Кислород

Ещё не успевший уйти Максута услышал часть разговора и заподозрил что-то неладное. Он хотел понять в чём дело и даже помочь, если сможет. Поэтому он отправился к Алексею. —Лёх. —Позвал тихо Гальченко, приоткрыв дверь и заглядывая внутрь комнаты. —Что-то случилось? —С чего ты взял? —Тот, слегка недоумевая, посмотрел в сторону парня. —Что у вас там с Максом происходит? —Максута уже успел войти в помещение и усесться рядом с Милькевичем. —А, это? Да так, ничего. —Немного замявшись, нахмурившись и отводя взгляд, но пытаясь казаться естественным, сказал Алексей. —Ну не может быть такого. Ты же ни на шаг от него не отходишь. —Гальченко хотел добиться правды. —Я же сказал, всё в порядке. —Уже с лёгкой обидой отвечал Милькевич. —Лёх, ну я же и так всё про вас знаю. Мне рассказать можно. В чём дело? —Ну бля. Просто он задолбал уже со своими перепадами. Я люблю, проявляю хоть какое-то внимание, хочу близости. А он что? Где инициатива? Один единственный момент, сегодня в комнате? И то сорвалось... Два раза... И что дальше? А дальше он строит из себя злого, обиженного на всех. Видите ли, я регулярно делаю что-то плохое и этим его выматываю. Боже, как задолбал! Я ни в коем случае не хотел бы с ним ругаться, но он меня вынуждает это делать. Что делать с этим, я не знаю. —Слушай. Может, тебе просто нужно с ним поговорить? —Предложил Гальченко. —А ты не видел, как мы с ним только что разговаривали? —Ты извини, конечно, но Лёх, это детский сад уже какой-то. Надо что-то решать. —Дотронувшись до плеча друга, настойчиво сказал Максута. —Да я сам понимаю, как это всё выглядит со стороны. Что ты можешь предложить? —В речи Милькевича чувствовалось разочарование. —Я думаю, нужно как-то подтолкнуть его на действие. Пусть сам сделает первый шаг. —Макс? Первый? Ты серьёзно? Ха-ха, не думал, что в такой ситуации мне станет смешно, но это так. Другие варианты у тебя есть? —Алексей не верил в слова Максуты, успев потерять надежду хоть на что-либо. —Лёха, я тебе помочь пришёл, а не слушать насмешки над своими словами. Блять, если такой умный, придумай что-нибудь сам. Не можешь? Заканчивай строить из себя девчонку, соберись. Я не хочу, чтобы ты и со мной поругался, ещё и по пустяку. —Гальченко говорил твёрдо и было понятно, что он пришёл с серьёзными намерениями. —Ладно, ты прав. Я постараюсь думать немного позитивнее. Идея, конечно, хорошая, но как её осуществить, хрен знает. —Согласился Милькевич. —Нужно сделать его как-то добрее. Что он любит? Ты должен знать это лучше меня. —А... Ну... Честно сказать, я и сам даже не знаю... —Лёха замялся попытавшись что-то придумать, но тут же сдался и замолчал. —Ну ты даёшь. Помнишь, как вы с ним на плойке в Мортал Комбат рубились когда-то? Вот и всё. Ты постарайся придумать, как его уговорить поиграть до завтра, а дальше я всё сделаю сам. —Вставая с дивана, сказал Гальченко. —Что ты там делать собрался? Ты меня пугаешь, ха-ха. —Усмехнулся Милькевич и подумал, что пора ложиться спать. —Ты только хуже не сделай, ладно? —Не доверяешь? Ха-ха-ха, ну посмотрим. —Ответил Максута, выходя из комнаты. Гальченко уже составил для себя план того, что он сделает, чтобы вывести ребят на путь примирения. И следующим его этапом был визит к Монахову, поэтому он незамедлительно пошёл искать его по комнатам. Тот, в свою очередь, находился на кухне. —Макс, как в тебя всё влезает? Сколько можно есть? —С небольшой усмешкой сказал Максута, садясь за стол напротив блогера. —Не знаю, аппетит нескончаемый... А ты чего пожаловал? Просто так или тоже поесть? —Абсолютно спокойной речью говорил экспериментатор. —Мне нужно с тобой поговорить. Точнее, задать вопрос... Что у вас там с Лёхой происходит? Он же обычно от тебя не отлипает... —Спросил Гальченко, зная ответ, но просто пытаясь настроить Макса на эту тему. —Да вот в том то и дело, что он не отлипает... —С обидой сказал Монахов. —Вечно лезет ко мне. —То есть, ты хочешь, чтобы он отстал? —Ну конечно же нет. Он же не просто какой-то человек для меня. Я ни в коем случае этого