POV Тэхен
Кажется, что я уже привык спать на жестком полу. Мне ничего не снилось, потому что первые дни спать практически не получалось. Спасибо Майклу, что тот дал мне покушать, и я наконец-то выспался. Утром проснулся от того, что дверь в мою комнату резко открылась. Свет залил пространство, я нехотя протер глаза руками и перевернулся от батареи к двери. — Доброе утро, — низкий голос прозвучал в комнате. Он сказал это, как всегда, сурово, но не так быстро и коротко, как обычно. Я лежал на спине и смотрел в потолок, когда вскоре высокая фигура встала надо мной неприлично близко. Он возвышался в серых домашних штанах и белой футболке. Мой взгляд сам упал туда, куда, наверное, упадет у любого, когда мужчина стоит практически над твоей головой в серых спортивных штанах. — Не так сразу, родной. Чонгук заметил, куда падает мой взгляд, но вместо того, чтобы отойти, остался на том же месте и, пошло улыбнувшись, склонил голову в сторону. Я только открыл глаза и… Честно говоря, я так устал злиться, что молча отвернулся назад к батарее, игнорируя его замечание. Вновь закрыв глаза, я планировал поспать еще немного, но почувствовал, как он присел рядом со мной. — Тэхен, я же вроде говорил, что если разговариваю с тобой, то ты слушаешь, что я тебе говорю… Чонгук сел на корточках напротив, локти упирались о колени, а кисти были расслабленно опущены. — Тэхен, кажется, тебе пора сделать хоть что-то полезное, поэтому заканчивай играть в молчанку, — тот говорил уже более уверенно и коротко. Когда Чонгук нервничал, то переходил на а-ля армейский язык. Говорил четко, быстро и сурово. Обычно хмурил брови, и на его лбу появлялось несколько параллельных друг другу морщинок, сжимал губы и облизывал нижнюю. — Тэхен, я тебе еще раз говорю… Либо ты отвечаешь мне, либо остаешься тут еще на день… Блеф, типичный блеф. Я продолжаю смотреть в его глаза и просто скрещиваю руки на груди. Чон не выдерживает и выходит из комнаты: — Майкл, либо ты разговариваешь с ним и решаешь вопрос, либо я не ручаюсь за себя! — Тот нервно, широко шагая, удаляется. Это заставляет меня ухмыльнуться. Вскоре в комнате появляется Майкл, а Чонгук стоит за ним, скрестив руки на груди и касаясь большим пальцем нижней губы, нервно оттягивая ее вниз. — Тэхен, доброе утро, — говорит Майкл и садится передо мной. — Доброе, — отвечаю ему и замечаю, как Чонгук закатывает глаза. — Ты будешь продолжать играть в молчанку с Чонгуком? — ухмыляется тот. — Я не скажу ему ни слова. — Пожимаю плечами. — Мне не о чем с ним разговаривать, так и передай ему. — Детский сад… — тихо шепчет Чонгук. Майкл качает головой и тяжело вздыхает, но только он собирается начать говорить, как Чон внезапно отталкивает парня, что тот практически падает, берет меня за края моей грязной кофты, в которой я сижу здесь почти неделю, и тихо шепчет: — Значит, слушай меня сюда… — он говорит это сквозь зубы, — ты завязываешь свой цирк и уже сегодня начинаешь переводить нам письма, которые передают корейские ВКС своим подразделениям. И молись Богу, если ты высрешь какую-нибудь хуйню, я лично с тебя шкуру сниму, и Майкл тебе не поможет… Молча смотрю на него и начинаю улыбаться. Вижу, как это его бесит, потому что он сжимает края моей футболки так сильно, что руки парня начинают трястись. Майкл возмущенно смотрит на него, но ничего не делает. Конечно, как же он, цепной добрый пес, может что-либо возразить в его игре. Что ж, а теперь слушай меня… — Майкл, — все так же провокационно улыбаясь, говорю я Майклу, продолжая смотреть в его глаза. — Тэхен, я прошу тебя… — Тот недовольно смотрит на меня. — А теперь передай Чонгуку, что я готов перевести письма в том случае, если я смогу принимать душ, когда мне удобно, питаться, когда я хочу, — акцентирую на слове «я», — и если получу назад свой мобильный телефон и свои вещи. Чонгук от чего-то начинает тихо смеяться. Парень отпускает мою футболку. Его поведение меня удивляет, и я смотрю то на него, то на Майкла, который молчит. Майкл сжимает губы и тяжело вздыхает, после чего удаляется из комнаты, отмахиваясь рукой. Теперь это заставляет меня напрячься, потому что я остаюсь один с Чонгуком. Внезапно Чон поднимает меня за края воротника моей футболки с пола и вжимает в стену, сильно прижимаясь ко мне высоким телом. От неожиданности я громко вскрикиваю и хватаю его сильные кисти ладошками. Ноздри широко раздуваются, когда он начинает сквозь зубы шипеть: — А теперь слушай меня. Мне абсолютно похуй, будешь ты со мной разговаривать или с Майклом. Но ты будешь принимать душ, когда я тебе это позволю. — Он пригрозил мне пальцем на слове «я». — Есть, когда я тебе скажу, и любой твой шаг влево-вправо будет контролироваться. И упаси тебя Бог, если ты решишь сбежать или твой перевод будет некорректным, ты