Заходи

×××

      Эля мысленно посылала любезности всем богам, которых только знала, за то, что вахтершу их общежития именно на этих выходных посетила светлая мысль навестить родственников с области. Иначе девушке даже представить трудно этот диалог между шестнадцатилетней студенткой и полвека отжившей советской женщиной о том, почему эта «двадцатипятиюродная сестра по бабушкиной линии, заехавшая в гости на 2 дня, должна жить в комнате именно этой общаги». Еще и под неуместные поддакивания повисшей на плече незнакомки. В духе «Да кто ты, черт возьми, така-ая? Не видишь тут горе случилось? случилась. Ты вообще знаешь, кто я?» — и прочие аксессуары из набора «чушь, за которую пришлось бы краснеть утром». Но, к счастью, всё божественное благоволило случаю, и Эля, придерживая пьяную пизанскую башню, тихо-мирно ожидала приезда лифта.       Электрический подъездный свет грубо касался кожи, и дорожки от слёз на сильно уставшем лице шатенки поблескивали, резонируя с угольными полосками не то туши, не то уплывшей подводки. Горе смотрела в пол и игнорировала любопытный взгляд на себе, пока вдруг не выпалила: — Сколько тебе лет то? — А сколько дашь? — Эля слегка хмыкнула, незамедлительно уточнив, — лет, я имею в виду. — А я уж думала подзатыльников, — Горе закатила глаза. — Пусть будет… девятнадцать? — Переверни последнюю цифру и считай, что угадала, — сдерживая смех, младшая смаковала появившееся выражение крайнего шока на лице, тут же уставившемся на нее; и если бы не звонок прибывшего лифта, боюсь, замершего в таком положении надолго. Они молча вошли в кабину. Эля отпустила руку на плече, чтобы нажать на кнопку пятого этажа. Когда машина тронулась с характерным звуком, напоминающим резкое переключение механической коробки передач, девушка усиленно пыталась вспомнить, как звучит девиз команды, с которой каждый второй вечер на неделе проводит время её сосед по комнате. Кажется, что-то про лифты? Что-то созвучное с песней скизов, где на припеве Банчан разрывает кадр своим «айм он зэ эливэйтор»? Что же, Эле нужно больше спать и меньше питаться энергетиками, чтобы помнить хоть что-то, кроме своего имени и матершиных стишков Маяковского.

Звонок

      Двери кабины наконец открылись, и девушки смогли выйти на этаж, чудом не разбив в темноте лицо, так как местную лампу пару месяцев назад выкрутил какой-то умник точно не Тай, чтобы заменить ей свою перегоревшую настольную. Несмотря на это, Эля довольно уверенно двинулась в сторону своей комнаты, утаскивая за собой пошатывающуюся Горе. Пара секунд орудования ключом — и вот девушки уже ввалились за порог, как старшая облегченно рухнула на пол. Другая скинула тапочки и без слов принялась разувать гостью. Потом так же без слов наклонилась, подала руку и, получив на свой жест ответную реакцию, утянула за собой дальше по коридору.