бы не хотел, но иногда он действительно перегибает палку. Я просто хочу хоть какой-то свободы, я люблю, когда у меня есть своё личное пространство, в которое никто не влезает, а ему всё мало и мало... Это меня и раздражает. Потом ещё выходят возмущения, что у меня настроение слишком часто меняется... Мне что, для него персонально улыбку натягивать? И что мне вообще теперь сделать, чтобы помириться и не показаться глупым? —Максу явно казалось неприятным такое положение, из-за чего он говорил вдумчиво, но с некой досадой. —Так ты попробуй в следующий раз сам сделать что-нибудь. —И что же мне сделать? —Монахов явно заинтересовался, но особой надежды на что-либо у него небыло. —Ну тогда давай так. Слабо поцеловать его при всех? Он бы оценил такую необычность. —Улыбнулся Максута. —Ты с ума сошёл? Ладно ещё просто так, мне не слабо, но при ребятах... Ты идиот? —Хорошо, так уж и быть, давай тогда просто так. Договорились? —Согласился Гальченко. —Ладно, договор. —Сдался тот. —Вот и всё тогда. При удобном случае, ты знаешь, что делать. —Сказал Максута, будучи довольным собой. Ведь он специально сначала сказал то, что Максим точно делать бы не стал, чтобы тот сам назвал действие, которое смог бы выполнить. А так, Монахов вряд-ли бы согласился на поцелуй, даже будучи наедине. Поэтому хитрый план Гальченко оказался более чем рабочим. Утром блогер решил собрать всех на привычном месте, чтобы сказать, что текст, который скинул ему Рома, уже распечатан и пора выходить на улицу и расклеивать листы по городу. Ребята разделились, кто с кем, но вот Макс с Лёхой не решились идти вместе. Милькевич думал, что вновь может разозлить этим и так недовольного экспериментатора, ведь потом ещё придётся уговаривать того играть в приставку. А сам Монахов не захотел пойти первым на путь примирения из-за своих принципов или даже небольшой гордости, что часто останавливала его. Поэтому, как-то распределилившись по небольшим группам, ребята принялись ходить по улицам, надёжно приклеивая каждый лист бумаги к столбам, стенам домов, деревьям, скамейкам и прочим заметным объектам общественных мест. Ветер приятно и мягко дует, несмотря на свой коварный холод. Идёт пробуждение весны, но воздух стоит ещё совсем зимний. Покалывает щёки, уши и нос. Но всё же, он ощущается так приятно... Плохо долго сидеть взаперти и хорошо наконец выйти за пределы помещения. Так легко на улице, снаружи. Так легко в душе, внутри... Конечно, несмотря на свою приятность, ветер не был насыщен чистым воздухом. Он по прежнему оставался загрязнён непонятным веществом, продолжающим оставлять небо серым, растительность гниющей, а воду грязной... Но всё равно ощущение свободы даёт о себе знать. Оно так и манит к себе, чтобы жить. Любить жизнь и ощущать себя живым. Дует морозный ветер и кажется, что ничего больше, кроме него, уже не нужно. Как жаль, что ночью это спокойствие нарушается... —Фух... Ну что, ребят, все всё расклеили? Все вернулись? —Задал вопросы командир, начав самому себе перечислять имена парней и пробегаться по каждому названному взглядом. —Да куда мы денемся. —Ответил Рома. —Ну вот и отлично. А теперь остаётся не прятать свои надежды "на лучшее", у кого они вообще есть и были, и ждать отклика. —Сказал Максим, дав понять, что все свободны. Он собирался уходить, как вдруг к нему подошёл Милькевич. —Слушай, Макс... Пойдём в приставку поиграем? —Предложил он. —Н... Не сейчас. —Монахов хотел поначалу отказаться совсем, но вспомнил, что это может стать идеальным вариантом для выполнения его спора с Максутой. Но для этого стоило бы всё продумать, поэтому блогер стянул всё на потом. —Вечером. —Хорошо. День прошёл, как и все простые дни до этого, за исключением странного чувства, не дающего покоя Максиму. Он ощущал себя немного по-другому, будто ему не хватало чего-то, но чего именно, он не понимал. Как будто где-то внутри освободилось пространство, которое нужно заполнять, но на это нет возможности. Мамикс не понимал, почему всё так, но скорее, ему просто стало немного пусто и