Еще и на фото профиля поставил значок эппловских сообщений, думая, что я не замечу, что это тг? Что ж… я не заметил 11:09
Я в ахуе,
Я всегда удивляюсь тому, что у тебя в голове, но ОРАНЖЕВЫЕ ТАВРЫ-САДОВНИКИ??? Да тебя самого прорвало, а мне предлагаешь разгадывать?! 11:10
И все же Арсений ждет фото, так что разгадывать придется. Да и Антон из тех людей, кто добьется ответов, даже если они ему не особо-то и нужны, это дело принципа, он теперь заинтригован. Но сначала было бы хорошо уловить смысл и вычленить из трех слов что-то, что будет походить на реальное название места. Антон вбивает «оранжевые» в приложении карт, но это наводит его только на банки, магазины, салоны красоты, гостиницы. Вообще, сейчас этот список походит на то, будто Антону предлагают взять денег, зайти в магазин и закупиться, привести себя в порядок, и все ради того, чтобы потом потрахаться в гостинице. Ладно, Антон признает, что слишком испорчен, если думает о такой цепочке действий при виде безобидных локаций. Тогда он начинает вводить слова в поле поиска не спеша, чтобы походу видеть предлагаемые места в городе. Но перед этим мысленно называет Арсения козлом, раз тот издевается над приезжим человеком, не ориентирующимся в незнакомом городе. «Оранжереи Таврического сада» вдруг всплывает в организациях. Лицо Антона становится удивленным, а сам он похлопывает по постельному белью от легкой радости, что поиски места не заняли слишком много времени. Ну, могли бы занять еще меньше, если бы в какой-то момент Антон не стал разбивать слова на части, соединять их, ожидая получить одно цельное слово, и если бы он не стал высчитывать, по сколько букв нужно взять от каждого. После получения ответа, кстати, Антон понял, что можно было бы взять шесть букв от «оранжевые», четыре — от «тавры» и три от «садовники». — И как Вы только допустили несостыковку, Арсении Сергеевич, — говорит Антон вслух, ведь уменьшение идет как шесть-четыре-три, а не пять-четыре-три. Антон решает поехать на место, не позавтракав, так как увидел, что там есть кофейня. Повод попробовать кофе в новой точке всегда оказывается сильнее Антона, так что он хоть ползти будет, но доберется дотуда. Ну, то ли в кафешке при оранжерее кофе не очень, то ли Антон стал привередливым… и все же кофе ему не особо нравится, в отличие от окружения. Что-то есть притягивающее в том, чтобы просто засесть в «кустах». Антон не впечатлен размерами, так как места не так много, но зато этот вытянутый полукруг с множеством стекол позволяет Антону чувствовать, словно он оказался в фильме, каком-нибудь про динозавров или монстров. Дребезжание просыпается под кожей, ощущение, что сейчас вот-вот что-нибудь прилетит, начнется разруха и прочее. Может, звучит это все глупо, но будь оно так, как думает Антон, он был бы даже не против. Итак, фонтан, папоротники, цветочки прочие растения в горшках остаются позади, когда Антон вновь производит видео, присланное Арсением этим утром. Антон перематывает на нужное место. Арсений молчит где-то секунд пять, а затем кадр меняется, и тот уже стоит на фоне… цветочного магазина?! Прежде чем продолжить просмотр, Антон хмурится и отматывает видео, чтобы обратить внимание на задний план предыдущего отрывка. Часто мелькает улица, но в какой-то момент Антон подмечает, что взгляд Арсения переместился от камеры на экран, возможно, на самого себя. И именно в этот момент Антон замечает, что угол слегка сместился, вытесняя Арсения из кадра, и обращая большее внимание на какое-то окно. Антону не удается разглядеть, что там, но наклейка на стекле явно в форме бутылки вина. Антон не думает о том, что в сменяющемся фоне есть какой-то смысл, ему лишь кажется, что Арсений такой же странный, как и обычно, мотается по городу и снимает видео около рандомных мест, лишь бы не у себя дома. А теперь к самому смыслу видео… — Так, если ты здесь, то это значит, что первый чекпоинт пройден. Держи второе: Петр, может, и ботан, но быть великим от этого меньше не стал. Удачи… Ой, стой! Я к этому никакого отношения не имею! , — и Арсений улыбается так, словно… Словно просто насмехается над Антоном! Так кажется самому Антону, потому что ему прямо сейчас хочется проорать все свои возмущения от бессмыслицы. Да, бессмыслица, может, и несложная, но Антон — человек-эмоция, он не может начать думать в ту же секунду, как что-то услышал, в первую очередь он поддается чувствам, а только потом сосредотачивается и размышляет. Так что текущее поведение молодого человека вполне объяснимо. А кричать он все же не стал, просто сжал пальцы в кулак и сделал громкий глубокий вдох. Антон выдыхает, раздувая щеки, и как обычно открывает приложение карт. — Хорошо, — думает он, — просто прими правила игры, если не можешь их нарушить. Точнее, тут-то можешь, но он заморачивался, чтобы сделать твой день насыщеннее. «Петр ботан» как поисковый запрос не работает, Антон это только что