***
Школьники в коридоре шептались и постоянно бросали взгляды вслед идущему Антону. Он старался их игнорировать как мог, но душащий дискомфорт все равно не исчезал. Такое пристальное внимание никогда ему не нравилось, особенно когда оно направлено в негативном ключе. Едкие ухмылки и сочувственно поджатые губы, все они совсем были ни к чему. Отложенная разборка с Ромой нагоняла еще больше нервозности. Среди обыденного шума удалось выцепить знакомый мелодичный голос Полины. Плечи расслабились, и Антон с воодушевлением направился в нужную сторону. Наконец-то можно хоть с кем то разделить свое волнение! Он уже заворачивал за угол, но только увиденное заставило его резко юркнуть обратно. Он осторожно выглянул, с интересом разглядывая нечто любопытное. В менее обитаемоей части коридора стояли непосредственно Полина и некий собеседник. Приглядевшись, Антон узнал в нем парня из параллели, но его имя он не знает. О чем именно они говорили было не слышно, но по воодушевленному щебетанию Морозовой можно было легко догадаться. Парень же, изредка поправляя свою темно-русую копну волос, с интересом слушал, задавая вопросы и снисходидельно улыбаясь. Антон узнал этот Полинин взгляд: так она когда-то смотрела на него и недолгое время на Ромку. Он обязательно ее расспросит позже, а пока пускай воркуют. Сам парень совсем не выглядит как местные, так что будет интересно послушать Полинин рассказ. Оставалось надеятся, что она все же нашла того самого. Антон развернулся в другую сторону, оставляя их без сторонних наблюдателей. На фоне других размышлений тревога немного по угасла. Но вот ощущение взглядов не отпускало. Оглядевшись, Антон и правда заметил что вокруг много лиц из параллели. В памяти всплыл фрагмент, когда Лилия Павловна что-то говорила о совместном уроке. А ведь он совсем об этом позабыл, наверняка снова летал в этот момент в облаках. Антон осторожно облакотился на стену, дожидаясь урока, как вдруг услышал тихий свист неподалеку. Пробежав взглядом по всем окружающим, он наткнулся на небольшую компанию, смотревшая на него в упор. Волнение тут же дало о себе знать. Известная троица сплетников и стоящая рядом с ними Катя сьедали парня насмешливыми глазами, всем своим видом показывая свое превосходство. Особого ума чтобы понять, что они как-то замешаны в утреннем инциденте, не требовалось. Антон нахмурил брови, отвечая им такой же ехидной ухмылкой. Сейчас нельзя быть ни в чем уверенным, и пока ситуация с Ромой не прояснится, нельзя делать какие-либо выводы и подавать другим лишней информации о своем состоянии. Протяжный звонок заставил расстроится. С одной стороны, не нужно стоять среди толпы в коридоре, а с другой нужно будет выдержать урок с явно недоброжелательной параллелью. Ромки с его спутником все еще не было. Оно не удивительно, наверняка он сейчас долбит какую-нибудь стену или дерево, иногда прислушиваясь к бяшиной, какой-никакой, но поддержке. Задумавшись об этом, на место страха о собственной шкуре пришли мысли о чувствах Ромы. Антон ведь прекрасно помнил, как он реагирует на малейшие "предательства". Даже если ему навесили лапши на уши, наверняка он со своей тугодумностью сейчас мучается и терзает себя лишней болью. Наверняка за тугодумного он сейчас бы получил смачный щелбан. Мысли об этом даже успокаивали. Но это лишь догадки, пока что Антону неизвестно, какие тараканы сидят в чужой голове. Пока делать выводы, интересно ли ему в них копатся, рано. Все прояснится когда наступит сегодняшний разговор, и парню бы очень хотелось, чтобы все оказалось небольшим недопониманием. Чтобы Ромка снова по доброму оскалился, извинился на утренний инцидент, кидал бы какие-нибудь шуточки, успевшие стать привычными и смешными, пособачился бы с бяшей, а потом снова общался с ним как ни в чем не бывало. Антон понял, что не хочет терять этого. Эта дружба — совершенно не то, о чем он мечтал раньше. Это не культурные люди с общими интересами, а местная гопота, но отчего-то за это время они стали такими желанными. Хотелось стать настоящими друзьями с этим горе-дуэтом. Их общество доставляло огромное количество ярких красок в серую рутину. Антон не хотел представлять жизнь в поселке без них. Почему нужно проходить все эти непонятные трудности, высосанные из пальца? Пройдя в класс, Антон быстро пробежался глазами по свободным партам. Хотелось бы сесть с Полиной, но особо на неë надеятся не стоило, было довольно очевидно с кем она сядет. Чтож, так и произошло, и за первой