Watch Me

— Ты всё прочитал? — Мг, — кивает Тэхен, рассматривая сценарий, который Рин распечатала в двух экземплярах. — Ничего сложного. — Да, но… если тебя закинут опять в тройник, то нужно будет прописать второго полицейского. Не проблема, конечно… просто нужно учитывать, — задумчиво рассуждает, периодически делая карандашом пометки. — Ладно! Ты готов? Тэхен ухмыляется, смотрит на сценариста с легкой издевкой. — Ты вообще хоть когда-нибудь репетировала свои собственные сценарии? — Н-нет. Ну, может, пару раз сама с собой говорила, — хмурится, немного стыдясь. — Обычно, когда я смотрю всё вживую, когда актеры прогоняют, то… могу даже что-то дописать или позволить импровизировать. — Разрешишь и мне? — он фыркает, наклоняет голову на бок. — Импровизацию. — Нет. — Почему? — тянет, как ребенок. — Потому что я знаю тебя, Тэхен, — хмурится, скрещивая руки на груди. — Никакой импровизации. Ты будешь работать с другой актрисой, а не со мной. Нужно сохранить то, что я сюда вложила, — трясет бумажками, как будто он не знает, о чем она говорит. — Нужна определенная химия, запал. Всё это может нарушиться, если я впишу то, что… эм… ну… то, что есть у нас. Рин не знает почему, но ей бы не хотелось, чтобы часть того волшебства, что сияет у них с Тэхеном, просочилась в сценарий. Никто не должен увидеть или почувствовать, и дело даже не в том, что они скрываются, а в том, что… это принадлежит только им. Тэхен дергает бровями. — Ты никогда не вписывала то, что между нами? — Нет. — А сны? Со мной. Рин краснеет, поднимает удивленный взгляд, а затем вообще в шоке, что до сих пор смущается с того непотребства, что преследовало ночами. Они уже не раз переспали, они столько всего попробовали, да они даже уже и про чувства говорят! — Я не думала об этом, — уклончиво отвечает, чем веселит Тэхена. — Я бы с удовольствием посмотрел на то, как ты напишешь про… хм… да, на пляже. — Ты запомнил?! Но я же даже не рассказывала, что именно… — Рири, — ухмыляется Тэхен и подходит ближе, — я помню и про подоконник, и… про позу “Кошки”, — щурится, переходит на шепот, заставляя сглотнуть. — Мы должны отрепетировать, — хмурится и опускает взгляд на сценарий. Тэхен ничего не отвечает, лишь тихо хихикает и дарит краткий поцелуй. Невозможно долго злиться… Рин и не злилась! Она просто не понимает, как бороться со смущением, как спокойно говорить с ним про то, что ей нравится, про то, что хотелось бы ему попробовать… всё равно сердце отбивает слишком влюбленный ритм каждый раз, когда Рин смотрит на него, и ничего не может с этим сделать. — Тогда приступим, — выдыхает Тэхен, проверяет реплики и отходит чуть дальше дивана, который будет вместо машины. Они еще никогда не репетировали что-либо вместе. Все сценарии, которые она ему написала, были идеально сыграны чуть ли не с первого раза. В порно вообще сложно налажать, но бывали актеры, с которыми приходилось делать по несколько дублей, потому что ничего не сработает так, как надо, если не показывать нужные эмоции и не говорить нужным тоном. У Тэхена всегда всё получалось, и, наверное, сама репетиция бесполезна, но… Рин интересно. Рин любопытно, какого это – сниматься с V. Садится на край дивана, прочищает горло и пытается стать водителем. Поворачивает воображаемый руль, проверяет боковые зеркала, имитируя вождение, затем оглядывается, будто ей посигналили. Тормозит у обочины, тяжело вздыхает и смотрит на подошедшего сзади Тэхена, который… Слишком быстро вживается в роль. Поднимает руку, словно упирается о верх машины. Наклоняется, как будто ему нужно увидеть водителя. Хмурится, смотрит с обвинением, сурово и осуждающе, и на секунду верится, что Рин действительно нарушила. Он ведет взглядом по несуществующей панели передач, что-то словно