***
День шëл медленно и тягуче, но в голове парня не оставалось воспоминаний об прошедших уроках или событиях. Он едва мог вспомнить что было пять минут назад, что уж сказать о болящей голове. Полина даже один раз сказала, что сегодня он похож на ходячего мертвеца. Антон сначала посмеялся с этой фразы, но со временем стал убеждаться что она в общем-то права. Недосып явно плохо на него влияет. Но только ли в нём дело? Направляясь за толпой в нужный кабинет, Петров даже не замечал куда он направляется. Глаза в пол, руки по швам, он просто шёл туда куда шли все, поэтому не заметил перед собой невысокую фигуру, активно что-то рассказывающую собеседнику. Зудящая голова врезалась в чужие лопатки. Петров отшатнулся, тут же хватаясь рукой за ушибленный лоб и приоткрывая зажмуренные глаза. Бяша резко повернулся с недовольным лицом, явно собираясь разразиться гневной тирадой, но завидев знакомую светлую макушку, расплылся в добродушной улыбке, демонстрируя свою чёрную дыру. Юноша мысленно выдохнул что перед ним стоит именно его друг, а не кто-то другой. Иначе лишних разборок было бы не избежать. — Тоха, на! Здарова братка! — бурят протянул руку для рукопожатия, однако завидев не самое свежее состояние своего друга, едва заметно нахмурился, уже более внимательно разглядывая парня перед собой. — Извини. И тебе привет. — холодная ладонь накрыла чужую, уже смутно знакомую, прохладную и влажную. Только спустя пару каких-то секунд, блондин заметил на себе аж два чересчур внимательных взгляда. Первым он поймал Бяшин, что стоял напротив с недоумëнным выражением лица, а второй ловить пока не осмелился из-за догадки, кому именно он принадлежал. Но тот продолжал сверлить тёмными бездонными глазами уже стушевавшегося Петрова, поэтому не встретиться с родными глазами равнялось пытке. Голова медленно повернулась, замирая в предвкушении, а болотные глаза все же встретились с ожидающим взглядом. Ромка вальяжно распластался на подоконнике, подпирая корпус тела обеими руками по сторонам. Его внешний вид буквально кричал о независимости, лёгкости и непринужденности обладателя, но все же грубые пальцы с побитыми костяшками барабанили на белой поверхности незамысловатую мелодию. Поймав ответный взгляд, искусанные губы слегка расползлись в тихой усмешке. Блондин ещё сильнее напрягся, после того как чуткий взор стал бесстыдно оглядывать помятый вид одноклассника с головы до ног. Во взгляде плескалась напускное веселье, но почему-то Антон уловил в нëм беспокойство и волнение, спрятанное от чужого внимания. Они так бы и стояли, молча разглядывая друг друга, заглядывая в успевшие стать родными глаза, пока белобрысый парень вдруг пришёл в себя, и встрепенувшись, теперь стал бегать глазами от одного лица к другому. И оба пялились на него, явно ожидая ответа на их немой вопрос. Но какой — парень не понял. — У меня что-то на лице? — светлые брови невольно выгнулись, выражая удивление их носителя. Но после, вспомнив свои растрепанные белесые волосы, торчащие во все стороны, помятая школьная форма, не присущая прилежному ученику, ну и конечно невероятно усталое лицо с огромными мешками под глазами, все встало на свои места. Вроде, всего две бессонные ночи и нагруженные два дня, а результат будто Антон выживал на необитаемом острове без еды, воды и сна. Парень поспешил оправдаться перед неоднозначным товарищем, неосознанно говоря громче, дабы второй из компании местного авторитета тоже четко расслышал половинчатую правду: — Я просто не выспался, вот и помятый маленько. Протянув протяжное «ааа», Бяша начал что-то рассказывать про народные средства для крепкого сна. И парень бы с удовольствием послушал, однако сейчас он был опять загипнотизирован никем иным как Романом Пятифановым. Такое формальное обращение всегда