Оказавшись в плену, будьте бдительны!

Солнце село за горизонт. Пленник сидел на кровати, читая книгу. К своему удивлению Брагинский нашел ещё парочку книг на своем языке. Правда были они на дореволюционном, но всё же лучше чем взглядом буравить одну точку. За дверью раздавались бурные и веселые голоса солдат. Что они праздновать собрались СССР было решительно не ясно. — Ну и рутина, — сказал в слух пострадавший и положил закладку под страницы. Голоса становились громче и веселее. — Что же вы там празднуете? Шум и гам продолжался где-то три часа и потом остался гул где-то внизу. Видать сегодня у немцев праздник какой-то. Отложив в сторону книгу, Совет аккуратно плюхнулся на пол. — Зачем он меня лечит? Для чего? — задавал себе вопросы Брагинский, когда его калечили никто не задумывался о его здоровье. А здесь его лечат, правда чуть в бассейне не утопили. Массаж, попытка привести ноги в норму, кормёжка... Что-то было не чисто. Иван подполз к панорамному окну. Ничего не было видно, только белый снег под лунным светом. Джек испарился снова, и скорее всего праздновал тоже, что и немцы. Совет вздохнул и пополз к двери, может получится осмотреться получше и найти маленькую щёлочку для побега. Только он потянулся к дверной ручке, как она опустилась вниз. Брагинский отполз к кровати, лучше держаться в момент открытия двери как можно дальше. В дверном проёме показался Байльшмидт младший. Его покачивало из стороны в сторону. — У, кто-то пришел пьяным, а как же хваленная немецкая выдержка а? — съехидничал мужчина. Людвиг уловил голос Брагинского и пошел по направлению к нему. "Что это с ним? Так сильно напился?" — думал про себя Иван, пока к нему приближался Крауц. Отступать некуда, спальня довольно маленькая из-за огромной кровати. Людвиг доковылял до пленника и сел на ноги. — Ты мне ноги отдавить хочешь? — Хочу, — сказал шепотом немец. По коже Брагинского пробежал табун мурашек. — Не-не, а вот на это мы не договаривались! — Тебя хочу, дурачок, — повторил Людвиг и уставился немигающим взглядом на пленника. — Кхм, прошу прощения? Тебя вот не смущает вся ситуация в которую мы угодили? — Эх, ты же можешь не гундеть на этот счёт? Нет серьезно, тебе бы лишь бы момент испортить! — Людвиг, я нахожусь в плену, мы враги! Зачем ты меня лечишь? Чего ты вообще хочешь?! Я тебя не понимаю! Как попал сюда, я вообще ничего не понимаю! — выпалил Иван на одном дыхании. Брагинского терзала совесть, пока его дети и товарищи воюют он сидит тут и лечится. Он уже попадал в плен и не раз, везло с тем, что там ни Людвига, ни Гилберта не было. И когда конфликт почти решен он попадает к нему. Совет смотрел на немца в ответ, тот не отводил свой взгляд. — Ты мне живым нужен. Зачем я буду тебя ещё сильнее калечить? — спросил немец и приподнял бровь. — Ну чтобы информацию заполучить! — Какую? Расположение ваших баз? Сколько человек и где? Милый, я и так это всё знаю. У меня есть свои глаза и уши в ваших рядах, чтобы знать чего и как... Иван раскрыл от шока рот. То есть, он даже знает, что Джек это лазучий?! Вот же он влип! Байльшмидт приблизился к лицу Брагинского. — Тогда, зачем я здесь? Шантаж? — Нет, не для этого. — А для чего? В комнате повисло неловкое молчание. Ивана терзают все эти вопросы с момента как он здесь. Ни шантаж, ни допрос, тогда что? Что от него хотел Людвиг? Рейх встал прошёл к двери, покачиваясь как на палубе, и закрыл её. Немец подошёл к русскому, и поднял того на кровать. — И для чего? Людвиг промолчал вместо этого уложил Брагинского на спину и навис сверху. Иван съежился. "Хотите сказать для этого? М-дам, быть