понял меня? — Он еще раз сильно встряхнул меня, что я приоткрыл рот. — Ты понял меня?! — он кричит на меня. Кажется, еще немного, и Чонгук вновь ударит меня, поэтому я молча киваю. Тот тут же делает шаг назад и удаляется. — Майкл ждет тебя на кухне, у тебя есть пятнадцать минут на завтрак и столько же на душ, — громко говорит тот, когда я слышу удаляющиеся шаги по лестнице. Глубоко вздыхаю. В любом случае, это лучше, чем ничего. По крайней мере, я могу есть, принимать душ и хоть как-то перемещаться в его доме. Чонгук с каждым днем все меньше становится похожим на человека, имеющего хоть каплю сострадания. Решаю больше не провоцировать его. Может, хотя бы так он начнет вести себя более снисходительно ко мне. Когда делаю шаг из комнаты, то в мое лицо прилетает большое белое полотенце. Успеваю поймать его прежде, чем оно упадет на пол. — Твой чемодан в спальне на втором этаже, — говорит он, беря пульт от телевизора, и заваливается на диван. — Ни в какие другие комнаты ты не заходишь, уяснил? — Чонгук включает телевизор. — Твое время пошло, через полчаса я хочу видеть тебя здесь. — Он посмотрел на часы, видимо засекая время. Не понимаю, кого он решил из себя возомнить. Это попытка самоутвердиться перед Майклом? Или передо мной? Молча смотрю на него, потупив взгляд, держа полотенце внизу. — Время идет! — кричит он, приподнимаясь с дивана, сводя брови вместе. Я дергаюсь и ухожу на кухню. Майкл, как ни в чем не бывало наливает себе кофе. Видимо, решил не лезть в наши отношения с Чонгуком, но продолжил играть в «хорошего» полицейского. Он быстро заваривает мне горячий напиток, и я начинаю есть. Тот садится на стул рядом со мной и тихо говорит: — Я не советую тебе тянуть со временем, если не хочешь, чтобы Чон лично тебя голого достал за руку из ванны. — На его лице появляется едва заметная улыбка. Кашляю от его замечания, когда ем сэндвич, и одобрительно киваю. Зная поведение его «друга» ни на сколько в этом не сомневаюсь. Смотрю на часы и понимаю, что уже прошло десять минут. Я быстро, залпом выпиваю кофе и бегу в ванную комнату, в которую меня водил Майкл. Закрываю за собой дверь на замок, несколько раз дергаю ручку, чтобы убедиться, что Чонгук не зайдет. Мою тело, от чего появляется ощущение легкости, словно с меня сошел огромный слой грязи. Пока быстро моюсь, вспоминаю Марию. Интересно, знала ли она о плане ее любимого парня или нет? Замешана ли та в том, что меня похитили? А Чимин? Как он мог… В голове вопросов с каждым днем появляется все больше, а ответов так и нет. Как только я закончил мыться, понимаю, что я забыл свои вещи наверху. — Черт… — шепчу я, опрокидывая голову назад. Выхожу из ванной и быстрыми шагами прохожу по коридору. Проходя гостиную, слышу, что Чон смотрит новости. Так интересно, что же произошло на фронтах за эти дни! Но у меня нет времени слушать. Крепко держа полотенце на груди и смотря, чтобы нигде не было видно ничего лишнего, опустив взгляд в пол, уже подхожу к лестнице на второй этаж. — Дверь в твою спальню открыта, — кричит мне вслед Чонгук. Услышав его голос, сердце в пятки ушло. Лестница в его доме очень красивая. Она слегка закручивалась кверху, балясины были резные, из красного дерева. Дом больше похож на дворец. Много дверей и комнат. Двигаюсь по коридору и вижу открытую дверь. Вхожу в светлую комнату. Бежевые стены, двуспальная кровать, шкаф, красивое римское окно за плотными занавесками. Там же стоит рабочий стол, компьютер и мягкий стул. Спальня достаточно просторная, замечаю на шкафу зеркало, когда прохожу к кровати. Мой чемодан! Бросаю грязные вещи на кровать. Закрываю за собой дверь на замок и радостный открываю багаж. Открываю чемодан и вижу, что там не все вещи, но достаточно, чтобы ходить в доме. Начинаю снимать полотенце, оборачиваюсь, боясь, что Чонгук зайдет. Быстро надеваю нижнее белье, шорты и майку. Раскладываю вещи из чемодана в шкаф. Моего ноутбука нет, зарядки тоже. Внезапно раздается громкий стук в дверь. Я вновь дергаюсь и глубоко выдыхаю. Так и до сердечного приступа недалеко… — Я сказал тебе, что у тебя есть полчаса, уже прошло тридцать пять минут, — сурово говорит Чонгук, стоя в дверях и опираясь локтем о косяк. За ним стоит Майкл. — Еще раз — и тебе придется отвечать за это, понятно? — Я покажу тебе письма, — перебивает Майкл и проходит к компьютеру. В это время Чонгук плюхается на кровать и начинает пилить меня взглядом. Он сегодня в роли надзирателя? Тот скрещивает ноги, вытянувшись на застеленной постели. Обращаю внимание, что тот не снял обувь… Глубоко вздыхаю и смотрю на монитор. — Тебе надо постирать вещи, — говорит он, осматривая комнату, словно сам находится тут впервые. — Заодно закинешь и мои. Я поражен его замечанию. Медленно оборачиваюсь, удивленно приподнимаю брови. Даже