В объятиях Змеи

      Зимние каникулы, как и полагается, прошли незаметно. Новогоднего настроения я так и не почувствовал, хоть сестрёнка всеми силами и пыталась пробудить его во мне. Впрочем, это не значит, что я не постарался сделать вид, что тридцать первое декабря — особенный день. Родители, не изменяя своим традициям, прилагали все силы, чтобы не ругаться друг с другом в выходные дни, за что я был безмерно благодарен, ибо ни мне, ни Оле не хотелось становиться свидетелями очередных словесных баталий. Уверен, для них это было непросто, поэтому отец проводил много времени в гараже, пытаясь лишний раз не встречать свою супругу. Мама же экспериментировала на кухне с разными блюдами, так что в доме круглые сутки вкусно пахло, что не могло не радовать. Конечно, я не хандрил в комнате все эти дни, но и особо активным не был. Лишь плановые тренировки, к которым меня приучил отец. Большую часть времени я сидел у себя и изучал школьный материал, с которым нам предстояло столкнуться в ближайшее время. Повторять уже изученное не сильно хотелось, но и с этим я справился.       И как бы плоха не была погода на улице, всегда находился кто-нибудь, кто хотел позвать меня на прогулку. Не стоит и говорить, что проблемой это не стало. «Прости, я что-то неважно себя чувствую. Кажется, приболел…» — весьма универсальный ответ, на который ни у кого не находилось противовеса. Со временем я и вовсе перестал выходить сам, ведь Оля любезно согласилась делать это за меня, и ценой этой услуги стала дополнительная порция печенья каждое утро — моя порция. Даже вспоминать не хочу, как родители осуждали меня за это. «За тобой столько девчонок приходит, а ты и жопу оторвать не можешь!» — убивался отец из раза в раз, как Оля отправляла незадачливых одноклассниц ни с чем, а я и слушать не желал, зарываясь полностью в литературу. Ума не приложу, почему не было желания веселиться с другими. Быть может, всё это время я ждал, когда придёт и Катя? А может вообще самому следовало сходить за ней? Нет смысла думать об этом теперь, когда каникулы позади, ведь начало учёбы выдалось весьма необычным. — «Необычным…» — мысленно усмехнулся я, отдёргивая штору. Глаза сами зацепились за новые сугробы, красиво переливающиеся в свете уличных фонарей. — «Скорее странным, что уж там.»       Учебные дни нового года встретили меня с распростёртыми объятиями, одарив по полной своей унылостью и серостью. Въехал я в процесс достаточно быстро, ведь многое прошёл ещё на каникулах. Для чего? Сам не знаю. Просто раз уж я стал отличником, то может и не стоит сворачивать с намеченного пути? В конце концов, будет приятно услышать свою фамилию в одном ряду с фамилиями Кати и Полины.       И всё же единственное, из-за чего я не мог воспринимать учёбу так же, как и всегда — странное поведение русоволосой красотки. Теперь она не была такой уж язвой. По крайней мере не со мной. Она всё ещё могла отпустить колкость, либо бросить в мою сторону высокомерный взгляд. Но это всё на публике. Оставаясь же наедине друг с другом, мы спокойно болтали, будто и в самом деле были друзьями. Разумеется, шутки в мою сторону не прекращались, но что-то изменилось между нами. С того самого момента, как она обняла меня, наши отношения заметно потеплели. Нас всё ещё сложно было назвать друзьями, но и врагами мы точно не являлись. И по всей видимости, так считаю не только я, но и она. Иначе стала бы Катя обнимать меня снова? А ведь это произошло и после Нового Года, и аж целых два раза! Первый — в качестве благодарности за то, что помог донести сумки из магазина. Так уж вышло, случайно пересеклись у «Бочки Рустама». Ну а второй — за помощь с книгами. Нужно было всего-то отнести в библиотеку целую кучу, на пару со Смирновой. Пусть она мне ещё ни разу и не звонила, но я и подумать не мог, что наша ябеда так сильно раздобреет в мою сторону. Но оно и к лучшему. С недавних пор мы и вовсе стали дежурить вместе, а после и уходить домой. Можно ли было предположить, что нечто подобное станет возможным? Лично мне до сих пор хочется ущипнуть себя, когда слышу «До завтра, Антон», сопровождаемое знакомой до мурашек улыбкой.       И вот сегодня, шестнадцатого февраля, меня ждёт нечто особенное. Никогда бы не подумал, что буду ждать этого с таким трепетом. Сердце то и дело ускорялось, стоило лишь представить, как это будет, и ладони предательски потели. Нужно успокоиться, иначе такими темпами всё испорчу. — Тоша!       За дверью послышался шум. Знакомые шаги оповещали о приближении сестрёнки. Устало выдохнув, я развернулся к выходу, попутно накидывая висящий на стуле халат. Разум тут же предсказал, какую фразу я услышу. — Спускайся быстрее, мама ждёт! — Иду…       Оля встретила меня с улыбкой и хитрым прищуром, как и всегда. Хотя сегодня её взгляд был особо хитрым, будто она в чём-то подозревает меня. Я невольно поёжился, когда голубые глаза сестрёнки прошлись по мне с ног до головы. — Ну и чего стоим? — не выдержал я напора. — Пошли уже.       