***
По мере того как история выходила наружу, все больше кусочков головоломки, которой был Шэнь Цзю, вставали на свои места. Каждый раз, когда Лю Цингэ думал, что разгадал этого человека, он узнавал что-то еще, что полностью меняло его точку зрения. Шэнь Цзю спас ему жизнь. Все это время, и он никогда не знал. Теперь Лю Цингэ был должен ему дважды. И все же ученый культиватор держал это в секрете, никогда не рассматривая долг жизни как нечто, чем можно хвастаться или держать над головой Лю Цингэ, даже если он и имел на это полное право. Нет, Шэнь Цзю сделал это, потому что это было правильно — всегда присматривать за своим воинственным братом. Даже за тем, кто презирал его, издевался над ним на тренировочных полях и лицемерно читал ему лекции о чести. О, шисюн, я действительно обидел тебя. Этим тихим, самоотверженным действием Шэнь Цзю доказал, что он намного сильнее и благороднее, чем Лю Цингэ когда-либо мог надеяться стать. Это… заставило Лю Цингэ захотеть стать лучше. Стать кем-то, достойным своего шисюна. До сих пор его чувства к Шэнь Цзю были смесью вины, долга и зарождающейся привязанности. Все эти чувства нахлынули одновременно, чтобы схватить его за горло и… Осознание этого заставило Лю Цингэ споткнуться, покраснев до кончиков ушей. Его сердце колотилось сильнее, чем во время любого боя. При этом сердце Лю Цингэ полностью отдалось его шисюну.***
На следующий день они снова сошлись на дуэли, как и обещали, но чего-то не хватило. Шэнь Цзю вложил свой меч в ножны с раздраженным хмыканьем. — Что с тобой? — Хм? — Внимание Лю Цингэ вернулось к настоящему. После того, что он узнал вчера, он не мог не смотреть мечтательно на своего шисюна. Его самоотверженный, благородный, прекрасный омега шисюн. — Это уже шестой раз, когда ты отключаешься от меня! Если ты не относишься к этому серьезно, я не буду тратить время попусту, — резко ответил Шэнь Цзю, прежде чем уйти. — А? Подожди! — К тому времени, как Лю Цингэ собрался с мыслями, Шэнь Цзю уже не было.***
Плохое настроение Шэнь Цзю предшествовало ему, ученики отскакивали от него, когда он несся к своему дому. Он не хотел признавать этот факт, но что-то изменилось. Лю Цингэ вел себя странно. Повелитель пика Байчжань был отвлечен во время их спаррингов. Потребовалось несколько попыток, чтобы привлечь его внимание, и его реакция была медленной, до такой степени, что Шэнь Цзю побеждал чаще, даже не прибегая к своей обычной тактике. Но было бы неинтересно выигрывать, если бы его противник был выведен из строя. Не помогало и то, что у Лю Цингэ было только два выражения лица (сердитое и растерянное), поэтому Шэнь Цзю не мог сказать, что происходит в его однонаправленном уме. Большую часть времени Лю Цингэ смотрел на Шэнь Цзю так, будто видел его впервые. Он даже не пытался это скрыть! Сердце Шэнь Цзю сжалось. Он знал, что этот день рано или поздно наступит: день, когда Лю Цингэ осознал, каким бременем был Шэнь Цзю и какую большую ошибку он совершил. В поисках утешения он заполз в свое гнездышко, свернувшись вокруг своей любимой подушки, той, что пахла Лю Цингэ. Конечно, это не могло продолжаться долго. Даже то, что долгое время было единым, неизбежно должно разъединиться. Шэнь Цзю стал самодовольным и избалованным, слишком привыкшим к вниманию и думал, что кто-то действительно заботится о нем. Такие мягкие вещи не предназначались для таких, как он, сломанных и уродливых внутри. Неудивительно, что Лю Цингэ был разочарован, когда подобрался достаточно близко, чтобы увидеть