местами одиноко без вечно влезающего во все дела Алексея. Как бы ему не хотелось этого для себя признавать, но энергии экстремала ему сейчас точно не хватало. Тот же аналогично не мог спокойно жить этот день без Монахова, ощущая странную яму внутри себя. Он оставался энергичным и весёлым, но эта маленькая деталь не давала ему покоя. Парни могли начать разговор в любой момент, но что-то их отталкивало. Будто стояла какая-то преграда, которая, не смотря на желания, не давала себя преодолеть. Так и прошёл целый день до тех пор, пока не начал близиться к вечеру. —Макс? Ты не занят? —Спросил Лёха, зайдя в одну из комнат, где сейчас находился блогер. —Нет. Ты меня поиграть зовёшь? —Ответил Максим, оторвавшись от телефона. Его речь казалась совсем безразличной, однако в глубине души парень словил какую-то надежду на что-то. Ох, как же хорошо он скрывает некоторые свои эмоции... —Ну.. да. —Милькевич слегка опешил, призабыл, зачем пришёл, и задумался после того, как впервые за такое долгое для него время заговорил с Монаховым. —Ну пошли, раз да. —Тот встал с кресла и оба парня направились на второй этаж, где находилась приставка с телевизором. Так они и играли, сидя на диванчике, не замечая, как пролетает время, и даже позабыв, что совсем недавно находились в разногласиях и конфликте. Лишь иногда из их комнаты можно было услышать выкрикивания о победе или безобидные обвинения друг друга по поводу нечестной игры. Максута был крайне рад, что пока его задумка на счёт примирения конфликта идёт по плану, и местами ему даже становилось смешно от того, насколько хорошо на первом этаже слышны забавные споры ребят о жульничестве. Гальченко буквально считал себя победителем, хоть и в шутку, но он действительно чувствовал, что поступил максимально правильно, выведя парней на верную тропу. Он так и сидел, думая о своём, пока его не отвлёк Андрей. —Слушай, Максут, а ты не видел моей зарядки? —Спросил Мандзюк, зайдя к Гальченко. —Видел. Я ж её сегодня у тебя брал. —Да вот поэтому я и спрашиваю. А где ты её оставил? —Там, на втором этаже, Андрюх. —Спокойно ответил Максута, но вдруг резко понял, что зря сейчас ляпнул про комнату сверху. —Ой, бля. —Что-то случилось, Макс? —Задал вопрос Дюшес, не успев до конца покинуть помещение. —Ну там... Просто... Э.. а... Да ничего, всё хорошо... —Он хотел что-то сказать, но растерялся и не смог придумать то, как объяснит Андрею причину того, почему нельзя сейчас мешать игре ребят и поэтому просто уже смирился, надумывая себе самые худшие исходы событий. Вдруг он подумал, что зря всё кинул и стоит скорее останавливать парня, но эта мысль в ту же секунду быстро перебилась. Уже поздно. —Даа! Ха-ха-ха! Наконец-то! —Обрадовался Монахов своей победе, но постепенно убрал улыбку с лица, смотря прямо на Милькевича. —Что? —Экстремал так же обратил на него внимание, оторвавшись от игры. А блогер совсем застыл. В один момент игра достаточно быстро вышла из мыслей и в голове что-то само по себе щёлкнуло. —Я.. просто хочу... —Чего хочешь? —Ну... Просто прости меня. —Экспериментатор всё никак не мог решиться на действие, что пришло со странными мыслями в его голову. С каждой новой секундой разум поглощался, Максим и сам не знал, что это, но сейчас резко, будучи весь день "одиноким", он загорелся желанием ощутить парня ближе. —Макс, и ты меня прости. Возможно, я действительно перебарщивал и.. мог доставать таким количеством внима... —Алексей бы договорил свои извинения, но его резко заткнули, быстро прильнув к его губам, чего он совсем никак не ожидал. —Уже простил. —Шумновато дыша, ответил Монахов, наконец отстранившись и продолжая настойчиво смотреть зелёными глазами в сторону парня. —И я уже... Макс, в чём дело?.. —Спросил не знающий что делать и замявшийся от неожиданности Милькевич, ловя на себе пристальный взгляд. Ответа на вопрос так и не послужило, Максим продолжал смотреть так ещё около десяти секунд, заставляя Алексея ожидать, утопая в безысходности. Мысли блогера боролись сами с собой, без всякого подчинения их