Кислород

Пребывающие под усталостью от воздействия резких и сильных эмоций парни, что остались в комнате, до сих пор пытались отойти от ситуации и как-то уравновесить мысли в своих головах. Мандзюк и Гальченко, уже отбрасывая подальше злость и обиду, не собирались продолжать ругаться, тем более, между собой, что казалось совершенно бессмысленным и совсем не к месту в сложившемся положении. Они просто решили, что из-за ситуации, произошедшей в мире, и так жить сейчас крайне сложно, а скрытная ругань среди нескольких человек из команды девятерых друзей не приведёт ни к чему хорошему, и это уж точно. Наверное, нельзя сказать, что кто-то из них был потомком каких-то знаменитых гениев или просто понимающим всё и вся философом с рождения, а, может быть, просто примудрым человеком внутри, в душе, в сердце, но, похоже, что в данном положении, оба парня мыслили умнее двух других, продолжающих ругаться между собой, опираясь на свои принципы и желая бессмысленно доказать свою правоту другому, или отстоять и показать свои чувства, которые другой не понимает и не принимает. И правда, глупо всё получилось. Так резко и непонятно, что, кажется, разобрались бы получше, придержали бы часть эмоций при себе, и всё — конфликт был бы избежен, побеждён, как самое простое испытание, являющееся всего лишь проверкой на стойкость. Но парочка оказалась непростой — такой разной, что от любой мелочи один не сможет понять другого, и всё. Снова они виновны друг у друга в глазах. Кажется, что от этого не избавиться, так и придётся жить постоянно, терпеть и терпеть, пока у кого-то первого не сдадут нервы и он не захочет уйти и сдаться. Либо так и будут они стойко держаться, не желая разрывать своей связи друг с другом, но всё так же тщетно пытаясь найти что-то общее. Но ведь, на самом деле, можно найти общий язык, даже не имея при этом абсолютно ничего одинакового. Люди не обращают внимание на то, что любые разногласия и расхождения в интересах, вкусах и мнениях могут наоборот научить другого чему-то новому. Расширить его кругозор, позволить попробовать новинку и удивиться: "Почему я не делал этого раньше!" И таким образом напитаться друг от друга хорошими, позитивными эмоциями, несмотря на такую разность во всём. Никто и подумать не мог, что всё, что на первый взгляд кажется отрицательным, всегда можно обернуть во что-то, хоть на миллиграмм, но хорошее. Все люди — эгоисты в своих смыслах. Кто-то эгоистичен всегда и во всём, а кто-то ведёт себя так лишь в некоторых случаях и совсем неосознанно. Сейчас ребята, как бы не хотели помириться и найти друг с другом связь, всё же не замечали истины под носом и смотрели пустыми глазами, с пустыми головами на свои принципы. Парни-Дюшесы мыслили умнее двух других... —Что я сейчас видел... Что я сейчас слышал... —Хватался за голову, ходя туда-сюда по комнате, Андрей. —Да... Понимаю тебя. —Отозвался наконец Максута, что остался с Дюшесом в одном помещении и лишь устало, слегка опечаленно, вздыхал. —Ты, наверное, совсем понятия не имеешь, что происходит... —Да. И, кажется, немного перегнул палку, пытаясь спросить обо всём Макса. А как это вообще всё получилось? И, что меня удивляет, как ты в это ввязался? —Одной ночью мне довелось случайно услышать то, что я не должен был слышать... В общем, я узнал о их взаимоотношениях, так сказать, и позже сообщил им, что являюсь свидетелем их разговора. С тех пор помогаю, пытаюсь сделать что-то хорошее. Вот... —Ясно. А что случилось то вообще? Что за фигня сейчас была? —Ну, если коротко, то Лёха много лезет к Максу, а тот капризничает. Вот и всё. Я придумал, как их помирить, но в итоге сам затупил. —Капец... Может, сейчас тоже не стоит опускать руки? Теперь