Геометрическое сердце

И всё же, идти к Морозовой в пятницу было самым отвратительным решением в жизни Антона. Учительница позже подозвала его к себе, чтобы предупредить, что их занятия с самым страшным кошмаром в его жизни Ромкой будут проходить по субботам. Мда, браво Антон, ты мог не идти к Полине и заниматься с Пятифаном как с лучшим другом, но, конечно, нужно усложнить себе лишний раз жизнь. Если бы он знал, что всё так обернётся, он бы ни ногой в дом девушки и её немного странного деда. Он до жути пугал самого парня, так что даже тортиками, которые Антон до безумия любил, его туда не заманишь. Шагая по пустому коридору, Антон всматривался в школьные окна. Вмиг накатило такое долгожданное умиротворение и голова опустела от всех навязчивых мыслей. Как же хорошо, что он отпросился в туалет. Сбежал от мучительной геометрии. Как же хорошо, что алгебры сегодня нет. Всё в миг стало такое… правильное. Так всё и должно быть. Он сам не заметил, что уже давно не направляется в школьный туалет с курящими школьниками. Петров плавно водил прохладными пальцами по подоконникам с белой облупленной краской, всматриваясь в окна. В лес. Его чары снова подействовали на парня. Антон внимательнее вгляделся в окошко. Он зачарованно разглядывал заснеженные поляны, деревья и школьные ворота. Неясная тоска напала на юношу. Он разглядывал всё как в последний раз, будто прямо сейчас умирает где-нибудь на полянке. Ясное и светлое небо возвышалось над густым лесом, но солнца не было. Были лишь огромные воздушные облака, что лениво плыли куда-то вдаль. И Петров, кажется, тоже поплыл. Мышцы приятно расслабились и гудели, а глаза блаженно прикрылись. Голова совсем опустела. Не было ни ссор с родителями, ни гнусной математики, ни Ромки Пятифана. Но нет, кажется он всё-таки есть. И правда. Антон вздрогнул, увидев надвигающегося на него хулигана. Он бы испугался, но нет сил. Парень невольно засмотрелся на фигуру Ромы. Он был выше его всего на несколько сантиметров выше, но все равно было не по себе при ссорах, когда тогда ещё друг нагло этим пользовался, насмешливо смотря сверху. Сильные руки было не так заметно в его полюбившейся олимпийке, но когда тот переодевался, было видно все его труды тренировок и драк. Отросший ёжик был обыкновенно уложен, а глаза смотрели прямо в душу, будто он экстрасенс и видит все твои тайны, чувства и мысли, словно ему на блюдечке преподнесли. Или это Антон плохо скрывает свои эмоции, или Рома действительно очень эмпатичная натура. — Прогуливают тут всякие геометрию, а мне потом им объясняй что к чему. — Пятифан показушно цокнул языком и закатил глаза. Он старался сделать маску омерзения или неприязни, однако сжатые уголки губ и задорный взгляд говорили всё сами. Рома присел рядом с юношей, внимательно разглядывая его профиль. — Я лучше погуляю, чем ваш египетский язык учить буду. — Антон задорно хмыкнул, переводя взгляд на собеседника. И всё-таки старая дружба рвалась наружу, хоть и толстая стена недопонимая нагло давила и прятала её. — Вообще-то это латинский алфавит, идиот. Мда, тяжко с тобой будет. — Ой да какая разница. Я в отличии от тебя хотя бы русский знаю, — парень закатил глаза, — а ты и дальше в своих циферках блуждай и голову ломай. — Щас тебе голову сломаю, будешь вместе со мной теперь в «циферках блуждать» — хулиган не сдержал улыбки, передразнивая Антона высоким голосом, — И если у меня два по русскому, это не значит что я его не знаю, умник нашёлся. Антон коротко хихикнул, задорно смотря в сторону парня в спортивках. Тот тоже улыбнулся, смотря в глаза Петрову, но быстро спрятал улыбку, опять нахмурив брови. Что у него там происходит, шестерёнки крутятся? Переняв настроение Ромки, юноша напрягся. Нужно уходить. Петров резко поднялся с насиженного места и быстро направился в класс под недоумевающий взгляд Пятифана.

***

Рома лежал на своей кровати, задумчиво глядя в потолок. Что ж с этим Петровым не так? Вроде вот, предатель есть предатель, тупой белобрысый очкарик, который ни во что не ставит дружбу. Тогда отчего так больно? Ворочаясь в кровати, парень тяжело вздыхал. Убежать от своих мыслей не получалось, а они преследовали его постоянно в последнее время. Всë место в голове занимал этот долбанный Антон. Рома пытался, правда, пытался возненавидеть его, и у него получалось, до того момента, как встретил болотные глаза и белую макушку. Стало так противно от самого себя, что он хочет простить предательство со стороны Петрова. Он поступил отвратительно, плохо, ужасно, но отчего Рома стал пренебрежительней относиться к Полине, а не к Антону? Кулаки так и чесались набить кому-нибудь морду. Увидев Петрова, который идëт от дома Полины, стало так горько на душе. Пятифан ведь правда волновался за него, а тот просто весело проводил время с Морозовой. Обида закипела глубоко в груди, голова совсем не работала. Из глаз брызнули слёзы отчаяния, обиды и горечи. Как он мог, знал ведь, что Ромке нравится Полина, почему он так поступил? Тугой комок застрял в горле, живот скрутило, а горячие капли падали градом на холодные щёки юноши. В ту ночь, так и не догнав Антона, Рома поплёлся к своему верному другу Бяше. Он никогда не бросал Пятифана. Ребята дружили чуть ли не с пелëнок, отчего каждый знал что делать в той или иной ситуации с товарищем. Бурят всегда волшебным образом понимал Рому, перенимал настроение и мог всегда подсобить в случае чего. Истерика закончилась, на смену ей пришла абсолютная пустота. Слёзы безмятежно капали сами по себе, а сам парень был разбит в дребезги, будто кто-то разбил старое зеркало на маленькие кусочки. Как же теперь собрать их по частям? Еле перебирая ногами по тяжёлым сугробам, парень дошёл до знакомого одноэтажного дома. Казалось, что ветхая деревянная постройка качается на ветру. Постучав в старую дверь, Рома терпеливо ждал на крыльце, в надежде, что откроет друг, а не его чокнутая мамаша. Но кажется в этом мире сегодня всё против него. Дверь со скрипом отворилась, позволяя увидеть женщину сорока лет. Морщинистое лицо источало злобу и недоброжелательность. — Опять ты?! Этот оболтус заболел, с тобой видимо нашлялся где-нибудь. — Фигура в дверях недовольно сморщилась, ядом выплёвывая слова, отчего Ромке стало ещё тоскливее. Он молча развернулся, слыша скрип дверных петель. Опустошение полностью захватило разум, и парень, ни о чём не думая, двинулся домой.

