Символ верности

      Роше знал Вызимский замок как свои пять пальцев. Он знал каждый тайный ход, хотя раньше мог входить хоть через парадный. Раньше резиденцией темерских королей была королевская усадьба, возвышающаяся в окружении болот. Немудрено, что эти самые болота приходилось осушать, а всех чудищ, обитающих в округе — уничтожать. Новопостроенный замок же, в который сиятельный король Фольтест перебрался в связи с обращением своей дочери в стрыгу, был гораздо роскошнее. Высокий, массивный, он будто наблюдал за жизнью города, был молчаливым свидетелем всей трагедии страны. Опустевший и завоеванный, замок всё ещё хранил воспоминания о прежнем величии владыки Севера. Высокие разноцветные витражи, изображающие прежних королей из темерской династии, бросали отсветы на пол и стены. Лики правителей внимательно следили за чем-то, что только нарождалось.       «Правь, Темерия, владычица Севера…» — невольно вспомнил старую песню Роше, проходя в коридор.       В этот раз, как и в предыдущую их очную встречу, Роше пришлось сдать оружие, надеть парадный дублет. Ему не было до конца ясно, сам ли Эмгыр вар Эмрейс такой педант и любитель соблюдения церемониала, или же это свойство всех монархов. Хотя нет, точно нет. Фольтест от него переодеваний в дублеты не требовал. Фольтест вообще ничего не требовал, кроме выполнения самой грязной и зверской работы.       Пожалуй, именно эти воспоминания и причиняли основной дискомфорт. Ощущение, что он что-то или даже кого-то предаёт, не покидало до сих пор. В первый раз, когда он соглашался заключить договор с Нильфгаардом, он уговорил себя проглотить это давящее чувство. Он смирился, понимая, что другого выбора и не было. Был Сигизмунд Дийкстра, с его идеей объединения Севера и продолжения войны. Был Радовид Свирепый, прославленный тактик и стратег, да вот где он теперь? Кормит червей. Как и король Хенсельт, известная сволочь. Эмгыр вар Эмрейс оказался тем самым «меньшим злом», на которое согласиться пришлось.       Император Эмгыр вар Эмрейс, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов, находился в Вызиме. Во время войны Вызимский замок стал временной резиденцией императора, теперь же он вновь был отдан темерской династии. Скоро здесь предстоят торжества — окончание войны, заключение новых договоров. Любой светский приём или даже бал — вовсе не был простым развлечением для дворян и придворных, как думают простолюдины. Но в замке нет сейчас расшитых искусно гобеленов, нет мерцания дорогого серебра, не звучит в роскошных покоях смех или шёпот. Такими же призраками прошлого глядели замки аристократов, мрачные, совсем не похожие на обиталища знатных семей. Осуждающим взглядом когда-то великого прошлого смотрели окна замка на старую Вызиму.       В коридорах его встретила стража, облачённая в блестящие чёрные доспехи. Однако, в больших залах уже были установлены новые флаги. Флаги вассальной Темерии. Каким будет правление новой королевы? Будет ли это периодом небывалого расцвета, пускай и под повинностью Империи? Как долго продлится этот хрупкий мир, обещанный Эмгыром? Ведь император не молод, наследников у него нет. Гарантий, что следующий правитель решит оставить всё, как есть сейчас — нет. Ситуация может измениться сотню раз за те годы, пока Анаис достигнет совершеннолетия. Одно Роше себе пообещал точно: он дал слово защищать королеву ценой своей жизни. Он присягал ей на верность и службу.       Анаис Ла Валлет — damnosa hereditas почившего владыки Севера короля Фольтеста Темерского. Ещё когда девочке была неделя от роду, политика потянула к ней свои когтистые лапы. Борьба за власть, начатая уже у детской колыбели — драматичный символ. Так или иначе, стоило вернуть юную королеву Темерии, как что-то абсолютно трогательное и чистое озарило эту тёмную, погрязшую в войнах, распрях и интригах баронов страну. Как солнце всходит над миром, так очарование и юность монарха пленяет подданных. Этот ребёнок, находящийся в священном детском неведении, ещё не понимает, что стал разменной монетой дворянских элит и иноземных монархов.       Женское правление неизбежно вызывает как и у современников, так и у историков ожесточённые споры. Предыдущая королева Темерии — королева Бьенвеню Ла Лув, «темерская волчица» и бабка Фольтеста, была скорее исключением. Не было в этом роду традиции передавать королевский трон женщине. Годы не изменили предрассудков старцев и недоверия молодёжи. Вояки, многие из которых были обыкновенными женоненавистниками, полагали, что «позволять женщине править страной — безумие».       Так или иначе, малолетней королеве нужен был регент. Незаконнорождённой дочери Фольтеста нужен был рядом кто-то, кто мог обеспечить её безопасность. Кто-то, обладавший авторитетом среди и дворян, и народа.       Сразу после гибели короля Фольтеста был образован срочный совет, а затем, интеррексом стал коннетабль Ян Наталис. Наталис, герой Второй Северной войны, справный вояка, популярный в народе, в какой-то степени фигура легендарная, казался элитам неплохой кандидатурой. Проблема была в другом: Наталис не был слишком надёжной фигурой в глазах Нильфгаарда. Император желал контролировать своего нового ленника, а для влияния необходим был кто-то более лояльный, более надёжный. Мысль о том, чтобы усадить на регентское кресло кого-то более управляемого, не покидала головы императора. У Нильфгаарда были свои планы на Темерию. Планы, о которых никто Вернону Роше не сказал.       