возникало в голове при виде такого Ромы. Такого расслабленного, но с серьёзным выражением лица. Такого непринужденного на вид, но очень загруженного какими-нибудь мыслями внутри. Такого нечитаемого, когда внимательным взглядом оценивает всего Петрова, тут же улавливая недосказанность причины его рассеяности. Иногда Пятифан пугал тем, как мастерски он может переключить на себя внимание, толком для этого ничего не делая. Но не успел Антон об этом подумать, как оглушающий звонок вновь резанул по ушам, вызывая порыв сморщить лицо. И ведь даже это не удалось скрыть от чутких глаз. Коротко махнув на прощание Бяше, Петров вялой походкой направился в кабинет, сливаясь в толпе одноклассников. Все было как в тумане: вот он идет к своей парте, вот роется в портфеле в поисках нужного учебника, вот заходит в класс учительница… Но как только парень решил взглянуть, какой у них вообще урок, тут же протрезвел, ведь обычный учебник алгебры на столе, даже лёжа смог ударить по голове бедного парня. Алгебра! Уже знакомое ощущение паники и страха вновь захлестнуло по самую белокурую макушку Антона. В голове пронеслась ненавязчивая мысль, что после раздора с Ромой, это ощущение стало появляться в разы чаще. Тонкие пальцы стали ещё холоднее чем обычно, сердце застучало в бешеном ритме, а зудящий голос преподавателя, объявляющего подробности на счет контрольной, казался громким криком самого дьявола. Осознание своего губительного положения только подлило масла в огонь. У него было столько времени на подготовку, но вместо этого парень решил готовить пельмени в чужом доме и вырезать бумажные снежинки. Хотелось взяться за голову и отчаянно завыть, когда одноклассница уже раздавала листочки с заданиями. Мозг принялся быстро вспоминать хоть что-нибудь, но в голову лезли только негативные мысли о не самом светлом ближайшем будущем. Если опять будет три, то что будет? Конец света? Нет, скорее конец его жизни. Точно, его прирежет либо Лилия Павловна своим острым взглядом, либо мама своим недовольным лицом и нравоучениями, на пару с папой, которого не особо волнуют оценки сына, но он для вида постоит рядом, нахмурив брови. Перспектива быть зарезаным Ромкиным ножом уже не казалась такой плохой. В классе стало тихо. Вроде вот, тишина которую Петров желал с самого утра. Лишь тихие шепотки и постукивания ручкой были ели слышны. И от этой тишины становилось ещё хуже. Тяжело вздохнув, Антон принялся всматриваться в напечатанные примеры, в попытке выудить из своей памяти хоть самую малость. Зубы покусывали край пластиковой ручки, шестеренки в голове активно пытались крутиться, но их значительно затормаживала головная боль и апатия. Юноша даже не заметил, что уже несколько минут просто смотрит в листок, даже не пытаясь в него вчитаться. Вдруг стало так клонить в сон, что он готов был так и уснуть с ручкой во рту над злосчастной бумагой. Но вот только прилетевшее нечто, стукнувшее по макушке, заставило отогнать сонливость и более трезво воспринимать происходящее. Чувство дежавю не заставило себя ждать. Опять откуда-то с головы прилетел смятый клочок бумаги, и судя по его виду, несложно догадаться о личности его отправителя. Неужели Пятифанов опять назначил драку? А за что? Пельмени не понравились? Или может, из-за того что зашел к нему когда он мылся… Резко оборвав поток мыслей, который явно шёл куда-то не туда, Антон встряхнул головой, чувствуя как к щекам прилил лёгкий румянец. «Ну вот зачем вспомнил? Так все, вдох, выдох…" Подрагивающими пальцами белый комок был успешно развернут. Однако вместо короткой надписи, весь лист на удивление был исписан. На тетрадном листе корявым подчерком были выведены какие-то цифры и буквы. Светлые брови скатились к переносице, а чуть тщательнее вчитавшись в бумагу, осознание тут