проверил. В смысле, вряд ли Арсений отправляет Антона в Ботанический переулок в Петропавловск-Камчатский и уж точно не посылает того в родной город, в Воронеж. А что если начать не с Петра, а с «ботана»? Тем более, что у Антона появилось предположение, мол нужно найти Ботанический сад. Да! «Ботан» приводит к Ботаническому саду Петра Великого… на улице Профессора Попова. Так вот почему Арсений в видео сказал, что никакого отношения к этому не имеет. Профессор Попов, блин. Но такая придурковатость личного гида Антона заставляет его улыбнуться. И понять, что впереди снова ожидает зелень. Антон открывает сайт Ботанического сада и видит, что к покупке билетов доступна прогулка по Тропикам с Водной оранжереей. Посещение в любое время до 16:30. Антон точно успевает, так что оплачивает и теперь уже ищет способы, чтобы добраться. Пешком — час, на автобусе — сорок пять минут, учитывая, что нужный уже скоро будет у ближайшей остановки. Выбор очевиден. По прибытии Антон видит жуткую очередь в кассы и радуется, что современный мир предоставляет возможность купить что-то через интернет. Он теряется, куда идти, хотя, казалось бы, написано, что вход уже прямо тут. Он спрашивает, куда идти у незнакомой женщины, что только что купила билет. Да, Антон, просить помощи у человека, который и сам только что сюда пришел — уровень профессионалов. Не получив никакой помощи, он спрашивает о входе у молодой парочки, а та указывает ему на мужчину, который, очевидно, здесь работает, и которому можно показать билет. Антон аж немного потеет и несколько раз вздыхает, пройдя вглубь, потому что интроверт внутри него сейчас просто лопнет от стресса. Но теперь все, вход остается позади, сам Антон двигается по указателю в нужно время, заходит в небольшой садик, фотографирует разнообразные цветы, думая, что отправит их маме, небольшие деревца, сформированные в бонсай в необычных горшочках, и после уже идет в оранжерею. Эта оранжерея нравится Антону куда больше, и если Арсений направил Антона сюда для сравнения, то это тоже неплохо. Оранжерея, а точнее тропический ее маршрут, встречает Антона духотой, но красивущими — просто «красивыми» тут не подойдет — папоротниками, прочими растениями, крохотными фонтанчиками, а уже после обдает сорокаградусной жарой. Может, было даже жарче, но он не помнит точно, сколько показывал градусник в помещении. Дело в том, что дальше маршрут представляет гигантское разнообразие кактусов, пальм и алоэ. Кто-то из посетителей шутит, что было бы вовсе не приятно упасть на них пятой точкой. А Антону кажется, что оказаться на иголках любым другим местом ничем не лучше. Песок под ногами, кажется, переходит в землю, когда Антон оказывается в следующем участке оранжереи, где становится прохладнее и не менее сухо. Солнце приятно пробивается сквозь стеклянную крышу, и он ловит эти моменты на камеру, как и парочка людей с фотоаппаратами. Здесь ему нравится быть окутанным природой, быть среди живой зелени, а еще некоторого количества воды. Антон даже замечает гигантскую тридакну, что красиво расположена на небольшом подъеме среди воды. Наверное, больше всего Антону нравится последний зал — несмотря на то, что здесь опять лютая жара, — потому что посреди него размещен огромный бассейн с кувшинками, высокой травой и прочими цветами по бокам. Красиво, правда, ничего не скажешь, аж рот сам раскрывается при виде такого разнообразия растений, созданных этим миром. Удивительно, как все это существует, уживается друг с другом. Может, биология, и не была любимым предметом Антона в школе, но теперь почему-то так тянет узнать побольше… И нет, копать картошку на даче, высаживать там цветочки и полоть грядки Антона не тянет, так что причина точно не в том, что он стареет. И все же выйти на свежий воздух, хоть и с мокрой спиной, оказывается жутко приятно. Антон приземляется на одну из скамеек под деревом, напротив цветов, и проводит там где-то минут сорок, надеясь, что Арсений на видео не скажет поторапливаться, чтобы куда-то успеть. К счастью для Антона, Арсений, наоборот, говорит: — Думаю, ты достаточно находился и устал, чтобы захотеть свалиться на стул за столиком в каком-нибудь заведении и неплохо поесть, — о, да, Антону этого хочется, — так что я надеюсь, ты этот фрагмент смотришь не после своего обеда, а то у меня есть рекомендация. Итак, слушай: тебе стоит забыть, какой сегодня день недели, потому что оказаться нужно в одном конкретном, в выходном. Приятного аппетита, — Арсений улыбается одним уголком губ и снова замолкает, чтобы выждать несколько секунд для смены кадра. — Я по каким-то уровням иду? — думает Антон. — Потому что завуалированность возрастает. Раздражаться нет сил, так что Антон смиренно дышит, чтобы дать своему мозгу несколько секунд и начать думать. Очевидно, стоит искать что-то связанное с выходным днем. «Выходные» ТЦ, ТРЦ и железнодорожные станции — мимо. И что