Не все герои носят плащи

В то же время Чонгук показывает Тэхену свою комнату, таким образом и его спасая от переедания. — Тэхен, все в порядке? — на всякий случай спрашивает. — Чонгук, мы же не собирались сегодня рассказывать, — Тэхен обиженно сводит брови. — Речь шла только о знакомстве. Чонгук делает те самые щенячьи глаза, которые проймут любого. — Прости… Прости, пожалуйста, это я от шока… Не сдержался! — Ты ставишь меня перед сложным выбором. С одной стороны, принципиальность, умение держать слово и самоуважение, а с другой ты. Что я должен выбрать? — и такое сложное лицо, не понять, насколько он серьезен. — Меня, конечно! Чем я задел твое самоуважение? Я же не рассказал о тебе ничего постыдного? — глаза Чонгука еще больше. — Мы договаривались, что ты рассказываешь о чем-то после согласования, — напоминает Тэхен. — мы договаривались, Чонгук. Если я отступлю от своего слова и смирюсь, как я буду себя чувствовать? — Мы не на работе, Тэхен! — Чонгук едва не закипает. — Я твой жених, а не подчиненный. Давай ты будешь ко мне относиться соответственно? — Ты мой жених, — кивает. — И только поэтому я здесь с тобой, а не еду домой. Я не был готов к твоему объявлению. — И как мне теперь это исправить? Что мне нужно сделать, чтобы тебе стало легче? Я прошу прощения за свой несдержанный язык… но что в этом плохого? Родители ничего не сказали против! — Особой радости они тоже не высказали, — Тэхен страдальчески хмурится. — Твой отец явно не был в восторге. Что тут можно исправить, время назад не откатить. Пожалуйста, Чонгук, это для меня важно. Я хочу, чтобы мы принимали решения совместно. Просто не надо так больше. — Хорошо, я понял, — парень вздыхает в сторону. — Мне нужно поговорить с отцом, он просил. Я скоро вернусь, отдохни пока. — Стой! — Тэхен ловит его в объятия и легко целует. — Не хочу, чтобы мы ссорились. Он целует еще раз, глубже и жарче. — Вот теперь иди, я подожду здесь. — Я тоже не хочу. Но я такой дурак иногда… Отец у себя в кабинете, стоит у открытого окна, глядя в сад. Смотрит на сына, что медленно идет по дорожкам, держа Юнги за руку. — Заходи, Чонгук. Тот прикрывает за собой дверь и подходит ближе. — Пап, перед тобой я тоже должен извиниться? — Зачем передо мной? — отец отходит от окна и садится в кресло. Кивает сыну, мол, садись. — Перед своим хеном извинись, он расстроился. — Я знаю, — Чонгук со вздохом опускается напротив. — Я часто думаю, что год назад потерял не то, что нужно. Нужно было, чтобы мне язык оторвало. Всем было бы легче жить. — Прекрати болтать глупости, — отец грозит пальцем. Ему сын после той аварии иногда ночами снится и это самый страшный кошмар. Чонгук поднимает левую руку и закрывает рот «на молнию», мол, молчу. Но это ненадолго. Всего на пару минут. — Ты хотел поговорить? — Вот об этом и хотел. Твой парень, кажется, тоже смутился. И если ты готов к серьезным отношениям, познакомь нас нормально. Пока я понял, что он симпатичный и мало ест, — отец улыбается. — Он очень переживал перед визитом, — снова вздыхает Чонгук. — Конечно, я вас познакомлю нормально. Когда он поймет, что… Вы на моей стороне. На нашей. Папа, я его люблю. Я… очень его люблю. — Я вижу, — отцу не надо много слов. — Приводи его как-нибудь на ужин, без повода. — Хорошо, приведу, — кивает Чонгук. — Но он и правда не слишком много ест. Как бы мама не расстроилась… К Тэхену как раз стучится она, с небольшим подносом, на котором стоит небольшой красивый чайник и изящные чашки. — Прости, можно к тебе? Эта глазастая женщина видела младшего сына, который скрылся в кабинете, значит Тэхен один. — Да, конечно, — тот растерянно улыбается, придерживает