«Советуйтесь со многими о том, что вам следует делать,
и лишь с немногими советуйтесь о том, что вы будете делать потом»
© Никколо Макиавелли.
На следующий день после завтрака Энид с волнением следила за тем, как Уэнсдей выходила из столовой. — Итак, чем мы сегодня займёмся? — спросила она, желая пообщаться или, возможно, более подробно исследовать некоторые части дома, чтобы, как она надеялась, начать решать некоторые вопросы и загадки из своего списка дел. — По счастливой случайности у меня есть довольно срочный проект, который не требует твоего участия. Энид застонала и схватила одну из рук Уэнсдей, чтобы покачать её, втайне радуясь тому, что ей это позволено. Но не успела она отпустить руку, как Уэнсдей схватила нож. — Да ладно тебе, Уэнсдей! Весь смысл моего присутствия здесь в том, чтобы мы могли пообщаться! — Правда? — безразлично спросила Уэнсдей. — Мне казалось, я ясно дала понять, что похитила тебя с единственной целью — мучить в течение всех каникул, чтобы развеять собственную скуку, а не твою. Нужно ли мне объяснять тебе это более доходчиво? Когда Энид только надулась на неё, губы Уэнсдей слегка приподнялись в уголках. — Мой брат очень хочет показать тебе территорию. Учитывая, насколько медлителен Пагсли и как ты отвлекаешься, я, скорее всего, закончу работу над своим проектом к тому времени, как вы оба закончите бегать по территории. Уверена, что к тому времени вы найдете массу способов досадить мне. — Ладно, — Энид закатила глаза, скрестив руки и с любопытством посмотрев на Уэнсдей. — Что это за таинственный проект? — Скоро узнаешь, — Уэнсдей произнесла это, с едва заметной улыбкой. Несмотря на то, что эта улыбка означала, что в карманах её пальто, скорее всего, завелись бы жуки, а из душа начнут выбираться пауки, сердце Энид всё равно замирало при виде этого зрелища. Почему Уэнсдей так усложняла ситуацию с «не влюбленностью»?***
Экскурсия на природу началась замечательно: как только Пагсли и Энид вошли в лес, все звуки за его пределами полностью исчезли. Вздрогнув, Энид обернулась, чтобы посмотреть на деревья, через которые они только что прошли, но вокруг них клубился туман, скрывая от глаз место, через которое они только что вошли в лес. В самом деле, туман покрывал землю вокруг, из него поднимались скелетообразные деревья, чёрные на фоне серого неба, с едва заметными намёками на листья на ветвях. Кругом в изобилии росли мох и лишайник, грибы на гниющих брёвнах, кусты и травы, растущие повсюду (большинство из них, несомненно, ядовиты). Случайные пятна цветов выделялись на фоне туманного пейзажа странными цветовыми пятнами, почти светящимися яркостью своих красок на фоне окружающих их белых, чёрных и серых цветов. Свежий ветер проносился мимо них, неся с собой шквал всепоглощающих ароматов. Энид вздрагивала и зарывалась лицом в свой снуд, радуясь, что предусмотрительно взяла его с собой вместе с пальто и перчатками. Перед завтраком ей повезло. По какой-то причине, когда Энид проснулась утром, Уэнсдей не было ни в её комнате, ни поблизости. (Вероятно, она занималась каким-то таинственным проектом, который её нисколько не беспокоил). Взяв кое-что из своей одежды и снуд, Энид замешкалась в коридоре перед дверью Уэнсдей, посмотрев на потолок. — Хаус? Не мог бы ты оказать мне услугу? Я знаю, что это прозвучит очень странно, но мне нужно попасть в комнату Уэнсдей и… и спрятать там кое-что из своей одежды. Не мог бы ты мне помочь? После минутной паузы дверь в комнату Уэнсдей открылась, пропуская Энид внутрь. — Спасибо, — прошептала Энид, быстро нырнув внутрь и спрятав свой снуд под подушку Уэнсдей, чтобы пропитать его запахом как можно больше, пока Энид не пришлось спускаться вниз. Искать, куда бы спрятать другую одежду, чтобы её не нашла Уэнсдей, было немного сложнее, пока Хаус не открыл половицу под её кроватью, обнаружив пустой тайник, достаточно большой, чтобы спрятать в нём одежду. Как только она вышла, держа в руках снуд и закрыв за собой дверь, она снова посмотрела на потолок. — Серьёзно, Хаус, спасибо тебе. Ты