Семейные ценности

2 месяца спустя Время идет быстро, а раны, даже самые глубокие, имеют свойство заживать и затягиваться, превращаясь в крупные объемные рубцы – Гепард это знал не понаслышке как человек, что успел пройти через десятки боев и через сотни ранений различной степени тяжести. Душевные раны ничем, на самом деле, не отличались от физических – они тоже не будут «кровоточить» всю жизнь, как ты их не ковыряй и не срывай эти чертовы корки; самое главное, что рядом всегда должны быть те, кто будут вовремя бить тебя по рукам, когда ты в очередной раз тянешься к заживающему ранению, и те, кто смогут помочь с его обработкой. Конечно же, Ландау не простил своего отца даже за два с лишним месяца – такие вещи бесследно не проходят и не забываются, даже несмотря на то, что отец успел остыть, свыкнуться и даже помогал с планированием будущей свадьбы – не шибко активно, но, по словам матери, что-то он даже спрашивал и в чем-то готов был посодействовать. Однако положения господина Ландау это все не скрашивало – еще были живы в памяти слова о позоре семьи в адрес собственного сына. Гепард в целом никогда не прощал отцу его вспышки гнева, сказанные им гадости, излишнюю строгость – хоть Ландау и был послушным мальчиком и хорошим сыном, в глубине души он свято верил в одно – даже родителей не всегда стоит прощать и жалеть за все их косяки. Позиция эта была безжалостна, но не для отпрысков Ландау – для них это, скорее, было чем-то вроде жизненного принципа. Тем не менее, капитану не давали слишком долго копаться в себе и плавать на волнах сплошного негатива – у него были те самые «пластыри, бинты и лекарства», что не давали ране прогрессировать, запуская процессы сепсиса. У него была любящая и добрая мать, что всегда интересовалась делами и самочувствием сына – она даже стала чаще выбираться из дома, чтобы проводить время с Гепардом по вечерам после его работы или на выходных; Ландау имел прекрасных сестер – Сервал и Рысь были опорой и поддержкой в абсолютно всех, даже самых сложных ситуациях. Капитан также бесспорно мог рассчитывать и на своих друзей, что были рады ему хоть в Надмирье, хоть в Подземье – они все были блюстителями одного большого секрета, бережно хранимого в их близком кругу. И, в конце концов, у него был Сампо. С Коски они, наконец, стали действительно сближаться, а не жить, как вынужденные соседи – их разговоры переставали состоять исключительно из одного лишь сарказма и издевок, они, в кои-то веки, спали в одной кровати, засыпая под разговоры о всякой ерунде, и делили теперь одну квартиру на двоих. Тут и там можно было заметить следы присутствия второго жильца: в стаканчике на раковине была вторая зубная щетка, пара по обыкновению пустующих полок в шкафу теперь были забиты вещами Сампо, а на рабочем столе лежали кипы записных книжек, которые были необходимы наемнику для работы с его личными учетами. Утро начиналось не с пустой и холодной, хоть и уютной, квартиры, а с общих завтраков, теплых объятий и вопросов по типу «Что тебе сегодня снилось?» – такого у Гепарда до этого не было, и сейчас жизнь казалась ему слаще румяных булок с корицей, которые так любила печь его мать. Вот это и были те самые составляющие, что помогли быстро заживить растерзанную одним вечером душу – люди зовут это терапия, а Гепард называл это гармонией и счастьем. * * * Постоянные походы в больницу стали уже рутиной для капитана стражей – ходил он туда, как правило, спозаранку, пока, наверное, еще половина всего Белобога мерно посапывала у себя в кроватях. Делалось это с двумя целями – первая, и, пожалуй, самая важная, заключалась в том, чтобы избегать лишних глаз. Для этого он даже надевал свою толстовку с огромным капюшоном, который натягивал чуть ли не на глаза – уж слишком узнаваемой личностью он был. А вторая, уже не такая главная, причина состояла в том, что порой приходилось ходить на плановые осмотры еще до работы – врачам оставалось только дивиться такому упорству и такому, мягко говоря, отвратительному графику молодого командира. Увы, вдолбить в голову парню то, что ему нужно больше высыпаться, было слишком тяжко даже для докторов, и пока сам Гепард не чувствовал дикой усталости или чего похуже, он мог работать хоть на износ. Сегодня Ландау, как и обычно, посетил центр чуть ли не под самое открытие – с ним за компанию было только несколько таких же, как и он сам, ранних пташек. Даже несмотря на то, что сегодня у него был выходной, он решил не тратить время впустую уже с самого утра, тем более, что сегодня был чрезвычайно важный день – наконец он сможет узнать пол их будущего ребенка. Вопреки всем своим мыслям, Сампо он с собой тащить не стал – не то, что бы Гепард не хотел делить такой важный момент с Коски, ему, скорее, просто хотелось сделать небольшой сюрприз парню, когда тот окончательно проснется и придет в себя после сна. Поэтому, все, что оставалось Ландау – это тихонько собраться утром, бегло поцеловать в щеку спящего любимого и прошмыгнуть в свежую прохладу утра, которой одаривал его город. – А, господин Ландау, здравствуйте, здравствуйте! – молодая девушка, которая, как и всегда, пребывала