***
Мама… Почему ты не улыбаешься? Мам… Мама! Его мать стояла прямо перед ним с высокомерным взглядом. Она знает его слабость… Как же узнала? Мама, ты же знаешь… Я не могу радоваться, когда плохо тебе. Что ты вообще умеешь, кроме как рыдать на розовый линолеум и испытывать бесконечное уныние? Что ты из себя представляешь без улыбки мамочки? Мама! Обними меня! Почему не может быть как раньше… Всё это… Прошу! Чего же ты боишься? Того огромного жука в виде Иисуса на стене? Как жаль, что нас не окружают стены. Ты же тоже не любишь себя! Я же тоже! Давай вместе! Почему ты всё ещё не принимаешь меня?!***
— Мужик, у тебя ещё есть? — спрашивает Кавеха такой же ужасный мужчина средних лет. Весь худющий, трясущийся и с расширенными зрачками. — Мама? — тянясь к «матери», машет руками Кави. — Обними меня, мама… — Я не мама твоя! Так есть чё у тя? — Мама!!!***
Я ведь тоже был человеком. У меня ведь тоже росло дерево из шеи. Я пытался его понять, я пытался его представить. Но он всё никак не хотел ко мне приходить во сне. Я видел только его семью. Дряхлая старуха читает молитву, теря жёлтые страницы пальцами. Взгляд потух, она мертва. Сейчас она читает длинную молитву своему внуку. -… Ох, не помню что дальше, совсем память ослабла, — бабушка приставила руки к глазам. Звуки хлюпанья разнеслись по темной комнате, сливаясь со звуками горящих свечек. — Что вы делаете… — ошеломленно прошептал Кавех, стоя рядом с маленьким мальчиком. Тот и не собирался что-то предпринимать. — Смысл мне от глаз, если я не помню слов Божьих. Ты же знаешь, внучек, дальше Бога ничего нет… Я хотел понять его суть, его мир, его мысли, его внутреннюю энергетику. Я хотел чувствовать, мне нужно чувствовать. Он такой… Такой… Не знаю. Почему? Почему я не могу понять?! Как мне сделать его живым в своем сознании?! Пока другие сажали новые ростки во внешнем мире, я поглотил его в себя. Я постоянно наблюдаю, как оно растет. Оно уже давно стало частью меня. Мой мир процветает всё сильнее и сильнее. Что если я сам стану новым миром? А что же сделал он? Кто он вообще такой? Почему он такой непонятный? Почему я опять не могу почувствовать? Мне казалось, я проницателен больше, чем другие. Значит я не такой… Тогда кто же я такой? Кто-нибудь, помогите! Мама!***
В общежитие Кавех пришёл в нетрезвом виде, причем дотащили его такие же студенты, только более трезвые. Пока Хайтама не было в комнате, туманный разум Кави решил исследовать комнату по-новой. Всё было в новинку: пятая стена, бесконечный потолок, почему-то на кроватях стали мерещиться эротические игры незнакомых людей. От таких картин в душе зародилось чувство максимального комфорта. Блаженный Рай, Кавех чувствовал небывалое превосходство в эмоциональном спектре, по сравнению с другими. Он словно был способен понимать всю истину этого мира. А написана она была точно в тетради на столе. — Кавех, стоять! — Аль-Хайтам подбежал к своему соседу, пока тот неуклюже листал дневник. — Так ты убил её… Ты меня обманывал… Ты знаешь больше, чем я могу предложить… Сердце Рухи остановилось. Но это был лишь секундный паралич. Он быстро выхватил дневник из рук одурманенного и подтолкнул его на кровать. Можно ли будет потом списать «бред» Кавеха на его состояние? Что если он будет помнить всё и завтра? Хайтам сел на кровать и стал думать. О чем он вообще мечтал всю жизнь? О спокойствии и стабильности. С Кавехом и с его работой этого уже никогда не будет. Почему он вообще всё это терпит? А, потому что он хотел всё по-настоящему. Натуральные любовь и ласки. Зачем ему всё это, если он знает, что можно осуществить это силой? Когда Кави уйдёт в мир синей травы, а потом Рухи покончит с собой. А если провести с Кавехом против его воли неделю… Месяц, год, всё возможно, а потом он угодит в тюрьму… А может Кави и понравится его ласка, а может у них случится совместное самоубийство… Всё возможно, а конец один. Что такое жизнь? Существует ли судьба, как вещь неизменная? Хайтама это не интересует. Его вполне устраивает исчезнуть после смерти. Только вот перед этим он должен исполнить свою давнюю цель. Кави улёгся спать, а Рухи стал придумывать план побега из города. Ехать в деревню, в дом его покойной бабушки, на своей машине довольно опасно. Такси тоже не вариант. Их друзья тоже не подходят. Нужен человек настолько же грязный и извращённый, как и Аль. Эдуард — бывший сотрудник преступной организации. Сам по себе человек дико мерзкий и скользкий, но и смотрится он довольно равнодушным. Выбор пал на него.***