оказываешь мне огромную услугу. И не мог бы ты сохранить это в тайне? Хотя бы пока что? После того как Хаус дал утвердительный ответ азбукой Морзе, Энид быстро переоделась в своей комнате и побежала вниз, чтобы вместе с Пагсли начать грандиозную экскурсию по территории. Однако теперь она не могла не оглядываться по сторонам. Она была готова поклясться, что слышала неясный шёпот вокруг них, но голоса слишком тихие, чтобы разобрать их точные слова. — Ты в порядке? — спросил Пагсли, когда она не сразу сделала шаг вперед. — Да, я в порядке, — машинально ответила она, всё ещё вглядываясь в туманные деревья. — Просто, что это за голоса? И откуда они доносятся? — О, это просто призраки. Энид побледнела. — Здесь тоже есть призраки? — Да, а почему бы и нет? — Действительно, — тихо произнесла Энид. — Значит, они как призраки в доме? — О нет, — Пагсли нахмурился, покачав головой. — Призраки в доме — это вся наша семья. А те, что здесь, — это в основном люди, которых наша семья убила, — выражение лица Энид должно было быть в какой-то степени испуганным, потому что Пагсли улыбнулся, сказав: — Не волнуйся, они не смогут причинить тебе вреда. Если бы они могли, вся наша семья была бы уже мертва. С этими словами Пагсли взял её за руку и потянул вперёд. — Пойдём! Мне нужно столько всего тебе показать! Начнём с болота! Пагсли показывал ей болото, указывая, по каким участкам торфа можно идти, а какие просто скрывала мутная вода, по какой грязи можно идти, а какие были обманчивыми ямами, которые, как зыбучие пески, пытались поглотить ничего не подозревающего прохожего. В болоте таились самые разные существа, ни одно из которых Энид не могла определить на глаз: короткие проблески лохматых волос, выглядывающих из-под слоёв мха и торфа, огромные змееподобные существа, едва заметные под водой, большие ящерицы, ходящие на двух ногах и оставляющие за собой вихри тумана. В какой-то момент Пагсли наклонился, чтобы заглянуть в воду, и ухмыльнулся. — Энид, иди сюда, смотри! Это упырь! Днём они спят, а ночью мы должны следить за тем, чтобы они не пытались съесть трупы на кладбище. Энид, не сильно того желая, направилась туда, куда он указал. Она наклонилась и нахмурилась, не видя ничего в мутной воде. А затем руки Пагсли оказались у неё на спине и толкнули. Не успев осознать, что делает, она мгновенно развернулась, схватив его за руку, и с помощью неё вернулась на твёрдую почву, сталкивая его при этом в воду. Пагсли, пока она опешила на минуту, тут же встал, вытер глаза от воды и начал смеяться, да так сильно, что прихрюкивал. Не в силах сдержать ухмылку, появляющуюся на её губах, она начала смеяться вместе с ним. — Тебе придётся постараться, — подразнила она, помогая ему выбраться из воды. — Не волнуйся! — он улыбнулся ей в ответ. — У меня будет много времени, чтобы потренироваться.***
После трясины шло болото, где они пробирались по колено в воде (она действительно не надела подходящую обувь для этого, и теперь, наверное, никогда не сможет отстирать запах от своих джинсов), но Энид, на удивление, не возражала. Тем более что Пагсли с удовольствием всё ей показывал. В болоте пряталось ещё больше существ. Энид могла поклясться, что каждые несколько минут чувствовала, как под водой её ног касалось нечто мягкое. Инстинктивно она понимала, что, что бы это ни было в воде, это было то самое существо, которое кружило вокруг них, но также понимала, что не хотела знать, что это такое. Странные существа с длинными, тонкими конечностями и толстыми, как стволы деревьев, телами пробирались между длинными корнями деревьев. Энид была уверена, что если бы одно из них остановилось и закрыло глаза, оно бы ничем не отличалось от окружающих его деревьев. Это заставляло её задаваться вопросом: сколько деревьев поблизости могли начать двигаться? Блуждающие огоньки подмигивали им между деревьями. Энид старательно отводила взгляд, зная, что они хотели привести её к ужасной смерти. В результате инцидента с болотной ведьмой Пагсли чуть не утонул и чуть не был съеден, но после нескольких взмахов