Баронесса Мария-Луиза Ла Валлет, мать Анаис, весьма успешно удрала в Новиград вместе с началом войны. Про неё ходили слухи, что она нашла утешение в объятиях молодого имперского генерала Морвоана Воорхиса. Роше только от одной этой мысли было мерзко. Сколько лет-то было баронессе? А ведь Воорхису едва двадцать лет. И дело было даже не только в явном мезальянсе, сколько в его мотивах. Роше отчего-то не сомневался, что Нильфгаард хочет влиять на Анаис через баронессу.       Был ещё Орвалл Ла Валетт — дядя Марии-Луизы, главный сторонник Анаис и весьма влиятельный человек. Он возглавлял целую фракцию в нынешнем совете, фракцию, разумеется, негласную. Все всё понимают, но делают вид, что приходят к согласию.       Роше пришел минута в минуту. Пунктуальность — ценное качество, качество, которым и сам Эмгыр то и дело пренебрегал, но его было особо некому упрекнуть. Разговор предстоял трудный и серьёзный, Роше понял это сразу, как только получил известие о том, что перед присягой бывших скоя’таэлей император намерен поговорить с бывшим партизаном с глазу на глаз. В том, что амнистия и присяга состоятся — Роше не сомневался. Император дал добро на квазизависимость Темерии, даст добро и на это, весьма выгодное для самой Империи предприятие.       Нильфгаардский поклон, которому его ещё во время войны обучил камердинер, он исполнял уже с мастерством новиградского актёришки.       Император, человек когда-то статный, не лишённый некоего обаяния, сидел за столом. Его стареющее тело отчаянно сопротивлялось подбирающемуся возрастному ожирению, а в чёрных зачёсанных назад волосах виднелась седина. На его лицо, без сомнений, время и государственные заботы наложили свой отпечаток — уже шли по щекам и брылям морщины, разрастались вокруг глаз. Его замершая фигура казалась и величественной, и напряжённой.       — Ваше Императорское Величество.       Эмгыр встал из-за стола, украшения на его шее и одежде позвенивали при движениях. Едва колыхнулись свечи. Несмотря на расстояние, которое их разделяло, Роше спокойствия не ощущал.       — Вернёмся к насущным вопросам, — объявил Эмгыр, — полагаю, ты прекрасно осведомлён, что я нахожусь здесь только и только по причинам, напрямую затрагивающим судьбы Темерии.       — Да, Ваше Императорское Величество.       — Это хорошо. Итак, ты просишь амнистию для бывшего офицера «Врихедд».       — Да, Ваше Императорское Величество. Для Иорвета.       — Его имя мне известно, — Эмгыр прошёлся по светлому кабинету, — исходя из тех сводок, которые я получал от моей агентуры, а также из доклада Наталиса, ты собираешься использовать его для вербовки последних скоя’таэльских отрядов на Севере?       — Именно так, Ваше Императорское Величество. Страна испытывает определённые трудности, связанные с продовольствием и дичью в лесах. Крестьянские хозяйства разорены, но, по последним прогнозам, ситуация изменится в этом году. Это значит, что скоя’таэльские банды снова начнут нападать на транспорты, снабжающие города. Ко всему прочему, они с особым остервенением охотятся на нильфгаардских купцов, следующих в Вызиму, а также вычищают леса.       Эмгыр слушал его молча, поглаживая гладко выбритый подбородок. Роше продолжал:       — Иорвет может стать символом для тех скоя’таэлей, которые согласятся сложить оружие. Их собратья последуют примеру и покинут леса. Иорвет лично напишет воззвание к оставшимся в лесах «белкам».       Роше замолчал, понимая, что Эмгыру этого пока достаточно. Император поднял на него тёмный взгляд. Вернон не понимал до конца, что значит этот взгляд, то ли насмешливый, то ли угрожающий. Пока длилась задумчивая и тягучая пауза, Вернон успел перебрать в своей голове мириаду вариантов дальнейшего развития событий.       — Ну, что ж. Я даровал амнистию Ложе чародеек… а она была куда опаснее небольшого скоя’таэльского отряда. Как я понял, ты намереваешься сотворить из остатков скоя’таэлей некое подобие специальных отрядов по делам старших рас? Так говорилось в ноте, которую направил мне регентский совет.       — Или же этим займётся кто-то другой.       — Интересно. Как ты считаешь, с кем скоя’таэли уживутся лучше: с тобой или с Наталисом? — тонкие губы императора едва дрогнули в усмешке.       Роше, до этого побледневший как ядовитая поганка в лесу под Новиградом, теперь покраснел до мочек ушей. Смущение схлынуло, он быстро вернул себе ледяное самообладание. Вопрос провокационный. Улыбка монарха — всегда палка о двух концах.       — Это трудный вопрос, Ваше Императорское Величество. Мы проделали большой путь, отряд лоялен Иорвету, а Иорвет доверился мне. Наталиса уважает народ как выдающегося полководца и патриота Темерии. Он имеет большое влияние. Однако, он выражает беспокойство по поводу скоя’таэлей.       — Интересно. Следующий вопрос: как отреагирует темерская знать, если ты станешь регентом при несовершеннолетней королеве Анаис?       Нет, многие в шутку полагали, что Роше станет регентом или просто доверенным лицом королевы. Сам же Роше осознавал ясно: эта должность не для него. По обыкновению, регентом при несовершеннолетнем монархе назначали его ближайшего августейшего родственника, ежели таковых не было — выбирали тоже родственника, но дальнего. То, что главой регентского совета был Наталис, устраивало многих. Наталис не был слишком амбициозен в политике, он был достаточно глуп, чтобы оставаться в тени. Но пока во власти находится человек, уважаемый темерской знатью, всегда существует риск заговора. Реваншисты найдутся всегда, дай им только повод посмаковать свои мечты о свободной Темерии. Роше и сам был таким, но однажды его уже бросили в ледяную воду, решив научить плавать. Роше и научился — методом горьких ошибок.       — Ваше Императорское Величество, коннетабль Ян Наталис справляется с должностью интеррекса. Ему вполне лояльна аристократия, бароны, министры, поэтому целесообразно предложить именно его кандидатуру.       — Справляется, — по лицу Эмгыра поползла гримаса презрения, — это, конечно, хорошо. Каковы настроения у знати?       Роше последним дураком не был и понимал, что Эмгыр обо всём осведомлён. Он задаёт этот вопрос ради проверки, хочет разузнать мнение Роше. Наверняка, это ему было нужно не просто так. Вполне возможно, император загадывал на будущее и знал, что он, Роше, уже проявил свою лояльность, а вот те дворяне, что симпатизируют Наталису, более опасны для Темерии и Империи в целом. Может и так. Решать надо было быстро. Вернон поразмыслил, потом ответил:       — Ситуация в стране такова: дворяне расколоты: фракция, возглавляемая родственниками Ла Валлетов, поддерживает Анаис как единственную законную наследницу престола. Но есть и те, кто сделает всё, дабы возвести на трон какого-нибудь знатного барона. В том числе, как наверняка Вам известно, далеко не все дворяне довольны инициативой решения вопроса о старших расах в королевстве. Иорвет, Ваше Императорское Величество, в глазах и дворян и простого народа, ещё преступник.       Эмгыр вдруг отвернулся к портрету дочери, который висел на стене замка. Детский портрет принцессы Цириллы Фионы Элен Рианон был привезён сюда во время войны вместе со всем нильфгаардским двором. Нильфгаардский двор — по-своему блестящий, облачённый в чёрное, совсем не похожий на двор любого монарха Севера. Теперь его тут не было — разодетые министры и их надушенные жёнушки-графини вернулись в Город Золотых Башен. На самом же деле, Вернон не делал особой разницы между дворянами Империи и Севера. Все они были одинаково склонны к сплетням, телесным удовольствиям, все были жадны до богатств и власти. Любой двор, пусть самый выдрессированный своим сюзереном, с годами превращался в одинаковую банку со змеями.       — Забавно. Она очень не хотела позировать, — прокомментировал Эмгыр, смотря в недовольное лицо девочки в розовом платье.       Роше молчал, тоже смотря на портрет принцессы. Да, по недовольному лицу девочки можно было догадаться, какие эмоции она испытывала и от пышных платьев, и от позирования. Разумеется, он уже прекрасно знал, кто эта юная венценосная особа. Цирилла была приёмной дочерью Геральта, а если точнее — его предназначением. В Каэр Морхене он насмотрелся такого, что впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь.       Слишком много в их жизнях стало этих «предназначений».       И всё же не было никакого смысла оставлять картину в замке. Скоро здесь повесят коронационный портрет королевы Темерии Анаис I. Портрет маленькой правительницы будет писать известнейший портретист из Туссента. И всё это для двора: большинство жителей Темерии никогда не узнают, как выглядит их королева.       Эмгыр молчал. Молчание монарха могло означать целый спектр значений от недовольства до скрытого гнева. Вернон отлично помнил, что происходило в королевском совете, когда Фольтест вдруг переставал шутить и резко замолкал. Тогда пухлощёкие министры бледнели, на физиономиях военных появлялась каменная маска, а придворные дамы закрывали лица веерами. Молчание было частью своеобразного языка, на котором говорили только в высшем обществе. Частицами этого языка также были смех, вздохи, обмороки на балу и поклоны. Когда начиналась эта причудливая игра, Роше ощущал себя особенно чужеродным. Ублюдок из трущоб, он был совсем из другого мира. Мира, которые все эти знатные герцоги и бароны предпочитали не замечать.       — Ян Наталис справляется со своей ролью может и неплохо, но у него один серьёзный недостаток — он не был назначен мной, — Эмгыр сделал небольшую паузу. — Моя протекция стоит дорого, как и моё одобрение. Думаю, ты согласишься со мной, что наша общая цель — мир в Темерии.       — Да, Ваше Императорское Величество.       — Я не предлагаю тебе избавляться от Наталиса, — при слове «избавляться» Роше вновь напрягся, но уже рефлекторно, — можешь назначить его хоть в главные свои советники, если пожелаешь. Хотя, если желаешь услышать моё мнение — он может мешать.       