ищет и… и, блять, имитирует, как жует жвачку, от чего вдруг захотелось стать этой самой жвачкой. От увиденного, Рин аж рот открывает. — Добрый вечер. Офицер Ким Тэхен, — пальцами обхватывает воздух и словно показывает бейдж полицейского. По сценарию он – не Ким Тэхен, он… кто-то другой, Боже, Рин даже вспомнить не может, какое имя написала, но не поправляет его, не хочет поправлять. — Здравствуйте, — мило улыбается, хотя и криво, потому что… слишком впечатлена. — А… эм… что-то не так, офицер? — Да. Вы превысили, начиная с четвертой улицы, — он указывает пальцем назад. — И Вы преследовали меня аж оттуда?! Я даже Вас не видела… — Покажите удостоверение водителя, пожалуйста, — выдыхает раздраженно и выпрямляется. Как же, черт возьми, жаль, что у них нет костюма полицейского. Роется в невидимой сумке, протягивает Тэхену, криво улыбаясь. У неё, что, дрожат руки?! Он рассматривает собственную ладонь, затем проверяет соответствие фотографии с внешностью водителя и отдает обратно. — Свидетельство о регистрации автомобиля и страховой полис. — Р-разве их нужно иметь с собой? Тэхен выгибает бровь, оглядывает Рин с головы до пят, будто не верит, что такая тупая и несмышленая девушка получила права. — Вы, что… пили? — Не-е-ет, Вы что! Можете проверить меня на промилле, если не верите, — подпирает голову рукой, упираясь локтем о быльцу, и смотрит так, будто пытается очаровать, но у Тэхена на лице ни один мускул не дрогнул. — Так и сделаю. Выходите из машины. Рин поджимает губы, потому что слишком сильно улыбается, потому что ей слишком сильно нравится игра Тэхена, но по сценарию она просто должна быть пьяненькой, растерянной, даже разозленной, а ведь не может, и когда встает с дивана, смотрит в глаза полицейскому, то, не сдерживается, накрывает лицо ладошками и смущенно хихикает. Но Тэхен всё еще не выходит из роли. — Пройдитесь вперед и назад. — Но Тэ… — Вы оглохли? Вы вообще понимаете, что нарушили? Боже мой. Боже мой! — Ладно-ладно. Вот. Смотрите. Шагает туда, обратно, как будто перед ней ровная линия, но она периодически оступается, слишком сильно машет руками и смотрит под ноги, всё еще улыбаясь от уха до уха. Если честно, то очень весело репетировать с ним… столько идей сразу рождается. — Подойдите. Встаньте у машины. Рин облизывает губы, выдыхает и затем смотрит на руку Тэхена, что имитирует фонарик, которым он ведет от глаза к глазу, словно пытается проверить реакцию зрачков. Всё еще хмурится, всё еще раздраженно цыкает, всё еще жует жвачку. Большим пальцем щелкает по несуществующему фонарику и засовывает его куда-то за пояс. После, он достает из кармана воображаемое устройство и подносит ко рту. — Подышите. Тэхен проверяет промилле, в его глазах удивление, словно там заоблачные цифры. — Сколько Вы выпили? — Около… нет, стоп! Я не пила! — скрещивает руки на груди, возмущенно смотрит в глаза Тэхену, который фыркает. — После всех проведенных тестов, мне так не кажется, — хмурится и убирает устройство обратно в карман. — У Вас настолько высокий показатель, что я обязан арестовать Вас и предъявить обвинение за вождение в нетрезвом виде. — Н-но… но я же не настолько пьяная! Подумаешь, чуть-чуть превысила… Вы остановили меня, только потому что я – женщина. Тэхен дергает бровью, закатывает глаза и ставит руки в боки. — Мэм, если бы Вы еще и не врали, то я, может, и смягчил наказание. — Может, мы как-то договоримся? — Договоримся? — он кривится, как будто ему противно, щурится и выплевывает жвачку. — Вы… предлагаете мне взятку? — Ну… я бы не назвала это взяткой. Может, комплиментом? — невинно хлопает глазками и достает из машины сумку, в которой начинает рыться. Достает кошелек и протягивает несколько купюр. — Вот. Просто… за то, что Вы доблестно выполняете