на своем месте, зевнула, прикрывая рот, и лениво повернулась на своем стуле. – Вы, как и всегда, ни свет, ни заря. Вы хоть высыпаетесь? Знаете ли, вашему организму нужно больше отдыха. – Знаю, но это уже привычка. – Гепард улыбнулся, проходя в кабинет. Он, правда, искренне старался следовать советам врачей, да и Наташа, к которой он довольно часто обращался по всем волнующим его вопросам, тоже постоянно предупреждала капитана о том, что ему нужно быть особенно внимательным к своему здоровью на данный момент, но Ландау не всегда был таким послушным. Парень привык за столько лет службы в Серебряной гриве, что все на нем заживает, как на собаке, да и болячки посерьезнее успешно лечились в кратчайшие сроки, поэтому свыкнуться с тем, что ребенок – это нечто большее, чем легкое недомогание, было весьма затруднительно для его психики. – Пора бы уже начать менять свои привычки, - по-доброму, но с ноткой строгости в голосе, произнесла врач, подготавливая все для осмотра. – Я понимаю, что вы, как капитан, должно быть, самый настоящий трудоголик, который не может изменить своим принципам, но для ребенка, а особенно, для его рождения, вам еще понадобятся силы. Не загоняйте себя, нам ведь не нужны проблемы. К слову, раз уж мы заговорили обо всем этом, как ваше самочувствие? Гепард был готов ко всем этим расспросам, поэтому спокойно докладывал о своем здоровье уже который раз за все месяца своего положения; как утверждали врачи, ему крайне повезло – им самим редко в последнее время попадались настолько здоровые омеги, которых не беспокоило практически ничего – анализы показывали идеальное состояние, его не мучил токсикоз, лишь иногда могла возникнуть легкая тошнота, которая тут же пропадала через короткое время, у него не было никаких болей или патологий. Единственным изменением в его жизни стало более трепетное отношение к еде и ее количеству – сейчас капитан ел гораздо больше, стараясь себя контролировать и соблюдать свой привычный рацион, но выходило у него это плоховато; порой он мог съесть чуть ли не двойную порцию за обедом, из-за чего некоторые коллеги посмеивались, а пара девушек-стражниц даже успели потрепать капитана за щеки, что стали чуточку пухлее обычного. Впрочем, как говорили врачи, это было относительной нормой, как и бесконечная тяга к сладостям, которые Гепард изо всех сил старался не поглощать тоннами. В целом и общем, Ландау вполне себе был здоров, и мало что выдавало в нем человека, который носит дитя под сердцем – даже живот особо вырасти не успел, чему капитан был даже рад. – Что ж, это замечательно, что вы чувствуете себя прекрасно, но обследование мы все равно проведем. Тем более, как я понимаю, у вас как раз такой срок, на котором мы сможем кое-что узнать, - девушка хитро прищурилась и на лице ее заиграла заговорщическая улыбка. – Не буду скрывать, мне самой всегда интересно смотреть, кого же ждут родители. На самом деле, Гепард казался себе и ужасным, и, наверное, хорошим будущим родителем одновременно по одной простой причине – ему было абсолютно все равно, кто у них с Сампо будет. Конечно, внутренний голос иногда твердил о том, что было бы просто прекрасно, если бы у них был сын, которого они смогут спокойно воспитать с полным пониманием того, как себя нужно вести с мальчиками, но даже будь это дочка, то и что с того? Ландау, в отличие от своего отца, не собирался создавать из своего дитя машину, что будет покорно следовать за своим родителем, так какая разница, кто появится на свет? Любовь ведь не зависит от пола ребенка, в этом Гепард точно был уверен. И все-таки легкое волнение у парня присутствовало – мать предупреждала его о том, что это будет немного нервно, и сейчас Гепард сполна это ощущал. Он пытался заглянуть в экран и хоть что-то понять, но для несведущего человека это было делом неясным и темным – на черно-белом фоне вообще ничего толком не проглядывалось. Как вообще врачи хоть что-то там понимают? – Так, та-ак, - специалистка разглядывала сероватое нечто, фокусируясь и сообщая Гепарду все, что видит. – В общем, как и в прошлый раз, все в порядке: патологий я не вижу, развитие идет хорошо… Хмм… А кого же сам капитан хочет? – Мне, на самом деле, не так важно, все же я рад, в первую очередь тому, что ребенок здоров. – Какая непритязательность! – покачала головой врач. – У меня тут плачут из-за того, что у них дочь вместо сына, а вы, как и полагается человеку вашего статуса, так благородно реагируете… О, ну вот, наконец! Гепард непроизвольно напрягся, когда девушка среагировала на что-то, что, судя по всему, давало понятие о том, какого пола будет ребенок, и капитан мог поклясться, что его сердце сейчас заходилось в бешеном ритме. – Ч-что? Кто это? – Теперь кому-то, кажется, придется учиться плести косички и хвостики, - хихикнула доктор, указывая в экран. – Поздравляю вас с девочкой! Ландау глупо посмеялся, словно бы и сам это не контролировал. Девочка. Дочь. Ему столько теперь придется узнать и понять, даже несмотря на то, что рос он с сестрами, и, казалось бы, что-то да знал. Но все же одно дело сестры, а другое – собственная дочь, которой придется показывать