его настоящего. Оставалось только одно: отпустить его. Было очевидно, что Лю Цингэ был слишком вежлив, чтобы избавить их от страданий, поэтому Шэнь Цзю должен был взять все в свои руки. Шэнь Цзю должен был перерезать нить. Позволить им обоим продолжать свою собственную, отдельную жизнь. В долгосрочной перспективе это было бы лучше для них, особенно учитывая альтернативу. Шэнь Цзю не думал, что сможет вынести вид того, как Лю Цингэ возмущается тем, что его приковали к нуждающемуся омеге, который не заслуживал такой преданности. Еще один приступ боли скрутил его внутренности, и он с тихим воем уткнулся лицом в подушку. Просто думать о надвигающейся разлуке было больно. Ему будет не хватать совместных спаррингов и совместных миссий. Лю Цингэ никогда не обращался с ним так, как будто он слишком деликатный, чтобы делать что-то грязное или опасное, и Шэнь Цзю чувствовал себя более похожим на себя, чем когда-либо. Не то чтобы у них были романтические отношения или что-то в этом роде. Кем они вообще были? Друзьями? Едва ли. Это не должно быть так сложно. Так почему же мысль о том, чтобы оттолкнуть Лю Цингэ, причиняла ему столько боли?***
На следующий день Лю Цингэ ждал на тренировочном поле, пока не зашло солнце. Но Шэнь Цзю так и не появился.***
На следующем собрании Лордов пиков пик Аньдин поднял вопрос о том, что запасы мешочков цянькунь заканчиваются и для производства большего количества требуется больше материалов. Это привело к тому, что Шэнь Цинцю и Лю Цингэ были отправлены на охоту за Огненно-полосатым тигром. Его шкура была жизненно важна для повышения огнестойкости мешочков цянькунь. Позже в тот же день они встретились, чтобы обсудить план миссии. Они просматривали карты и сообщали о наблюдениях, чтобы спланировать поездку, обсуждая стратегию и логистику. Лю Цингэ не знал, что у Шэнь Цзю тоже был план, и он был безупречен: Шэнь Цзю планировал чертовски раздражать Лю Цингэ, пока тот не выйдет из себя, тогда он будет чувствовать себя менее виноватым из-за того, что бросил Шэнь Цзю. Он мрачно задавался вопросом, сколько Лю Цингэ вынесет, прежде чем сдаться? Он прикинул, что несколько дней. Максимум неделя. Шэнь Цзю чувствовал себя немного виноватым внутри, но он сказал себе, что это к лучшему. Он поступил по-взрослому, не так ли? Быть жестоким, чтобы быть добрым. В тот момент, когда они покинули Цанцюн, Шэнь Цзю привел в действие свой план. — Ты слишком громко ходишь. — Хм? Шэнь Цзю усмехнулся над ним. — Ты громыхаешь повсюду, как дикая лошадь, у меня от этого голова болит. Лю Цингэ озадаченно посмотрел на него. — Раньше у тебя никогда не было с этим проблем. Шэнь Цзю распахнул веер. — Ну, теперь я говорю. Не подходи так близко ко мне, я не хочу тебя слышать. Он быстро ушел, прежде чем Лю Цингэ успел ответить. Они шли весь день, но Шэнь Цзю намеренно замедлил темп, в результате чего они не достигли запланированного для лагеря места. Шэнь Цзю упал на камень и отказался двигаться, и Лю Цингэ спросил, закончил ли он отдыхать, на что он пожаловался. — У меня болят ноги, это все твоя вина. — Дай мне взглянуть. — Лю Цингэ потянулся к его сапогам. Шэнь Цзю хлопнул его по рукам. — Нет! У тебя грязные руки. — Я просто хочу посмотреть, не растянул ли ты что-нибудь. — Я не хочу. — Шэнь Цзю скрестил руки на груди. Он чуть не топнул ногой, но вспомнил, что у него должны были болеть ноги. Бросив на него странный взгляд, Лю Цингэ сел на пятки. — Мы можем разбить здесь лагерь на ночь. — Я не хочу спать на земле! Я хочу