свою работу! Тэхен смотрит на пустую ладонь Рин, затем ей в глаза, затем опять на ладонь. Ведет нижней челюстью, выгибает бровь и… Резко разворачивает лицом к воображаемой машине, заводит руки за спину, пока Рин не может очнуться от шока. Слышит, как он чем-то звенит… — Вы арестованы за вождение в нетрезвом виде и намерения подкупить офицера полиции. — Но разве за это можно аре… Тэхен, это что… наручники?! — пытается оглянуться, но Тэхен давит на затылок, чтобы Рин смотрела вперед. Чувствует, как на кистях появляется холодный металл, от чего вздрагивает и сглатывает. — Вы как ко мне обращаетесь? Для Вас я – офицер Ким, мэм, и Вы имеете право хранить молча… — Откуда у тебя наручники?! — Вы имеете право хранить молчание, — хватает за локоть и ведет в сторону спальни. Ох. — Всё, что Вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на… — Тэхен. Тэхен, стой, это не по сцена… По сценарию или нет – Рин сама себя обманывает, ведь она в бешеном восторге от V в роли полицейского, который возвышается над ней, стоит у кровати, скрестив руки на груди, и так раздраженно вздыхает, будто готов достать пистолет и всадить ей пулю в лоб. — Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса. Если Вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен Вам государством. Как он всё это заучил, прочитав сценарий всего лишь один раз? Как?! Тэхен явно не хочет останавливаться, и ему тоже нравится их небольшая сценка. У Рин же просто нет выхода… в очередной раз. У неё скованные руки, буквально, ключ у Тэхена, и… не то, чтобы ей страшно – она доверяет ему и уверена, что если откажется, то он не возьмет против воли – просто не очень удобно. Металл царапает кисти, там останутся следы, но про боль нет и речи… перед ней Тэхен. — Что? — ухмыляется, наклоняется ниже. — Пытаетесь вырваться? За побег Вас ждет еще одна статья. — Я не… я не пытаюсь… — Мэм, не заставляйте меня вести Вас в участок, — говорит мертвенно-холодным тоном, от чего по спине мурашки. — Тэхен, я… — Офицер Ким, — щурится, не прерывает зрительного контакта. — Офицер Ким, перестаньте, — выдыхает, облизывает губы и ёрзает. Рин чувствует, что возбуждается, что такое официальное обращение к Тэхену заводит, и это… так странно, но так горячо. — Мы же… мы же можем договориться, — мягко улыбается, переходит на шепот, понимая, что… можно немного поменять сценарий. Он дергает бровями, выпрямляется и скрещивает руки на груди. Взгляд твердый, всё еще недовольный и беспристрастный. — И что же Вы предлагаете? — спрашивает с насмешкой. Как он может быть таким серьезным? Они же не на съемках, они же… просто играются, но Тэхен такой… убедительный, сексуальный и завораживающий, что Рин, в какой-то момент, тоже решает не выходить из образа. — Как… м-м… как насчет… ну… Вы знаете, о чем я, — кокетливо моргает и медленно опускает взгляд на пах Тэхена, где можно было заметить бугорок. Значит, он и сам кайфует? Но он мотает головой и жмет плечами. — Я не понимаю, о чем Вы, — позволяет себе кратко ухмыльнуться, наблюдая, как у Рин начинает просыпаться нетерпение. — Я… я могу сделать Вам приятно, офицер Ким. Он присвистывает, и Рин дергается. Почему всё, что он делает, так заводит? Почему? Это вообще нормально? Она вообще нормальная? — Насколько приятно? — наклоняет голову в бок, начинает раздевать своим привычным, жадным взглядом, от которого внутри всё холодеет. — Д-достаточно, чтобы Вы забыли о моем нарушении. Тэхен тихо, хрипло смеется, проводит языком по внутренней стороне щеки и вновь наклоняется, так, что их носы почти соприкасаются. Он о чем-то думает, слишком долго молчит. Слышно только их дыхание, и Рин совсем теряет голову от интимной близости с офицером Кимом. — Я всегда представляю тебя, когда трахаюсь на