через призму собственного опыта этот мир и то, как в нем живут. Он уверен, что ему обязательно помогут и наставят, но путь этот будет нелегким и явно непростым, хоть и, наверняка, интересным. После обследований Гепард вышел из центра в приподнятом настроении – еще бы, теперь на один секрет в его жизни стало меньше, и можно было примерно знать, к чему ему стоит быть готовым. «Интересно, проснулся ли Сампо? – заглядывая в телефон, подумал Ландау. – Хотя, вряд ли, он же спит, как убитый, когда не работает, явно до сих пор десятые сны видит. Тогда я успею кое-что сделать…» Первым делом, Гепард решил сначала отписаться Сервал и матери, которых он предупредил, что сегодня у него будет за обследование – они с сестрой еще на днях договорились о том, что Ландау-старшая обязательно придет к ним, чтобы отпраздновать такой важный момент. Второе – капитан удостоверился, что «Вечное лето» уже было открыто; ни для кого из близких не было секретом, что страстью командира стражей были цветы – он обожал их за свежий вид, что они придавали его квартире, приятный аромат и просто-напросто эстетичность. Вот и сегодняшнее утро захотелось скрасить букетом – в какой-то степени, это подарок для самого себя, а отчасти – это было покупкой в честь эдакого маленького, их личного праздника. В цветочном магазине, как и всегда, было тепло и чуток влажно, дабы цветы находились в комфорте. Повсюду в вазах стояли свежие пышные букеты, уже собранные в затейливые яркие композиции, а какие-то цветы стояли отдельными ветвями в вазах просто по видам – глаза разбегались от такого обилия, и Гепард задумался, поглядывая на все это великолепие все еще чуть сонными глазами. – Доброе утро, господин Ландау! – со стороны послышался голос Васки – местной флористки, что работала в «Вечном лете», стараясь выводить для продаж и для радости посетителей все новые виды цветов и растений. – Какая приятная неожиданность. Давненько вы сюда не приходили. Раньше Гепард довольно часто заходил в магазин, чтобы прикупить новых растений для своего подоконника вместо их погибших собратьев, но в последнее время этого не требовалось – на удивление, Сампо с легкостью ухаживал за уже имеющимися цветами, которые выглядели очень даже живо (из-за чего Ландау, в самом деле, даже успел задуматься о том, что, видимо, садовод из него и правда настолько ужасный). – А, доброе утро, мисс Васка! В последнее время было немного… не до цветов, - протянул капитан, почесав затылок. – Но сегодня я все же пришел за покупкой. – Как обычно нужны семена или саженцы? – Васка по привычке указала в сторону полок со всем необходимым для выращивания собственных клумб, но Гепард отрицательно помахал головой. – На самом деле, меня интересует букет. Девушка с легким недоумением поглядела на капитана, а затем понимающе закивала. – Ах, вот оно как… Что ж, с этим я точно смогу помочь! Для какого случая ищете букет? У Ландау от этого вопроса наступил ступор. И правду не скажешь, и так просто не выдумаешь что-то на ходу. Сказать, что для сестры? Да нет, как-то банально, да и в честь чего? Просто так, для красоты? Еще банальнее. В итоге, пока парень размышлял, все успели додумать за него: – Могу предположить, что вы на свидание идете? Ищете букет для партнера? Гепард поперхнулся и покраснел от сего предположения, хотя оно было и неправдивым. Наверняка Васка сейчас надумает себе всякого, еще пойдет подружкам своим рассказывать всякие нелепицы о том, что сердце неприступного капитана занято кем-то загадочным. – Н-не совсем… Это просто одно важное событие для меня и моей семьи. Флористка крепко призадумалась, оглядывая магазин, а Гепард делал это вместе с ней. Чисто в теории, какие цветы могут сравниться с чувством, которое он сегодня испытал? Возможно, нужно нечто нежное, такое невесомое, но в то же время – поразительно красивое, не совсем простое. Что-то, что похоже на… Лилии. Именно эти цветы всегда казались Ландау неземными – они выглядели утонченно, и в то же время смотрелись поистине по-королевски; казавшиеся бархатными, лепестки лилий были изящны и тонки, а длинные тычинки в центре самого цветка напоминали увенчивающую голову монарха корону. Самыми красивыми Гепард считал белые лилии – чистые и, словно бы, непорочные – идеальнее цветов для такого дня, наверное, даже не сыскать*. – Что насчет этих? – Ландау подошел чуть ближе к вазе, полнящейся белоснежными цветами. В нос ударил невероятно сладкий и в то же время очень свежий запах, ни с чем не сравнимый. – Ох, лилии? Весьма интересный выбор, - подметила Васка, обращая внимание на цветы. – На удивление, их не так часто берут, хотя, это тоже можно понять – цветы ведь недешевые совсем… Было решено остановиться на лилиях, и пока девушка бережно заворачивала хрупкие цветы, Ландау посматривал в телефон – не проснулся ли Сампо и не написывал ли он ему. Но все было относительно тихо – писала только Сервал, сыпя брату в чат тонну радостных сообщений, половина из которых были голосовыми. – Вот так! Готово! – флористка вытянула руки, оглядывая пышный букет, обернутый в такой же белый, как сами лилии, мягкий фетр**. – А если не секрет, то в