***

Антон, сидя за партой, очень старался не уснуть под монотонную речь географа, что выходило из рук вон плохо. Сегодня был всего четверг, суббота казалась чем-то далёким, но неумолимо быстро приближающимся. Петрова немного напрягало отсутствие Бяши. По рассказам бывших товарищей его мама была не самой лучшей, отчего червячок беспокойства нервно ползал в груди, пересекаясь с огромным червяком переживаний на счёт Ромки Пятифана. Будни проходили как обычно, за исключением коротких разговоров с Морозовой и суровых взглядов главаря банды. Кажется учитель понял что его долгую речь про полезные ископаемые никто не слушает, и будучи в плохом настроении решил устроить подлянку бедным десятиклассникам. — А теперь расселись по парам, будете писать самостоятельную на тему сегодняшнего урока. Одноклассники разочарованно заныли хором. В кабинете раздался шум от громких переговоров, шелеста тетрадок и скрипа стульев. Антон встрепенулся, беспокойно оглядывая помещение в надежде на спасение. Он же ничего не слушал! Внутри нервно закопошилась паника, тут же утихая при виде черноволосой девушки. Парень приветливо улыбнулся, однако улыбка медленно сошла с лица, когда он увидел что Полина идёт не к нему. Антон ошарашенно пялился на тонкую спину Морозовой, что подсела рядом с Ромой. Непонимание полностью захватило голову парня, что так и не смог оторвать взгляд от одноклассников, смотря то на одну спину, то на вторую. Пятифан видимо был тоже удивлён, но сопротивляться не стал. Только потом Антон понял, что остался один на один со злосчастной проверочной.

***

Весь урок парень наблюдал за партой слева, будто там сидят не люди, а огромные божьи коровки, или смешные обезьянки в зоопарке. Полина о чём-то говорила с Ромой, хихикала и даже… Кокетничала? Что вообще происходит? Пятифан лишь изредка что-то отвечал, слабо улыбаясь и разглядывая девушку напротив. Неясная обида закопошилась в груди. Полина, получив отказ от Антона решила дать шанс Роме? Что же тогда делать Антону, если его единственный друг станет встречаться с человеком, который теперь ненавидит его? Антон тяжело вздохнул, разглядывая свой листочек с надписями. Поднимало настроение лишь то, что он всё равно знал ответы на все вопросы, несмотря на то что он всё прослушал. На протяжении всех двух дней юноша стал замечать всё бóльшие взаимоотношения между своей подругой и Ромой. Антон стал чаще находиться совсем один, наблюдая из далека за кружащейся вокруг Пятифана Полиной. Понять эмоции хулигана было тяжело, так что Петров списывал всё на смущение из-за влюблённости. Поначалу было немного обидно, но позже он старался просто не обращать внимание. Чуточку расстраивало абсолютное одиночество, из-за того что подруга стала уделять его персоне меньше внимания. Вынырнув из своих дум, Антон продолжил переодеваться в чистую одежду после физкультуры. Раздевалка медленно пустела, оставляя за собой запах мужского одеколона и пота. Петров собирался на выход, закидывая портфель на плечо, как вдруг остановился, услышав грубый голос Ромы. — Стоять. — Антон резко остановился, в упор смотря на дверь перед ним. Только потом до него дошло, что они остались одни в раздевалке. Рома говорил грубо и надменно, видимо специально выжидая Петрова. Парень резко встал с насиженного места, медленно шагая в сторону застывшего Антона. Дыхание участилось, сердце бешено забилось в груди, будто вот-вот вырвется и убежит далеко-далеко, лишь бы не чувствовать хищный взгляд. Где-то совсем рядом с ухом раздался тихий шëпот, отчего по коже прошёл табун мурашек. — Завтра уже занятие. Ты не против если мы будем у тебя? — Антон вздрогнул, тут же отскакивая от хулигана. Уши предательски запекло, а по всему телу прошёл разряд. Юноша ошарашено посмотрел на ухмыляющегося Пятифана, который явно просëк слабое место Петрова. Антон поджал губы, недовольно смотря прямо в карие глаза напротив. Опустив взгляд вниз, парень немного поразмышлял, после чего выдал: — Не против. Рома выпрямился в спине, с ухмылкой глядя на Петрова сверху вниз, после чего молча обошëл его, оставляя ошарашенного Антона наедине со своими мыслями.