How To Care For Your Omega Shixiong

      — Мне очень жаль, мне так жаль, шисюн. Я не хотел этого, — отчаянно сказал Лю Цингэ, но его слова падали так же бесполезно, как дождь вокруг них.       Сколько бы Лю Цингэ ни звал его, ни гладил его по руке или лицу, Шэнь Цзю оставался безразличным.       Дождь становился все сильнее, а смена времен года означала, что ночи были холодными, поэтому Лю Цингэ знал, что им нужно переместится в более пригодное место. Его сердце все еще бешено колотилось после битвы, а инстинкты альфы выли о том, чтобы отомстить за омегу, но он заставил себя быть прагматичным.       Самым насущным вопросом было жилье. Как только они найдут сухое и безопасное место, тогда… тогда Лю Цингэ придумает, что делать дальше. С надеждой.       — Пошли, найдем, где переночевать, — Лю Цингэ поднял своего ошеломленного шисюна на руки, и они поднялись в небо на Чэнлуань.       После недолгих поисков Лю Цингэ обнаружил заброшенную пещеру на склоне утеса. Там было темно и слегка дуло, но пока это могло послужить укрытием.       Он поставил дрожащего Шэнь Цзю, затем опустился на колени позади него, положив ладони на спину, чтобы заставить циркулировать его энергию. Под его ладонями поток энергии Шэнь Цзю казался хаотичным, запинался и вздымался неровными всплесками. Лю Цингэ сосредоточился на успокоении турбулентности, вливая свою энергию, пока поток не вернулся в нормальное, хотя и вялое состояние.       С дрожащим вздохом Шэнь Цзю вышел из кататонического состояния. Но вместо того, чтобы поворчать на Лю Цингэ, как обычно, Шэнь Цзю обнял свои колени подтянув их к подбородку.       Сдержанная реакция вызывала беспокойство, но Лю Цингэ пытался сопротивляться желанию зависнуть, полагая, что Шэнь Цзю просто нужно некоторое время, чтобы прийти в себя. Он разложил стопку сухих мантий рядом с Шэнь Цзю, а затем занялся устройством временного лагеря.       Быстро работая, Лю Цингэ оградил пещеру защитными заклинаниями, которые он использовал всякий раз, когда отправлялся на ночную охоту в одиночку. Он уже собирался разжечь костер, когда всплыло воспоминание.       Когда они охотились на Огненного Тигра, Шэнь Цзю, как и сейчас, впал в панику. Не вызовет ли ее снова нахождение рядом с огнем? Он окинул взглядом пещеру, но перепачканная фигура Шэнь Цзю все еще скорчилась в том же положении, что и раньше.       Лучше не рисковать. После некоторого размышления Лю Цингэ отказался от огня и вместо этого прикрепил несколько согревающих талисманов к большим камням вокруг пещеры, зачаровав их так, чтобы они излучали тепло. Это была техника, которую он часто использовал на охоте, когда хотел быть незаметным.       Осмотрев лагерь с удовлетворением, он снова обратил внимание на Шэнь Цзю. Омега все еще дрожал в своей промокшей одежде, стопка сухих мантий все еще лежала нетронутой рядом с ним.       Лю Цингэ присел рядом с ним, надеясь, что Шэнь Цзю не начнет новую драку.       — Шисюн, ты в порядке?       Но голова Шэнь Цзю была опущена, как будто он был слишком измотан, чтобы продолжать держать ее. Неужели он так заснул? Лю Цинге беспокоило то, что Шэнь Цзю все еще дрожал даже после того, как его энергия начала циркулировать; если у омеги уже были проблемы с регулированием температуры тела, то это не предвещало ничего хорошего для его физического состояния. Сквозь завесу мокрых волос Лю Цингэ мог видеть, что губы Шэнь Цзю были почти белыми, когда он крепко их сжал.       