vergebung

      Звонок в дверь в одиннадцать утра становится настоящей неожиданностью, особенно для Юнги, который переступил порог дома всего пару часов назад. Его, наконец, выписали. Не прошло и двух недель. Джин наготовил целый стол различных сладостей на обед, пока Намджун ездил забирал брата из больницы. Чихо, недовольного и всеми силами пытающегося отстоять свою правду, отправили пораньше в садик. Сколько же слез пролил альфочка, сколько нервов вытрепал домочадцам, умоляя оставить его дома и встретить наконец-то вернувшегося обратно, здорового папу. Он ведь скучал и пускай навещал почти каждый день, этого все равно мало. Кроха пошёл на уступки только после слов Джуна о том, что тот заберёт его пораньше. — Я открою, — кричит Джин и выходит с кухни, вытирая руки полотенцем, — Принесло же кого-то в это время. Четверг, между прочим, нормальные люди работают. — ворчит, но когда открывает двери, улыбка непроизвольно трогает его пухловатые губы. — Чонгук, неожиданно, — он отходит чуть в сторону, приглашая гостя, — Заходи. Юнги! Тут к тебе пришли.       Если честно, за все то время, пока Юнги лежал в больнице, они неплохо сблизились. Могли часами разговаривать на разные темы, а после и не вспомнить о чем шла речь. Чонгук не чувствовал себя так спокойно со времен школы, когда проблем в жизни в целом было не так много. Он пришёл к осознанию: омега обладает удивительной способностью успокаивать и приносить в его жизнь покой и умиротворение. Его голос, его улыбка, даже лёгкие движения, разносят по телу альфы волну невиданного счастья. И все на самом деле идёт идеально, кроме одного и Чонгуку не на что в этом плане жаловаться, ведь он сам виноват — был достаточно глуп в свое время. Наладить хоть какие-то взаимоотношения с Чихо никак не выходит. При каждой встрече малыш громко хмыкает и поворачивается к Чонгуку спиной, отказываясь вести диалог. На какие-либо вопросы отвечать тоже не хочет.       Сейчас альфа впервые находится на пороге дома Юнги с букетом цветов и огромной коробкой в руках, с чего-то ведь нужно начинать. В скором времени он обязательно вытащит омегу на свидание, стараясь наверстать упущенное и тайком выясняя, что нравится Чихо и с какой стороны стоит подступиться к альфочке, чтобы вновь не оказаться заигнорированным.       Дом, в котором живёт Юнги со своим сыном, братом и его мужем, большой и светлый. Везде чистота и порядок, много цветов и пахнет лёгким, не навязчивым освежителем воздуха, помимо только что приготовленной еды. — Чонгук? — голос Юнги мягкий и удивлённый. Омега быстро спускается со второго этажа, одетый в лёгкую домашнюю футболку и удлинённые шорты, вызывая у альфы довольную улыбку. — Ты чего здесь? У тебя разве нет пар? — Я хотел забрать тебя из больницы, но с утра стоял зачёт, поэтому, — он немного мнется, оправдываясь и в конце концов протягивает букет. — С выздоровлением, надеюсь, что о тебе хорошо позаботились в больнице. — Ты ведь сам знаешь, — краснеет щекам омега, но букет принимает. — Спасибо, очень красивый, — и приглашает пройти внутрь, сам убегая, чтобы найти вазу и поставить цветы. До этого ему никогда не дарили букеты. Разве что брат и папа, поэтому внутри что-то теплеет и разливается сладкой негой по всему телу. — А Чихо не дома? — осторожно спрашивает Чонгук, когда заходит на кухню. Джин хитренько улыбается. — Джун-и уехал за ним в садик, а что? Уже соскучился?       Альфа мнется на месте и присаживается на предложенное место. Немного неловко. — Не думаю, что он будет сильно рад меня видеть, — перебирает волосы на затылке от волнения, — просто я тут купил небольшой подарок. Надеюсь, он любит игрушки. — И почему все пытаются купить игрушками расположение моего сына? — заходит в кухню Юнги, скрещивая руки на груди. Злым он не выглядит, на губах ироничная улыбка. — Не переживай, он любит все, чем можно так или иначе играть.       