партой он мог лицезреть все еще хихикающих "голубков" (как невольно уже прозвал их в голове Антон). Проходя мимо на задние парты, он поймал ее извиняющийся взгляд, и ответил бодрым кивком. За подругу было безусловно радостно, но её отсутствие в трудную минуту огорчало. Как по иронии судьбы, перед ним сели предполагаемые виновники Ромкиного гнева. Но вот Кати с ними не было, она села рядом со своими подружками. Сзади сидел в гордом одиночестве Паша, а впереди вместе сидели кучерявый и девушка с косичками. Правда, сегодня она в тугом хвосте, но это не имеет значения. Может, все не так плохо, и они вовсе ни в чем невиновны? Подозревал Антон сейчас всех и каждого, но особенно он зациклился на самых известных "гадюках". Гадюками Рома с Бяшей называли в своем кругу всех тех, кто не состоит в банде и делал кучу разных гадостей. В общем, как он понял, занозы в системе авторитета. Именно поэтому больше всех он опасался троицу из параллели, и Катю можно совершенно точно приписать к ним. Видимо, она неплохо с ними спелась. О всех он хорошо наслышан от его неоднозначных товарищей, поэтому от кого стоит ждать подлянки было уже понятно. Конечно, Катина свита и параллельная троица не последние в этом списке, поэтому пару-тройку человек из других классов он тоже обходил стороной. По крайней мере, из 10-тых классов больше крупных "засранцев" нет, но держать ухо в остро было необходимо ко всем. Даже самый правильный ученик может сотворить нечто подобное. В памяти плавали почти все рассказы Бяши об одноклассниках. Возможно, Антон так старательно искал виновного лишь от отчаянной надежды на то, что Роме правда наврали, сдали, рассказали что угодно, и его подлинной вины не могло идти и речи. Но это лишь надежды. Это неведание ситуацией ужасно выматывает. Урок начался. Татьяна Михайловна, угрюмая учительница физики, то и дело кричала на два неугомонных класса. Так как веселится ему было не с кем, Антон в кои-то веки решил позаниматься делом. В шуме было сложно сосредоточиться, но это не мешало так сильно, как неожиданно появившиеся мелкие толчки. Почувствовав на плече слабую боль от, видимо, ручки или карандаша, парень развернулся, вопросительно вскинув бровь. Сзади все еще сидел хитро улыбающийся Паша. Боже, что за детский сад? Он серьезно? Антон нахмурил светлые брови, отчего очки немного съехали, и вернулся к решению задач. Снова тыкание. Тяжело выдохнув, он опять развернулся, но Паша делал вид, что совсем не причем. И опять: только отвернулся и тут же стук ручкой в спину. Антон начал закипать, поэтому снова выдохнув, решил игнорировать. Все тщетно, тыкание продолжалось с еще бóльшей интенсивностью. Терпение лопнуло, Антон резко развернулся, раздраженно смотря на строющего из себя дурачка Пашу. — Чего тебе надо? — Мне? — он едко ухмыльнулся, а у Петрова только сильнее выросло желание ему хорошенько прописать, — Это тебе чего надо? От Пятифана. Глаза резко распахнулись, а в груди поползла мерзкая тревога. Догадки, что "гадюки" замешаны во всем этом, только что подтвердились. — Тебе так интересно? Что мне от него надо должно волновать кого угодно, но уж точно не тебя. — Антон презрительно сморщился, радуясь про себя от удачной попытки стереть с лица собеседника гадкую ухмылочку. Теперь тот сидел с серьезным озлобленным лицом. Как же легко их разозлить. Капля высокомерия — и дело в шляпе. — Не хочешь говорить — не надо. Во всяком случае, вряд ли у тебя теперь получится добиться своей цели, сплетничек. — Паша вернул на лицо насмехающуюся гримасу, но теперь на ней явно была видна злоба и обида. — Говори за себя, если у тебя не получилось этого сделать. — продублировав его выражение лица, Антон развернулся обратно, оставляя последнее слово за собой. Он еще никогда так не был благодарен Бяше за его бесконечный источник всех сплетен. Правда, почему его назвали сплетником Антон так и не понял, но большого значения этому не придал. Больше его не донимали, если не обращать внимание на прожигающий взгляд за спиной.***
Оставался всего один урок до конца этого, уже успевшего вымотать, учебного дня. Неизвестность перед встречей пугала, но Антон четко для себя решил ни в коем случае не прогибаться под чужие правила. В нос резко ударил шлейф ежевики. Не успел он остановится, как перед лицом из-за угла выскочила Полина, неловко врезавшись в мальчишескую грудь. — Вот ты где! — она быстро схватила еще не успевшего что-либо понять Антона за руку и увела к окошку в конце коридора. — Полина? — высвободив руку, он сначала недоумевал к чем такая спешка, а потом заметил два силуэта возле дерева на школьном дворе. Со второго этажа было хорошо видно, и узнать в них Рому с Бяшей, не составило тяжелого труда. Пальцы дрогнули, и предательский ком подкатил к горлу. — Прости, что утром не подошла. Ты как? — девушка слабо дотронулась до плеча, с виноватым взглядом прося прощения, — Помни, что всегда можешь ко мне обратится в случае чего, — она кивнула в сторону курящих подростков за окном. — Я не виню тебя, Полин. Я ведь и сам в состоянии справится с этим, — слабая улыбка тронула губы, после чего послышался слабый выдох Полины. Она тоже улыбнулась, — Со мной то все ясно... А вот с тобой не очень. — О чем ты? — О мальчишке, с которым ты вежливо болтала сегодня, — Антон озорно улыбнулся, подначивая подругу, на что та смущенно хихикнула. — Ты видел, да? Тогда у меня для тебя большая куча подробностей, — настроение подскочило от возвращения привычной веселой обстановки. Он совсем не чувствовал себя брошенным из-за того, что Полина это время провела с неким парнишкой, о котором еще предстоит узнать. Антон все понимал, да и параллели не так часто пересекаются, поэтому ни о какой обиде на нее не могло идти и речи. Но собеседница неловко прикусила губу, вновь возвращая взгляд в окно, — Но лучше оставить эту информацию на лучшие времена... Антон понял, о чем она говорит. Такой расклад его вполне устраивал, отчего он согласно кивнул, завершая разговор. Рассматривая безмятежно курящих друзей за окном, парень вдруг вспомнил об одной маленькой, но очень значимой детали. Оля. Руки казалось закоченели, в голове проносились самые разные варианты событий. Было понятно, что разборки будут не самые приятные. Прошлый опыт показал, что в таких ситуациях лучше не держать Олю под боком. Вспомнив нож бабочку, который Ромка вечно таскает собой, Антон невольно поёжился. Нет, ставить сестру в такую опасность он не мог. Быстро попрощавшись с Полиной, Антон быстрым шагом направился в корпус начальной школы. От перемены оставалось не так много, поэтому нужно решить этот вопрос нужно как можно скорее. Впопыхах, он не заметил юркнувшую за ним с довольным видом Катю. Добравшись до нужного этажа, парень без труда выцепил белую макушку в полу-пустом коридоре. Уроки у неё закончились еще час назад, но она ходила на дополнительные занятия и кружки, чтобы ждать брата с пользой. Они заканчивались почти в то же время, что и Антоновы уроки, вот только куда её деть во время выяснения отношений, он не знал. На улице быстро темнело, и оставлять Олю одну там совсем не хотелось. Он выбрал самое, по его мнению, разумное решение: попросить учительницу на продленке приглядеть за ней. Она по совместительству ее классная руководительница, так что договорится не составит труда. И все же было стыдно, то что из-за его разборок Оле приходится вот так. А из-за кого все это? Рома! Рома Пятифан собственной персоной снова все усложняет. Неприятные ощущения теплились внутри, пока он вёл недоумевающую сестру за руку. Уже возле нужного кабинета путь преградила некая фигура. По светлой косе, немного задевшей его лицо, Антон сразу понял кто это. Катя, гордо заслонив собой дверной проем, сделала наигранно добрую улыбочку, переводя взгляд на Олю. — Петров, отойдем? Сестрёнку можешь прихватить. — Боже, Смирнова, сейчас не до те... — не успел он вывалить все свое недовольство на девушку, как она резко прервала его жестом руки, не дав договорить. — Это касается еë, — она кивнула в сторону притаившейся Оли, и он тут же замолчал, — Я видела как сегодня Пятифанов опять разбушевался... — она снова приняла этот невинный облик белой овечки, отчего Антон не стал сдерживать свой скептицизм на лице, — Если тебе требуется, я могу присмотреть за твоей сестрой во время твоего...