не пытаюсь скрыть своего возмущения. Одариваю его презрительным взглядом с ног до головы и морщу нос. — Проще взгляд, родной. Скажи спасибо, что ты вообще будешь спать на кровати… Но Майкл нас тут же перебивает. — Чонгук, Тэхен, не сейчас! — Он возмущенно оборачивается, и я возвращаю свое внимание к монитору. На экране несколько пользователей, он открывает пользователя Тэ, который, видимо, единственный не запаролен. — Ты будешь работать здесь. Доступа к интернету нет, уж прости. — Тот пожимает плечами и вздыхает. — Все письма в папке. Здесь три письма за последние пару недель. Переводи в отдельные файлы и следи за форматированием, потому что мы должны принести их в напечатанном виде Шарлю. Только письмо распечатано, я удаляю файлы и заливаю тебе новые. Понятно? — Понятно, — отвечаю я. — Не думаю, что мне встретятся слова, которые я не смогу перевести на японский, но… Мне бы какой-нибудь переводчик… — Никакого интернета, если надо, дадим словарь. Делаю глубокий вдох и поджимаю губы. — Тэхен, не забывай, это правительственная информация под грифом «секретно». Будут проблемы — принесем словарь. Несколько раз киваю головой. — Раз все понятно, можешь приступать к работе. — Сделаю, — отвечаю я и сажусь за компьютер. Майкл удаляется из комнаты, и перед тем как выйти, говорит: — Чонгук, я поехал. Если что, зайди в мою почту, могут быть новые письма, перекинешь ему. Дел куча. Если что, звони. На этих словах я замер. Майкл что, уезжает на несколько дней? По спине прошлись мурашки. Я совсем не знаю, чего ждать от этого мужчины. Стараюсь не подавать виду и пытаюсь сосредоточиться на тексте. — Хорошо, — отвечает Чонгук. — Вот мы и остались одни. Слышу ухмылку в его голосе, только Майкл ушел. — Как ощущения? Твой защитник уехал. Я внимательно вчитываюсь в текст, стараясь не думать о его присутствии, но это было практически невозможно. Эх, мне бы беруши… Игнорирую его замечания. — Чимин тоже был твоим защитником, — он понизил голос, хищно произнося каждое слово, — но за небольшую плату он быстренько нашел необходимую нам информацию. От этих слов я выпрямил спину и опустил взгляд на клавиатуру. Пытаешься играть с моими чувствами? Не получится. Их нет. — Жаль, что пришлось его тоже накачать. Я почувствовал, как Чонгук поднялся с кровати. Сердце начало биться быстрее, когда его голос приближался ко мне. Я продолжал смотреть в экран компьютера, и никакие мысли, кроме воспоминаний с того вечера не лезли в голову. Мой организм реагирует неадекватно на этого человека. — А ты хорошо держался… Спиной почувствовал, что Чонгук стоит за мной, опираясь руками о спинку стула. — Думали, что ты не заснешь… Но видишь, как все хорошо сложилось, — его рука коснулась моих волос, что я задержал дыхание, — и теперь ты переводишь письма для нас… — Он наклонился к моему уху, я почувствовал опаляющее дыхание на своей шее в районе того места, где уже прошел след от засоса. — Разве это не предательство? — прошептал он. По телу прошлись мурашки, и волосы встали дыбом. Мое лицо изображало гримасу отчаяния. — Не можешь сконцентрироваться… Так забавляет, как ты реагируешь на слова о морали, чести … Все еще веришь в мир и справедливость. От этого так интересно за тобой наблюдать, — Чонгук ухмыльнулся, и я почувствовал, как он коснулся губами мочки уха, грубо и небрежно, после чего сделал шаг назад. Я начал чаще дышать и боялся даже пошевелиться. Экран монитора погас, и в отражении я увидел его хищный взгляд. Я был словно Персей, смотрящий в отражение глаз Горгоны. — Заканчивай с работой. После того, как отправишь текст печататься, закинешь шмотки в стирку, в том числе и мои, — он говорил это уже другим голосом, четким и звонким, — и приготовишь ужин. На этих словах дверь наконец-то закрылась. Я тяжело выдохнул. Концентрироваться на работе было сложно, но чем быстрее и лучше я выполню работу, тем скорее смогу поспать и закрыться в комнате… Отбросив все ненужные и отвлекающие мысли в сторону, я наконец-то погрузился в письма. В целом ничего удивительного я не перевел. Речь была о размещении войск. Наше министерство Обороны планировало сосредоточить основные мощности на японско-корейской границе. ПВО были оснащены новыми ракетами средней дальности. Немцы дошли до Кельце, Кракова и Катовице, продвинулись к территории Словакии. Американская сторона не оказывает никакой поддержки восточному фронту, это было и неудивительно. Закончив с переводом, я спустился вниз. Чонгук был в гостиной и слушал речь президента Франции. Я подошел к нему сзади и протянул листы бумаги. — … сегодня был нанесен ракетный удар по базе Нанси, уничтожены запасы оружия, поставленных из США, три истребителя Рафаль и один F-16. Мобилизация сил будет проведена в течение недели. Договор об открытии единой армии УФКБ находится на подписании. Я успел услышать лишь конец речи президента И**** М****, но даже этого было достаточно для того, чтобы понять — война приобретает все более глобальный масштаб с каждым днем. — Такими темпами у нас не останется ни одного истребителя… Придурки, я говорил Шарлю… Я ткнул Чонгука в плечо пальцами. Видимо, он не слышал, как я подошел, потому что слегка дернулся от моего жеста и повернулся. Чонгук резко принял бумаги из моих рук. — Еще такое движение, и ты останешься без пальцев, ясно? — грубо ответил тот, внимательно вчитываясь в документ. Я молча решил удалиться, но тот осадил меня. — В ванне, в корзине с бельем вещи, постирай, — сухо продолжил тот, не отрывая взгляда от писем, — а потом жду ужин, родной. Глубоко вздыхая и считая про себя от одного до десяти, я ушел в ванную комнату и все же запустил вещи в стирку, после чего принялся готовить ужин. В холодильнике практически ничего не было из того, что есть. Я решил сделать яйцо бенедикт на тосте с сыром и ветчиной. Надеюсь, хлеб у него есть. Удивительно, но Чонгука не было с тех пор, как я запустил стиральную машинку. Интересно, где он пропадает. Ужин уже стоял на столе, а Чонгука все не было. Сначала я не хотел его звать и сел за стол, чтобы начать есть, но только решил разрезать яйцо, как громко вздыхая, почти рыча, я вышел с кухни. Понятия не имею, где он может быть, но лучше я его найду и позову, чем опять буду выслушивать крики или того хуже, получу в очередной раз. Я так отвык говорить с ним, что никак не мог заставить себя сказать хоть слово, тем более его имя. Ну уж нет… Во мне боролись две эмоции: гордость и рассудительность. Благо вторая обычно превалировала. — Ладно тебе, не позовешь его, будет хуже, — тихо прошептал я, после чего, закрыв глаза, громко крикнул. — Ужин на столе! Голос эхом раздался в доме. Я зажмурил веки, виня себя, что нарушил обещание «не разговаривать с ним». Внутри все сжалось, стало неприятно… Но скоро я услышал, как где-то на этаже открывается дверь и раздаются уверенные шаги. Чонгук появился из коридора, он был в спортивной форме и весь мокрый от пота. Мужчина тяжело дышал, а на его лице была едва заметная победная улыбка. Видимо, он тренировался. Не удивлюсь, если у него есть здесь что-то вроде зала. Черная майка и черные спортивные штаны плотно облегали его тело из-за пота. Эта была та же форма, в которой он был в тот день в зале. Мои глаза сами невольно опустились на его рельефную грудь и мышцы пресса. — Неужели ты решил заговорить? Думал, это случится несколько позже, — говорит он, когда уже ушел на кухню. Когда тот скрылся за аркой на кухню, я тяжело вздохнул и направился наверх, как меня окликнули. — Тэхен! Тихо прорычав, я сжал кулаки и широкими шагами вернулся на кухню. Он сидел за столом, а на его лице все еще красовалась ухмылка. — Не хочешь составить мне компанию? — поинтересовался он. Я скрестил руки на груди. Ужинать в его присутствии мне явно не хотелось. — Ты, видимо, не понял. — Чонгук встал со стула и подошел ко мне. — Это был риторический вопрос, он не требует ответа. Поешь. Укоризненно смотря на него исподлобья, я вновь скрестил руки на груди. Он сурово посмотрел на меня, после чего опять перешел на повышенный тон: — Я тебе предлагаю поесть не потому, что мне тебя жаль, блять! Я должен понимать, что ты не подсыпал туда никакого говна, поэтому сначала пробуешь ты, понятно? Не выводи меня на эмоции снова! — на последнем предложении он сорвался на крик и ударил рукой по столу, что тарелки подпрыгнули. От сильного удара я зажмурился, после чего быстро взялся за еду. Этот человек неуравновешенный. Когда я ел, то не смотрел на него, видя перд глазами лишь на тарелку. — Почему ты слышишь, что тебе говорят, только когда переходят на угрозы, Тэхен? — его голос стал спокойным. Я промолчал. Услышав вздох, он тоже принялся за еду. Звон вилок о белоснежные тарелки заполнил кухню. Мне было некомфортно с ним находиться, такое чувство, будто я сидел перед ним голый, и мне постоянно хотелось как-то закрыться от этого человека. — Я не пью зеленый чай, — внезапно сказал он. — Я пью черный с ложкой сахара. Переделай. Я послушно выполнил просьбу. Чонгук съел все, видимо, ему понравилось. Неудивительно. Я очень любил готовить, и у меня это прекрасно получалось. Когда я заварил чай, то поставил перед ним чашку и забрал грязную тарелку. — Помой посуду, — сказал он. У меня не было сомнений в том, что теперь меня будут использовать как бесплатную домработницу. Что ж, и не через такое проходили. Поставив грязные тарелки в раковину, я начал их промывать. — Тебе необязательно делать это вручную, у меня есть посудомойка, — сказал тот. — Их все равно нужно промыть, иначе они будут жирные… — сказал я и, когда промыл их, загрузил в машинку.
