Кислород

Семь часов вечера. Андрей совсем засиделся и пора уже было выходить из своей импровизированной берлоги с видеоиграми. Парень с тяжестью потянулся, вытягивая обе руки вверх. Затем выпрямил, хотя, даже вовсе выгнул позвоночник в обратную сторону, как смог. Следом — разминка шеи, хруст костяшек пальцев, и блогер встаёт со своего места. Пора бы уже снова выйти в цивилизацию, ведь игра в приставку пол дня никогда ещё не приносила пользы, разве что только эмоциональной. За всё время к нему даже успел подключиться Стёпа, что теперь так же желал отдохнуть от виртуального мира и поднимался, попутно шипя какие-то недовольства себе под нос по поводу боли в спине. Степан отправился поболтать с Димой и Игорем, а Мандзюка вновь потянуло врываться в конфликт парней. Без плохих намерений, конечно же. Будучи заинтересованным и горя желанием погружаться в расследование поведения ребят, Андрей, помимо жажды просто помочь, как друзьям, был замотивирован в этом ещё и для собственных целей. Ему были крайне интересны поводы совершённых парнями действий, их мысли по поводу происходящего, ну и, конечно же, блогер стремился к тому, чтобы получить положительную энергию от того, что он просто чем-то помогает. Это его вдохновляло и делало его желание помирить ребят ещё сильнее. Зажигало в груди факел устремлённости и настроя на успех. А как же он будет рад, если благодаря нему восстановятся хорошие отношения между парнями! Мандзюк и представить не мог. Парень, поборов некий страх и неуверенность, двинулся на второй визит к Монахову. Несмотря на то, какую реакцию сегодня он получил от того на простые слова поддержки и помощи, он всё-таки пошёл напитываться информацией, благодаря которой позже можно будет понять немного больше о происходящем в целом. Разумеется, опасение было. Максим в последнее время слишком странно себя ведёт. Вечно спокойный, стабильный, уравновешенный и выражающий свои недовольства в частности только через эмоции и слова парень, теперь стал более резким и возбудимым, показывающим злость необдуманными и даже вовсе неконтролируемыми поступками. Да, целеустремлённости Андрея в данной ситуации можно было бы хорошо позавидовать. Несмотря на всё, он так и отправился в комнату к агрессору. —Макс. Как ты? —Чуть неуверенно начал парень. Дверь закрылась и он так же, как и в прошлый раз, сел рядом с Монаховым. —Смотря, что ты имеешь в виду... Хотя, в любом случае, мне уже легче. Только вот не могу понять, что со мной было... Андрей, прости меня, я сам не знаю, почему так поступил. Я уже хотел сам к тебе идти... —Подожди, ты сделал это неосознанно? —Д-да... Я не могу себя контролировать. И я вообще не понимаю, как так получилось. Я не знаю ничего... —Экспериментатор явно уже успел задуматься по поводу собственного поведения. Он успел поразмыслить обо всех своих, не просто повседневных и обычных ворчливых перечах, а о внезапных приходах злости и непонятной силы, которую так и хочется куда-то вылить. В его голосе можно было услышать даже некую дрожь, волнение за что-то, что пока остаётся неизвестным и только пугает своей неразведанностью. —Как там Лёша? —Лёша, Лёша... —Задумался Дюшес. —С ним всё хорошо. Не переживай. Ты лучше о себе расскажи. —Андрей, ты только не держи на меня зла. Прости. Я никогда не захотел бы тебя ударить. —Я понял. И я знаю, что себя ты так не ведёшь. Может, это просто из-за плохого самочувствия? Макс, тебе нужно отдохнуть. —Наверное. Но после того, как я это сделал, мне