спать в постели! — Мы слишком далеко от ближайшего города. Шэнь Цзю надулся. — Разве ты не обещал позаботиться обо всех моих физических удобствах? Или это тоже ложь? Лю Цингэ молчал, а Шэнь Цзю ждал взрыва. Но Лю Цингэ просто согласился. — Хорошо, я найду нам гостиницу. После сверхбыстрого полета они в ту же ночь достигли ближайшего города. Они посетили пять гостиниц, и ни одна из них не соответствовала строгим стандартам Шэнь Цзю. Он жаловался на все: слишком шумное место, слишком острая еда, слишком безобразная обстановка, не нравилось название трактира. Была уже поздняя ночь, когда Лю Цингэ наконец нашел гостиницу, на которую Шэнь Цзю не мог пожаловаться, и это просто означало, что Шэнь Цзю решил, что на сегодня с него хватит жалоб, и был готов устроиться на ночь, чтобы завтра все повторить. Однако свободна была только одна комната. С односпальной кроватью. — Ты можешь взять кровать, я буду спать на полу, — немедленно сказал Лю Цингэ. Он собирался войти в комнату, но Шэнь Цзю встал в дверях, не давая ему войти. — Я не хочу делить свою комнату, ты слишком громко дышишь. С этими словами он закрыл дверь перед лицом ошеломленного альфы.***
На следующее утро Шэнь Цзю послал Лю Цингэ за завтраком. — Принеси мне отвар. Когда Лю Цингэ вернулся. — Я больше не хочу этого, я хочу ютяо. И убедись, что они хрустящие, я ненавижу размокшие. Десять минут спустя Лю Цингэ вернулся с корзиной свежего ютяо. — Зачем ты мне это принес? Я хочу съесть доухуа. — Я не люблю сладкое на завтрак, дай мне цзяньбин. — Фу, что это вообще такое? У них нет водяного каштана? Каждый раз Лю Цингэ безропотно делал то, что ему говорили. Только когда еда заполнила стол, Шэнь Цзю решил остановиться. Шэнь Цзю посмотрел на всю еду и вздохнул. Он уже начал чувствовать себя немного виноватым из-за того, что обманул Лю Цингэ, но это нужно было сделать. Кто-то должен был быть плохим человеком, чтобы помочь всем. Как только Лю Цингэ ушел, он собрал не съеденную еду, чтобы отдать уличным детям, просящим милостыню за гостиницей. Затем он уселся есть скудный завтрак из холодного отвара.***
— Лю Цингэ, проснись. Проснись сейчас же. — Шэнь Цзю ткнул спящего культиватора в грудь. В руку. В его красивую родинку. — Проснись. Глаза бога войны распахнулись, казалось, он совсем не удивился, увидев, что Шэнь Цзю нависает над ним в темноте. —Что? — Я хочу лю ша бао. — Сейчас середина ночи. — И что? — Рынок не работает так рано. — Мне все равно, я хочу их сейчас! Почему ты такой бесполезный? — Пожаловался Шэнь Цзю и вылетел из комнаты, прежде чем получить ответ. К его удивлению, через час появился Лю Цингэ с корзиной свежеприготовленного бао. Пока Шэнь Цзю слизывал густой заварной крем, он возносил молитву бедной кухарке, которой, несомненно, угрожали, чтобы она выполнила этот особый заказ. Это может оказаться сложнее, чем он предполагал.***
Лю Цингэ был альфой в расцвете сил, и, судя по тому, что Шэнь Цзю знал о молодых альфах (из подслушивания разговоров учеников), у них была аллергия на идею остепениться. Ничто не пугало их больше, чем охотящийся за золотом и помешанный на обязательствах омега. Шэнь Цзю задумчиво кивнул: — Я мечтал о своей свадьбе с самого детства. Я хочу, чтобы это был самый особенный день в моей жизни. — Да? — Лю Цингэ с любопытством наклонил голову. Шэнь Цзю подробно описал самую показную церемонию, какую только мог себе представить, несколько платьев из редкого шелка, банкеты с бесчисленным количеством блюд, сотни важных гостей… Лю Цингэ кашлянул. — Большой зал в поместье Лю может вместить восемьсот человек. — Тц, и это все? — Шэнь Цзю постучал себя по подбородку. — Хмм, каким должен быть мой идеальный партнер? Я определенно хочу, чтобы он был сильным… — Хм. Лю Цингэ не смог удержаться от того, чтобы немного надуться. — Красивый, чистый и… — Да? — Лю Цингэ ловил каждое его слово. — И? — И очень, очень, очень, очень… — Шэнь Цзю ухмыльнулся. — Богатый. — Богатый… — медленно сказал Лю Цингэ. — Да, я хочу, чтобы мой муж баловал меня, пока я целый день бездельничаю дома с нашими тремя детьми. Лю Цингэ моргнул. — Только три? — Ты думаешь, легко поддерживать такую фигуру? — Шэнь Цзю провел руками по своей талии, чтобы подчеркнуть ее миниатюрность. — Э-э… — взгляд Лю Цингэ был прикован к его талии. Задумчиво надувшись, Шэнь Цзю постучал веером по подбородку. — Вообще-то лучше бы мой альфа был стар и богат, тогда бы он быстро умер и я бы получил все его богатство. Кто-то вроде… дворцового мастера дворца Хуанхуа. От этого развратника у него пробежали мурашки по коже, но его слова возымели желаемый эффект: Лю Цингэ выглядел так, будто его вот-вот вырвет кровью. — Ты не выйдешь замуж за этого... за этого бесчестного подонка!! — Почему нет? Дворец Хуанхуа — самая богатая секта, — Шэнь Цзю сделал жалкое лицо. — Будет… трудно выносить прикосновение этого отвратительного мужчины, но ради моей безопасности… — Ты… ты! — Лю Цингэ выглядел так, будто сейчас взорвется. Он вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Затем со двора донесся хруст, когда кучи дров приняли на себя основную тяжесть его разочарования. Шэнь Цзю поморщился. Возможно, все эти наводящие на размышления разговоры поджарили мозг Лю Цингэ. Он не думал, что Лю Цингэ вообще знал, что такое секс, он, вероятно, думал, что дети рождаются, если пара слишком долго держится за руки. Позже Шэнь Цзю забыл о разговоре и читал какие-то отчеты, когда дверь распахнулась. — У меня есть для тебя кое-что. Шэнь Цзю оторвался от своей книги и увидел, что Лю Цингэ протягивает ему новый веер. — И? — У него уже было много вееров. — Он очень дорогой, — самодовольно сказал Лю Цингэ. — Это мило, — Шэнь Цзю вернулся к своей книге. У него было много дорогих вееров. — Ты не собираешься посмотреть на него? — приставал Лю Цингэ. Чтобы заткнуть его, Шэнь Цзю открыл веер. Вопреки самому себе, он не мог не восхищаться мастерством. Нарисованные горы были выполнены известным художником, а его любимое стихотворение было написано искусным каллиграфом. Действительно, это было очень дорого. Он задавался вопросом, как Лю Цингэ нашел его в этом крошечном городке. — Ну? Что ты думаешь? — нетерпеливо спросил Лю Цингэ. Шэнь Цзю лениво обмахивался веером, наслаждаясь ароматом высококачественной бумаги. — Сойдет.***
— Уже почти полдень. Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Лю Цингэ через дверь. Обычно они выходили на рассвете, но сегодня солнце уже стояло высоко в небе, а Шэнь Цзю еще не вышел из своей комнаты. Дверь распахнулась, и Шэнь Цзю высунулся наружу. — Перестань торопить меня! Я еще не готов. Думаешь, легко выглядеть так хорошо? — Сожалею о… Дверь с грохотом захлопнулась.***
