Эскапизм

Разве это не игра на случайности? Каждый человек представляет из себя набор собственных травм, наблюдений, уникального жизненного опыта или повадок, перенятых от своих близких. Всё это делает людей похожими на кусочки замысловатого пазла, только в десятки раз сложнее. Обычное плоское изображение перенеслось в измерение четырёхмерное. Теперь у каждой детали невероятное множество выпуклостей, граней, впадинок и прочего, что делает нахождение другого подходящего фрагмента занятием сложным и долгим. Вот, например, он, Дадзай, склеен из чего-то острого, местами ржавого, скрипящего и даже поломанного. Какая деталь может подойти? Сколько бы ни думал, кажется, никакая. Он – обычный заводской брак, вот в чём дело. Неправильно сделанная деталька не виновата в этой участи, но так или иначе её отправят в мусор. Такой ход мысли парня раздосадовал. Нет, надо переиграть всё. Осаму встаёт со стула и направляется прямиком в ванную. Становится у зеркала, приближается лицом к своему отражению. Из чего он сделан? Совсем немного, Дадзай сумеет рассмотреть истину. Может, стоит взглянуть чуть под другим углом? А если поменять эмоцию? Вот, что-то стало просматриваться. Ну же… Нет. Из зеркала на него смотрели потускневшие глаза. Кое-где на них неопрятно падали грязные пряди волос. Всё из-за них. Никакой он не бракованный, просто пыльноватый. Осаму включил воду набираться в ванну и начал терпеливо снимать с себя бинты. Парень не смог припомнить, когда менял их последний раз. Они порядком потрепались, местами собрали на себе уличную грязь. Под этими слоями белой марли скрывались весьма неприятные воспоминания. Запястье всё ещё хранит ожоги от потушенных сигар. Чуть выше идут три длинных красновато-коричневых шрама. Остальные на их фоне кажутся совсем незаметными. Белые, образуют мелкие углубления на коже. Призрачная надежда на их исчезновение всё ещё есть. Вскоре тощее тело парня погрузилось в воду. На бортике ванны стоял дешёвый шампунь и один-единственный гель для душа. Ближе к раковине ещё лежала растрёпанная зубная щётка, там же тюбик пасты, который следовало выкинуть неделю назад. О личной гигиене беспокоиться энергии у Осаму не было. После использования шампуня волосы стали неприятно пересушенными на ощупь. С таким же эффектом можно было тереть голову хозяйственным мылом, если бы оно здесь было. Дискомфорта у Дадзая это не вызвало. Он попросту не знал иного ощущения после мытья. Наскоро вытеревшись, парень вновь подошёл к зеркалу, которое успело запотеть. Сколько бы Осаму ни тёр, отражение так и не становилось менее мутным. – Чёрт со мной. Незавершённость мысли всё ещё не радовала. Ему не хотелось быть одному. Стоит всему вокруг замолчать, как очень сомнительные идеи заполняют пространство собой. Довольно. На скорую руку Осаму заматывает увечья уже новыми, чистыми бинтами. Накидывает на себя неглаженую рубашку, чёрное пальто и с недосушенными волосами покидает свою квартиру. На улицах нет практически никого, только лишь фонари да редкие неприятные прохожие. В такое время компанию можно найти разве что в баре. Дадзай не планирует напиваться. Он в целом не слишком падок на алкоголь, в связи с чем плохо знает расположение разных баров. Парень идёт в единственный хорошо знакомый. Помещение это довольно мало. Но тёплый приглушённый свет, немногочисленные тихие посетители и один свободно ходящий туда-сюда кот нередко помогают расслабиться. Осаму спускается по лестнице и садится на своё обычное место. Заказав что-то относительно дешёвое, Дадзай стал неторопливо погружаться в атмосферу, чувствуя, как постепенно навязчивые мысли покидают его. Он старался не прокручивать в голове ни сегодняшний день, ни какие-либо воспоминания. В идеале совсем не думать, но это было сложнее всего. Через пятнадцать минут в бар зашёл ещё один посетитель. Его волосы имели рыжеватый оттенок, голубые глаза устало прикрыты. Интересно, умеет ли он ни о чём не думать?