они явно разругались сильнее, надо что-то делать. —Андрюх, давай пока не влезать. В удобный момент — да. Но не сейчас. Будет очень неприятно, если мы сделаем только хуже. Макс упёртый, как баран, с ним никак сейчас не поговоришь. —Что правда, то правда. Но, если что, я буду готов помочь. —Ладно. Но как я не затупи. —Обижаешь. —Мандзюк слегка улыбнулся, похлопав по плечу друга, и покинул помещение, желая сейчас просто переварить поток новой информации и связать все слова и действия парней. Он укрылся ото всех остальных в реквизитной и размышлял, выстраивая у себя в голове логическую цепочку и анализируя положение, при этом одновременно думая, какими должны быть и могут быть обстоятельства для примирения сторон. После разговора с Алексеем, Монахов лёг на небольшую раскладушку и просто смотрел в потолок, прокручивая у себя в голове сегодняшний вечер. —Как я сдался? Как он так вдруг зауправлял мной? Почему всё переросло в конфликт, если Максута хотел как лучше? Что, если бы Андрей не вошёл? Я накричал на ребят, хотя они не виноваты. Виноват я?.. —Бесконечные вопросы мучали парня, не давая спокойно собраться с мыслями. Поначалу он пытался найти к ним ответы, но понял, что это бесполезно и голова уже сильно болит от такого огромного объёма не самой приятной информации, прилившей так внезапно. По этой причине блогер уже хотел поскорее заснуть, но после того как он закрыл глаза, его стала мучать бессонница. Иногда в мыслях проносилась мольба о том, чтобы сейчас кто-то оказался рядом, но Максим понимал, что единственный человек, имеющий возможность сейчас поддержать — это тот, с кем он только что разговаривал на повышенных тонах. На данный момент ему никто не поможет и даже не спросит, всё ли хорошо. Глубоко прокатываются мысли о всём том, чего он грубого наговорил в сторону ребят. А ведь в чём они виноваты? Похоже, что ни в чём. Лишь один Максим думал только о себе. Только он старался делать всё для себя. Он думал о своих чувствах, но никак не о чувствах других. Но ведь он не до такой степени эгоист. Он хороший и надёжный друг, который всегда сможет помочь любыми способами, он всегда старался делать так, чтобы как можно лучше было всем, он по-настоящему опытный и талантливый руководитель. Но как бы он не старался контролировать своё самолюбие, в конфликтных и раздражающих его ситуациях делать это невозможно и бесполезно. Он зависим от того, чтобы всё было в его руках в таких ситуациях и другие его уже тогда не волнуют. Макс не знал, как к нему отнесутся уже завтра, но надежд на хорошее у него было не много. Поэтому он просто продолжил ворочаться, пытаясь заснуть и выбросить всё из головы. —Чёрт. —Невольно выдалось хриплым голосом из уст блогера, который был уже в положении сидя и, плотно завернувшись в плед, пролистывал ленту инстаграма, которая не пополнялась уже как тринадцать дней после катастрофы. Уже столько всего произошло за такой короткий промежуток времени, а состояние внутри всё ухудшается и ухудшается с каждым разом. На часах шесть тридцать, но Монахов до сих пор так и не поспал. Холод овладел им и не позволял спокойно лежать, а закрадывающиеся бесконечные мысли и вопросы в голове вызывали бессонницу. Похоже, эта ночь так и останется без сна, ведь если сейчас и удастся уснуть, состояние днём будет только хуже от недосыпа. Либо он так просто и пролежит до полудня. Ему этого не надо. Он вынужден не спать. Постепенно головная боль увеличивалась, а холод стал чувствоваться всё слабее и слабее. Наоборот, вместо него пришёл жуткий жар. Всё тело горело огнём, мёрзли только ноги, на лбу проступал пот, а все предметы перед глазами расплывались в мутные цветные пятна. Ещё несколько минут всё