Символ верности

      Присяга, как нечто, закрепляющее отношения между монархом и подданным, появилась давно. И, как и все составляющие королевского церемониала, требовала соблюдения соответствующего протокола.       Новость о том, какое действо будет происходить в королевском замке сегодня днём, быстро разлетелась по городу. Чопорные аристократы лениво обсуждали сомнительные начинания регента, купцы и торгаши волновались за убытки, которые они могут понести из-за гильдейской реформы, кметы ругали «проклятых белок».       Весь отряд Иорвета должен был явиться в замок и присягнуть на верность Нильфгаарду и Темерии, как его полноправному вассалу. Роше нервничал. Он не знал, как себя поведут эльфы, но надеялся на благоразумие и авторитет Иорвета.       День выдался на удивление душным, пусть и пасмурным. Вызимский дворец нависал над городом зловещей чёрной скалой, тучей. Тень от него разбивалась в солнечный день всполохами витражей. Сегодня было пасмурно. Душно, собирается дождь. Ни ветерка, как перед майской грозой. Однако, уже давно не май. Душный конец лета перетекал в сизую, пасмурную осень. Даже Ламмас уже прошёл.       Однажды сам Роше уже присягал на верность Темерии и королю. Воспоминания об этом дне рассыпались, он пытался ухватиться за них, задержать в памяти на подольше, отчаянно старался восстановить в деталях. Ход времени был неумолим: с каждым годом боль утихала, хоть и не исчезала навсегда.       Перед присягой Роше решил, что у него есть немного времени на лёгкую прогулку в королевском саду, к которому примыкала усыпальница. Склеп, сотворённый лучшими мастерами, стал последним пристанищем короля Фольтеста Темерского. Бывший владыка великого Севера нашёл вечный покой в окружении цветов и пышных кустов, округлых и, наверно, даже неприятно идеальных.       Вернон прошёл по небольшой тропинке, тихо, прислушиваясь к отдалённым голосам. Всю ночь он беспокойно проворочался, не выспался и теперь тёр вспухшие веки. Роше всмотрелся в мраморное лицо Фольтеста. Работа скульптора была искусной, но, всё-таки, Роше слишком хорошо помнил короля при жизни. Смотря на безмолвный каменный лик, Вернон не бросал попыток восстановить в памяти образ Фольтеста при жизни.       Не в силах вынести этого издевательства над собственной памятью, Роше уселся на холодную каменную лавку. Говорят, со временем боль становится тише и слабее. Врут. Даже если злость угасла, даже если он примирился — скорбь, пусть и притихшая, никуда не делась. Те дни, когда он только стал служить королю, стремительно становились прошлым.       В те моменты, когда Роше, казалось, переставал удивляться поворотам судьбы, эта коварная дама преподносила ему новые удивительные дары. У него, если подумать, не было никаких шансов стать тем, кем он стал. Его рождение было случайностью. Сколько таких бастардов родилось в Храмовом квартале Вызимы? А сколько из них дожило до его лет? Вернон иногда задумывался об этом. Глупой спекуляцией усталого ума были эти бесплодные размышления. Былого не воротить, прошлого не перекроить. Однако, фаталистом Роше не был. Всей своей жизнью он доказал то, что судьбы не существует.       Роше бы мог сказать, что Фольтест заменил ему отца. Да, он до сих пор считал, что не было короля более справедливого и благодетельного чем Фольтест. Признаться самому себе в том, что теперь он ощущал себя брошенным в ледяное море, которое утягивало его на дно, на котором его поджидали неизвестные человеческому воображению твари — было тяжело. Он совсем не годился на роль регента.       Вернон так погрузился в свои воспоминания, что не сразу понял, что звонкий женский голос обращается к нему.       — Наконец я тебя нашла, — Бьянка, одетая в строгий закрытый мундир, шла прямо к нему.       