***
С полудня Иорвета преследовало не уходящее ощущение, что он что-то упустил. Так бывает обыкновенно, когда выходишь из дому и начинаешь судорожно проверять карманы. К вечеру чувство тревоги усилилось, а ближе к ночи — чаша терпения переполнилась. Дорога до дома регента казалась невероятно длинной, ноги стали тяжёлыми как свинец, он едва передвигал их по крупной брусчатке. Иорвет знал, зачем на самом деле идёт туда. Теперь, когда он шёл по улицам этого человеческого чужого города, за ним больше не следовала тень страха или сомнений. Этот призрак исчез, как исчезают тени утра. Он уже не сомневался. Бездомные животные мелькали по подворотням юркими компаньонами его нарождающейся тревоги. Тревоги о том, что он может разрушить всё своими руками. Роше, встретивший его на пороге своего дома, сначала показался ему пьяным: настолько блестели его лихорадочные глаза. Вскоре стало ясно, что такая реакция вызвана не опьянением, а волнением. Человек был одет по форме, только шаперона на нём не было. Очевидно, домой он возвратился совсем недавно, ещё не успел нырнуть в мягкую ночную сорочку. Они минуту смотрели друг на друга, бледные и странно-нервозные. Роше уже хотел заговорить первым, не выдержав пристального блестящего взгляда Иорвета, но эльф опередил. — А я собирался в окно влезть, — улыбнулся Иорвет мрачно. — Рауль был бы не в восторге! Он бы подумал, что в дом ворвались грабители, — Роше улыбнулся ему так же смурно, пропуская наконец за порог. — Никто не осмелился бы грабить тебя, — усмехнулся эльф, — но мне, как я понимаю, уже можно входить когда я захочу через дверь? Как уже меня там называют? Регентская метресса? — Если хочешь — могу обрядить тебя в туссентский шёлк и офирскую парчу. Будешь лежать на тахте, жевать виноград и щербет и пить игристое вино. Роше рассмеялся. Весело им обоим не было. Свечи в комнатах горели холодным огнём, неприветливым, неуютным. Несмотря на шикарную по меркам Вызимы обстановку в доме, атмосфера казалась неприятной. Иорвету вообще в доме у Роше с самого начала не особо нравилось. При первом своём впечатлении, эльф старался оправдать такие чувства новизной. Теперь же он понимал. Этот дом был чужим даже для своего хозяина. Может быть, если бы Вернон пожил в нём подольше, дом и задышал бы теплом и радостью, но пока что он был просто жилой тюрьмой, в которой сновала изредка прислуга, гремели печально посудой, в которую хозяин возвращался для сна и редкого отдыха. Вернон провёл его в спальню, наверх по лестнице. Спальня была слишком просторной для одинокого холостого человека. Вернон, ведомый то ли священными законами гостеприимства, то ли просто желая выпить, организовал им поднос с отличным вином и дорогим сыром. Иорвет отчего-то сразу понял, что сыра он этим вечером не отведает. Кусок в горло не лез. Иорвет уселся на тахту, которая невольно превратилась в объект шутки, накренился, как подкошенное молнией дерево. Иорвет понимал, о чём они будут говорить. Такие разговоры, сухие и тревожные, стали их спутниками на неспокойный период. Иорвет всё же поднял взгляд, упёрся им бестолково в пыльное зеркало на прикроватном столике. В это зеркало человек смотрелся, когда брился — вывод сам напрашивался по сложенным аккуратно принадлежностям для бритья и мылу. Несколько раз Иорвет созерцал этот человеческий ритуал. И, надо сказать, было что-то странно будоражащее в наблюдении за этим процессом. Вернон немного посуетился, а потом уселся напротив эльфа. Они не сразу заговорили, долго подбирали нужные слова. Регенту нужно было выговориться, поделиться впечатлениями уходящего дня, обсудить тревоги перед днём грядущим. Такова была шутка судьбы: бывшие враги становились самыми близкими существами друг для друга. — Мария-Луиза приехала, сразу стала петь какие-то песни коннетаблю и королеве, — Роше говорил об этом всём так буднично, что Иорвет даже забывал, что баронесса — мать королевы, имеющая весьма однозначные интересы в Темерии. — Что в этом тебя беспокоит? Я думал, ты сам разберёшься и с ней, и со всей её нильфской свитой, — Иорвет отхлебнул вина из бокала, который сиротливо стоял рядышком. — Я сказал Бригиде Пепеброк, чтобы она проследила за нильфгаардцами на