хозяину. После поцелуя парень стал думать далеко не о конфликте и примирении, а о несовсем приличных действиях, которые обычно считал чем-то постыдно-неприятным и далёким от себя. —Расслабься. —Мягко сказал блогер, чтобы немного разрядить обстановку, а затем, увидев, что любитель экстрима уже меньше напуган и больше даже заинтересован, чуть ли не напрыгнул на него, повалив на том же диване и уже нависая сверху. С очередным поцелуем, но уже с новым напором, что буквально сводил с ума обоих, Макс одновременно медленно провёл рукой по телу лежащего под ним парня, цепляя пальцами и слегка задирая вверх его футболку. Тот же не сразу осознал ситуацию, но уже с каждой секундой становился всё спокойнее и послушнее, оставляя верхнему право на своё "творчество". Спустя какое-то время Макс всё-таки отстранился, тяжело устало дыша ртом от нехватки воздуха и при этом смотря в выразительные глаза напротив взором, давно убравшим облик чего-то осознавающего. Сил за весь день уже почти не осталось, но, казалось, они тут же восстанавливались из-за желания продолжения действий. Откинув усталость на второй план, он чуть нахмурился, сделав взгляд целеустремлённым и точным, и, словно зверь, прижавший добычу, не мог свести с жертвы глаз. Он осторожно наклонился, провёл языком по шее нижнего, а затем снова посмотрел в его глаза, выглядывая в них спектр эмоций и неосознанно заставляя экстремала буквально плыть под собой от одного лишь своего вида. Его передние пряди волос так красиво свисали вниз, тонкие, но сильные руки, упирающиеся в матрас и служащие опорой, завораживали и поглощали мысли парня на нет. Тот посчитал такое поведение Максима несколько удивительным и малость странным, но с каждым мгновением эти мысли уходили на второй план. Каскадёр аккуратно и незаметно прикоснулся руками к бокам верхнего, и тому, совсем не ожидавшему контакта, вскружило голову ещё сильнее ощущение тёплых ладоней на своём теле, пусть и через одежду. На его серьёзном, строгом, с леденящим душу взглядом, лице непроизвольно чуть натянулась еле заметная ухмылка, которую он не смог сдержать полностью, но тут же скрыл, принимая вновь облик сурового безумца. Максим в какой-то степени и рассчитывал на подобное сближение, но не думал, что простые чувства начнут заходить дальше планированного. Он хотел лишь просто снова почувствовать рядом человека, которого сильно любит, однако видимо слегка перестарался с дозволением себе своих же желаний и не успел заметить, как разошёлся. Обычно блогер держал всё в своих руках, но теперь его здравый рассудок рассеялся, заставляя делать то, чего он совершать в нормальном состоянии никогда бы не стал. Одна ладонь Милькевича осторожно прошлась по спине по-прежнему нависающего сверху парня уже ближе к шее и тот, чувствуя небольшое давление, сразу наклонился, утягиваясь в очередной поцелуй. —Пацаны, вы не видели мою заря... —Резко в помещение зашёл Андрюха и, не сразу заметив происходящее, озвучивал свой вопрос, пока не застыл в дверном проёме. Он быстро замолчал, рассматривая бегающими глазами происходящее. —Блять. —Быстро поднялся Монахов, понимая, в какой ситуации он находится. Сознание резко вернулось, а вместе с ним пришло и былое восприятие реальности. —Я... Что?! —Андрей... Только не рассказывай другим... Прошу. —Чуть ли не молил Макс, всё пытаясь привести сбившееся дыхание в порядок. —Я сваливаю. —Нет, подожди! Куда? —Макс, ты извини меня, но это полный пиздец. Как?! Ладно Лёха, от него что угодно ожидать можно, но ты как? Макс?? Мы же с тобой так много лет дружим.. я бы ни за что не подумал, что ты на такое способен... Ты же сам всегда был против этого... —Сказал Мандзюк, разворачиваясь в сторону выхода и покачивая головой. —Стой! Ты всё не так понял, Андрей, мы это не просто так, мы... Э... Ну мы давно уже... Нет, не это давно... Ну давно мы не в том смысле, о котором ты подумал.. нет... —Да мы это не просто так, я люблю его! —Подключился в диалог Милькевич. —Чего?! Ну... Мне стало поспокойнее... А Макс то что? Лёха теперь