Конец игры

      — Убери руки. Сейчас же.       Полотно раскрытого веера возникло перед лицом Шэнь Юаня, упираясь краем в шею лорда Байчжань прямо напротив яремной вены. Ошарашенно глядя на детально прорисованную ветку сливы, Юань не сразу заметил блеск серебристой каемки, оставившей на безупречной шее длинный тонкий порез.       Крепкая хватка на плечах чуть ослабла, но чужие ладони упрямо остались на прежнем месте. Если по его вине Лю Цингэ истечет кровью или останется без головы, то это будет худший из сюжетных поворотов. А, судя по успевшим замарать белоснежный воротник каплям крови, Шэнь Цинцю был настроен крайне решительно.       В голове не укладывается, этот ядовитый змей… защищает его?       Шэнь Юань сам выскользнул прочь, вслепую сделав несколько шагов назад. На последнем шаге он уперся спиной в преграду, оказавшуюся стеллажом со свитками. Желание очутиться подальше от двух лордов, распространяющих вокруг себя давящую ауру взаимной ненависти, было почти инстинктивным. Вот только даже после того, как ученик оказался на свободе, Шэнь Цинцю не торопился убирать веер, будто никак не мог преодолеть соблазн завершить начатое; в то же время одна из застывших в воздухе рук Лю Цингэ наконец пришла в движение, дернувшись к рукояти висевшего на поясе меча.       — Достаточно, шиди.       Спокойный голос главы Юэ прозвучал подобно громовому раскату, заставив всех участников этой странной сцены непроизвольно вздрогнуть не столько от самих слов, сколько от вложенной в них частички подавляющей мощи старшего заклинателя.       Шэнь Юань судорожно сглотнул приобревшую металлический привкус слюну, изо всех сил вцепившись дрожащими пальцами в полку позади себя. В ушах зашумело, обруч тупой боли стиснул голову, заставляя окружающий мир медленно вращаться перед глазами. Слишком знакомое и до одури отвратительное ощущение… Только вот в отличие от разнимавшей драку учеников ослепительно-холодной ци Учителя даже минимальное воздействие силы Юэ Цинъюаня было сокрушительным.       С тихим щелчком веер сложился в изящных пальцах, чтобы тут же исчезнуть в складках широкого рукава. Шэнь Цинцю презрительно фыркнул, но промолчал, демонстративно прошествовав к окну.       Лю Цингэ, напротив выглядел так, словно готов был наброситься на соперника с мечом, даже если для этого ему придется переступить через труп главы ордена. Костяшки на стиснутых в кулак пальцах побелели, губы сжались в тонкую полоску, а насупленные брови почти сошлись на переносице. То, с какой ненавистью лорд Байчжань прожигал взглядом затянутую в светлый шелк спину, заставляло нервничать даже Шэнь Юаня. В новелле, конечно, было упомянуто, что лорды враждовали между собой из-за склочного характера и зависти Шэнь Цинцю и непробиваемой прямолинейности “Бога войны” Лю Цингэ, но разворачивающийся в это мгновение перед глазами ее читателя эпизод больше походил на стычку двух непримиримых кровных врагов.       — Надеюсь, теперь ты убедился своими глазами, насколько сильно мастер Шэнь заботится о своих учениках, шиди Лю?       Юэ Цинъюань улыбнулся и поднес к губам чашку. Глава школы казался таким же расслабленным, как и в то мгновение, когда Шэнь Юань переступил порог комнаты — его, похоже, вообще больше интересовал младший ученик, чем конфликт двух лордов, грозивший как минимум полным разрушением дома. Убедившись, что влияние ци не навредило испуганно сжавшемуся в углу мальчишке, Цинъюань ободряюще улыбнулся ему.       — Сомневаюсь, — мрачно отозвался Шэнь Цинцю. Лю Цингэ в ответ издал странный звук, похожий на сдавленное рычание.       