приёме, — сообщил человек, заламывая сухие пальцы. Услышав это имя, Иорвет поморщился, но тут же прикинулся, будто морщится от терпкости напитка. Справедливости ради, вино правда было до неприятного крепким и терпким. На приёме же ему предстоит опробовать сладость туссентских вин. Как бы ни раздражался гордый эльф Народа Гор при упоминании Пепеброк, он смиренно принимал всё, что готовится рассказать ему Вернон. — Замечательно. Это как раз то, о чём я хотел поговорить. Роше усмехнулся и Иорвет понял, что его человек уже обо всём давно догадался. Это даже к лучшему. — Зря ты мальчишку стращал слежкой. Я ж не дурак, понимаю, что он за ней бегал, высматривал, — упрекнул Роше. — Ты переписывался с ней, пока мы ехали сюда. О чём? Теперь-то мы можем открыто говорить об этом, — Иорвет закинул ногу на ногу, поправил рубашку. — Ни о чём конкретном. Пытался выведать, о чём судачат в столице. Бригида неплохо хлебнула проблем с баронами в прошлом, после убийства Фольтеста, ей незачем шпионить на каких-то реваншистов из собрания и совета. Я почти что единственный её покровитель при дворе. А ты думал, я хочу интриговать против тебя и твоих «белок»? Следить за вами? Оранжевые огоньки от пламени свечей колыхнулись, когда Иорвет поднялся. Стройный и высокий, в новом мундире эльфского отряда он выглядел потрясающе красиво. — Что-то такое я и думал. Я никому здесь не доверяю, — признался эльф, заправляя за острое ухо отросший локон на виске, — но она ходила куда-то к предместьям, зачем epaele beanna туда ходить? — Зачем ей — понятия не имею. Но зачем мне устраивать слежку за твоими «белками»? После всего, что было, ты подозреваешь меня в чём-то? В чём, Иорвет? — Роше явно негодовал. — А что «было»? — Иорвет повернул голову и свет красиво упал на острую скулу, тень подчеркнула изуродованную сторону. Вернон тоже поднялся. Теперь они оба были на равных. Иорвет втянул воздух носом, выжидая, что же ответит человек. Разговор назревал так долго, что стал подобен громогласному водопаду в их головах. Оба думали об одном и том же. — Иорвет, я делаю это не только потому, что хочу угодить императору. Ты же прекрасно это знал. Ты и сейчас это понимаешь, мать твою ети!.. Губы Иорвета тронула загадочная улыбка. Мягкая и благостная. Он улыбался не из умиления или благодарности, даже не из удовлетворения ответом. Ответ он знал давно, но человек упрямо отказывался озвучивать его. — Ну да, в постель к императору тебе не к спеху, — усмехнулся эльф, потягиваясь за кубком с вином. — Император прислал целую делегацию. И вовсе не ради сопровождения баронессы, — Роше было не до шуток, — я жду провокации, сам не знаю, почему. Вроде Нильфгаард поддерживает эти реформы, но никогда не поймёшь, что у них действительно на уме. Иорвет призадумался. Мысль, которая осенила его в тот же миг, была ужасающей. Эту мысль он рад был бы отогнать, как назойливого комара у водоёма в лесу, но не мог. Он давно не был юным эльфом, чтобы бегать от реальности. — Нильфгаард ведь занял не только Темерию. Весь Север, по сути, — озвучил мысль Иорвет. — Редания находится под оккупацией. Там до сих пор стоят нильфгаардские войска. Большинство, конечно, отведено, но император не даровал Адде такого же статуса, какой имеет теперь Анаис. Редания, осиротевшая стараниями Вернона Роше и Нильфгаарда, находилась в состоянии куда более плачевном чем Темерия. Оккупированная и покинутая мнимыми союзниками, она оставалась клетью без дверей для вдовы Радовида — королевы Адды. Несчастная вдова, загнанная в ловушку, Адда не могла принять ни одного решения самостоятельно — этого ей бы не позволили местные аристократы. «Принцессу-стрыгу» ныне волнуют совсем не причудливые деликатесы или капризы. — Но ты ведь понимаешь, к чему это может привести? — Иорвету даже стало уже не жутко, а стыдно: регентом был Роше, а думал за него новопоставленный командир эльфского спецотряда. — Исключено. У реданцев нет союзников, нет военной мощи, они разбиты, — Вернон прошёл чуть дальше по комнате и теперь свечи колыхались уже в такт его движением. — Вернон, — Иорвет устало вздохнул, приближаясь к человеку, — не все войны выигрывают армии. Не мне это объяснять убийце королей… — Тогда я