Отсутствия. Еще ничего не знающая сестра лишь неуверенно бегала глазами по подросткам, в попытках сложить пазл о ситуации. Антон, сильнее сжав ее руку, задумался. Хотелось бы сразу же выпалить "нет", но немного поразмышляя понял, что это может оказаться очень кстати. Он не знает, примут ли Олю просто так, с учетом того что продленка платная. И все же скорее всего примут, вот только тут появляется другой риск. Если Ромин гнев зайдет слишком далеко, с Антоном может случится что угодно. Может, он его так изобьет, что тот будет не в состоянии встать со снега из-за ноющих конечностей. Учительница будет терпеливо его дожидаться, и рано или поздно Оле придется идти одной. Не хотелось, чтоб она обнаружила своего брата в избитом состоянии. Он совсем не боялся драки, наоборот, он был к ней готов даже больше чем к любому другому варианту. В случае чего, Катя знает что может произойти и отведет Олю домой. Но вот что она попросит взамен? Безусловно, Полина бы даже лучше справилась с этой задачей, только вот у нее сейчас занятия по скрипке. А значит самый выгодный вариант сейчас — Катя. — Что ты хочешь? — Антон раздраженно хмыкнул. Ему очень не нравилось, когда он оказывался в уязвимом положении. Самому то всегда можно выкарабкатся, но сейчас от его решения зависит и сестра. Ужасно хотелось нагрубить, ударить или накричать на Катю. Она выбешивала всем своим нутром, но Антон взял себя в руки. Как-никак она сейчас может здорово помочь, так что свое необоснованное отвращение он старался пока сдерживать. — Ничего особенного. Пока я просто прошу проводить меня до дома, — Она гордо подняла нос, но видя нарастающую злость парня, отчего-то поникла. Антон не стал обращать на это внимания, его совсем не волновало, что у нее на уме, — Но может еще чего додумаю. Времени до звонка оставалось всего ничего, поэтому пришлось поднапрячься и уже решить, кому доверить сестру. Конечно, все нутро противилось одной мысли о том, что дорогую сердцу Олю придеться отдать в руки самой главной гадюке, но этот вариант казался самым выгодным. Он догадывался, что та приследует свои цели, но очень надеялся на то, что Олю ее планы не коснутся. — Идет, — на лице девушки зацвело самодовольное выражение, пока Антон боролся со своим желанием проехаться по нему кулаком. Было даже немного совестно перед собой, как никак девушка, но со своими ощущениями совладать было сложно, — Но учти Смирнова, если ты её хоть пальцем тронешь... Тебе очень не поздоровиться. Не смей впутывать ее в свои сети, поняла? Возможно, в других обстоятельствах он бы не злился так сильно, но раздражение из-за Пятифана лишь сильнее разгорелось, словно пожар на ветру. — Договорились! Тогда мы посидим с твоей сестренкой в школьном коридоре, — Катя приторно улыбнулась смутившейся девочке, и парень почувствовал как его руку сжали чуть сильнее. Антон раздраженно пробурчал что-то на подобии "иди уже", после чего отошёл с сестрой в сторону. — Может уже объяснишь, что происходит? — Оля глядела на брата, дожидаясь ответов. — Тут такое дело... Когда закончится твой кружок, ты должна будешь немного побыть с моей одноклассницей, — сразу останавливая шквал вопросов движением руки, он продолжил, — Почему, расскажу дома. — Антон оглядел любопытных детей вокруг, что даже не скрывали своих взглядов, — тут не очень безопасно. Она уныло кивнула. Слабо улыбнувшись, Антон осторожно погладил ее плечо в знак немых извинений и поддержки. Наверняка сестра знала, что в его жизни тут есть проблемы, но терпеливо ждала, когда он расскажет обо всем сам. Она ведь и сама хранит некоторые тайны. Увидев, что время поджимает, парень еще раз быстро извинился, на ходу напоминая Оле чтобы никуда не убегала и не волновалась, и стрелой побежал в класс. Он все равно немного опоздал, но учитель не обратил никакого внимания на это. Быстро сев на свободное место рядом с Полиной, Антон выдохнул. — Где это ты со Смирновой пропадал? — Полина тихим шепотом заговорила, поглядывая на Катю. — Почему сразу с ней? — как говорится, не пойман — не вор, поэтому Антон первым делом решил прощупать почву. — Вы оба опоздали. Устало выдохнув, он переждал момент, когда учитель подошел опасно близко, после чего вновь заговорил: — Мне пришлось с ней договориться, — поймав удивленный взгляд подруги, Антон продолжил формулировать слова как можно понятнее, — она посидит с Олей, пока я буду с Ромой. Полине два раза повторять не надо. Она расстроено качнула головой, чем напомнила недавний жест Оли. — Ромка как обычно добавляет лишних забот, — девушка перевела взгляд на напряженного Антона, — Мне очень жаль, что так выходит... Расскажи мне потом, почему он так взбунтовался сегодня, ладно? — Обязательно. Знаешь, меня это уже раздражает, — он нахмурил брови, показывая свое огорчение, — Такие выходки отбивают всякое желание возится с этим человеком. И ведь самое грустное, — Антон притих, поймав строгий взгляд учителя, после чего продолжил на полтона тише, — что сам Ромка от этого страдает. Видно же, что мучает себя лишними мыслями, хоть и скрывает. Полина восхищенно и удивленно улыбнулась: — Я рада, что ты это заметил. Он дурак каких поискать, постоянно