дверь. — Позвольте? Как бы он не волновался, но аккуратно забирает поднос, ставит его на стол, придвигает кресло. — Ты совсем ничего не съел, хотя бы чаю попей? — она улыбается и смотрит очень тепло. — И я хотела поговорить с тобой. Можно? — Конечно, — повторяет парень. — Извините, я вообще мало ем. Все было очень вкусно! Сейчас в нем еды больше, чем он съедает за день, если это «ничего», то как он переживет общение с семьей Чонгука? — Спасибо за чай, — Тэхен отпивает глоток и блаженно улыбается, чай вкусный. — Вы хотели поговорить о Чонгуке? — И о тебе, — кивает мать, взяв вторую чашку. — Я хотела поблагодарить тебя. Не пойми меня неправильно, пожалуйста, но наш Чонгук — своеобразный мальчик. Не плохой, просто… Особенный. Он рассказывал, что вы познакомились еще до того, как он встал на ноги, что ты помогал ему заново учиться ходить и никогда не считал его слабым. Я хотела сказать «спасибо», это для меня очень ценно. — Ну что вы, какие могут быть благодарности. Он сильный, — нежность сквозит и в голосе, и во взгляде. — Сильный и упрямый. Я так горжусь им и рад, что имел возможность видеть воочию такую силу духа. — Возможно, ты удивлен тому, что мы так легко восприняли новость о вашей свадьбе или скорее озадачен тем, как Чонгук это сказал… Я прекрасно знаю своего сына и видела твое лицо, — женщина качает головой. — Прости меня за эту откровенность, но за Чимина и его личную жизнь мы всегда переживали гораздо сильнее. У нас не каждый Чхусок бывали гости, хотя друзей ребята приглашали часто. Просто друзей. Чимин никогда не знакомил нас с кем-то, с кем встречался и не особо рассказывал, пока не встретил Юнги. А у Чонгука всегда было все как на ладони, но о женитьбе он не думал. И, к своему удивлению, когда Чимин представил нам Юнги, я почувствовала себя мистером Беннетом, ты читал «Гордость и предубеждение»? Помнишь его слова? «Если какие-нибудь молодые люди явятся за Мэри и Китти, можешь их направить ко мне, у меня сейчас есть свободное время.» — цитирует она дословно. — Вот именно так я себя почувствовала. И сегодня с легким сердцем готова благословить вас. Я была к этому готова еще до того, как увидела тебя. А сегодня окончательно убедилась в этом. — Вы совсем не похожи на мистера Беннета, — Тэхен тонко улыбается. Эта женщина, с легкостью цитирующая британские романы, его очаровывает. — Но… Так просто? Вы совсем меня не знаете, только со слов Чонгука. Этого достаточно? Вы готовы принять это? Принять меня? — Я знаю сердце своего сына. Оно бы никогда не выбрало плохого человека, — она мягко берет его за руку. — Я знаю, что ты не волновался бы так, если бы тебе было все равно, что подумают о тебе родители Чонгука. И только потому что тебе не все равно, ты уже хороший в моих глазах. Понимаешь? Тэхен отставляет чашку и, не выпуская ее руки, встает с кресла и опускается на пол возле ее ног. — Вы знаете, что вы удивительная? — восхищенно спрашивает он. — Я теперь понимаю, почему у вас такие прекрасные сыновья. И я постараюсь быть хорошим для Чонгука. Его ресницы дрожат. Он никогда не сидел так подле собственной матери, но здесь это так естественно и правильно. — Наверное, это так, если мне часто это говорят, — улыбка ее скромна, словно у юной девушки. — Ты очень красивый и тонкий душой, я это сразу разглядела. Тэхен прерывисто вздыхает, чтобы не разрыдаться от переживаний и облегчения, уткнувшись в колени этой невероятной женщины. Это уже совсем неприлично будет. Он почтительно касается губами ее пальцев и отпускает изящную руку, не спеша вставать. Еще минутку, ему так хорошо и спокойно, словно он дома. В том доме, о котором всю жизнь мечтал. — Если