тогда? Спустя пару минут Антону кажется, что он отупел. «…оказаться нужно в одном конкретном, в выходном». — В одном конкретном, — заостряет внимание Антон и вводит в карты «суббота». — Черт! Существует! Двадцать четыре минуты пешком или же двадцать на автобусе. Усталость валит с ног уже с меньшим усердием, так что Антон все же выбирает пешую прогулку, не увидев, нужный автобус на карте, а ждать еще и его десять лишних минут… Нет, спасибо Место, где сегодня Антон отобедает — а судя по времени на часах, отужинает — бьет эстетикой из всех щелей. Просто и светло. А светлые оттенки всегда казались Антону до жути привлекательными, так что плюс несколько фото на память. Сам же Антон явно выделяется на фоне всего, будучи в темных шортах и черной футболке с ярким принтом. — Здравствуйте, — встречает Антона приветливая девушка, улыбка на лице которой подсвечивает все ее лицо. — Здравствуйте. Я могу выбрать за столиком? — Конечно, — и она указывает в зал, где находится всего парочка гостей. Антон замечает у девушки сырники, а у мужчины средних лет наполовину съеденный боул. Слюни вот-вот потекут. Антон останавливается на боуле с курицей-карри и овощами в соусе свит-чили, а еще на чае кактус-клубника. Когда блюда уже готовы, и девушка ставит их на стол, она вдруг спрашивает: — А как Вас зовут? Антон опешил, конечно, выдерживая некую паузу. — Антон. И она мило улыбается, оставляя его наедине с едой, которая, кстати, выглядит более чем презентабельно, а по вкусу не уступает и вовсе (это относится и к чаю, который Антон выбрал чисто из-за любопытства). Замешательство от внезапного вопроса забивается где-то в подсознании до того момента, когда нужно оплачивать счет. — У Вас оплачено, — говорит девушка. — Что? — У Вас оплачено. — Нет, я это услышал, просто… как? — За Вас заплатил один мужчина, сказал, что Вы, Антон, можете зайти и… — Вы что, у каждого здесь имена узнавали? Девушка открыто смеется, а после отвечает: — Мужчина показал Ваше фото, назвал имя, а я лишь убедилась, что это Вы. — Ну, да… мало ли придет человек с идентичной внешностью, но звать его будут Олегом, — от неловкости выпаливает Антон, и девушка вновь хихикает. — Ладно, спасибо тогда… — Приходите еще, — улыбаются Антону на прощание, пока сам он выходит из заведения и застревает недалеко от двери.Ты сделал ЧТО?! 17:02
Антон выдыхает, видя, что Арсений не прочел и предыдущие несколько сообщений, после чего делает еще несколько шагов в сторону дороги и опять останавливается, воспроизводя видео. Но перед просмотром оставшихся нескольких секунд, он вспоминает, что не посмотрел на фон Арсения, когда тот загадывал ему место для обеда. Итак, цветочный магазин сменяется… желтоватой стеной?! А потом на миллисекунду Антон замечает какой-то деревянный предмет на фоне, оборачивается и видит позади себя темный столик. — Черт, ты именно здесь и был… Теперь Антону остается узнать, чем заканчивается видео. — Я, в общем-то, здесь с тобой и попрощаюсь, потому что выматывать не хочу. Надо же иногда детям давать свободу действий, да? — подмигивает Арсений, и Антон цокает на этот моменте. — Займись, чем хочешь. Может, ты весь день изнывал по работе. Еще, если ты сейчас возле того же кафе, то можешь сгонять в Ленфильм, глянуть что-нибудь. С наилучшими. Твой Арсений, — и видео заканчивается. — Ты в тот момент еще и не подозревал, чем для нас закончится день, а уже говорил, что ты мой, дурень, — думает Антон, тепло улыбаясь в экран. Он отрывается от телефона, убирая его в карман, и оглядывается по сторонам, думая, чем заняться теперь. Он устал, да, но был бы не прочь получить еще одну локацию от Арсения. Что там, Ленфильм звучал? А Антон слышал, что на днях «Жанна Дюбарри» стали показывать… Честно сказать, изначально Антон не хотел идти на какой-либо фильм, но он из тех людей, которые куда-то выйдут и обратно их надо силой тащить. Теперь, после фильма, выныривать из кресла не хочется. На часах почти полвосьмого вечера, и Антон замечает уведомление от Арсения в привычных айфоновских сообщениях. Я освобожусь в 8. Будешь в отеле? 18:58Думаю, да 19:26
Супер. Я заеду 19:31ЧТО?! 19:32
Но сообщение остается без ответа. Собственно, Антону не остается ничего, кроме как поехать в отель на метро и ждать, что будет дальше. Он, по приезду обратно, даже в душ успел сходить и сейчас ворошит свои волосы полотенцем, проверяя не пришло ли сообщение от Арсения. А оно все не приходит и не приходит. Может, Арсений образно выразился насчет того, что освободится в восемь. Это же не обязательно, что он освободится в 20:00 и тут же окажется возле отеля Антона, да ведь? Или не обязательно, что так произойдет в 20:10, или 20:20, или 20:40, как сейчас показывают часы… правда ведь? — Они совсем обнаглели, — говорит Арсений, глядя на свои 20:20 на айфоне, где-то в нескольких километрах от Антона. — Первый рабочий день радует, да, Арс? — улыбается Дмитрий. — Дим, я