полегчало. —Ну вот. Выплеснул и всё встало на свои места. Не забивай себе голову мыслями, поверь в то, что всё наладится. А ведь так и будет. —На последней фразе Мандзюк по-доброму натянул уголки рта в лёгкую дружную улыбку. —Эх... —Вздохнул экспериментатор. —Хотелось бы, чтобы было так. —Было немного видно, как слегка напряглись и его губы. Ему хотелось улыбнуться и самому, но не уходящие опасения за что-то непонятно пугающее сдержали его, оставляя на лице эмоцию лишь опечаленно слегка опущенных бровей. —Так и будет. И если надо, я обязательно помогу. Ты только скажи. Ладно? —Ну... —Даже не думай. Я, конечно, знаю, что ты помощи сам никогда не просишь, но в этой ситуации это необходимо. Так что не смей корчить из себя... Себя. Побудь хотябы сейчас немного другим, забудь про своё упрямство. —Ну я не могу иначе, уж прости. И даже если так, всё равно себе не прощу такой слабости. —Ну вот где ты видишь слабость? Макс, ты дурак. —Не дурак я. Просто привык справляться со всем сам. —Дурак. —Да пошёл ты в задницу, Андрей. Ладно. Если что, я обращусь. —Он сделал паузу. —Но могу и не обратиться. —Ха-ха, поговори ещё. Не обратится он. Для меня это звучит, как угроза. Так что говори всё, как есть, а я, если что, подскажу и помогу. —Почему ты вообще так резко спохватился помогать? —Потому что ввязался в это. А в этом ещё и мои друзья. Я не могу взять и вас кинуть. Да я спать нормально не смогу, понимая, что среди девяти человек, которые между собой общаются и дружат, оказывается, у некоторых происходит такое, а я ничего с этим не делаю. —Ну любишь же ты влезть... Ладно, спасибо тебе. Правда. Знаешь, меня даже замотивировал твой настрой. —Хм. —Самодовольно хмыкнул Мандзюк. —Рад это слышать. Ладно, я пойду, у меня там делишки завелись кое-какие. Отдыхай и не вздумай поддаваться своим мыслям. Ты грубый обманщик самого же себя. —Кончай строить из себя философа, Андрей. Тебе не идёт. —Так же, как тебе бояться из-за собственных же мыслей. Это глупо с твоей стороны. Монахов лишь надулся, но всё-таки соглашаясь со словами парня. Дюшес его несколько даже удивил таким своим настроем. Нет, Максим знал, что Андрей всегда был очень целеустремлённым, когда видел в каком-либо действии какую-то пользу. Но чтобы этот конфликт так быстро его зацепил... Макс призадумался. Хотя, всё-таки, они хорошие друзья. И за такую отзывчивость и тягу к помощи блогер-экспериментатор сейчас тому очень благодарен. Даже сейчас простой диалог смог придать страдальцу хоть какой-то надежды на то, что всё получится. Монахов очень хотел верить, что, будучи уже таким беспомощным и обессиленным, ему всё же помогут справиться с этим друзья. Мандзюк, выйдя из комнаты решил отправиться к Алексею. Упоминание Максом его имени напомнило Андрею о нём. Поэтому блогер захотел теперь поговорить с каскадёром, доведаться о его настрое и спросить о том, что он думает. Погуляв по ангару, он так того и не нашёл. —Вань, Ром, вы не видели Лёху? —Обратился к парням Дюшес, увидев тех на жёлтых трибунах и подойдя к ним. —Ну... —Задумался Коваленко. —Только если несколько часов назад. На выход собирался. —Да, точно. Только хотел сказать. —Выдал Рома, выйдя из мыслей. —Ага, ты бы и не вспомнил. —Пошутил ему в ответ Иван. —А он тебе нужен, Андрюх? —Нужен... —Так он что, так и не вернулся? —Ну. Может, не нагулялся ещё. Вы всё равно тут сидите и выход видите, так что, если что, держите в курсе. —Хорошо, Дюх. —Согласился Ромарио, уже видя, как косыми шагами уходит задумавшийся