острых когтей Энид и злобных укусов её клыкастых зубов болотная ведьма быстро скрылась под водой, а Энид вытащила Пагсли обратно на мелководье. Вместо того, чтобы испугаться, что он чуть не утонул, он был в восторге от её демонстрации способностей оборотня и задавал ей вопросы о её силе со скоростью миллион миль в минуту. Энид с нежностью смотрела на него. Каждый раз, когда Уэнсдей говорила о Пагсли, она жаловалась на то, какой он слабый и мягкий, и на то, что ей постоянно хочется его задушить. После нескольких месяцев обучения уникальной манере речи Уэнсдей Энид смогла почувствовать, что за каждым оскорблением скрывалась привязанность, пусть и с примесью злобы. Неудивительно, что Уэнсдей так любила Юджина. Теперь, когда она провела некоторое время с Пагсли, Энид точно видела сходство между ними. Особенно если учесть, что Пагсли любил указывать Энид на множество ядовитых и смертельно опасных насекомых, населяющих места, по которым они ходили. Да, они вмиг стали лучшими друзьями, даже при том, что Энид была немного старше Пагсли. — Эй, Пагсли, — сказала Энид. — У тебя есть телефон? — А? — он нахмурился в замешательстве. — Нет. А что? Энид обняла его за плечи и улыбнулась про себя. — О, да так, ничего такого.***
Вода становилась всё мельче, и в конце концов они снова оказались на суше, в лесу, совсем рядом с домом, судя по запаху. — Ты такая классная! — сказал Пагсли, когда они снова шли среди деревьев. — Если бы здесь, со мной, была Уэнсдей, она бы уже давно скормила меня буньипу! — Бунь-что? — Она терпеть не может, когда я долго болтаю о всякой ерунде. — Ну, тогда хорошо, что в Неверморе не было чудовищ, пожирающих людей. Ни одного, который мог бы пригодиться Уэнсдей, иначе я бы уже точно была трупом. Я всё время болтаю, гораздо больше, чем ты. — Правда? — Ага. Она сжала его в объятиях, на которые он с радостью ответил. — Мы с тобой парочка путешественников, ты и я. Она подмигнула ему, и он засмеялся. Они снова отстранились друг от друга, но теперь уже шли рука об руку, дико размахивая руками, несколько раз чуть не сбив друг друга с ног и хихикая, когда это случалось. — ¡No puedo esperar a queas seas oficialmente mi hermana! — воскликнул Пагсли ни с того ни с сего. — Пагсли, — простонала Энид. — Даже не начинай вести себя так же, как твоя сестра. Пожалуйста? — Ладно, извини, — он возбуждённо размахивал руками. — Я просто сказал, что не могу дождаться, чтобы потусоваться с тобой на каникулах. Энид ухмыльнулась ему. — Я тоже, Пагсли, — Энид оглядела скелетообразные деревья, остатки болотной воды всё ещё задерживались у неё в носу и сохли на брюках, но утешительный запах Уэнсдей проникал через её снуд и висел, как второй плащ, поверх её физического. Она счастливо вздохнула. — Эти каникулы будут потрясающими.***
Энид: Эй, Юджин, ты не против, если я поделюсь твоим номером с младшим братишкой Уэнсдей — Пагсли? Он тоже очень любит жуков и пчел. Юджин: Правда? Да, это было бы здорово! Энид: Круто! Он должен написать тебе очень скоро. Я думаю, вы отлично поладите:)***
Закончив значительную часть приготовлений, необходимых для ухаживания за Энид, Уэнсдей вышла из своей комнаты и пошла по коридору, направляясь к картине Ла Ангустии, державшей свои 14 нитей. Её видение Фьяметты и Гаспары прошлой ночью просто не имело смысла. Если Фьяметта была оборотнем и если Мортиша действительно являлась её прямой наследницей, то Мортиша и её семья тоже должны были быть оборотнями. У Аддамсов, возможно, странные отношения с оборотнями и передающимися от них генами, даже ребёнок Аддамсов, рождённый от оборотня, мог стать оборотнем, а мог и не стать, и всё равно любой из их потомков мог случайно родиться оборотнем, но у Фрампов нет таких странностей с генетикой. Насколько известно Уэнсдей, ни у кого за пределами клана Аддамс ничего подобного не было. Уэнсдей открыла потайной ход, ведущий в архивную башню, и быстро поднялась по лестнице, пока не попала в архивную комнату, прочёсывая записи, пока не нашла те, что относилимь к семейной линии Мортиши. Кроме