как в тумане, и Максим начинает чувствовать, как его руки и ноги начинают онемевать. В глазах всё плывёт и картинка чернеет, слышно лишь собственное сердцебеение и странный шумный звон в ушах. Вялость пришла очень быстро, а вместе с ней и кромешная темнота. Здоровый организм человека, что раньше активно занимался спортом, выполнял различные силовые нагрузки и ел только здоровую пищу, всё же был не в силах управляться с таким ужасным состоянием, выведенным из ничего, самим по себе. Поэтому, уставая мучаться, парень начал ощущать, как снова терял сознание, как и в прошлый раз. Вновь придя в чувства, блогер попытался хоть как-нибудь задремать для избежания своих страданий и, возможно, это на каких-то десять минут и получилось сделать, но он этого даже не почувствовал. Подняться с дивана Монахов решился только к девяти утра. К и без того отвратительному состоянию добавилось ещё и чувство тошноты. Конечности непроизвольно содрогались, а зрение по прежнему мутнело и не возвращалось в норму. Ноги подкашиваются, тело совсем не слушается. Складывалось впечатление, что сейчас лучше даже умереть и не мучаться, чем терпеть всю эту боль. Всевозможные симптомы различных типов заболевания смешивались воедино и было непонятно, что вообще происходит с организмом. Время идёт, а парень всё не решается идти за помощью. —А что сказать?.. —Но всё-таки, не утихающее и совсем неизвестно из-за чего возникшее ужасное состояние будто говорит о том, что сейчас думать не нужно. Нужно делать. Максим, чуть привыкнув к шаткости собственных ног, всё-таки сделал пару шагов к двери. Дёрнув за ручку, он направился искать того, кто, как он думал, точно схватится за дело помочь. Блогер считал, что, несмотря на вчерашнюю ругань и обиду, у него есть шанс получить помощь со стороны человека, которого он всё ещё любит, на время забывая про свои принципы и накопленную злость. Смеха, шуток и энергии которого сейчас так стало не хватать... Он понимал, насколько глупо сейчас будет выглядеть в глазах каскадёра, но всё же другого выбора не оставалось. Спустя несколько минут дверь в комнату, где находился Милькевич, всё же открылась. —Лёх... Мне нужна твоя пом... —Сам пришёл? Я удивлён. —Перебив Макса, Алексей сразу же заговорил быстрым темпом и голосом, в котором, в какой-то степени, слышалась даже издёвка. —Но с какой целью? Тебе что-то нужно и поэтому ты пришёл сейчас просить прощения? —Нет... —Ты прости, но мне надоело играть по твоим правилам. Я подумал, что пора уже брать всё в свои руки и теперь наше примирение будет зависеть только от меня. А мне нужно ещё время, чтобы остыть. Иди пока с другими поговори. —Ты не так понял... —Макс, выйди. —Последние слова прозвучали так медленно холодно, что даже у самого Милькевича после них внутри всё сжалось и, казалось, дало сигнал отступить, крикнуть самому себе "Нет!" и остановить эту эмоциональную реакцию злости и обиды где-то позади. Ведь он не такой! Но, к сожалению, было уже слишком поздно что-то менять. Он сам ограничил себе какие-либо действия одной фразой. —Остывай так, чтобы не перегрелся. —Краткий, тихий, но не менее твёрдый и холодный ответ Монахова поставил точку, сильнее добив Алексея и дав тому сильное чувство вины за сказанное. Дверь закрылась и парень остался наедине с собой. Милькевич хотел бы помириться, он с самого начала диалога не думал продлевать конфликт и сказать, что прощает. Он хотел снова сблизиться, обнять и сказать что-то, от чего у обоих возникнет желание больше никогда не разлучаться. Но почему-то у него в голове резко щёлкнула мысль о том, что его всегда больше всего раздражает. И без того держа обиду, он подумал, что Максу понадобилось мириться ради чего-то