парень. Нахмурившись и ведя взглядом по своему пути, Андрей пошёл на второй этаж, но не заходя в комнату, а садясь за небольшой столик. И тут его голова снова забилась мыслями. Чёткий план вставал в голове у парня: собрать информацию, найти логику и помочь. Но ведь последнее он сделал бы и так. Казалось сразу, что всё просто, но кому было известно, что вскоре станет так трудно? Появится больше вопросов и, при этом, ответы на которые не так легко найти. Мандзюк был тем человеком, что не мог собраться на какие-то действия в какой-либо ситуации, не зная своего чёткого плана. Ведь зачем торопиться, а потом, возможно, совершать ошибки, когда можно всё скоренько узнать, продумать и жить с этим будет проще? И вот даже сейчас, понимая, что всё куда сложнее, чем казалось, он настроился на то, что нужно подумать. Ну и откуда взялись эти вопросы? "Что происходит с Максом? Готовы ли парни на данный момент сблизиться? Или им стоит ещё подождать до примирения? Как выяснить это у Лёхи? Куда он вообще делся? Как скоро придёт?" Ответов нет. —А, может, правда загулялся? —Думает блогер. —Это Лёха, он даже в такой глуши приключения себе найдёт. Надо ждать. То самое томительное чувство, когда нельзя получить желаемое сразу, а приходится выжидать заветного часа... Оно губит и морит изнутри, мешает фокусироваться на своих делах. И ты ничего не можешь с этим сделать. Всё, что тебе дозволено — просто ждать. Беспомощно. И, в данном случае, к сожалению, бесполезно. Восемь вечера. Девять вечера... —Ну не может же быть так. —Мыслит парень. —Он бы не был там так долго. Надо что-то делать. Наконец встав со своего места, на котором уже успел задремать раза три, Андрей отправился искать кого-либо из команды. Он знал, где точно сможет найти одного человека. Кухня. И ведь действительно, там сейчас ужинал Гальченко. —Здорова, Андрюха. —Дожевав и проглотив пищу, парень встал и протянул руку зашедшему и уже садящемуся напротив блогеру. —Привет. —Чуть неуверенно поздоровался и Мандзюк, пожав тому руку. —Слушай, Максут. Ты не видел Лёху? —Нет, не видел. А ты его ищешь? —Ну... Как сказать... Да. Вот только не знаю, найду ли... —В смысле? —В прямом. Он утром вышел проветриться, остыть. Так и не пришёл. —В смысле?! —Бля, да что ты заладил?! В смысле, в смысле... Что делать? Я не знаю. —Если это прикол, то я тебя задушу, а если нет, то... Это пиздец. Ладно, спокойно. Ты других спрашивал о нём? —Я... Часа два назад говорил с Ромой и Ваней, они сказали, что не видели. —Жесть ты сыщик. Так надо было и у остальных тоже поспрашивать! —Ну вот я и пришёл к тебе! Макс, я не знаю, как быть, правда. —Девчонка. Держи себя в руках. Сейчас всё выясним. —Не девчонка я... Ребята отправились искать других. Они находились кто где: некоторые в одной комнате распределились на раскладушках и матрасах, а кто-то уединился и спал таким же образом, но один. Через некоторое время на уши подняли почти весь ангар. Почти. Максута и Андрей пока побоялись сообщить о пропаже Монахову. Из-за недавних его срывов стало страшно сообщать ему что-либо плохое о Милькевиче. Напряжение сильно росло и каждое слово об этой ситуации от одного из ребят наводило всё больше страха сразу всем. Но об этом говорила целая команда, наводя сама себе ужас и кучу вопросов. —Ребят, только с Максом осторожней, ладно? —Командовал еле сдерживающий внутреннюю панику и безысходность Мандзюк, что изо всех сил пытался держаться спокойным хотябы снаружи, дабы не усиливать страх у остальных