Стоящий у плиты Джин хихикает, видимо вспоминая какую-то историю. Чихо и правда может уиграть совершенно любую вещь, которая плотно не будет прибита к полу или любой другой поверхности. — У нас сегодня семейные посиделки, — говорит омега, кладя ладонь на плечо Чонгука. — Вот-вот, пора тебе привыкать, Чонгук, такое происходит часто. В следующий раз можешь позвать и Хосока с его альфой. Думаю, будет только веселее, — вклинивается в разговор Джин и оставляет на столе тарелки. — Привыкать? — удивляется альфа и краем уха слышит как открывается входная дверь. — Именно, — улыбается Джин, — я ведь правильно понимаю, что скоро ты станешь частью нашей семьи, — и вдруг его улыбка становится натянутой, а в руке он крепко сжимает вилку: — Я очень надеюсь, что ты не хочешь вновь оставить нашего Юнги. — Хен! Что ты такое говоришь?!       Юнги неловко краснеет, опасливо переводя взгляд на альфу. Как же неудобно… — Ко мне теперь так мало доверия? — Чонгук переводит взгляд на взволнованного Мина и тепло улыбается, — Я сделаю все возможное, чтобы подобные мысли даже не лезли в голову. Просить прощения уже не имеет смысла, ведь слова — просто звуки, срывающиеся с губ. Но у нас впереди целая жизнь, чтобы я смог доказать обратное. Юнги, если ты позволишь… — Чего это? — перебивает Чонгука вбежавший на кухню Чихо. До этого застывший и, кажется, не дышавший Юнги крупно вздрагивает и переводит взгляд на сына. Альфочка стоит со скрещенными на груди руками и грозно смотрит на Чона. — Почему он здесь? — Чихо, разве можно так со взрослыми? — сводит брови Джин. — А я поддерживаю его вопрос, — входит следом за ребёнком на кухню Джун, встречаясь со взглядом Чонгука. — Стоило мне уехать на полчаса и ты тут как тут. Не забывай, я все ещё пристально слежу за тобой. Один косяк, и… — Как будто я не знаю, — выдаёт сквозь зубы Чон. И, в принципе, ему не на что злиться, просто становится неуютно находиться в компании людей, которые одним взглядом осуждают. Он это заслужил? Наверное, просто защитная реакция.       Намджун цокает и подходя к своему мужу, целует его в щеку, садясь за обеденный стол на свое место. В момент напряжение на кухне возрастает и тишина становится практически ощутимой. Чихо подбегает к Юнги, обнимая его и забираясь на колени, бормочет о том, что очень сильно скучал и хочет сегодня спать с ним в одной кровати на что омега долго смеётся, целует сына, но соглашается, говоря, что только одну ночь, ведь он уже большой мальчик. — Мне всего пять, — бубнит, надув щёчки и смотря под стол, в ноги Чонгуку. Огромную коробку сложно упустить из виду, однако он замечает её только сейчас. — Что это? — прижимаясь ближе к папе, стесняется малыш. Она такая большая и яркая с многообещающей картинкой, но выпрашивать подарки тоже совесть надо иметь. — О, хочешь взглянуть? — Чонгук смотрит на кроху, у того взгляд «хочется, но колется» и он смущённо утыкается лицом Юнги в шею, пока альфа отодвигает стул и достает коробку из-под стола.       Глаза Чихо ярко горят, но разве так можно? Он чертовски злится на этого человека! И все же… — Это железная дорога? — сжимает пальчиками папину футболку, чтобы не сорваться с места и не начать разбирать ту самую игрушку, на которую он каждый раз с восторгом смотрел в магазине, но папа запрещал её покупать из-за большого количества мелких деталей, которые обязательно будут разбросаны по всему дому.       О да, где не разрешит папа, там разрешит отец. — Чонгук, — недовольно выдыхает Юнги, качая головой. — Что? — недоумевает тот, — У него уже есть такая? — Нету, — хихикает Джин, садясь на свое место и ставя последнее блюдо на середину стола. — Просто наш строгий папаша запрещает покупать сложные и мелкодетальные игрушки малышу.       Чонгук переводит удивлённый взгляд на Юнги, который как-то слишком по-детски дуется: — И даже ни одного лего нет? — Было одно когда-то, до сих пор находим его части в самых неожиданных местах, — фыркает младший омега и отпускает ребёнка, завороженно смотрящего на новую игрушку. Он поворачивается к папе и дергает его за руку, показывая пальчиком на коробку. — Можно, пап? Можно? Ну пожалуйста, — и смотрит своими огромными черными глазами. — Я честно-честно не буду ничего раскидывать! И буду всегда прибираться за собой, ну пожалуйста.       