Они уже собирались уходить, когда Лю Цингэ остановил Шэнь Цинцю, ткнувший его в грудь. — Ты действительно пойдешь в таком виде? Лю Цингэ посмотрел на свой наряд. — Это то, что я всегда ношу. — Не твоя одежда! Твои волосы. Они в таком беспорядке. — Шэнь Цзю цокнул. — Мне нужно расчесать их тебе? — Да, — Лю Цингэ немедленно сел на кровать, прежде чем Лорд пика Цинцзин успел подумать о том, что он только что сказал. На секунду Шэнь Цзю был немного ошеломлен такой быстрой реакцией. Ничего не оставалось, как сделать это. Он развязал конский хвост Лю Цингэ, и его волосы рассыпались по спине, как шелк. — Конечно, у него были идеальные волосы, — угрюмо подумал Шэнь Цзю. Идеальные навыки, идеальная внешность, идеальная семья, и все это без всяких усилий. Каково было быть таким совершенным и не осознавать этого? Он не смог удержаться и провел пальцами сквозь шелковистые пряди. Сидевший перед ним Лю Цингэ тихо вздохнул. Когда он провел гребнем по волосам, запах Лю Цингэ нахлынул на него волной. Он глубоко вдохнул. Успокаивающий аромат измельченных сосновых иголок с оттенком того чистого, бодрящего чувства, которым заряжался воздух перед бурей. Он никогда не осознавал, как ему раньше не хватало прикосновений, все, чего он хотел, это зарыться лицом в волосы Лю Цингэ и раствориться в ощущениях. Шэнь Цзю мало что мог сделать, чтобы волосы стали еще более шелковистыми, чем они уже были, поэтому он сделал вид, что расчесывает их. Несколько раз его рука касалась ароматических желез на шее Лю Цингэ. Каждый раз, когда это происходило, по телу бога войны пробегала дрожь. Шэнь Цзю нахмурился. Он знал, что Лю Цингэ находил его прикосновения отвратительными, но не было нужды так драматизировать! Это было как-то обидно. Он расчесывал волосы Лю Цингэ, пока мог найти оправдание. Неохотно он собрал волосы в аккуратный хвост и потянул за кончик. — Я закончил. Теперь ты выглядишь более презентабельно. — Спасибо тебе, Шэнь-шисюн.***
Выслеживание тигра было трудной задачей, и их миссия растянулась из нескольких дней до месяца. Месяц, когда Шэнь Цзю каждую минуту доставлял ему как можно больше неприятностей. Лю Цингэ никогда не жаловался, но Шэнь Цзю видел, как морщинка между его бровями становится все глубже и глубже. По общему признанию, это заняло немного больше времени, чем думал Шэнь Цзю, но он был уверен, что Лю Цингэ был близок к тому, чтобы сломаться. Теперь со дня на день. Это должно было радовать Шэнь Цзю, что он приближается к своей цели, но это заставило его чувствовать себя ужасно. Попытка оттолкнуть Лю Цингэ начала сказываться и на нем. Его тело жаждало тактильного комфорта, которым наслаждались омеги, и, постоянно заставляя себя быть неприятным, он не мог уснуть до поздней ночи. Он чувствовал усталость и неловкость, и это отражалось на его лице. Лю Цингэ несколько раз спрашивал, все ли с ним в порядке, и каждый раз он отвечал, что тот лезет не в свое дело. В последние дни месяца их поиски привели их к скрытой долине с высохшей растительностью и огненным тигром, готовым защищаться до смерти. Зверь набросился, выдыхая пламя, достаточно горячее, чтобы расплавить железо. Шэнь Цзю немного замешкался, уклоняясь от огня. Пламя только подпалило его одежду, но воспоминание о горении немедленно отправило его обратно к огню в поместье Цю. Ужас и отчаяние. Много криков. Его легкие, казалось, были в огне. Он не мог дышать. Он не мог дышать. — Шэнь Цинцю! Что-то швырнуло его на землю, когда над головой пронесся еще один столб огня. Сквозь затуманенное зрение и звон в ушах Шэнь Цзю смог различить, как Лю Цингэ смотрит на него с беспокойством. Он попытался крикнуть Лю Цингэ, чтобы тот убирался, чтобы он перестал терять время и пошел за тигром. Но его язык, казалось, не работал. Единственными звуками, которые он мог издавать, были надломленные вздохи. Он не мог дышать.