того, если у Фьяметты и Гаспары был ребёнок (а они должны были иметь его, чтобы Фрампы могли существовать и по сей день, и это могло быть более чем возможно, учитывая существование количества заклинаний и зелий, предназначенных именно для этой цели), то почему во время их разговора в тюрьме не было ни одного упоминания о нём? Они говорили только о младшей сестре Гаспары, Арахне, которая вполне могла быть их дочерью, а то, что она младшая сестра Гаспары, могло быть прикрытием, чтобы никто не узнал об их отношениях или о том, что Гаспара — ведьма, но даже в этом случае это не давало ответа на вопрос, почему Мортиша и линия Фрампов не являлись оборотнями. Уэнсдей нашла копию истории Фьяметты и Гаспары, которая у них была, и перечитала её, хмурясь всё больше и больше. Эта история, якобы записанная их единственным ребёнком и передававшаяся в письменном виде из поколения в поколение, в точности соответствовала тому, как её всегда рассказывала Мортиша; не было никаких причин для такой неточности, если только её не написал кто-то другой много лет спустя или если она не была намеренно сфабрикована. Но если так, то почему? Слегка покачав головой, Уэнсдей ещё немного порылась в записях, пока не нашла запись семейного древа Мортиши, сделанную примерно в ту эпоху. Просматривая её, она испытывала ещё большее замешательство и любопытство. Она дважды и трижды перепроверила эту бумагу, затем просмотрела предыдущие, затем следующие, также снова и снова перепроверяя их, и только после этого она остановилась пустым взглядом на странице с записью о семейной линии в 1600-х годах. Нигде в семейном древе Фрампов не было упоминаний о Фьяметте, Гаспаре или Арахне. Это объясняло, почему никто из Фрампов не являлся оборотнем, но при этом возникало ещё множество вопросов. Кем были Фьяметта, Гаспара и особенно Арахна? Почему семейная легенда гласила, что они были прямыми родственниками Фрампов, хотя не было абсолютно никаких сведений об их родстве? Как они были связаны с Фрампами, если не кровью или браком? И самое главное — как Фрампы вообще стали владельцами Кантоморты, если не через Фьяметту, Гаспару или эту загадочную Арахну? Обдумав все эти вопросы, Уэнсдей положила бумаги, связанные с семейной легендой и родословным древом под мышку, отложив остальные записи и вернулась в свою комнату.***
Энид едва успевает вернуться в дом вместе с Пагсли, намереваясь отправиться в свою комнату, чтобы принять очень долгий и тёплый душ, как Уэнсдей берет её за руку и снова вытаскивает на улицу. — Ух ты, Уэнсдей, что происходит? — спросила она, едва не споткнувшись, когда вырвала свою руку из хватки Уэнсдей и повернулась, чтобы идти вперёд, а не назад. Она едва успевает повернуться лицом вперед, как Уэнсдей снова берет её за руку и продолжает тащить на кладбище. — Мы кое-что проверяем. Потом я объясню, что именно, а пока просто иди за мной. — Похоже, у меня нет особого выбора, — язвительно говорит Энид, отбивая у Уэнсдей руку, зажатую в тисках. Уэнсдей одаривает её за это свирепым взглядом, но Энид не знает, чего ещё она ожидала. Проходя по кладбищу, Уэнсдей даже не удосужилась взглянуть на окружающие её могилы, направляясь прямо к упомянутому ею во время экскурсии по заднему двору мавзолею, который Гомес построил для Мортиши, когда они только поженились, и вход в который охраняли стервятники-близнецы. — Хорошо, — произнесла Энид, когда они остановились перед дверью, и Уэнсдей отпустила её, потирая руку (потому что она немного болела, а не из-за тёплых покалываний, оставленных прикосновением) — что мы здесь делаем? И, опять же, что происходит? — Помоги мне открыть дверь, — сказала Уэнсдей вместо того, чтобы отвечать на вопросы Энид. Энид вздохнула и закатила глаза, но всё же сделала шаг вперёд и с силой распахнула тяжелую каменную дверь. — Я запру тебя внутри, если ты не начнёшь объяснять, что мы здесь делаем, — Энид предупредила, отступая назад, чтобы пропустить Уэнсдей, и незаметно пряча лицо в капюшоне от внезапного натиска затхлого воздуха, хлынувшего из вновь открытой