Вопрос или Как скажешь

Ох и ах, как далеко зашли события и как я рад вновь видеть тебя. Вновь видеть, снова слышать и опять ощущать это непроизвольное жжение на кончиках пальцев. — Привет, братишка, — говорю, и ты смотришь так искренне, так нежно и слишком эмоционально. Хотя «слишком» эмоционально не существует, потому что сам я горю от нетерпения. — Да, — тянешь так соблазнительно медленно. А я уже не сдерживаюсь, подхожу и протягиваю тощие пальцы, а ты на мгновенье, всего лишь на миг так мило смущаешься, что голова кружится от нетерпения. — Ага, — усмехаюсь я, с силой сжимая твою руку, и притягиваю тебя к своей груди. Нежно так, немного неумело, не знаю твоей реакции и не чувствую в твоём дыхании и капли страха. — Круто, — бурчишь ты, и я чувствую твои пальцы на собственных лопатках. Сжимаешь так сильно, но мне не больно, это чёрт знает как приятно. Вот так вот стоять, понимать, что стоишь среди тех, кто по-настоящему понимает и прижимать к сердцу Майлза, чёрт его, Маралеза. Сильно, до боли, до первых слёз. Я не против эмоций и никогда не стеснялся их, а с тобой это ощущается ещё и как нечто правильное. Будто мою гипотезу подтвердили. Я не спрашиваю разрешения и запускаю пальцы в твои волосы, а ты так наивно дёргаешься от холодного металла, которым покрыты разномастные кольца. Выглядишь потерянным, но ты даже представить не можешь, как долго я ждал этого момента. Ожидание стоило свеч. — Люблю тебя, бро, — усмехаюсь, чувствуя, как ты тихо смеёшься мне в кожаную куртку с шипами. — Тоже, — вновь просипел ты мне куда-то в плечо. Я отпускаю тебя, а ты почему-то ещё сильнее впиваешься в мои плечи. Усмехаюсь, но эти объятия самое правильное, что есть во всех возможных вариациях вселенной. — Воу, воу, полегче, — смеюсь я, и мои губы складываются в причудливую улыбку во все тридцать два. — Сказал же, что люблю, дай мне минутку, — шипишь ты, и я дрожу. От мыслей, ощущений, нелепой детской любви. Любовь ли? Не имеет значения. Хотя бы потому, что тебя было просто любить, просто прижиматься всем телом, сливаться всем разумом в твоё существо. Становиться живым, рядом с тобой всё обретает смысл. Сколько бы я это не отрицал, сколько бы не врал, сколько бы не убегал, это никогда не перестанет быть единственной истиной. — Как скажешь, принцесса, — смеюсь я, а ты почему-то ещё сильнее прижимаешься ко мне. Сильнее, чем друзья прижимаются к друзьям. Сильнее, чем это может обычный среднестатистический подросток. Любовь ли? Не так важно, ведь твои объятия очень мягкие.