Роше улыбнулся сдержанно. Да, её он был рад видеть. Бьянка прошла с ним так много, что они уже свыклись друг с другом, стали почти родными людьми. Нет, Роше никогда не позволял себе вольностей с ней, относился так же, как и к другим солдатам. Но иногда он ловил себя на мысли, что переживает за неё особенно, бережёт как родную дочь.       Из всего отряда «Синих полосок» остались только они двое. Бьянка пережила так много, но не сломалась, стала крепче, как молодое и упорное дерево, не согнувшееся под порывами диких ветров. И в мирное время Бьянка хотела продолжать служить Темерии, а потому Вернон подумывал назначить её капитаном городской стражи или же поразмыслить над созданием нового отряда особого назначения.       — А я и не прятался.       Бьянка подошла ближе, задорно улыбнулась и села рядом на лавку.       — Сегодня важный день, — произнесла Бьянка, неплохо глуповато-очевидно, но так хотя бы можно было завязать разговор с меланхоличным командиром.       — Не то слово. Весь двор судачит, не выкинет ли Иорвет какую-нить херню.       Роше и сам волновался на этот счёт. Иорвет вёл себя непредсказуемо. Достаточно было вспомнить его выходки во время их новиградских злоключений, когда вездесущий эльф весьма красноречиво «раздавал долги» местной криминальной верхушке, некоторое время «крышевавшей» его.       — О, ну пока что он был послушным эльфом, — Бьянка улыбалась очаровательно, потирая сапог о сапог.       — Бьянка!       — Что? Ты же сам сказал ещё по дороге, что надо хорошенько следить за ним.       — Через пару часов присяга. Иорвет разговаривает с отрядом, небось, разъяснительную беседу ведёт.       С Иорветом они разминулись с самого утра. Эльф, облачившись в чёрный дублет на нильфгаардский манер и забрав саблю, ушёл собирать свой отряд. Сама присяга не займёт много времени, но Роше волновала предстоящая встреча Иорвета и темерской аристократии. Большинство дворян не видело настоящего скоя'таэля в лицо. Эти миры не пересекались. Да, военная верхушка Нильфгаарда сталкивалась с эльфами во время Второй северной войны, но рядовой темерский барчук и знать не знал, кто такой этот Иорвет. Иорвет был неуловимым.       — Знаешь, в городе обсуждают не столько «белок», сколько отъезд Эмгыра.       Это было так. Темерцы были приятно возбуждены грядущими переменами. Перемены, будь они счастливыми или тревожными, всегда вселяли надежду в простых людей.       Симпатией к Эмгыру Роше так и не проникся. Тиран, убийца сотен и тысяч мирных людей, узурпатор и расхититель земель — вот кем являлся Эмгыр вар Эмрейс. Да, даже с самой опасной тварью можно попытаться договориться, но вот приручить — никогда. Дорожка в неизвестность, на которую он ступил, утягивая за собой всю страну, была запутанной и туманной.       — Неудивительно. Люди хотят свободную Темерию, даже если она будет свободной на бумагах, — Роше хмыкнул, заглядывая в лицо Бьянке.       — У нас всё ещё есть возможность поступать так, как хотим мы. Совет ведь принял один закон…       — И это не означает ничего, Бьянка. Совет принял этот блядский закон только потому, что меня поддержал Наталис и Ла Валетты.       — Зачем ты тогда вообще это затеял? — резонно спросила Бьянка, приподняв бровь.       Роше покачал головой нервно. Говорят, власть портит людей. Роше не мог пока что дать точную оценку самому себе. Он и месяца не просидел в регентском кресле, а ему уже это не нравилось. Что-то, а править страной точно было не для него. Нет, это не было желанием переложить ответственность на кого-то более надёжного. Скорее, Роше просто не видел себя в этой роли, предпочитая заниматься работой более примитивной и грязной. Политика была материей тонкой, однако, созданной для подлецов и интриганов.       Гораздо гаже было сознаться себе в том, что двигал им сугубо личный мотив. Ну а на что он надеялся? Что притащит Иорвета в Вызиму и это никак не отразится? Прав был старина Талер, когда упрекнул его в поведении монаха в борделе. Вот только с Иорветом просто не было никогда. В душе, так или иначе, теплилась надежда, что нужно потерпеть ещё немного, а потом всё пойдёт своим чередом.       — Тебе коротко или длинно? — иронично бросил Вернон.       — Давай лучше коротко. Краткость — сестра таланта.       — Захотел.       Бьянка рассмеялась тускло, поглядывая на кружащуюся вокруг цветущего куста белую бабочку. Судя по всему, ответ оказался исчерпывающим, потому как Бьянка замолчала, а потом поднялась с лавки. За годы службы у Роше она твёрдо зарубила себе на носу, что если командир не хочет — нельзя с ним спорить.       — Буду с ребятами ждать у главных ворот, — на прощание сказала она, удаляясь.       Вернон потёр вспотевшую за тугим воротником чёрного акетона шею, оправил плащ с фибулой. Совсем скоро замок наполнят солдаты, придворные дамы, бароны из совета, склонят головы перед монархами. Единственный человек, которого он был рад видеть из всех перечисленных в уме — королева. Юная властительница Темерии ещё не вошла в тот возраст, когда её будут интересовать танцы с кавалерами на балах, когда политика, лукавая и беспощадная, утянет в свои сети. Пока что она ещё ребёнок.       Помимо реформ, экономических и военных, регентский совет подгонял Роше к решению вопроса о замужестве Анаис. По древней традиции, королевским отпрыскам подыскивали пару в юном возрасте, а потом, когда те достигали совершеннолетия — женили. В былые времена с этим было проще. Теперь же Север, разорённый несколькими крупными войнами, лишился не только территориальной целостности, но и осиротел не на одну династию.       Потенциального жениха для Анаис стоило искать среди родовитых аристократов Севера — это был наилучший вариант. Роше когда-то слышал, дескать, нильфгаардцы женятся только на «своих». Но теперь, видимо, расклад поменялся, потому как имперские дипломаты лаконично намекали регенту на альтернативу в виде своего ставленника. С одной стороны, это укрепило бы позиции Анаис, но с другой — развязало бы руки Нильфгаарду сильнее.       Супруг правящей королевы, а иначе, принц-консорт, не будет обладать никакой фактической властью, в его задачи будет входить только обеспечение Темерии наследником. Нильфгаардец на такую роль подходил очень смутно.       Вернон пораскинул мозгами. Раньше, будучи капитаном специального отряда, он частенько становился свидетелем различных видов разрешения подобных вопросов. Обыкновенно благородные господа вели переговоры в непринуждённой обстановке, так любил делать и Фольтест. Государь уважал охоту, хорошие застолья и прогулки. Когда же Вернон однажды спросил его, почему так важно развлекать напыщенных дипломатов охотой на лисиц или вепря, Фольтест отвечал, что человек должен увидеть в тебе такого же человека. Роше улыбнулся сам себе, снова глянул на мраморный бюст короля. Решение пришло само собой.       Его положение было неустойчивым, это понимали все. Способов укрепить его было не так много. Можно сделать вид, хотя бы перед дворяшками, что он «свой». Глупо и наивно, конечно, но раз уж он не является бароном или графом, можно надеть маску. При королевском дворе Темерии все носили маски. Иногда — в прямом смысле, на балах-маскарадах скрываясь под обличием лисы, волка или кошки, а порой и фигурально.       Спустя полтора часа отряд Иорвета прибыл к замку. Протокол требовал, чтобы абсолютно все эльфы дали присягу своим новым хозяевам, поэтому Роше вновь лицезрел небольшую толпу исхудавших, бросавших злостные недоверчивые взгляды Aen Seidhe. Иорвет стоял спиной, раздражённо поправлял алый расшитый кушак, стучал сапогом. Он был сам на себя не похож, особенно забавно контрастировал со своими бойцами.       — Скоро начнётся, — сообщил Роше, подходя ближе к эльфу.       Тот дёрнул ухом. Эта забавная привычка, свойственная Иорвету в моменты тревоги, Роше нравилась. Однако ничего хорошего она не предвещала. Иорвет развернулся.       — Как видишь, Aen Seidhe держат слово. Весь мой отряд пришёл. Они доверились тебе, Вернон Роше.       — Нет, Иорвет, — Роше улыбнулся отчего-то, — они доверились тебе. Ты их командир, они давали клятвы тебе. Конечно, они пойдут с тобой куда угодно, хоть пешком в Зерриканию.       Иорвет тоже улыбнулся. Они замерли так, глядя друг на друга в тишине, которая длилась несколько мгновений, показавшихся им обоим вечностью. Роше только теперь осознал, как же мало у них было таких мгновений. Нет, он обязательно поговорит с ним о том, что волнует сердце. Не сейчас, возможно, не сегодня. Глупое, собачье-преданное сердце торопливо билось.       — Пусть так.       Теперь Иорвет гораздо больше походил на командира или даже эльфского генерала — разодетый в чёрные одежды с алыми акцентами. Поверх красного кушака он надел перевязь. Лёгкая эльфская сабля. Они будут клясться на оружии, как велит традиция. И из-за тридцати вооруженных эльфов на присяге будет присутствовать множество генералов в чёрных доспехах и зловещих шлемах с крыльями хищных птиц. Иорвет уже нагляделся на них во время войны — когда скакала эта зловещая кавалерия, впечатление было воистину чудовищным. Крылья трепетали, сгущалась чёрная туча. Как будто уже начался Раг нар Роог. Нильфгаард знал толк в устрашениях — помимо этих чёрных крылатых офицеров, у них была летучая эльфская конница, после которой не оставалось камня на камне.       Часто Иорвету снились его сослуживцы из бригады «Врихедд», их отдых после битв. Так мало осталось живых. В ушах до сих пор стояли крики тех, кого казнили, чьи тела сбросили в ущелье. Обманутых командиров ловили арканом. Иорвет не хотел думать, что сейчас снова идёт по тому же сценарию. Если он вновь обречёт своих эльфов на гибель, он в первом же бою подставится под чей-то меч.       Они вошли во дворец — регент Темерии и отряд бывших скоя'таэлей. За ними по бокам плелись стражники. Теперь взору Иорвета представилась обитель темерской монархии во всей красе. Во дворце было неуютно, камень дышал затхлой сыростью. Поверх лилейных узоров и щитов рисовали и клеили солнца. Как будто чёрные хотели, чтоб был виден этот статус завоёванной, покорённой державы. Теперь они тут хозяева и завоеватели.       Кажется, Роше был прав. Так лучше будет для Темерии.       Иорвет задрал голову на миг, обогнул взглядом высокие своды, от которых кружилась голова. Человеческие дворцы были мрачными, будто склепы. Духа торжественности не ощущалось. Роше поглядывал на эльфа. Теперь они двое, облачённые в строгие чёрные одежды, оказались в одной лодке, которая катила их по стремительному течению судьбы. Тишина, которая следовала за ними по пятам, разрушаемая лишь стуком сапог по каменному полу, была настолько неловкой, что Вернон смешливо думал о том, что, если бы он взял Иорвета под руку — было бы и в половину не так несуразно.       Просторные залы Вызимского замка были полны уже не солдатами Эмгыра, но темерскими баронами и их нарядными жёнами, с интересом бросавшими кокетливые взгляды на Иорвета. Роше вёл его в молчании, как конвоир, как строгий властелин его судьбы. Стражники и придворные выстроились по обе стороны залы, едва завидев Роше.       В большой зале их уже ждали. Народу было так много, что Иорвет, уже успокоивший первые порывы презрения и раздражения, снова ощутил, как тонкая ниточка самообладания готова была порваться. Нет, он должен показать, что гордые эльфы Народа Гор не подчиняются dh'oine, присягая. Они принимают их правила, но требуют соблюдения всех условий.       Вдруг звучный мужской голос возвестил:       — Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd, Emhyr var Emreis!       Вот он, император Эмгыр вар Эмрейс — весь в чёрном, на золотых пуговицах и альшбанде плясали отблески витражей, огоньки свечей ласкали одежды и строгое лицо. Истинный победитель, подчинивший себе весь Север. Вот только кое-что он себе подчинить не может. Императору Нильфгаарда не под силу отнять у Темерии таких патриотов, как Вернон Роше.       — Королева Темерии, княгиня Соддена, правительница Понтарии, владычица Махакама, Ангрена, Бругге, Заречья и Элландера — Анаис I! — тот же торжественный голос возвестил о прибытии второго монарха.       За ним последовал гулкий шелест платьев и звон доспехов — придворные преклонили колено перед обоими властителями. Иорвет тоже поклонился, но всё-таки любопытно приподнял глаз, выхватывая взглядом королеву.       И вправду, ребёнок. Вернон Роше провёл в залу маленькую девочку, одетую как дорогая кукла в пышное платьице. На её хрупкие плечики была накинута горностаевая мантия с геральдическими серебряными лилиями, а на голову водружена корона. Судя по всему, корона была слишком тяжела для мягкой детской головки, потому что девочка регулярно пыталась подвинуть её удобнее. Это зрелище, по-настоящему трогательное, вызывало влюблённое умиление у всех присутствующих.       Эмгыр вар Эмрейс повернул величественную голову к королеве, взглядом приветствуя своего вассала. Наверняка Анаис достаточно смутно представляет, кто перед ней. Пройдёт ещё немало времени, прежде чем королева осознает, кто такой Эмгыр вар Эмрейс. По-видимому, распогодилось, потому как ясный луч солнца пробился сквозь цветастый витраж, озаряя обоих государей. Витражи бросали розовые и лиловые отблески на серый пол.       Сегодня творилась история.       Между двумя монархами своё место занял Вернон Роше. Иорвет поймал себя на мысли, что удивительно торжественно выглядит такая, казалось бы, короткая и простая процедура как принятие военной присяги. Быть может, из его памяти просто вымылась предыдущая присяга Нильфгаарду. Тогда время было иным. Теперь же монархи, заведя только им ведомую игру, могли вновь позволить себе пышный двор, праздники, торжественные выезды и встречи. К чему продолжать бесконечные войны, когда можно договориться друг с другом?       Следом за Роше на невысокие подмостки взошёл человек в чёрном дублете, подколотым сияющей брошью. Он оправил кружевной ворот и, стараясь не смять в мясистых розовых пальцах пергамент, передал его своему государю.       В зале повисла тишина. Все ожидали, когда император заговорит.       — Вы здесь, чтобы принести присягу Империи Нильфгаард и королевству Темерии — её вассалу, — начал Эмгыр, выпрямляя спину.       Гордому эльфу вновь надо преклонить колено перед dh'oine. Наступить на себя, сделать это с такой гордостью, чтоб восхитить всех. На одноглазого командира глядели все, дамы шептались, по-нильфгаардски прикрыв рты веерами. Иорвет одним движением, взволновавшим пламя свечей, выхватил саблю из ножен и опустился на одно колено, упирая лезвие в холодный камень, опуская гордое лицо. Эльфы последовали за ним, повторили жест.       В руках у императора была бумага, вокруг него суетились имперские аристократы, нацепившие на намыленные шеи гофрированные воротники. Иорвет слабо понимал, в чём заключается законодательная составляющая происходящего. Да и не хотел разбираться. Он здесь ради своего народа.       Иорвет разогнулся, взглянул в лицо императора прямо, почти дерзко. Что с него взять — это эльф, эльфы горды от природы. Мало того, что это эльф — это Иорвет. Его сломить не удалось никому. И не удастся.       Его лицо тоже хранило следы тяжелой жизни. Усталый единственный глаз, лицо настолько тощее, что видны места крепления мышц. Слишком долгий голод, чтоб отъесться за то время, что они в Вызиме.       Император, однако же, не изменился с тех пор, когда Иорвет видел его в последний раз. Тогда они не общались — главным у них был Исенгрим. Только виски посеребрились у императора.       