честь какого же семейного события такой восхитительный букет? Гепард протянул девушке необходимую для оплаты сумму, загадочно улыбаясь. Видимо, она не отстанет, если не узнает детали… – Один из моих членов семьи вернулся наконец домой. Нужно встретить его, как следует, - не вдаваясь в конкретный детали, приврал Ландау, вежливо кивнул на прощание Васке и вышел из «Вечного лета», вновь возвращаясь в спокойное утро Белобога. * * * Дома все еще было тихо, когда Гепард вернулся. Ему немного пришлось помотаться по паре магазинов, чтобы докупить еды и найти крохотную лаконичную открытку, на которой он напишет небольшое послание для Сампо, что будет прятаться среди тех самых лилий. Ландау прошел на кухню, ставя пакеты на стулья и придерживая одной рукой цветы, старался свободной найти на полке вазу, что была у него всего-то одна – не так уж часто ему дарили букеты, а сам он редко покупал их, предпочитая все же растения в горшках. «Неужели Сампо до сих пор спит? Как-то даже дольше обычного. Ну и ладно, мне это даже на руку». Когда цветы были поставлены в вазу, в ход уже пошла та самая открытка – в ней Гепард ничего замысловатого не писал – не умел он сочинять каких-то романтичных фраз, это уж был удел Пелы, а не его. Закончив выводить витиеватым почерком буквы, Ландау пристроил все это дело посреди цветов, ставя сам букет по центру небольшой барной стойки, что украшала его кухню. Все немногочисленные приготовления были завершены, и капитан проследовал в ванную, чтобы помыть руки и просто привести себя в порядок после улицы. Пока Гепард осматривал в зеркале свои глубокие синяки под глазами, сетуя мысленно на то, что они стали будто еще темнее, в комнате послышался невнятный звук, напоминающий не то ли громкий зевок, не то ли заунывный протяжный вой, из-за чего Ландау прыснул от смеха. Пара мгновений, и в ванной появился источник шума – сонный Сампо, с взлохмаченной челкой, которая спадала на его лицо, и полуприкрытыми глазами. Стоило открыть эти самые глаза – и Коски дернулся, тяжко выдыхая, словно увидел сейчас самое жуткое создание фрагментума перед собой. – Я такой страшный? – отшутился Гепард, наблюдая за тем, как наемник держался за дверную ручку так, словно хотел вырвать ее с корнем. – Я думал, что я один дома! – воскликнул Сампо, протирая заспанные глаза. – Ты что, только вернулся? Что-то ты долго сегодня. – Были кое-какие дела, - вытирая руки, ответил капитан, затем оставляя Коски наедине со своей утренней рутиной, и отправился на кухню, чтобы таки разобрать оставшиеся пакеты и сделать что-то на завтрак. Все время, пока Сампо был в ванной, Гепард думал о том, как же тот отреагирует на новость о том, что у них будет дочь. Они не обсуждали этот момент совсем, поэтому Ландау даже не подозревал о том, какая реакция будет у Коски – разочаруется ли он, а может, наоборот, будет счастлив? Или ему будет все равно, как и, отчасти, Гепарду? Даже представить примерно было сложно, чего следует ожидать. Тем временем, Сампо закончил со всеми банными процедурами, и уже более бодро вошел на кухню – кажись, он даже на человека теперь стал похож, а не на ворчливое только что проснувшееся нечто. – Сразу чувствуется, что на кухне ты – так вкусно пахнет… О, а это еще что за прелесть? Наемник заметил цветы, а внутри у Гепарда что-то так предательски екнуло – почему ему сейчас было страшно? Это такое нервное ожидание чужих эмоций? – Это лилии. Я ходил в «Вечное лето» за букетом, поэтому и задержался. – Ох, Геппи, если ты хотел цветов, то мог бы попросить меня! – Коски осторожно наклонился к букету, чтобы ощутить аромат цветов. – Ну, или хотя бы намекнуть. Понимаю, что это все же больше моя забота – думать о подарках, но… А? Это… открытка? Сампо выудил небольшую картонную карточку, с интересом разглядывая ее и вертя в пальцах, а сердце Ландау так и заходилось в бешеном темпе. Парень прикрыл глаза, слыша, как за спиной шуршат этой самой открыткой, после чего на кухне повисло молчание, да такое, что капитану казалось, что его сердцебиение мог услышать весь их дом. Почему он настолько сильно нервничает? Чего бояться? Внезапно за спиной послышался… всхлип? Да, это был именно он. – Сампо? Что ты… Ты плачешь?! Коски так и стоял около цветов, держа в одной руке раскрытую открытку, а второй вытирая покрасневшие глаза тыльной стороной ладони. Гепард сменил фокус своего внимания с плиты, на которой продолжал готовиться завтрак, на Сампо, медленно подходя к нему и кладя руку тому на плечо. – Ты… ты расстроен, да? – тихо спросил Ландау, пытаясь заглянуть в глаза Коски, в которых в мгновение ока загорелось возмущение. – Что? Расстроен?! Как ты… как ты мог такое подумать, Гепард! – вытирая небрежно нос, воскликнул наемник. – Это слезы радости, вообще-то, дурачок! А? – А чего плакать-то, ничего же… Эй, ну! Ты чего? Сампо резко и сильно прижал к себе Ландау, сжимая того в объятиях, пока капитан не мог понять столь высоких чувств Коски. – Я знаю, что не говорил тебе, но я думал о том, что хотел бы именно дочь, - уткнувшись в плечо Гепарду, еле слышно говорил парень, но Ландау отлично слышал каждое слово. – Поэтому так и отреагировал. Я