камеру, но, знаешь… намного интереснее репетировать с тобой всё, что ты пишешь, — проводит пальцами по щеке, нежно, чувственно. — Хочу узнать все твои фантазии, хочу сыграть любую роль, какую ты только мне напишешь, и погружу тебя в нирвану мягко, незаметно, так, что ты станешь зависима от меня. Она задыхается. От его шепота, от его близости, от его горячего дыхания и слов. Задыхается от любви, от того, насколько же сильно их тянет друг к другу, насколько же трудно им удержаться. Рин видит, Рин чувствует, и Рин… хочет. Она уже зависима. Она давно зависима. С первой встречи. С первого взгляда. С того самого момента, как посмотрела ему в глаза. — Офицер… Ким, что Вы такое говорите? Может, Вы пьяны? У Тэхена что-то проскакивает в расширенных зрачках. Он ухмыляется, любуется девичьим лицом, сдержанно выдыхает и смотрит на её губы. — Может быть. Он выпрямляется, подходит ближе… так близко, что Рин приходится расставить ноги, чтобы у него было достаточно места. Он упирается пахом практически в лицо, расстегивает брюки, приспускает и ладонью сжимает выпирающий сквозь боксерки твердый член. Неосознанно, Рин облизывается и сглатывает, откидывается слегка на руки и поднимает взгляд на Тэхена. — Что Вы делаете, офицер Ким? — Но Вы же хотели сделать мне приятно, разве нет, мэм? — фыркает и медленно тянет кромку трусов ниже и ниже. — Вы же хотели договориться. — Но мои руки… — …останутся в наручниках, — выдыхает, когда член пружинит. Рин замечает, как с блестящей головки падает несколько капель смазки. — Вы всё еще являетесь нарушителем закона, и мне запрещено отпускать Вас. Уяснили? — она быстро кивает, понимая, что не терпится ощутить знакомый, солоноватый привкус на языке. — Умничка. А теперь… открывай шире… Рин обрывисто выдохнула, когда Тэхен толкнулся ей в рот. Не глубоко, плавно, он не был грубым или жестким, и это так удивило. Наоборот, он стал двигаться очень медленно, как будто позволял ей распробовать на вкус, как будто ему нравилось наблюдать за тем, как его член то исчезает, то появляется. Мокрый, горячий, со слюнями и смазкой. Тэхен смотрел так, будто пытался запомнить в мельчайших деталях, и его взгляд до ужаса возбуждал. Рин мычала каждый раз, когда заглатывала. Кашляла, тяжело дышала, пыталась вовремя сглатывать, чтобы ничего не стекало, но подбородок все равно намок и пару капель спустились на одежду, пачкая и оставляя пятна. — Вы определенно хороши, мэм, — ухмыляется Тэхен, тихо смеется и… Боже, Рин еще больше возбуждается от этого блядского смеха. — Можете глубже? М? Еще глубже. Да. Возьмите по самые яйца. Вот так. О, Господи, блять…, — Тэхен стонет, закидывает голову, пока Рин кашляет и чувствует, как с глаз текут слезы. — Как же… горячо. Он выходит, позволяет отдышаться, затем резко падает на колени и зачарованно целует практически сразу после того, как она хоть немного наладит дыхание. Во рту его привкус, его язык, его тихое рычание. — Ну… как? Я помилована? — хрипит не своим голосом, сглатывает, и Тэхен улыбается. — Не совсем… — Ч-что… что мне еще сделать, чтобы… Вы меня отпустили? Он поджимает губы, щурится, пытается что-то придумать. Рин только что дала ему зеленый свет: он может попросить что угодно, и она исполнит его желание. Даже если бы они не ограничивались сценарием, то ничего бы не поменялось, но… роли полицейского и заключенной добавляли что-то жгучее, трепетное, волнительное. — Скажи… какой сон тебе запомнился больше всего? И это… всё? Ничего… пошлого? Но, с другой стороны, вопрос заставил Рин покраснеть и моментально вспомнить столько картинок, столько ночей, когда она просыпалась и мастурбировала, когда она не могла не думать о нем. Конечно же, есть один сон. Один сон. — Когда… ты впервые приснился мне. Когда я