(Who Are You — Svrcina)
Закончив с мытьем посуды, я остался стоять около раковины, опираясь о нее поясницей. Чонгук уже допил чашку чая и привстал из-за стола. Неожиданно он оказался прямо передо мной, и я тут же поднял взгляд. Его крепкое тело возвышалось над моим, на лице, как всегда, мелькала легкая ухмылка. Я стоял около раковины и не мог отвести взгляда от его больших глаз. Тот потянулся через меня, чтобы поставить чашку в раковину. Руками я оперся о края столешницы за своей спиной. В этот момент он бедрами, прессом и тем, что ниже, прижался ко мне, вдавливая больно поясницу в холодные острые края камня. Я ощущал тепло его тела, слышал его дыхание и ощущал, как грудь его поднималась и опускалась. Он смотрел прямо мне в глаза, и по телу прошелся ток. Меня бросило в жар. Я растерянно отвел взгляд в сторону, когда осознал, что все время смотрел на него. Он все еще касался меня своим телом и мне стало страшно. — Спасибо, — тихо произнес он. Сначала я подумал, что мне показалось. Но он сказал «спасибо»?.. Чонгук сделал шаг назад, дав мне немного пространства. — Спокойной ночи, — безэмоционально сказал он. Дыхание сбилось, а я все еще чувствовал, как его бедра прижимали мои. Посмотрев ему вслед, когда тот почти ушел, я ответил: — Пожалуйста. Голос был словно не мой. Низкий и тихий, будто бы у меня болело горло. Тот обернулся в профиль, улыбнулся и ушел с кухни. Что это было? Я так и остался растерянно стоять около раковины. Его движения такие уверенные, я все еще чувствовал его бедра внизу живота. Но он поблагодарил меня, не высказал ничего негативного, не обозвал, даже не ударил. Он просто меня поблагодарил. Что, сегодня пойдет снег?..POV Чонгук
Поверить не могу, что Тэхен начал со мной разговаривать. Буквально вчера я был уверен, что он проиграет в молчанку еще пару дней, но когда парень позвал меня на ужин, я был поражен. На самом деле я был удивлен, когда Тэхен не постеснялся пройти мимо меня, обернувшись в одно полотенце. Он такой стеснительный, что это заводит еще больше. Когда парень ушел, я убрал распечатанные письма в папку. Завтра мне нужно будет отвезти их Шарлю. Внимательно прочитав его перевод, я должен отметить, что какой бы несносным Тэхен не был, тот отлично выполнял работу. Перевод легко читался, был последователен, и ему даже не понадобился словарь. Как прекрасно, что он так свободно владеет двумя языками. Хочется, чтобы Тэхен так же завладел моим, но не все сразу. Спорт была неотъемлемой частью моей жизни, как и у любого солдата. Редко когда я пропускал тренировки, обычно каждый день либо бегал, либо подтягивался, либо работал с весами. Тренировка шла несколько напряженно, потому что я откровенно был обеспокоен ситуацией на фронтах. Все, чего мы так боялись, начало приобретать черты новой реальности. В правительственных кругах речь о всеобщей мобилизации заходила все чаще. Трусы боялись, а я считал, что давно стоило создать адекватную реальную армию, в который было бы все лучшее от стран: самолеты от Кореи, тяжелое вооружение от США, морской флот Франции и Великобритании, но пока наши президенты не могут договориться, кто на чем будет рубить бабки, фашисты продвигаются по всем фронтам. Из-за проблем в работе я начал сталкиваться чаще с резкими перепадами настроения. Шарль каждодневно напоминает мне о моей задаче, основной задаче, с которой я не справился — выбить информацию о чертовых лабораториях. Видимо, мне придется сказать, что я нашел не того, но сделать это аккуратно. Я бы с удовольствием предоставил ему переведенные письма, но это никак не сравнится с ценностью информацией о разведывательной деятельности. Поэтому нужно подождать, должно произойти что-то такое, что затмит его желание найти предателя… Вечером, после вкусного ужина (надо признать, и готовил он идеально) Тэхен встал к раковине и начал мыть посуду. У него были очень красивые бедра… Еще бы, этот парень приседает с восьмьюдесятью килограммами на плечах, не всегда удачно, но все же. — Тебе необязательно делать это вручную, у меня есть посудомойка. Я решил подсказать ему, но он опять решил показать свой характер: — Их все равно нужно промыть, иначе они будут жирные… Он выглядел прекрасно со спины. Домашние шорты не слишком короткие, но позволяют наслаждаться красивыми ногами и тонкими щиколотками. Хочу прикоснуться к нему, ничего не могу поделать. Я уже допил чай и решил поставить чашку в раковину. Я отодвинул стул и прошел к нему. Он ниже меня, все, как я люблю… Делаю шаг ближе, касаясь торсом и бедрами его сильного и в то же время хрупкого тела. Тэхен смотрит мне прямо в глаза и боится отвести взгляд. Улыбаюсь. Медленно протягиваю чашку через хрупкое