Не ответив ничего, она развернулась, и мы направились к лестнице. Половицы знакомо поскрипывали, будто подбивая меня шагать быстрее. Мысли не складывались ни о чём другом, кроме предстоящего школьного дня. Воображение активно подкидывало различные сценарии во всех красках, а я так же активно откидывал их один за другим. — «И почему я так волнуюсь? План уже есть, нужно просто следовать ему.»       Мама крутилась у стола и делала нам бутерброды, попутно ругаясь с отцом. Он же не отрывался от газеты, потихоньку потягивая свой чёрный кофе и лениво отвечая на претензии. В тарелках уже находился омлет, распространяя манящий запах по всей кухне, а рядом стоял чай.       Приветствия на своё «Доброе утро» я так и не получил, поэтому просто уселся на своё место и принялся лениво уплетать еду. Хотя что уж там, скорее, пропихивать её в желудок, ибо аппетит привычным образом отсутствовал. Вскоре и мама с сестрёнкой расселись по местам. Повисло некое подобие тишины, но она тут же была прервана Олей. Наша маленькая засранка, как и всегда, болтала о пустяках за завтраком, но в один момент что-то переклинило, и я едва не подавился. — Сегодня же день рождения Кати, Антон?       Я тут же перевёл взгляд на хитро улыбающуюся голубоглазку. Девочка прикрыла рот руками, будто не собиралась это произносить, но по её взгляду всё и так ясно. Я невольно нахмурился, собираясь отругать мелкую, но отец был быстрее меня. — Вот это новость! — с улыбкой воскликнул он, откладывая своё чтиво в сторону. — И что же ты ей подаришь?       Взгляд семейства сконцентрировался на мне. Живот неприятно скрутило, будто я был на контрольной, к которой совсем не готов. Не в силах сосредоточиться на чём-то одном, я то и дело обводил глазами все предметы вокруг, стараясь не смотреть на родителей и Олю. — Не скажу я…       Мама устало выдохнула. Её, очевидно, раздражало, как много времени в семье Петровых уделяется с недавних пор какой-то девчонке из класса. Пусть и старосте. Отец же рассмеялся, словно оценив мою решимость. Одна только Оля недовольно нахмурилась. — Ну скажи! — капризно протянула она. — Не скажу. — Ну пожалуйста!       Я не мог не фыркнуть. Подобная сцена, быть может, и забавляет родителей, но не меня. Наверное, им приятно видеть, как дети дурачатся, но я не могу проговориться никому, даже собственной сестре. — Скажу после школы. Ешь давай, — состроил я грозный взгляд, едва повысив голос. Ожидаемо, девочка надулась и демонстративно сосредоточилась на тарелке, будто ничего вокруг и нет совсем. — Не бери в голову, Оля, — внезапно вмешалась в нашу перепалку мама. — Видишь ли, мальчики ведут себя глупо, когда речь заходит о важных для них девочках.       Сказала она это в шутливой манере, но взгляд, направленный в сторону отца, был весьма красноречив. Он же не посмотрел на неё, лишь качнул головой и усмехнулся. Ну а я принялся анализировать свои ощущения. Сердце забилось чаще, стоило лишь маме закончить предложение. — «Важных для них девочках…» — единственная мысль, бившаяся в моей голове. — «Катя и в самом деле так важна для меня?»       Глупо отрицать, что мы стали ближе, но я никогда не подходил к этому вопросу с такой стороны. Для меня Смирнова оставалась неким опасным хищником, способным впиться в горло в любой момент, стоит лишь взглянуть на неё не так. Конечно, она способна быть доброй, и даже милой, но чаще всего в разговорах с ней я жду колкость, а не благодушие. Разве с «Важными Девочками» такие отношения выстраиваются? — Чего застыл? Ешь давай, — грозно глянула на меня мама, стоило мне на мгновение задуматься о происходящем.       Я ничего не ответил. Мозг слишком погружён в мысли. Действительно, чего ради я всё это делаю? Зачем попросил её жаловаться мне на проблемы? Да и вообще, можно же было отнести её к ней домой, а не к себе. Быть может, я просто не могу принять, что она важна для меня? Сложно рассуждать об этом, особенно когда рядом сидит недовольный отец. — Нет бы гулять звал её, пока каникулы были… — недовольно пробурчал он. Вся его гордость моим предыдущим ответом испарилась. — Но нет, торчать дома ведь интереснее… — Пап, ну хватит уже… — А чего хватит-то? Вот я в твоём возрасте…       Слушать очередные отцовские наставления не было ни сил, ни желания. Катя и так ни на день не выходила из семейной повестки, даже если я прилагал все усилия для этого. «Антон, ну что там с Катюхой?» — так и здоровался со мной отец, когда я поздно возвращался домой с дежурства. Руки сами ускорились, заставляя добить омлет меньше, чем за минуту. Чай без сахара идеально дополнил послевкусие. Едва выпрямившись, я собрал посуду и понёс её к раковине, унося вместе с ней и ненужные сейчас переживания о зеленоглазке. — Всё было вкусно. Благодарю. — Подожди меня! — с нотками оставшейся обиды прокричала Оля, пока я мыл посуду. Льющаяся из крана вода слегка приглушила её звонкий голос. Едва обернувшись, я не мог не усмехнуться с грустью, когда заметил почти полную тарелку сестры. — Я подумаю…

