***
Дождь ударял по холодящему бетону, собираясь в лужи у трещин и ям. Бостонская бухта, давно привыкшая ко всяким грозам и приливам, спокойно выносила все тяжести, тихо успокаивая буйный залив своим мерным трепетом жизни. В отлитом железом и отдающим сиренью дымов небе поблескивали огоньки зданий, свет и жужжание говора. Пройдя до сюда 190 миль, Канада активно спорил с одним из работяг, отдавая приказы разгрузить пришедший корабль. С кормы белесого новенького купца на него смотрела пара шальных, но взятых старчеством глаз, чей хозяин, свесившись с фальшборта, прокричал в пустоту: — Уж глаза ль мои меня подводят? — громогласный, сиплый крик привлек столь нужное внимание, заставив поблекнуть даже шум тяжелой артиллерии ливня. — Это правда ты, Джонатан? — Личной персоной! — кричал в ответ Канада, не давая настырному ветру урвать из его рук стопку различных чертежей и бумаг. Пихнув все бумаги, на которых уже потекли чернила, в руки какому-то несчастному, он трусцой подбежал к краю порта, помогая другу, который прыгнул через борт как пират. Расхохотавшись, они пожали руки, успев отряхнуть и растрепать друг другу шевелюру и одежду. — Ну, как дела, старина? — непривычно весело и тепло отозвался Джонатан, оглядывая давнего друга, — Жизнь тебя не хило помотала. — У глаз осели морщины, которых раньше у весельчака не было, глаза осели будто бы внутрь, а взгляд постарел на десятки лет. — Хорошо, сейчас хорошо, — сжимая чужую руку в хватке, улыбнулся Монтегю. — Кадис не встретил путников радушно? — склонил голову на плечо Канада, опасливо вглядываясь в глубину карего омута напротив. — Европа не рада гостям, — согласно, медлительно закивал мужчина, — Надеюсь, хоть Бостон такой же, как раньше. — исполнившись надеждой, растянул потрескавшиеся, сухие губы в улыбке он. — Обижаешь. Никогда не изменится, старина! — ответил Канада, после чего потянул друга в трясину дел, накинув на него по дороге добрую их половину. Но тот и не обижался, примирительно поднимая руки и соглашаясь. Они оба были рады встретиться с дорогим, давним другом. Закончив со всеми документами и отдав все оставшиеся мелочи помощникам, они остановились под тенью большого, металлического крана белого цвета, вытащив сигары. Щелчком открыв зажигалку в виде карточной колоды, Канада зажёг свою сигарету и протянул огонь другу, что тот с радостью принял. Медленно затягиваясь и наполняя ядом легкие, они расслабленно болтали, дав себе свободу. Редко встретишь хорошего человека, которому можно доверить все секреты и жизнь. Джонатан очень ценил, то что у него был такой друг. — Так что там в Кадисе? — заинтересованно произнес он, выпуская легкий дым и сжимая в руках искрящуюся сигару. — Опасно. Обстановка накаляется, разгоняется как Bugatti Вейрон, — закатил глаза тот, пытаясь придать голосу серьезности, но и не отказываясь от сравнений с машинами. Это была его любовь — Bugatti, McLaren, Toyota, Chevrolet и другие лучшие спорткары, что Монтегю считал искусством и гениальными созданиями человека. — Вся Европа надвое разделилась: на тех, кто замолк перед бурей и тех, кто стал этой бурей. — Не ждать Нью-Йорку хороших новостей? — напряженно нахмурился Канада, затянувшись. И с трудом подавил рычание из груди, увидев мотание головой в ответ. — Москва в числе затихших, но за его спиной те, кто воссоздали весь этот сюр. — И Монтегю не врал — русские подозрительно быстро скрылись из виду сразу после подписания договора с афганцами в Москва-сити. А сами афганцы… Они стали неким мостом между Аравией, местом зарождения всего наркобизнеса в преступном мире, и всем остальным миром. Но направлять