своего. Такой раздражающий его эгоизм. Именно эта мысль и вызвала волну негатива и издевательски убивающую интонацию. Но он же не такой... Он всё ещё тот самый добрый, весёлый и шутливый Лёха, каким его запомнили все остальные. Почему он так поступил, если привык жить с самолюбивым Монаховым абсолютно спокойно? Почему его эмоции, обычно переходящие в энергию, направились в злость? Милькевич и сам этого не знал. Он же никогда не задумывался на счёт своих внутренних переживаний и чувств. Ему это было не нужно, ведь он привык, что любые, даже сложные проблемы в его жизни проходят быстро и легко и на них тратить своё моральное здоровье никогда не приходилось. Любитель экстрима, который был вынужден тогда усмирить блогера, просто сейчас ещё не отошёл от такого затягивающего чувства управления. К тому же ещё и над тем, кто сам обычно вытягивал споры в свою пользу. Эта победа придала какой-то толчок злой энергии, которую хотелось продолжать выплёскивать, чтобы получить, пусть и плохое, но удовлетворение тем, что ты снова смог выиграть. Ты получил власть. Ту, которой раньше не ощущал и теперь, как ребёнок с новой игрушкой, хотел применять везде. Однако, быстро поняв, что что-то не так, Алексей осознал, что оказался под опьянением ужасных чувств и уже явно переборщил со своей новой шалостью — холодными ответами. Он даже подумать не мог о том, что Максим приходил к нему не для каких-либо своих целей. Ему сейчас было очень плохо, как физически, так и морально, но он верил, что если снова сможет заговорить с парнем, то ему станет легче, ведь всё взаимосвязано. Монахов просто хотел, чтобы всё было как раньше, без ругани и грубых слов. Он хотел исправиться. Дюшес, выйдя из своей головы, решил немного отвлечься, походить по ангару, зайти ну кухню за едой, поиграть в приставку, но, заметив всего бледного, шаткого и явно нездорового на вид Мамикса, уходящего из комнаты, где находился сейчас экстремал, тут же почувствовал некий толчок разузнать, в чём дело, и помочь, чем сможет. Всё-таки, дружба — есть дружба, а её зов о помощи нельзя игнорировать. —Лёх, всё нормально? —Дверь приоткрылась и в комнату вошёл Андрей. —Нет, всё плохо. А с чего ты вдруг решил это спросить? —После вчерашнего хочу поговорить. Узнать, как всё обошлось... Но, посмотрев на Макса, понял, что видимо не очень. Я подумал, что он не захочет сейчас ни с кем говорить, поэтому решил прийти сначала к тебе. Как ты? —Что-то не очень... Только что наговорил какую-то ерунду ему, хотя он пришёл извиниться. Не знаю, как я так себя перестал контролировать, но в итоге вышло всё плохо. Я даже не знаю, что делать, ведь сейчас идти за ним вдогонку не вариант. Как он сам? —Он.. плохо. Честно сказать, вид у него ужасный, будто заболел. Но не забивай себе голову, провейся немного, вам обоим надо отдохнуть. А когда наберёшься сил, сам подойдёшь. Я думаю, тогда он будет только за то, чтобы вернуть всё так, как было. Я попозже подойду к Максу, спрошу, как он сам, мало ли что. Ты только пока не влезай, ладно? Расслабься и просто отвлекись. —Хорошо, спасибо. Пойду пройдусь по городу, пока ещё день. Заодно проверю как там наши листовки, которые мы расклеивали. —Отличная идея, удачи. —Мандзюк улыбнулся, после чего ушёл. Через какое-то время уже собранный Алексей вышел из ангара и пошёл рассматривать какие-либо отметины на бумажках после последней жирной надписи "Дай нам знать, если ты жив!". На чувства парня всё так же давила тоска серого неба и совсем печальные, пустые и неухоженные многоэтажки с размокшими стенами и чёрной плесенью в щелях. Трава выглядела совсем плохо: дряхлая и потемневшая, будто только что была смята в чьих-то руках. Так же плачевно выглядел и мох, который