***

      Мороз всё не решался сдавать позиции. Будто загнанный в угол надвигающейся весной, он бил по щекам всех, кто выходит на улицу. Так и мы не стали исключением. Едва спустившись с крыльца, я ощутил, как неприятно покалывает кожу. То же самое касается и Оли. Бедная засранка, чувствуя необходимость продолжать играть обиженную принцессу, не могла пожаловаться на погоду, поэтому молча поджимала губы, стараясь делать вид, будто ей совсем не холодно. Ну а меня это и не особо заботит, всё равно пойдём в темпе. — Давай шустрее. Опаздываем.       Так мы и двинули в сторону школы. Снег привычно хрустел под ногами, и на фоне наших сдвоенных шагов это казалось неким подобием мелодии. Впрочем, сестра так, видимо, не считает, ибо ничего не ответила, когда я обратил на это внимание. Хотя что уж там, она вообще не разговаривала всю дорогу. Хотелось бы сказать, что в тишине было спокойнее, чем слушать очередные рассказы о мультфильмах и о школе, но непривычно тихая Оля отвлекала от мыслей ещё сильнее, чем обычно. Благо вскоре мы повернули к угрюмо серому зданию, крыльцо которого было непривычно пустым. Оно и понятно, уже почти все зашли. — Удачи тебе, — недовольно фыркнула Петрова и побежала вперёд. Я же хотел ещё постоять и насладиться этой атмосферой.       Идти куда-либо не было желания. Силы будто в одно мгновение покинули меня, стоило лишь сестрёнке убежать. Взгляд сам обратился в сторону лениво поднимающегося размытого диска, прожигающего молочные облака. Я выдохнул, прислушиваясь к себе, к своим ощущениям. Утреннее волнение нарастало, и я не знал, что с этим делать. Мысли путались ещё сильнее, чем прежде. Стоило лишь представить, как всё идёт не по плану — сердце тут же пропускало удар, а тело прошибал холодный пот. — Но если всё получится… — тихо произнёс я, почти не двигая губами. — Она позвонит мне сегодня.       Голова закружилась. Нахлынувшие воспоминания о сплетнице разожгли странное тепло где-то внутри. Вектор воображения сменился на противоположный, и теперь сердце, разгоняемое эмоциями, отдавало в виски. Школа то приближалась, то отдалялась, как в каком-то кошмарном сне. Дышать стало труднее, и я невольно коснулся груди, пытаясь понять, что со мной происходит. Нечто знакомое всплыло в памяти, стоило лишь на мгновение прислушаться к себе. И осознание было столь резким, что тело само развернулось в поисках дразнящего нос запаха и блестящих глаз. — «Никого?..»       Будто обухом огретый, я пытался зацепиться взглядом за чёрное дорогое пальто, потирая переносицу. Где-то здесь, в утреннем сумраке, переливается в свете ламп шикарная русая коса. Изумрудные глаза вот-вот вновь пронзят меня, как тогда. Как в тот день, когда Катя впервые показала мне свои ножки. Стоит лишь сконцентрироваться, стоит лишь нащупать в воздухе клубнику, и я встречусь с ней вновь. — Тоха?       Знакомый, но совершенно не желаемый голос донёсся до ушей, вытягивая меня в реальность. Я моргнул пару раз, пытаясь сбить наваждение. Передо мной материализовался знакомый якут с озадаченным лицом. Думаю, и моё сейчас выражает как минимум удивление. — Ну здравствуй, на, — протянул он руку в мою сторону. Я же просто пялился на неё, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Бяша… — только и сказал я не своим голосом, но на рукопожатие ответил. — Пошли внутрь, на. Нехуй яйца морозить.       Сегодня первым уроком история, так что я не особо торопился в класс. Эта учительница вечно опаздывает, так что переживать не о чем, время ещё есть. И хоть Бяша и думал, что мы пойдём в кабинет вместе, я сделал вид, будто мне ещё нужно в туалет.       Стоило парню подняться по лестнице, как я тут же направился обратно в сторону раздевалки. Чёрное пальто сразу приковало мой взгляд. Знакомые пуговицы игриво поблёскивали, отгоняя подступившие сомнения. Едва я приблизился и коснуться их вновь, как нос приятно защекотал запах клубники. Быстро осмотревшись, я всунул во внутренний карман свой подарок и тут же отпрыгнул в сторону, когда за спиной раздался знакомый смех. — Петров? Поздно ты сегодня.       Пытаясь справиться с волнением, я едва нашёл в себе силы посмотреть в сторону одноклассницы. Её серые глаза с удивлением осматривали меня, будто видели совершенно странный и чужеродный элемент раздевалки. Кажется, сегодня и Лена припозднилась. — Залежался я в кровати, ничего особенного… — постарался спокойно ответить я и направился в сторону выхода. Через несколько секунд рядом оказалась и девушка.       