возмущен, потому что нас опять вмешивают туда, где мы не должны участвовать. Лобашев обнаглел, — откидывается Арсений на спинку кресла. — Раз совсем передать дело не могут, так хотят, чтобы мы с ним нянчились? — А я сегодня в ОБЭП ездил… — Ты? — удивляется Арсений. — Зачем? — Ну… Опрашивать бывшего сотрудника компании. Там мол ФАС опять что-то мутит. Какие-то незаконные выводы денежных средств через посредника… — Дмитрий переводит взгляд на Арсения, поджимая губы и выпрямляясь на кресле. — Не слышал ничего… от нее, может быть? — Она там больше не работает, знаешь же. Да и мы не общаемся. Я заблокировал ее номер. — Может, оно и к лучшему. Вообще все. — Может. Проблема в том, что я не знаю, что делать. — С сестрой? — Ага, — выдыхает Арсений в ладони и проводит ими по всему лицу ото лба до подбородка. — Такие вещи навсегда часть тебя. И я знаю, что родители тоже о ней думают, потому что, ну, нельзя забыть, что у тебя есть дочь. — Особенно если проблемная, — добавляет Дмитрий и смеется. — Прости… — Ты прав, не за что извиняться. Я просто думаю, что им легче, потому что она сама их избегает, но что не так со мной? Почему в меня так вцепилась? — Не знаю, Арс. Ей все еще нужны деньги? — Да. Я просто каждый чертов раз думаю, каким наивным человеком нужно быть, чтобы часть денег отдать преступнику. Мало того, что ты чуть сама не вляпалась из-за него, так еще и деньгами ему помощь оказываешь. Ему?! Человеку, изменяющему своей жене с двумя женщинами, одной из которых ты и являешься? И я не понимаю, что позволяло ей дальше верить этому Леше, когда она узнала про жену и его измены, и прочее, — Арсений проводит пятерней по волосам, оставляя руку на затылке. — Арс, спрошу чисто из интереса, потому что хоть мы и поднимали иногда эту всю сестринскую тему, как сейчас, я никогда не спрашивал: ты жалеешь… что отдал ей свою старую квартиру? Арсений слабо кивает. — Да, наверное. Наверное, жалел раньше. Мне нравилась та квартира, я обустроил ее неплохо. А потом, когда отдал, думал, что она не потянет. То есть она могла бы потянуть, если бы умела копить, откладывать, экономить, но Маша никогда не была такой. — А когда увидел, что она продает квартиру, не захотел вернуть ее себе? — Нет. Это уже не было моим местом, понимаешь? И я изначально думал оставить квартиру на себя, не переписывать на нее, но я ужасно хотел отвязаться. Знаешь, как бросить собаке палку настолько далеко, чтобы самому успеть убежать и спрятаться навсегда. Если бы тот Арсений знал, что маневр удастся, но не поможет сбежать навечно… И в кабинет врывается Александр со словами: — Не признался. Дмитрий смотрит на Арсения так, словно ожидает привычный в таких ситуация взрыв эмоции. Он видит, как кулак Арсения сжимается, как крылышки ноздрей того расширяются, а до уха уже долетает громкое дыхание. Арсений делает глубокий вдох через рот, чтобы усмирить распыляющееся пламя внутри себя, но понимает, что если сейчас не выплеснет эмоции, то потом внезапно сорвется. Тогда Арсений встает с места, грубо ударяет ладонями стол, а Дмитрий и Александр только хмурятся от поведения коллеги. Привыкли. И привыкли к тому, что после единичного шлепка идет волна громких, содрогающих стол ударов. Арсений падает обратно на кресло, немного съезжая, но оставляя руки на подлокотниках. Он учащенно дышит, но чувствует себя куда лучше. — Может, все-таки бокс, как и хотел? — усмехается Дмитрий, и Арсений улыбается одним уголком губ. — Может, — Думает Арсений, когда коллега уходит, поглядывая на часы. — Черт! — вскакивает он, выпрятывая запястье. 20:48. — Черт-черт-черт-черт, — выпаливает Арсений, собирая свои вещи. Гудки идут уже третий звонок подряд, пока Арсений едет по освещенным улицам Петербурга. — Привет, — наконец говорит Антон с той стороны. — Да-да, выходи в тот двор, где я высадил тебя вчера. — Прямо сейчас? — Буду через пять минут, — и сбрасывает. Антон, конечно, не диснеевская принцесса, которой нужно собраться на бал, но сейчас он чувствует себя именно так, потому что желание прихорошиться — каким образом вообще?! — за короткий промежуток времени возрастает. Ладно, «прихорошиться» в понимании Антона — провести пальцами сквозь волосы, а потом чуть-чуть подправить рандомно упавшие волосинки. Готово, вы великолепны! Свободную футболку он быстро меняет на светло-голубую рубашку с коротким рукавом и крутится перед зеркалом, рассматривая белые штаны и поправляя их снизу, а также повторно протирая светлые кроссовки. Теперь все точно чудесно, и Антон идет в назначенное место, где быстро замечает машину Арсения с включенными фарами. Антон громко выдыхает, будто ходьба далась ему тяжело, а плюхнуться на сиденье неимоверно приятно. Только не успевает он закрыть дверь и поерзать на месте, чтобы устроиться поудобнее, как ворот рубашки хватают, а к губам прислоняются другие губы. — Боже, прости, — говорит Арсений, оторвавшись. — За поцелуй у