именно на них все свое внимание и силу просто глупо. После отступления афганцев придут арабы, пакистанцы, саудовцы, йемен… — Знаешь, Джо, — понурым, притихшим голосом отозвался Монтегю, привлекая внимание друга, — Я хочу после этого сезона залечь на дно. Не надеюсь пережить новую войну, — скрипуче, без всякой надежды проговорил он, упав головой вниз. — Монтегю, — мягко сказал Канада, положив руку на плечо друга, — Я поддержу тебя и помогу, если ты хочешь этого. Не думаю, что Джеймс будет держать тебя после сезона поставок. — Странная, непонятная некоторым поддержка, тепло и смягчившись взгляд были для Канады редкостью. Но он действительно дорожил своим лучшим другом. И раз это его выбор, то он не против. А если захочет вернуться, будет знать, что Канада его ждет всегда с распростёртыми руками. — Спасибо, Джо, — слабо улыбнулся мужчина, положив свою руку поверх ладони друга. Тряхнув головой, он пришел в себя и затушил свою сигарету об металл крана. — А ты сам? Не хочешь уехать? — внимательно продолжил тот, уловив вопросительный взгляд. Джонатан задумался. Его ничего не держит в Нью-Йорке кроме просьбы брата побыть тут неделю-две. У него само жилье, свой официальный офис и работа, дом и близкие остались в Оттаве. Но он не покидал страну с желанием остаться в Нью-Йорке навсегда. — Я вернусь в Оттаву через неделю, — сказал он, утаив, что до разговора с другом и не думал о своем затянувшемся пребывании в чужой стране. Монтегю успокоился, услышав это, и улыбнулся: — Тогда я должен там побывать… — Оформи мне номер в Континентале Оттавы на следующую неделю, — отчеканил не терпящим возражений голосом Канада, хмуро глядя в окно машины. Небо затянули тяжёлые, тёмно-свинцовые тучи, а атмосфера накалялась с каждым шагом мельтешивших по дорогам людей. Он только-только закончил работу в Бостонской бухте и сидел в машине, направляясь обратно в Нью-Йорк. — Сэр, вы собираетесь уезжать? — мимолётно вопросил секретарь, стуча тонкими пальцами по клавиатуре. — В Нью-Йорке становится душно, — сузив глаза, он смотрел на горизонт, скрывающийся за горами небоскрёбов, раздражаясь лёгким помехам из-за начинающейся грозы. — Хорошо. Как прикажете, сэр. — Других расспросов не последовало. Звонок был быстро сброшен, а телефон откинут в дальний угол. Но как бы ему не требовалось попасть в родной город, он уедет лишь после того, как закончит дело с Генрихом, разрешить которое ему приказал Джеймс. Джонатан человек деловой, слов и обещаний на ветер не бросает — если он сказал, что сделает, то он из под земли достанет нужного Лоуренсу Фридриха и Генриха. Телефон мелко завибрировал и зазвучал короткой мелодией — пришло уведомление. Но этот короткий, неслышный звук канул лету на фоне громыхания взрывов бомб, что ударил по машине силовой волной и оглушительно прозвенел в ушах даже при звукоизоляции закрытых окон. Интуитивно закричав “Открой дверь” прямо в затылок водителя, Канада выпрыгнул и пробежал несколько шагов по глухой привычке, застыв статуей, когда перед глазами расплылся яркий шар желтого света и огня вдали, а поверх в небе как нефть поползли нити едкого, чернящего дыма. С трудом не рухнув от дрожи в ногах на колени, Канада бросился искать свой телефон, шепча под нос все существующие маты. Черт. Черт. Черт. Черт. Наконец, найдя черный сотовый, он разблокировал его и парализовано оцепенел: поверх серых обоев было одно-единственное уведомление, пришедшее минуту назад. Джеймс Л.: Руска Рома ввязалась. — Черт, — приглушенно простонал тот, вырывая из глотки короткие судорожные выдохи. — Черт! — злость поднялась с глубины, затопив кровью трезвый разум. Зарычав