Лю Цингэ колебался, не уверенный в том, что помочь ему сменить одежду не будет пересечением границы. Но если бы Шэнь Цзю не переоделся во что-нибудь сухое, он бы точно заболел.       — Шисюн? Шэнь Цинцю? — Он потянулся, чтобы тронуть воротник мантии Шэнь Цзю.       Но в тот момент, когда его палец коснулся ткани, омега отпрянул, словно загнанный в угол зверь, почти неслышный всхлип резко врезался в сердце Лю Цингэ. Лю Цингэ отступил и поднял руки, радуясь, что Шэнь Цзю, по крайней мере, ответил.       Шэнь Цзю равнодушно посмотрел на груду мантий.       — Ты хочешь, чтобы я надел это? — Его голос был бесцветным, в нем не было властности и остроты, характерных для Владыки пика Цинцзин.       — Э-э… Тебе станет плохо, если продолжишь носить эту мокрую одежду.       Лицо Шэнь Цзю стало пустым, взгляд его опустился, ресницы прижались веером к щекам, и он глухо сказал:       — Да, альфа.       Лю Цингэ сглотнул.       — Хорошо… Я просто… оставлю это здесь, — не зная, что делать, Лю Цингэ неловко отступил на другую сторону пещеры и наблюдал, как Шэнь Цзю медленно выползает из своего положения, как настороженное животное.       Только когда он был в самом дальнем углу, Шэнь Цзю двинулся вперед. Трясущимися руками он подхватил сверток с одеждой и прижал его к груди, но не попытался надеть.       — Хочешь, я переоденусь сейчас? — тихо спросил Шэнь Цзю. Его глаза оставались опущенными, ресницы лежали на щеках.       Ему не холодно?, — Лю Цингэ потер затылок.       — Э-э, да?       Шэнь Цзю продолжал обнимать сухую одежду, а Лю Цингэ наблюдал. Все его тело дрожало, он вдруг стал таким маленьким под промокшей одеждой.       Через некоторое время плечи Шэнь Цзю поникли, и он закрыл глаза с каким-то смирением, а затем медленно, осторожно, бросив быстрый взгляд на Лю Цингэ, начал расстегивать свою одежду.       Ах да, — Лю Цингэ понял, что Шэнь Цзю ждал, пока он отвернется. Он быстро отвернулся и занялся распаковкой их полевого пайка, изо всех сил стараясь не обращать внимания на шуршание и мокрый шорох сдираемой одежды с влажной, мягкой, светящейся от света согревающих талисманов кожи, на темные дрожащие ресницы на покрасневших щеках и…       Он мысленно чертыхнулся. Прямо сейчас эти мысли были неуместны .       — Хорошо… Я закончил, — теперь Шэнь Цзю был одет в одну из запасных мантий Лю Цингэ. Простая синяя мантия была скроена для кого-то крупнее Шэнь Цзю и свободно висела на его худых плечах. Его мокрые волосы свободно ниспадали на спину, а грязь с усталого лица была смыта почти полностью.       Без всех своих регалий Повелителя пика Шэнь Цзю выглядел мягче. Меньше. Вся краска с его лица исчезла, то ли от холода, то ли от истощения, трудно было сказать.       С установленными согревающими талисманами в пещере стало теплее. Но Шэнь Цзю все еще жался к самой дальней стене, за краем, до которого могли дотянуться согревающие талисманы.       — Почему ты прячешься там? — спросил Лю Цингэ.       С острыми чувствами Лю Цингэ он мог легко увидеть, что руки Шэнь Цзю крепко обхватили его тело в слабой попытке бороться с холодом.       — Хочешь, чтобы я подошел ближе? — спросил Шэнь Цзю тихим голосом.       Что это за вопрос? — Лю Цингэ уставился на него.       — Я установил для тебя все эти согревающие талисманы, — Лю Цингэ похлопал по земле рядом с собой, надеясь, что это побудит его шисюна выйти вперед.       — Да, альфа, — двигаясь с большой неохотой, Шэнь Цзю развернулся и пересек пещеру, прежде чем опуститься на колени в том месте, на которое указал Лю Цингэ. Его плечи расслабились с видимым облегчением, когда его окатило жаром, но его глаза оставались настороженными глядя в направлении Лю Цингэ, но никогда прямо на него.       — Спасибо, альфа.       Что-то было не так. Шэнь Цзю никогда не называл его альфой. Лю Цингэ был встревожен, увидев, как раболепно вел себя Шэнь Цзю прямо сейчас: он тихо стоял на коленях, скромно сложив руки на них, склонил голову, словно ожидая приказаний.       Здесь было что-то, чего ему не хватало. Но что?       Покачав головой, Лю Цингэ протянул тарелку с едой.       — Ты голоден?       — Нет, — Шэнь Цзю прервало урчание в собственном животе. Его челюсть напряглась, когда он отвернулся, и на его щеки вернулся румянец. — Нет, спасибо.       Это ни к чему не привело. Не имея лучших планов, Лю Цингэ поставил тарелку на землю и снова отступил, словно уговаривая дикую кошку.       Вид еды пробудил отблеск голода на лице Шэнь Цзю, но его кулаки сжались в лежащей на коленях мантии, словно сдерживая себя. В его глазах был дикий блеск, когда они прыгали между едой и Лю Цингэ, а его дыхание становилось все более прерывистым по мере того, как затягивалась тишина.       Думая, что ему нужно больше уговоров, Лю Цингэ положил на тарелку еще одну булочку, чтобы соблазнить его поближе.       — Ты израсходовал много энергии. Тебе нужно есть, чтобы поддерживать силы.       Услышав его слова, Шэнь Цзю издал сдавленный смешок.       — Ты уже победил меня и привел сюда, разве ты не собираешься заявить о своей победе? Чего же ты ждешь?       Тон его голоса был странным, как и выражение лица, когда он смотрел на Лю Цингэ со смесью страха и злобы. Как будто он призывал Лю Цингэ сделать… что-то.       О чем он говорит? — Единственное, чего ждал Лю Цингэ, так это того, чтобы Шэнь Цзю начал есть до того, как потеряет сознание от голода.       В ответ на его продолжительное молчание Шэнь Цзю зажмурил глаза и напряженно сказал:       — Что ты хочешь, чтобы я сделал взамен?       — …Ничего?       — Ничто в этом мире не дается бесплатно, придурок, — огрызнулся Шэнь Цзю. — Сколько это будет стоить?       — С чего бы мне хотеть, чтобы ты платил мне за еду? — Теперь Лю Цингэ был полностью потерян.       — Потому что все чего-то хотят, — губы Шэнь Цзю скривились в неприятной улыбке, а глаза загорелись маниакальным блеском. — В чем дело? Мне отсосать у тебя за одну булочку? Трахнешь меня в задницу, чтобы ты позволил мне спрятаться от дождя?       Челюсть Лю Цингэ отвисла от возмущения.       — Ты… где ты выучил такие слова?       — Почему? Оскорбляет ли это ваши благородные чувства? Не всем из нас так повезло родиться богатыми молодыми хозяевами, выросшими в роскоши, — Шэнь Цзю горько рассмеялся. — Там, где я вырос, альфы — звери, а омеги — собственность.       Почему он говорил такие вещи? У Лю Цингэ не было ничего, кроме отвращения к таким альфам.       — Почему ты думаешь, что я стал бы требовать от тебя… такого?       Ответ заставил что-то в Шэнь Цзю щелкнуть, потому что он задрожал от ярости, прежде чем раздался рев.       — Потому что это все, чего хотят все! Почему ты такой тупой? Ты хоть представляешь, каково это так жить?! Всегда в окружении мужчин, альф, которые хотят только брать, брать, брать!       Шэнь Цзю захлопнул челюсть, чтобы сдержать поток эмоций. Секунду он яростно моргал, губы дрожали.       Затем без предупреждения он расплакался.       Горькие волны отчаяния и страха, прокатившиеся по Шэнь Цзю, заставили грудь Лю Цингэ сжаться, как будто он погрузился в ледяную воду. Инстинкт успокоить плачущего омегу внезапно стал таким же сильным, как инстинкт дышать.       Он должен был что-то сделать, что угодно. Его руки бесполезно сжимались и разжимались по бокам.       Он не знал, как помочь.