чьей-то игрушкой такая себе перспектива" — подумал про себя мужчина. Немец распластал Ивана на кровати. Обстановка постепенно накалялась. Рейх ослабил парочку пуговиц на рубашке, оголив кожу Ивана. Пальцы у Людвига были холодными и на контрасте с теплой кожей Брагинского, у пленника побежали мурашки. Совет сглотнул и начал отползать. Это было слишком непривычно для Ивана. К нему как-то странно относятся. То шею свернуть хотят, то раздеть догола. Немец приблизился и улёгся сверху. Было слышно как у обоих в унисон стучит сердце. — Ну... Ответишь на мой вопрос? — Я не могу объяснить словами, но действиями куда проще, — пробубнил немец и утянул Ивана в поцелуй. Горечь и кислинка, сразу чувствуется вкус пива, отчего Брагинский сам начал пьянеть. Поцелуй был мягким. Пальцы Людвига залезли под рубашку, отчего Совет сквозь поцелуй промычал. Затем немец стянул штаны. Рассоединив поцелуй, Людвиг резким движением стянул и рубашку. Иван лежал теперь нагим. Все тело Брагинского усеянно шрамами. Байльшмидт вздыхает и снимает с себя форму. На его груди снизу вверх тянется шрам. — О-Откуда у тебя? — Шрам? В детстве оставили, уже не помню кто и как, — ответил Людвиг и притянул Брагинского к себе на колени. Союз сморщился и уткнулся в плечо немца, начав делать глубокие вдохи и выдохи. Всё-таки ноги ещё не до конца зажили, а в теле отдается колкой болью. Иван почувствовал успокаивающее поглаживание по спине. И как гладящая рука проходится вдоль позвоночника. Пленник немного успокоился и притянул немца к себе, целуя его со всей отдачей. Немец отвечает с охотой и падает на спину, утягивая за собой русского. Как-то слишком мягко всё идёт, но Ивану хорошо. Внутри расползается тепло, а мягкие касания по коже успокаивают и без того нервного мужчину. Отстранившись, Брагинский сел на нем верхом. — Ёмаё, — выдохнул Иван. Голова начала мутнеть, а перед глазами застилалась дымка. Людвиг вздохнул и ухватился своими руками за задницу. Брагинский охнул и немного наклонился, стараясь сохранить равновесие. Байльшмидт шумно выдохнул и запрокинув голову. "Опа, приличный размерчик" — подумал про себя русский. Руки Людвига переместились на бедра, давая Ивану больше маневренности. Растягивать себя русский начал постепенно, всё-таки он почти этим не занимался. Франциск давал пару уроков, но толку от этого было не так много. Людвиг сверлил любовника пьянным взглядом, он никуда не торопится. Иван медленно начал насаживаться на приличного размера корнюшона. — Ох, млять. Ты чё ел, чтобы такой размер нарастить? — Рецепты написать? — М, нет, не стоит... Иван полностью сел и согнулся, чтобы отдышаться. Тяжело. Байльшмидт лежит и не спешит начинать двигаться, давая Ивану привыкнуть к размеру. Ещё бы! Все равно что в себя металлический стержень запихать. Когда Иван разгибается он начинает медленно делать поступательные движения верх и вниз. Людвиг запрокидывает голову, словно рыба на суше и через раз дышит. Через какое-то время он включается в игру и начинает набирать темп. Комнату заполнили охи и ахи, жалобные скрипы кровати и невнятное бормотание обоих стран.

***

— Итак, доложите по ситуации, — сказал Америка смотря на радары. — Сэр, от Джека снова нет вестей, и вряд-ли появятся, — ответил солдат. — Чёрт! И что же он отправил? Ну хоть что-то есть?! — Да, сэр, координаты их места дислокации... — Готовь группу по эвакуации, начинаем вытаскивать коммуниста, — сказал Альфред и уставился в локатор. Они хорошо спрятали новую базу, иначе пришлось бы снова играть в догонялки. — Альфред! — Что такое, Артур? — Схватили одного из стран оси!