Мы шли в тишине, и я старался не смотреть в её сторону, дабы сохранять всё в том же виде. С первых дней в новом году эта сероглазая засранка не давала мне покоя, постоянно подкалывая и отпуская пошлые шутки. Этого и стоило ожидать, тем более после такой странной просьбы. Но благодаря этой развратнице мне удалось уберечь Катю и её мать от очередного конфликта. Уж не знаю всех деталей, но после внезапной «ночевки» своей дочки, Лилия Павловна, видимо, больше не налегала на Катю так же жёстко, как раньше.       И всё же, к моему удивлению Лена всё ещё не назвала своё желание за услугу. Я тоже ещё ничего не загадывал Кате, хоть она и спрашивала об этом, но это другое дело. Я ведь просто жду, когда удобный случай подвернётся. Но мне очень интересно, почему она с этим тянет. Тоже что-то хитрое планирует? И едва я хотел озвучить томивший меня вопрос, как она встретила мой взгляд и ярко улыбнулась. — Уже готов дарить ей подарок? — не медля ни секунды, тут же спросила она, сбивая меня с толку. — Тебе-то зачем знать?       Мой голос сочился деланным недоумением. Я уже ожидал подобного, но где-то внутри надеялся на отсутствие интереса с её стороны. — Да просто, почему бы и нет? — усмехнулась девушка. Глаза её хитро блеснули, и по спине тут же пробежали мурашки. — Интересно же, чем вы займётесь сегодня на дежурстве!       Я с усилием сглотнул. Тема дежурства всплыла совершенно неожиданно. Ленка никогда особо не следила за графиком, ей всегда напоминал кто-нибудь, когда нужно оставаться после уроков. А сегодня она знает, чем заняты мы с Катей, когда занятия закончатся. Ей нужно что-то от меня, или от Кати? Иначе для чего это? — О-очевидно же… — поспешил ответить я, пытаясь игнорировать появившееся смущение. — На дежурстве убираются. — Ой, ну ты не волнуйся так, — не успокаивалась она. Ленка в шутку ударила меня локтем в бок, наигранно подбадривая. — Просто закройте дверь изнутри — и всё. Полизаться успеете, это точно. — Лен, иди в задницу, — недовольно фыркнул я, даже не взглянув на неё. Тело само ускорило шаг в попытках оторваться от нахалки. — Ну что ты всё о задницах… — не отставала она. И хоть взгляд мой и не опускался на девушку — могу поспорить, она нагло ухмыляется. — Так не терпится остаться наедине с Катькой? — Отвянь. — Ну не злись, я же шучу. — Ну да, точно… — Хотя орех у Смирновой суперский, это да… — Блять…       Ситуацию спасла показавшаяся дверь нужного кабинета. Лёгкий гул ребят доносился из небольшой щели, так что вывод напрашивался сам собой — учителя ещё нет. Неплохой повод ускорить шаг и оказаться внутри уже через несколько секунд. Уши сразу ударило громким смехом, и мне даже не нужно было смотреть на источник этого шума, чтобы узнать в нём Ромку.       Усталый вздох сам вырвался наружу, утопая в голосах чрезмерно активных одноклассников и одноклассниц. Глаза зацепились за толпу девчонок и русую косу, видневшуюся между силуэтами. Катя, как и всегда, окружена шестёрками, но их было больше, чем обычно. И это естественно, ведь у нашей сплетницы сегодня особенный день. Видимо, поздороваться сейчас не получится. — Ну и чего стоишь? — послышался недовольный голос Ленки за спиной. — Да иду, не бесись.       Стоило мне ответить хмурым взглядом на недовольный взгляд девушки, как в боковом зрении показались хищные изумруды. Холодок прошёлся по спине, и я тут же развернулся в их сторону. Одна из одноклассниц, стоящая прямо между мной и Смирновой, начала что-то увлечённо рассказывать, подкрепляя это жестами, но Катя будто и не слушала.       Её зелёные глаза впились в меня, будто в добычу. В ушах зазвенело, и всё вокруг будто замерло. Я не мог лишний раз пошевелиться, или заставить себя отвести взгляд. Она словно втекала в моё сознание, затмевая собой всё происходящее вокруг, даже бубнёж раздражённой Ленки, стоявшей рядом. Уголок губ русоволосой красавицы слегка приподнялся, но тут же опустился, стоило сероглазой мерзавке встать передо мной, уперев руки в бока. — Петров, етить колотить! Ты же материальный! — чеканила она, смотря мне в глаза исподлобья. — Сквозь тебя предлагаешь проходить? — Да всё, хорош уже…       Волна раздражения тут же выдернула меня из остолбенения. Катя уже не смотрела в мою сторону, лишь вяло отвечала на вопросы подружек. И только сейчас я заметил небольшую коробочку на её парте, обёрнутую красной лентой. Брови сами поползли вверх. — «Ей что, подарили что-то?»       Справившись с удивлением, я доплёл до своей парты. Ленка же давно ускользнула из внимания, стоило лишь увидеть презент для Смирновой. Сложно поверить в это, но как стало ясно из разговора воодушевлённых подпевал, кто-то действительно оставил подарочную коробочку на месте нашей ябеды. В голову не приходил никто, как бы ни старался вспоминать. Ну не было у Кати ни с кем настолько тёплых отношений в школе. Уверен, подружки ей что-нибудь подарили, но вот кто этот незнакомец — совершенно не ясно. Странное чувство тревоги заслонило собой всё сознание.       