Достоин ли ты быть мной любим?

             Университет встретил меня шумом и гамом толпящихся в узких коридорах студентов. Казалось, каждый торопился до звонка обсудить все-все новости в мире, построить планы на вечер, да и на выходные, которые уже не за горами. Пробираясь сквозь толпу и стараясь ни с кем не столкнуться, я держу путь в свою аудиторию. Между делом прокручиваю в голове повторённый накануне материал для сегодняшней контрольной, которую какой-то извращенец поставил первой парой. Меня, конечно, никогда не пугали всевозможные проверки знаний, даже если они стоят с раннего утра. У меня нет привычки копить хвосты, да и на лекции я прихожу всегда вовремя, но я мог иногда позволить себе расслабиться и делал это исключительно на первых парах: на них я предпочитал поспать, а здесь придётся напрягаться.       Все эти усилия я прилагаю не для того, чтобы дать своим родителям возможность наконец похвастаться своим чадом перед друзьями и набить мне цену среди других омег, которые ведут праздный образ жизни и ни к чему не стремятся. Отказывая себе во многих развлечениях, присущих молодому возрасту, я учился в первую очередь для себя: мне хотелось доказать самому себе, что я могу добиться большего, чем просто быть образованным омегой рядом с сильным альфой. Мне хочется быть ему равным и способным помочь в управлении бизнесом. Я не хочу, чтобы на меня смотрели, как на глупую омегу, у которой единственный талант — это не давать надолго залёживаться деньгам, заработанным мужем или семьёй. Да и не улыбалось мне волочь пустое существование, как делают практически все омеги высшего общества. Жизнь, где существуют только магазины, салоны красоты, ну и единственное, где ты можешь всё же поднапрячься — спортзал, всё это для меня смерти подобно. Конечно, я не говорю, что все омеги безнадёжны. Некоторые, например, как мой папа, занимаются благотворительностью. Это хорошее дело — помогать тем, кто в этом нуждается, но я считаю, что этого мало для столь короткой жизни, и думаю, что можно привнести гораздо больше пользы обществу, делая этот мир лучше своими знаниями и трудом.       Неожиданный прыжок на мою спину выбил меня из мира цифр и всяких рассуждений.       — Приветик, Галф, — я вздрогнул и почувствовал, что начинаю раздражаться. Вот у кого до сих пор детство в жопе играет. У Апо эта дурацкая привычка ездить на мне верхом с самого раннего возраста. Но детство-то давно прошло, а вот привычка осталась. Иногда меня посещает мысль, что его мозги не поспевают расти за телом. Да я забыл рассказать почему меня зовут Галф. Моё полное имя Канавут звучит как-то слишком официально, а Кана слишком слащаво и по-детски, так меня зовут только родные и семья моего мужа. Оба имени мне не очень нравятся, поэтому друзья знают меня как Галф, это имя меня полностью устраивает.       Про Апо могу сказать, что он типичный омега из богатой семьи, любитель окружить себя обожанием, и учится Апо ради того, чтобы им восторгались и пели дифирамбы о том, какой он умничка. Но всё-таки он любит беззаботную жизнь, которую ему обеспечивают отец и брат.       «А почему он тогда учится?» спросите вы. Ну, во-первых, этим он добавляет себе не хилый бонус среди его сверстников, которые не учатся, но и есть ещё один секрет: так он избегает супружеской жизни, в которой хоть какая-то, но требуется ответственность, которую он боится, как чёрт ладана. Хитро, правда? Бывают и такие экземпляры.       — Слушай, Апо, когда ты прекратишь эти детские забавы? Вроде не ребёнок уже, — я пытался призвать его к совести, но видя, как его это только веселит, понял — неблагодарное это занятие.       — А ты так торопишься вырасти? Брось, не будь букой, тебе всего двадцать три, а ворчишь, как старый дед, — он взлохматил мои волосы, продолжая на мне висеть. И лишь когда услышал сигнал телефона, сполз с меня и уселся на подоконник, вытаскивая из сумки мобильный. Пока он читал сообщения, на его лице сначала отразилось удивление, а затем Апо расплылся в довольной улыбке. Подобную физиономию можно было лицезреть в том случае, если ему пишет Майл и зовёт на свидание. Я смотрю на мечтательную моську Апо и понимаю, что тупо завидую ему. Везёт им, я ведь тоже хочу на свидание, только в моём поле зрения подходящей кандидатуры на столь ответственное дело нет. А может и есть, только я слепой или у меня запросы слишком высокие. С другой стороны, какие там запросы? Всего-то должен быть красив, умён, ну, вроде бы и всё. Так почему я ещё не гуляю с каким-нибудь альфой по вечерним улицам, держась за руки? Да и я не урод, даже наоборот — красавчик. В моей семье вообще сложно родиться уродом, гены у меня что надо. Из всего этого напрашивается лишь только один вывод. У меня на лбу написано: женат, не подходи. Поэтому все шарахаются от меня, словно бояться разборок с моим муженьком. Жизнь — отстой.       — Слушай, Галф, Майл пишет, что компания Тончививат устраивает бал-маскарад в честь юбилея. Ты идёшь? — вопрос Апо заставил нерадостные мысли покинуть меня. Что? Бал, да ещё в придачу с маскарадом? Двойное комбо идиотизма. Меня и так окружают одни клоуны, предлагаете идти и любоваться клоунами из высшего общества? Увольте. И вообще, мне кажется, такие мероприятия позволяют флиртовать безнаказанно супружеским парам. Да, зуб даю: эту вакханалию изобрела какая-нибудь парочка, заскучавшая в браке. А что, покрутил своей задницей перед альфами или позаигрывал с омегами, а потом — я не я, и лошадь не моя, удобно, чёрт побери. Только я ещё не успел устать от своего альфы, чтобы вертеть своим задом перед кем попало, да и самого альфы у меня ещё нет. Искать его на этом балу — верх нелепости, к тому же перед носом мужа. Но узнать, когда этот бал, не будет лишним, чтобы понять, когда мне удочки сворачивать и из дома деру давать: сегодня же, или всё-таки ещё есть время пожить нормально?       — И когда сий цирк назначен? — я призадумался. Странно, а почему такой новостью меня ещё не обрадовал мой папочка? Вот он-то великий любитель всего этого, или папа что-то задумал? Боже, сейчас начнутся в доме танцы с бубном. Всё, спокойная жизнь закончилась, а ведь так всё чудненько начиналось.       — Через три недели. Так ты идёшь? — Апо с надеждой посмотрел на меня — он тоже не прочь повеселиться. Апо — моя противоположность, нежная омежка со всеми для этого данными и атрибутами. Его родители точно не охали и не ахали, когда он рос, у них успокаивающее не было любимым лекарством, и не с него начинался их день. Да, успел я потрепать родителям нервы в детстве…       — Ну... не знаю. Ты же знаешь, я такое не очень люблю? — да, и ещё одна причина, по которой я не люблю такого типа тусовки — напыщенная элита, собирающаяся лишь для того, чтобы в очередной раз похвастаться своим богатством, погреметь бриллиантами, а ещё перемыть кому-нибудь косточки и после этого лицемерно улыбаться этому «кому-нибудь». Я же говорю: самые эгоистичные и лицемерные люди — это люди из высшего общества.       — Да брось ты, будет весело. Сможешь воспользоваться этим торжеством и потанцевать со своим мужем.       — Ага, мечта детства. Сплю и вижу, как танцую с этим Дон Жуаном. Поверь, ему там будет и без меня с кем это сделать.       — Слушай, неужели тебе не хочется хоть раз встретиться со своим мужем? Тебе же уже двадцать три. Может, наконец-то на свидание сходишь?       — Апо, я что, такой ущербный, чтобы бросаться, сверкая пятками, в очередь куклой для утех? Я не в таком плачевном состоянии, чтобы напрашиваться на свидание с этим кобелём, — что за глупости он вечно предлагает? Ведь не раз вместе читали сплетни о любвеобильности моего дорогого муженька. Ему-то повезло, его муж не занимает первое место по блядству среди альф Таиланда, вот и легко такое предлагать.       — Ну, как знаешь. Я точно пойду.       — Кто бы сомневался, — сигнал на пару прервал нашу беседу, Апо спрыгнул с подоконника, и мы направились в аудиторию. Всю дорогу он не бросал попыток переубедить меня в том, что стоит сходить на этот бал, и если уж не с Мью потанцевать, то хотя бы найти альфу, с которым захочется это сделать. Но его доводы не были убедительны: как-то я не рвусь знакомиться со своим муженьком, хорошо, что родители сильно не давят и не требуют немедленно с ним сблизиться, потому как знакомство с ним в мои планы на ближайшее время не входило.       — Слушай, надеюсь, ты также отлично готовился к контрольной, как втираешь мне в уши по поводу этого дурацкого бала? — мне надоело уже слушать эту болтовню и хотелось переключить Апо с бала на что-то дельное, хотя бы на контрольную.       — Ну и зануда ты. Будь проще, и к тебе потянутся люди.       — Вот, знаешь, я как-то жил без той толпы, которую ты мне сейчас навязываешь, и дальше как-нибудь перекантуюсь. Мне вполне тебя хватает.       — Знаешь, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты асоциальный тип, — я пожал плечами, показывая, что на этом разговор окончен, и направился к нашим местам. Как только мы уселись, разговоры прекратились сами собой. В аудиторию зашёл профессор и, зайдя на кафедру, начал:       — Доброе утро, студенты. Надеюсь, вы выспались и готовы к сегодняшней контрольной. У каждого из вас на столе лежит вариант работы, на решение вам отводится полтора часа. Если кто-то справится раньше — может быть свободен. Приступайте, — и все зашуршали листами контрольной.       У меня есть свой способ сконцентрироваться на цифрах: я надеваю наушники, из динамиков которых льётся прекрасная музыка. Сегодня я выбрал Шопена.       Цифры. В них найти ответ проще, чем на вопросы, подбрасываемые жизнью. У этих задачек лишь два вариант ответа — правильный и неправильный. А в мире так много вопросов и так же много ответов. Какой из них нужный — это ещё один вопрос. И уже начинает болеть голова от их количества, кажется, что они бесконечны. Но ты точно знаешь: если найти хоть один ответ, отыщутся и другие, падая один за другим.       Вот и ещё вопрос назревает. Что мне делать с этим балом: идти или нет? Хоть и тут тоже всего два ответа, как в уравнении, но голову всё равно придётся поломать. Ведь папа точно захочет услышать положительный ответ. Он уже несколько лет ждёт, когда мы с Мью сблизимся, намекает, а порой и прямым текстом говорит об этом. И мой ответ, что я не готов, не является для него аргументом. И что мне с этим делать? И вот ещё один вопрос падает в копилку. Но все вопросы разбиваются, как волна о скалу, лишь одним ответом.       Я не готов с ним встретиться. Почему? Как ни странно, но здесь я не скажу, что не знаю ответ. Я боюсь. Чего? И на этот короткий вопрос я смогу ответить. До банальности просто: я боюсь влюбиться в него, а он окажется недостойным этого. А хуже всего, мы можем оказаться неистинными. И что тогда? Я стану самым одиноким, будучи в браке, да ещё и с разбитым сердцем, потому как, влюбившись в него, я не смогу уйти. Вопросы, вопросы, только ответов на них нет. И от этого хочется быть как можно дальше, но от себя не убежишь. Нужно найти выход из этой ситуации, выход, при котором не придётся страдать. А если кому-то и придётся, то не мне.       С таким настроем я посмотрел на контрольную. Ладно, как говорит Скарлетт О' Хара, подумаю об этом завтра, а сегодня — цифры. Отдавшись полностью контрольной, я даже не заметил как пролетело время и, закончив писать последний ответ на конце решённого уравнения, услышал:       — Время вышло, сдайте свои работы.       Пришлось выбраться из мира цифр и логики в мир людей и хаоса, который они сами и создают. Я услышал слева от себя голос Апо:       — Мне кажется, я сейчас грохнусь в голодный обморок, — он лежал всем телом на столе и строил из себя умирающего лебедя.       — Ты что, не завтракал?       — Завтракал, только эта чёртова контрольная забрала последний кусочек, лежавший у меня в желудке, и теперь он пустой, — вот смотрю на него и думаю: а в тот ли универ он пришёл учиться? По нему же театральный плачет. Или ему всё равно где, главное — что свободный?       — Ну, тогда чего валяешься? Пошли, наполним твой желудок опять.       — Нет сил. Может, ты понесёшь меня на своей спинке, а? — Апо состроил самую несчастную мордочку, на которую был способен. Думаю, такой номер часто проворачивался с Майлом, потому-то он и идёт на поводу омеги, соглашаясь с уговорами подождать со съездом. Но я-то не Майл и не тупой альфа, чтобы на меня действовали эти выражения лица.       — Апо, мне кажется, эта контрольная забрала не только последний кусочек еды, но ещё и мозги прихватила.       — Фу, какой ты. Ну и ладно, пойду сам. Вот упаду, расшибусь, и пусть твоя совесть тебя замучает, — он оторвал голову от стола и посмотрел на меня, обиженно надув губки, а я подумал: ха, да чтобы меня замучила совесть нужно устроить геноцид по моей вине, не меньше. Но всё же, я решил над ним сжалиться и немного помочь.       — Давай свою контрольную, я отнесу, а то вдруг тебе твои каракули не по силам нести, — а вы думали, я соглашусь на его просьбу его понести? Нет уж, я не пальцем делан, чтобы быть его извозчиком.       — На, — он протягивает мне свою контрольную. — Умеешь же быть милым, когда захочешь, — на его реплику я только закатываю глаза. Я же говорил, он моя противоположность, вот не могу я так канючить и хлопать невинно глазками, как Апо. Я спустился с трибуны и положил наши контрольные на стол профессора, и попрощавшись, направился к выходу, но остановился, чтобы посмотреть, где застрял голодный Апо, подумав «может реально где-нибудь грохнулся?». Но нет, эта дива плывёт по ступенькам вниз, успевая построить глазки альфам, и вроде уже не умирает. Удивляясь увиденному, я в очередной раз убеждаюсь в нашей противоположности. Я вот поражаюсь, у него есть муж, а он всё равно не упускает случая повилять задом и построить глазки. Нет, он невозможен, как его терпит Майл? Смотреть на это у меня не было ни желания, ни сил, поэтому я сказал погромче, чтобы он меня услышал:       — Если ты не поторопишься, то единственная еда, которой ты сможешь насытить свой желудок — это будет сок из автомата, — эта угроза явно на него подействовала, потому что он прибавил ходу.       — Вот умеешь ты обламывать, — фыркнул он, состроив недовольную физиономию.       — Апо, вот чего тебе ещё не хватает? У тебя муж, который только что следы твои не целует. А ты флиртуешь направо и налево.       — Да, у меня есть муж, но я не могу запретить остальным восторгаться моей неотразимостью, — он гордо вздернул свой носик, и походкой от бедра направился в сторону буфета. «Вот же блин, примадонна», подумал я, смотря на эту виляющею жопу.       — А жопой не вилять не пробовал? — я уже обратил внимание на то, как оборачиваются альфы на него, и даже услышал пару комментариев в адрес скользящей походки Апо, которого явно эти высказывания ни капли не смущали, а лишь подзадоривали.       — Зачем? — он даже остановился, чтобы с удивлением посмотреть на меня, словно я говорю какой-то бред. Посмотрев на его непонимающие глаза, понял: реально бред несу. Кто я такой, чтобы мешать другу развлекаться?       — Ладно, пошли, а то голодными останемся, — я плюнул на свои придирки, подходя к нему ближе. Теперь мы не тормозили и шли прямиком в буфет. По пути Апо что-то говорил, но я лишь поддакивал и не вникал в смысл его слов, чаще всего в его речи смысла-то и нет, и поддакивание — это всё, что требуется при общении с Апо. В буфете было достаточно много таких же голодных студентов, походу не только у Апо была прожорливая контрольная, которая съела все его утренние запасы. Я предложил ему занять столик, пока я возьму что-нибудь съедобное. Он осмотрелся и заметил, что наш столик у окна свободный, и поспешил его занять. Я быстро набрал нам еды и, так как у меня была не такая прожорливая контрольная, то был не сильно голоден, поэтому взял себе салат из дайкона и сок. А для Апо набрал его любимые закуски и кусочек торта — он жуткая сладкоежка.       Мы с помощью еды возвращали потраченные силы, когда к нам подсел Марк. Он уселся рядом с Апо напротив меня и, бросив свою сумку рядом на пол, обратился к нам:       — Привет, парни. Как контрольную написали? — Марк учился с нами в одной группе и был оболтусом, не относящийся серьёзно ни к чему. К учёбе в том же числе. Меня часто удивляло такое его отношение к жизни, а с другой стороны, я ему завидовал. Конечно, не его безответственности, а тому, что он бета, а так как все беты бисексуальны, то ему всё равно с кем: с альфой или омегой. Или даже с таким же, как он, крутить любовь, ему со всеми будет хорошо. Поэтому маленьких бет не окольцовывают браком, а позволяли этот выбор сделать самим, и такое правило действовало не зависимо от статуса семьи. Вот именно этому я и завидую: его свободе выбора. Единственное «но» есть у бет — у них никогда не будет собственных детей. Однако, с другой стороны, суррогатное материнство ещё никто не отменял, да и с деньгами его родителей он может иметь целую футбольную команду. Так что, быть бетой — одни плюсы. Да и внешность Марка позволяет не иметь недостатка во внимании. Он красавчик, высокий, с атлетическим телом, которое он с регулярным постоянством качает в спортзале. Это очень удивительно, ведь хоть к чему-то он относится серьёзно. А, ну да, тело — это инструмент по добычи внимания. Марк, как Апо, любитель повышенного внимания к своей персоне, а что не сделаешь для её достижения?       — Да как всегда, — ответил ему я, отправляя очередной кусочек дайкона в рот. Так же, меня удивляет с его отношением к учёбе то, он умудрился доучиться до пятого курса. Но явно здесь помогли деньги отца. Ничего удивительного, деньги родителей многим студентам помогают учиться, вот только, какие специалисты получатся из таких студентов — это ещё надо посмотреть.       — Завидую тебе, Галф, у тебя по всем предметам «отлично». Подскажи секрет, — он смотрел на меня такими глазами, словно я ему сейчас расскажу крутой секрет, с помощью которого он при таком образе жизни сможет учиться на «отлично», и при этом в его голове будут появляться знания, соответствующие его оценкам. Но у меня для него плохие новости: в его случае никакой секрет не поможет, а лишь волшебный пендель для усвоение материала и хорошие пиздюлины для усидчивости.       — Это легко, всего лишь поменьше клубов и побольше книг, ну и последний секрет: посещать лекции, — мой секрет точно не подойдёт ему, мог и не спрашивать.       — Фу, скучно. Мне твой секрет не подходит, — а я про что говорил. Марк руками выловил из моей тарелки кусочек дайкона и отправил себе в рот, облизав при этом пальцы. Меня аж передёрнуло, и аппетит, которого и так особо не было, окончательно испортился. Отчего я на него рассердился и поинтересовался у этой свиньи:       — Марк. Ты давно на живность проверялся? — я отодвинул тарелку с недоеденным салатом.       — Ты про что? — он явно не понял о чём я говорю. Ну да, что же я такое спрашиваю. Наверное, когда в детском саду учили мыть руки перед едой, потому что могут появиться глисты, он тупо просчитал ворон.       — Я про твои грязные руки, которые ты облизываешь.       — А, ты про это, — он посмотрел на свои руки и махнул рукой. — Да фигня всё это, — после его пренебрежительного отношению к своему здоровью, в его глазах словно включилась лампочка и явно пришедшая мысль торопилась озвучиться, я даже воспылал желанием услышать её, может, действительно что-то умное выдаст. — А, чего хотел спросить. Слышали про бал? — я скривился как от зубной боли, ведь такого облома не ожидал. Боже, и этот туда же, всё, день испорчен, потому как про этот бал мне ещё дома явно слушать.       — Вот только ты ещё не начинай, — я предупредительно посмотрел на него, чтобы он заткнулся.       — А что такого? — с удивлением посмотрел на меня Марк.       — Просто этот глупец собирается отсидеться дома, — подал наконец-то свой голос Апо: чувствуется, наелся и силы вновь бурлят, теперь они вдвоём с этим балом меня раскатают. Нечестно так — двое на одного.       — Ты реально, Галф, с кукушкой не дружишь. Тончививаты всегда устраивают самые крутые веселухи, а пропустить их может только человек с приветом.       — Ну, тогда я с приветом, — да я уже готов сам позвонить в психушку, чтобы меня забрали полечиться, лишь бы уже не слышать эти разговоры по поводу этого дурацкого маскарада.       — Ну, ничего нового ты нам не сказал, ты всегда по поводу таких событий был с приветом. Ладно, бал через три недели, но есть возможность потусоваться в эти выходные. Вы как?       — А кто устраивает? — спросил Апо, быстро заинтересовавшись этим предложением. Боже, этот омега с пропеллером в жопе готов ей крутить сутками на пролёт, и Марк такой же. Вот лучше бы к учёбе с таким рвением относились. Пока я мысленно пытался вразумить эту парочку, Марк продолжал:       — Сукчан из инженерного с четвёртого курса, у него днюха, вот и собирает тусу в загородном доме.       — О, это круто, Галф, пошли, может найдёшь себе кого-нибудь, — Апо молящими глазками посмотрел на меня. А с другой стороны, мне нужно что-то придумать по поводу бала. Может, действительно нужно с кем-нибудь повстречаться, чтобы не так страшно было встретиться с муженьком. Возможно, не стоит в этот раз торопиться с отказом по поводу этой вечеринки. Да и тем более, пора попробовать с чем эти веселья едят, учёба идёт к концу, можно немного и расслабиться.       — Ладно, пойду я на вашу вечеринку, если обещаете заткнуться по поводу бала.       — Какого бала? Не помню, — вот за что мне нравится Марк, так это за его быструю сообразительность. Убрав тарелки со стола, мы отправились на оставшиеся пары, по пути договорившись созвониться в пятницу и обсудить, кто за кем в субботу заедет, чтобы поехать на тусовку. Оставшиеся занятия прошли в спокойствии, не считая того, что Апо прожужжал все уши, что ему, бедной сиротке, нечего надеть на вечеринку, и я просто обязан с ним пойти на шоппинг. Он так меня этим, честно говоря, задолбал, что мне пришлось согласиться, лишь бы прекратить этот словесный поток.