Утопаю в темноте

      Короткое движение запястьем и на конце спички появилась секундная вспышка, которая тут же обернулась огнем. Пальцы дрогнули, когда зажженную деревянную палочку поднесли к фитилю. Ещё одно движение рукой и спичка погасла, оставляя гореть свечи. Парень расставил их в нарисованный круг, прочертил между ними символы и сложил ладони вместе, словно хотел помолиться.       Его губы зашептали слова, известные и понятные только ему. Огонь на фитиле колыхнулся, едва заметно. Тот, кто пристально за ней не наблюдает, даже этого не заметит, но тот, кто сидит прямо перед свечей ощутил это лёгкое дуновение. Рука с перстнями потянулась к свече, пальцы прикоснулись к черному воску. Тот медленно стекал вниз и обжигал кожу.       В закрытом помещение засквозило, дуновение ветра коснулось пламени, ещё бы чуть-чуть и оно погасло, усилься холодный воздух. Перед парнем появилась белая дымка, коснулась пола. По пальцам, покрытым воском, поползли вверх мурашки.       «Пришли» — промелькнуло в голове медиума, когда очертания фигур стали чётче, можно было увидеть части тела, то, как они двигают руками и передвигают ногами, не касаясь пола, но имитируя шаг.       Он на них не смотрел, так как закрыл глаза, но ощущал. Ощущал присутствие тех, кто ему снился. Кто просил спасти девушку с крыши. Однако он чувствовал только двоих.       «Двое?» — пронесся мысленно в сознание вопрос, — «Но почему?»       Губы снова разлепились, тихие слова полились новым потоком. Он пытался призвать последнего, который, вопреки призыву, отказывался являться медиуму. Холодная, в первое мгновение так ему показалось, рука легла ему на плечо, по коже от этого прикосновения пробежали неприятные мурашки, спустились по позвоночнику вниз и переместились в ноги.       Перед глазами замелькали картинки, одна счастливая, на три печальные. Лицо, одно и тоже, появлялось то там, то тут. Дыхание участилось, когда на второе плечо опустилась такая же холодная ладонь. Голова закружилась, стоило фантомам к нему прикоснуться. Воспоминания, грустные и веселые, переживание и эмоции захлестнули медиума полностью и глубоко. Девушка, словно ангел, стояла к нему спиной, её руки сцеплены за спиной, она покачивается из стороны в сторону, ветер треплет короткое белое платье и длинные светлые закрученные локоны. Слышится звонкий смех, её кто-то окликает, — он не слышит, кто именно, так как в ушах начинает звенеть, — а после девушка оборачивается. По её щекам текли слезы. Слезы, окрашенные темно-красным.       Медиум вздрогнул, где-то хлопнула дверь, свечи погасли, а сам он сидел на полу с воском на пальцах. Он не понимал того, что ощутил. Он не мог дать определение тому, что увидел. Всё, что было показано и услышано никак не хотело оседать в его сознании. Достигнуть восприятия.       Странно… Всё очень странно…       Медиум медленно поднялся на ноги, невидящим взглядом обвел комнату и вздрогнул, когда слуха коснулся тихий шелест воды за стеной. Брат вернулся. Как же невовремя и одновременно вовремя. Возможно, явись старший Шепс чуть позже, на пару минут, Олег смог бы узнать больше, ощутить всё правильней, понять всё куда лучше, чем есть сейчас. Однако одно почувствовать медиум смог очень даже хорошо — двоих фантомов из трёх. Куда же запропастился последний?