Роше соглашался на этот шаг только оттого, что прекрасно понимал: отказ императору в этом случае ещё сильнее подорвёт независимость Темерии. Это был странный парадокс: ещё сильнее «прогнуться» под Империю, только ради того, чтобы реваншисты и потенциальные мятежники не занимали ум Эмгыра.       — К тому же, мне известна твоя популярность в народе, — Эмгыр подошёл ближе. Император казался сейчас противником серьёзным, несмотря на то что война закончена. Если бы Роше отказался — к чему бы это привело? К ещё большему контролю со стороны Империи, власти которой не доверяют регентскому совету? Эмоций было так много, что они заполонили голову, стали медленно стекать по всему организму нервозными уколами.       — И кто об этом объявит дворянству и совету? — спросил Роше.       — Я объявлю лично. И насчёт Иорвета. Мысль создать спецотряды по делам старших рас в Темерии может и хороша на бумаге. Но я не строю иллюзий: вооружение, это, конечно, хорошо, но думаю, ты сам прекрасно знаешь, что без хорошо налаженной бюрократической машины от этого толку не очень много. Необходимо — и я подчеркиваю это, Роше — чтобы старшие расы были представлены во власти. По крайней мере, в суде, членство в гильдейских союзах — что угодно, что обладало бы достаточной политической силой, чтобы влиять на принятие законов. Решать вопросы огнём и мечом Империя не намерена, хочу, чтобы ты это осознавал ясно. — Он смотрел на бывшего командира «Синих Полосок».       — Вопрос о представительстве старших рас во всех сферах темерского общества будет решён. Пусть это и не дело нескольких месяцев.       — Я должен предупредить, — Эмгыр снова сделал паузу, — если ты будешь этому мешать, вероятно, мне придётся избавляться и от тебя, и от Иорвета. И вообще вмешиваться в дела Темерии гораздо более прямо. Честно, мне бы этого не хотелось.       Роше, уже думавший, что разговор близится к концу, побелел на последних словах Эмгыра. Впервые за долгие годы у него по коже пробежал мороз.       — Также, стоит воздержаться от показательных расправ, пусть даже через меня. Они не прибавят тебе сторонников среди нынешней знати. Ты должен самостоятельно найти нужный баланс, чтобы убедить свою знать в том, что эта инициатива выгодна и им. — Эмгыра явно радовала такая сговорчивость Роше.       Роше знал, что долгую болтовню не любит ни один монарх. Только если это не лесть, конечно же. Хотя Эмгыр был не из тех, кто любит когда мёд льют в уши. Эмгыр как никто другой познал на себе любовь нильфгаардской знати и военных к мятежам, заговорам, подножкам и ловушкам.       — А теперь, еще один вопрос к тебе — как ты думаешь, в чём ключевая выгода заниматься вопросом «умиротворения» скоя’таэлей?       — Я считаю, что решения вопроса о правах и положении старших рас важно для Темерии. Многие годы королевство терроризировали отряды скоя’таэлей, а также организованные бунты и мятежи. Темерия только начала восстанавливаться, а урегулирование внутренних проблем благоприятно скажется на всём обществе. Мой союз с Иорветом — союз стратегический. Его отряд значительно поредел, как и другие отряды «белок». Им выгоднее принять наши условия, чем продолжать бессмысленную войну в лесах и на трактах.       Роше глядел на Эмгыра, словно пытаясь распознать в нём, что он скажет в ответ.       — Всё это так. — Согласился Эмгыр, — Но я добавлю ещё пару аргументов, чтобы подкрепить твою личную заинтересованность. Любой вооружённый спецотряд без политической защиты и поддержки, очень быстро вырождается в шайку бандитов. Не важно, будут они бандитствовать против всех подряд, против только людей, или даже кто-то из них надумает пользоваться положением, и красть у своих же — всё это приводит к хаосу. Разбои требуют увеличения количества военных. Надеюсь, ты понимаешь, что моя цель — снижать их количество в Империи в целом. Война окончена.       — Даю слово, что лично проконтролирую, как именно Иорвет справляется со своей ролью командующего спецотрядом.       На этом император приостановил пояснения. Он был удовлетворён взаимопониманием и безоговорочной лояльностью Роше. Тот особо не спорил, выслушал всё и дал согласие. Это хорошо. Роше — солдафон, но солдафон опытный, к тому же, имеющий влияние среди простого народа Темерии.       — Скоро я обо всём сообщу Яну Наталису, а он должен созвать срочный совет. Надеюсь, излишних вопросов не осталось.       — Нет, Ваше Императорское Величество, не осталось, — проговорил Роше четко и ровно, высказывая, что всё уяснил.       — Ты свободен.       Роше заметил на лице императора некоторое задумчивое негодование, какое бывает у умных людей, когда они идут на очевидные риски. Он уходил из кабинета Эмгыра в крайне смятённом состоянии ума. Коридоры замка заполонили нильфгаардские стражники, чёрными стражами они стояли у дверей кабинета, вдоль коридора. Он шёл быстрым шагом, отрывистым, таким, словно спешил куда-то.       Императору не пришлось долго общаться с высокородными темерскими баронами. Ян Наталис, собравший чрезвычайный королевский совет, должен был объявить о его скором роспуске и начале созыва регентского совета. Временный орган управления больше не требовался.       