плечо и ставлю в раковину. Чувствую, как по его телу проходит еле ощутимая дрожь. Когда прижимаюсь еще ближе, опасаюсь, что даже от таких прикосновений к нему у меня встанет. Тэхен хватается пальцами за край столешницы и отводит голову в сторону. Я так хочу к нему прикоснуться, но понимаю, что сейчас не самое лучшее время. Он хлопает длинными черными ресницами, и я могу рассмотреть его профиль. Острый подбородок, четкая скула… — Спасибо, — говорю я и отхожу. Слишком горячо, когда его тело касается моего. Не могу держать себя в руках. — Спокойной ночи, — прощаюсь с ним и собираюсь уходить с кухни, пока в штанах не образовалась проблема. — Пожалуйста. Оборачиваюсь. Мне показалось, что это говорил не он. Такой хриплый голос раздался за моей спиной. Не верю, что Тэхен ответил мне. Просто улыбаюсь и ухожу в свою комнату.***
Следующим утром у меня была возможность выспаться. В моих планах было отправиться сегодня к Шарлю, передать письма и пообщаться насчет практики Тэхена. Он пропустил практический вылет, что может привести к проблемам, а этого мне было не нужно. Его капитан Эммануэль хоть и был в тридцать четвертой дивизии, но из всех капитанов он был наиболее близок к Шарлю, так что отмазать парня не составило бы никаких проблем. Выспавшись, я прошел на кухню. Тэхена не было, наверное, еще спал. Когда открыл холодильник, то понял, что там совсем нет продуктов. Странно, что я совсем не позаботился о том, что мы будем есть на завтрак, точнее, что Тэхен приготовит на завтрак. — Тэхен! — я громко крикнул, чтобы тот спустился, заранее возмущенно хмуря брови. Буквально через несколько секунд я услышал, как хлопнула дверь на втором этаже. Затем по лестнице послышались мелкие быстрые шаги. Парень был в тех же шортах и майке. Выглядел гораздо лучше в сравнении с тем, что было несколько дней назад. Синяки почти прошли, хотя еще были заметны. Он опять молча стоит, держа руки в замке, и смотрит на меня карими глазами. — В холодильнике ничего нет. Поезжай и купи еды, — сказал я. У меня были две машины: рабочая Ауди и старенький Мерседес года 2015 выпуска. Мне не было страшно отпускать его в магазин, потому что он бы не сбежал. А даже если бы и сбежал, я знаю его адрес и найти не составит труда, к тому же обнаружить геолокацию через телефон сейчас не проблема. — Я не вожу машину… Черт, как я мог забыть… Он же говорил об этом. — Ты летаешь на самолетах и не водишь машину? — ухмыльнулся я и включил чайник. — Да, — сухо ответил он и продолжил стоять. Я сел за стол и вопросительно взглянул на Тэхена. Во взгляде опять было негодование. — Можешь сделать себе завтрак, — начал я, пока чайник медленно грелся. — Не думаю, что сегодня будут какие-то письма. Уберись на кухне, в гостиной, спальне и сделай ужин, я буду к вечеру. Кажется, что он не слушал меня, потому что только я закончил, как Тэхен тут же спросил: — Что мне делать целый день? — В смысле? — ухмыльнулся я и достал себе чашку, чтобы заварить чай. Он нарочито громко вздохнул: — У меня нет даже телефона. О, как я ждал этого вопроса. Он заставил меня хитро улыбнуться. — Да? — Я удивленно приподнял брови. — А он тебе так нужен? У тебя есть в распоряжении компьютер. — Без интернета. — Он наигранно натянул улыбку. — Телевизор, беговая дорожка и гантели, стиральная машина со шваброй, или нужно что-то еще? Тэхен тяжело вздохнул и покачал головой. — Я выполняю свою работу и считаю, что имею право написать своим родителям, — Тэхен опять хмурил брови. — Ты пишешь своим родителям, родной, — улыбнулся я. — Я хочу им позвонить, имею на это право. Не стесняясь, я высоко поднял брови, что почувствовал, как на лбу появились морщинки, и широко раскрыл глаза. — Кажется, ты опять забываешься, Тэхен. Я сам скажу тебе, на что ты имеешь право, а на что нет, — пожав плечами, сказал я. — И что мне делать?! Допив чай и громко поставив кружку на стол, я глубоко вздохнул и встал со стула, подходя к нему ближе. Тэхен опять пятится назад. — Родной, я тебе уже рассказал, что у тебя есть доступ к залу и к телевизору. Будешь хорошо себя вести, и я отдам тебе твой телефон, но пока ты продолжаешь провоцировать меня своим поведением с самого утра. Он все еще не может побороть свой страх ко мне. Это так заводит. Как он пытается сделать вид, что совсем не боится, а потом, когда делаю несколько шагов к нему, то слышу, как колотится чужое сердце. — А что мне есть? Издаю смешок. — То, что осталось в холодильнике. — Я пожал плечами и сделал шаг назад. — Вечером я куплю что-нибудь, сейчас крутиться не буду. Парень обошел меня и открыл дверь холодильника. Он изобразил утрированную гримасу отчаяния и посмотрел на меня, сутулясь и опуская плечи. — Но здесь нет ничего, кроме яиц! — Да, — улыбнулся я. — Белок полезен. Ах да, со стола уберешь. — Я пальцем указал ему на чашку, стоящую на столе, после чего удалился с кухни, чтобы собраться и поехать на работу.***