бы ни за что не расстроился, кто бы вообще от такого опечалился? «Ну, есть всякие…», - пронеслось в голове капитана, но он промолчал – не хотелось бы омрачать такой момент негативными предположениями о недобросовестных родителях. А момент действительно был удивительным – это ведь первый раз, когда Гепард видел слезы Сампо. Даже в детстве, если Коски падал, свозя в кровь колени и локти, он просто вставал, отряхивался, поправляя рубашку, да бежал дальше, словно всем назло. Наемник был эмоционален, его мимика была живой и невероятно гибкой, но увидеть его слезы удавалось редко. Благо, что это было от счастья – не хотелось бы видеть на лице Сампо печали. – На самом деле, я был бы рад любому исходу, но дочь… Наверное, я слишком много возился с Хук, когда Наташа не успевала приглядывать за ней – я помнил ее еще совсем крохой, да и тогда я и сам-то был совсем юнцом, - поведал причину своей реакции Коски. – Я научился даже прически разные делать и подшивать игрушки ради нее, и потом… Я слишком много думал о том, что будь у меня свой ребенок, то было бы здорово, если бы это была именно дочка. Это необъяснимо, на самом деле, но я безумно счастлив, вот и все. Они так и стояли в обнимку рядом с лилиями, на которые Гепард украдкой посматривал и улыбался – наверное, лучшего исхода и быть не могло? Все его переживания оказались пусты, впрочем, этого отчасти и следовало ожидать – вряд ли Сампо был из тех, кто относился бы плохо к детям какого-то определенного пола или происхождения. Но раз уж совпало так, что Коски хотел именно девочку, то стоит радоваться вдвойне – ребенок точно будет расти в бесконечной любви родителей. Пара могла бы хоть до конца дня продолжать стоять вот так, если бы обеспокоенный голос Сампо не прервал столь волнительный момент. – Эм, Гепард? Там что, что-то на плите горит, или мне кажется? Блять! Завтрак, увы, безвозвратно превратился в угольки, оставляя черные следы на сковороде и резко пахнущую дымку по всей кухне, но это были, на самом деле, такие неважные мелочи – какая вообще разница, если все в жизни идет хорошо, не так ли? * * * Вечер обещал быть весьма интересным – в гости, как и было обговорено ранее, пришла Сервал, которая притащила за собой еще и ворох еды и чего-то еще – кажись, в пакете с эмблемой одного небезызвестного алкогольного магазина в Белобоге лежали бутылки чего-то крепкого, отчего Гепард лишь вздохнул – ему тоже хотелось бы выпить, но такое ему точно было нельзя. Сестра же с порога кинулась к брату, едва ли он приоткрыл дверь – Сервал задушила Гепарда в объятиях, из-за чего капитан, казалось бы, на пару секунд забыл о том, что такое нормальное дыхание. – Геппи, ну что ты такой спокойный? – продолжая висеть на шее брата, без умолку трещала Сервал. – Ты что, не рад, что у тебя будет дочка? Ох, я уже представляю, сколько нарядов я ей накуплю… – То есть, если бы был мальчик, то он бы остался без стильных подарков от тетушки Сервал? – съехидничал Гепард, наблюдая, как сестра подкатывает глаза на сие заявление. – Нет, конечно, но ты же сам все понимаешь. Вот вспомни, сколько нарядов я покупала Рыси – мне уже не впервой все это, да и я ведь люблю все эти платья, юбки, милые кофточки… Обещаю, моя племянница будет самой крутой девчонкой во всем Белобоге! Ландау-младшему оставалось лишь вздыхать и улыбаться – да у будущей малышки явно был карт-бланш – ее любили уже хотя бы за факт того, что она родится девочкой. Очаровательно, что тут еще сказать? Пока Сервал здоровалась с Сампо, попутно поздравляя и его с прекрасными новостями, Гепард задумчиво сервировал стол на троих. Почему-то у него закрадывалось какое-то смутное ощущение, что сегодня, возможно, что-то пойдет не так – интуиция редко его подводила, но сейчас-то и поводов вроде не было к беспокойству, а все равно подозрительные мысли закрадывались. Ну не может все идти как-то зефирно и сладко. Только вот что конкретно может случиться? И все же, тревожные мысли рассеялись, когда небольшая компания, наконец, собралась за столом – Сервал, успевшая переодеться в свою обычную домашнюю одежду, как и обычно забралась на мягкий стул с ногами и пыталась вскрыть бутылку с, как оказалось, портвейном – благо, Гепард не особо уважал конкретно данный напиток, поэтому и притязаний никаких не испытывал – вот будь это хорошее вино, тогда бы он может даже и расстроился бы. – Ты, я вижу, решила отметить это дело по-крупному, - усмехнулся Сампо, протягивая девушке штопор. – А как иначе? Что, у меня разве брат каждый день рожает девочек? – Я, в принципе, не каждый день рожаю, - уточнил Гепард, наливая себе в стакан сок. – Да, думаю, наш отец был бы не в восторге, если бы такое было возможно, - отшутилась Сервал, вызывая смех у Сампо и Гепарда. Когда сестра узнала об их том самом разговоре с отцом, она просто готова была рвать и метать – господину Ландау очень повезло, что дочь узнала обо всем не сразу, а лишь на следующий день, уже будучи у себя в мастерской – без шуток, она бы его просто убила. Но спустя такое количество времени даже такое неприятное событие стало поводом для шутки – все уже относились к этому проще, что тоже