же прилетело в голову. Это что, ответы? Так еще и с решением. Кинув вопросительный взгляд в хулигана, парень не ожидал быть пойманным так быстро. Рома все это время неотрывно смотрел на Петрова ожидающим взглядом. Ещё пару секунд Антон вглядывался во взаимносмотрящие глаза, пытаясь выудить из них насмешку, ехидство или надменность, хоть что-нибудь что бы указало на розыгрыш или обман, однако не встретил там ничего из этого, лишь едва заметное волнение и искренность. Первым отвёл взгляд Пятифанов, в непринужденной манере откидываясь на спинку стула и скучающе вертя ручку в пальцах. Блондин ещё недолго пялился в чужой тёмный затылок, пытаясь проанализировать происходящее и унять приятную волну в груди. Ромка почувствовал, что на него все еще смотрит пара болотных глаз, отчего недовольно нахмурил брови, показывая жестом что осталось не так уж и много времени. Встрепенувшись, Антон стал дрожащими руками переписывать в тетрадь для контрольных работ примеры и задачи с подкинутого листа. Сейчас не особо волновало, правильно ли там все решено, лучше это чем ничего не написать вовсе. И стало так хорошо. Пускай сейчас в приоритете быстро переписать ответы, в душе разлилось тёплое молоко с мëдом, запели птицы и распустились бутоны цветов. Сонливость, апатия и излишняя чувствительность никуда не делись, но они стали значительно меньше, лишь маячили где-то на фоне ярких чувств. Сомнения все же появились, вдруг он подкинул неправильные ответы? Но они тоже полетели в корзину к усталости. Казалось, скоро вырастут крылья за спиной, и парень взлетит высоко в небо от радости и воодушевления, которое он испытывает прямо сейчас, держа в руках спасительный листочек. Неужели хулиган так извиняется за то, что в субботу занятия заменились уборкой? Если это правда, то Антон готов вечно убираться в его доме, только бы он снова оказал такой значимый и нужный, пускай совсем незначительный для остальных знак внимания. Значит, ещё не все потеряно? Ещё есть шанс вновь стать верными товарищами?***
Со звонком Петров сдал тетрадь, выискивая взглядом в толпе своего спасителя. Однако знакомый спортивный костюм не было видно на горизонте. Бяши тоже. Хотелось поблагодарить, увидеть довольный, и в то время смущенный взгляд, мягко улыбающегося Ромку, который всем своим видом показывает как ему понравилась благодарность. Такое уже было однажды, когда в руках белобрысого парня оказался заветный полароид. И как же это прекрасно, чувствовать что хулигану, которого боится добрая часть школы, а то и посëлка, приятна твоя благодарность. Но он наткнулся лишь на заинтересованную пару зелёных глаз. Катя сидела за первой партой, хищно наблюдая за тем, как тетрадь Петрова летит в стопку таких же. Это заставило ненадолго замереть. Чего это она? Девушка сидела, оперев голову на сложенные в замок руки и наблюдала за Антоном. Стало не по себе, отчего парень постарался скорее скрыться в школьном коридоре. Однако и там нужной персоны не нашлось. Зато в небольшой толпе юноша наткнулся на знакомую фигуру с длинными шелковистыми волосами. Полина мечтательно смотрела в окно, опираясь руками о подоконник. Она, кажется, даже не заметила подошедшего одноклассника, продолжая думать о своих глубоких думах. Только вот Антон немного неверно принял этот знак, отчего его уверенность сильно пошатнулась. Утренний диалог, пускай совсем короткий и неважный, подарил надежду на дальнейшую дружбу. И парень не собирался упускать единственный шанс, жадно хватаясь за него, в попытке удержать. На мгновение стало даже как-то неприятно из-за того, что он должен так бороться в обмен на обыкновенную дружбу. Но Петров быстро прогнал эти мысли куда подальше. Ему всегда казалось, что хорошее отношение обязательно нужно заслужить, и что просто так его никто