Сегодня я приехал к Шарлю один. В офисе кроме министра и меня никого не было. Те же коридоры, тот же кабинет. Министр Парли опять сидит за своим столом и что-то увлеченно пишет. Очки съехали на край носа, но, кажется, это ему не мешает. — Чон, входи, — говорит он и приглашает меня рукой. Благородно киваю и, держа в руках текстовые документы, прохожу и присаживаюсь за стол напротив него. — Я принес вам первые переведенные письма, — говорю и протягиваю ему файл. Он одобрительно поджимает губы и принимает бумаги. — Это же Ким Тэхен, так? — интересуется он, когда перелистывает бумаги, внимательно и медленно сканируя текст глазами. — Так точно, сэр. — И что этот прекрасный пилот знает о Локтионове? — интересуется министр. Этот вопрос ставит меня врасплох. Все опять пошло не по плану… Я надеялся рассказать о том, что облажался при других обстоятельствах. Задерживаю дыхание, готовясь виновато выдохнуть, и нервно провожу рукой по своей шее. — Министр Шарль, — виновато начинаю я, от чего он поднимает на меня свой взгляд, — парень ничего не знает о том, что там разрабатывают, более того, — уточняю, когда министр хмурит брови, внимательно смотря мне в глаза из-под оправы очков, — Ким уверен, что они с дивизией уничтожили все лаборатории. Тот опускает бумаги и еще смотрит на меня. Совсем не знаю, какой реакции мне ожидать. Про себя готовлюсь к жесткому выговору. Но вместо того, чтобы возмутиться, Шарль говорит следующее: — Я, конечно, не ожидал, Чон, что такой многообещающий сотрудник совершит такую оплошность, — пытается надавить на чувство вины. — Значит, если парень не может выдать тебе никакой информации, а я не сомневаюсь, что ты допрашивал его с пристрастием… — он слегка улыбается, — то продолжайте с Майклом поиски. Облегченно вздыхаю, когда тот продолжает: — Ким прекрасно перевела письма. Насколько мне известно, завтра будут еще одни. Сомнений в том, что будет создана единая армия УФКБ нет, так что готовься, Чон. Скоро у тебя будет много работы… Не понимаю, пугают ли меня его слова или, наоборот, воодушевляют. — Какого рода работы? — аккуратно интересуюсь я. Тот улыбается уголком губ и убирает документы в картонную папку с пометкой «СЕКРЕТНО», после чего кладет их в ящик и закрывает на ключ. Шарль игнорирует мой вопрос, но я прекрасно понимаю, что тот меня услышал. Мужчина вальяжно встает из-за стола и опирается о него руками. — Тебе понравится, Чон, — улыбается тот. — А теперь можешь заняться незавершенной отчетностью по новым поставкам вооружения. Не получив достаточного ответа на свой вопрос, я покорно киваю головой и удаляюсь в свой кабинет. Кажется, скоро будем опять воевать с еле обученными французами под командованием…***
POV Тэхен
Когда домашняя рутина домработника закончилась, я спустился в гостиную, и мой взгляд упал на рояль. Остановившись на предпоследней ступеньке массивной лестницы, я смотрел на инструмент. Он был прекрасен. Но ни разу не слышал, чтобы кто-то в этом доме на нем играл. Рояль был лаковый, с позолоченной кое-где крышкой, на резных ножках, как и все в этом доме. Я обратил внимание, что на нем совсем не было пыли, видимо, его протирали. Не знаю, можно мне касаться его или нет, но пока Чонгука не было, я решил хотя бы немножко поиграть. Аккуратно открыв крышку, я был в восхищении… Белоснежные клавиши из слоновой кости, такие аккуратные, ровные. На моем фортепиано, если смотреть на клавиши, они напоминали волну, но здесь совсем иное. Аккуратно проведя по ним рукой, я понял, что они тоже были чистые. Наверное, Майкл иногда играет, когда остается у Чона. Я присел, решив не настраивать стул под себя, и коснулся клавиш, извлекая прекрасный звук. Инструмент звучал невероятно. Даже не могу представить, сколько он стоил. И пока я играл, мне было так хорошо и спокойно… Это прекрасный способ отвлечься от всего негативного, что случилось за последнее время. Быстро я закрыл крышку рояля и быстро прошел к дивану, включив телевизор. Там были новости. Видимо, единственное, что смотрит Чонгук. И только я положил пульт и поудобнее уселся на диване, подпирая голову рукой, как входная дверь открылась. Чонгук зашел в дом. Он был в обычном-недовольном настроении. Парень хмурил брови, а в руках у него было два пакета. Он тихо ругался, когда пакеты задели край тумбочки, и он споткнулся. Это заставило меня тихо улыбнуться, так, чтобы он не заметил. Пакеты громко шуршали, когда тот вновь поднял их и прошел на кухню, то