***

      Открыть глаза удалось только с третьей попытки, и то, когда в пятый раз заорал на ухо будильник. Отправлять телефон в полет — себе дороже, да и бьёт очень сильно по карману, ибо удовольствие тратиться на новый мобильник нет. Как и позволить себе лишние траты. Поэтому распахнув склеившиеся ресницы, я уставилась в потолок, рукой пытаясь нащупать орущий аппарат. На кой придумали встраивать эту функцию в телефоны? Пользовались бы обычными будильниками, по старинке. Их и в стенку отправлять не жалко, правда потом механизмы приходится собирать, но это мелочи, по сравнению с тем, какой нагоняй можно было бы получить от матери. Помню, как однажды сделала это, то есть отправила в полет будильник брата, так как он сам дрых, словно покойник, только храпел, совсем не соответствуя мёртвому. Досталось, конечно, ему же, ибо спихнуть данную шалость не составило труда. Однако через какое-то время пришлось покаяться в содеянном, и отрабатывать уборкой, зато урок был выучен раз и навсегда.       Брат. Он тогда на меня не разозлился, — принял несправедливость судьбы в лице матери и отца, — молча выслушал всё, что ему было сказано и пообещал, что больше так не будет. Чтобы получить новый будильник и при этом понять, что не так-то просто что-то купить, а значит, нужно заработать, его заставили отрабатывать. Данька на протяжении двух недель помогал матери по мелким делам, а отцу в выходные в гараже. Мне было совестно, что за мою шалость очень сильно досталось брату, поэтому я пыталась, как могла (и когда не видели) подсобить ему в мелких поручениях. В гараж я не совалась по вполне понятной причине — женской руке там делать нечего.       В нашем доме в принципе было два островка, на которые стоит заходить в крайнем случае — это папин гараж и мамина библиотека. Те места, в которых не стоит нарушать ту атмосферу, которая там давным-давно поселилась, ещё до нашего с Данькой рождения. И мы не нарушали то, что принадлежало не нам. Брату повезло в том плане, что отец сам звал его с собой, а вот мне нет. Мама не пускала нас в свой маленький мирок, ведь только там она могла выдохнуть от работы и домашних дел, только там она чувствовала себя лучше. Если хотелось что-то почитать, стоило только сказать и книгу вынесут тебе самостоятельно. Один раз я успела увидеть эту комнату, она была совсем маленькой — четыре книжных шкафа, небольшой столик, на котором стоял ноутбук и стул, на чьей спинке покоился лёгкий плед. Только после смерти брата я узнала, почему мама оберегала так эту комнату (она сама рассказала) там эта женщина каждый вечер отдавалась фантазии и писала коротенькие рассказы, сказки и просто истории. Мама, как оказалось после, пару раз даже публиковала свои произведения. И вся суть заключалась в том, что сами работы она хотела преподнести нам, когда мы станем достаточно взрослыми.       Взрослыми мы, как известно, становимся в восемнадцать. Брату такой подарок не достался, потому что в год его совершеннолетия умер отец. Мама тогда и забыла об этом, утопая в горе и отчаяние, а потом не смогла вручить, ведь брат не дожил до этого момента, я же отказалась от такого презента, ведь на тех страницах, в которые мать вкладывала душу, были видны действия, слова, смех моего брата. Нам обеим было больно, нам обеим было плохо, каждой по-своему. Но это вылилось в то, что происходит уже не первый год в наших жизнях. Мы научились заново дышать, заново смеяться и радоваться каждому дню. Мы обе запретили себе думать о том, что произошло так давно и уже тем более винить друг друга в чем-то (однако меня поглощала внутренняя тьма, не давала покоя). Мы начали жить отдельно, даже в собственном доме мы отделились и не пересекались, пока в один день я не выпустилась из школы, собрала вещи и покинула родные стены навсегда.       Мама, в принципе, через три года повторно вышла замуж и вполне удачно. Её любят, она отвечает взаимностью и даже есть плод этой новой ячейки общества — маленькие, на данный момент трехлетние двойняшки. Светловолосые, голубоглазые, пухленькие дьяволята.       Сколько бы я себе не твердила, сколько бы не уговаривала, правда остаётся правдой — только узнав, что мама беременна двойняшками, между нами вернулось прежнее, — слегка натянутое, — общение. О моем существование вспомнили в тот момент, когда составляли список гостей на свадьбу, но я тогда сухо поздравила новоиспеченную семью и отказалась участвовать во всем том цирке, который устроила матушка. Да, новость о беременности перечеркнула всё. Начиная от того, что произошло с отцом и братом и до того момента, когда мне прислали снимок с УЗИ. Маленькие дьяволята долго не хотели покидать чрево, болезненно появлялись на свет, а когда с криком озарили своим явлением мир, я окончательно оттаяла и даже в порыве радости и счастья поздравила Виктора Сергеевича с отцовством. Я позволила себе произнести это слово в первый и последний раз.       