все усложняет себе во вред, — та сочувственно покачала головой, — Не говори никому, что это я тебе рассказала, но Ромка ведь очень ранимый, когда дело доходит до доверия. С ним сблизиться — тоже самое что приручить дикого волка. — Кстати об этом! — Антон встрепенулся, но тут же затих, поглядывая на незамолкающего преподавателя, — Что с тобой было в тот момент, когда ты вертелась вокруг него? Девушка стыдливо улыбнулась, после чего начала рассказывать: — Я тогда подумала, что если сделаю вид, что мне нравится он, а не ты, то он тебя простит и вы помиритесь, — парень удивленно вскинул брови. Он ожидал услышать что угодно, но не это, — Потом поняла, что это очень глупо и я сделаю только хуже всем, и себе в том числе, — она невесело хмыкнула, — мне же самой было противно. Столько лет дружили, и я все время знала о его чувствах. Оглядываясь назад, понимаю, что это мой самый безрассудный и глупый поступок. Может, я надеялась, что смогу зацепиться за него, но нет... Конечно у меня ничего не вышло. Поэтому дольше двух дней я не выдержала. Уже тогда поняла, какой абсурд я творю. Благо, видимо Ромка наконец-то остыл. Я больше не видела в нем горечи от того, что его любовь невзаимна, больше нет того восторга, когда я к нему подхожу. Тут уже скорее осталась привычка, а когда он поймет, что можно не бегать с ножом за моими кавалерами, это вопрос времени. — Вот как... — Антон уставился в стену. Сейчас он получил довольно много новой и важной информации. Нужно было переварить все это, поэтому он умолк на время. Полина же приняла это по-своему. Она обеспокоенно оглядела соседа, привлекая его внимание вопросительным "Антон". — Антон? Ты чего? Тебе противно? — девушка поджала губы, уже готовясь извиняться. Ей было стыдно за свое безрассудное поведение, но больше всего она боялась, что Антон не поймет ее мотивов и отвернется от их дружбы. Именно поэтому ждать хоть какой-нибудь реакции от него было мучительно. В этот момент блуждающий в своих великих думах Петров наконец-то услышал и понял что ему говорит подруга. Даже стало стыдно. Полина сейчас открыла ему свои переживания и плохие, по её мнению, поступки, что зачастую очень сложно рассказать кому-либо, а он, никак не отреагировав, стал втыкать в стену с недовольным лицом. Со стороны он наверняка выглядел не так, как надо, поэтому Антон принялся исправлять ситуацию. — Что ты, Поля! — из-за эмоций фраза получилась громче чем надо, и взгляд учителя уже сулил рассадку по разным партам, — Я просто задумался. Думаю, ты поступила неправильно по отношению к себе и к Ромке, но то, что ты хотела помочь мне таким образом, трогает. Она снисходительно улыбнулась, облегченно выдыхая. — Ты сказал то же самое, что и я. Но я рада, что ты меня понял. - поймав возмущенный взгляд Антона, Полина захихикала, разряжая обстановку. Долго находиться в напряженной атмосфере не хотелось, поэтому он по-доброму рассмеялся вместе с ней. Это стало последней каплей для Григория Михайловича, и уже через пару секунд Антон удалялся с первой парты на другую свободную. Было ужасно неловко от строгих криков, но сейчас это было не так уж и важно. Важно то, что хотя бы на время удалось отвлечься от докучающих переживаний, и на губы автоматически поползла задорная улыбка, когда он поймал виновато-веселый взгляд подруги. Так странно было чувствовать одновременно не отошедшее озорство и стыдливость. Одно лишь больше распаляло другое, но теперь на последней парте эти ощущения разделить было не с кем. Решив наконец послушать речь учителя, Антон начал делать пометки в тетради. Что угодно, лишь бы не возвращаться к мыслям о Роме. Хватит с него.***
Остаток урока пролетел незаметно, да и разговор с Полиной немного успокоил натянутые нервы. Но эффект был недолгий — тремор в руках и напряжение снова дали о себе знать, когда парень натягивал на себя куртку. На улицу он выходил медленными не уверенными шагами. Небо уже потихоньку темнело, цвет становился грязно-голубым. Глубоко вздохнув морозный воздух, слегка обжигающий непривыкший нос, Антон направился за школу, туда, где недавно стояли Бяша и Ромка. В груди все сжалось, стоило только заметить одинокий силуэт возле стены. Такое же было не так уж и давно, отчего казалось что все просто идет по второму кругу. Интересно, он тут стоит с самого утра? Стальные же у него нервы. Бяша видимо, ушел. Рома раздраженно перевел взгляд на подходящего Антона, а тот остановился, разглядывая чужое осунувшееся лицо. Что такое он успел