***

      Шэнь Цзю ожидал, что Лю Цингэ столкнет его, как только они окажутся в пещере. Иначе зачем бы альфа уносил его, как военный трофей, и искал такое отдаленное место, если бы не хотел иметь с ним дело.       Вместо этого Лю Цингэ, казалось, был больше занят разбивкой лагеря, даже вежливо отвернулся, когда Шэнь Цзю снял промокшую одежду.       Все еще играет роль джентльмена. Как будто я не могу видеть сквозь такой фасад, — Шэнь Цзю внутренне усмехнулся, поскольку напряжение, нарастающее внутри него, накручивало его все сильнее и сильнее, заставляя его одновременно бояться и желать, чтобы Лю Цингэ просто бросил притворяться и уже покончил с этим.       События дня сделали Шэнь Цзю измученным, замерзшим, испуганным и голодным. Вид еды заставил его лопнуть, как натянутая струна.       Прежде чем он понял, что делает, он закричал на Лю Цингэ, а затем, так же быстро, как это началось, его охватил жалкий ужас из-за того, что он возразил альфе.       Это было слишком. Он сломался.       Он так устал и замерз, от жара у него кружилась голова и тошнило, он не мог вспомнить, когда в последний раз ел, и его руки дрожали от голода… У него было немного времени, его ясность сознания медленно угасала. Прошло так много времени с тех пор, как он чувствовал себя так, как будто его рассудок медленно ускользал, когда жар внутри него прожигал остатки его контроля, пока он не превратился в хныкающую, умоляющую кашу, готовую рассыпаться перед любым альфой, который наполнил бы его. Слезы текли по его лицу, а жар сотрясал его тело, говоря ему: скоро.       Шэнь Цзю вздрогнул от слез, когда что-то тяжелое и мягкое упало ему на плечи. Плюшевая ткань обернулась вокруг него, словно теплый кокон.       Он открыл глаза и увидел, что Лю Цингэ с беспокойством смотрит на него сверху вниз, когда он плотно закутался в толстое одеяло.       Некоторое время единственными звуками были шум дождя и капание воды со стен пещеры. Постепенно рыдания Шэнь Цзю утихли до всхлипов, когда его отчаяние от ситуации улеглось.       У него было столько неприятностей из-за того, что он возражал альфе, и скоро он будет полностью в его власти. Эта мысль снова заставила его вздрогнуть, и он резко потер руки, пытаясь согреть их, изо всех сил пытаясь выровнять дыхание, чтобы скрыть свой страх.       — Потри грудь, так ты быстрее согреешься, — сказал Лю Цингэ стоя рядом с ним.       Шэнь Цзю быстро сделал, как ему было сказано, и, к его удивлению, это действительно сработало более эффективно при разогреве.       — Прошу прощения за грубость, альфа. Пожалуйста, не сердитесь на меня, пожалуйста.       — Я уже говорил тебе, шисюн, тебе не нужно называть меня альфой. Тебе не нужно вести себя так со мной, — когда Лю Цингэ повернулся, чтобы посмотреть на него, его взгляд был мягче, чем обычно. Его обычно аккуратный конский хвост распустился, и пряди свисали, мягко обрамляя лицо.       Взгляд его глаз был слишком нежным, и Шэнь Цзю не мог этого вынести. Это болезненно затронуло что-то глубоко внутри него, заставив дыхание сбиться, когда что-то набухло в его груди.       