Разложив все свои вещи, я не мог не смотреть на галдящую толпу девчонок, подбивающих Смирнову открыть подарок. Все мысли сводились к таинственному поклоннику. Мозг выстраивал различные варианты, но лишь до тех пор, пока я не выдохнул и не отвернулся в сторону входа, в надежде увидеть учительницу. Взгляд тут же наткнулся на голубые глаза. Знакомые чёрные волосы и запах ежевики ворвались в сознание, и я невольно стал наблюдать за Полиной, пока она не села на своё место — ряд у окна, на одну парту дальше моей. Ленка тут же подскочила. — Привет, Полина! — неподдельно радовалась сероглазая. Морозова мягко улыбнулась, пытаясь игнорировать мой взгляд. Губы девушки растянулись в доброжелательной улыбке, стоило ей увидеть подругу. Ну а я устало хмыкнул.       Что я ещё могу, если не это? Стоило бы уже решить этот вопрос раз и навсегда, но после произошедшего мы никак не можем обсудить всё нормально. Сначала я увиливал от разговоров, потом и Полина. И вот мы на том этапе, когда вроде и жить получается нормально, вроде даже и взаимодействуем с горем пополам, пусть и без слов. Но я уверен, она и сама хочет прекратить эти ужимки. Никому не хочется иметь под боком человека, взгляд которого необходимо избегать. — Блять!       Громкий девичий вскрик прервал всеобщее веселье. Ещё никогда я не слышал, чтоб они матерились. Тишина, сопровождаемая холодом, повисла совершенно внезапно. Все без исключения направили взгляды в сторону расступившейся толпы девушек. Осознал я себя идущим в их сторону, вместе с другими одноклассниками. Катя, по-прежнему сидящая на своём месте, едва заметно дрожала, держа перед собой руки. На столе виднелась перевёрнутая коробка, из которой торчал чёрный хвост змеи. Игрушечной змеи. Не нужно быть гением, чтобы понять произошедшее. Всего-то какой-то шутник устроил гадкий розыгрыш. Никто не смел сказать что-либо, хоть все и понимали, что именно произошло. Казалось, давящая тишина поглотила мир. Не только людей, но и парты, стулья, стены. Я с трудом держал себя в руках. Мозг лихорадочно подавлял желание подойти к девушке, положить ободряюще ладонь на плечо, прошептать что-нибудь, что сможет хоть немного успокоить её. Изо всех сил я старался не думать о том, чья это была идея. Но это не имеет смысла. Ответ пришёл сразу, едва я увидел выражение лица Пятифанова. — Пятифан! — буквально прорычала одна из подруг Кати, подходя к хулигану. — Ну ты и урод! — А чё ты ко мне-то лезешь сразу? — тут же фыркнул он, скрещивая руки на груди. Выкрики поддержки со стороны других девушек в сторону его оппонентки ничуть не смущали парня. — Мне чё, больше всех надо прям? — А у кого ещё ума могло хватить на такую клоунаду?! — не успокаивалась она. Её кулачки с силой сжимались на каждое слово, будто ещё чуть-чуть, и она сорвётся. — Мне-то откуда знать? — с безразличием ответил хулиган, глаза его блестели сталью. В следующую секунду губы скривились в гадкой ухмылке. — Впрочем, кто бы это ни был — мой ему респект. — Ты… Кусок… — Остынь, Юлька. Уверен, из всех присутствующих я не один такой, кому не нравятся рептилии, — не без удовольствия парировал Рома, переводя взгляд на сидящую в оцепенении зеленоглазку, всё ещё смотрящую на переливающийся в свете ламп хвост. Как же подло с его стороны выражаться таким образом. Могу поспорить, добрая половина класса и не поняла, что под рептилиями он имел ввиду Смирнову. — Да и вообще, мне не с руки тратиться на такую туфту. Я бы так не мелочился.       Последнюю часть сказанного он завершил хищной улыбкой. Улыбкой, мгновенно заставившей меня зажечься решимостью вмазать ему прямо здесь, перед всеми. Кулаки сжались сами собой, и я уже готов был вмешаться, но появившаяся из-за спины Ленка вернула меня в сознание. — Ну и дела… Это же надо было так поступить? — её голос звучал деланно удивлённым, будто чего-то подобного она и ожидала. Напускной утренний задор всё ещё сочился из неё. — Полина, пошли назад. Сейчас карга придёт. — Не обращай внимания, Юля, — с напускной уверенностью включилась в разговор Катя. Изумруды её глаз вновь зажглись, и встречать этот взгляд теперь опасно. Белоснежные клыки Смирновой оголились в улыбке. — Мне нет дела до таких ничтожеств.       Толпа одобрительно загудела, соглашаясь с позицией лучшей ученицы класса. Ромка же фыркнул и направился к выходу, спрятав руки в карманах олимпийки. За ним следом вышел и Бяша, предварительно кинув взгляд на парту со змеёй. Глаза Игоря сочились неуверенностью. Почему-то мне не трудно поверить, что этот парень действительно сожалеет о случившемся. Он всегда был более сознательным, чем Рома. Но сейчас это не имеет смысла. Ему следовало остановить своего друга, чтобы его не остановил кто-то другой.       