любить не будет. Поэтому он был готов из кожи вон лезть, лишь бы дорогие люди остались рядом. — Ам.. Привет? — приветствие было похоже больше на вопрос, чем на то, что должно было получиться. Девушка вынырнула из своих мыслей, и удивленно уставилась на собеседника, после чего недоуменно произнесла: — Антон? Здравствуй, — рука плавно заправила прядь за ухо, — Ты чего так подкрадываешься? Напугал. — Извини, я не специально… Морозова стала чуть бодрее, и видимо почувствовав попытки парня, решила не смущать лишний раз и попыталась завязать диалог. И всё бы ничего, но только Антон постоянно засматривался в одну точку, и прослушивал половину того, о чем говорила Полина. Мысли вертелись вокруг совсем другой орбиты — с побитыми костяшками, глубокими карими глазами и спортивном костюме. Девушка что-то активно рассказывала про произведение Рахманинова, кассету которого послушала недавно, но парень всматривался в толпу, в поисках человека не выходившего из головы. Но Рома так и не появился. Либо же просто хорошо скрывался от заинтересованных глаз Петрова.***
Дни шли быстро и мимо, ежедневная рутина не оставалась в памяти. Надежда на сегодняшний нормальный сон, вдребезги разбилась при виде кучи домашнего задания. Единственное что радовало — так это неестественно радостное настроение матери и веселая младшая сестра. Отца дома не наблюдалось, отчего машинально парень стал чувствовать себя спокойнее. Может, поэтому мама такая легкая? Видимо сегодня не будет скандалов. Голова совсем не хотела концентрироваться на нудных учебниках. Было принято решение сделать только то, что вероятнее всего проверят. Такая схема не раз работала, отчего парень мог найти хотя бы крупицу времени для себя. Но Оля так не считала — когда пару предметов были с горем пополам выполнены, девочка потащила брата помочь и ей с домашним заданием. По её виду можно было понять, что ей очень жаль что она отвлекает и без того замученного Антона, но его неплохие познания в литературе не раз помогали ей с выполнением анализа текста, или что-то в этом роде. — Ты точно можешь помочь? — сестра настороженно нахмурила брови, всматриваясь в лицо белокурого юноши, — Если ты устал, то иди отдыхай, я сама справлюсь. — Нет, что ты! Я помогу, все в порядке. Оля ещё раз внимательно пробежалась глазами по Петрову, подмечая что-то у себя в голове, после чего тяжело выдохнула и села за свой стол. Она уже давно просекла, что брат готов жертвовать собой ради других, и уже поняла что он не сможет спать спокойно, если не поможет любимой сестре с маленьким тестом по рассказу. Решение взять на себя всю работу, чтобы не перенапрягать Антона было принято ещё тогда, когда его нога переступила порог её комнаты. Время шло, все дела были сделаны, стрелки часов уже близились к полуночи, отчего парень слабо улыбнулся. Хотя бы сегодня удалось лечь спать пораньше. Но видимо хорошего понемногу — сон так и не шёл. Кое-как уснуть удалось лишь под утро, и то лишь маленькими отрывками полудремы. Так и наступил заветный день. День, когда Петров узнает, обманул ли его хулиган, или же действительно помог. День, когда ещё один шанс упадет прямо в холодные руки Антона. Сборы, дорога до школы, рассказы Оли, все опять пролетело мимо, ведь узнать свою оценку было так важно. Внутренний трепет от ожидания держал парня все утро, а мороз лишь предавал непонятной бодрости. Снег мягкими хлопьями падал на шапку, белые ресницы, нос и одежду, а радостная сестра рядом весело прыгала и ловила снежинки ртом. Со всеми событиями, парень совсем позабыл, что Новый год уже не за горами. Вспомнить об этом чу́дном празднике получилось только сейчас, при виде заснеженной елки, которую видимо нарядил кто-то из местных жителей. На ней висели не очень впечатляющие шарики, старая мишура и