как дикий зверь, Канада замахнулся и бросил телефон на асфальт, да так сильно, что тот отскочил, полетев куда-то в сторону. — Господин! — пытался привлечь внимание водитель, тоже вышедший из машины и схвативший пистолет в руки. Он также был и телохранителем, поэтому осторожно оглядел хозяина на ранения и проверил округу на опасность. — Заводи мотор, мы едем в Нью-Йорк, — ошарашенно хромал на пути к машине Канада, не убедив водителя в своем спокойствии. Но тот лишь вымученно вздохнул, в несколько шагов подошёл к его двери и закрыл за ним её, губами прошептав “я защищу вас”. Также он подобрал сломанный телефон, по дороге передав его заново хозяину по его немой просьбе. Им надо было спешить в штаб, поэтому он вжимал всю силу в газ, пытаясь превысить скорость, на которую был способен этот Chevrolet Corvette.***
— Это не было обговорено! — рвал глотку США, из раза в раз ударяя стол кулаком. По тому уже расползлись трещины, но он все продолжал кричать, выпучив глаза. — Всего один взрыв, — непонимающе фыркнул Великобритания, высокомерно скрестив ноги и вальяжно устроившись в кресле. Ему начали надоедать эти истеричные крики, но он продолжал держать напускную холодность, будучи отменным актером. — “Всего”?! — оскорблённо переспросил американец, — Была подорвана Бостонская Бухта! — голосисто выкрикнул он, громок ударив ладонью по столу, — Третья по важности по всей стране! — распинался Аме, пытаясь вытеснить эту насмешливость и тупое непонимание с чужого лица. — Не Нью-Йорк же, — в очередной раз закатил глаза британец, чем окончательно вывел Джеймса. — Из-за тебя все эти беды. Из-за тебя Берлин сейчас закрыт для всех, из-за тебя Москва готовит бурю для всего мира, а Нью-Йорк готовится взлететь на воздух! — истерично и неистово драл горло Аме, тыкая пальцем в гостя. — Что дальше? Будет подорван Детройт?! Сожжён Лос-Анджелес?! — Тц, — недовольно цокнул зубами Великобритания. Но все же он поднялся и в несколько быстрых шагов оказался прямо напротив США. — Это тебе стоит быть осторожней, Аме. — последний побагровел от новой волны ярости, за что был схвачен за челюсть до хруста, — Меня не волнует твой Нью-Йорк, Детройт или Бостон, — сильнее сжал руки он, вырывая хрипение вместе с рычанием у собеседника, — Главное — это Вексель, который ты должен сделать. Должен. Это слово ударило в сознание, отзываясь дикой болью тугого комка воспоминаний, откинутых в темный угол памяти. Он в последний раз был должен кому-то десятки лет назад и это было ужасно. Унижение, беспомощность и бездействие. Долг — это цепи, связывающие руки и ноги, а главное — опоясывающие трахею. Джеймс затих, смотря в пустоту сквозь Великобританию и думая о своем. Данный результат последнего устроил и тот отпустил чужое лицо, из-за чего тот чуть не упал, еле-еле устояв на ногах. Альфред победоносно и лукаво ухмыльнулся, растягивая губы в жуткой улыбке. — Не забывай, Аме, кто дает тебе дышать, — мягко провел по блондинистым локонам британец, при этом смотря так кровожадно, как не смог бы любой серийный маньяк, — Кому ты должен. — Эти слова плетутся в жизни американца всю жизнь, связывая руки, а иногда сдавливая дыхательные пути и вены. США мелко задрожал и слабо кивнул, глотая и захлёбываясь всеми оскорблениями и унижениями, скрытыми за этими фразами. — Хорошо, — слишком довольно промурлыкал британец, отойдя от него на пару шагов в сторону дверей, — Надеюсь увидеть тебя на собрании Высшего стола в полном здравии. — Этика, манеры, воспитанность и джентльменские устои. Но никак не простая, житейская искренность и желание всего хорошего. Он никогда не был на это способен…