***
– Значит, у тебя сегодня большие планы? – взяв в руки палочки для еды, спросил генерал у сидящей напротив девушки, что уже посетила ванную комнату и привела себя в порядок. Но стыдливый румянец так и не сходил с её лица. – Опять на «ты»? – После всего, что ты мне сегодня наговорила, тебе бы взять на себя ответственность, а не читать мне нотации. – Да, планы большие, – шустро ответила Агата, словно момента с выяснением обращения на «ты» вовсе не было. Пришедшее на телефон сообщение от Мии стало спасительной ниточкой в этом неловком разговоре. Уткнувшись в телефон, Агата, не отрывая взгляд от экрана, договорила: – Подружки с работы вчера звали погулять, тем более сегодня выступление Гуйнайфэнь. – Вылези, пожалуйста, из телефона. Ты за столом. – Мне пишет подруга, я должна ответить. – Вопрос жизни и смерти? – Договариваемся о времени встречи. – Прекрасно, значит это ждёт. Отложи телефон и принимайся за завтрак. – Генерал, Вы перепутали, – подняв взгляд на генерала, возразила Агата, которой совершенно не понравился поучительный тон мужчины. Словно ребёнка воспитывал! – Ваш ученик – светловолосый мальчик, а не взрослая женщина с лисьими ушами. – Взрослая женщина? – едва не засмеялся в голос Цзин Юань. – Яньцин на пике своего ребячества ведёт себя более зрело, чем ты, девочка. Агата просто не знала, как на это всё реагировать. Фраза «дед, ты опять забыл таблетки выпить?» так и вертелась на языке, но грубить с утра пораньше не хотелось, поэтому пришлось подобрать более приемлемый аналог. – То, что Вы старее фамильной вазы моей бабушки, не даёт Вам право называть меня девочкой. – За твоё воспитание нужно браться основательно, – обречённо вздохнул Цзин Юань, словно это были мысли в слух, а не диалог с собеседником. – Какое счастье, что у ответственного генерала Лофу по определению не может быть столько свободного времени. – Нашёл время на одного ученика, думаешь, на тебя не найду? – Со всей щедростью в своём сердце перекладываю предназначенную мне порцию занятий с Вами на отважные плечи господина Яньцина. Пусть не благодарит. – Аи. – Вы можете повторять моё имя хоть до наступления ретроградного Меркурия, ответ всё равно будет «нет». – Аи. – Нет. – Аи. – Не-а. – Аи. – Ну что?! – Что такое ретроградный Меркурий? Агата низко опустила голову и накрыла её руками, зарываясь пальцами в волосы. Ей определённо нужно фильтровать свою речь. Выдохнув, словно перед прыжком в воду, она подняла голову, переместив руки на заднюю поверхность шеи. – Про Солнечную систему когда-нибудь слышали? – Это какой-то механизм? – Нам потребуется много времени…***
Сидя в своём офисе, Цзин Юань усердно делал вид, что читает свиток, находившийся в его руках. Так усердно, что даже Цинцзу не могла заподозрить того, что генерал уже битый час украдкой рассматривал рисунок, нарисованный карандашом на небольшом клочке бумаги, который взял с собой из дома. Аи схематично нарисовала ему Солнечную систему, попутно рассказывая про находящуюся в центре звезду и планеты, что крутятся вокруг неё по определённым осям. Она вообще много чего ему рассказала, плавно подходя к упомянутому ретроградному Меркурию. Меркурий – первая планета от Солнца, он запомнил. Завтрак, ожидаемо, напрочь забылся за утренними разговорами. Цзин Юань говорил ей отвлечься от телефона, чтобы сосредоточиться на утреннем приёме пищи, и сам же заболтал девушку, перебив и её, и свой аппетит. Ему действительно было интересно, он готов был слушать её рассказы бесконечно. Вот только она не готова была потратить весь день на очередные истории для охочего до них генерала, раз за разом ненавязчиво напоминая ему, что его ждёт генеральский долг. Цзин Юаню удалось ненадолго задобрить её: у фоксийки даже уши зашевелились в предвкушении, когда мужчина любезно предложил ей в качестве взятки большую тарелку, доверху наполненную свежей помытой клубникой. Сам тоже от клубники не отказался: со слишком явным удовольствием фоксийка её ела, приговаривая, что ягода поспела идеально, и ему тоже обязательно стоит её попробовать. И либо всему виной особое настроение, которое не покидало его с момента пробуждения, либо в том, что они вместе ели не абы что, а именно клубнику, было что-то по-настоящему интимное. Цзин Юань не знал, как это объяснить, но вид девушки, что с наслаждением вкушала яркие спелые ягоды, попутно рассказывая ему о Солнечной системе, расположенной в одной из далёких галактик, будоражил его. Особенно, когда она держала двумя пальцами наполовину откусанную ягоду, а другой чертила на листе схему строения Солнечной системы – что-то в этой картине казалось Цзин Юаню совершенно-совершенно неприличным. Его никто никуда не звал и ничего ему не предлагал, но в ушах будто звенел призыв приблизиться и откусить кусочек именно от её клубники, к которой уже прикасались девичьи губы. Заодно проверить, сможет ли он каким-либо способом отвлечь её от рисунка, перетянув внимания на себя. Сейчас уже полдень, с того момента, как он покинул дом, прошло по меньшей мере четыре часа, а то и больше, но мыслями Цзин Юань всё ещё не мог вынырнуть из утра, где он забыл про свой завтрак, послушал про Солнечную систему и ретроградный Меркурий, и зациклился на клубнике. С настоящим генерала связывал только голод, который дал о себе знать. И он солжёт, если скажет, что голод его носил лишь физический характер. – Я принесла документы на рассмотрение, – раздался голос советницы, которая положила на его стол очередную стопку крайне-важных-документов-как-всегда. Но сегодня он голоден, поэтому… – Цинцзу, пора прерваться на обед, – не просто произнёс, а поставил перед неоспоримым фактом Цзин Юань, встав из-за рабочего стола и уверенно направившись к выходу. – Цзин Юань? – услышал он за спиной растерянный голос своей советницы. Она привыкла слышать от своего начальства, которое само же предпочитало, чтобы его звали просто по имени, отговорки всех мастей, но только не такие банальные, как обед. Да и он никогда не прерывался, если оставалась несделанная работа. До или после мог позволить себе покинуть Обитель Божественного предвидения и прогуляться по Лофу, или сыграть в звёздные шахматы с кем-нибудь, кто ещё питал надежды когда-нибудь обыграть генерала навроде госпожи Фу Сюань или Яньцина, но… Обед? Да ещё и в обеденное время? Это что-то новенькое. Впрочем, как и внезапный перерыв днём раннее, когда генерал заказал себе доставку обеда прямо в рабочий кабинет. – Я вернусь через один системный час, – на ходу бросил Цзин Юань, спеша на выход, и не в силах убрать с лица довольную улыбку. В доме он старался ступать тихо, чтобы… сказал бы «чтобы не потревожить», но на деле ему просто хотелось застать врасплох девушку. Так и видел, как подходит к ничего не подозревающей фоксийке со спины, внезапно даёт о себе знать, и как она коротко и звонко вскрикивает от испуга, едва ли не подпрыгивая на месте. Это будет забавное зрелище. Но не менее забавное зрелище ожидало его в реальности, когда он, идя на звуки неспешной музыки, дошёл до малой гостиной – той самой, что вела на веранду. Аккуратно открыл двери и заглянул внутрь, видя уморительную картину того, как Аи и её пёс лежали на веранде спиной ко входу и ушами друг к другу, грелись в лучах дневного светила Лофу, рядом на полу находился телефон девушки, из динамиков которого лилась какая-то молодежная романтичная песня, а сама она вместе с собакой лениво, но до смеха синхронно подмахивали хвостами в такт медленной музыки, каждый раз негромко шлёпая ими о пол. Воистину питомцы похожи на своих хозяев. У обоих смешно дёргалось одно ухо, когда они услышали чужие шаги – генерал, более не скрывающий своего присутствия, прошёл в комнату. – Смотрю, плодотворно проводишь день, – с затаённым смехом подметил Цзин Юань, глядя на то, как разомлевшие и полусонные хозяйка с собакой еле