разноцветный дождик. Парень ненадолго задержал на ней взгляд, подмечая в голове, что пора задуматься над подарками. Порог школы был преодолëн, сестра вежливо провожена в свой класс, осталось каким-то чудом дожить до злосчастной алгебры. Антон даже удивился, в жизни так не ждал нелюбимый предмет, как сейчас. В классе он опять не нашёл ни одной из нужных тёмных макушек. Первых двух ещё можно было объяснить — они либо вообще на первый урок не являются, либо опаздывают. А вот отсутствие Морозовой уже немного напрягло. Может, проспала, или заболела? Пускай много причин для её отсутствия, лёгкая паника все же смогла пробраться в белокурую макушку. Объявления «пропал ребенок!» все еще весели, устрашая детей своими чёрно-белыми фотографиями. Очень не хотелось увидеть среди них свою подругу. Из мыслей вырвала светлая коса, маячившая перед глазами. Парень поднял голову, встречаясь с хитрыми зелеными глазами. Ухмылка на покрытыми блеском губах не сулила ничего хорошего. «Что ты опять задумала, гадюка?» — Ах, Антоша… — елейный голос был насквозь пропитан ядом, ещё чуть-чуть, и Смирнова выплеснет на невиновного Антона всë своё нутро, — Я то думала, что ты хороший мальчик, и не опустишься до...— маленькая пауза, из-за которой сердце парня перевернулось и сжалось в страхе, — списывания. Множество любопытных глаз обернулись на завязывающуюся потасовку, отчего белобрысому стало ещё некомфортнее. Но просто так он сдаваться не собирался. Страх, что Катя видела бумажку, подкинутую Ромой, поселился в груди и противно копошился, заставляя чувствовать себя далеко не в своей тарелке. Недосып лишь раззадорил растущую агрессию, но парень не намеревался сдаваться просто так. Не пойман — не вор, так ведь? — С чего ты это взяла? Мне даже интересно послушать. — ни в коем случае нельзя было выдавать своего замешательства, поэтому на манер Пятифанова, Петров постарался вальяжно развалиться на стуле. Конечно, вышло не так, как это делает хулиган, но хотя бы что-то. — Да вот, — Екатерина сложила свои ладони вместе, хитро оглядывая весь класс, и начала говорить намеренно громче, дабы привлечь внимание. Такое поведение жутко раздражало, но юноша постарался сдержать свои порывы сморщиться в отвращении, — Я проглядела наш журнал, и заметила, что у нашего Петрова, знаменитого троечника по алгебре, стоит пять за контрольную, да-да-да! Антон на долю секунды замер. Пять? Пускай сейчас нельзя было отвлекаться, и настроить все свои силы для борьбы с назойливой одноклассницей, в груди поселился нежный огонек, который согрел всю душу разом. Он правда помог. Он правда помог! Разве может быть что-то важнее, когда сам Пятифан вот так взял, и решил за него всю контрольную? Эта новость приятно окрылила, и Петров стал чувствовать себя намного увереннее. «Хочешь шоу, Смирнова? Как скажешь, я устрою тебе самый коварный концерт!» — Сомневаешься в моих способностях? Уроки с репетитором проходят вполне неплохо. — от былого страха остались малейшие крупицы, сейчас хотелось втоптать эту гадюку куда подальше, пускай и её обвинения вполне обоснованы. Но нельзя этого показать, ни в коем случае. — Именно Петров. Небось, Полине глазки построил, и она тебе вежливо листочек с ответами приподнесла, да? — девушка ехидно ухмыльнулась, забавляясь от всей ситуации. Парень незаметно выдохнул. Значит она не видела, что он и правда списывал. — Полина, если ты вдруг не заметила, сидит на другом конце класса. Как раз перед тобой. Может, это ты списала у неё, и пытаешься отвести подозрения, м? — Антон победно ухмыльнулся, завидев нахмурившиеся брови девушки. Оба прекрасно знали, что она бы не стала списывать в силу своих знаний, но знает ли об этом публика? — Что ты несëшь?! — А вот то. Небось, завидуешь что у тебя появился соперник по оценкам, так