и у себя внутри. —Ему в последнее время плохо, если скажете как-то не так, то последствия могут быть не самыми приятными. Мягко говоря. Дрожание голоса парня не могли не услышать ребята. Они понимали, что сейчас серьёзно абсолютно всё. Если сначала всё это казалось им не смешной шуткой, то теперь, пусть и до сих пор не до конца принимая ситуацию, парни старательно пытались думать и не подчиняться панике. —А что с ним?.. —Выдавил из себя Игорь. —Никто не знает. Даже он сам. Но вы же все прекрасно понимаете, как он реагирует на всё в стрессовых ситуациях. Поверьте, сейчас всё может быть гораздо хуже того, что было. —К Дюшесу добавился Гальченко, подтвердив его слова и, при этом, сохраняя тайну об отношениях парней. —Но ему надо как-то сказать. Он же обязан знать. —Ответил Дима. —Как тогда это сделать? —Где он вообще? —Задался вопросом Степан, не находя в кругу ребят блогера. —Стёпа, не торопись. Подожди его искать. Мы же сказали, ему и так херово. —Разъяснил Мандзюк. —Макс в комнате. —И показал рукой в сторону офиса ангара. —Ну так а как по-другому, Андрюха? Надо сказать — скажем. Он же, всё-таки, у нас здесь главный, вот пусть и решает потом, как поступать в этой ситуации. —Понимаешь, Стёпа. Это, конечно, правильно, так и стоило бы сделать. Но ты даже представления не имеешь, на что он способен. Пожалуйста, не испытывай его нервы. Он давно не под своим контролем и никто не знает из-за чего. —А что церемониться? Правда, скажите — и всё. Нам всем сейчас очень нелегко осознавать это, но почему перед Максом мы ещё должны как-то изворачиваться? —Возмутился Жульдиков. —Блять. Ну я же объяснил! Вы совсем ничего не понимаете. Мы вроде команда, а большая часть сидит вся, как в танке, и не знает того, что действительно происходит! Почему вы все такие вялые? Будьте организованнее. Вам много думать и внимательно слушать меня надо! А не вот это вот всё... —Непонимание ребят уже начало понемногу злить Андрея. Он пытался как-то запугать парней , чтобы те действительно поняли, что шутки плохи, но это не особо получалось. Но как тогда по-другому убедить их в этом? А ведь как же им сообщишь о любви Максима к Алексею? Последнее вообще делать никак нельзя. —Ну так скажи нам! Что происходит? О чём мы должны знать? —Возгласил в ответ тому Роман. Дюшес злобно, почти рыча, выдохнул, но всё же через секунду убрал злость. —Максу плохо. У него из-за этого срывы происходят. Да поверьте вы мне хотябы на слово, пожалуйста. Просто не торопитесь ему говорить. Ладно? Просто потому что не надо. —Но надо ведь. Как тогда быть? —Послышалось от Игоря. —Я не знаю. —Парни! Почему меня не позвали? —Вдруг в дверном проёме показался сам экспериментатор со стаканом воды в руках. На вид парень был уставшим и вялым, но всё старающимся держать хороший настрой и улыбаться. Он подошёл к дискуссирующим ребятам и занял своё место. Поначалу Максим немного прятался, отводил свой взгляд в пол и молчал. Возможно это от собственного самочувствия. Ему было страшно ощущать тряску своих рук и осознавать неконтролируемость своего тела. А, может, он просто не хотел выделяться перед Милькевичем после всего совершённого и сказанного. А где он? В один момент Монахов замечает, что парня среди остальных нет. Может, он просто отошёл? Тогда надо подождать. Допивая воду, с каждым глотком Максим всё глубже и глубже погружался в свои мысли. Его перестало смущать странное резкое молчание среди остальных и их странные пересечения взглядов. С каждой минутой ребята