Но для этого момента нужно ещё дожить до физкультуры. Всего-то пять уроков — и дело в шляпе. Сейчас же нужно послушать Лену. Она дело говорит, стоит возвращаться по местам. Нужно остудить голову, собраться с мыслями, не поддаваясь желанию выскочить из кабинета прямо сейчас и догнать обидчика. Да и кому это надо вообще? Лишь хуже сделаю. В конце концов, на кону репутация Кати. Моё вмешательство сейчас совсем ни к месту. Не верю, что иду на такой шаг, но Пятифанов заплатит за это, хоть и позже.       И стоило лишь подумать об этом, как взгляд сам зацепился за ухмылку на лице Морозовой. Мягкая, полная садистского удовольствия, она была столь мимолётной, что любой другой на моём месте и не обратил бы внимание. Девушка, поняв, что я заметил перемены на её лице, быстро отвернулась и зашагала в сторону своего места. Я же продолжал стоять, пытаясь справиться с увиденным. Никогда бы не подумал, что подобная реакция сможет меня обескуражить. — «Кажется, Первая Скрипка всё же не умеет прощать…»

***

      Уроки тянулись долго и невероятно скучно. Катя выглядела полной сил и уверенности. Всё недовольство недавним розыгрышем резко спало, стоило лишь седовласой старушке появится в дверном проёме. Весь урок нас допытывали с проверкой домашнего задания, но с этим проблем у меня не было. Удалось даже блеснуть более глубокими знаниями несколько раз, за что я и получил пятёрку. У Смирновой тоже было всё хорошо, отвечала без запинки на любой вопрос. Взгляд её пылал решимостью, силой. Никто и не мог усомниться в том, что подобные подколы, вроде игрушечной змеи в коробке, на неё не подействуют. Однако мне удалось подловить девушку на выходе к доске, когда она возвращалась на своё место. Весь запал и уверенность, что плескались во время ответа перед ребятами, куда-то сдуло, стоило лишь нам пересечься глазами. Она не хотела смотреть на меня. Грозная девушка с характером становилась маленькой девочкой, едва я ловил на себе её взгляд. Она будто зажималась, будто просила меня не думать о том, что произошло. Но я не мог.       Так мы и досидели до урока русского языка. Лилия Павловна, как и всегда, начала занятие с небольшого диктанта. Даже день рождения её дочери не мог спасти нас от предстоящей работы. И всё же трудностью для меня это не стало. Быстро закончив с этим, мы сдали тетради с выполненными упражнениями и начали поочерёдно выходить к доске для разбора предложений. Здесь удивительным образом проявил себя Рома. Никогда не питая особого интереса к учёбе, парень сумел вырвать четвёрку, пусть и с минусом. Не стоит и говорить, как все удивились этому. Даже мама Кати не смогла промолчать. Но в таком режиме прошла лишь первая половина урока. К середине Катя попросилась выйти, ну а следом отправили и меня за мелом.       За дверью меня ожидали уже привычные пустые коридоры с обшарпанными стенами. Тусклый свет слабо освещал замазанные ругательства и любезно оставленные уборщицами разводы на полу. Где-то далеко из приоткрытого кабинета раздался детский смех, а после и строгий голос учительницы. Я невольно выдохнул, отгоняя тоску. Мела хватит минут на десять, так что можно не париться особо о поручении нашей «тиранши». Будто согласившись со мной, ноги сами понесли меня в раздевалку, а я и не сопротивлялся. Как раз будет возможность проведать Мурку. — О боже мой, вы только взгляните, кто идёт.       Я развернулся в сторону голоса, полного сарказма и холода. Не успел я сделать и десяти шагов вдоль пролётов с вешалками, как виновница всех моих утренних переживаний сама меня нашла. Наша зеленоглазка определённо знает, где прятаться, ведь первые два пролёта с вешалками не использовались учениками. Здесь оставляли потерянные вещи, чтобы не приходилось поднимать на уши всю школу из-за какой-нибудь ерунды. Иногда уборщицы оставляли тут и вёдра со швабрами, которые лень относить, либо же попросту некуда. Говоря проще, это совершенно неприглядное место, на которое никто из детей старался не обращать внимание лишний раз. И кто бы мог подумать, что главная сплетница найдётся здесь, сидящей на стуле рядом с кучей пакетов, каких-то коробок и металлических вёдер, закрывающих девушку от взора посторонних. — Привет… — неуверенно ответил я ей, запуская пятерню в волосы. Столь неожиданная встреча несколько сбила с толку. Уж точно не ожидал я увидеть Катю в таком месте.       