него прощения просишь или за опоздание? — улыбается Антон. — Дурак, — хлопает его Арсений по плечу. — Я скучал, — и возвращается к рулю, чтобы выехать на дорогу. — Мы куда? — Ко мне домой. и Антон резко поворачивает голову в сторону Арсения, сглатывая и раскрывая рот от удивления. — Стоило спросить? — быстро поглядывает на него Арсений. — Прости. — Н-нет, просто я… В общем-то, я и предположить не мог, куда мы можем поехать, так что ничего. — Работа срывает все планы. — Как тебе первый день после отпуска? — Привычно. Ничего не изменилось. Мой коллега, Дима, тоже вышел неделю назад, так что его компания сглаживает мои будни. — Дима? А помнишь я тебе в день знакомства говорил, что у меня есть знакомый грек? Его тоже Дима зовут. Может, все обладатель этого имени такие… духоподнимающие? — Духоподнимающие, — усмехается Арсений. — Ну, да, я вот Диму очень люблю как друга, он чуть старше меня будет, так что по жизни многому научил, можно сказать. — Когда будем выпивать, не забудь произнести тост за Дим. — Выпивать? — удивляется Антон. — Ты не пьешь? — Нет-нет, я просто думал… Не знаю. Не суть. Мыслительный процесс сегодня на тебе. Арсений смеется, и разговор затихает… пока Антон не разбивает молчание естественным вопросом: — А нам далеко ехать? А то мы все прямо… а, нет, первый поворот. — Вот-вот приедем. — А ты говорил, что переехал сюда. Как давно? — Краткая история из жизни. Дом 2014 года, я был в долевом. Покупал в подарок двоюродной сестре, она поступать в Питер хотела. Примечание, да, у нас с ней большая разница в возрасте, десять лет. Я занялся ремонтом, обустроил, не спешил особо, потому что еще была пара лет в запасе. Но так случилось, что сестра не поступила, квартира пустовала. Я думал продать, однако тетя и дядя стали чаще приезжать в Петербург, сама сестра тут тоже несколько раз жила, и я решил оставить все как есть. Не зря, потому что потом случилась история с Машей, моей родной сестрой, и так я оказался постоянным жильцом, — Арсений улыбается, поглядев на Антона. Машина заезжает на подземную парковку, Антон при выходе чувствует этот приятный запах автомобилей и бензина, и следует за Арсением. — Красиво здесь, — говорит Антон, рассматривая вечерний двор, пока Арсений замедляется, клацая по клавиатуре телефона. Они поднимаются на пятнадцатый этаж, идут по песочного цвета коридору, а возле квартиры, когда Арсений проворачивает ключ в замочной скважине, вдруг замирают. — Закрой глаза, — вдруг говорит Арсений. Антон хлопает ресницами, опешив, но доверяется Арсению. Звук открывания двери, и вдруг пальцев касаются. Антон вздрагивает, но понимает, что то была рука Арсения, так что быстро нащупывает ее и держит в ответ. — Осторожно, тут порожек. Арсений с Антоном оказываются внутри, но глаза открыть пока что нельзя. Арсений осторожно усаживает Антона на пуфик возле двери, и тот слышит некое шорканье. — Я сниму твою обувь, но не потому, что такой романтичный и заботливый, а потому, что лишний раз пол мыть не хочу, — смеется Арсений, и Антон вместе с ним. — Сюда, — помогает он Антону подняться и ведет его прямо. Требуется всего несколько шагов, как они останавливаются, и Арсений слышно выдыхает. — Открывай глаза. Антон слушается, несколько раз моргает, а перед собой видит темную кухоньку, которая освещена одним лишь светильником, да проникающим из комнаты и прихожей светом. Арсений зажигает свечу, а после снова становится сбоку от Антона и выжидающе смотрит, хочет услышать хоть слово, видит, как глаза того поблескивают, а рот медленно приоткрывается. Антон глядит на небольшой и невысокий букет цветов на краю стола, ближе к окну, видит на тарелках пасту болоньезе, неоткрытую бутылку красного вина, чистые бокалы, столовые приборы, и сам вот-вот будет светиться так, как блестят вилки даже при приглушенном свете. — Я не знаю, что и сказать, — поворачивается Антон к Арсению. — Что-нибудь? Антон лишь выдыхает, опуская плечи, и мягко целует. Это потому, что слов нет. Не существует таких, которые могли бы передать его счастье в этот миг, выразить благодарность и выплеснуть эмоции. Зато поцелуй, такой медленный, нежный и чувственный может донести все, что нужно. Оба плавятся на месте, словно свеча на столе. Арсений обмякает в руках Антона, которые он держит на его щеках, а Антон расслабляется в руках, обвивающих его талию. — Хочу так вечно, но паста остынет. Я и так переносил доставку на позднее время, понимая, что задерживаюсь на работе. Еще и Сережу задержал, который сидел тут и ждал курьера. — В этом и Сережа замешан? — Только в части ожидания, не думаешь же ты, что оно тут с утра томится? — улыбается Арсений. — А цветы? — Ну, вот они с утра тут да. Кстати, ты же посетил те места, которые я тебе на видео советовал? — Да, конечно… — Если обращал внимание на мои фоны, то… — тянет Арсений, ведя взгляд по паркету. — Ах, ты! Цветочный магазин, какое-то заведение на фоне, где