натворить, чтоб довести Ромку до такого уставше-злого состояния? — Пришел, педик. — он затушил сигарету об ботинок, угрожающе-медленно подходя к Антону. — Пришел. Может, уже поведаешь мне, что происходит? — Антон почему то относился ко всей ситуации со скептизмом, пускай и было волнительно за товарища. А товарищ ли он? — А то ты не знаешь? — Ромка презрительно фыркнул, — не пизди. В долю секунды в щеке резко запульсировало от боли. Антон пошатнулся, но на ногах устоял. Шокировано приложив пальцы к ушибу, он перевел взбешенный взгляд на не менее разьяренного Ромку перед ним. Бьет, даже не разобравшись в чем дело? Злость стала все быстрее разрастаться. Ужасно хотелось ударить, повалить, унизить. Беспечность Пятифана ужасно раздражала. Сейчас раздражало все вокруг, эта школа, эти "правила", этот Ромка, что бьет своего вроде бы друга, а за что, так и не понятно. Все стало таким ненавистным, и эту ненависть он не стал в себе сдерживать, пускай она подпитывалась лишь отчаянной злостью. — Да что я, блять, сделал?! — вложив всю свою обиду и гнев в свой удар, Антон вмазал наугад по лицу напротив. Ромкина голова по инерции дернулась назад. В висках пульсировало от злости и азарта, а увидев капающую кровь с носа Пятифана, ему совсем снесло крышу. Ромка хищно оскалился, смазанно вытирая нос рукавом. — Неплохо для слепой крысы! — он сделал еще один выпад, попадая в висок. Антон сжал зубы и, не обращая внимания на боль, схватил его за воротник кожанки и швырнул в сторону стены. Столько ненависти и агрессии плескалось в обоих, столько не высказанных слов вертелось на языке. Сейчас было плевать на все, лишь бы нанести Роме как можно больше ударов, идти напролом и не думать ни о чем. Похоже, Пятифан чувствовал почти тоже самое. Бешенный разъеренный взгляд бегущего на него Ромки только подпалял желание его хорошенько поколотить. Тот с силой плечом врезался в грудь Антона, отчего он с громким выдыхом упал на покрытый льдом асфальт. Ромка надавил на плечи двумя руками, чтобы он не встал, и с едва слышимой отдышкой произнес: — Я пиздец в тебе разочарован, Тоха. — горькая усмешка появилась на чужом лице, и чувство негодования в душе Антона, казалось, скоро его разорвут. — Не молчи же! Скажи мне, что такого интересного ты узнал!? — он уже срывался на крик от нетерпения, пока тупая боль пульсировала по участкам тела. Хулиган крепко сжал челюсти, замахиваясь для нового удара и явно не собираясь отвечать на вопрос. Раздражение от этого только приумножилось, нужно было срочно выместить все то, что успело накопиться. Антон, рыча, пнул с размаху по Ромкиным ногам, отчего тот грохнулся рядом. У Пятифана совершенно точно был большой опыт в драках за спиной, но видимо сильные эмоции ослабили его бдительность. А может, она ослабла из-за слишком озверевшего и обиженного взгляда Антона. Удары сыпались по всему телу, но когда Рома пинал толстой подошвой, было особенно больно. Они все еще лежали на холодном асфальте, поочередно расквашивая друг другу лица и пинаясь ногами куда попадет. Очки уже давно улетели куда-то в снег, оставив после себя легкую царапину на переносице, но Антон даже не заметил их пропажи. Он опрокинул парня на спину и, не жалея силы, ударял по лицу, пока его не опрокинул Пятифанов, проворачивая те же маневры только в два раза сильнее. Рома бил больно — это Антон уяснил сразу же, поэтому подпитывал свои сжатые, с уже подранными костяшками, кулаки яростью, дабы ударить по-больнее. И у него это получалось, иначе бы Рома не считал его достойным противником. В ход шли любые способы причинить боль. Ромка взял вверх и не давал себя опрокинуть, раз за разом гневно ударяя по одному и тому же месту. Хотелось завыть от боли, но Антон держался и позволял себе лишь уставшие пыхтения, нанося Роме ответные удары. Усталость приходила быстро. Вскоре пыл поубавился, и сил причинить еще больше вреда другому, не было. Конечности болели и мерзли, в мыслях бардак и в душе вьюга. Ромка схватил за ворот куртки и скинул с себя уже уставшего Антона в соседний сугроб. Никто больше не нападал. В голове опустело, и лишь ноющие ушибы постоянно давали о себе знать. Тяжело дыша, парни молча лежали на сугробах, стараясь прийти в себя. Небо уже окончательно потемнело, но звезд еще не было видно. Сколько времени прошло? — Ты ведь ровным пацаном кажешься, — Пятифанов заговорил первым, с какой-то болью в голосе, понятной ему одному, — в жизни бы не подумал, что ты, сука, пиздишь с девчëнками о моем