Такого прецедента в истории страны не было давно. У Анаис не было родственника по королевской линии, которого можно было бы назначить регентом по прямому праву. О решении, принятом в кабинете, знали только трое: Эмгыр вар Эмрейс, Вернон Роше и коннетабль.       В совещательной зале собрались парадно одетые дворяне, заняли свои места. Их шёпот, приглушённый и взволнованный, блуждал между стен. Как только в зале появился Роше, хоть и в бессменном шапероне, но в чёрном дублете с золотыми пуговицами, все затихли. Роше вновь ощутил липкие взгляды, наполненные скрываемым презрением. Ян Наталис, исполнявший должность интеррекса, теперь, к своей превеликой радости, мог сложить с себя бремя власти. Коннетабля терзали раны, полученные во время войны, его здоровье было уже не таким устойчивым, поэтому он был совсем не против отойти от руководства страной.       — Благородные милсдари! — обратился к совету Ян Наталис, — вам хорошо известно, что закон, как и традиции нашей родины, предполагает выбор соправителя из ближайших родственников действительного монарха. Судьба распорядилась так, что естественный ход наследования прервался, а значит некому передать временные бразды правления страной. Решением Его Императорского Величества Эмгыра вар Эмрейса, должность регента перейдёт герою Темерии — милсдарю Вернону Роше.       Тишина в зале стала ещё более гнетущей. Наталис напрягся, ожидая, последует ли за ней всплеск негодования или одобрения. Графы Эчеверриа побелели, министр финансов — закашлялся. Ипат Вызимы Велерад опустил мясистый нос, протирал батистовым платочком покрытый потом лоб. Только Ла Валлеты праздновали свою молчаливую победу. Вернон перевёл взгляд на коннетабля. Несмотря на то, что избрание регента должно сопровождаться коллективными обсуждениями и спорами, все присутствующие понимали — это решение императора.       Подготовленная заранее бумага, содержащая текст указа, быстро пошла «по рукам». Сиятельные бароны должны были оставить на ней свои росписи и закрепить печатью. Нервным росчерком пера появилась подпись коннетабля Наталиса, следом за ним — родича баронессы Марии-Луизы, свою фамилию оставил и один из Эчеверриа. Граф Луис Маравель, щуря свинячьи глазки, долго колебался. Воздержался. Так или иначе, делу был венец.       Судьба Темерии была окончательно решена.

***

      К полудню вся Темерия узнала имя своего нового соправителя. На рыночную площадь выехал глашатай в мундире с лилиями на синем фоне. Зеваки столпились, оторвались от прилавков, выпучили глаза. Кмет-торгаш, чуть ли не спящий в груде капусты, встрепенулся. Молоденькая крестьянка, помогавшая выгружать из повозки овощи — повернула голову в сторону центра площади. Дети отчаянно просовывали лохматые головы между тел взрослых, стараясь получше рассмотреть глашатая, держащего в руках свиток с печатью.       — Жители славного города Вызимы! Высочайшим указом королевского совета, лордом-протектором Темерии при королеве Анаис I, да хранят её боги, назначен трижды герой нашей родины — достославный Вернон Роше! В ближайшую неделю будет избран регентский совет, а войска Империи окончательно покинут границы страны! Да здравствует Темерия!       Это имя горожане знали уже хорошо. Кто-то подкидывал шапки, вторя глашатаю, простые вояки, обыкновенные деревенские парни — ликовали. Были, разумеется, и те, кто отнёсся к новости с долей скептицизма. В Темерии были сторонники «войны до победного конца», которые видели в Роше имперского агента. Простому кмету трудно было уложить в голове, что народный мститель и противник «чёрных» Вернон Роше вдруг заключил сделку с самим императором. Кмет на то и был кметом: он слышал, что Роше договорился с нильфами, а потом делал простой вывод.       Восторга от своего назначения Вернон не испытывал. Единственное, чем мог он себя успокаивать так это тем, что может напрямую обеспечить безопасность королеве и заняться её должным «воспитанием». Растить монарха — занятие трудоёмкое, хитрое, в нём полно места интригам и лжи. Роше прекрасно помнил, что после своего спасения Анаис попросила не куклу, а меч. Сомнений в том, что королева из неё выйдет справедливая и достойная — у Роше не было.       Новость о новой должности бывшего командира «Синих полосок» застала Иорвета, когда он, кое-как отоспавшись, поев и искупавшись в бадье, столкнулся с ним в дверях. Иорвет хотел выскользнуть на улицу самостоятельно, но Роше его опередил, огорошив внезапным разговором.       — Объясни мне, что это значит? — спросил Иорвет, нервно поправляя платок на лице, — ты теперь правитель Темерии?       — Не совсем. — пояснил человек, — Это формальная должность. Вся власть будет у регентского совета, который наверняка захочет вертеть мной так, как захочет. Дворяшки не угомонятся, пока не удостоверятся, что могут влиять на меня больше, чем Эмгыр.       — То есть, это всё-таки инициатива императора? — на лице Иорвета расцвела грубая усмешка.       — Он хочет обеспечить себе безопасность, — тихо ответил Роше, — ему нужен кто-то, кто уже проявил сговорчивость, а ещё кто-то, кто подходит на роль «героя». Это всё спектакль. Я не верю ему до конца.       — Но ты согласился.       — Согласился, — кивнул коротко Роше.       — Мне казалось, народ тебя любит, — пожал плечами эльф, стягивая с руки перчатку.       Вернон замолк, подбирая слова. Сеять подозрения в Иорвете ему очень не хотелось. Слишком между ними было много недосказанностей, слишком они оба ещё не доверяли друг другу. Может, seidhe считает, что Роше играет с императором в игру, о которой он не осведомлён. Реальность была куда проще: Роше лез в самое пекло ради сомнительной авантюры. Эмгыр вручил ему власть, но власть ненастоящую, хлипкую и формальную. Эмгыр вручил ему своё доверие, а это было в разы ценнее.       — Народная любовь непостоянна, — Вернон выглядел бледным и напряжённым. В последний раз Иорвет видел человека таким после покушения на Радовида. Удачного покушения, на их общее счастье.       — Что с амнистией? — нетерпеливо прорычал Иорвет, впиваясь в Роше взглядом.       — Зависит от того, готов ли твой отряд принести присягу королеве и императору.       — Допустим.       — Тогда ты получишь её. Я тоже поставлю свою подпись.       Кажется, это уточнение было лишним. Иорвет, и так вдоволь разбазаривший свою уязвлённую гордость, метался меж двух огней. Ведь что происходило по сути? Он прибыл в город, где когда-то правил король, отдававший Роше приказы уничтожать скоя’таэлей. Сердцевина ксенофобии, проклятое чрево ненависти — вот чем казалась ему Вызима. А теперь он получает подачку с барского плеча сиятельного регента Темерии Вернона Роше, кавалера ордена «За спасение родины». Кое-как уняв возмущение, Иорвет ответил:       — Хорошо. Будет так. Что дальше?       — Как и было уговорено, ты напишешь воззвание от своего лица к эльфам Темерии и всего Севера. Я подчёркиваю, Иорвет: от своего лица. После, совет должен будет провести чтения закона о создании специальных отрядов по делам старших рас.       — Я всё ещё не понимаю, чем будут заниматься эти отряды. Ни один скоя’таэль не захочет принимать участие в подобном! — Иорвет скривил губы.       — У тебя дурные ассоциации, я знаю. Я успокою тебя: они будут нужны только за контролем порядка.       — Я даже не знаю, сколько эльфов живёт в этом городе.       — Проведём перепись. Полуэльфов — в том числе.       Иорвет хмыкнул шумно. У Роше было всё очень просто. Столько лет этот человек тёрся у королевской миски, но так и не выучил простейшие уроки политики. Может, дело было лишь в том, что бросали Роше из этой миски сплошные кости. Да, ему пожаловали дом, но не баронский титул, не рыцарский. Никакого тебе «Вернона Справедливого», или как там кличут этих человеческих лицедеев в сияющих доспехах и на лошадях. О причинах такого отношения покойного короля к Роше эльф догадывался: монарх не хотел избаловать своего «любимца», хотел измучить ручную гончую так, дабы та всегда фанатично приносила дичь, лишь изредка даруя ласку.       — Даже если так, даже если мне удастся убедить тех эльфов, что ещё ведут борьбу — что мы получим?       — Представительство в гильдиях, защиту прав в совете. Самое главное — отмену закона о том, что нелюди должны селиться только в специально отведённом для этого районе в Храмовом квартале.       Всё становилось хуже. Напряжение нарастало. Иорвет замолк, снова обдумывая слова человека. Как же наивен Роше, раз полагает, что толстосумы из гильдий и дворяшки пойдут на такие шаги! Никому нет никакого дела до прав старших рас, а Роше не обладает достаточным авторитетом среди аристократии. Не нужно было быть учёным из Оксенфуртской академии, дабы понять простой факт: Вернон Роше — герой чумазого кмета и бедного горожанина. Разодетые в горностай бароны — истинные правители этой страны болот и лесов.       — Ты заручился поддержкой Эмгыра, я это понимаю. Но хватит ли тебе чужого покровительства? Пускай закон примут, будет ли он соблюдаться на практике? Ты хоть понимаешь, dh'oine, каких сил мне стоило убедить моих бойцов, что я не везу их во второй Верген?!       Роше вдруг обхватил его плечи, сжал и встряхнул. Иорвет зашипел.       — Замолкни, блять, просто замолкни! Ты дал своё согласие! Это лучше, чем пухнуть в лесу с голоду или погибнуть от чумы!       Иорвет на секунду зажмурился. В какой-то степени человек был прав. Они с отрядом тогда оказались загнаны в ловушку, у них не было путей к отступу. Иорвет прятался в Новиграде как крыса, скрывался какое-то время в подвале у чародейки Меригольд, потом перебрался в Застенье — район, расположенный за городскими воротами и являвшийся убежищем для его сородичей. Очень удачно вышло, что Роше, как оказалось, помогал чародейке искать «работу» в городе, чародейка была связана с Сигизмундом Дийкстрой, а Дийкстра… в общем говоря, проклятые дорожки их судеб переплелись.       Роше обнаружил его усталым, больным, даже раненым (спасибо славным солдатам светлейшего короля Радовида V). Неожиданно позвал в «Золотой Осётр», рассказал обо всём. Новость о том, что Вернон Роше готовит покушение на короля Редании, Иорвет встретил с вялым энтузиазмом. В свою очередь, Иорвет поделился информацией о вспышке чумы Катриона, что выкосила не только окрестные деревни, но и добрую половину отряда Иорвета. От сотни бравых лучников осталось только тридцать. Пятеро из них были ослаблены, сгорали в лихорадке.       