собирали себя обратно из расплывшейся массы желе во что-то более плотное, чтобы поприветствовать его. – Ты говорила, что собираешься сегодня куда-то с подругами. – Угу. Времени ещё много – час или больше, – отозвалась Агата, выключая музыку и подбирая с пола телефон вместе с пустым стаканом, в котором явно раньше что-то было, но к приходу Цзин Юаня уже давно было съедено. Поднявшись на ноги, она повседневным тоном добавила: – Мы с пушистым решили помедитировать. – Такой медитации и я предавался бы, – скептично заметил мужчина. – Генерал, о Вашей особой «медитации» по всему Лофу легенды ходят. Не берусь утверждать наверняка, но, кажется, именно из-за неё Вас прозвали Дремлющим генералом. – Я уже почти привык к тому, что сарказм – твой любимый способ общения. Что здесь было? – кивнул он головой на пустой стакан с белыми разводами непонятного происхождения. На следы молока не похоже, на мороженное – тоже. – Панна-котта. – Что-что? – Панна-котта. Клубничная. – Впервые слышу. – Десерт такой. Сливки, сахар, ваниль и щепотка желатина. Кстати, извините меня, но Ваша кухня обеднела на сливки, сахар, ваниль и щепотку желатина. – Ты можешь брать всё, что хочешь. Не пойму лишь одного: если умеешь готовить, то зачем делаешь заказы через Журавль-экспресс? – Я ненавижу готовить, – честно призналась Агата, не собираясь стыдиться этого или скрывать. – Был неприятный жизненный опыт, до сих пор не могу избавиться от «послевкусия». Но клубники оставалось много, а она за день пропадёт, жалко стало терять такое добро, вот и решила потратить с пользой. Заодно себя побаловала. – И ничего мне не оставила? – с нескрываемой обидой в голосе спросил генерал. – Я женщина-лиса, а не женщина-свинья. Ваша порция в холодильнике, угощайтесь. – Ты вроде ненавидишь готовить? – с улыбкой подловил её мужчина. – Сказала же, что клубники оставалось много. Я могу без зазрения совести оставить портиться хлеб, молоко или любую другую еду, но не ягоды и фрукты. – В Агату с юности вросло чёткое понимание того, что фрукты и ягоды всегда стоят дороже, чем всё остальное, и поспевают раз в год, поэтому в отношении них непозволительно расточительство. – А панна-котта всего лишь моя маленькая благодарность Вам за то, что приютили меня. Нас, – тут же исправилась Агата, кивнув вниз на пса, что сидел возле их ног и делал вид, что понимал, о чём говорили «двуногие». Найдя в холодильнике свою порцию неизвестного доселе десерта, который представлял из себя сливочно-желейную массу белого цвета, сверху которой находилась толстая прослойка перетертой клубники с несколькими целыми ягодами, красиво посаженными в виде цветка, Цзин Юань взял его и вернулся в малую гостиную. Фоксийка всё так же была на веранде, сидела, скрестив ноги, и вновь залипала в телефоне, одной рукой поглаживая развалившегося рядом пса, который, судя по всему, продолжил свою «медитацию». Генерал сел рядом таким образом, чтобы быть лицом к девушке, и откинулся спиной на стену, принимая полусидящее положение, после чего попробовал первую ложку нового для себя десерта. Оказалось, достаточно вкусно. Пюре из перетёртой клубники кислое – в нём отчётливо ощущался привкус лимонного сока, но если ложкой зачерпнуть вместе сливочно-ванильную сладкую часть с ягодной, то получался идеальный баланс вкуса. Лёгкое блюдо, не приторное и прохладное – самое то в жаркую погоду. Бросив взгляд на фоксийку, мужчина вздохнул. Цзин Юань не понимал: что такого интересного в телефоне было, раз она при любом удобном случае тут же прилипала взглядом к экрану смартфона? Может, он не знал о каких-то особых возможностях у этих гаджетов, которые доступны только пониманию молодёжи? Хотя вон Яньцин тоже молод, но не попал в рабство собственному телефону. В то же время парнишка-Первопроходец со Звёздного экспресса как одержимый лез в карман за телефоном, когда не участвовал в беседе или драке дольше пары системных