кайл не любит, когда его отправляют в библиотеку искать ответы на вопросы, которые ему даже не озвучили. Шеф категорически отказался рассказать хоть что-то про убийства. Он настрого запретил и им в это вмешиваться.       — Не смейте ввязываться в это, делайте, что хотите, но НИКОГДА, — Шеф это слово прокричал. — Не связывайтесь с этим, лучше будьте всегда рядом, не гуляйте ночью и помогайте друг другу. — После этих слов он их выгнал.       Потом Картман отправил Кайла в библиотеку искать зацепки, не сказав, что именно нужно искать, а сам прошептал Стэну и Кенни, что они должны его избегать, чтобы выжить. Брофловски обматерил его, как только можно.       Кайл натыкается на огромную энциклопедию, где большими желтыми буквами было написано «ВСЁ О ЮЖНОМ ПАРКЕ, ЧТО НЕ РАССКАЖУТ В ШКОЛЕ», листает ее со скуки и натыкается на главу, посвященную монстру Глэмор. Перед глазами сразу же начинают мелькать различные чудовища разных размеров. Выясняет, что это гэльское имя существа, которое вселилось в Южный парк, пустило свои корни и начало питаться страхом людей. Разные нации называли его по-разному, но суть была одна и та же. Это существо могло принять любой образ, начиная ослом и медведем, заканчивая челмедведосвином. Индейцы верили, что это существо может вселяться в людей, и в такие моменты они теряли контроль над собой, что приводило к плачевным последствиям. Снова картинки мертвого племени, где индийцы были повешены на деревьях на собственных кишках, а центре стоял один единственный мужчина с клоунским лицом. Кайл на это лишь закатывает глаза. Жители Гималаев называют его тэллус, что означало злое колдующее существо, которое может прочитать твои мысли и принять образ страшилки, которую ты боишься больше всего на свете.       Кайл громко закрывает книгу, не желая больше читать этот бред из-за очередной прихоти Картмана, и чихает из-за маленького оболочка пыли. На него сразу же шикает библиотекарша. Она злобно поправляет свои очки, смотря на него так, будто у нее запор уже неделю. Кайл на этой внимание не обращает, откладывает книгу в сторону и трет переносицу — очередная дебильная привычка, которую он перенял от Стэна.       А потом краем глаза замечает, как рядом что-то пролетает. Оборачивается и видит маленький зеленый шарик, который летит в сторону небольшой кладовки со старыми и ценными книгами. А потом осознал, что никто, кроме него, не обращает внимание на шарик. Старики по-прежнему читают свежие новости Южного парка и шуршат газетами, несколько человек просматривают книги, но никто не смотрит на зеленый шарик, будто его тут и нет.       Брофловски встаёт и идёт за ним.       Дверь противно скрипит, когда Кайл ее открывает. Никто его не останавливает, поэтому он зашёл внутрь. Тут темно, только одна лампочка потрескивает и мерцает на потолке где-то в центре. Кайл старается не издавать лишних звуков, когда он идёт между стеллажами за зелёным шариком, который летит слишком низко и слишком странно. Он будто хочет его куда-то привести, что-то показать.       — Ты такой умный, малыш Кайл, — раздается голос за спиной.       Брофловски вскрикивает и оборачивается. Там никого нет. Он начинает быстро вертеть головой, обложки книг мелькают перед глазами, но он так и не может понять, откуда доносится звук.       Слышится смех. С полки падает книга, Кайл отскакивает в сторону.       — Аж тошно, мне так скучно ещё никогда не было. Как тебя только окружающие терпят?       Кайл подходит к книге и поднимает ее. «Мальчик в полосатой пижаме», — читает про себя Кайл и громко сглатывает, чувствуя, как подкашиваются ноги. Голова начинает гудеть, будто отбивает сигнал SOS, чтобы кто-нибудь пришел и вытащил его отсюда, ведь самому идти уже трудно. Надо уходить, надо уходить, уходить-уходить-уходить.       — Но за твою смекалку дам тебе шанс сбежать, — Кайл поворачивает голову вправо. В конце коридора стоит клоун с этим зелёным шариком. — Или можешь умереть вместе со своим братцем.       — Кайл?       Кайл снова оборачивается, но в этот раз влево, где стоит Айк в самом конце коридора (кладовка разве была такой длинной?).       — Выбор за тобой, малыш Кайл, — из-за стеллажа выходит этот же клоун и встаёт за спиной Айка, держа в руках канистру. Он бросает ее на пол, из нее начинает течь бензин, клоун в очередной раз смеётся и кидает в него зажжённую спичку.       — Айк, — Кайл орёт как резанный и бежит к брату, тот бежит навстречу. Огонь вспыхивает, начиная разрастаться по всему помещению. Слышится резкий, громкий и ужасающий трещащий звук, и перед братьями падает один из стеллажей. Кайл начинает вертеть головой. Глаза болят, дым лезет в самые лёгкие. Кайл бежит почти вслепую, зовя брата. Айк в свою очередь уворачивается от огня, постоянно спотыкается, чувствует, как у него начинает кружиться голова, но всё равно находит в себе силы, чтобы подняться и продолжать бежать к брату, ориентируясь только на его голос.       Они сталкиваются лбами.       — Ты сам выбрал свой путь, малыш Кайл, — слышат они за спиной, но Кайл никак не реагирует, быстро хватает Айка за руку и они вдвоем бегут в сторону главного здания библиотеки. Как только они открывают дверь, то первое, что они ощущают: шум и страх. Вся библиотека горит алым пламенем, языки которого пожирают всё на своём пути. Горят книги, стены, игрушки, люди. Они кричат, пытаются выбраться, но пламя полностью поглощает их, не давая даже малейшей надежды на спасение. Перед ногами мальчиков падает обгоревшее тело той самой старшеклассницы, которая помогла найти им нужные книги. Она тянется к ним правой рукой, а второй сдирает с себя кожу. Девушка пронзительно кричит, мальчики тоже орут. Кайл закрывает Айку глаза, прикрывая его своим телом.       Брофловски-старший не позволяет больше себе стоять и смотреть, поэтому он, сжав руку брата сильнее, кидается в сторону, где должен быть выход. Они прикрывают рот рукавами, перепрыгивая через горящие трупы. Огонь разгорается всё сильнее, языки пламени уже достают до их ног, заставляя бежать быстрее. Они оба пригибаются, так как внизу воздух более чист от дыма. Дышать становится немного легче, но бежать в таком полусогнутом положении неудобно.       Перед ними загорается стойка. Кайл резко тормозит и быстро разворачивается обратно, Айк не успевает так быстро реагировать, поэтому неуклюже скользит на полу, следуя за братом.       — Ты не можешь всех спасти, ты слишком слабый эгоист, — Брофловски смотрит в сторону, там стоит маленькая девочка и плачет навзрыд.       — Мама! Мамочка, где ты? Мне страшно! — кричит девочка, а потом замечает двух Брофловски, поэтому сразу же бежит к ним, мысленно надеясь, что они смогут ей помочь найти маму. Кайл протягивает ей руку. Но тут она резко замолкает, за ее спиной показываются огромные белые руки, которые хватают ее за плечи. Девочка начинает визжать и вырываться. Нечто утаскивает ее в пламя, девочка начинает гореть заживо и истерично плакать, зовя на помощь, пока огонь не начинает лезть ей прямо в рот.       — Что это за чертовщина? — орёт Айк, засмотревшись на это зрелище, поэтому спотыкается о собственную ногу и грохается в валяющиеся на полу горящие книги. Кайл, кажется, в этот момент поседел от страха. Он быстро кидается доставать брата из открытого пламя. Айк, как только встаёт, вырывается из чужих рук, пытается потушить на себе огонь, крича как резанная свинья, и бежит дальше. Кайл чувствует, как что-то обжигает куртку на левой руке, и тоже орёт, когда видит объятую пламенем одежду. Адски горячее пламя будто сдирает с него кожу. Айк хватает его за руку и валит в разбитый горшок с цветком.       Со всех сторон их окружает пожар, они только и успевают уворачиваться от летящих на них искр.       — Надо бежать напролом к окнам, — кричит Кайл, вставая на ноги. Айк кашляет то ли от дыма, то ли от услышанной информации.       — Ты умом тронулся?! — рявкает Айк, перекрикивая рокот огня и треск деревянных вещей, стараясь вырваться из крепкой хватки обезумевшего брата. — Мы там умрем!       — Мы умрем и тут, если ничего не сделаем, — орёт Кайл, трясущимися руками вцепившись в плечи Айка. — Другого выхода нет!       — Ты убьешь нас обоих! — в отчаянии вопит Айк. Кайл даёт ему пощёчину, чтобы тот не поддавался панике. Айк вздрагивает.       — Клоун, видимо, намекал, чтобы я мыслил нетипично для себя, поэтому мы должны бежать туда и не останавливаться.       — Какой клоун? — визжит Айк, вцепившись в шапку Кайла, заставляя его нагнуться. — Ты дымом надышался? Что за бред ты несёшь? — Чуть не плача, продолжает орать мальчик. Кайл убирает его руки и достаёт из заднего кармана красные тряпочные салфетки, которые им дала мама, чтобы вытереть нос, если вдруг начнут сопливить. Айк, схватившись за голову, начинает осматриваться.       Останавливается, когда видит, как из другой комнаты через стекло на них кто-то смотрит. В клоунском костюме, с торчащими в разные стороны рыжими волосами и смешными помпонами. Он улыбается Айку, показывая свои острые зубы. А потом он начинает лбом долбиться о стекло, на котором сразу же показались трещины. Айк, заорав, присаживается около брата на корточки и забирает парочку салфеток себе.       — Там кто-то есть! — кашляя и пытаясь утереть слёзы, льющиеся из-за дыма, кричит Айк. Кайл его не слушает, он быстро завязывает на его лице самодельную тряпку, а затем завязывает такую же и себе. Клоун уже почти разбивает стекло. Айк орёт, из-за паники вперемешку с ужасом он чуть не падает в огонь.       Клоун выбирается из своего укрытия. Кайл успевает схватить брата за руку и увести его в самое пекло в тот момент, когда пальцы клоуна касаются его кофты. Повсюду слышны крики людей, за спиной клоун. Мальчики чувствуют, как их ботинки нагреваются до такой высокой температуры, что ноги начинают адски болеть. Братья перепрыгивают через горящие вещи, уворачивались от языков пламени. Оба прекрасно знают, что за ними сейчас погоня. Жар исходит такой сильный, ещё чуть-чуть, и они потеряют сознание. Лёгкие горят не то от едкого дыма, не то от неописуемо быстрого бега. Они добегают до окна. Кайл начинает ногами долбить по стеклу, чтобы разбить его.       — Если выживу, то пойду в зал, — каждое слово Кайла сопровождается ударом по стеклу. — Ломайся, твою мать!       Айк присоединился, наконец-то послышался треск. Осколки начали отлетать, Айк радостно прыгает.       Клоун хватает Айка за ногу.       Кайл слышит крик, оборачивается, смотря на то, как клоун утягивает его брата за собой. Кайл хватает Айка за руку и тянет на себя. Они начинают тянуть его каждый на себя. Слышится хруст, Айк орёт ещё громче. Кайл поднимает с пола осколок и протыкает им руку клоуна насквозь, задевая ногу брата. Айк срывает себе голос. Кайл быстро подхватывает его, когда клоун немного ослабляет хватку, закидывает себе на плечо и продолжает бежать.       — Ты живой?! — кричит Кайл, снова перепрыгивая через очередной труп.       — У меня, кажется, нога сломана! — визжит Айк, царапая от боли спину брата. Кайл на это внимание не обращает, главное — выбраться, а всё остальное уже потом. — Берегись! — орёт опять Айк, видя, как над их головами трескается ещё один стеллаж и летит в них. Кайл ловко убегает в бок, сжимая в руках брата сильнее.       Окно не до конца разбито. Кайл сглатывает. Это единственный выход, ведь за спиной слышится рев того самого клоуна.       — Не отпускай меня! — кричит Кайл, поворачивается спиной, прикрывая Айка своей грудью, и прыгает в окно. То разбивается окончательно, Кайл падает прямо на осколки, он кричит, привлекая внимание пожарных.       — Быстрее, сюда! — Кайл теряет сознание до тех пор, как их двоих поднимают с земли и относят к скорой помощи.       — Не бойтесь мальчики, вам помогут.