Между нами повисла тишина. Девушка продолжала сидеть, даже не думая подниматься. Её взгляд медленно блуждал по потерянным вещам, на лице читалось явное недовольство. Впрочем, чего ещё можно ожидать от человека, которому испортили праздник с самого утра? — Ну и на кой чёрт ты стоишь там? Не торопишься же никуда… — с раздражением начала Смирнова. По спине пробежал холодок. Зелёные глаза, наконец, вонзились и в меня. — Иди сюда. — «Это я ещё подходить должен?..» — невольно удивился я, но спорить не хотелось. Прекрасно понимаю же, в каком она настроении, вот только нужные слова в голову никак не приходят. — «У неё же день рождения, дурень. У тебя уже есть тема для разговора!» — Как там на уроке?       Катя опередила меня. Стоило лишь зайти за импровизированную ограду из кучи хлама, созданную уборщицами, как девушка тут же задала вопрос. Пробежавшись взглядом по объектам перед собой, я опёрся о стену за неимением стула. Волнение активно нарастало, а глаза то и дело норовили опуститься на ножки девушки, но я умудрялся препятствовать этому. Видимо, даже моё похотливое нутро понимает, что сейчас совершенно не та ситуация, в которой она бросит очередную колкость в мою сторону. Кто знает, быть может, изящные клыки Смирновой готовы в этот раз впиться в моё горло по-настоящему. — Да нормально всё, как обычно… — только и выдавил я из себя, стараясь лишний раз не думать о возможной расправе над собой. — За мелом вот послали. — За мелом…       Она тихо повторила, опуская взгляд на мою рубашку. Губы девушки чуть сжались, а пальчики обхватили косу. — Н-ну… Раз уж надо — иди… — всё так же тихо говорила она. Я невольно нахмурился, с силой сжимая кулаки. Так нельзя. — Не хочу идти…       Девушка будто не услышала моих слов. Она продолжала сидеть, прыгая взглядом от меня к коробкам, и наоборот. Я же уставился в пол, раздумывая о том, как ей помочь. Говорить про её день рождения сейчас вряд ли стоит, но как-то странно получается продолжать разговор, не поздравив её. — Я… Ну, сказать хотел сразу, но ты занята была… — медленно проталкивал наружу слова, по-прежнему рассматривая трещины на полу. Неуверенности с каждым словом становилось лишь больше. — Сказать что?.. — Н-ну… — я задержал дыхание, пытаясь игнорировать звон в ушах. — С днём рождения поздравить хотел… Вот…       Из груди вырвался вздох облегчения. Некая гордость за самого себя разливалась в груди, и я даже нашёл в себе силы посмотреть ей в глаза. Она хлопала ресничками в удивлении, будто ожидала совсем другого, а теперь и не знает, как реагировать. — С-спасибо, Антон… — едва слышно, состроив некое подобие улыбки, ответила девушка, а после неоднозначно усмехнулась, будто что-то прочитав на моём лице. — Ну… Как видишь, сегодняшний день удивляет меня с самого утра…       Тишина вновь ворвалась в пространство, а я не мог понять, чувствую ли себя дерьмом, либо же хорошим другом, хоть таковым для Смирновой и не являлся. «А я говорил, что ты обосрёшься» — орал искажённый внутренний голос, и возражать было трудно. Правильно говорила мама, надо учиться подбирать момент. — К-как думаешь… — тихо и совершенно внезапно начала она, чуть отворачиваясь в сторону. Голос Кати заметно дрожал. — Я… И в самом деле такая гадкая?.. — Нет! — почти выкрикнул я, опускаясь на корточки перед ней. Наши взгляды встретились. Зеленоглазка от неожиданности встрепенулась и пару раз моргнула в удивлении. — Катя, не ведись на слова этого придурка, у него просто шило в одном месте!       Я не мог смириться с этой несправедливостью. Ярость, смешанная с праведным гневом, обволакивала меня. Безусловно, Катя многих изводила, многим отравляла жизнь. Будет неправильным, если я закрою глаза на всё, что она делала. Я ведь и сам стал жертвой её издёвок. Но я просто не могу не обратить внимание на её рост. Нельзя ставить знак равенства между Катей из прошлого и Катей из настоящего. Это совершенно разные люди. Пусть Смирнова и сейчас совсем не простая девчонка, но эта девчонка явно не заслуживает таких розыгрышей. — Думаешь?.. — она слабо зарумянилась и отвела взгляд. Я судорожно сглотнул и постарался ободряюще улыбнуться. Не думал я, что эта тема так быстро всплывёт, но быть может я всё-таки смогу подбодрить её. — Знаю, Катя… Поверь. — усмехнулся я и выпрямился. На душе ощутимо полегчало.       Её губы тронула слабая улыбка. Глаза, пусть и не смотрели на меня, но наливались знакомым блеском, и я готов был и дальше делать всё необходимое, лишь бы в Смирнову вернулись сила, уверенность и столь необходимый мне яд. — А ты, я погляжу, тот ещё любитель, Петров… — неожиданно мягко ответила она. Взгляд изумрудов внезапно впился в душу, и на мгновение мне показалось, что я вот-вот растворюсь. — Любитель всякие места пообсуждать, да-да! — Да нет… — уже жалел я, что выбрал такое выражение. — Тогда что? Проверял у Пятифанова «то» место? — Нет же!.. Я просто… — Просто что? Просто извращенец, прущийся от ножек?       