понятно, а ты? Макс? Слушай, дружище, пошли-ка отойдём. —Ладно... —Согласился Монахов, после чего, отряхнувшись, слез с дивана и направился вслед за Мандзюком. Когда парни шли уже на первом этаже в одну из комнат, их не мог не заметить всё ещё сидящий в переживаниях и ожидании Максута. Он ещё думал о том, что могло прямо сейчас произойти и произошло ли и никак не мог решиться, стоит ли ему идти вслед за ребятами или нет. —Ну. —Серьёзно, но без агрессии сказал Андрей, желая, чтобы Максим сам всё рассказал и объяснил, как есть, после того, как они зашли в другое помещение. —Что ну? —Не до конца понял из-за растерянности Мамикс, сжавшись, стоя у двери. —Ну вот как ты думаешь?.. Макс, я хочу узнать об этом от тебя. Как так? —Дюх, я конечно всё понимаю, но объясняться не буду. —Вдруг к блогеру постепенно стали возвращаться чувства собственного достоинства, отодвигая растерянность. —Да не обязательно объясняться. Ты хотябы расскажи, что сейчас вообще было и что происходит? —Я не думаю, что должен об этом рассказывать. —Экспериментатор говорил уже более чётко и почти не мялся. —Другим не должен, а мне ещё как. Раз уж я и вмешался во всё это, то обязан знать, что происходит. —Ну а если я не хочу рассказывать? Ты меня совсем не слушаешь? В таком случае, я не буду слушать и тебя. —Макса уже начинали раздражать попытки Андрея выманить информацию, и поэтому он говорил с небольшой злостью. —Да что ты так упёрся? Трудно сказать? Мы же дружим уже так много времени, Макс. Я ведь ничего против не имею, мне просто важно быть в курсе. —Я же сказал, я рассказывать ничего не буду! По крайней мере сейчас уж точно. Отвали уже, а... И так хреново вышло, а тут ещё и твои допросы. —Парни... Всё в порядке?.. —В комнату вошёл Гальченко. —Да. —Ответил Андрей. —Нет. —В ту же секунду сказал и Монахов. —Андрюха, я не знаю, как так получилось, но мы это не просто так, мы с Максом вместе... —Тут же вбежал к остальным и Милькевич. —То есть и Макс любит, да? Капец. Максута, а ты тут как оказался? Извини, но ты немного не в тему, у нас тут свои секреты. Макс, а ты не молчи, мне сказать можно. Как это тебя так угараздило?.. —Обратился к каждому по очереди Мандзюк. —Да в смысле я не в тему?! —Воскликнул Гальченко, желая высказать правду, но боясь сделать ещё хуже. —В прямом! У нас свои проблемы, о которых другие знать не должны. Прости, но это так. —Да что ты извиняешься?! Это ты скорее тут посторонний, влезающий в происходящее, а я всё знал с самого начала! —Чего?! Ты попутал что-то? —Дюшес был крайне удивлён, но продолжал свою агрессию. —Андрюха, так и есть, он прав. —Подтвердил Алексей. —Ахринеть, я в шоке... Тогда какого хрена Максута, раз всё знал, отправил меня к вам за зарядкой? —Да я забыл! —Подожди. Как это.. всё знал?! Что именно знал?? —Начал догадываться экстремал. —Максут, я не понял, ты что, подстроил нашу игру? —Вновь подключился уже буквально разъярённый, но очень старательно сдерживающий себя, Максим. —Удобный момент?! —Что за херня?! Я ничего не понимаю, но оказался здесь, объясните мне уже кто-нибудь, раз все знают! Макс! —Продолжал просить Андрюха. —Да я хотел помирить вас, сблизить как-то, договорился с вами двумя по очереди, чтобы по итогу вышло хоть какое-то сближение! Потом Андрей начал спрашивать про зарядку, а я, тупой мудак, забыл про вас и ляпнул про второй этаж! Но вот сейчас я не понимаю одного. Какого хера все такие злые теперь стоят и орут друг на друга, если я хотел просто помочь?! —Да пошёл ты со своей помощью, знаешь куда?! —Продолжал злиться Максим. —Ты не охренел?! Макс, шёл бы лучше ты со своей благодарностью за хотя бы попытку сделать лучше! —Возмутился Гальченко. —Макс, ты мне объяснишь уже или нет?! —Подбрасывал дров в огонь Мандзюк, сам не понимая этого и вызывая сильнейший пожар ярости в голове экспериментатора. —Почему ты снова резко стал таким злым?! Макс, угомонись! Хватит уже твоих перепадов, они здесь ни к чему! —Так же добавился и Лёха, словно специально давя на больное, но при этом, делая это неосознанно и до