За ночь Хайтам успел собрать все их вещи. На утро Кавех всё ещё был одурманенный, только уже от водички, которую любезно намешал Рухи. Вышли из общаги они легко, перед этим Хайтам распрощался со всеми знакомыми. Оказавшись на свежем воздухе, они мигом понеслись ко дворам, а там уже сели в машину к Эдуарду. — Ох, Хайтам, я так понимаю это твой сосед, — усмехаясь говорил Эдик. Сам мужчина был средних лет с темными волосами. От него веяло чем-то опасным, что не странно для работников с грязными целями, даже бывших. — Вези нас, не превышая скорость, — затащив своего друга в машину так, чтобы он сел, Рухи расположился рядом. — Я знал, что ты странный, не до такой же степени… Неужели этот парень не проникся твоей душой? Ха! — Хватит смеяться.***
— Сара?.. Это ты?! Перед Кавехом стояла измученная девушка с ребенком на руках. — С одной стороны мне тебя жаль, а с другой… — Сара опустила руки, ее мальчик упал на землю и в тот же миг превратился в пепел. — Из-за тебя ты сжёг мой мир. Кеннеди аккуратно села на колени перед своим «ребенком» и стала пересыпать пепел из одной руки в другую. — Сара, прости… — Ты ведь даже не скорбил по мне… — раскрывая руки с пеплом, показывая это парню, стонет девушка. — Всё, что от меня осталось. Мой мир рухнул из-за тебя… «Мама, за что мне это? Мама почему я такой урод? Мама, я же старался? Мама, почему ты ушла? Мама, я хочу домой. Мама, отведи меня домой… Мама, мамочка, я тебя молю люби меня. Обними меня, мама, я же тебя очень люблю…» — ХВАТИТ ПРОСИТЬ СВОЮ МАТЬ ОБНЯТЬ ТЕБЯ!!! Он видит себя ребенком, держащим плакат с надписью «Жизнь впереди!». Только сам маленький Кави был зол на себя старшего.***
— Где я?.. На дряхлой кровати лежит блондин, руки связаны, от чего Кавех ещё больше был ошарашен. А перед ним красовался Аль-Хайтам. Его глаза кипели каким-то сумасшедшим чувством. Парень понял, что они находятся в каком-то старом доме. Света нет, разглядеть толком ничего не получается. — Когда ты на меня впервые посмотрел, я подумал, что не смогу удержаться и поцелую тебя. И это чувство уже преследует меня столько лет… Ты мне нравишься, Кави, давай побудем вместе хотя бы чуть-чуть… — Рухи, ты что делаешь? — пытаясь пошевелится, спрашивает Кавех. — Я хочу быть с тобой. Но почему же ты не хочешь быть со мной? Я тебе не нравлюсь? Почему ты даже не считает меня верным другом? Я не достоин этого… Почему? Почему ты так испортился? — Ты что несёшь?! Я уже отошёл от веществ, я всё понимаю! Я блять не гей, поэтому не люблю тебя! Отпусти! — Нет, — Хайтам достал скотч и заклеил им рот Кави тремя слоями. Блондин начал извиваться ещё сильнее. — Я очень восхищён твоим глубоким чувствам к вещам, но почему-то чувства любви тебя обделили. Я помогу тебя понять меня, мы будем друг друга любить, я исправлю тебя… Закончив рассказ о своей нескончаемой любви к Кавеху, Аль Хайтам подходит ближе к кровати, садится между ног связанного. Кавех смотрит на него с невероятным ужасом в глазах, его сердце колотиться так быстро и громко, что, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Никогда ранее он не испытывал такого сильного страха. Кавех наблюдает за тем, как Аль Хайтам начинает расстегивать его белоснежную рубашку, и пытается остановить его своими бегающими глазами. Он пытается закричать, но по причине заклеенного скотчем рта, его попытки остаются тщетными. Наклоняясь ближе к длинной шее Кавеха, Аль Хайтам проходится по ней дорожками нежных поцелуев, а после резко впивается в бледную кожу, вызывая у партнёра протяжный стон. Затем