Двойняшки стали теми детьми, от которых голова шла кругом, а истерики сопровождались вместе с их плачем. Виктор сбегал на работу рано утром и пропадал там сутками, пока дети не достигли годовалого возраста. Однако лучше не стало, зато я каждый раз была рада видеть этих сладких, пахнущих молоком и детским шампунем карапузов. Они отвечали мне искренней взаимностью. Мама только светилась от счастья, даже тогда, когда, казалось, больше не выдержишь и психанешь. На два года двойняшек она мне призналась, что видит в них меня и Даньку в те времена, когда мы шагали под столом. Жаль, что она не осознала, что этими словами ранила меня в самое сердце, заставила задыхаться в своем комнатушке в коммуналке по ночам. Воспоминания о брате всегда давались мне с болью, кровоточащими ранами и желанием провалиться в самое пекло в аду. Один человек в то время мне очень хорошо помог, вытащил из мрачной, холодной и вязкой ямы. Человек, который тоже покинул меня.       Я встряхнула головой, прогоняя непрошенные слезы. Нет. Вчера я позволила себе эту слабость, а сегодня мне пора брать себя в руки и совершать новые подвиги, а именно одолеть пары и лекции в институте. Главное, чтобы мне не испортили настроение в течение дня. А в учебном учреждение есть тот самый индивидуум, который может перемешать все карты и благополучно забыть о личном пространстве.       Смотреть на себя в зеркало было огромной ошибкой, ибо увиденное не порадовало, а скорее напугало. Как я пойду с таким лицом в институт? Хотя о чем я? Холодная вода, немного макияжа и буду как огурчик. Такой же неестественной, как и они сами зимой на полках в магазинах. Единственное, что я не смогла исправить на лице спустя двадцать минут, так это губы. Потрескавшиеся, кровоточащие. Одно, что всё-таки пришлось сделать, так это намазать их гигиенической помадой.       Последняя пуговица белой рубашки застегнута, волосы уложены, лицо выглядит естественно, точнее не совсем, но макияж стирать не вариант. Ладно, и так нормально. Пора покорять кухню и кофемашину, пока есть время.       Пить кофе в тишине и одиночестве самое то утром. Правда мой маленький ритуал нарушил вернувшийся домой Вадим. Было слышно, как он закрывает за собой дверь и шаркает ногами в направлении ванной. Благо на кухню не заглянул. Однако долго радоваться не получилось, ибо проснулась Ева. Я даже не знаю, во сколько она вчера вернулась — элементарно не услышала. Пока они по очереди приводили себя в порядок и переодевались, я, как гостеприимная хозяюшка, приготовила им кофе. И как раз успела поставить кружки на стол, когда их переносы появились в проёме кухни.       — Где это ты вчера гуляла, а? — с места в карьер решил сигануть Вадим. То, как он вчера вернулся, я тоже не слышала. Не в том состоянии была, чтобы следить за местонахождением соседей.       — Ты уверен, что хочешь это знать? — поинтересовалась я и, прежде чем повернуться к нему, закатила глаза. Ибо это выше моих сил.       — Более чем, — вторил мне сосед и так растянул губы в улыбке, что тут же захотелось её стереть с этой наглой морды. — Ты ведь где-то вчера пропадала, может убила кого.       — Сейчас тогда и пополним мой список убийств, — я немного сместилась в сторону и едва коснулась пальцами рукояти ножа. — Однако, если ты прекратишь нести ересь, то твоя душа ещё поживет в материальном теле.       У Евы зазвонил телефон, из-за чего она подорвалась с места и побежала в свою комнату. Как вовремя, иначе не знаю, как бы она отреагировала на следующее слово соседа.       — Ведьма! — буркнул тот и скривился, будто ему это слово отдалось кислым на языке.       — Ещё какая, — я убрала руку от ножа и сделала шаг к столу. Угрожающее выражение лица, конечно, не смогла состроить, но губы в улыбке растянула. — Смотри, в лягушку превращу.       Вадим нахмурился, но больше не сказал ни слова. По крайней мере пока я выходила из кухни и собиралась в институт. Надеюсь, он не принял мои слова всерьёз. Хотя это же сосед, единственное, что он может воспринять серьезно — это спиртосодержащей напиток в бутылке не меньше, где нарисовано пять звёзд. Где ему так хорошо платят, что он может позволять себе такой алкоголь дорогой? Ведь не пьёт какую-нибудь паленную или дешёвую бурду, сама не раз видела этикетки на бутылках, которые были запечатаны. То есть сразу понятно, что куплено в магазине, а не у предпринимателя этой деятельности где-то за стенкой или в другом подъезде. И о чем я думаю по пути в учебное учреждение? Вот мне заняться нечем…       В институт я пришла вовремя. Сдала пальто в гардероб и спокойненько пошла на третий этаж, прекрасно зная расписание. Около аудитории уже толпились ребята из моей группы. Подходить к ним не было ни желания, ни сил. Так уж повелось, что с однокурсниками у меня довольно напряжённые отношения из-за одного инцидента на втором курсе. Кто же мог подумать, что нам в преподаватели пропихнут человека, который являлся моим первым работодателем.       