узурпатор? — с горькой иронией поинтересовался Роше, узнав в единственном глазу Иорвета испуг и злобу одновременно. — Thaess aep! — прошипел Иорвет. Вернон посмотрел на него так выразительно, что в этом взгляде Иорвет прочёл всё. В окно заглядывало бархатное, с россыпью серебра звёзд, ночное небо. Стало тихо. Человек потянулся к нему рукой, ища то ли поддержки, то ли ласки. — Мы ни в чём теперь не можем быть уверены, — шепчет ему в губы Роше, горячей ладонью обнимая талию, медленно стягивая пояс, развязывая его. — Мы никогда не могли быть ни в чём уверены, мой человек, — отвечает ему Иорвет. Решать больше нечего. Нечего беречь и сохранять. Время не ждёт, а они и так слишком подгоняли запряжённых в повозку своей судьбы коней. Человек, однако, не торопится только в одном: в ласках. Поцелуй, которым был закреплён разговор, не был похож на тот, которым они обменялись, лёжа на сене. Бывшие враги наслаждались уединением. Наслаждались друг другом. Этот поцелуй был вдумчивым, разжигающим желание медленно. Они не целовались, а пили друг друга, как заблудший путник в пустыне испивает из долгожданного источника в оазисе. — Хватит бегать от меня, dh'oine, — эти слова звучали уже не как мольба, но как открытая угроза. Иорвет горел — нет, сжигал своим желанием. — Я бегаю от тебя?! — Вернон рванул кушак эльфа уже без всякого стеснения — послышался глухой треск ткани, — да ты!.. — Ну скажи, скажи! — не унимался Иорвет, позволяя человеку вытворять уже всё, что тот хотел, позволяя выплёскивать наружу желание и гнев, передавая власть в его руки. Вернон подхватил любовника под бёдра и, придержав, попытался усадить на письменный стол. Иорвет дёрнул рукой, тут же роняя уложенные стопкой пыльные инкунабулы на пол. От удара не выдержали замочки на некоторых книгах, они раскрылись. Одна — на странице с каким-то эльфским поэтическим текстом, украшенным маскарончиками и инициалами, другая — на гравюре, показывающей человека в разрезе, третья… Эльф сбил ногой еще одну — кажется, иллюстрированную хронику. Иорвет обвил Вернона руками и ногами, увлекая в поцелуй. Вернон с ненавистью сбросил оставшиеся книги на пол. Послышался глухой стук упавших «Королевских династий Севера». Роше схватил его за руку и переплёл пальцы — Иорвет дёрнулся и на этот раз печальная судьба постигла «Меч Колдуний». Все книги, раньше аккуратно сложенные в башенку, были скинуты. Вернон снова схватил эльфа, но теперь для того, чтобы, наконец, переместиться на просторную кровать. Собственное возбуждение уже ясно давало о себе знать, тело желало удовлетворения. Кровать, мягкая и дорогая, не заскрипела от двух рослых мужчин как трактирная лежанка, только помялась. Иорвет тут же прижал к себе Роше, пристроил на пояснице ноги. Иорвет обнимал властно и крепко, беспорядочно изучал лицо и шею губами, мягкими и припухшими, ухватился за ремень акетона, отстегнул и сбросил на пол. Роше прильнул влажными губами к открытой шее, поцеловал листочек татуировки, и, получив одобрительный жаркий вздох, провёл полураскрытым ртом по всей шее, пробежал поцелуями по кадыку. Им наконец-то никто не мешает. От желания в голове шумело. Вернон изучал его упорно и внимательно, стащил новенький эльфский мундир. Через ткань рубашки выступал тёмно-розовый сосок, и, когда Роше сунул руку под неё и прихватил нежную гладкую кожу, Иорвет довольно охнул. Эльф провёл пальцами от уха к груди, снова скользнул на спину, туда, где, кажется, была очередная глупая патриотическая татуировка. Иорвет возбуждённо посмеивался, напрягал ноги, забирался под уже раздражающую форму кончиками пальцев. В этот раз он не торопился. Это Иорвет, хоть и прижатый к постели, был опытен, он выбирал и направлял, а Роше не был против, принимал правила игры. Вернон вжался между раздвинутых ног, заставил эльфа раскрыть рот и возбуждённо порозоветь — Роше нечаянно коснулся гульфика узких по эльфской моде штанов. Иорвет со свистом вытащил шнурок из чёрного акетона, скинул его на пол. Затем сбросил на пол его рубашку со шнуровкой на груди, коснулся горячей кожи и тёмно-русых волосков. Совсем не по-эльфски, но не противно. — D'yaebl!. — выдохнул Иорвет, когда Роше, не удержался и стал бесстыдно тереться о