секунд. – Вкусно, – нарушил тишину генерал, отправляя в рот очередную ложку панна-котты. Десерт действительно был достоин похвалы, но желание отобрать внимание девушки у телефона всё же превалировало. – Рада слышать, – с улыбкой отозвалась Агата. – Кстати, раз уж Вы здесь, хочу спросить, пока не забыла: у Вас в доме есть какие-то правила? Ну там… музыку громко не включать, дверями не хлопать, возвращаться не позже заката? – Насколько я помню, ты сегодня планировала посмотреть на выступление Гуйнайфэнь. Фестивали в Переулке ауруматонов начинаются только после заката. – Я потому и спросила. Чтобы потом не стучаться, если у Вас тут, грубо говоря, с последними лучами света запираются на замок двери. – Нет, двери не запираются, но я не понимаю острой необходимости загуливаться до глубокой ночи. – О-ох, Вы бы только знали, как сейчас напоминаете моего отца с его осторожными «заходами» на тему того, что не надо вовсе никуда ходить. – После чего, сделав голос ниже, начинает пародировать монологи своего отца: – Дома хорошо, спокойно, все приличные люди поздним вечером дома, а по улицам ходят только беспризорники и преступники. Днём с подругами гулять надо, а не по вечерам искать себе приключения на одно место. И вообще, по ночам на улице шатаются только девушки, необременённые высокой моралью. Давай-давай, ещё оденься как они, чтобы какой-нибудь негодяй наверняка пристал к тебе в безлюдном переулке. Ты же приличная девушка! Сама не понимаешь очевидных вещей? И нельзя красить губы яркой помадой, это вульгарно. Послушай отца, я тебе плохого точно не посоветую. Что за дети пошли?! Да если бы я своим родителям столько перечил, меня бы давно… – Ладно-ладно, я понял, – прервал её Цзин Юань. – Неужели со стороны я кажусь настолько занудным? – Вовсе нет. Я всего лишь Вас дразню. Цзин Юань сначала удивился, не сразу обмозговав её слова, а потом тихо засмеялся, поражаясь тому, насколько легко купился на эту подначку. – Но на выступление Гуйнайфэнь я действительно хочу посмотреть. Она очаровательная. Да и фестиваль всегда дело хорошее – тоже сходили бы. Неужели Вас никогда не одолевает желание отдохнуть душой, отойти от привычного распорядка дня и немного развеяться? – Постоянно, – признался генерал, зачерпывая ложкой очередную порцию десерта. – Вот и отлично! Главное, что желание есть, а всё остальное второстепенно. – Возможно, я просто слишком стар для таких мероприятий. – А возможно, у Вас просто воспаление хитрости на фоне неуклонно прогрессирующей лени. – Заметив, как его губы вопреки желанию и самоконтролю растягиваются в хитрющей улыбке, Агата поняла, что попала в яблочко и поймала хитреца с поличным. – И вообще! Когда Вам выгодно, Вы старый. А когда я говорю, что Вы старый, то мне указывают на невоспитанность. Вы чувствуете витающий в воздухе дивный запах двойных стандартов? – Ты упоминала два запретных «В», и сама же им не следуешь, каждый раз припоминая мне мой возраст. А ещё при всём том, что ты говоришь в мою сторону, продолжаешь уважительно обращаться ко мне по должности и на «Вы». Да – с твоим тщательным уходом двойные стандарты расцвели в этом году как никогда пышно. Не думала поработать в теплицах? – Генерал, зачем мне идти в теплицы, если рядом уже есть колючий кактус, м? – и демонстративно посмотрела на мужчину крайне выразительным взглядом. Цзин Юань в полнейшей растерянности осознал, что крыть ему нечем. Просто не мог придумать, чем парировать. Ему оставалось только молча преклониться перед её уровнем сарказма и молить этого «мастера» научить его своему искусству. Если когда-нибудь в космосе появится Эон Сарказма – Цзин Юань точно будет знать, кем он был раньше. Ненадолго вновь воцарилось молчание. Агата – в телефоне, Цзин Юань – добивал панна-котту. Вот только выражение лица генерала было слишком задумчивым для того, кто наслаждался десертом. – Ты можешь обращаться ко мне по имени, – негромко произнёс