он принимается зализывать алую метку, как бы извиняясь. Удовольствуясь ласкающими стонами Кавеха, Хайтам оставляет на его бархатной коже ещё пару приятных глазу выделяющихся меток. Спускаясь чуть ниже, он начинает играться языком с распухшими красными сосками, а после оставляет яркие засосы вокруг них. В край возбужденный, Хайтам больше не хочет терять ни минуты и избавляется от лишней одежды и нижнего белья партнёра. Его взору предстает половой орган Кавеха, Аль берет его в руку, пару раз надрачивая, и в ответ получает громкие вздохи. Наблюдая за тем, как Хайтам берет в руки смазку, Кавех начинает ёрзать на месте, пытаясь развязать верёвку на руках. Ему удается немного отклеить скотч со рта и закричать как можно громче. Хайтам хватает его за горло, наклоняется и рычит на ухо угрозы, заставляя Кавеха застыть на месте. После Хайтам капает себе на пальцы смазку и, не сдерживаясь, вставляет сразу два пальца в проход нижележащего. Он начинает жёсткого растягивать партнёра, двигая пальцами в в виде ножниц. Когда Хайтам задевает подушечкой пальца комочек нервов, Кавех высоко выгибается в спине и громко выкрикивает. Аль ненадолго останавливается с растяжкой и смотрит на раскрасневшегося блондина. Его волосы, которые всегда собраны в аккуратную прическу, были разбросаны на всей подушке. Длинные пряди прилипли к щекам из-за пота, стекавшего по лицу. Кавех отчаянно пытался отдышаться. Хайтам наклонился ближе и, убрав волосы, поцеловал блондина в щеку. Внезапно для блондина Хайтам резко дёрнул пальцами. Он продолжил тщательно растягивать его. Кавех метался из стороны в сторону. Используя все имеющиеся силы, он попытался ударить Хайтама свободной ногой. Но тот, разозлившись, ударил его по лицу. Хорошенько растянув партнёра, Хайтам быстро стянул с себя одежду, натянув презерватив, вставил в Кавеха до упора. Блондин так громко вскрикнул, что казалось, ещё немного и он сорвет голос. На глазах выступили слезы. Хайтам прижался своим телом к торсу Кавеха и, уткнувшись в его шею, снова впился в нее своими зубами. А после принялся нежно зализывать укус. Решив, что Кавех привыкнул, Хайтам начал постепенно набирать темп. Блондин начал тихо постанывать. С каждым разом его стоны становились все громче, превращаясь в вскрики. Спустя ещё пару толчков, Хайтам изливается внутрь Кавеха, издавая громкий вздох. Он быстро надрачивает Кавеху и тот также обильно кончает. Наконец, Хайтам выходит из партнёра и ложится рядом, уткнувшись носом в так желанные волосы Кави. Хайтам вытирает слезы с нежных щек, и, услышав, как Кавеху тяжело отдышаться, отклеивает скотч с его рта. Он наблюдает за его розовыми губами и ему так хочется поцеловать любимого. Но когда он приближается ко рту блондина, тот резко отворачивается, и Хайтам снова возвращается в реальность. Рухи напрягся из-за стука в дверь. Какой дебил сюда постучится средь ночи? Парень решил не открывать дверь. Но ту выломали сами. В дом вошли люди в форме и нашли двух голых парней. Хайтам не думал, что всё приятное закончится, когда только началось. Рухи дали надеть трусы, а потом его руки пленили наручники. А бедного Кави начали разматывать от веревок. Этот ад закончился. Оба наших героя молча вышли из старого дома бабушки Аль-Хайтама. Кавех был в шоке, а Хайтам уже просто смирился со своей судьбой. Только один вопрос крутился у него в голове: «Кто меня выдал?». Ответ сразу возник в голове: «Эдуард». А зачем? Видимо Хайтам стал слишком доверчивым из-за своей страстной любви. Теперь уже поздно что-то делать. Посадили Аль-Хайтама на 10 лет. Следствие ещё пыталось доказать его виновность в убийстве Сары Кеннеди, но как таковых доказательств они не смогли предоставить. Дневник Рухи был сожжён во дворе того же бабушкиного дома. А Кавеху предстояло пройти курс психотерапии и восстанавливать свою жизнь с нуля. Вот только это удаться сделать огромным трудом, а сил сейчас у парня нет. Он всё также скучает по матери и трясётся ночью от страха после снов с Сарой. Что будешь дальше — а хуй его знает.