крикнул мне: — Разбирай сумки, Тэхен. То, что парень не поздоровался, меня даже не смутило. Я оставил новостной канал фоном и прошел на кухню. — Мне надо в душ, я скоро приду, — коротко сказал тот и нервно вышел с кухни, чуть не задев меня боком. Я закрыл на несколько секунд глаза и, глубоко выдыхая, начал разбирать их. Чонгук закупался в очень недешевой сетке гипермаркетов Парижа. Достав из нижнего ящика сковородку, доску для разделки, а из выдвижных ящиков нож для разделки мяса, то поделил вырезку на несколько стейков. На сковородке я прогревал масло вместе с чесноком и ветками розмарина. Сразу вспомнил, как мы с моей Марией вместе готовили. Интересно, как там она… Почему не забила тревогу и забила ли? Или, может, Чонгук тоже пишет ей сообщения? Когда он отдаст уже мне его? Не уверен, что мне стоит спрашивать сегодня об этом. Вскоре, когда я уже начал жарить мясо, услышал шаги со второго этажа. Парень молча зашел на кухню и поставил чайник. Сегодня тот был молчаливый и ничего мне не сказал. Тот просто сел за стол и смотрел то ли Инстаграм, то ли еще что-то в телефоне. Когда мясо пожарилось, я положил его по тарелкам и поставил одну ему, а вот что делать с другой, я запутался, как бы странно не звучало. Поэтому я просто остался стоять с тарелкой в руках за его спиной. Чонгук тяжело вздохнул и, опустив голову, не поворачиваясь ко мне, сказал: — Тэхен, не беси, умоляю тебя… Просто сядь за стол… Голос был таким жестким и холодным, словно я снова оказался запертой в комнате. Поэтому послушно сел напротив него. Молча мы начали ужинать. Не знаю, был тот уставший или что-то произошло, но если Чонгук постоянно собирается приходить в таком состоянии, мне от этого не легче. В тишине поужинав, я убрал тарелки со стола и начал, как всегда, их мыть. Мое любопытство насчет Чимина взяло верх надо мной. Пока я губкой мыл тарелку, то наконец-то осмелился: — Можно задать вопрос? — аккуратно начал я. Смотря на воду и уже промывая белую тарелку, сзади раздался звук, словно он повернулся. — Задай. Тот ответил опять очень коротко и сухо. — Что… — Мне показалось, что это плохая идея, но уже было поздно останавливаться. — Что с Чимином? В ответ тишина. Я уже убирал тарелку наверх и закрывал шкаф. Надо было повернуться, но сердце очень быстро колотилось, даже не знаю, какой реакции от него ожидать. — Ты закончил? Он спросил это с намеком, что я все еще просто стою к нему спиной. Задерживая дыхание, я медленно повернулся. Тот сидел за столом, боком повернувшись ко мне. — Тебе страшно смотреть мне в глаза, когда ты задаешь вопросы? — Совсем нет, — коротко ответил я. Качая головой, Чон уверенно поднялся со стула и сделал несколько шагов ко мне. Он шел так быстро и так разъяренно смотрел на меня, что я прикрыл лицо руками и вжал плечи в себя, закрываясь. Но он просто стоял напротив меня и сурово смотрел, крепко сжимая зубы. — Ты все еще пытаешься мне врать? Я совсем не понимал, что с ним случилось и почему он так среагировал на мой вопрос. — Нет, — отвечаю я, отворачивая голову в сторону. — У нас был договор, что если ты будешь хорошо себя вести, то я верну тебе вещь, которую ты очень хочешь, — слышал его низкий холодный голос очень близко. — Прости, — слово само вырвалось из моих уст. Тот промолчал, после чего вернулся к столу и взял свой телефон. — С ним все в порядке, — бросил тот, — лучше поговоришь с ним сам, при удобном случае. Думаю, он лучше объяснится, зачем и почему сдал своего друга, — хихикнул тот и удалился с кухни. Когда Чонгук ушел, я взялся одной рукой за лоб. Внутри разразилась ужасная пустота… Словно я никому не нужен, одинокий, без друзей и даже без связи с семьей. Не знаю, как долго еще смогу спокойно продержаться в таких условиях. Даже Майкла нет… Когда же он вернется. Качая головой, все также держась за лоб, а другой рукой опираясь о столешницу, мне стало стыдно за свои слова. Я извинился перед ним. Тэхен, что же с тобой становится. Никогда я не показывал своего страха или слабости, но с этим мужчиной сохранять самообладание было просто невозможно. Надеюсь, скоро это закончится, и я смогу хотя бы немножко, но приблизиться к той жизни, которая была у меня до этого… В тот вечер я решил начать вести заметки. И не думал, что когда придет время, они нас погубят. Я не знаю, от чего кровь стынет в жилах… Каждое его касание проходится по коже, словно раскаленный клинок. Мой организм реагирует неадекватно, но когда его властное дыхание щекочет мое ухо, мне требуется приложить невероятные усилия, чтобы не дать огню возбуждения загореться во мне, так неправильно. Но как мое тело может так реагировать от такого жестокого человека, которого я ненавижу?..