Дорогу чернокнижникам

      Все-таки разрешение на снятие порчи было дано, чего так упорно добивался Череватый. Только при одном условии — никаких камер. От этого любопытство подогревалось еще больше, Дмитрий сгорал от желания увидеть Влада в трансе, впрочем, как и Шепс, а чернокнижник и не стал отпираться от живого интереса со стороны «коллег». Это ведь то, чего он хотел, часть его злодейского плана. Все экстрасенсы поднялись на второй этаж, а Матвеев так ушел в раздумья, от чего ему показалось, что Влад выгоняет с этажа его, а не оператора. Череватый заметил это и сразу пригласил растерянного парня в комнату, правда Александр первый отозвался на это приглашение. Но так было даже удобнее незаметно коснуться руки Димы кончиками пальцев, когда тот переступал порог. От этого прикосновения у обоих прошли мурашки, только вот Череватый довольно улыбнулся закрывая за собой дверь, а второй чернокнижник на время потерялся в пространстве, прислонился к стенке совсем неподалеку от черной ткани и книги, лежащих на полу. Чуть дрожащая рука потёрла лоб, Шепс не мог не заметить этого.       — Дим, все в порядке?       — Видение… — шепот сорвался с уст, но парень закивал, чтобы не беспокоить экстрасенса, пускай его очень сбили с толку картины, что промелькнули перед глазами. — Да, все хорошо.       Дверь была закрыта, окончательно отрезая их от внешнего мира. Александр сел на матрас, а Матвеев на удивление расположился ближе, но не слишком, на полу, упираясь спиной в боковую часть кровати. Тьма, совершенно никакого освещения, кроме свечей. Все это было похоже на работу Димы, но совершенно на другом уровне. Отсутствие камер и лишних глаз означает лишь то, что данный ритуал будет глубиннее и темнее.       — Влад, ты мне хочешь что-то предложить? — взгляд абсолютно серьёзен. — И как ты себе это представляешь? — Дима скопировал чужую реплику, только его голосом это прозвучало как искренняя заинтересованность, от чего Шепсу стало не по себе.       — Дим, а ты хочешь согласиться? — прозвучал вопрос самого старшего в этой компании, как будто в эту секунду он то ли пытался послать предостережение, то ли не понимал, зачем он сам тогда здесь находится. Под взглядом двух молодых чернокнижников экстрасенсу стало не по себе, пришло четкое послание — не мешай.       — Вот смотри, ты сейчас находишься в той же ситуации, что и я, — заговорил Влад, во взгляде которого мелькали огни, но его почти перебили на последних словах.       — Нет, Влад… — голова опущена, отрицательно покачиваясь. — Я уже сказал, что говорить нам не о чем, ты тоже не согласился на контакт.       — Так чего ж ты сюда пришел? — на лице Череватого сияла ухмылка.       — Значит то, что я говорю и делаю — чушь, а здесь, на твоих условиях, должно быть много смысла, так выходит?       — Выходит так, — Влад явно почувствовал — на него таят обиду. Саша поднялся с места, словно ему стало все ясно.       — Я подожду, когда вы закончите, снаружи. И никто его не стал останавливать, тем более для своих целей мужчина упоминал — ему достаточно быть за дверью.       Они остались наедине, какое-то время просто держа зрительный контакт в безмолвном противостоянии.       — Ладно, — шепот Череватого словно ознаменовал «будь что будет», он приступил к делу.       В комнате стало жарче, сердце заколотилось, как только Владислав коснулся своих атрибутов, уже и Дима ощущал четкое присутствие сущностей, то самое, что он ощущал в своем видении, до мурашек будоражащее. В голове засел один вопрос — это то, чего нельзя допускать? Или то, что им будет на благо? Они будто поменялись ролями в каком-то роде, теперь Матвеев начинал забываться, находясь один на один с тем, в ком сейчас ощущалось гораздо больше силы. Вот что останется, если убрать злой язык. Такой же завораживающий образ. Младший даже пропускал действия, что проворачивал его соперник руками, в ушах гудели наговоры, без остановки произносимые Череватым. Дима все же сел ближе, прямо напротив, на кончиках ритуальных свеч между двумя чернокнижниками дрогнул огонь. Парень закрыл глаза, чем он дал согласие тому, на что был против совсем недавно. Совместный ритуал. Он чувствовал напротив очень притягательного и сильного чернокнижника, того, с кем хотелось бы попробовать… Чужой голос заполнил все уголки разума, неизвестно, сколько времени прошло с начала этого процесса, но в один момент был подан сигнал. Глаза распахнулись и увидели протянутую чуть дрожащую руку. Времени мало, мантра подходила к концу и на последнем произнесенном слове Дима взял эту ладонь, накрыв ее своей, вновь отдаваясь уже необратимому процессу. Воцарилась тишина, но только для тех, кто не слышит голосов. Голосов мыслей друг друга и того незримого и неощутимого существа. Никто не открывает глаза. Дима чувствует прикосновение на собственной шее и не сразу понимает, человеческое ли оно. Перед закрытыми глазами темнеет, словно все свечи разом потухли, но на самом деле свет от них закрыло приблизившееся тело. Одна рука в руке, другая ладонь уходила к затылку, на губах обжигающе дыхание. Кажется, прошла вечность прежде чем Дима едва подался вперёд, тем самым ощутив чужие губы. Словно это то, что он обязан был сделать. Тело окутала слабость. Он позволил себе ослабеть в этой комнате, под этими руками, в этом поцелуе. Никогда Матвеев не испытывал таких ощущений. Но настал скоропостижный ход Череватого, который не стал долго думать, быстро воспользовавшись уязвлённым положением Димы. Чуть сжимая пальцы на коротких волосах, он пробует на вкус губы, не церемонясь, проводит по ним языком, кусает, что заставляет испуганно вздрогнуть Матвеева, который не понимал, что тот черт возьми вытворяет. Дима не может понять, почему он позволил себе приоткрыть рот и превратить это все в нечто развратное и влажное. Жар вызывало каждое движение, даже малейшее, но до боли ощутимое. Череватый чувствовал, как от нахлынувшего возбуждения парень подрагивал, особенно на рваных выдохах. Места, в которых держал его Влад, горели, а все, что сейчас происходило до жути затягивало. Хотелось большего, но на данном этапе желательно как можно дальше от ритуальной атрибутики. Дыхание обоих сбилось, Дима то и дело пытался глубоко вдохнуть, что получалось через раз. Они одновременно резко прервали это безумие.