Щелчок

      Темно-желтый, по-осеннему жухлый свет заливает всю комнату. Эля невзначай бросает «добро пожаловать», пытая загородить слоеный пирог, вероятно, не самых чистых вещей, навешанных на спинку стула. Они стабильно мигрируют оттуда на кровать и обратно всякий раз, как Тай заходит в комнату и начинает ругаться. Но Горе, судя по всему, не интересовало ничего, кроме разрисованного и заклеенного парой дюжин стикеров дорожного знака, стоящего у спинки кровати. — Хэй, малыха, можно посмотреть? — лицо девушки выглядело точь-в-точь как на том знаменитом кадре с котом в сапогах. Эля заметила, что один из уголков губ непроизвольно пополз наверх, и, тут же закрыв лицо левой рукой, пробормотала «делай что хочешь». Горе без лишнего мешканья кинула кожанку на верхушку вещевого пирога, оставаясь в одном лишь спортивном топе с открытыми плечами, и уселась, закинув ногу на ногу, прямо напротив знака. Младшая, проклиная себя за то, что так откровенно пялилась, поспешила на кухню делать им обеим чай или хоть что-то, способное отвлечь от нежелательного смущения (едва ли). Оставив чайник кипятиться, Эля полезла по шкафам и полкам в поисках чего-нибудь от похмелья. Ею движило смутное воспоминание с празднования выпускного, который, если бы не легендарный полисорб, закончился бы как-нибудь не так. Благо, банка порошка-спасителя уже нашлась, и была щедро всыпана в стакан с сухой ромашкой. Девушка казалась самой себе тем плохим парнем из сериала, который подмешивает девчонкам в коктейли наркотики, а потом ведёт себя как конченый ублюдок. Эля поморщилась от собственного сравнения, но внезапный щелчок чайника не дал ей уйти в эти мысли, и она поспешила разлить кипяток по кружкам, не забывая оставить немного места для холодной воды. Хотела уже уносить их в комнату, но заметила боковым зрением стоящую в дверном проходе шатенку, молча ожидавшую, когда на нее обратят внимание. — Что-то случилось? — Мне… Можешь дать что-нибудь надеть? — Горе будто знала, что Эля всегда была к такому слаба, и намеренно повторяла взгляд Кота в Сапогах, — Я чувствую себя странно в верхней одежде в твоем доме. Грязной какой-то. — А, х-хорошо, конечно… Вот, возьми чай пока что, а я поищу, — младшая, внезапно даже для себя самой, занервничала, поспешно впихнула кружку с полисорбом и, едва не переходя на бег, полетела в комнату, прикрикивая, — Душ общий на весь этаж. Если тебе не критично, то мыться там настоятельно не рекомендую. — Спасибо, тогда лучше перебьюсь, — Горе проводила взглядом стремительно ушедшую девушку, опустила глаза на кружку в руках, и, недолго думая, сделала пару глотков. Недоконца размешанный полисорб хрустел на зубах. Именно полисорб — шатенка заметила неубранную банку порошка и непроизвольно улыбнулась. Людская забота становится желаннейшей роскошью, когда ты всё время сама по себе. Горе всё пыталась найти хоть одну причину, по которой абсолютно незнакомый человек подошёл к ней, завел разговор, поддержал, пригласил к себе на ночь, сделал чай и сейчас ищет что-то из своих вещей для нее. А тот мудак не мог даже встать с дивана, чтобы открыть ей входную, черт возьми, дверь. Но сложнее всего оказалось не долбиться в дёсны с какой-то дурой, которая, по воле случая, не удержалась не публиковать это в сторис. Горе сделала еще глоток, крутя в голове то, что ей нужно найти жильё и как можно скорее. И, вероятно, вторую работу. А еще нужно на коленях попросить Элю занять ей на метро и автобус. Какая же я немощная. Нет, об этом она будет думать завтра утром на свежую голову. Левой, не удерживающей кружку рукой она нервно провела по волосам. — Хэй, я нашла тебе футболку. Большую. И домашние штаны. С зайчиками, — Эля, потрёпанная и пятнами раскрасневшаяся, появилась в коридоре с двумя вещами. Горе, абсолютно не давая себе отчета, мягко улыбнулась, хотела было что-то сказать, но что-то её замкнуло, слов не хватило, и она глупо потупилась в свой чай. — Спасибо. Я… просто спасибо тебе, — в голове закрутилось «всё будет хорошо» и, кажется, слезы начали течь сами собой. Ну что за бесовщина — как перестать выражать любую эмоцию так? — Нет, я, эм, в порядке, просто, ну, коро- — Пойдём в комнату, я помогу тебе смыть макияж, — Эля подхватывает свою остывающую кружку левой, а правой берет Горе за руку, утаскивая дальше по коридору; усаживает на свою кровать и, не выпуская крепко сжавшуюся ладонь из своей, шарит по брошенному у кровати шопперу, находит косметичку и, наконец, поднимает глаза. У шатенки всё лицо черно-белое, как советский телевизор, она редко шмыгает носом, будто сохраняет антураж и косит этим под помехи. Наткнувшись на серьезное лицо младшей, вооруженной ватными дисками, Горе снова рвёт очередную струну внутри себя. Её руки рефлекторно тянутся к лицу, спрятаться, но левую сторожит чужая ладонь, а правая оказывается перехваченной девушкой напротив. — Я тебе не наврежу, всё хорошо, — Эля тянется к ее лицу, аккуратно касается одной из щек и смахивает черноватую дорожку воды движением большого пальца. Шатенка на это доверчиво закрывает глаза и, так и быть, расслабляет руки. Младшая капает на диск мицелярной водой и принимается за работу. А Горе в это время думает, чем она заслужила такого человека, который безвозмездно готов остаться с ней. С ней: слабой, некрасивой и уязвимой. Может, Эля ее откуда-нибудь знает? Хотя вероятность того, что девушка следит за ее старой командой с Красноярска была сравнима с количеством миллионеров, выживших после заплыва к Титанику (спойлер: их нет). Сейчас, осознавая положение дел, Горе понимает абсурдность всей идеи покорения столицы вдвоём с придурком, который еще до переезда был завешан «красными флагами» с ног до головы. За что он ей вообще нравился? Я был пьян, и она была слишком настойчива, да и в целом целуются и друзья, это не измена, ты просто ревнивая сука, Лиз. Но что, если он прав, и это она психованная стерва, которая раздула из мухи слона? — Нет. Так не пойдёт, ты опять в слезах, — Эля немного натянула рукав своей зипки и ненавязчиво обмокнула влагу на лице напротив, останавливая грядущую волну самобичевания. — Давай я выйду, ты переоденешься, и мы ляжем спать. Или можем поговорить о чем-нибудь, если уснуть не получится.       Эля непроизвольно потянулась утешающе погладить по голове Горе, но вовремя провела границу и ее рука в итоге опустилась на плечо. Старшая, несумевшая проглотить ком в горле, без слов коротко кивнула и проводила взглядом уходящую. Затем наткнулась на оставленный той чай (наверняка холодный), глубоко вдохнула и выдохнула, одновременно кладя левую руку на стопку принесенных вещей. Нужно переодеться. Спортивный топ оказывается на кровати, щелчок — туда же летит лифчик. Джинсы меняются на домашние штаны, а сверху оказывается длинная серая футболка, доходящая до середины бедра. Горе отмечает едва различимый человеческий запах, смешанный с какими-то сладковатыми духами и исходящий от одежды. В этом определенно удобно спа-       В абсолютной тишине раздался глухой треск, напоминающий вибрации и до чертиков напугавший ушедшую в себя шатенку. Она метнулась на звук к кровати и обнаружила не свой телефон с горящим экраном звонка и чьей-то фотографией. Горе в секунду его подняла, чтобы донести хозяйке, но излишняя нервность сыграла против нее — она случайно задела сенсоры и приняла чужой вызов. Изображение сменилось на какого-то кудрявого парня (?), который удивился кусочно увиденному глазу и темным волосам не меньше, чем их обладательница. Она тут же закрыла камеру ладонью и в панике затыкала кнопку завершения звонка.