я точно увидел бутылку вина… — Ага, — хихикает Арсений, открывая ряд зубов. — А кафе, которое ты мне посоветовал посетить в обед? — Точно… Ну, туда я заехал просто попробовать еду. — Ты невозможный, — говорит Антон и затягивает Арсения в поцелуй. — Но постой, — отстраняется он, — ты же вчера утром это снимал, ты не мог знать, что под конец вечера все выльется в… то, во что вылилось. — Антон, — по-доброму тянет Арсений, — я уже тогда знал о своих чувствах. Да, я мог говорить, что понятия не имею, что между нами происходит, но пройдя этапы отрицания, «нет, невозможно», важно услышать самого себя. Я услышал, — пожимает плечами. — И сегодня бы тебе признался. Ну, а раз все случилось даже раньше, то считай это нашим первым свиданием, — Арсений чмокает Антона в нос, приподнимаясь на носках и добавляет: — Теперь мыть руки и за стол, — выпутывается он из крепкой хватки, уходя обратно в сторону прихожей, ведь там расположена ванная комната. Слегка остывшая, но не менее вкусная паста, наполовину выпитая бутылка вина, все тот же приглушенный свет в квартире и те двое, расположившихся на темно-сером диване перед телевизором. Антон сполз так, чтобы прилечь на плечо Арсения, а тот разместился щекой на его макушке. Они рассматривают фотографии Антона за день, пока на фоне идет мелодрама с Кейт Уинслет, Кэмерон Диас, Джудом Лоу и Джек Блэком. В какой-то момент фотографии заканчиваются, и Антон ведет головой по плечу, на котором лежит и утыкается в изгиб шеи Арсения, после чего ласкает его кончиком носа и приподнимается, чтобы сесть и поцеловать. Хочется просто растворить в моменте, особенно когда руки Арсения залезают под голубую рубашку Антона и скользят по слабо выступающим ребрам. Или же когда холодные кончики пальцев Антона касаются легкой щетины Арсения, или же когда Антон льнет все ближе, чтобы ощущать больше участков тела Арсения. Или же когда Антон забирается на колени Арсения, упираясь своими в спинку дивана. Антон теперь находится выше, зацепляет волосы Арсения на загривке и проходится рукой снизу вверх, отчего тот балдеет. Вот так просто один человек может вскружить голову, что мысли начнут путаться и исчезать вовсе. И когда поцелуи становятся более требовательным, Антон останавливается, прислоняясь лбом ко лбу Арсения, смотрит прямо в глаза, словно спрашивая, стоит ли остановится. А тот медленно вытягивает шею и слабо цепляет его за нижнюю губу. И еще раз прикусывает, и оттягивает, чтобы Антон немного опустил голову. Подчиняясь, Антон вновь достает до губ Арсения, и руки его сами скользят тому на шею. Холодок проходится по коже второго, и он ведет своей рукой по бедру Антона вверх, останавливаясь в области таза. Оказавшись под полами рубашки, он подмечает, что Антон не носит ремень, так что вместо осторожного оттягивания пряжки, тянет за край белоснежных штанов. От этого движения Антон подается корпусом ближе к груди Арсения и выпускает воздух из легких, когда нарочно вжимается: не бесцеремонно-пошло, но требовательно. И Антон чувствует тот самый клубок возбуждения внизу живота, который давал о себе знать еще в тот раз, в машине. Осталось только за ниточку потянуть. Все мысли Антона лишь о том, чтобы Арсений не останавливался, чтобы наконец перешел к пуговице и ширинке. Сам Арсений мыслит иначе: он хочет растянуть момент, совершая осторожные и медленные действия, чтобы не спугнуть Антона или не доставить ему дискомфорт. Ему правда слишком важны чувства партнера в этот момент, но еще ему хочется помучить себя самого, слушая тяжелые вдохи и выдохи. Ему нравится видеть, как прямо перед глазами плавится человек. Сейчас руки Антона движутся к черному поло Арсения, что, черт возьми, так подчеркивает подтянутую фигуру. Хочется стянуть предмет одежды, чтобы наконец посмотреть на красивое тело, и Антону очень скоро это удается. Он буквально залипает на торс Арсения, на его талию, на выпирающие ключицы, которые вроде бы ничем не примечательны, по почему-то кажутся такими изящными. Снова потягивает в области паха. Арсений наблюдает за блуждающим взглядом Антона, а затем и за его пальцами, обводящими слегка заметные кубики. Те пальцы создают холодящую линию на груди, а затем от ключиц до плеч идет новая цепь, уже обжигающая из-за поцелуев. Более громкое дыхание Арсения оседает на ушах Антона, и тогда он выцеловывает шею, чтобы снова прильнуть к губам, пока сам Арсений держится, чтобы не откинуть голову на спинку дивана. Хочется выть, скулить, стонать от удовольствия. И Арсений действительно старается не начать изнывать от того, как ему мало Антона. Тот находится в миллиметрах от него, нежит его тело, а Арсению не хватает. Он сглатывает пару раз, обводит языком пересохшие губы, а затем берет Антона за плечи и чуть отстраняет от себя, чтобы самому начать довольствоваться телом напротив. Начинает он с шеи и, пока разум затуманивается, пытается совладать с руками, чтобы