Роше слушал, кивал, а потом предложил сотрудничество. У него была информация, что эпидемия как-то связана с Нильфгаардом. Так всё и завертелось. Лучше бы и не «заворачивалось» — думал теперь Иорвет.       — Значит так. Присяга будет на следующей неделе. На ней будет присутствовать император, королева Анаис, дворяне. После этого император покинет Вызиму, будут изданы указы о передаче власти ново сформированному регентскому совету во главе со мной — регентом, мать вашу, Темерии.       — Регент Темерии Вернон Роше… — Иорвет посмаковал это на языке, а затем улыбнулся загадочно.       На Роше это впечатления не произвело. Он был на взводе, нервничал.       — Эти отряды, которые ты хочешь, чтобы я создал. Кажется, это называется городской полицией?       — Не совсем, — покачал головой Роше, — но, если тебе будет угодно, можно наделить отряды и такими полномочиями.       — О, а у меня будет свобода выбора в данной ситуации? — Иорвет слегка оскалился.       — Ты станешь их командующим, — просто ответил человек, которому изрядно надоедала недоверчивость и несговорчивость эльфа.       — Дорасту до министра? — усмехнулся Иорвет, вдруг резко повеселев.       Вернон глухо засмеялся. Смеялся он редко, как и улыбался.       — Что теперь? — нетерпеливо выпалил Иорвет.       — Надо определиться, с чего стоит начинать. Ты ведь понимаешь, что нельзя вводить все послабления сразу?       — К чему ты клонишь?       — Думаю, стоит начать с городских эльфов. С ремесленников, торговцев. Дать им возможность вступать в гильдейские союзы и прочее…       Иорвет дёрнул полы плаща. Ему стало ужасно жарко.       — А как к этому относятся aen seidhe, которые голодают в лесах?       — Это твоя задача. Ты должен дать им стимул начать мирную жизнь в городе. В твоём отряде разве нет медика или портного?       — Есть, но…       — Идём, — вдруг объявил он севшим глухим голосом.       — Куда? Хочешь устроить мне экскурсию по городу?       — В какой-то степени — да. Во-первых, мне нужно встретиться кое с кем. Во-вторых, хочу чтобы ты увидел всё своими глазами.       На лице Вернона появилась такая странная печальная улыбка, что у Иорвета все вопросы и возмущения сами собой утонули в горле. Значит, человек хочет что-то показать ему, а может, даже познакомить с кем-то. Нет, лучше без лишних знакомств.       Роше потянул Иорвета прочь из купеческого квартала на рынок. Этот город был той ещё клоакой, если быть честным до конца. Роше просто знал, на что идёт. Рисковое мероприятие, притащить в столицу вассальной Темерии легендарного беличьего командира. Впрочем, ради Темерии Роше был готов на всё. Но с нильфами он уже наобнимался.       — Не нервничай, — бросил он глухо Иорвету, — только внимание привлечёшь к себе. Пошли, свернём в подворотню. Надо проверить, нет ли за нами любопытных глаз. Иорвет недоверчиво следовал тенью за человеком. Он усилием воли заставлял себя не оборачиваться и не озираться. Знал, что таким образом привлечёт ещё больше лишнего внимания.       — Пошли, — Роше двинулся прочь от недорогого трактира, минуя рынок и площадь. Иорвет семенил за ним. Одна улица, другая. Сизые домики с бурыми крышами. Раньше Вызима вся была деревянной. Давно. Они шли молча, Роше не проронил ни звука. Иорвет и не спрашивал, куда они идут. Ответ Роше ничего бы не объяснил эльфу, не ориентирующемуся в темерской столице.       Иорвет даже не заметил, как улица вдруг резко изменила облик: весьма приличные дома зажиточных горожан и аристократов сменились покосившимися домишками, запахло нечистотами и неблагополучием. Мимо них прошмыгнула полуодетая дама, призывно раскачивающая бёдрами.       Несмотря на ясную погоду, улица будто помрачнела, хоть дорога была широкой. У одной из дверей спал какой-то нищий, у другой — такой же оборванец просил монету на пропитание. Роше бросил монетку. Нищий поймал её морщинистой сухой рукой.       — Да благословит вас Мелитэле, милсдарь хороший!       Запах болезней, похоти, грязи и смерти забивался в ноздри, совсем не привыкшие к таким запахам. Роше остановился, остановился резко, Иорвет даже и не понял сначала, куда они пришли: видимой цели не было, всё вокруг было одинаково уродливым. Роше молчал, будто ожидая, пока Иорвет первый заговорит.       — Милсдарь, не хотите познакомиться с незнакомкой? — в грязнейшей подворотне Иорвета за рукав схватила напомаженная пухлогубая проститутка. Туфельки её были испачканы грязью и нечистотами, тело намазано пудрой так густо, что в складочках тела она скатывалась и обнажала болезненно жёлтую кожу. Изо рта пахнуло водкой и забродившими фруктами. Маленькие глазки несимпатично, по-свинячьи блеснули. Она заискивала, хотела получить ломаную монетку от господина в длинном плаще. Иорвет выдернул руку, развернулся всем телом.       — Bloede! — он занес над ней сложенную в кулак хрупкую руку. Проститутка отшатнулась, коротко взвизгнув. Иорвет повернулся к ней, свет упал на двуликую голову. Она просто перепугалась самого кончика шрама, вскрывшего мышцы лица, разрубившего улыбку. На мгновение он остался с поднятым кулаком. Поднятым на беззащитную бедную женщину. — squaess me, — шепнул Иорвет, пряча глаза.       Он вдруг почувствовал жгучий стыд перед Роше. Сыном такой же, как эта девушка. Он вдруг всё понял: куда привёл его человек и почему стал пасмурнее налитой дождевой водой тучи. Почему побледнел и нервно суёт большие пальцы за кожаный старый ремень.       — Что это за место? Квартал бедняков? — спросил он так тихо, будто бы и промолчал вовсе. Вокруг больше не было ни души. Только где-то за поворотом нищий в агонии, борясь с богами за свою жизнь, призывно кричал.       Роше неотрывно глядел на призрак прошлого, которым являлась длинная косая улочка. Казалось, он правда всё может вспомнить. Он коротко кивнул.       — Да. Тут я и жил. Видишь то здание? — он указал пальцем на кривенький домишко с раскрашенной выцветшей алой краской вывеской.       Бордель.       Иорвет кивнул.       — Вижу.       Роше повернулся наконец, в полуоборота, к Иорвету, и на его бледном лице расцвела странная нервная усмешка, переходящая то ли в улыбку, то ли в лицо горюющей театральной маски. Иорвет не стал ничего уточнять — этот разговор у них уже был, когда они оба, налакавшись какой-то бормотухи, решили излить друг другу своё прошлое. Роше думалось, что так странно: он был ещё юнцом, а Иорвет кошмарил людей по лесам и селеньям. Странно об этом думать. Человеческая жизнь такая короткая и стремительная. Интересно, как ощущают время эльфы?       — Не хочешь уйти? — вдруг спросил Иорвет.       Роше вздохнул еле слышно. Хорошо бы посмеяться в лицо своему прошлому.       — Вот там, дальше, — он указал рукой, — район нелюдей. Его ещё зовут Малый Махакам. Как ты уже понял, этот квартал Вызимы полон нищеты, проституток и бандитов. Ну и, разумеется, в нём построили гетто для старших рас.       — Всё самое лучшее — нам, — съязвил Иорвет.       Роше пошёл вперёд, его тёмные сосредоточенные глаза бегали по прохожим, по каждому углу. Гораздо приятнее было бы повести Иорвета на рынок, дабы увидеть, как Иорвет забавно пускает слюни на щербет. О, Роше уже видал этот шокированный взгляд, когда «кормил» эльфа жарким в таверне в Новиграде.       — Я показываю тебе это для того, чтобы ты понял, с чем тебе придётся иметь дело.       — Я уже понял, — отозвался Иорвет, натягивая капюшон на лицо — тот всё время намеревался съехать.       — Многие оседлые эльфы тайно помогают скоя’таэлям.       Да, в городе везде ощущалось возбуждение. Время стремительно понеслось вперёд, не оставляя шанса всё осмыслить.       Роше двинулся прочь от Храмового квартала. Он торопливо уходил от кривых домов, от борделей и таверн. От запаха дешёвого пойла его затошнило. А может дело не в этом. В любом случае, это был запах смерти. Смерть витала в каждом закоулке этого района города, она обитала там уже давно, была истинной хозяйкой.       Присяга должна была произойти в ближайшие дни. Император не планировал оставаться надолго в Вызиме, затягивать с мероприятиями не хотел никто. В какой-то момент их «прогулки» Иорвет напрягся.       — Идём. Вот сюда, — Роше повёл его в переулок, затем остановился и добавил: — Ты подожди у угла, а я поговорю с моей знакомой.       Дело полезное. Надо бы выведать, что происходит в высших кругах Темерии. Иорвет не отрицал своё любопытство — глянул на информатора. Потом фыркал и отворачивался, следя за тем, что происходит на улице. Женщины dh'oine и так не были красивы по мнению Иорвета, но женщина, которую Роше назвал Бригидой, отчего-то показалась особенно неприятной. Напомаженная, кучерявая как овца, слащавая, разодетая как куртизанка для богатых. Ловкая и верткая, как кошка. Роше с ней спал — сомнений в этом у Иорвета не было.       Вернон иногда поворачивал голову в сторону улицы, пытаясь будто заглянуть за угол, следить за эльфом.       — Ну ты послушай теперь меня, дорогая: конечно, выступить открыто они не решатся. Фракция сторонников Ла Валлетов имеет вес, тем более, Анаис поддерживает Империя как законную наследницу.       — Положение королевы — шаткое, Роше, неужели ты этого не понимаешь? Как только в Вызиме пошли слухи, что ты следуешь в город с отрядом «белок» — запахло новыми спорами о том, кто конкретно должен править Темерией.       — Что ж, теперь регент — я, — Роше усмехнулся, — и я хочу, Бригида, чтобы ты занялась тем, что ты умеешь лучше всего.       — Хочешь вновь подложить меня под какого-нибудь министра или барона из совета, чтобы я выведала для тебя подробности их интриг?       Иорвет слышал только отрывки их разговора, не решаясь слишком откровенно подслушивать, выглянув. Эльф прислонился к шершавой серой стене, раздумывая над тем, что он услышал. Интересные у Роше были методы работы. С иной стороны, сам Иорвет не брезговал использовать в качестве информаторов разных маргинальных личностей, вроде Гарвены. Роше же поступал так, как ожидается от dh'oine — подкладывал бывшую любовницу под знатных особ.       Иорвет тяжело вздохнул. Иногда сила обстоятельств оказывалась сильнее, чем собственные желания или стремления.