было частью той самой «терапии» - через призму смеха было легче смотреть на события, и Гепард это вполне себе понимал. После удачного-таки вскрытия бутылки с портвейном и разлития напитка по бокалам, Ландау-старшая демонстрационно постучала по тонкому стеклу ложкой, привлекая внимание немногочисленных участников сей встречи. – Пожалуй, начнем с такого небольшого тоста… Я, если честно, в этом не сильна, но давайте-ка выпьем за мою будущую племянницу и вашу дочь. Я уверена, что с такой тетей, как я, у нее просто не будет шансов не стать одной из ярчайших звездочек этого города! – Сервал, нам и тебя хватает в качестве звезды, - держа свой сок, произнес Гепард, за что ему не больно оттянули и потрепали щеку. – Цыц! Звезд на небе много не бывает! – уверенно произнесла сестрица, протягивая вперед бокал. – За малышку! Звон бокалов иногда разбавлял вечер, пока за столом велась мерно беседа – конечно же, Сервал раздавала советы по воспитанию девочек, пока портвейн постепенно утекал из бутылки, а Гепард внимательно слушал, иногда даже вступая в споры. Он, если быть честным, мало что смыслил в таком серьезном процессе, как воспитание, но все же некоторые моменты осмеливался оспорить, и, к приятному удивлению, Сампо во многом соглашался со своим возлюбленным, подтверждая те или иные факты крепкими аргументами. – Ла-адно, уговорили! Но я все еще придерживаюсь мнения, что с девочками гораздо сложнее, чем с парнями – я ведь помню тебя, Гепард, у тебя проблем было, вроде, не так уж много, пока ты рос, - решила согласиться с очередным моментом в обсуждении Сервал, протягивая руки к пачке со своими любимыми острыми чипсами, которые так не любил Гепард еще с юношества. – Кстати, кстати, раз уж идут такие разговоры… Я вот подумала об одной вещи. А вы еще не задумывались об имени для дочери? Я не слышала от вас никаких вариантов. – О, ну, а что тут думать? – уверенно произнес Ландау-младший, подливая себе в стакан уже что-то другое, но такое же безалкогольное. – У нас ведь существует традиция в семье, поэтому, имя для дочери будем выбирать исходя из этого. – Эй, эй, погоди-ка, поклонник традиций, - Сампо отставил свой бокал в сторону. Глаза парня были чутка подернуты мутноватой пеленой нетрезвости, но говорил он вполне себе уверенно. – А когда это мы договорились, что будем следовать традициям? – Мы не договаривались, потому что это весьма очевидно, - преспокойно ответил Гепард, думая о том, что Коски мог бы и не задавать такой вопрос – тут же и так все ясно, как белый день. – Испокон веков в семье Ландау соблюдается традиция – давать определенные имена своим детям, которые символизируют семейство кошачьих***. Дело остается за малым – подобрать подходящее имя. – Мм, вот как, - наемник натянуто улыбнулся и покачал головой, затем откидываясь на спинку стула. – И как же назовем дочь? Оцелот? Пантера? О, нет, нет, я придумал… Пума! Да, я угадал? Гепард не понимал сути проблемы, как не понимал и явной претензии относительно имени ребенка. Возможно, для Сампо это была очередная шутка, но Ландау воспринимал данный момент гораздо серьезнее. – По-твоему, это смешно? – Нет, но в том-то и дело – ты решил все сделать сам, не поговорив об этом со мной. С чего ты взял, что мне понравится подобное? – пока еще спокойно говорил Сампо, стараясь изо всех сил, чтобы не закипеть. – То есть ты прямо намекаешь, что мое имя – идиотское? Или имя Сервал? – Воу, погодите, мальчики, меня сюда впутывать не надо! – раскинув руки по сторонам, вмешалась в спор Ландау-старшая. – А ты, Геппи, остынь… – Да причем тут… твое имя вообще? – продолжал Сампо, прикрывая лицо ладонью. – Я о том, что ты даже со мной это не обсудил – хочу ли я тоже идти за традициями? Ты еще скажи, что фамилия будет не моя. Гепард округлил глаза и картинно оглянулся по сторонам, словно в поисках фантомной поддержки. – Фамилия будет Ландау, мне кажется, это тоже весьма очевидно! – Что… да почему это вообще, блять, должно быть очевидно?! – активно жестикулируя, распалялся с каждой секундой все больше Сампо. – Ладно уж, ты сам определил имя, но при этом решил не оставить вообще никакого шанса на то, чтобы людям было понятно, что это и моя дочь тоже? Браво! Очень разумно с твоей стороны, Гепард. Так вот оно как, вот о чем так и шептала интуиция Гепарда еще до всего этого. Камнем преткновения по итогу стало имя дочери. Всю свою жизнь Ландау был уверен в том, что от кого бы там ни был ребенок, он должен будет сохранить честное имя своего рода. В какой-то степени, эта установка активно вдалбливалась в головы каждому представителю их семейства, и именно поэтому Гепард даже подумать не мог о чем-то другом и совершенно не беспокоился о варианте имени – всего-то заглянуть в список известных больших кошек. Даже варианты Сампо звучали не так уж глупо, как представлял сам Коски. К тому же, где-то внутри у капитана сидел маленький неизвестный ему самому зверек, который так и скребся где-то не то в желудке, не то где-то еще, и тихонько подвывал, напоминая о том, что если он отступится от семейных традиций, то его снова ждет очередная промывка мозгов – еще никто не нарушал этот