Судя по выражению лица Эмгыра, тот что-то чувствовал, ощущал, насколько тяжело даётся данная процедура всем присутствующим. Регент Темерии упёрся взглядом в пол и поднял глаза только тогда, когда Эмгыр начал говорить. Роше был полезен нильфам только потому, что он местный, потому что он — народный герой. Герой-душегубец.       Эльфы, люди — неважно. Всё одно — северяне. Вечно вытаскивай из них слова словно щипцами. Именно так видели нильфгаардцы своих соседушек. Эмгыр изящным жестом принял из рук дворянина в очках бумагу. Он не слишком любил долгие приёмы по регламенту и прочее. Но без них нельзя было обойтись. Публичные и полупубличные оглашения были необходимы.       — Ваше Императорское Величество, мы здесь ради того, чтоб присягнуть вам на верность, — осипший от волнения голос Иорвета гулко отскакивал от стен замка эхом. Говорили только они двое — император и эльфский воин. Остальные белки едва дышали, как в засаде. Дамы шуршали платьями, личная охрана императора иногда позвякивала доспехами и оружием.       Назад дороги нет. Видимо, скоро эльфскую грудь увенчает новая кокарда с тремя молниями.       Роше поднял тёмный взгляд на императора. Он буквально на долю секунды посмотрел на эльфа. Иорвет держался хорошо. Было видно, что всё было решено уже давно. И, видимо, не ими двумя. Иногда, так уж в этой жизни заведено, нужно отдаться течению истории полностью, без сомнений, не задумываясь о том, куда оно тебя вынесет.       Когда-то Роше вставал на одно колено перед Фольтестом, целовал лилейную мантию. Вернон взял волю в кулак, не дал воспоминаниям захлестнуть напряженный мозг. Нельзя. Важно то, что теперь.       — Я дарую вам прощение прошлых преступлений против Империи Нильфгаард и против нынешних вассальных земель Империи. Взамен я ожидаю от вас верной службы в поддержании порядка и мира между людьми и старшими расами.       Иорвет поднял над головой саблю, вздохнул. Знакомая клятва. Клятва, которую он уже давал и которую его вынудили нарушить. Церемониальная присяга под сенью изогнутого эльфского оружия.       — Я, Иорвет с Синих гор, присягаю на верность империи Нильфгаард и Его Императорскому Величеству, Эмгыру вар Эмрейсу. Я не оскверню своего священного оружия, не покину в рядах моего товарища. Я буду почитать решения мудрых и повиноваться тем законам, что были приняты Белым Пламенем, Пляшущим на Курганах Врагов, его предками и потомками. В чем да поможет мне Dana Meadbh, — Иорвет опустил саблю со свистом и поклонился.       Один за другим стали присягать его солдаты. Роше неотрывно смотрел за этим поистине магическим действом. Стройные, гибкие эльфские воины изящно опускались на колено.       Император удовлетворённо кивнул и закончил свою часть:       — Империя и Великое Солнце — свидетели вашей клятвы.       Подошёл черёд присягать вассалу. Вернон Роше подал руку маленькой владычице Темерии, помогая ей подняться чуть повыше. Иорвет не мог оторвать взгляда от этого взаимодействия регента и королевы. Несмотря на имперскую форму, Роше в своём неизменном шапероне выглядел каким-то чужеродным, но настолько благородным среди всех аристократов и военных, что у Иорвета дыхание перехватило.       Анаис читала текст грамоты прямо с листа. Иногда Роше наклонялся к её уху, подсказывая. Ребёнок ожидаемо сбивался и нервничал. Она ещё не успела привыкнуть к такому обилию людей вокруг себя, хотя внимание ей было уже приятно. В каждом монархе с пелёнок воспитывают чувство собственного величия. Пока она ещё слишком мала, чтобы понимать суть всего происходящего. Для неё всё это — занимательная игра, соприкосновение с таинственным миром взрослых, в котором она, однако, занимает главенствующую роль.       