Шэнь Юань окончательно растерялся. То ли это было особенностью мира новеллы, то ли особенностью самого Пользователя, но по какой-то причине именно он становился эпицентром любой сюжетной бури. Как, например, вот этой, когда Лю Цингэ внезапно сгоряча вынес двери Бамбуковой хижины и готов был схватиться за меч… Кстати, а откуда Лю Цингэ вообще здесь взялся? Инъин говорила про Му Цинфана, но ни словом не обмолвилась про визит лорда Байчжань, тем более в это время Шэнь Юань обычно находился совсем рядом с главным домом и грохот сорванной с петель дверь он бы наверняка услышал.       Погодите-ка.       Шэнь Юань ощутил, как сердце заполошно забилось где-то в горле. Широко распахнув глаза, он в открытую уставился на Лю Цингэ.       Мог ли лорд Байчжань помнить, как на его руках умер ученик? “Обещаю, что разберусь со всем”. Это ведь были его слова. Не для того ли он вломился сейчас к Шэнь Цинцю, чтобы призвать к ответу виновных? Не потому ли вцепился в Юаня, что узнал его? Вот только нелепая смерть Ло Бинхэ осталась в той временной линии, которая больше не существовала из-за отката, а значит, и падения с обрыва еще не произошло. Был ли Лю Цингэ таким же Пользователем или помнил события до отката? Шэнь Юань просто обязан узнать это!       На повышенное внимание со стороны ученика лорд Байчжань ответил не менее пристальным взглядом. Из-за светлого, чуть мерцающего серебра радужки этот взгляд, казалось, способен пронзать плоть не хуже, чем меч его владельца; но сейчас, когда в нем больше не было направленной на Шэнь Цинцю ненависти, Юань встретил его, не отводя глаз.       Все же фото в карточке персонажа не передавало даже половины реальности. Вне всякого сомнения Лю Цингэ заслуженно занимал первое место в «ТОП-10 красавчиков ПГБД», даже обладающий абсолютно незаурядной внешностью Шэнь Цинцю как-то поблек на его фоне. Лицо, гармонично собравшее в себе исключительно безупречные черты завсегдатаев обложек глянцевых журналов, казалось чуть более юным, чем того требовал реальный возраст лорда, но в то же время назвать его смазливым у Юаня бы точно не повернулся язык. Тем более что внушительный рост и поджарая фигура тренированного воина с лихвой компенсировали эту обманчивую юношескую мягкость.       Вот только самому Лю Цингэ до своей внешности явно не было дела. Волосы собраны в настолько небрежную прическу, что традиционная заколка чуть съехала к затылку, с трудом удерживая тяжелый жгут из кривоватых кос и чуть вьющихся прядей. Сапоги, штаны и край богато вышитых белых одежд испачканы пятнами неизвестного происхождения, словно их владелец мгновение назад побывал не в самых чистых местах. Замаравший воротник кровавый потек на шее, похоже, также абсолютно не смущал лорда и даже дополнял его диковатый вид.       — У тебя есть какой-то вопрос к младшему ученику, шиди? — глава школы в очередной раз первым нарушил затянувшееся молчание.       — Я…       Лю Цингэ запнулся и нахмурился. Взгляд светлых глаз — до этого момента внимательный и острый, — внезапно расфокусировался и уплыл куда-то в сторону. Мужчина пошевелил губами в явной попытке подобрать слова, но не произнес ни звука.       Шэнь Юань весь обратился во внимание, пытаясь подметить в облике и поведении лорда хотя бы что-то, что могло подтвердить догадку. Даже намека хватило бы для того, чтобы едва тлеющий огонек надежды разгорелся.       Если бы только он мог спросить прямо…       Со стороны Шэнь Цинцю раздалось короткое скептическое хмыканье.       — Быстро же ты растерял все свое красноречие.       Лю Цингэ полностью проигнорировал ядовитую шпильку и чуть мотнул головой, словно в попытке сосредоточиться.       — Я... — неуверенно повторил он. Застывшее на его лице выражение растерянности придало прежде грозному лорду удивительно уязвимый вид.       — Шиди Лю? Все в порядке?       Похоже, от внимания Юэ Цинъюаня не укрылось странное поведение шиди. Чуть отодвинув от края столика чашку, он поднялся на ноги и неспешно приблизился.       — Не понимаю, — на грани слышимости пробормотал Лю Цингэ, когда на его плечо легла ладонь Цинъюаня.       Что именно делал глава Юэ, Шэнь Юань не понял, но прикосновение чужой ци — на этот раз очень осторожное, практически заботливое, — ощутил весьма отчетливо. Вот только вместе с ней выплеснулось и что-то неправильное, едкой горечью осевшее на корне языка.       Еще мгновение назад безмолвно застывший у окна Шэнь Цинцю резко развернулся.       — Не смей! — яростно прошипел он. Вновь оказавшийся в его руке веер обвиняюще ткнул то ли в Юэ Цинъюаня, то ли в Лю Цингэ. — Убирайся!       Обернувшийся на окрик Цинъюань чуть сдвинулся, закрывая собой совершенно потерявшего связь с реальностью Цингэ, благо тот уступал главе школы и в росте, и в ширине плеч.       — Я отведу его на Цяньцао, — Юэ Цинъюань поднял раскрытую ладонь в успокаивающем жесте. — Пожалуйста, ты не должен так…       — Я сказал — вон. Сейчас же. Оба.       В свободной от веера руке лорда Цинцзин материализовался призванный меч — на отполированном до зеркального блеска клинке тут же проступили витиеватые морозные узоры.       Дружелюбная улыбка слетела с лица главы Цанцюн, сменившись выражением крайней озабоченности. На миг Шэнь Юаню показалось, что Юэ Цинъюань наконец поставит Цинцю на место, но мгновения тянулись, а глава продолжал молчать.       — Хорошо, — наконец произнес он с явной неуверенностью, — надеюсь, твои ученики смогут позаботиться о тебе.       Бросив короткий взгляд в сторону Шэнь Юаня, Цинъюань покинул комнату, уведя за собой совершенно не сопротивляющегося лорда Байчжань. Только когда раздающиеся из коридора звуки шагов окончательно смолкли, Сюя был отозван и облачком ледяных искр растаял в воздухе.       Распахнув веер и пару раз дергано обмахнувшись им, Шэнь Цинцю чуть поджал губы.       По застывшей на его лице маске ледяного спокойствия трудно было прочесть, какие именно эмоции сейчас обуревали Учителя, но нервно покачивающийся веер выдавал его с головой. И, судя по прорвавшейся сквозь эту маску недавней ярости и движениям веера, не такой уж бесстрастной ледяной глыбой был Шэнь Цинцю, какой пытался казаться. Вот только что именно могло спровоцировать эту вспышку, Шэнь Юань совершенно не понимал, как и причину, по которой Лю Цингэ внезапно ушел в себя. Не понимал, но обязан был выяснить. Если Лю Цингэ действительно был как-то связан с Системой…       — Что ты натворил на этот раз?       Шэнь Юань вздрогнул. Впервые Шэнь Цинцю обращался к нему, но говорил так тихо, словно не хотел, чтобы ученик отвечал на вопрос.       — Нет, я не хочу знать, — задумчиво оборвал Цинцю сам себя, а затем чуть повысил голос. — Подойди.       С некоторым трудом отлипнув от стеллажа, Юань сделал несколько осторожных шагов к Учителю. Ощущение было таким, словно он вновь преодолевает последние шаги до края обрыва перед тем, как спрыгнуть вниз. Вот только сейчас его ждало не падение, а полная неизвестность. Если, конечно, Шэнь Цинцю не решит по-быстрому избавиться от свидетеля его конфликта с лордом Байчжань…       — Ближе.       Демонстрируя нетерпение, Шэнь Цинцю с излишне громким щелчком сложил веер.       На этом самом веере Шэнь Юань и сфокусировал все внимание, не в силах заставить себя смотреть в лицо Учителю, благо на зрительном контакте тот не настаивал.       Когда расстояние между ними сократилось до минимально соответствующего приличиям, веер коротко хлопнул по раскрытой ладони, и Шэнь Юань застыл на месте. Как же пугающе, черт возьми.       