пробивался через трещины асфальта. Холодный северный ветер лишь наводил больше беспокойства этой тихой глуши, покачивал зловещие голые деревья, изредка просвистывал между домами и пробирался холодом к телу даже под тёплую греющую куртку, вызывая дрожь. Всё выглядит настолько печально, что даже без каких-либо звуков, только запугивает своей тишиной. Особенно, когда ты идёшь один по этой земле и понимаешь, что так выглядит не один город, не страна, а целый мир. Ещё изредка в поле зрения бросаются какие-то маленькие птички среди деревьев, и это немного радует. А, может быть, это всего лишь галлюцинации одиночества... Вдруг всё резко пропадает, холод перестаёт чувствоваться, земля уходит из-под ног и тело падает на холодный асфальт. После сильного удара сзади деревянной доской происходит потеря сознания и парень остаётся не в состоянии двигаться, видеть и ощущать мир. Тело оттаскивают за руки, поднимают на плечи и уносят к старенькому бордовому Форду. Проворачивается ключ зажигания, мотор заводится и автомобиль, с писком трущихся о дорогу колёс и дымом от жжёной резины, быстро уезжает. Между тем, Андрей в ангаре решил не терять время и обратиться с разговором уже к Максиму. Он подумал, что сможет поддержать друга, заполучить для себя какую-то информацию по поводу происходящего и на основании этого как-то помочь. —Эй, Макс? —Мандзюк зашёл в комнату к Монахову. —С тобой всё нормально? Ты неважно выглядишь. —Честно сказать, хреново. Очень. Но уже легчает. Вроде бы... —Слышишь, ты на Лёху только не обижайся, просто остынь. Всё будет окей. —Андрей сел рядом с Максимом. —С чего ты взял? —Ну вообще, ты лучше меня знаешь его. И сам должен был уже в этом убедиться. Не бери в голову, это глупости. Побереги пока своё здоровье, это важнее. —Ты пришёл обесценивать мои проблемы? —Вдруг выражение лица экспериментатора резко изменилось, а брови нахмурились. —Ни в коем случае, ты что. Я просто хочу настроить тебя на важное. —Дюшес, видя реакцию, которой совсем не ожидал и не добивался, попытался смягчить растущее напряжение. —Важное? Да что ты знаешь о важном? Ты ничего не понимаешь, узнав обо всём спонтанно, буквально вчера! —Под конец слова начинали выходить быстро и словно вырываясь друг за другом, а тон возрастал за каждым из них всё сильнее. —Макс, спокойно, я не это имел в виду. Я... —Да мне плевать, я услышал то, что услышал! —Монахов поднялся, вынудив сделать это и Андрея. —Стой, я просто хотел поддержать. Ты чего? —Не влезай туда, куда тебя не просят! —Агрессия возрастала всё сильнее и черпалась практически от любого слова собеседника, без ведомой на то причины. Максим во время своих слов делал медленные мелкие шаги вперёд, заставляя парня отходить так же медленно назад. —Да что с тобой такое? Ты почему завёлся? Угомонись! Я не сказал ничего плохого! —Мандзюк, смотря настойчиво, с сильным непониманием и даже небольшим страхом, положил свои руки на плечи стоящему спереди, пытаясь его успокоить. Резко возникшая не пойми откуда ненависть овладела разумом Монахова, от чего тот, не контролируя своё тело, с рыком замахнулся кулаком на Андрея, но тот успел это заметить и быстро увернулся. Удар пришёлся в стену из гипсокартона, к которой парни уже успели подойти, и на его месте осталась выраженная вмятина. Вдруг сознание резко вернулось после ощущения боли и спазма в руке, парень отошёл, с непонимающим и растерянным видом, на несколько шагов назад, уже через секунду уперевшись спиной в противоположную стену и непроизвольно судорожно подрагивая. —Андрей... Я не знаю, что на меня нашло... Прости, я не знаю... Как так... Я... —Он смотрел на парня, испуганно бегая глазами и надеялся на то, что ответная реакция