Ничего не остаётся, Юнги в очередной раз вздыхает и жмет плечами. Не возвращать же игрушку обратно. — Ура! — кроха весело подпрыгивает на месте. — Только не забудь сказать спасибо за неё!       Чихо вмиг замолкает и неловко поворачивается к Чонгуку и не то чтобы тот ждёт благодарности, ему уже достаточно, что малышу нравится его подарок. Видеть его таким счастливым — больше, чем он желал. — Спасибо, — тихонько под нос бормочет он, опустив голову вниз. — Чихо, ну что такое? Разве так благодарят за подарки? — Все хорошо, Юнги, — улыбается Чонгук и встаёт с места, чтобы отнести коробку в комнату, где малыш сможет её открыть и разобрать, — главное, что понравилось, остальное не важно.       Альфочка поднимает голову, смотря на Чонгука и направляясь следом за ним, оставляя других на кухне. — Показушник, — фыркает Джун за что получает полотенцем по бедру от мужа. — За что? — Дай ему шанс, ворчун! Даже дядюшка уже не плохо с ним ладит, только ты фырчишь все время!       Юнги неловко смеётся и идёт на помощь Чонгуку. Они все втроём распечатывают коробку и достают оттуда детали железной дороги. Видимо, выбирая модель, альфа не поскупился на цену, потому что выглядит она действительно качественно и дорого. На такое замечание от омеги он отвечает просто, шёпотом тому на ухо, что экономить на сыне не собирается, чем вызывает новый трепет бабочек в животе. Вот ведь… а Юнги был почти уверен, что они давно там все исчезли, оказывается нет. Просто впали в спячку и ждали лучшего момента. И вот момент настал…       Весь обед, пока Чихо безвылазно копошится с новой игрушкой в комнате, они о чем-то разговаривают. Даже Чонгуку, несмотря на редкое шипение со стороны Намджуна, за которое ему тут же прилетает от мужа, очень уютно и весело. Юнги рядом смеётся, иногда кладет ладонь на его руку и от этого совсем невинного движения табунами бегут мурашки по коже. Они так сидят почти четыре часа, пока Чонгуку не приходит сообщение от брата, что отец хочет его срочно видеть. Видимо это из-за ситуации в больнице. Конечно, альфа поселил Юнги в их лучшую палату, а родителям на это ответил, что потом все объяснит. Только две недели прошли, но объяснений так и не последовало. Сегодня Юнги выписали и, конечно же, отец требует, чтобы сын внёс ясность такому поступку.       Чонгук коротко прощается с Чихо, который все ещё смущённо и не зная, как нужно реагировать машет ладошкой и долго смотрит в спину уходящему отцу, прижимаясь с боку к папе, которого альфа до этого крепко обнял и поцеловал. Пять лет он жил, зная только одного родителя, а сейчас невесть откуда свалился второй и ведь не какой-то левый мужик со стороны, а родной отец. Наверное, надо радоваться, но за папу немного обидно. Хотя уже сейчас, наблюдая со стороны, как альфа мягко и трепетно к нему относится, обида по чуть-чуть испаряется. Возможно ещё немного и от неё не останется и следа.       Чихо до самого вечера не вылезает из своей комнаты, все играется, пока омеги убирают со стола, а Джун вновь уезжает на работу. Возвращается альфа только часам к восьми, когда кроха практически засыпает на полу, окружённый новой игрушкой. Старший тяжело вздыхает и смотрит на суетливого брата. Он уже готовит сына ко сну, несёт его сонное тельце в ванную, что-то приговаривая, там моет, вытирает и, надевая пижаму, кладет спать в свою комнату, как и обещал. Омега осторожно прикрывает дверь, оставляя небольшую щелочку и спускается вниз, где разговаривает его брат со своим мужем.       В доме слишком тихо, даже телевизор не работает. — Ты сегодня поздно, — садится в кресло Юнги, в тот момент, когда Джин резко соскакивает и несётся в ванную комнату — токсикоз. Такое с ним часто последнее время. Двое провожают его сочувствующим взглядом. — Послушай, Юнги, нам нужно кое о чем поговорить, — начинает Намджун, сжимая свои ладони в замок. Долго же он откладывал этот разговор, почти два месяца, но теперь тянуть уже некуда. — Опять будет читать нотации по поводу Чонгука? — отмахивается и хмурится. — Хен, ты ведь видишь, как он старается, почему бы тебе просто не поверить в него?       