круговорот имен в роду Ландау. И ему не хотелось быть первым, кто это сделает. – Очевидно, потому что Ландау – известный род, который имеет право на продолжение, - жестко и строго отчеканил Гепард, хмурясь и заглядывая в темную зелень глаз напротив. – Это известная на весь Белобог фамилия, за которой стоит огромная история и родословная, и с ней ребенку будет гораздо легче, чем с твоей фамилией. Последние слова прозвучали особенно паршиво – откровенно говоря, это Гепард и сам ощутил, но уже после того, как это сорвалось с его губ. Сервал удивленно ахнула, а Сампо застыл, опустив взгляд в стол. – Что ты хочешь сказать? Что моя фамилия какая-то нечестивая в сравнении с твоей великолепной и благородной? – Н-нет, Сампо, погоди, я неправильно… – Да все ты правильно сказал, не утруждайся объяснять, - Сампо выставил руку вперед и поднялся с места. – «Ой, наша фамилия такая святая и прославленная, не то, что у тебя, Коски, фамилия преступника и мошенника из Подземья», - наемник пискляво исказил голос и рукой изобразил нечто вроде рта, который насмешливо произносил все эти слова, дразня Ландау-младшего. – Ты боишься, что если у ребенка будет моя фамилия, то все в первую очередь будут думать о том, что она – дочь афериста без богатой родословной – вот, что ты хотел сказать. И тебе будет за это стыдно. Гепарду было позорно признавать тот факт, что Сампо сказал всю правду за него, и, на самом деле, хотелось бы уже и сквозь землю провалиться, ведь звучало это действительно просто ужасно и, в какой-то мере, уничижительно. – Не совсем так… Я н-не знаю, как сказать! – Твоя реакция уже за тебя все сказала, Гепард. И если ты действительно так считаешь, то чем ты в таком случае лучше своего отца? Короткий разговор на этом был окончен. Сампо ушел на балкон, видимо, чтобы остудиться и, возможно, покурить, а оба Ландау остались сидеть на кухне. Сервал ошарашенно глядела то на брата, то в ту сторону, куда ушел Коски, и отпивала очередной глоток портвейна, пока Гепард пытался переварить только что услышанное сравнение, что было для него хуже самого грязного оскорбления. «Но я ведь не он! Я – не отражение своего отца!» – Ну вы и короли драмы, конечно, мальчишки, - наконец прервала молчание Сервал. – И частенько вы вот так вот устраиваете концерты, пока никто не видит? В том и дело, что подобное – это было разовое помутнение, а не постоянство, но этого вполне хватило, чтобы выбить из колеи Ландау-младшего за каких-то несколько минут. Парень со вздохом сложил руки на столе и уперся в них лбом – теперь их встреча была обречена на сплошную тишину. * * * Остаток вечера прошел напряженно – обстановку пыталась хоть как-то разбавить своими шутками или рассказами Сервал, но и у нее не хватало запала на то, чтобы постоянно тащить на себе эту встречу и веселить двух гневно фыркающих друг на друга парня. Пару раз оба снова язвили друг другу, но Ландау-старшая пресекала подобные выходки – в конце концов, даже сестрица сдалась и просто предложила завершить посиделки, пока Сампо и Гепард друг друга не погрызли, как склочные дворовые псы. После того, как вся посуда была вымыта, и все находилось в относительном порядке, Сампо угрюмо пожелал всем добрых снов и ушел в спальню, плотно закрывая дверь за собой. Гепард лишь вздохнул – он знал, что Коски не уснет сейчас, было еще слишком рано для сна, а ушел наемник лишь потому, что был обижен на Ландау-младшего, и просто не хотел его сейчас видеть. – Он ведь не спать пошел, не так ли? – спросила Сервал, усаживаясь на диван рядом с Гепардом и открывая себе бутылку, вроде бы, белобожского пива – девушка призналась, что портвейна ей было маловато, к тому же, было как-то совсем не поздно выпить чего-то еще. – Ага, - коротко ответил Гепард. – Он обиделся, поэтому просто ушел, чтобы не говорить со мной. – Его можно понять, - отпивая из бутылки, пожала плечами сестра. – Честно скажу, твои слова звучали реально неприятно. Ландау-младший прикусил нижнюю губу. Он и сам это уже понял, но из-за своего упрямства и прямолинейности не смог вовремя заткнуться – это был один из его худших минусов – он не мог замолчать тогда, когда стоило бы это сделать и просто извиниться. – Да, но… Ему ведь тоже нужно понимать, что это не моя личная затея. Это устои нашей семьи, и не я придумываю эти правила. – Устои, традиции, семья… А чего ты сам хочешь? Вопрос Сервал ставил в тупик капитана. Чего хочет он сам? – Я? – Да, ты. - Старшая утверждающе кивнула. – Ты все время говоришь о том, чего хочет наша семья, в то время как у тебя без пяти минут будет своя собственная, отдельная от всех нас. Ты все еще Ландау, это бесспорно, но не забывай, что ты строишь новую семью с новым человеком в своей жизни. Так почему бы не создать абсолютно новые семейные ценности? – Семейные ценности? – Ага, - тепло улыбнулась Сервал и приобняла подушку. – Это так и называется, малыш Геппи. Ты боишься, что о тебе подумает наш род, но, поверь мне – всем будет все равно. Ну, может быть, отец снова побурчит что-то в сторонке, но мама оперативно это предотвратит. Забудь уже об этих традициях – иногда и они уходят в небытие со временем. Что