We’ll Both Be Fine

Мэри была защитницей и собственницей до костей. Она доказала это тем, что бегала со своим ребёнком почти пять лет. Она проливала за него кровь. Лгала ради него. Ради него голодала и не спала. Но Мэри не была идеальной. Она теряла самообладание. Она срывалась и жестко наказывала, но разве можно её винить? Она была матерью, испытывавшей сильный стресс. Абрам, конечно, нет. Он понимал, что был неправ, когда ходил за её спиной, ругался и увеличивал нагрузку. Но бегство и смена личности не оставили Абраму ничего, кроме имени, которое он мог бы назвать своим. Его плоть и кости принадлежали его отцу, его жизнь — матери, а его имя, волосы и глаза должны были быть выброшены, как мусор. И никогда не будут сохранены. В течение почти четырех лет у Абрама не было ничего, что принадлежало бы ему. Ни одной вещи. А потом он забеременел, вдруг его осенила мысль. Он создавал что-то, что будет принадлежать ему. Кого-то, кого Абрам мог бы назвать своим. Но Мэри хотела отнять у него это. Ужасное отчаяние охватило Абрама, он стал бороться с матерью так, как никогда не осмеливался. В течение нескольких месяцев они спорили друг с другом. Абрам не позволял это ей отнять у него. Потребовались споры, мольбы, уговоры, и наконец Мэри сказала «да». Может быть, дело было в том, что она увидела в глазах Абрама тот взгляд, который она узнала в своих собственных, когда родила Абрама. Отчаянная потребность в том, чтобы кто-то принадлежал тебе, а не наоборот. Мэри раздражало, насколько они с Абрамом похожи. Он был готов на всё ради Майло, точно так же, как Мэри — ради Абрама. Трудно было уберечь Абрама, когда он подвергал свою жизнь опасности ради Майло. Мэри была на пределе своих сил и понимала, что должна научить мальчика защищать себя, иначе её сын погибнет. — Нет. Майло, послушай меня. Если бы я была незнакомкой и спрашивала тебя о маме или бабушке, ты должен был бы ничего не говорить. Готов? Представь, что я плохой человек, который заходит в дом и сталкивается с тобой. И я говорю: «Привет, не знаешь, где твоя мама?» Майло посмотрел на Мэри из-под своей коричневой челки. Со временем она становилась рыжее, это волновало Мэри. — Мамочка… — начал Майло и повернулся к Абраму, который возился на пустой кухне, избавляясь от следов того, что они когда-то здесь жили. Мэри покраснела от гнева. — Нет! Нет, нет, нет! Майло, ты не называешь его мамой! Ты качаешь головой или говоришь, что не знаешь. Не говори плохим людям, кто или где твоя мама! Абрам сейчас не твоя мама! Как его зовут? У Майло задрожали губы, но он сглотнул и повернулся к Абраму. — Брэм. Мэри кивнула. — Когда мы отправимся в следующий дом, он будет твоим братом, Луи. Скажи это. Луи. Майло всхлипнул, но слёзы так и не потекли. — Луи. — Хорошо. Если придет плохой человек, что ты будешь делать? — Прятаться. — Именно. А ты выходишь из укрытия, если слышишь, что кто-то говорит тебе выйти? — Да. Мэри зарычала в разочаровании. — Нет! Майло, ты не выходишь из укрытия, пока я или Абрам не постучим в дверь, — она постучала по журнальному столику, на котором сидел Майло. — Ты выходишь из укрытия, если услышишь стук? Майло покачал головой. — Словами, Майло. — Нет, бабушка. — Нет. Ты выходишь только после того, как мы назовем секретный пароль. Неважно, сколько прошло дней, недель или месяцев. Ты не покинешь это место, пока мы не постучим. — Но… — Нет никаких «но». Разве я учила тебя пререкаться со мной? Отвечай! — крикнула Мэри. Майло больше не мог ничего поделать. Он начал плакать. Он быстро вытирал слёзы, но они не прекращались, из его рта вырывалось хныканье по поводу своей ошибки. Мэри начала злиться. —Прекрати! Прекрати это! Ты в порядке! Не