В семнадцать лет, имея небольшие накопления, я сняла комнату в коммунальной квартире и задумалась о том, что нужно устроиться на подработку. Ведь себя кормить надо, за комнату платить тоже, поэтому начала искать подработку в вечернюю смену, ибо учебу в колледже никто не отменял. Тогда-то я нашла вполне себе небезопасное, но прибыльное местечко благодаря человеку, который теперь является моим преподавателем по такой интересной дисциплине, как «психосоматика». Филин, он же Ярослав Вадимович, дал мне возможность подзаработать шесть лет назад, тем самым очень мне помог. Если бы не его авантюрный характер (так я подумала в первый раз, потом поняла, что ошиблась) я бы здесь не находилась.       Он, вместо того, чтобы дать мне какую-нибудь не совсем приличную должность, поставил за барную стойку и лично занялся моим обучением. Рассказывал об азах, показывал мне трюки с шекером, дал коктейльную карту заведения. Работники, естественно, перешептывались, косились и в глаза усмехались. Многие думали, и я это тоже понимала в то время, что слухи не беспочвенны — всё-таки котелок варил, хотя иногда и плохо, — что я попала на это место через постель с владельцем. Вот только я и Ярослав не были знакомы изначально. Познакомились, когда я попытала удачу и зашла в его заведение, чтобы найти работу.       Естественно, я с ним не спала. Только, по его просьбе, составляла компанию, когда он выпивал. Самое малое, что я могла для него сделать. Я была для него кем-то вроде психолога, которому он выливал всё накопившееся, но, в отличие от специалиста, я никаких советов не давала. Опыта не много, самой бы психолог не помешал. О, к слову о слухах, которые ходили по клубу, были пущены потому, что Ярослав не раз за меня заступался, отмахивался от моих кавалеров, а такие имелись, ибо работа бармена это нелегкий, лично для меня, был труд и опыт. Но никто, что слегка удивило, не заикнулся про мой возраст. Я ведь была несовершеннолетней, а меня защищал дяденька, который на десять лет меня старше, да и работа по ночам. А в один из его пьяных вечеров он признался мне, что я ему очень-очень нравлюсь. Как девушка. Как человек. Однако попыток затащить меня в постель он так и не предпринял, а я в это лезть не хотела. Наверное, причина, почему я так долго там продержалась была в том, что я понравилась этому мужчине, а он у меня не вызывал отвращения.       Ярослав Вадимович помогал мне на протяжении трёх лет, пока я училась в колледже. Потом, получив диплом и имея практический опыт работы в аптеках, я покинула ночной клуб и попыталась разорвать все связи с Филином. Всё-таки в памяти остался тот вечер, который перечеркнул моё восприятие данного человека (Ярослав не заикался на эту тему, а ответить ему взаимностью я не могла) и задерживаться там больше не было смысла. Хотя я была ему очень благородна. Вот только отпускать меня так просто он был не намерен. Не состоя с человеком в отношениях, мы эти самые отношения выясняли почти целый месяц после моего увольнения. Ой, какой скандал был. Столько слов друг другу сказали, что временами вспоминать стыдно, но именно в те дни я переживала не самые приятные события в жизни. В конечном счёте всё обернулось неожиданно — Ярослав, в дрызь пьяный, заявился ко мне в коммунальную квартиру поздно ночью с разбитой губой, большущим букетом цветов и шампанским. Из пьяного бреда, который он нёс на пороге, (в тот момент я находилась в квартире одна, ибо единственный сосед уехал на выходные к родителям) смогла понять только то, что пришел он с намерением извиниться и предложить остаться друзьями. Тогда я совершила глупость — залепила пощечину и захлопнула дверь прямо перед лицом, при чем слегка задев нос. Потом, правда, пришлось запустить пьяное нечто. Ничего после этого не последовало, кроме пьяного начальника за кухонным столом (он откровенно дрых) и цветов, которые пришлось расставлять по банкам оставшуюся половину ночи.       