всё больше расшевеливались, начинали говорить на какие-то непонятные темы, кто про что. Но Алексея так и небыло. —А где Лёха? —Неожиданно спросил во время переговоров Макс. Все тут же замолкли и посмотрели на него. —А... —Послышалось от кого-то. —Почему вы не позвали нас с ним? Секреты? Почему вы молчите? Я гляжу, что-то вы неуверенные все какие-то стали, когда я пришёл. Я могу уйти, если что, я ж не знал. —Монахов, думая вероятно о том, что ребята хотели что-то скрыть, уже собирался подниматься и не мешать их разговорам, но его остановили. —Нет, Макс, подожди. —Выдал Гальченко, чьи слова под конец фразы плавно стали выходить очень неуверенно. —Мы не скрываем ничего. —А что тогда? Чего такие кислые? Максута глубоко вдохнул, приоткрыл рот и хотел уже сказать, но резко застопорился и, казалось даже потерял дар речи. —Ты чего? Вы чего? —В недоумении Максим чуть нахмурился и продолжал ожидать ответа. Он пробежал глазами по каждому из ребят, что просто сидели молча, мялись. —Ну так бы и сказали, что говорить не хотите... Ладно. —Блогер снова хотел встать, но его снова остановили. —Да подожди, Макс. —Начал Андрей. —Ну? —Уже чуть раздражённо, но терпеливо продолжал выжидать Монахов. —Тут... Ну... —Блять. —Закатив глаза, Максим лишь устало вздохнул и безразличным взглядом посмотрел на Мандзюка. В третий раз он собрался подниматься, однако и в этот раз его остановили. —Ну стой же ты. —Начал Игорь. —У нас тут непредвиденная ситуация. —Ну? Какая? Вы задолбали уже. —Понимаешь, мы сами не знаем, что с этим делать, но, думаем, тебе об этом сказать просто необходимо. —Да вы скажете или нет?! Ну почему я не ушёл... Всё отпустите меня, я не хочу тут сидеть. —Подожди! —Вырвалось от Стёпы. —Макс, Лёха не в ангаре, Лёха пару часов назад на улицу вышел... —Тебе, блять, язык оторвать, шутник? Хватит меня задерживать! И чтобы ничего про улицу в свой адрес я не слышал больше, понятно? —Сказал уже раздражённый экспериментатор, смотря на парней по очереди злым взглядом из-под нахмуренных бровей. Однако за несколько секунд гробовой тишины Монахов начал сомневаться в причине своей агрессии. Ребята сидели поникшими и отдалёнными, кто-то смотрел на него в ответ очень сожалеюще, будто на ребёнка, который до сих пор не понимает и не принимает всю серьёзность и печаль ситуации, а кто-то и вовсе отчаянно отводил взгляд. Постепенно брови Макса медленно разжались и движения его тела перестали быть такими активными. Парень, сильно думая, посмотрел в пол, а затем горестными глазами взглянул на Мандзюка. —Андрей. —Он сделал томительную паузу. —Скажи, что он пошутил. Стёп. Я не буду злиться. Но ответа не послужило. Дюшес накрыл своё лицо рукой и зажмурился, чувствуя сильную тяжесть в груди, но при этом понимая, насколько сильнее выражено это чувство сейчас у до сих пор пытающегося верить в лучшее Макса. Монахов замолчал. Он с болью в глазах снова посмотрел на пол. Снова задумался. —Они до сих пор шутят. —Проносилось в его мыслях. Однако надежда на глупейший юмор угасала с каждым мгновением в миллионы раз быстрее и быстрее. В один момент Максим почувствовал лёгкую дезориентированность в пространстве на секунду, но тут же всё встало снова на свои места. Затем, ещё через какой-то короткий промежуток времени, появилось лёгкое головокружение, так же сбившее парня с толку, но уже не уходя, а продолжая усиливаться. Хотя, возможно, ему показалось, а картинка так и оставалась в лёгком движении. Непроизвольно ненадолго задёргался