мужчина, улыбаясь краешком губ. – Все эти формальности ни к чему. Девушка оторвалась от телефона и медленно подняла голову. Посмотрела на него несколько мгновений, после чего на лице появилась лучезарная улыбка, обнажающая чуть удлинённые клыки, так характерные для всех фоксийцев, и сладким голосом протянула… – Знаю. Просто не хочу. У Цзин Юаня пальцы начало покалывать от желания схватить кончик лисьего уха и дёрнуть его в сторону, чтобы сбить кое с кого спесь. – Сыграешь со мной партию? – М-м-м… нет, – легкомысленно отозвалась она, качнув головой. – Расскажешь историю? – Тоже нет. – Я за что-то наказан? – Это не наказание, а помощь. Я заметила, у Вас начала развиваться пагубная зависимость от настольных игр и историй. Вам пойдёт на пользу небольшой перерыв. Тем более мне всё равно уже пора собираться на прогулку. – Ты действительно снова отказываешь мне? – с легкомысленной усмешкой протянул Цзин Юань, положив локоть на согнутое колено и расслабленно свесив руку, пальцами крепко удерживая уже пустой стакан. Вот только его взгляд, в котором золото стремительно плавилось из-за повышающегося жара, идущего прямиком из воспылавшей заново души, был далеко не такой расслабленный, как внешний вид мужчины. И если бы Агата присмотрелась, то поняла бы, что на лице его была не легкомысленная усмешка, а предвкушающая ухмылка. Если бы. Но она не присмотрелась, больше увлечённая его фривольной позой, которая всем своим видом будто была одним громким приглашением пригреться в сильных объятиях. Хвост один раз нервно дёрнулся, словно был проектором шестого чувства, которое предрекало что-то нехорошее… – Генерал, – сделала акцент на этом обращении Агата, лишний раз давая понять, что по имени она его звать не будет. – Не всё, что хочется, можно получить, просто пожелав. – Сама говорила, что главное – наличие желания, а всё остальное второстепенно. – Второстепенно – не означает, что всё само придёт к Вам в руки. Поднапрячься и что-то сделать всё же придется. – Что именно от меня требуется в данном вопросе? – Набраться терпения. Возможно, помедитировать, как это умеете только Вы. Так время быстрее пролетит. – Набраться терпения? – нервный смешок сорвался с губ Цзин Юаня. – Не отличайся я завидным терпением, разговор у нас шёл бы в совершенно другой плоскости. – Если Вы опять плавно подводите к Комиссии десяти владык, то знайте: уже не впечатляет. – Не существует плоскости Комиссии десяти владык. Плоскость, Аи, бывает вертикальная и горизонтальная. Учи геометрию. Та-а-а-ак… Так-так-так. Приплыли. Прямо к берегам стрёмных намёков про горизонтальные плоскости. Не думала Агата, что генералу позволит воспитание. Не сотвори себе кумира – кажется, так говорилось в заповеди? И что за угроза такая: «разговор у нас шёл бы в совершенно другой плоскости»? Это не ему решать! По крайней мере не единолично, поэтому пусть этот старый лев не строит из себя альфу. Она не знает, как там заведено у семейства кошачьих, но лисы принадлежат к семейству псовых! – А ещё перпендикулярная и параллельная, – нарочито бесстрастным тоном и взглядом ответила Агата, растеряв весёлый настрой. – И мне решительно перпендикулярно, в какой плоскости Вы хотите вести свои разговоры. – Как и мне совершенно параллельно на твои околомедицинские заключения, – не остался в долгу генерал. – Отлично. Вижу, Вы взрослый, самостоятельный и самодостаточный человек. Вот сами и справитесь со своими вертикальными проблемами. А я как раз пока погуляю. – У меня нет никаких проблем, кроме твоего обезоруживающего в своей наглости воображения. И ты с ума сошла, если решила, что мои слова были не фигурой речи, а приглашением на горизонтальную прогулку. – Не стоит так гиперболизировать. Гипербола – не парабола, через точку пересечения двух плоскостей не проходит, так, где-то в сторонке криво изгибается. – Зато твоя речь как синусоида. Плоская. Кривая. В системе координат. – Со