его бедро, заставляя эльфа снова розоветь и повелительно улыбаться, — ainmhi… Вернон, глупый человеческий мужчина, всё ещё думал, что «перехватить инициативу» — это «быть сверху». Иорвет позволял так думать, хотя и знал, что вариантов куда больше и всё куда интереснее. Эльф одарил его очередным порочным взглядом, Роше всё понял без слов и потянулся к сброшенному на пол эльфскому мундиру. В маленьком кармашке он нашел пузырёк с маслом, который Иорвет, видимо, всегда таскал с собой. Иорвет ласково огладил розовый шрам на груди Вернона, другого коснулся губами. Поцелуи стали настойчивее и чаще, дыхание — прерывистее. Иорвет что-то шептал, но Вернон уже не мог разобрать. Роше снова проследовал дорожкой влажных поцелуев от шеи до горячего плоского живота, лизнул, прикусил, оставив след. Иорвет вздрогнул и тихо застонал, выгнувшись в пояснице. Роше сначала попробовал его пальцами, скользил внутри медленно и осторожно. Иорвет вздыхал, закатывал глаз, зарылся в жёсткие волосы пальцами. Роше окинул его взглядом и снова залюбовался. Стройный, разрумянившийся, жадный до прикосновений. Будоражащий. Желанный. И сейчас принадлежащий только Роше. Вернон шумно выдохнул, вытащил пальцы и притянул Иорвета к себе за ноги поближе. Роше был внимательным и очень осторожным. Внутри эльфа горячо, узко и нежно. Спешить некуда, но Иорвет скоро начал сжимать его плечи пальцами нетерпеливо, ёрзать, и Роше ускорился, находя и нужный темп, и нужный угол. Вернон улыбнулся, сорвал с нежных губ сладкий короткий поцелуй. Эльф тут же обнял его, сбивчиво шепнул что-то на старшей речи, и этот шепот тут же превратился в мурашки на шее и румянец на щеках Роше. Вернон вдруг грубо прижал Иорвета к постели, задвигался резче. Он чувствовал, что долго так не протянет: организм слишком хотел банальной разрядки, а Иорвет был так близко, они соприкасались животами и грудью, он стонал, выгибался и вообще оказался таким, каким его хотел Роше всегда. Иорвет сдался первым, выгнулся, коротко вскрикивая и впиваясь пальцами в горячие, мокрые от пота, красные плечи Вернона. Роше кончил ему на живот, вызывая очередную блуждающую улыбку. — O Dana… — прошептал Иорвет, не отпуская от себя любовника. Они оба тяжело дышали, Роше был мокрым от солёного пота и красный до середины груди. Неприятно покалывали следы от эльфских ноготков на плечах. У Иорвета на бедрах остались круглые розовые следы пальцев, уже наполовину растаявшие. Вернон привлёк к себе успевшего улечься на соседнюю расшитую подушку Иорвета, ткнулся губами в его мокрый висок. Иорвет ещё какое-то время изучал его нежными касаниями — стриженный затылок, лопатки, бок, украшенный шрамом.***
Янек, никогда прежде не бывавший в Вызиме, с интересом разглядывал товары на рынке, останавливался у особо богатых домов в Купеческом квартале, неумолимо сравнивал с Новиградом. Его путь лежал вовсе не в богатые районы столичного града, не на рынок или в корчму. Он шёл туда, куда с заходом солнца лучше не заходить. Единственное, что успокаивало, так осознание, что всё закончится быстро, скоро всё вернётся на круги своя, а ему не придётся шататься по переулкам, наполненным бездомными и бродячими псами. «Новый Наракорт», в который он заглянул за свёртком с товаром, который нужно было отнести по условленному адресу, ему понравился гораздо больше. Не понравился только странного вида офирский купец, который явно нервничал, будто передавал ему в пакетике какой-то особенный офирский фисштех. Нужная лачуга нашлась сразу. На ней едва-едва заметкой был нарисован сажей кодовый знак — уже стирающаяся лилия. Янек огляделся, стёр рукавом лилию до конца. Открыл скрипучую дверцу. — Лилии уже отцветают, — тихо, дрожащим голосом произнёс пароль Янек. Ответом ему был отзыв: — Да здравствует королева Адда! — Мне нужно ещё что-то сделать, милсдарь? — робко поинтересовался Янек, передавая свёрток с «товаром» незнакомцу. — У вас товар, у нас купец, — с улыбкой ответил незнакомец, передавая Янеку смятую бумагу, — скажи Герду из Корво, что пока его особые услуги нам не нужны. Ваша задача — сделать так, чтобы указанные здесь люди были в безопасности. От этого списка зависит ваша жизнь, жизнь королевы и судьба Севера.