бате. Знаешь ведь, уебок, что больная тема, еще и слухи в гадюках распускаешь? — он снова ухмыльнулся, — даже не думай, что у тебя теперь будет тут спокойная жизнь. Антон замер. И в этом дело? Это казалось настолько абсурдным, что поначалу он испытал лишь желание рассмеятся. Хотя стало даже интересно, что случилось с его папой, раз он это назвал больной темой. — Ромка, ты дурак? — заметив злобно нахмуренные брови, Антон окончательно убедился, что это не шутка. — И тебя даже не смутило, что ты мне ничего не рассказывал о своем отце? Рома задумался, возвращая взгляд к безоблачному небу. Лицо приобрело уже заинтересованное выражение, и он посмотрел на лежащего рядом парня уже с долей надежды. — Я об этом не подумал, — он подложил руку в крови под голову, издав слабое шипение, — но мало ли, что ты им наплел... — И кто же тебе рассказал, что я "сплетничал" о твоем отце? — Антон начал снова закипать. Только теперь это была не разрушаются все вокруг ярость, а уже уставшее раздражение. Ромка поджал губы. Он постоянно отводил взгляд в сторону, когда Антон произносил слово "отец", пускай разговаривали они не об этом. — Катя. И чепушилы с параллели, — он нахмурился, обдумывая свои слова. Антон же молча сверлил его взглядом, дожидаясь момента когда Рома соберет все кусочки легчайшего пазла. Все было настолько очевидно, что наводило на определенные мысли. Ромка ведь не глупый парень, да и знает местных гораздо лучше самого Антона. Он просто хотел так избавится от него? Но это ведь совсем не в его духе. Ничего не складывалось. — Блять, Тох, значит ты не пиздел им ничего? Это они мне напиздели? — Дошло наконец? Ромка цокнул, поднимаясь с сугроба. — Меньше пафоса, Петров, — он порывисто что-то поднял со снега, вытер об штаны и протянул все еще сидячему Антону, — Я подумаю над твоим прощением. — Ах, ты подумаешь? — тот резко вырвал очки из рук Ромы, быстрым движением нацепив себе их на нос. В теле еще ныло, но сейчас это совсем не волновало, — Можешь не стараться, у тебя это плохо получается, — он махнул рукой, разглядывая раны на чужом лице, — Уже плевать. — Чего? — Рома сложил руки на груди, стреляя в парня зоркими глазами. — Ничего. Я не собираюсь снова бегать за тобой, Ром. Если я тебе не нравлюсь, можешь сказать прямо, а не цепляться за ерунду чтоб со мной поругаться. — Антон поджал губы и, не желая больше видеть Пятифана, быстрым шагом направился во двор, оставляя последнее слово за собой. Ромка сзади что-то говорил и возражал, но, убежденный в своих доводах, Антон не хотел его слушать. Вот и пришел конец этой дружбы. Было даже грустно, ведь было правда интересно что из этого выйдет. Но оборачиваться он не собирался. Слишком обидно, слишком больно. — Ты куда? Тоха! Петров, блять! — Ромка кричал что-то вслед, но в конечном итоге шумно выдохнул сквозь зубы и в агрессивном шаге направился домой. Все оказалось даже хуже, чем предполагалось. Такого варианта событий уж точно не было в Ромкиных планах, и уж больно сильно он снова резанул прямо по сердцу. Что не так с этим Антоном? Может, Рома бы пошел за ним, но почему то вариант оставить его в покое и уйти показался правильнее. Да и жгучие раны никуда не делись. Надо бы обработать, но сил не было. Промоет дома под старым краном. Умеет же этот Петров разукрасить лицо! Вздохнув привычный никотиновый дым, Рома решил подумать обо всем дома. Оставалась надежда, что Антон просто вспылил и скоро вернется. С чего вообще у него возникли выводы, что он ему не нравится?***
Вот и разошлись по разным сторонам. Странные ощущения. Антон черпнул немного снега, стараясь вытереть им кровь с лица. Нельзя представать перед Олей в таком виде. Ромка сказал, что это Катя ему наплела ту чушь, в которую он охотно поверил? Ужасающее осознание стрельнуло в голове, от которого паника легким ветерком пробежала по спине. Катя же сейчас с сестрой, и посидеть с ней она вызвалась первой. Но у Смирновой же никогда не бывает просто так! Антон рванул на другую сторону двора, будто это чем-то поможет. Дыхание сбилось, а ноющие травмы лишь больше подгоняли дискомфорта. Как же он не догадался, все же лежало на поверхности! Остановившись недалеко от старой лавочки, Антон старался отдышаться, с облегчением наблюдая как Катя мило общается с Олей. Но почему они тут? Она же обещала, что будет ждать с девочкой в коридоре. Звонкий смех сестры был слышен в тишине особенно четко, но настороженность от этого никуда не делась. Может, хотелось больше размышлять о коварных