Но тот только вздыхает и качает головой. — Нет, все не так, — он смотрит в глаза брата, — я говорю это только потому, что пытаюсь в него поверить. Иначе никак.       Юнги немного подбирается, готовый слушать. — Ты, наверное, заметил, что последнее время я очень много пропадаю на работе. Меня могут вызвать в любую секунду и это крайне выматывает. На самом деле они так пользуются моим временным положением. — Временным положением? — находится омега и видит как брат кивает, напрягаясь. Видимо ему очень сложно говорить об этом. — Меня посылают работать в Италию и сейчас я здесь на правах временного работника с свободным графиком. Я думал, что это даст мне больше времени на сборы, переезд и размышления, но начальство не плохо пользуется этим. Поэтому чем быстрее я перееду, тем быстрее их самоуправство закончится. — Но это же не законно! Разве они имеют право так поступать с тобой? — от возмущения Юнги соскакивает с места. Видно, что злится, но разве это что-то изменит? Джун качает головой. — Я сам хотел на ту должность, которую мне предложили, меня там ждут уже почти два месяца.       Омега оседает обратно в мягкое кресло, не понимая: — Почему ты сразу не уехал? Если все так, почему ты все ещё здесь? — Я очень боялся оставить тебя одного, — они слышат, как в ванной комнате включается вода. — Дядюшке некогда все время за тобой присматривать, ещё Чихо слишком активный ребёнок, да и ты… Ты уже слишком много натерпелся, Юнги. — Вот именно что, хен. У меня самого уже есть ребёнок, хватит меня считать за маленького, неспособного о себе позаботиться омегу. Да тебя самого одного страшнее оставить, ты полдома разгромишь!       Джун немного расслабляется и смеётся, откидываясь на спинку дивана: — Юнги… — А теперь-то что изменилось? Если бы не появился Чонгук, когда бы ты мне об этом сказал?       Может быть и никогда, — думает Джун, — остался бы здесь и дальше, отказался бы от должности в Италии и продолжал присматривать за своим любимым братом. Юнги все это читает по его лицу и раздраженно цокает. — Придурок, — он легко пинает носком ноги того в голень, — гиперопека приравнивается к абьюзу, братец. Ты, вроде, много старше меня, но иногда твои решения глупые до безумия. — Разве плохо, что я желаю счастья своему младшему брату? — смеется, понимая, что разговор проходит на порядок легче, чем он ожидал. — Желай мне счастья в своей Италии, а меня оставь строить семью здесь.       Альфа откидывает голову на спинку дивана, краем глаза замечая, как Сокджин выходит из ванной комнаты, щелкая выключателем. — Твой ребёнок из меня все соки скоро выжмет! — ругается он и плюхается рядом с мужем, замечая лёгкую атмосферу и осматривая надувшего щеки омегу. — Что он опять натворил? — Он меня считает все ещё неспособным позаботиться о себе ребёнком. Почему о таких важных вещах, как повышение и перевод я узнаю последним? К тому же, — он сердито смотрит на брата, — теперь я ощущаю себя обузой, из-за которой ты не можешь достичь своей мечты!       Джин фыркает, толкая альфу в бедро: — А я говорил тебе, что так и будет. — Да ладно-ладно, — сдается альфа, хватаясь за голову. — Набросились на меня вдвоём, а единственный, кто может на мою сторону встать — десятый сон видит. — И то, если ты ему пообещать игрушку, — хихикает Юнги, чем вызывает негодование брата. — Вы только приезжайте хотя бы раз в полгода, чтобы Чихо вас не забыл. — Что значит раз в полгода? Да я каждый месяц…       Джин цокает, хватая мужа за ухо: — Дай Юнги спокойно пожить без твоей опеки! — а потом переводит взгляд на младшего, улыбаясь. — Не переживай, уж я-то за ним хорошенько пригляжу.       И Юнги верит, хоть и смеётся. Все же у него потрясающая семья, самый лучший сын и альфа, с которым предстоит ещё долгий путь. А перед самым сном приходит сообщение от Чонгука: он желает сладких снов и говорит, что у него есть сюрприз на эти выходные, главное, чтобы Юнги с Чихо были свободны. Омега улыбается и с нетерпением ждет момента, когда сможет почувствовать себя со своим сыном и альфой полноценной семьёй. Он слишком долго этого ждал и уверен, что заслужил хоть немного счастья.