ночевала у тебя после… твоего переезда, — выдыхает, пока Тэхен внимательно слушает, смотрит. — Мне приснилось, что… я стою в душе, мою голову и… чувствую, что кто-то касается меня, что чьи-то руки сжимают мою грудь…, — рассказывает шепотом, практически соприкасаясь с приоткрытыми губами Тэхена. — Чувствовала поцелуи на шее, мне очень нравилось, и… когда я развернулась, то увидела тебя. Во сне, я… я действовала так, как хотелось, поэтому… я поцеловала тебя, крепко обняла. Ты так… ты так прижимал меня к стенке, ты так стонал мне на ухо… мы были под водой, под горячим душем… и я проснулась, потому что была до ужаса мокрой. Тэхен сдержанно сглатывает, закрывает глаза, чтобы не сорваться. Рин слабо улыбается, понимая, какой эффект на него производит не только собой, но и своими снами. Он тяжело дышит, медленно облизывает губы и вновь смотрит, только в этот раз… возмущенно. — То есть… тогда, в ту ночь, ты проснулась мокрой вот на этом диване? — он указывает пальцем в сторону гостиной. Рин кивает, отводит взгляд, закусывает внутреннюю сторону щеки. Руки немного затекли из-за неудобного положения, но она вообще не обращала на это внимания. Волновал Тэхен, который вот-вот сорвется, который вот-вот возьмет её. — Ты знаешь, что сны на новом спальном месте вещие? — спрашивает он, опускает ладонь, хмурится. — Это… если ты загадываешь желание. — Я тебе докажу, что не только… И он подхватывает, перекидывает через плечо. Рин вскрикивает, боится, что упадет, но Тэхен удивительно сильный, Тэхен придерживает и уверенным шагом идет в сторону ванной. О. Боже. О. БОЖЕ! Они уже столько раз спали вместе, но почему-то конкретно сегодняшний вызывает намного больше эмоций, волнения. Наверное, потому что Рин сразу же вспоминает те ощущения, которыми был насыщен сон, вспоминает, как она наслаждалась, как потом… прокручивала увиденное по несколько раз на ночь, на день. Неужели… всё сейчас станет правдой? Реальностью? Тэхен опускает на холодную плитку, молча снимает наручники, кидает всё на корзину для белья. В какой-то момент, он глубоко вздыхает, проводит ладонями по лицу и словно пытается притормозить самого себя, пока Рин растирает запястья. — И ты всё еще ничего мне не рассказывала. — Ты не спрашивал. Тэхен хмурится, закусывает нижнюю губу и ухмыляется. — Раздевайся. У Рин опять дрожат руки, но она старается стянуть с себя всё как можно быстрее. Они оголяются почти одновременно. Вся одежда на полу, под ногами. Тэхен протягивает руку, приглашая зайти с ним за прозрачную перегородку, к душу. Рин рассматривает черный кафель, шампуни на полочках… уже столько раз видела, и понимает, что мозг смог повторить всё практически точь-в-точь во сне. Тэхен закрывает дверцу, разворачивает Рин спиной к себе, рукой ползет к крану, настраивая температуру и поток. — Делай всё так, как тебе снилось, — шепчет в ухо, ухмыляется и отходит. Господи. Он… серьезно?! У Рин по шее бегут мурашки, но не из-за воды, что касается макушки, а из-за взгляда. Тэхен стоит сзади, Тэхен наблюдает, Тэхен смотрит, и ведь она не может повернуться, ведь во сне она не знала, кто за ней. Как же сильно стучит сердце. Рин глубоко вздыхает, поднимает руки, начинает массировать голову, подставляет лицо под душ. Проводит пальцами по длинным волосам, расчесывает локоны и даже немного расслабляется. Тело покрывается водой, всё стекает вниз, и она уже тянется за шампунем, как чьи-то руки касаются талии. Какие же яркие флешбеки. Рин сглатывает, чаще дышит, чувствует спиной грудь Тэхена. Он целует влажную шею, его волосы тоже намокают. Он не обращает внимания на воду, ему ничего не мешает. Он гладит её тело, ползет ладонями к груди, очень мягко и нежно сжимает, вызывая у Рин тихий стон. У него сердце бьется в том же