Рядом с Верноном Роше, своим странным другом, надёжным защитником, она может ощущать себя в безопасности. Её опекают родственники Ла Валетты, где-то есть мать, достаточно холодная и безразличная к её судьбе, но не безразличная к власти, которой обладает малолетняя дочь. Что самое главное — у неё есть право, есть узаконенное признание и покровительство могущественного Эмгыра вар Эмрейса. Кажется, юной королеве совсем не о чём беспокоиться, можно всласть наслаждаться последними годами беззаботного детства. Детство плавно перетечёт в цветущее девичество, тогда у Анаис будет другая возможность укрепить своё влияние — замужество. В будущем эта девочка — самая желанная невеста.       — Я, Иорвет с Синих гор, присягаю на верность Темерии и Её Королевскому Величеству Анаис I. Я не оскверню своего священного оружия, не покину в рядах моего товарища…       Иорвет повторил слова клятвы, но уже для королевы Темерии.       — Да будет так! — произнесла Анаис звонким девичьим голоском.       По всему замку пронеслись шёпотки и восторженные вздохи. Роше ласково смотрел на Анаис, будто поощряя её. Такой взгляд, кажется, он дарил только ей.       Фанатично служивший Фольтесту Вернон Роше теперь служит с такой же страстью своей юной королеве. При дворе Роше считали жестоким и страшным человеком, но что утаивать: таковым его считали и не заинтересованные особы. Если Роше ловил на Анаис взгляды, которые им расценивались как недостойные или унизительные, он посылал в ответ ещё более людоедский взгляд.       Весь замок гудел от возбуждения. Амбициозность и активность регента явно смущала темерскую знать. Если раннее Вернон Роше был просто королевским мясником, то теперь он стал ставленником Империи. Теперь в его руках были рычаги управления, был кусочек сладостной власти. Тем удивительнее было наблюдать первые реформы новой Темерии.       Итак, дело было сделано. Иорвет, «Старый лис», некогда неуловимый беличий командир, ночной кошмар жителей маленькой фактории Флотзам, что на границе Темерии и Аэдирна, преступником больше не был. Он получил амнистию, закреплённую подписями монархов и печатями. Ожидаемого успокоения Иорвет от этого не получил. Церемония присяги была завершена, но за ней следовала целая вереница новых задач.       Сразу после присяги регента окружили люди из совета. Иорвет это легко опознал по орденам и брошам, которые венчали их груди. Роше не спускал с него глаз, следил как за опасной зверушкой, словно боялся, что тот начудит. Амнистия «белкам» была дарована, а это означало, что необходимо было начать формирование специального отряда по делам нелюдей. Горстка эльфов, всю долгую жизнь положивших на войну, лучше всего могла заниматься именно этим.       Роше говорил с немолодым мужчиной с колларом на шее. Это был нильфгаардский посол — Шилярд Фиц-Эстерлен.       — Господин регент, осмелюсь поздравить вас с этим, несомненно, историческим событием.       Роше учтиво улыбнулся дипломату. Император уедет, а вот этот господин останется. Его миссия в том, чтобы незримой тенью следить за каждым решением Роше, мягко надавливать, продвигать интересы Империи. Как никто другой старик Фиц-Эстерлен понимал, что за чертами правителей стоят исполинские противоречия тех исторических эпох, в которые эти правители творят свои законы и порядки. Пожилой посол ещё помнил времена, когда ублюдок Вернон Роше был любимцем Фольтеста, его личным олицетворением королевского гнева. Теперь же он вежливо и тихо разговаривал с Роше-регентом.       — Благодарю, господин посол.       — Император очень удовлетворён тем, что мы пришли к взаимопониманию. Но, позвольте поинтересоваться, чем в действительности будет этот «эльфский отряд»? Городской полицией?       Роше нервно усмехнулся. По счастью, Шилярд этой эмоции не заметил, увлечённый больше разглядыванием флагов в зале.       — С Его Императорским Величеством эти детали мы обговорили раннее. На военном совете будет разработан закон о специальном отряде по делам старших рас. Мы будем обсуждать это с коннетаблем.       — Всё-таки, господин регент, я не до конца понимаю. Вы хотите контролировать остатки скоя'таэлей в лесах и бандитов в нелюдском гетто с помощью этого отряда?       — Мы хотим, господин посол, чтобы никаких скоя'таэлей в лесах больше не было. Иорвет, как командир нового отряда в составе темерской армии, займётся агитацией оставшихся «белок». Одной из задач является устройство мирной жизни для эльфов в городской черте.       Шилярд потёр чёрный камень на перстне. Дипломаты — интересный народ. Им, по факту, важно не то, кто перед ними, а его слабости и потаённые желания. Разговор с дипломатом — хитрая игра.       — Будет крайне интересно наблюдать за вашими начинаниями, господин регент, — Фиц-Эстерлен улыбнулся.       — Взаимно, господин посол.       Иорвет, разговаривавший с отрядом в стороне, поглядывал на Роше, ожидая, когда тот подойдёт к нему. Оставаться на чужой территории долго — не хотелось. Хотелось уже перейти к делу.       Роше и сам торопился. Расходились нильфгаардские придворные Эмгыра, ушли темерские рыцари. Пажи увели королеву. Император тоже пропал. Он наконец-то передавал Темерию темерцам.       — Что теперь? — голос Иорвета звучал непривычно тихо и даже как-то вкрадчиво. В нём не было привычных капризных и самоуверенных ноток.       — Ну, скоро в замке будет приём, продлится несколько дней. Полагаю, тебя уведомят об этом скоро поподробнее. Пойдём, покажу тебе замок, пока мы ждём совет. Наталис задерживается с баронами.       Роше увлёк эльфа за собой, и они зашагали по замку. В его стенах от их голосов разносилось эхо. Бывшие партизаны шли тихо, молчаливо, каждый был занят собственными мыслями. Роше остановился у портрета Фольтеста. Всё-таки повесили. Иорвет тоже остановил шаг, поднял взгляд. Владыка Севера смотрел строго, словно оценивал действия Роше даже после своей гибели. Иорвета всегда поражало то, насколько преданным был человек своему мёртвому королю.       Иорвет как-то видел раннее изображение Фольтеста — с отрядом ограбили повозку каких-то купцов. Этот же портрет был гораздо более искусным, наверняка, более точным. Роше стоял около картины долго, будто ждал, что покойный король ответит ему, прочитав мысли.       — Роше?       — Да?       Вернон повернул лицо к эльфу.       — Я хочу, чтобы отряд был сформирован как можно скорее. Мои «белки» переживают, они присягали не просто так.       — Иорвет, ты до сих пор сомневаешься? — Вернон приподнял бровь, поджал губы, — ты хоть представляешь, как это всё выглядело? Весь двор гадает, я рехнулся или это такой хитрый ход на два шага вперёд.       — И какой вариант верный?       — Ни один из них.       Повисла тишина. Губы Иорвета едва-едва дрогнули, будто в голове его промелькнула быстрая и юркая как мышка мысль, за хвост которой он не смог ухватиться.       — Скажи, — произнёс Роше тихо, приближаясь к эльфу.       — Что?       — Ты знаешь.       Иорвет не успел и вздохнуть, как человек в пару коротких шагов оказался совсем близко. Теперь эльф чувствовал его собачье, голодное дыхание, мог упереться руками в бархатистую ткань его одежды. По телу пробежался уже знакомый заряд дикого азарта.       — Скажи, — повторил Роше шёпотом, но с таким нетерпением, что Иорвет взмолился Dana Meabdh, дабы та милосердно прекратила эту пытку над его чувствами.       Вернон ткнулся носом в его щеку, выдохнул жарко, потёрся своей щетиной о гладкую кожу эльфа. Жадно вдохнул его запах. Иорвет не смог противиться внутреннему порыву, уложил руку на плечо человека, прикрыл глаз, только на мгновение.       И в тот самый момент, когда Вернон был готов сломать тот самый хлипкий лёд, отделявший их близость, он услышал вдалеке шаги. По коридору прямо к ним шагал коннетабль, этот армейский шаг Роше не с чем бы не перепутал. Иорвета все ждали на военный совет, который бы разработал закон о создании на территории Темерии специального отряда по делам старших рас.