Он быстро опустил взгляд на свои руки, изо всех сил пытаясь подавить это чуждое чувство. Он напряженно изучал свои руки, только сейчас заметив темно-фиолетовые синяки, окружавшие его запястья, словно кандалы. Он перевернул руку, и от легкого движения она загудела от боли. Рядом с ним послышалось шуршание, и он взглянул на него краем глаза.       Лю Цингэ выглядел пристыженным.       — Извини за них, я не хотел тебя так сильно хватать.       — Ничего… — Шэнь Цзю на пробу разжал и сжал ладонь. Боль пронзила его предплечье, и он не смог сдержать шипение.       — Позволь мне… — Лю Цингэ немедленно потянулся к его руке, но Шэнь Цзю застыл при этом движении. Увидев его реакцию, Лю Цингэ остановился на полпути, чтобы обдумать свои слова. — Ты позволишь мне излечить это?       Шэнь Цзю взял себя в руки и уже по привычке собирался стоически отвергнуть его, но еще один резкий укол в руке заставил его сдаться. Он вздохнул, его плечи поникли.       Так что Лю Цингэ хотел лапать его из-за какого-то неуместного чувства жалости. Какой смысл было сопротивляться? Он слишком устал, чтобы иметь с этим дело.       — Если ты хочешь, — Шэнь Цзю протянул руки, ожидая, что его потащат.       Вместо этого Лю Цингэ осторожно поднял раненую руку и слегка прижал пальцами ушибленную область. Тепло струилось от кончиков его пальцев, сглаживая скованность в руке и притупляя боль. Шэнь Цзю почувствовал, как его плечи разжались от того, как сильно он напрягался.       Прикосновение мозолистых пальцев Лю Цингэ к его коже было знакомо. Шэнь Цзю продолжал ждать, что его лицо изменится, что эти пальцы вонзятся в него, сомкнутся вокруг его запястий, заведут их за голову и толкнут его вниз…       Но ничего не произошло. Лю Цингэ просто взял его за руки и успокоил боль. Это не было… плохо.       — Зачем ты все это делаешь? — Вопрос сорвался с языка Шэнь Цзю прежде, чем он это понял.       Лю Цингэ неловко, почти застенчиво пошевелился.       — Ты важен для меня.       — Ты имеешь в виду, что это важно для секты, — поправил его Шэнь Цзю. Горная секта Цанцюн должна была убедиться, что их ценный омега не сбежал. Это все они ясно дали понять с того момента, как узнали о нем.       — Нет, это не так. Мне не… мне не нравится видеть, как тебе больно, — Лю Цингэ сложил губы, выглядя обеспокоенным необходимостью говорить долго. — Когда ты встал и ушел из секты, я беспокоился, что с тобой что-то случилось. И когда я добрался до леса и нашел тебя там, испуганного и злого, я должен был что-то сделать. Я не мог оставить тебя в таком состоянии.       Шэнь Цзю не знал, что ответить, поэтому молчал, пока Лю Цингэ повторял лечение на другом его запястье.       — Сделано, — Лю Цингэ убрал руки. — Еще болит?       Шэнь Цзю осторожно согнул запястье; синяки остались, но боль прошла.       — Теперь все в порядке.       — Хорошо, — Лю Цингэ откашлялся, как будто ждал возможности поднять тему, о которой хотел поговорить. — После того, как дождь утихнет, мы должны вернуться секту…       Расслабленное настроение Шэнь Цзю испарилось.       — Нет.       — Хорошо, если ты не хочешь возвращаться в секту, мы можем отправиться в город, это будет безопаснее, чем…       — Я сказал «нет», — выдавил Шэнь Цзю. Куда бы он ни пошел, это было небезопасно. Весь мир был полон варварских, звериных альф. Он не хотел находиться рядом с ними. Он не мог доверять себе, чтобы сражаться с ними, когда его жар взял над ним верх.       Он закрыл глаза. Такой хороший маленький омега<i>, — говорил Цю Цзяньло. <i>Идеальная маленькая жадная дырка.       — Просто оставь меня здесь, я сам справлюсь.       Это предложение шокировало Лю Цингэ, заставив его взорваться:       — Я не оставлю тебя здесь одного, это небезопасно!       Шэнь Цзю глубже закутался в теплое одеяло.       — Я уже принял решение, так что побереги свои слова. Я не ухожу. Если ты не хочешь оставаться, то проваливай. Ты мне не нужен.       Прямой отказ привел Лю Цингэ в возбужденное состояние, он стал ходить взад и вперед по пещере, проводя рукой по волосам. Шэнь Цзю смотрел, как он метается, не двигаясь со своего места на земле.       Что ты будешь делать, о мой достопочтенный шиди? Будешь ли ты продолжать вести себя как джентльмен, которого ты так стараешься изображать, или эта маска, наконец, сорвется, как и с каждого альфы, который когда-либо улыбался так, будто им не все равно. Все они, звери.       Лю Цингэ прекратил ходить и присел перед ним на корточки. Шэнь Цзю понадобилась вся сила, чтобы заставить себя встретиться с его стальным взглядом.       — Мы не можем оставаться в этой пещере, — коротко сказал Лю Цингэ. — Нам нужны припасы, и здесь нет ничего, чтобы тебе было удобно. Будет безопаснее, если мы вернемся в секту…       — Это приказ, альфа? — насмешливо сказал Шэнь Цзю.       Лю Цингэ замолчал, но его нахмуренные брови отражали тревогу и страдание. Шэнь Цзю ухмыльнулся, увидев это.       — Не держи меня за дурака, шиди, — с горечью сказал Шэнь Цзю. — Цанцюн кишит альфами, самыми сильными на земле. Возможно, ты никогда не проигрывал бой, но ты явно никогда не сражался с группой альф за омегу в течке, — Шэнь Цзю фыркнул. — Ты даже не смог отбить групповую атаку приспешников лорда Чао.       Напоминание о его боевой доблести заставили Лю Цингэ дернуться, но он не поддался на приманку. Вместо этого Лю Цингэ выпрямился и прямо сказал:       — Я не позволю никому причинить тебе боль. Я поставлю на кон свою жизнь.       Шэнь Цзю посмотрел на его упрямо сжатые челюсти и на то, как его губы сжались в тонкую линию решимости. Был только один способ справиться с его шиди, когда он стал таким.       Шэнь Цзю посмотрел вниз и уронил волосы на лицо.       — У меня осталось совсем немного времени, пока я полностью не сойду с ума от течки, — он посмотрел на Лю Цингэ из-под ресниц, зная, что так его губы выглядят особенно шикарными. — Если возвращение в секту - это действительно то, чего ты хочешь, если ты хочешь, чтобы вся секта увидела, как я корчусь и умоляю о члене альфы, тогда прекрасно. Мы можем идти. Я буду повиноваться тебе, альфа.       Он попытался встать, но сильные руки заставили его снова опуститься.       Лю Цингэ теперь выглядел взволнованным.       — Хорошо, не называй меня так — я не имел в виду — слушай, мы можем остаться здесь. Но… гм… — его слова начали заикаться. — Э-э-так как у тебя сейчас течка, так- э- тебе нужно э-э-э… — его лицо порозовело. — Ты позволишь мне служить тебе?       Шэнь Цзю почувствовал привкус желчи во рту.       — И вот твои истинные мотивы выходят на свет. Я должен был догадаться, что именно этого ты добивался. Все это время, все эти спарринги, а ты просто пытался меня трахнуть.       — Нет! Я только хотел-       — Вот мы и в глуши. Как удобно, — сказал Шэнь Цзю. На его губах скользнула мрачная улыбка.       — Нет! Это не так! Я имею в виду, не то чтобы я бы не хотел, если бы ты был в порядке, но если… гм… — Что? Пещера слишком грязная, на ваш вкус? — Шэнь Цзю ухмыльнулся. — Не волнуйся, меня уже трахали на земле. Я обещаю тебе, что это не будет иметь никакого значения, как только ты войдешь в меня своим членом.       — Не говори таких вещей! — Лю Цингэ отчаянно пытался заставить его замолчать.       — Или, может быть, ты представлял себе, как делишь меня с нашими боевыми братьями и сестрами? По очереди используете меня. Может быть, ты один из тех альф, которые жаждут публики? — безжалостно продолжал Шэнь Цзю.       — Шисюн, пожалуйста, послушай! Я не-       — Ты надеялся, что Цанцюн возродит традиционную практику содержания в секте омеги? Я был дураком, ожидая от своей жизни чего-то большего; когда-то раб, всегда раб…       — Хорошо хорошо! Стой, стой! — Лю Цингэ чуть не закричал. Его голос эхом разносился по пещере. Шэнь Цзю наклонил голову, ожидая, что сделает его шиди.       Лю Цингэ вздохнул и потер переносицу.       — Это важно, твоя жизнь в опасности.       Он сказал с такой искренностью, что Шэнь Цзю рассмеялся бы, если бы он не был в такой агонии.       Опять этот старый миф.       — Я могу заверить тебя, что не умру без узла в заднице, — Шэнь Цзю оскалил зубы в безрадостной ухмылке.       Потому что все это было мифом.       Он не всегда знал об этом, и Цю Цзяньло использовал старый миф, чтобы держать его в узде. Молодой господин-садист наслаждался ужасом своего молодого раба, подробно описывая мучительную смерть тех, кто страдает от болезни инь; пока Шэнь Цзю, обезумев от страха и желания, не начинал плакать и умолять, чтобы его связали узлом. Он не мог точно вспомнить события изнасилования, это было похоже на сон, но его отголоски просачивались в его воспоминания и кошмары, как отравленные грунтовые воды.       Вскоре после того, как Шэнь Цзю сбежал из поместья, он вошел в свою первую течку в одиночестве, полностью ожидая смерти без альфы, который мог бы помочь ему — это было так больно, так сильно, он был так напуган, так опустошен, смерть была бы облегчением. Но через несколько дней, когда его жар кончился и он очнулся один в лесу — грязный, изголодавшийся, измученный, но живой — его захлестнул поток эмоций. Облегчение от того, что он все еще жив, и отчаянная ярость за ложь, которой его кормили, за все, что у него украли.       Возможно, ему не стоило удивляться. Казалось, что именно такую историю альфы хотели бы увековечить, чтобы держать омег под своим контролем.       Звери. Не люди. Он отказался быть обязанным кому-либо из них.       — Не беспокойся обо мне, со мной все будет в порядке, — устало повторил Шэнь Цзю. Ближайшие дни будут адом, но ему не раз приходилось это делать, и он выжил.       Лю Цингэ выглядел неубежденным.       — Откуда ты это знаешь?       — Я делал это раньше, — прошептал Шэнь Цзю.       — Что? Когда?       — Не важно, — Шэнь Цзю вздрогнул, когда его пронзила новая волна боли. У него действительно осталось не так много времени.       К сожалению, Лю Цингэ все еще говорил.       — Но все говорят, что во время течки омегам нужно…       — Все повторяют бабушкины сказки, как попугаи! — рявкнул Шэнь Цзю. — Я уже говорил тебе, я переживу это сам, как и прежде!       Его вспышка мало повлияла на Лю Цингэ. С таким же успехом Шэнь Цзю мог кричать в стену.       Мужчина все еще сильно хмурился, но изо всех сил старался сохранять терпение.       — Шисюн, я думаю, ты сейчас очень напряжен, поэтому не можешь ясно мыслить. Этот твой план звучит рискованно, и я не чувствую себя комфортно…       Покровительственный тон снова разозлил Шэнь Цзю. Типичные альфы, всегда предполагающие, что они знают, что лучше для маленьких слабых омег. Принятие решений для их же блага.       