мной хотя бы есть ясность. Ваша же речь похожа на тангенсоид: какая-то неведомая хрень, которая существует, но смысл которой никто не понимает. – Сказал же: иди, учи геометрию, раз до сих пор не знаешь, что такое тангенсоид. – Ваша сомнительная геометрия мне вообще по контангенсу, сами в ней варитесь. От их беседы наверняка где-то на далёкой планете повесился один Веритас Рацио, не выдержав такого надругательства над геометрией. Поднявшись на ноги, Агата демонстративно высоко вскинула подбородок и деловитой походкой удалилась в выделенную ей комнату, чтобы быстрее собраться и выйти из этого сумасшедшего дома. Тишину на веранде разбил звук разбившегося стекла – Цзин Юань не уследил за моментом, когда его напряженные пальцы сжали стакан слишком сильно, из-за чего тот лопнул в его руке. Обошлось без ран – чистое везение, не иначе. Но даже будь его рука изранена осколками, мужчине было бы наплевать на это сейчас. Со стуком прижавшись затылком к стене, на которую опирался спиной, Цзин Юань прикрыл глаза, с силой сжал губы и старался выровнять сбившееся дыхание. Кажется… у него всё же появилась кое-какая проблема. Вертикального характера. Он знал, что это соседство не пройдёт гладко и со временем наверняка придёт к закономерному итогу. Как он там говорил? Даже месяц вызывает обоснованные сомнения, да? Какой иррациональный оптимизм… Один день. Всего. Один. День. Терпения, которым Цзин Юань совсем недавно хвастался, хватило всего на один день совместного проживания с этой негодяйкой. Он не дурак. Знает, что нравится ей. Но также знает, что сейчас она злится на него по-настоящему, и это закономерно ведёт к тому, что градус её симпатии на данный момент снизился настолько, что она с ним и говорить не хочет. И знает, что к разозлённой фоксийской женщине в принципе лучше не приближаться, а к этой – тем более. Гордячка… Как вспыхнула, стоило ей уловить намёк на то, что не она владеет ситуацией и устанавливает правила. Острая на язык девчонка натурально изводила его, будоража, пробуждая в его сердце то, о наличии чего он даже не подозревал. Это, вероятно, был первый раз за всю его долгую жизнь, когда он наговорил столько непотребных неприкрытых намёков женщине, да ещё без капли смущения или стыда, с полным осознанием того, что он вот-вот готов был сорваться на откровенно грязные слова. Лишь бы переспорить, лишь бы заставить прикусить язык – прямо её маленькими заостренными клыками, которыми она сегодня утром впивалась в сочную клубнику. Цзин Юань не терпел проигрыша – ни в шахматах, ни в спорах. Даже ей при всём своём лояльном отношении уступать не намеревался. Не хочет проигрывать – пусть тогда изначально не ввязывается в заведомо проигрышное дело. Вот только он никак не ожидал, что этим советом придётся воспользоваться ему, а не его оппоненту. Маленькая языкастая д… Откуда у неё вообще подобные навыки? Она говорила, что в её арсенале из прочитанного дешёвые девчачьи романы? Что-то он сомневался, что она оттуда почерпнула знания о геометрии. И вряд ли такие книги учили тому, как виртуозно использовать подобные знания в качестве орудия для словесных пикировок. Умна не по годам. Цзин Юаня это лишь больше подкупает. Хриплый смешок сорвался с его губ, когда голову посетила мысль о том, какие ещё знания она могла почерпнуть из этих романов. Он краем уха слышал пару слухов о том, ради каких сцен девушки и женщины вообще читали подобную литературу и почему такое продавалось гораздо лучше ценных рукописей и многих по-настоящему полезных книг. Аи умная девочка. Она внимательно читала? Хорошо всё запомнила? Чувствуя, как низ живота охватывает жар, тянущее чувство становится лишь сильнее, а вся кровь явно устремилась туда, Цзин Юань обречённо выдыхает. Он знает, что так или иначе нравится ей. Знает, что сейчас она злится. И знает, что со своей вертикальной проблемой ему, похоже, действительно придётся справляться самому.