ритме, что и у неё. Тэхен целует плечи, подушечками средних пальцев трет твердые соски. Приятно, сладко. Рин поднимает руки, закидывает назад, чтобы коснуться его волос, чтобы одобряюще погладить. Он трогает столь чувственно, ведь знает, давно знает, как ей нравится. Резко разворачивает к себе лицом, обнимает за талию и прижимает как можно ближе. Ладонью гладит щеку, смотрит в глаза. Он такой красивый под водой: с нижней губы стекают капли, ресницы влажные, волосы прилипли, по кончику носа бегут тонкие струйки. Рин заворожена, Рин в какой раз околдована его красотой, его аурой, его взглядом и чувствами, что он дарит ей. Тэхен целует. Страстно. Вязко. Он целует, несмотря на воду, что периодически мешается между губами, он целует напористо, властно, и Рин отвечает тем же, только слишком быстро слабеет. Она обнимает его за шею, пальцами лезет во влажные волосы. У него приятное тело, гладкая кожа, напряженная спина и сильные руки. Рин нравится трогать его, особенно… вот так. Без одежды, без ничего, когда они полностью обнаженные друг перед другом, когда они могут всецело ощутить тела друг друга. Тэхен пальцами спускается вниз по животу, проводит ими между ног. Рин вздыхает, когда он надавливает, когда он ухмыляется, ведь там уже до невозможности мокро. Он не разрывает поцелуй, крепче обхватывает талию и не отпускает, когда проникает средним и безымянным внутрь. Рин стонет ему в рот, вздрагивает, сжимает плечи и отклоняется назад, чтобы ему было удобнее, но Тэхену явно плевать на удобство. Он заботится только лишь о её удовольствии, поэтому начинает двигать медленно, очень медленно, заставляя дергать тазом навстречу. Рин тяжело дышит, разрывает поцелуй, когда он ускоряется. Вместе со звуками душа слышно грязное хлюпанье, слышно, как Тэхен без остановок мастурбирует ей всё быстрее и быстрее, слышно, как он ухмыляется, как он шепчет её же имя… Во сне всё было не так, во сне всё было не так… прекрасно. — Тэхен, пожалуйста… прошу, не останавливайся…, — практически скулит, не сдерживает стоны, и Тэхену очень нравится наблюдать за её мучениями. — Я хочу, чтобы ты кончила мне на член. — Ч-что…? Он резко прижимает её к холодной стенке. Рин не представляет, как он может соображать в подобных ситуациях, но он успевает положить ладонь на её затылок, чтобы она не сильно ударилась. Тэхен вновь целует, вытаскивает пальцы как раз в тот момент, как она готова была залить весь пол в душевой, но Рин отвлекается, вскрикивает, когда он подхватывает, когда он заставляет обхватить свой таз ногами, когда он резко входит, вплотную прижимая к стенке. Тэхен стонет. Сдержанно, грубо, вибрирующе. Руками он придерживает за ягодицы, смотрит в глаза, хмурится, рычит, толкается еще раз и просто сходит с ума. Губами ведет по мокрой шее, кусает, пульсирует внутри Рин так, будто готов вот-вот кончить, но собирается с силами и начинает… …уничтожать её. Тэхен двигался быстро, резко, грубо. Рин была достаточно мокрой, чтобы он мог с легкостью скользить, и душ упрощал процесс. Вода стекала по их телам, было жарко, казалось, что с них идет пар, но они были слишком сильно увлечены друг другом. Рин обнимала его за шею, пыталась не свалиться, перекрестив ступни на его пояснице, но даже если бы она полностью расслабилась, он бы смог удержать. У Тэхена вздулись вены, у него прорисовывалась каждая мышца, и он был безумно красив. Рин не могла насмотреться, но она также не могла сфокусироваться, ведь каждый раз, когда он толкался, когда он долбился в неё, она закрывала глаза и стонала одно лишь имя. Тэхен был так глубоко. Он проникал до самой основы, он достигал самой чувствительной точки, он двигался в безумном, беспощадном ритме, от которого Рин готова была распасться на атомы. Он был бесподобным, он