Пристальный взгляд Шэнь Цинцю ощущался настолько отчетливо, что по загривку пробежала волна мурашек, заставляя Юаня еще сильнее вжать голову в плечи. Уж лучше бы Учитель соответствовал своему образу из оригинала и наорал на нерадивого ученика, чем молча его рассматривал, поигрывая веером, с помощью которого какое то время назад буквально пустил Лю Цингэ кровь.       Верно, молчание пугало больше всего. И раз Шэнь Цинцю молчит, этот ученик мог бы…       — Учитель, эт-…       Правую щеку обожгло вспышкой невыносимой боли.       Голову по инерции мотнуло влево с такой силой, что Шэнь Юань на миг потерял способность дышать и попросту завалился на пол, неловко прижимая к горящей огнем щеке ладонь. Непроизвольно вырвавшийся болезненный стон вышел задушенным и жалким.       Что… Что произошло?       Шэнь Цинцю… Только он мог!       Ослепленный и оглушенный Юань завозился в попытке подняться хотя бы на колени и отползти прочь от источника опасности, но вместо этого случайно наткнулся на чужой сапог, который тут же ощутимо придавил наглую ладонь к полу. Под подбородок ткнулся край веера. На счастье, сложенного.       — Ничтожество.       Шэнь Юань замер, боясь даже пошевелиться. Щека все еще болезненно пылала, а левая рука оказалась буквально вдавлена в циновку, но сейчас он хотя бы мог вновь связно мыслить.       Проклятье! Чертов блядский антагонист! Чтоб тебе собственной кровью захлебнуться!!!       Только чудом безудержный поток нецензурной брани остался исключительно мысленным.       Чего Юань, черт возьми, ожидал? Что отличавшийся от своего образа на страницах новеллы Учитель внезапно окажется милосердным? Все же треклятая одна десятая часть, именуемая надеждой на хороший исход, попросту не существовала…       Веер пришел в движение, надавливая на челюсть и вынуждая поднять голову. Шэнь Юань отчаянно зажмурился.       Пусть лучше его ударят еще раз, чем он посмотрит в глаза этой мерзкой змее!       — Что с тобой?       Как бы не хотел Юань не видеть Шэнь Цинцю, но зажать уши, чтобы спрятаться еще и от этого промораживавшего до костей голоса он попросту не мог.       — Ты ведь этого добивался?       Голос Учителя раздался совсем рядом, буквально над самым ухом, и Шэнь Юань, не вытерпев, распахнул глаза.       Пугающе прекрасное лицо Шэнь Цинцю застыло настолько близко к его собственному, что Юань без труда смог разглядеть тончайшую серебристую полоску, отделяющую бездну зрачков от сине-зеленой радужки.       Наверное, на прилипшую к новой белой обуви грязь смотрят с таким же выражением лица — брезгливость, граничащая с ненавистью, отчетливо проступала сквозь маску безразличия.       Нужно просто перетерпеть, Ло Бинхэ же терпел, чем Шэнь Юань хуже? Подумаешь, пощечина — все равно со сломанным позвоночником ей не сравниться. И даже если придавленные учительской ногой пальцы окажутся сломаны, именно Шэнь Цинцю однажды превратится в долбаную пиньяту, и справедливость восторжествует.       Шэнь Юань искренне надеялся, что ненависти в его взгляде было достаточно, чтобы чертов Учитель смог заметить ее. Это Ло Бинхэ был готов на все ради любви Шэнь Цинцю, Юань же даже не будет напрягаться в попытке изобразить ученическую привязанность…       Пристально изучавший его лицо все это время Шэнь Цинцю чуть нахмурился.       — Какой-то ты тихий сегодня. Я вижу страх в твоих глазах, он кажется мне настоящим. Впервые ты смотришь на лордов как подобает.       Юань с трудом подавил нервный смешок.       Тихий? Ему что нужно было горько рыдать и умолять отпустить? Садюга-Учитель любит настаивать чай на детских слезах?       