тебе нужен будет мой совет, даже не обязательно по поводу нашего Чонгука, просто вдруг, если ты будешь нуждаться в добром слове, всегда приходи, звони, обращайся, хорошо? Я всегда готова помочь. И если проголодаешься, тоже. Договорились, Тэхен? Двух, а в скором времени и трех детей этой невероятной женщине мало. — Спасибо, — с трудом сглатывая, хрипло отвечает он. — Большое вам спасибо. Я приду, обязательно. Он коротко всхлипывает, но его спасает стук в дверь. — Можно? — Чимин заглядывает, не заходя, за его спиной Юнги. — Ой, мам, ты здесь? Тэхен, а мы увидели, что Чонгук в кабинете, хотели тебя в сад позвать, чтобы ты не заскучал. Чимин ничуть не удивляется тому, что жених его брата сидит на полу возле его матери. Мама — она такая, у нее для всех найдется доброе слово. Интересно, а были ли у нее такие разговоры наедине с Юнги? Судя по лицу Юнги — были, не в таком положении, но были. Но Юнги в этом не признается. Да и Чимин вряд ли узнает о том, что сначала он спросил благословения у матери перед тем, как поехать за кольцом. Нужно же было сразу купить подходящий размер. Это маленькая семейная тайна между Юнги и мамой Чимина. Тэхен вопросительно смотрит на мать семейства: считает ли она разговор завершенным? Ему и хочется посидеть так еще, и он боится совсем расчувствоваться. К благожелательной сердечности Чимина он привык, к тому же, когда рядом Юнги, большая ее часть направлена именно на него. Тэхен всю жизнь был уверен, что душевное тепло — это социально одобряемая маска, суррогат, видимость для посторонних, когда от чувств остались только едва тлеющие угли; в его системе мира были либо равнодушие, либо же страсть, горячая и яркая, пылающая огнем. Но в этой семье все не так, Тэхен чувствует это тепло живым и задушевным; оно греет его как солнечные лучи, ничего не прося взамен. Чем он это заслужил? Он снова моргает, пытаясь удержать влагу, а Чимин отвлекает: — Мам, вы договорили? Мы заберем Тэхена? Мать кивает, осторожно поднявшись. — Если захотите десерт, возвращайтесь в столовую, дети, — напоследок улыбается Тэхену, чтобы он точно убедился в том, что его приняли в эту семью без вопросов. Чимин проворно оказывается рядом, поддерживает мать под руку. — Давай я помогу? Ты хочешь вниз спуститься? Или в спальню, отдохнуть? Он кивает Тэхену и Юнги. — Вы спускайтесь в сад, я вас догоню. — Чимин-а, я беременная, но не беспомощная, — смеется мать. — Возьми поднос, пойдем отнесем на кухню. Тэхен отправляет Чонгуку сообщение, где его искать и выходит следом за Юнги. — Невероятная семья, — тихо говорит он, спускаясь по лестнице и вдруг спрашивает. — Шеф, это не станет проблемой? Мы же почти родственниками становимся. Или мне начинать искать новую работу? — Всегда мечтал, что в моей компании будут работать члены моей семьи, — совершенно серьезно говорит Юнги. — Или для тебя это обременительно? Меня полностью устраивает то, как ты работаешь, поэтому отпускать я тебя не намерен. И Чонгука тоже. — Это хорошо, — Тэхен доволен, — потому что мне нравится с вами работать. — Он озорно улыбается, — кто мне еще будет делать такие поблажки? — Кстати, тебе когда будет нужен отпуск? — усмехается Юнги. — Пусть Чонгук решит, он хотел куда-нибудь съездить вместе, — Тэхен пожимает плечами. — Если мой шеф будет не в духе и загрузит меня работой, я попрошу помощи брата своего жениха. Он великолепно содействует моему отпуску. Он посмеивается. Утреннее волнение почти улеглось, и сейчас Тэхен действительно чувствует себя частью большой семьи. Новое, но очень приятное ощущение. А когда к ним присоединяется Чонгук и Тэхен берет его за руку, становится как нельзя идеально.