расстегнуть рубашку Антона. Слишком уж нечестно, что тот еще не лишился ни одного предмета одежды. Арсению открывается стройное тело, и он видит, что Антон слегка зажимается. Он проводит ладонями по талии, вызывая у Антона острую реакцию, проявляющуюся во внезапных стонах — особо чувствительный. Он выбивает из него вздох, когда проводит по животу большими пальцами. Он целует его в грудь очень нежно, едва ощутимо, и так несколько раз, доходя до ребер. Он скользит пальцами вверх, доходя до плеч, где подцепляет рубашку, высвобождая их. Одежда легко слетает, приземляясь на пол, и Арсений смотрит Антону прямо в глаза. Немой вопрос во взгляде, закусывание губы в ответ, и Арсений вновь прислоняется к коже в мягком поцелуе. Пока пальцы Антона оказываются на макушке Арсения и ворошат волосы, руки второго перемещаются к его штанам, чтобы наконец расстегнуть пуговицу, а затем и ширинку. Чтобы избавиться и от этого предмета одежды, Арсений бредет руками к бедрам Антона и захватывает их, приподнимая во время самого жадного за этот вечер поцелуя. Антон понимает, что тот намерен встать с дивана и чуть отодвигается, чтобы достать хотя бы носками до пола. Как только он это делает, Арсений поднимает его за бедра позволяет обвить свою талию ногами. Руки у Арсения сильные, надо признать. Вероятно, дело в источнике заработка: работа следователя требует не только хорошего ума и выдержки, но также физической силы. Антон еще плотнее обхватывает тело Арсения, и тот вдыхает аромат геля для душа, впитавшийся в кожу. Арсению нужно лишь несколько движений, чтобы повернуться на месте, а затем похлопать Антона по бедрам, чтобы тот встал на пол, а после упал на диван. Теперь он смотрит свысока, касается коленом его приставленных друг к другу ног, якобы прося расставить их. Антон повинуется, Арсений оказывается вплотную к дивану и наклоняет корпус, даря поцелуй в губы. Некий отвлекающий маневр, чтобы руки его незаметно двинулись к штанам и подцепили их. Оторвавшись, Арсений стягивает одежду, и Антон предстает перед ним в нижнем белье. Он не соврал бы, сказав, что тело Антона сейчас выглядит слишком красиво в этом полумраке. Вполне обычное, здоровое тело, но что-то в нем так манит, завораживает, что-то заставляет считать его изящным, в какой-то мере хрупким, но в то же время массивным. Арсений опускается на колени. Антон упирается ладонями в диван, чтобы двинуться и прижаться к спинке, а потом сглатывает, зная, что сейчас будет. Он чувствует некий страх и легкую неуверенность, когда Арсений неспешно тянется к его ребрам, чтобы оставить там поцелуй. Тот двигается ниже, и он втягивает живот, уже скорее не от испуга, а от того, что дыхание вдруг перехватило от волны возбуждения. Арсений продолжает оставлять поцелуи, один за другим, слыша, как Антон слегка сползает по дивану, расслабляясь. Арсений идет губами к области паха, целует тазовые косточки, а после отстраняется и видит запрокинутую голову Антона. В той голове сейчас разве что нарастающие клубы дыма, которые так дурманят, что дышать становится трудно даже с открытым ртом. От этой картины глаза Арсения блестят, там словно чертики пляшут со своими огоньками. С легкой ухмылкой, но с толикой осторожности Арсений стягивает нижнее белье, что слегка намокло за это время, и тогда Антон вновь глядит в ответ, ждет его дальнейших действий. Стоит только прикоснуться губами к возбужденному члену, как Антон охает, непроизвольно откидывая голову в очередной раз. Он пыхтит от одного прикосновения, а после вдруг чувствует, как Арсений распределяет естественную смазку, проводя губами по члену до самого основания. Арсений целует пару раз, после чего поднимает взгляд и ухмыляется при виде Антона, ухватившегося рукой за спинку дивана. Чрезмерно возбужден и чувствителен. И это Арсению нравится. Он берет головку члена в рот, заставляя Антона охнуть еще раз и чуть выгнуться, а внутри просыпается неподдельный интерес к тому, что будет дальше, если подобная реакция вызвана уже на текущем этапе. Арсений чуть медлит. Выгибается Антон красиво, тело его выглядит особенно хорошо, тусклое освещение подчеркивает изгибы, но в этом есть одно «но». Когда корпус Антона поднимается, его член входит в рот Арсения чуть глубже. Чтобы избавиться от непредсказуемых действий, возникающих будто импульс, Арсений сперва обхватывает ствол рукой, водя большим пальцем по головке члена. Он дает Антону привыкнуть. И только когда бедра того напрягаются, и в конец прилегают к дивану, Арсений переходит к основному действу с помощью рта и начинает посасывать головку. Волосы Антона путаются, пока он ворочает головой, дыхание сбивается, хотя поначалу и вовсе было трудно дышать: только Антон делает выдох, как Арсений задевает чувствительные области и вместо выдоха получается очередной вдох, и наоборот. На протяжении всего этого времени одна рука Антона держится за спинку дивана, а вот вторая