начинай! А если тебя услышат другие люди? Тогда твою бабушку и маму заберут плохие люди, нас у тебя больше не будет. Так что перестань плакать, ты уже слишком большой для этого. — Мамочка… бабушка… — Майло заплакал, качая головой. Он всхлипывал, громко, ему было страшно. — Мама, не кричи на него, ему всего два года. Он ещё маленький, — защищал Абрам сына, проходя в гостиную. Он встал на колени рядом Майло и начал гладить его по спинке, пока тот плакал. Мэри нахмурилась. — Нет! Я говорила тебе, чтобы ты перестал с ним нянчиться. Вот что происходит, когда ты это делаешь. Ты не можешь позволить ему уйти от ответа, иначе мы окажемся пойманными и мертвыми. Майло икнул, пытаясь успокоиться, но слёзы намочили его щёки, звуки вырвались наружу. Мэри шипела на него, чтобы он замолчал, проверяя окна. Абрам изо всех сил старался успокоить Майло, но, поскольку Мэри спорила с ним о том, что лучше, это ему мало помогало. — Ты хочешь, чтобы нас поймали? Чтобы тебя забрали и у тебя была новая мама? Ты этого хочешь? Майло, всхлипывая завертел быстро головой. —Нет, бабушка, нет, — икая сказал он. Тут раздался звук подъезжающей к дому машины, Мэри с Абрамом замерли. Майло захныкал, Мэри рванулась вперёд, закрывая его рот свой рукой. Она приложила палец к губам и пристально посмотрела на мальчика, когда он задрожал. Абрам вцепился в его рубашку, но он, как олень в свете фар, ждал, что сосед уйдет. Они услышали, как открылась и захлопнулась соседская дверь. Еще несколько секунд они оставались на своих местах, пока Майло, наконец, не начал скулить. Лицо Мэри исказилось от ярости. Она схватила Майло за щёки и зарычала. — Никогда больше так не делай! Ты мог привлечь внимание соседей! Они бы тебя увидели! Из-за тебя нас чуть не убили! Перестань плакать, Майло! Мальчики не плачут! Прекрати сейчас же! Абрам напряжённо стоял рядом с ними. Он вышел из шокового состояния только тогда, когда Мэри подняла руку. — Нет! Мама, нет! Остановись! Пожалуйста! — Абрам бросился к Майло, закрывая своим телом плачущего мальчика. Мэри схватила Абрама за волосы, ругаясь. — Ему нужно учиться! Из-за него мы погибнем! Это ты во всем виноват! Ты меня не слушаешь! Ты думаешь, что я шучу! Если бы ты держал ноги закрытыми, как я тебе сказала, этого бы не случилось! Ты бесполезное дитя! Абрам схватил её за запястье, но Мэри вырвалась из его хватки и ударила его в спину. Она продолжала сыпать оскорблениями, называя его никчемным и проблемным, обвиняя его в ошибках Майло, а мальчик в это время со страхом наблюдал, как Мэри снова и снова избивает его отца. — Мама… — Нет, всё хорошо, Майло. Всё хорошо. Абрам вздрогнул, когда Мэри дернула сильнее. Она была так зла, что не слушала ни слова из того, что говорил Абрам. Майло содрогнулся и встал в сторонке, ожидая, когда это прекратится. В конце концов, это произошло. Мэри устала и пошла курить. Абрам подошёл к тому месту, где неподвижно стоял Майло, и вытер ему слёзы. — Не плачь больше. Пожалуйста, детка. Всё будет хорошо. Я знаю, что это трудно, но мне нужно, чтобы ты попытался, ради меня. Бабушка любит нас, просто волнуется. На неё давят, поэтому она нас так оберегает. Майло не понимал. Если бабушка их любит, почему она так пугает Майло? Почему он боялся ошибиться, когда она проходила мимо? Но если отец сказал, что бабушка делает это, чтобы защитить их, значит, он говорит правду. Майло кивнул, вытирая испачканное слезами лицо. Абрам вздохнул с облегчением и прижал его к груди. Они снова поедут в Америку, немного побудут в Мичигане, заедут в Колорадо, а потом остановятся в Сиэтле, где у одной из родственниц Мэри был приют, в котором можно было оставить Майло. Всё будет хорошо.