конца доведя нервы и без того сгорающего от стыда и злости Максима. —Слушайте, отъебитесь вы уже от меня все! Делайте что хотите, говорите на эту тему, что-то решайте, пытайтесь что-то с этим сделать, но я ухожу отсюда нахер! —Выкрикнул Монахов, после чего незамедлительно направился к выходу из комнаты, уже через секунду покинув её. —Я за ним. —Коротко и быстро сказал Милькевич, поставив словесно точку перед ребятами и быстро выходя из комнаты вслед за Максимом. —Макс, ты куда? —Заволновавшись, но не теряя злости, спросил Алексей, видя собирающегося, явно на выход, Монахова. —Погулять. Отвлечься немного. От вас. —Блогер отвечал быстро, чётко и раздражённо, не желая сейчас с кем-либо разговаривать. —Ты придурок, блять?! Ты забыл, какие твари по городу шляются темнотой? —По-моему, я просил тебя не говорить мне об этом. —Да тебе сейчас просто нечем оправдаться! А что мне, раз уж на то пошло, делать, когда ты уходишь на верную смерть? —Что угодно, но не указывай мне, идти или не идти. Моё дело, пойду я на эту смерть или нет. —Что угодно? —Даже не думай о том, о чём сейчас подумал! Что бы то ни было... —Слушай, Макс. Если так хочешь, можешь продолжать дуться на меня и на всех остальных, сколько пожелаешь. Делай, что хочешь — кричи, ругайся, командируй. Но я тебе запрещаю идти туда вот так, спонтанно, без ничего! —Что? Запрещаешь? Мне?! —Врождённая доля эгоизма, сидящая глубоко в душе блогера, резко дала о себе знать после фразы Алексея, поэтому Монахов разозлился даже сильнее, уже испепеляясь внутри от злости. —Да, запрещаю! Ты реальный придурок, если собирался выходить на улицу в позднее время! Ты бы знал, каким же идиотом в моих глазах ты себя выставляешь. Просто наитупейшая идея. Погулять, блять... —Слушай. Я не собирался шляться по городу, у меня всё в порядке с головой и я понимаю, как там опасно, поэтому хотел просто походить хотябы вокруг ангара! Просто отвлечься! И какого хрена я вообще сейчас оправдываюсь? Это моё дело! —Блогер подошёл к выходу, протягивая руку к дверной ручке. —А я тогда тоже буду эгоистом и скажу, что не пущу тебя из-за того, что если что-то случится, будет хреново мне! Я за себя волнуюсь! Так понятно?! —После этих слов, Милькевич подошёл и, взяв Монахова за открывающую дверь руку, оттянул его подальше от выхода. —Придурок. —Придурок. —Так же ответил и Макс, но уже тихим голосом. —Успокойся, дурак. Не наделай глупостей.—Алексей смотрел, хмуря брови, в яростные зелёные глаза напротив, продолжая держать в своей руке запястье Максима. Его голос звучал намного тише, но твёрже, а агрессия сменилась на томные приказы. —Я не собирался уходить. Просто выйти за дверь. —Перестав проявлять злость, но держа её в себе, сказал Монахов. —Замолчи. Слышать не хочу больше. —Милькевич продолжил управлять, видя, что конфликт переходит в его руки. —Ладно. —Он помолчал несколько секунд, задумавшись. —Я понял. —Макс отчаянно прекратил сопротивляться, понимая, что проиграл. Его взгляд пал на пол, мышцы лица расслабились, кроме бровей, создавая покорный смирённый, но в какой-то степени печальный вид, пусть блогер и продолжал попытку казаться суровым и злым. Через несколько секунд, поджав губы и сделав глоток, он высвободил своё запястье из рук стоящего перед ним парня и направился в сторону офиса к комнатам. Обычно Монахов выигрывал в спорах, опираясь на свою упёртость. Он всегда чётко знал, что ответит и из-за этого твёрдо настаивал на своём. Его устойчивость в таких ситуациях была почти непобедима, однако в этот раз все его навыки рухнули перед намертво зафиксировавшим свою позицию Алексеем. Блогер всегда до этого считал, что нет ничего проще, чем заставить сделать что-либо другого человека, ведь он мог одним лишь своим словом и выражением лица намекнуть собеседнику о своём желании, и тот сразу же понимал, что спорить не стоит, лучше выполнить. Умело этим пользуясь, Макс даже и не подозревал, что вечно неуравновешенный Милькевич сможет взять контроль под себя и, даже затронув самолюбие блогера, быстро с ним расправиться.