ведь? Ах, Катенька, как же мне тебя жаль, — парень пошел по тактике Смирновой против неё же самой, упиваясь произведённой реакцией, — завидно что ты не одна самая успешная? Девушка закипела, сжимая пальцы в кулаки. Одноклассники с интересом всматривались в происходящее, только раззадоривая гнев сплетницы. — Знаешь что, Петров?! Я же знаю, что ты с Ромкой занимаешься! Он тебе просто ответы у кого-то отжал, а ты как миленький все списал! Екатерина была такой злой, что казалось от неё вот-вот пойдет дым. Она уже несла все что в голову взбредет, лишь бы выйти из воды сухой, пускай она сама и завязала все это от скуки. — Пра-авда? — елейным голосом протянул юноша, стараясь никак не выдасть своего смятения, — А тебе то откуда знать? Может, ты и раздаëшь все ответы за небольшую сумму, а? Смирнова злобно стрельнула острым взглядом в парня, стараясь игнорировать шепотки и смешки за спиной. Аргументов больше нет, урок скоро должен был начаться, поэтому девушка с видом победителя вальяжно развернулась, махнув косой прямо перед лицом Петрова, после чего напоследок кинула: — Ничего подобного. Позже с тобой разберемся, Петров. Фигура одноклассницы удалялась, от чего парень с облегчением выдохнул. Вроде справился. Эта перепалка забрала все его небольшие силы, поэтому он просто улегся на сложенные руки и смотрел в одну точку. Хотелось о чем-нибудь по размышлять, только вот в голову не лезло ничего. Может, чуть позже. Но сейчас хотелось просто полежать, а может даже и поспать, но такую вольность он пока боялся себе давать.***
Уроки быстро пролетели, и наконец настала столь ненавистная и долгожданная одновременно алгебра. Полина так и не объявилась, из-за чего переживания парня только росли. Но из потока негативных мыслей вырвал высокий крик Анны Сергеевной из помещения. Любопытство взяло верх, поэтому Антон подошёл к закрытой двери, стараясь сделать вид что он совсем не подслушивает, так как в коридоре находились и другие люди. — Пятифанов, я конечно понимаю что ты и так хорош в математике, но это не значит что у тебя есть право разгельдяйничать на уроках! Расслышав знакомую фамилию, Петров уже наплевал на находящихся людей в коридоре, что видимо тоже были заинтересованны в грозных криках учителя, и чуть-чуть приоткрыл дверь. Через маленькую щелку было видно самого виновника торжества, который скучающе разглядывал доску и потолок, выжидая когда его наконец отпустят. До юноши не сразу дошло, из-за чего его так отчитывают, но лежащая на столе тетрадь для контрольных работ говорила сама за себя. Если приглядеться, была видна короткая запись, а после пустой лист в клеточку. — Мог бы хоть что-то ради приличия написать, ну не пустую же работу сдавать! Пазл в голове окончательно сложился. Рома весь урок решал все для Антона, а на свою работу не осталось времени? Нет же, ещё ведь оставалось минут пятнадцать… Тогда что? Неужели контрольная Петрова стояла в приоритете? Эта мысль казалась вполне логичной, и одновременно очень абсурдной. Юноша дернулся, когда Пятифана отпустили, и быстро отошёл от двери как ни в чем не бывало. Сердце отчего-то забилось в бешенном ритме, но Антон быстро списал это на излишнее волнение. Ромка спокойно вышел из кабинета, на долю секунды задерживая взгляд на белокуром парне, и быстрым шагом направился куда-то. Это был последний урок, так что если Петров хочет с ним поговорить, то нужно действовать сейчас. Антон дёрнулся, и в таком же темпе направился за идущим Пятифаном, попутно репетируя у себя в голове речь, которую он хочет произнести. В груди закопошилось волнение, а кончики пальцев немного подрагивали. Ромка видимо заметил, что за ним хвост, поэтому по неизвестной для белобрысого причине ускорился и скрылся за поворотом. Черт. Шаг стал быстрее, чуть ли не переходя на