После этого события мы не виделись около двух лет. Я спокойно училась в институте, а где шлялся Филин — без понятия. На втором курсе у нас прибавилось предметов и вот тогда-то вся моя спокойная жизнь пошатнулась. Обо мне в принципе достаточно слухов ходило, что на первом курсе, что в начале второго, но с появлением Ярослава в институте их прибавилось. Я ведь говорила, что характер у него авантюрный? И он нисколько не стеснялся его проявлять — увидев меня на своей дисциплине, он не сдержался. Что произошло в тот день, я вспоминать не хочу, но обернулось это тем, что моей бедной душеньке приплели роман с преподавателем. Ярославу это, кстати, не мешает, а даже нравится. Да, видимо то, что мы долго не виделись и не общались, повлияло на него довольно сильно, раз теперь он не стесняясь проявляет ко мне свои чувства. Он же, кстати, стал тем самым человеком, подарившим мне кофемашину. Я же, тоже не стесняясь, поведала о том, что рассчитывать на что-то большее не стоит. Дальнейшие его действия — не мои проблемы, но мои головные боли.       — Если ты так кривишься от перспективы встретиться с моим братом, то я тебя прекрасно понимаю, — рядом со мной материализовалась одногруппница, которая с первого дня не верила ни одному из слухов о моей персоне и жаждала записать в свой список «подруг» вне учебы. И с чего такое желание?       Рыжие волосы, веснушки, в обносках своих братьев. Кхм, что-то «Гарри Поттер» вспомнился не к месту. Но я не виновата, что она напоминает мне Джинни Уизли… Только имя у неё другое — Ангелина, она же Геля Филина, она же младшая сестра Ярослава. Девушка оперлась спиной на стену и выдохнула. Ярослав был точно таким же — рыжеволосым, зеленоглазым и привлекательным. Хоть сейчас хватай и беги в ЗАГС, чтобы не увели ненароком. Возможно, ещё по этой причине меня не любят на потоке и за спиной называют не самыми приятными словами.       О моей ситуации с Ярославом она была в курсе. Сам парень постарался, когда пролил на мою персону больше внимания окружающих. Геля не упустила шанс и сразу заинтересовалась этим случаем и вытрясла из нас двоих всю информацию. И, что удивило меня, это то, что девушка встала на мою сторону, заявив Ярославу о том, что он — «полный кретин» и «матушка тебя так не воспитывала». Своими действиями она получила плюсик к карме и моё глубочайшее уважение. Хотя иногда это уважение куда-то испаряется.       На сколько я могла понять, пока наблюдала за ними, отношения между братом и сестрой натянуты, словно струна, готовая в любой момент порваться. Может разница в возрасте сказывается, а может внутри семьи какие конфликты. Если присутствует второе, то я об этом ничего не знаю, ибо ни она, ни он не говорили о таком. Или, вероятно, я просто стерла данную информацию из головы.       — Ты смотрела новый выпуск «Битвы сильнейших»? — спросила Ангелина, что-то быстро печатая в телефоне. И как она умудряется не упускать мысль, занимаясь двумя делами сразу?       — Нет, — коротко и лаконично. Лишней информацией загружать рыжую голову не стоит.       — Давай тогда вместе посмотрим? — Ангелина повернулась в мою сторону с таким выражением лица, что мне невольно захотелось ретироваться. Она слишком воодушевилась данным предложением, раз смотрела на меня своими сверкающими глазищами. — Я что-нибудь приготовлю, кофе закажу, если ты не пьешь сваренный.       В ней не было недостатков — первая мысль, которая проскочила в моей голове пару лет назад. Живёт одна (может позволить, раз совершеннолетняя), готовит вкусно, квартиру содержит в чистоте, подкармливает брошенных (бродячих) животных, учится не хуже Евы, подрабатывает вроде бы в каком-то магазинчике по выходным (только вот от помощи родителей не отказывается, но а так она самостоятельная, ха) — она идеальна подошла бы на роль заботливой и милой жены. Вот только есть в ней всё-таки один маленький недостаток — мечтает, бедненькая, встречаться исключительно с какой-нибудь знаменитостью. Наши парни недостаточно хороши. Звезду подавай ей с телеэкрана. Хороша идея, не? Сейчас, как раз, её внимание упало на этот телепередачу. Даже отыскались те, по кому она тяжело вздыхает время от времени.       Я усмехнулась, а девушка непонимающе захлопала своими накрашенными ресницами. Интересно, как она отреагировала бы на весть о том, что меня напугал один из участником данного шоу? Завизжала? Засыпала бы вопросами? Гадать не охота, а поведать эту историю не было смысла. Не хочу. Не буду. Нет ни одного повода говорить об этом.       — Ладно, только при условии, что закажем пиццу, — нехотя протянула я, ибо ничего другого в голову не пришло.       — Шикарно! — хлопнула в ладоши Ангелина и заулыбалась, только вот улыбка пробыла на её лице не дольше нескольких секунд. — Вот и деспот идёт.       Наверное, ведать о том, что в нашу сторону направлялся Ярослав Вадимович, сверкая не хуже бриллианта на солнце, не стоит.