Девушка не останавливалась. Кажется, подавленность, сковавшая её тело, таяла на глазах. Меня же прошибло странное чувство, осевшее где-то в животе, стоило лишь Кате вновь улыбнуться так, как умеет только она. Девушка, будто дразня меня, демонстративно перекинула одну ножку на другую, сохраняя взгляд прикованным ко мне.       Юбка игриво всколыхнулась, пробуждая приятное напряжение. Мне стало невероятно жарко, и я неуклюже попытался поправить воротник рубашки. Разум будто дал сбой в попытках объяснить мне, почему Смирнова ведёт себя так пошло со мной, в этой каморке с забытыми вещами. И даже так, я не хочу, чтобы это была игра лишь в мои ворота. — Н-ну… Может чуть-чуть… — постарался я невинно ответить, намереваясь выбить как минимум вздох удивления от нашей забияки. Смущение удивительным образом отступало, позволяя занять своё место решимости. И у меня получилось! Девушка мгновенно стала пунцовой и отвернулась в сторону коробок. — В чём дело, Катя? — не смог сдержать я ехидный тон. Девушка вздрогнула, будто ощутив мой настрой. — Ни в чём… — Тебя же не пугает извращенец, прущийся от ножек? — лукаво спрашивал я с мягкостью в голосе. Губы тронула наглая ухмылка, а смущение окончательно закрылось где-то глубоко внутри, не подавая признаков существования.       Я не мог осознать причину такого поведения, не находил источник всех этих перемен. Всё случилось так быстро, словно я поменялся местами с Антоном из какой-то параллельной вселенной. Катя, будто почувствовав тоже самое, резко поднялась и приблизилась ко мне. Её пронзающий ехидный взгляд, приправленный ядом и коварством, совершенно не подходил лицу, залитому румянцем. Между кончиками наших носов было не больше пятнадцати сантиметров, и стоило лишь осознать это, как дыхание тут же спёрло, а сердце глухо застучало о грудную клетку. Уверенность, ещё мгновение назад наполнявшая моё тело, куда-то испарилась, стоило лишь ощутить мятное дыхание Кати и знакомый до боли запах клубники. — Не пугает, Петров… — прошептала она. Каждое слово Кати обжигало шею, выбивая почву из-под ног. Я боялся моргать. Боялся упустить хоть одну деталь происходящего. — Ч-что на счёт тебя?.. Не пугает со змеёй водиться?..       Я рвано выдохнул в попытках побороть подступивший ступор. Катя, которая никогда не сомневается в себе, внезапно задаёт такой вопрос. В груди разливалось приятное тепло, а по спине бежал холод. Происходящее одновременно и пугало, и манило. Уверен, я не один чувствую, как мы переходим черту. — Я… М-мне нравится… — не узнавая собственный голос, мямлил я. Сердце колотилось так, что я перестал уже и думать о происходящем вокруг. Но неведомая сила, бушующая в груди, побуждала меня сказать это. — С этой змеёй мне нравится водиться…       Девушка застыла. Я не смел дышать, не смел сводить с неё взгляд. Тело едва ощутимо дрожало, и всё, что я мог сделать — продолжать стоять и смотреть в бездну её глаз. Такие манящие, волшебные, они укрывали моё сознание своей пеленой, не позволяли думать ни о чём другом. Всё лишнее за мгновение вылетело из головы. Ни поручения Лилии Павловны, ни оборзевшего Ромки, ни зазнавшейся Ленки. Ничего не существует в данный момент. Есть лишь Она. Есть лишь магия, обволакивающая меня целиком и заставляющая сердце трепетать, мятное дыхание, смешанное с запахом клубники, и её безумно нежные руки, едва касающиеся моей шеи. — Тоша…       Мы едва качнулись друг к другу. Мой взгляд упал на её приоткрытые губы. Руки, не спрашивая моего разрешения, ухватились за талию Кати. Послышался знакомый рваный вздох. Она же нежно провела пальчиками моей шее, создавая тем самым миллиарды мурашек по всему телу. Я не понимал, почему это происходит. Мозг отказывался осознавать это. «Сейчас я поцелуюсь с Катей» — единственная мысль, появившаяся с невероятной ясностью. Теперь всё, что было между нами все эти дни казалось настолько естественным, настолько понятным и правильным, что хотелось смеяться над собой. — «Мальчики ведут себя глупо, когда речь заходит о важных для них девочках…»       Верно. Катя стала важной для меня девочкой. Видимо, той самой, о которой говорила утром мама. Каким бы я ни был тугодумом в таких вещах, но даже мне трудно отрицать это. И сейчас, чувствуя, как реагирует моё тело на её прикосновения, я лишь в очередной раз убеждаюсь в этом. — «Все эти дни… Неужели я уже тогда понимал, что именно она значит для меня?»       Мир темнеет. Я рвано выдохнул, не в силах более противостоять чарующему взгляду. Девичьи ручки переместились на ключицы. Зелёные глаза, растворяя меня в себе, медленно приближались, а вместе с ними и сводящий с ума аромат клубники. Мятное дыхание Смирновой дразнящими порывами щекотало мои губы, заставляя каждое мгновение длиться бесконечно долго. Голова наполнилась ватой, и я потерял способность воспринимать реальность.       Но кульминации не случилось. Кажется, нашей сказке не суждено получить счастливый конец. — Какого хрена вы тут творите?!