не будет негативной. —Макс, какого хрена... —Мандзюк после этих слов осмотрел Максима ещё пару секунд, после чего, помотав головой, незамедлительно вышел из комнаты. Монахов так и остался стоять остолбеневшим и совсем непонимающим ситуацию, своё состояние и эмоции, что быстро перешли в силу, которую неконтролируемо захотелось выплеснуть. Такая полная потеря контроля над собой буквально ошеломила его, поставила в ступор и заставила перерабатывать у себя в голове очередной бесконечный поток мыслей. Но думать нельзя! Наверное, для начала стоит извиниться перед Андреем. Экспериментатор, наконец собравшись и расправившись с мыслями, шагнул вперёд, в сторону двери, и тут же почувствовал невероятную лёгкость во всём теле. Напряжение ушло, ноги больше не косит, руки не дрожат и голова не болит. Странно. Вдруг появилось чувство желания куда-нибудь просто присесть или даже прилечь и забыться обо всём. Теперь парень подумал, что сейчас так и сделает и это будет правильно, а заморочки вроде разговоров и извининей отложит на потом, на лучший случай. Сейчас следует наконец отдохнуть. Взор мутнеет, картинка темнеет, тяжёлые веки сами опускаются и сон приходит достаточно быстро. Между тем, Мандзюк решил пойти и посоветоваться к тому, кто больше знает за всю ситуацию — Максуте. Он посчитал, что возможно подобное уже происходило и, быть может, парень ему что-нибудь расскажет. Он нашёл того на кухне, готовящего себе завтрак и уже через пару секунд обратил на себя внимание, сев за стол и заставив сделать то же самое Гальченко. —О чём говорить будем? —Сразу с интересом прервал молчание Максута. —Слушай, ты не знаешь, что с Максом происходит? —Ты конкретно про что? Про вчерашнее? Ну, мне кажется, что он всегда был таким... Наверное... Но вчера, я думаю, это был просто срыв эмоций. Возможно, я бы так же и поступил на его месте, не знаю. —Да нет, я про вообще то, как он себя ведёт, в целом. Я вот что хотел обсудить... Дело в том, что он почему-то реагирует на мои слова как-то странно. Нет, я ничего плохого не сказал, я наоборот хотел только посеветовать ему что-то, как другу... —О чём вы говорили? Или это секрет? —Да нет, я думаю, ты вообще лучше об этом знаешь. Мне очень не нравится, что они с Лёхой разругались вчера. Сейчас я пришёл к нему, вроде как поддержать хотел, а он с кулаками налетел. Я, честно говоря, в шоке, не думал, что скажу что-то, что ему не понравится вот настолько. —С кулаками? Ты шутишь? —Да он псих! —Мне кажется, на него это не похоже... —То есть, ты мне не веришь? —Нет, тебе я верю, но не могу поверить в то, что он на такое способен. Он так себя не ведёт. Максимум покричит, позлится и успокоится. Андрюх, мне кажется, вы с ним больше дружите, тут как раз таки ты должен лучше меня разбираться. —Ну вот поэтому я и пришёл к тебе, потому что сам понимаю, что он не такой! Я просто подумал, что это как-то связано с чем-то между ними с Лёхой и ты мне что-то расскажешь... —Прости, я сам пока ничего не могу сказать по этому поводу... Ну, держи в курсе, если что. Нам нельзя всем ругаться, находясь в таком положении. —Максута намекал на сложившуюся в мире ситуацию, с чем не мог не согласиться Мандзюк. —Это точно. Только, главное, не вводи остальных ребят в нашу потасовку. Мало ли что узнают... —Я что, дурак? —Ну, я так и думал, что ты это когда-нибудь поймёшь. —Дабы разбавить серьёзность, пошутил Андрей. —В смысле?.. Э, Дюх, я не понял! —Ха-ха-ха! По-моему, ты понял. —Снова сказал, шутя, блогер, после чего покинул кухню. Предстоит ещё многое разузнать и о многом поговорить, поэтому парень, не желая торопиться, решил дать своей голове наконец уже отдохнуть и отправился заполнять свои мысли лишь видеоиграми.