глаз. Вдруг почему-то всю печаль сменило другое странное чувство. Энергия снова постепенно появилась, начало нарастать желание её выплеснуть. Дыхание участилось, Макс поднял взгляд на ребят и бегающими глазами начал проходиться по каждому. Парни как будто замерли. Они не знали, что с этим делать. Слова Андрея и Максуты, сказанные до этого по поводу поведения Монахова, сейчас действительно стали обретать какой-то смысл. Пугающий смысл. Беспомощно они стали ждать того, что просто будет. Ведь они правда не знали, что делать в такой ситуации. Максим склонил голову вниз, зажмурив глаза. Одна из его рук по-прежнему держала стакан, но уже сильно его сдавливая, что было видно по побелевшим на местах сжатия пальцам. —Чёрт... —Тихо, с сильной тяжестью, выдалось от парня. —Чёрт... Чёрт... Он не мог принять ситуацию. Руки затряслись ещё сильнее. Свободную он крепко сжал в кулак и одновременно, повторяя одно и то же слово всё чаще и громче, стучал ей по бетонному полу, с первого раза обратив на себя внимание всех сразу. —Чёрт, чёрт, чёрт!.. —Макс, успокойся, ты ведь так себе руку изобьёшь! —Не исколечься, Макс! —Макс, держи себя в руках! Голоса парней сливались, Монахов уже не хотел никак на них реагировать. Для него осталось только одно: Лёха ушёл и не вернулся. А что с ним стало? Кто его знает?! Время подходит к десяти вечера. В такое время находиться на улице уже крайне опасно. Буквально сходя с ума и обезумевая, блогер просто не может принять произошедшее. Он сдавливает стакан с такой бешенной силой, что тот лопается прямо у него в руке. Через секунду Макс уже испуганно смотрит на стекающую по предплечью кровь и некоторые осколки, вошедшие в кисть и оставившие глубокие порезы. Игорь быстро поднимается и бежит за аптечкой. По возврату он аккуратно берёт трясущуюся окровавленную руку совсем никак не сопротивляющегося парня и начинает осторожно обрабатывать раны, слыша в ответ лишь шипение от боли. —Всё будет хорошо, Макс, мы его найдём. Всё будет хорошо. —Плешков пытался как-то успокоить Монахова, но всё было тщетно. Тот лишь снова напрягся и сжал пострадавшую руку в кулак, мешая обработке порезов. Рыча, блогер тихо уверял себя: —Я его найду. Живого или мёртвого. Я его найду... Игорь бережно обмотал порезы бинтом и завязал на нетугой узел. После, Максим быстро вырвал руку и собрался вставать. Игнорируя просьбы ребят остаться, парень сначала чуть неуверенно попятился назад, а затем и вовсе развернулся и дико, быстрым шагом, почти бегом, ушёл в одну из комнат. Блогер был уже не в состоянии поддерживать свои эмоции под контролем. Разум поглотила ненависть ко всему миру и ко всему, что в нём существует. Макс садится на диван. Он просиживает несколько секунд, искусывая губу до крови, но сразу встаёт. Не выдерживая и выходя из себя, он бесконтрольно ударяет кулаком в стену. Оставив одну вмятину, на этом он не останавливается. Парень бьёт ещё и ещё, чувствуя сильную боль, но продолжая действие. С рыком сквозь стиснутые зубы он ударяет в последний раз, затем прижимается плечом к стене, проворачивается, чувствуя её уже спиной и обессиленно спускается по ней, садясь на пол. На его глазах наворачивались слёзы, но он умело их сдерживал. Максим рукавом вытер бордовую густеющую жидкость, текущую из губы, сквозь отдышку смотрел на покрасневшую, обтёсанную в кровь руку и, шипя, проговаривал сам себе одну и ту же фразу разными формулировками, пытаясь убедить самого себя. —Я его найду. Живого или мёртвого. Я его найду...