планах Кати, чтобы хоть как-то отвлечься от недавних событий. Конечно, он помнил, что надолго избавится от мыслей о Роме не получится, и все равно они настигнут рано или поздно, но пока есть возможность надо отгородиться от них по максимуму. Антон быстрым шагом направился к девочкам, надеясь, что на лице не сильно заметны следы недавней потасовки. — Тоша! — Оля первая заметила приближающегося брата, радостно подскочив со скамейки. Катя же хмыкнула, замечая на чужом лице свежие раны. — Я вернулся, — Антон раскрыл руки для объятий, в которые девочка с удовольствием нырнула, еще не заметив его состояние. Родные объятия значительно успокоили, позволив хотя-бы немного сбросить напряжение. Да так, что на секунду даже захотелось расплакаться от пережитой эмоциональной трепки, но быстро подавив в себе эту слабость, он грозно сверлил взглядом ухмыляющуюся Катю. — Твоя одноклассница такая крутая! — сестра отстранилась, и только сейчас заметив побитое лицо Антона, замолчала. — Я тебе все объясню, — он зыркнул в сторону лавочки, и Оля сразу поняла, что он имеет ввиду, — только дома. Она качнула головой, хотя сама видимо была очень расстроена состоянием брата и надеялась, что он поделится с ней своими переживаниями. В то время одноклассница, уже с меньшей уверенностью, встала со скамейки. Вид у неё был непривычно смущенный, и было там даже некое сомнение. Но зацикливаться на этом не хотелось от слова совсем. Не будет же она творить пакости по дороге с таким видом? Антон еле держался, чтобы не показывать свою неприязнь в присутствии Оли. — Ну что же ты, Петров! А мне не расскажешь? — Катя попыталась насмешливо ухмыльнутся, но из-за её взволнованности это вышло неестественно и нервно. Вроде пытается плеваться ядом, но что-то у неё не особо выходит. Об этом можно было бы поразмышлять и открыть для себя новые теории, как в его любимых детективах, а в такой ситуации определенно есть над чем подумать, но голова была занята совсем другим. Он проигнорировал её фразу. Всё ныло от синяков, на душе тяжко, слабость медленно окольцовывает тело. Поскорее бы довести уже Смирнову до дома, рассказать Оле основную суть его проблем, и наконец лечь в кровать. Может даже не просыпаться. Было даже представить тяжко, что его ждет завтра. Как раньше уже точно не будет. Но завтра - это завтра, и с завтрашними препятствиями уже будет справляться завтрашний Антон. Сейчас же самой сложной задачей была сестра. Как с ней этим поделится? Это будет сложно как для него самого, так и для неё. Рассказывать совсем не хотелось, но не рассказать было нельзя, иначе это значительно пошатнёт то семейное доверие, которое они развивали вдвоем вдали от родителей. Антон тяжело выдохнул, в голове примеряя новые сценарии разговора и совсем не замечая разговоры Оли и Кати. Последняя то и дело бросала взгляды на утонувшего в своих мыслях парня, но он их попросту не замечал. Лишь когда сестра сжимала его руку, Антон возвращался в реальность, стараясь больше внимания уделять дороге. — Эй, — Катя отвела задумчивый взгляд в сторону домов, — Вы же в лесу живёте? — Да. Мне приятно, что вы, мадам, меня так уважаете, но всё же я предпочитаю на "ты". — Дубина! Кто это тебя тут уважает, псих?! Ты там не один живёшь! — Она мгновенно вспыхнула от негодования, но Антона это не раздражало, а лишь позабавило. С нынешним состоянием любая крупица обыденности была спасительной. А от удивлённого лица Оли так совсем захотелось расхохотаться, — И вообще-то правильно мадмуазель, а не мадам, грамотей. — Как скажешь. Дальше они шли в тишине. Даже Оля была подозрительно тихая, но скорее всего она просто устала. Дорога оказалась недолгой, и вскоре они дошли до нужного дома. Катя занервничала перед калиткой, с беспокойством поглядывая на свой дом. Она была очень румяная от мороза, и изредка шмыгала носом. Было ощущение, что ей не хотелось возвращаться туда. Может, она не предупредила маму о том, что задержится? Лилия Павловна - суровая женщина. Но слабо верилось, она же вечно к ней бегает, сказала бы. А вот Антон не предупреждал. Кажется, дома ничего хорошего его тоже не ждёт. - Ладно, пока. Ты свою часть выполнил. - Девушка открыла калитку и, не дожидаясь ответа, ушла в сторону двери. Из её окна была видна яркая гирлянда, и ему вспомнилась ёлка у школы. Теплая ладонь Оли, что не отпускала его всю дорогу, морозный воздух и мягко падающие снежинки. Всё это натолкнуло на мысль, почему то вызывающую чувство безысходности. Скоро Новый год.