отрывается от предмета мебели и оказывается в волосах Арсения, изредка управляя им и заставляя взять член чуть глубже. Особенно это проявляется, когда Антон близок к тому, чтобы кончить. Последние манипуляции Арсений вновь совершает руками, и в конце концов Антон громко выдыхает, слушая хлюпающие звуки. Арсений льнет к горячему телу, чтобы оставить несколько поцелуев на шее, как Антон обхватывает его ногами, притягивая. Такое быстрое и ловкое действие заставляет Арсения покачнуться, и теперь торс того касается его члена. Арсений издает протяжный стон, ощущая, как тесно в штанах. Он заметно трется об Антона, но тот быстро отлипает от дивана, двигаясь к Арсению, мажет губами по щеке, целует в губы и тянется к ширинке. Антон прикасается рукой к выпирающему через плотную ткань джинсов члену Арсения, поглаживает его, пока сам Арсений плавится, опаляя его кожу своим дыханием. Арсению кажется, что если сейчас же Антон ничего не сделает, то он сам будет просить об этом и умолять, раз уж все равно стоит на коленях. И Антон действительно мучает Арсения, будто давая ему понять, что чувствовал сам, когда тот оттягивал момент. Однако Арсений терпит, не роняет ни слова, ждет — уж это он умеет, — и порог того, чтобы начать умолять не был достигнут. Антон наконец помогает Арсению встать, чтобы стащить джинсы, а потом сам садится на колени и обхватывает член пальцами. Когда дрочишь самому себе, привыкаешь, знаешь свои чувствительные места и прочее, но с другим мужчиной у Антона это впервые, он вдруг становится не уверен даже в том, как правильно расположить руку. Он начинает совершать движения, но вскоре его аккуратно берут за запястье, отводя руку в сторону, а поднятую от удивления голову опускают, входя членом в рот. Он начинает привыкать и входить в ритм, и в какой-то момент понимает, что действует правильно, услышав вздохи Арсения. Антон замедляется лишь пару раз, выпуская член изо рта, и наблюдает ниточку слюны. Он облизывает его, посасывает головку, причмокивая, а после позволяет рукам Арсения взять контроль, насаживая его на член. Для первого раза все проходит вполне неплохо. После молчание сохраняется на несколько минут, потому что комната все еще наполнена громким дыханием и ничем, кроме этого. Арсений первым двигается, чтобы подобрать вещи с пола, после чего целует Антона в плечо и направляется в ванную комнату, бросая за собой: — В душ. Антон устремляет взгляд на Арсения, провожает его, пока тот не скроется за дверью, а затем вслушивается в напор воды. Он дает себе передышку, но не желает долго оставаться на месте, так что поднимается и шлепает по полу. В гостиной снова увеличивается громкость шума воды, стоит только открыть дверь в ванную, а затем так же быстро стихает. Заговорить Антон решает уже позже, в постели, расположившись на груди Арсения: — Не мог не спросить… — Мог, — улыбается Арсений. — Ладно, мог, но очень хочу спросить. — Давай, — проводит он пальцем вдоль плеча Антона. — Только я сразу скажу, что в фильмах ненавижу подобные разговоры после интимной сцены и считаю их кринжом, но… — Оо, — тянет Арсений, — я понял, к чему ты ведешь. — Тогда, может, мне лучше не спрашивать? Сам ответишь. — Нет, спроси. — Унижение какое-то. — А то, что было в гостиной не считается унижением? В буквальном смысле. Я все-таки тебя на колени поставил. Антон бьет Арсения локтем под ребра, и тот издает резкий звук от легкой боли. — Так вот, — говорит Антон, — я… Ну… Я был хорош? Арсений слабо хихикает в ответ, и Антон пихает его локтем еще раз, после чего хрипота в смехе, да и сам смех пропадает. — Ты был неплох. — Что это значит? — приподнимается Антон и держит опору на локте, всматриваясь в лицо рядом. — Это значит, что ты был неплох, — снова усмехается Арсений и тем самым подбивает улыбку Антона проявиться на его лице. — Арс, я серьезно. Не знаю почему, но у девушек я никогда не спрашивал подобного, а твое мнение меня интересует. — Это потому, что я тоже мужчина и тебе интересно насколько ты хорош в управлении мужским телом, помимо своего? — Ты невыносимый, — вздыхает Антон и плюхается на Арсения, принимая ту же самую позу, что и несколькими минутами ранее. — Расслабься, я честен, говоря, что ты был неплох. Сам же знаешь, что был не уверен в себе, сложно было задать темп… — Аа, — хрипит Антон, зарываясь лицом в грудь Арсения от внезапной волны смущения, — я все понял. Устроил анализ тут… Арсений смеется в макушку Антона, поглаживая его волосы, а затем целует пару раз, пока тот приобнимает его за талию. Если это не вечер, о котором может мечтать такой влюбленный человек, как Антон или Арсений, то что это тогда вообще? Иногда просто хорошо осознавать свою влюбленность и взаимность, потому что важно разделить теплый момент с другим, оказаться в объятиях, оказаться прижатым к другому человеку и знать, что сейчас аромат твоих волос и твоего тела — самый приятный из всех возможных.