Почему он обманывал себя, надеясь, что кто-нибудь поверит ему или позаботится о том, что он хочет? Никто этого не сделал.       — Так почему ты тратишь время на споры по этому поводу? — Голос Шэнь Цзю стал холодным. — Ты мог бы просто использовать свой альфа-голос, и тогда я не смог бы тебе отказать. Тогда ты мог бы заставить меня делать все, что захочешь.       Лю Цингэ замер так, что на секунду Шэнь Цзю испугался, что он, наконец, слишком далеко зашел с альфой. Он ждал, опасаясь, чтобы увидеть, не это ли заставило его шиди взорваться.       Когда Лю Цингэ снова заговорил, его голос был хриплым, наполненным более чистыми эмоциями, чем Шэнь Цзю когда-либо слышал от него.       — Я никогда, никогда не применю это к тебе.       — Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, — Шэнь Цзю попытался огрызнуться, но получилось шепотом.       — Я серьезно. То, что ты хочешь, имеет значение.       Шэнь Цзю расхохотался, будь проклята боль.       — Как будто тебя это волнует. Когда кого-то заботило то, что я хочу?! Какое это имеет значение?!       — Это имеет значение для меня, шисюн, — мягко сказал Лю Цингэ. — Что ты хочешь?       — Я… я не… — Шэнь Цзю почувствовал, как его глаза наполняются слезами, и прикусил губу, чтобы сдержать рыдания, пытающиеся вырваться из горла.       Что ты хочешь? Никто никогда не спрашивал его об этом. Никто никогда не слушал его, даже когда все, что он когда-либо хотел, было таким, таким простым.       — Я не хочу, чтобы кто-нибудь прикасался ко мне. Пожалуйста.       Он отчаянно посмотрел на Лю Цингэ; другой мужчина выглядел так, будто его попросили подписать смертный приговор Шэнь Цзю.       — Ты уверен, шисюн?       — Да, — быстро сказал Шэнь Цзю. — Я обещаю, что буду в порядке, когда пройдет течка. Поверь мне, — он ненавидел то, как жалко он звучал. Но ему нужно было, чтобы Лю Цингэ понял, чтобы он действительно доверял ему.       Лю Цингэ снова посмотрел на него долгим молчаливым взглядом.       — Хорошо. Тогда я тебе верю.       — Правда? — пробормотал Шэнь Цзю.       — Ты лучше знаешь о омегах, чем я когда-либо. Если ты говоришь, что с тобой все будет в порядке, тогда я тебе поверю, — рассуждения Лю Цингэ были до боли просты.       Усмехнувшись, Шэнь Цзю покачал головой, которая теперь казалась тяжелой и болела от слез.       — Мы можем обсуждать это всю ночь, но это бессмысленно. Даже если я откажусь сейчас, я не смогу сказать нет, когда у меня начнется течка. Я буду умолять тебя, я буду умолять любого альфу трахнуть меня через это.       — Этого не произойдет, — Лю Цингэ выглядел более уверенно теперь, когда они разработали четкий план. — Я обещаю, прямо сейчас, оберегать тебя во время течки. Никто, в том числе и я, не сделает того, чего ты не хочешь. Клянусь честью.       — Ваша драгоценная честь, — Шэнь Цзю усмехнулся. Он готов поспорить, что Лю Цингэ откажется от всех этих высоких идеалов, когда поддастся своим инстинктам и превратится в зверя. Как и все альфы.       — Что я могу сделать прямо сейчас, чтобы ты чувствовал себя в большей безопасности?       — Иди-иди, сядь вон там. Если ты подойдешь ближе, я убью тебя, — Шэнь Цзю указал на самый дальний конец пещеры.       Только после того, как Лю Цингэ передвинулся, Шэнь Цзю вытянул руку из кокона из одеяла, чтобы схватить булочку. Если он собирался потерять контроль над своими способностями, он мог бы сделать это и на сытый желудок.