блять блять блять блять блять блять блять

— Она меня убьёт, если узнает... — Горе пустила пальцы в волосы и бормотала себе под нос, пока не услышала приближающиеся шаги. Они стихли прямо перед дверью, и послышался быстрый стук. — Ты в порядке? Я услышала шум, — голос был взволнованным. — Да-да! Я просто... комара увидела? Но всё уже хорошо, заходи, — Горе натянула легкую улыбку и вытянулась по струнке, переминаясь с ноги на ногу. Эля вошла, закрыв за собой дверь, и уставилась на неестественно стоящую девушку. — Ты точно в порядке? Если-, — договорить она не успела, так как с кровати послышалось жужание, и младшая увидела боковым зрением контакт Тая. Кажется, у них закончилось выступление. Девушка подняла трубку и непроизвольно улыбнулась знакомому лицу. — Какому гению пришла идея набрать меня в час ночи? — И тебе привет. Не хочешь спросить, как у твоего дорогого друга дела с выступлением? — на другом конце послышались саркастичные вздохи и нечто похожее на "мечтаю". — В первом туре, по подсчёту голосов жюри, мы пятые, второй будет завтра в 16 часов в прямом эфире. Так что отменяй все свои планы, ха-ха. — Обязательно, Тай. Бегу — лишь пятки сверкают, — послышались смешки. — А ты чего в такое недетское время не спишь? — За собой следи. Я, в отличие от некоторых, не вожу своих девушек к нам всякий раз, когда тебя нет дома. — Это было всего 2 раза! И к чему это ты? Я сейчас вообще-то... одна, — может, элин собеседник и купился бы на это, но только если бы ему минуту назад не ответила какая-то незнакомая девушка, и если бы он не заметил, как глаза его подруги резко метнулись куда-то в сторону и обратно. — Ладно-ладно, не буду вас смущать. Надеюсь, вы там не пьяные и предохраняетесь, — рано или поздно его язык его же и сгубит. — Господи, нет, она... просто подруга! — Эля пыталась закрыть свободной ладонью максимально большую площадь своего краснющего лица, попутно переглядываясь с усевшейся на кровать Горе, которая, в свою очередь, пряталась от неловкой ситуации в собственных коленях. — Тай, ты ужасен. Я отключаюсь. — Познакомь потом меня с не-       Младшая завершила звонок. Чертовски неловко. Ладони вспотели, будто она только что помыла руки, шея и уши наверняка горели как у школьницы, которую отчитывают за случайный мат. Старшая первая прервала молчание. — Это... типа твой парень? — полушёпотом спросила Горе. — Парень? — у Эли вырвался смешок. — Моя бывшая сильно бы этому удивилась.