От этого Шэня ты не дождешься ни слезинки, ублюдок.       Упирающийся в гортань веер внезапно исчез, а следом за ним и тяжесть придавившей ладонь к полу ноги. Шэнь Цинцю выпрямился и, мазнув краем рукава по все еще саднящей щеке ученика, отошел прочь, к величайшей радости последнего.       Наконец Шэнь Юань смог принять более удобное положение и даже украдкой размять затекшую шею. Пострадавшую левую руку он спешно прижал к груди, прикрывая пальцами правой. Не было ни малейшего желания проверять, действительно ли Шэнь Цинцю хотел раздробить ему кости или же просто издевался. Вот только урок оказался действенным — ни за какие сокровища этого мира Шэнь Юань больше не приблизится к этому сумасшедшему ублюдку.       Тем временем Шэнь Цинцю отошел к чайному столику и грациозно опустился на подушки, педантично расправляя складки на рукавах. Словно это не он буквально только что карающим мечом нависал над младшим учеником. На пробу коснувшись кончиками пальцев чайника, Учитель чуть поморщился и отодвинул его прочь.       — Убери это.       Закусив щеку, Шэнь Юань поднялся на ноги.       Хорошо, разок он нарушит данное себе обещание держаться от Шэнь Цинцю подальше, но только лишь потому, что унести остывший чай было равнозначно скорейшему побегу из гнезда гадюки.       Торопливо окинув взглядом столик, Юань заметил отставленный в сторону поднос и схватился за него, намереваясь как можно скорее забрать посуду и сбежать.       — Держись подальше от Лю Цингэ, он опасен.       Потянувшаяся было к чайнику рука замерла.       Чего? Ему послышалось? Лю Цингэ опасен? Извините, но это не Лю Цингэ только что ударил ученика буквально ни за что.       — Ты услышал, что я сказал?       — Да, Учитель, — Шэнь Юаню стоило большого труда разлепить губы и выдавить из себя хотя бы пару слов. Его начинало тошнить от этого человека.       Стоило потянуться за последней оставшейся на столике пиалой, как удерживающих гладкий фарфор пальцев коснулся сложенный веер. От неожиданности Юань вздрогнул и чуть не упустил явно драгоценную пиалу.       В этот раз излюбленное орудие Учителя не пыталось нанести вред, лишь мягко удерживало, но Шэнь Юань все равно ощущал себя пришпиленным тонкой иглой к доске мотыльком. Дернешься — и будет куда больнее, чем до этого.       — Мое терпение подходит к концу, — вкрадчиво произнес Шэнь Цинцю, — еще одна подобная выходка, и ты вылетишь из Цанцюн раньше, чем успеешь произнести собственное имя. И не думай, что твои фальшивые слезы на меня подействуют. Я вожусь с тобой и играю в эти демоновы игры только потому, что имел глупость взять безумного мальчишку в ученики. То, что твое безумие можно остановить только болью… Не худший вариант. Однако не путай боль, которую причиняю тебе я, с настоящей опасностью. Иди.       Шэнь Юань едва не скрипнул зубами от злости.       Снова! Снова кто-то называет Ло Бинхэ безумным. Некстати вспомнился Мин Фань с его «душевнобольным не место в ордене». Да будь воля этого Шэня и окажись он в теле Ло Бинхэ еще в раннем детстве, то черта с два вообще бы стал учеником треклятого Цанцюн!       Нет, он обязан сбежать отсюда. Другого пути просто нет.       — Этот ученик больше не побеспокоит Учителя, — практически шепотом произнес Шэнь Юань.       Веер приподнялся, позволяя наконец отдернуть руку со злополучной пиалой. Поспешно водрузив звякнувшую посудину на поднос, Шень Юань коротко поклонился и максимально быстро, насколько позволяли приличия, ретировался к двери.       Всего пара шагов, и квест «выжить в логове злодея» почти закончен…       — Посмеешь сбежать еще раз — нацеплю на тебя ошейник, — прилетело ему в спину, — неблагодарный звереныш.