Мой милый птенчик вернулся в своё гнездо.

Экстренный вызов звучит уже десятый раз, но никто не спешит его взять. Словно помещение, в котором доносится звонок, давным давно заброшено. Проходит ещё какое-то время, но вызов не прекращается. Что же случилось с оппонентом по ту сторону трубки? Кажется, многие бы задались этим вопросом и приняли вызов, ожидая просьбы о помощи. Но Манчестеру плевать, кто и что просит. Он кидает первый попавшийся предмет под руку — пульт от телевизора — и разбивает экран монитора. — Ты не приезжал! Ты изменщик! — кричит девушка со слезами на глазах, сморкаясь в салфетку. — Жаннет, ты не понимаешь, я должен был! Но ты моя единственная! — Любил бы — позвонил бы! — Рей тоже плачет, сморкаясь в салфетку, наблюдая за происходящим по телевизору. Точно, любил бы — позвонил бы. Это доносится в голове мужчины несколько раз эхом. Резкая боль ударила его по сердцу. Прошло полгода, а страх одиночества продолжает в нем жить. Где там Малый? Почему не отвечает на звонки? Неужто разлюбил, прямо как в сериале про любовь, играющем уже пятый раз по телевизору? — Рей, только не говори, что не слышишь этот дурацкий вызов! — Швоз с криками сразу же вышел из лифта. — Слышал. — Манчестер укрылся пледом, продолжая смотреть скучную картинку под названием «Любовь». — Тогда почему не берёшь?! — Все вокруг теряют терпение с Реем. — Да плевал я на них. У них что, нет своих рук, чтобы помочь себе? Может я отдохнуть хочу? — Ты Капитан Чел. — А может я больше не хочу им быть? — Кроме тебя некому им быть, — ответил низкий мужчина. Манчестер закатил глаза и поудобнее устроился на диване. Плевать. Он. Хотел. — Ты разбил экран?! — Ага, меня звонок разбесил. Я в него пульт выкинул. Как же Швоз устал выполнять работу за своего друга. Он уже и не помнит, когда в последний раз голубоглазый что-то делал, помимо просмотра телевизора и объедания. — Я так больше не могу, — тяжело вздыхает Швоз, — я звоню ему. — Ай, он не ответит. — Рей по-детски махнул рукой, уже зная, что будет. Он проверял. Он звонил. Никто не брал трубки. Гудки идут. Раз. Два. Три. Ну же, Генри, вопрос жизни и смерти. Спаси своего героя. — Привет, чувак. — Этот голос прозвучал по всей комнате. Швоз с облегчением вздохнул. Но не успел он и слова ему сказать, как резко запрыгал Рей. Генри? Это был точно Генри. Его мальчишка. — Генри? Генри! Парень, рад тебя слышать! — Кричал Рей, пока добегал до Швоза. Его глаза полны надежды и тепла. Вот-вот его разорвёт на части от счастья. Слышать родной голос до боли приятно. Такой желанный. Слёзы щиплют глаза. — Генри, Генри, ответь мне что-нибудь. — Голос дрожит, руки вырывают телефон, а слезы мешают точно видеть. Швоз поднимает руки, показывая, что он сдаётся, что даже не попытается обратно вернуть свой телефон. По его лицу читается: «Господи, общайтесь хоть целую ночь, мне это всё надоело.» Тишина. Он всегда думал, что убивают пули из пистолета, острые ножи врагов, мины на поле, но кто знал, что именно его будет убивать тишина. Надежда потихоньку начала исчезать. Слёзы проделывают уже длинный путь по щекам. На него будто снова надели наручники, закрыли рот скотчем и заперли в одинокой камере, где ничего, кроме шума в голове, не слышно. — Хай, Рей. Этого приветствия хватило, чтобы Манчестер заплакал ещё сильнее, но уже от теплоты между рёбер. Мир остановился на минуту. — Парень, как ты там? Его нежный, дрожащий голос заставил почувствовать дрожь парня по ту сторону телефона. — Парень? Тишина. Она убивает. Генри отключился. И снова мир живёт своей жизнью, но теперь она не интересна Манчестеру. Он от злости кидает телефон в сторону, разбивая его в дребезги. — Это был мой телефон… — тихо сказал Швоз. — ДА ПЛЕВАТЬ МНЕ, ИДИ ВОН ОТСЮДА, ЛЫСЫЙ КАРАПУЗ! Рей лег на диван, укрывшись толстым и пушистым пледом. Какая только польза от него, если он не греет его так, как Генри?