бег. Пятифан свернул на лестницу, скрываясь на четвёртом этаже, и парень перепрыгивая через две ступеньки, последовал за ним. — Рома! Стой же ты! Но он продолжал уходить, уже срываясь на лёгкий бег. «Да он меня избегает!» Но отступать Антон не намерен. Если нужно догнать — он догонит, нужно бороться — будет бороться до последнего вздоха, он сделает все, только бы заслужить Ромкино внимание и доверие назад. Петров уже бежал за удаляющимся хулиганом, но тот явно не собирался поддаваться. Этаж был на руку пуст, что неплохо помогало Антону. Рома игрался с ним, то замедлялся, дав надежду на выигрыш, а потом резко ускорялся, когда был почти в руках Петрова. Он постоянно заворачивал за углы, выступы, обманывал и даже не скрывал своего задора. Взяв в руки все оставшиеся силы, парень разогнался и побежал прямо за потерявшим бдительность Пятифаном. Только вот он немного не рассчитал траекторию, поэтому со звонким хлопком впечатался в чужую спину. — Блять! Рома выругался от неожиданности, и перед своим трагичным падением, рефлекторно развернулся и упал на недавно вымытый пол. Белобрысый полетел вслед за ним, потеряв опору. Больно было только Пятифану, Антон же уютно примостился на чужой груди. Все произошло слишком неожиданно и резко, отчего оба парня пару секунд так и лежали друг на друге. Петров отчётливо слышал сердцебиение хулигана, пока в ушах стучало своë. Как снег на голову, объявилась мысль о том положении, в котором они лежат, отчего щеки невольно налились румянцем. Антон приподнялся, все еще придавливая половиной своего тела Ромкины ноги, и поставил руки для опоры по две стороны от его головы. Пускай этот момент был невероятно смущающим, Петров нашел в себе остатки уверенности, и смотря в карие глаза напротив быстро протараторил: — Спасибо большое что меня, — парень запнулся, неловко поджимая губы, — выручил. Я не знаю что бы без тебя делал. И вот он, заветный момент которого он так долго ждал. Рома довольно, и как-то нежно улыбнулся, после чего всматриваясь в глаза напротив неожиданно положил свою ладонь на белокурые волосы, пробираясь пальцами сквозь мягкие локоны и нежно взъерошивая их. — Всегда пожалуйста. И слезь с меня уже, кабан. Антон замер, чувствуя теплую ладонь у себя на затылке. Его редко трогали за волосы, да и парень сам старался избегать чужих касаний до своей головы, разве что позволял маме и Оле. Но кто бы мог подумать, что когда местная гопота вот так беспардонно треплет тебя по макушке, это вызывает столько невероятных ощущений, громкие салюты и радостный танец сердца. Парень так и нависал над хулиганов, боясь спугнуть столь приятное действо, продолжая удивленно таращиться в чужие глаза. Опомниться дал внезапной холод на коже головы. Петров быстро сообразил что Ромка уже убрал руку, поэтому спешно поднялся и протянул свою ладонь чтобы помочь подняться лежащему главарю банды. Сделал он это для помощи, или для того чтобы ещё разочек почувствовать тепло чужих рук — он задумываться не хотел. Пятифанов недоуменно оглядел протянутую ладонь, после чего едва заметно улыбнулся и ухватился за неë. Но напряжения от тяжести чужого веса белокурый не почувствовал — Рома встал сам, лишь слегка опираясь на руку Петрова. И только когда он поднялся, стал размытым, как и все вокруг. Очки! Он прекрасно знал насколько у него плохое зрение, и от того факта, что он находился с Пятифанов так близко, что видел его вполне чëтко, щеки опять предательски зарделись. — Мои очки… — Антон растеряно оглянулся, как перед его лицом оказалось протянутая рука хулигана, на которой примостилась железная оправа. Парень быстро нацепил их, коротко поблагодарил и спешно удалился с места происшествия, пытаясь игнорировать свои бушующие эмоции и внимательный взгляд, смотрящий вслед уходящему Петрову.