дарил ей всего себя, и он ничего не просил взамен. Тэхен позволял им двоим ощутить невозможное, позволял прочувствовать удовольствие телом, душой, сердцем. Рин целует его, тянет за нижнюю губу, закатывает глаза, когда он останавливается и не выходит. Он заполняет её всю, просто… всю. Она сжимает его, вновь дергает тазом, из-за чего Тэхен рычит, утыкается лбом о стенку возле головы Рин и вновь начинает двигаться. Он никогда не вел себя так зверски на съемках. Он никогда не казался таким диким, таким… ненасытным. Он целовал плечи, хрипло стонал, зажимал Рин между стенкой и собой. Тэхен не отпускал, он не хотел отпускать. Они ничего не говорили друг другу. Казалось, если скажут, то нарушат всё, нарушат магию, то всё исчезнет. Рин знала, что за них говорят тела, за них говорят неудержимые, безумные чувства, которые ни он, ни она не могут контролировать. И это так… заводило, так возбуждало. Тэхен резко выходит, опускает ноги Рин. Она чуть не падает. Тэхен толкает к стеклянной перегородке, заставляет упереться руками и лицом, и… Боже, как же хорошо, что тут нигде нет зеркал. Она бы со стыда сгорела. Мысли путаются, когда Тэхен вновь толкается. Он тихо выдыхает, руками держит Рин за талию и продолжает лишать возможности ходить. Тэхен растягивал, Тэхен заставлял вставать чуть ли не на носочки – настолько было приятно. Рин готова была царапать перегородку. Всё тело дрожало, она вся была будто не в себе. Слишком хорошо, слишком горячо, слишком мокро и… глубоко. Рин задыхалась, слышала, как их тела соприкасаются. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Звуки гипнотизировали, толчки вынуждали забыть обо всем, кроме Тэхена. Она чувствовала его прикосновения, чувствовала на шее его дыхание, слышала, как он близко, ощущала, как он твердеет, как начинает двигаться хаотично, неаккуратно, бездумно. — Рири… Рири… Рири… я… Он шептал, как во сне. Шептал, упираясь лбом о её плечо. Хватка становилась крепче, толчки – жестче. Он тяжело дышал, дрожал, рычал прямо на ухо, и Рин… Рин кончила от сладких звуков, которыми он окутывал. Она кончила от одной единственной мысли, что это она доводит его до такого состояния, что из-за неё он бурно изливается внутрь, что по её вине он стонет её имя снова и снова… Они кончают синхронно, прижимаются друг к другу, целуются. Кроме воды и смазки по ногам Рин теперь стекает сперма Тэхена. Не могут отдышаться, еще очень долго стоят вот так, пытаясь прийти в себя. Оба вздрагивают от пробегающих по телу мурашек, улыбаются, нежатся. Тэхен аккуратно выходит, разворачивает Рин лицом к себе, целует и прижимает спиной к перегородке. Они обнимаются и отказываются возвращаться в реальный мир, хотят остаться в своем. — Хочу… хочу сходить с тобой на свидание, — хрипит Тэхен, утыкаясь лбом в чужой. — На… свидание? — улыбается, чувствует приятную усталость. Тэхен кивает, целует, выдыхает. — Да. Мы с тобой столько… встречаемся, но еще ни разу не были на свидании. И правда. У них началось всё так… неожиданно, бурно. У них было столько секса, столько поцелуев, ласк, они кончали, выкрикивая имя друг друга, но всё еще не ходили на обычное свидание. — Я не против. — Правда? — Тэхен улыбается, радуется. — Тэхен, ты так реагируешь, словно мы… только что не переспали? Он смеется, трется носом о её нос. — Я… просто рад. Куда ты хочешь сходить? М? — Оставляю всё на тебя, — мурлычет и нежно целует в губы. — Веди меня, куда хочешь. Заказывай столики, где хочешь… можем даже на игровые автоматы сходить, как в аниме. Даже если у нас будет самое клишированное свидание из всех возможных, я буду только рада. Тэхен выглядит счастливым, очень счастливым, и Рин полностью разделяет его чувства. — Тогда я сделаю всё в лучшем виде. — Я и не сомневаюсь.