изменится, если дочь будут звать как-то не так? Гепард нахмурился, задумавшись о том, что ему только что сказала сестра. По большому счету, нужны ли действительно самому Ландау эти обычаи? Сервал была права – он и их дочь будут оставаться частью их большого славного рода, и разве сможет что-то изменить какое-то отличное от других имя? Вряд ли. Существовало ведь столько красивых имен, которые не были связаны с названиями больших кошек, и у будущей дочери даже был шанс стать особенной в своей собственной семье. – Допустим, что так, но что делать с фамилией? Кажется, это больше всего зацепило Сампо. – Ох, Гепард, всему-то тебя надо учить, - тяжко вздохнула Сервал. – Специально для таких, как вы, придумали отличную вещь для компромисса – двойную фамилию. Как вы до этого не додумались, пока понапрасну друг другу глотки за столом грызли? – А сама-то чего раньше не сказала? – повел с сомнением бровью Ландау-младший. – Не надо тут на меня все скидывать, да? – отмахнулась старшая сестра под усмешку брата. – С отчеством уж сами решите, главное, опять не убейте друг друга. А теперь, раз уж ты разобрался в себе, хоть и не без моей небольшой помощи, то я предлагаю тебе прямо сейчас пойти к Сампо и поговорить с ним. И, желательно, извиниться. - Девушка мягко толкнула в плечо братца, заставляя того оторвать пятую точку от дивана. – Только, если вы там начнете активно мириться, избавьте меня от лишних звуков, ладно? Сервал хитро подмигнула, а Гепарда передернуло. – Фу, Сервал! Какого ты о нас мнения, вот скажи? – Самого наилучшего, Геппи! Ну, давай, иди уже, не заставляй своего драгоценного долго ждать. Гепард оставил сестру наедине с включенным телевизором, а сам отправился прямиком в комнату – конечно, был вариант того, что Сампо мог заснуть, но как только Ландау вошел в спальню, мысли об этом сразу пропали – в темноте он успел заметить, как Коски прячет под одеяло телефон, выключая его и делая вид, что спит. Капитан аккуратно присел на свою сторону кровати, подвигаясь ближе туда, где лежал отвернувшийся Сампо, и тихо позвал парня. – Эй, Сампо? Ответом послужило еле слышное обиженное пыхтение. – Сампо, нам надо поговорить о том, что случилось. Снова тишина. – Я знаю, что ты не спишь, я видел, как ты прятал телефон под одеяло. После этих слов Коски молча повернулся, глядя на Гепарда. Что ж, это уже прогресс. Даже в темноте в глазах читалось немое «ну, что ты хочешь сказать?», и Ландау не стал тянуть. – Для начала, я бы хотел… извиниться. Иногда я думаю, что поступаю и говорю правильно, только вот кажется так одному мне. И в данной ситуации я тоже считал, что все делаю верно, не думая о том, что ты можешь считать совершенно иначе. И… и… Сампо продолжал молчать, но взгляд его уже не был недовольным, а, скорее, просто выжидающим. Он отлично знал, что строптивому Гепарду сложно извиняться и порой признавать свою вину, поэтому терпеливо давал время капитану на то, чтобы облечь свои мысли в слова. – И я подумал о том, что мы сможем выбрать имя вдвоем. Любое. Не только такое, какое хочу я, а, точнее, моя семья хотела бы. Теперь мы сами ответственны за свою жизнь и за жизнь ребенка, поэтому этот выбор будет за нами обоими. – Тебя Сервал заставила прийти к этому решению? – подал-таки голос наемник. – Скорее, наставила. Но почему ты так думаешь? – Твоя сестра гораздо мудрее тебя в некоторых вопросах, Геппи, поэтому, я не удивлен, что она вновь приоткрыла тебе твои чудесные глазки, - безо всякой злобы в голосе произнес Сампо и погладил Гепарда по щеке. – Думаю, что с фамилией она тоже помогла тебе к чему-то прийти? Ландау улыбнулся – он был, на самом деле, рад, что Сампо внимательно слушал его, не начиная вновь спорить. – Что насчет… двойной фамилии? Мне кажется, этот вариант устроит нас обоих, не так ли? Коски покачал головой из стороны в сторону, словно прикидывал какие-то варианты, а затем кивнул. – Это звучит, пожалуй, неплохо. Удивительно, что я сам не подумал об этом. Ландау-Коски… Довольно аристократично, не находишь? Думаю, тебя такое точно устроит, а меня – тем более. Гепард тихо посмеялся, в мыслях ликуя от того, что Сампо эта затея пришлась по душе. Двойная фамилия действительно была отличным выходом, а с именем они что-то придумают хоть сейчас. – Сервал еще не спит, может, присоединишься к нам? Подумаем, как назвать дочь, все вместе, раз уж мы собрались сегодня. Ландау протянул руку Коски, который, чуть подумав, протянул свою ладонь Гепарду, тут же ее сжимая. Под одобрительные возгласы старшей сестры двое вышли из комнаты, усаживаясь рядом с девушкой, чтобы еще около часа устраивать общий мозговой штурм в попытках выбрать подходящее имя дочери. Было отвергнуто и принято, наверное, с полсотни вариантов, забавных и не очень, множественные попытки сочетать имена с необычной фамилией, чтобы, наконец, прийти к тому, что устроило, пожалуй, теперь всех. – Так и что, остановимся на этом? – уточнила с улыбкой Сервал, довольная тем, что именно ее вариант пришелся по душе сразу обоим будущим родителям. – Да, - удовлетворенно кивнул Гепард. – Думаю, что это имя ей подойдет. София Ландау-Коски. Так будут звать их дочь.