двери. — Ты так говоришь, как будто это может меня беспокоить, — ответила Уэнсдей, проходя внутрь и включая фонарик, чтобы осветить тёмный интерьер. — Отлично, — Энид вошла следом за ней, слегка вздрагивая от холода мраморных стен и от общей жути, которая их окружала. — Тогда я покрашу твою комнату в розовый цвет. — Если ты только попробуешь, я порежу все твои свитера. — Это всё равно не помешает тому, что твоя комната будет розовой. Уэнсдей посмотрела на неё. Энид просто скрестила руки и выжидающе смотрела в ответ на Уэнсдей. После короткого поединка взглядов Уэнсдей отвернулась от неё и пошла вдоль рядов склепов, полных мёртвых тел, о которых Энид изо всех сил старалась не думать. — У меня было видение о Фьяметте и Гаспаре, которое указало на несколько необычных вещей, противоречащих тому, что всегда говорили о них семейные легенды или, по крайней мере, никогда не упоминали. — Это ведь та самая пара из истории о Кантоморте, верно? Что это было за видение? — спросила Энид, заинтересовавшись и на мгновение отвлекаясь от того факта, что они окружены мертвецами. (Она не уверена, что внутри мавзолея ей кажется более жутко, чем на кладбище, но почему-то так и есть). — Да, и моё видение было просто коротким разговором между ними за день до запланированной казни Крессиды. Странным было то, что Фьяметта, по-видимому, была оборотнем, а у Гаспары была младшая сестра, которую они, видимо, очень любили. Ты можешь помочь мне найти их имена? Каждый склеп снабжён табличкой. Если ты не можешь найти их имена, обрати внимание на фамилию Лакримара. Это была фамилия Фьяметты. — Что в этом странного? Уэнсдей слегка отвернулась от таблички, которую она рассматривала, чтобы встретиться с Энид взглядом. — Согласно семейной легенде, моя мать по материнской линии происходит непосредственно от Фьяметты, а значит, все они должны быть оборотнями. — Да, я хотела спросить об этом, поскольку Гаспара и Фьяметта были женщинами, как они вообще могли иметь детей? Уэнсдей беспечно махнула рукой, продолжая идти вдоль рядов мертвецов. — Существует бесчисленное множество заклинаний и зелий, с помощью которых люди могут иметь детей, независимо от пола или проблем с бесплодием. Для них это не было бы проблемой, особенно если учесть, что Гаспара была ведьмой, согласно семейной легенде. — О, ладно, — Энид кивнула и начала изучать таблички на каждом склепе. Ипполито Меравилья 1624 — 1690 Виоланта Меравилья 1627 — 1692 Томмассо Феммелаиде 1650 — 1724 Затем Энид вспомнила остальные слова Уэнсдей. Она нахмурилась и снова повернулась к Уэнсдей. — Подожди, Фьяметта была оборотнем? Та, которая использовала Кантоморту, чтобы убить людей, которые убили Гаспару и всё такое? Уэнсдей остановилась, скорее всего, из-за тона голоса Энид, а затем кивнула. — Да. Это важно? — Ты уверена, что они с Гаспарой были партнёрами? — спросила Энид. — Судя по тому, что я видела в своём видении, да. Это имеет значение? — Ну, я не знаю, сколько ты знаешь об оборотнях и их партнёрах, но когда партнёр оборотня умирает, они как бы сходят с ума. Например, убивают всё на своём пути. Это может быть довольно проблематично, но обычно «убийство всего на свете» занимает почти целый день, так что у стаи достаточно времени, чтобы… э-э… чтобы… ну, ты понимаешь. Позаботиться о проблеме до того, как она станет проблемой, если ты понимаешь, о чём я. Если бы Фьяметта была оборотнем, она никак не смогла бы сделать Кантоморту и использовать её, чтобы отомстить за смерть Гаспары, прежде чем потерять рассудок от горя. Уэнсдей тоже нахмурилась. — Ты права. Если Фьяметта была оборотнем, то у них с Гаспарой должен был быть по крайней мере один ребёнок до смерти Гаспары. Поскольку в моём видении они ни о ком не упоминали и ссылались только на явную сестру Гаспары, наиболее вероятным объяснением является то, что они выдали свою дочь за сестру Гаспары, чтобы избежать того, чтобы нормисы узнали правду о том, что Гаспара была ведьмой. Но это всё равно не объясняет, почему в роду моей матери нет оборотней. — Ну, а что говорят об этом семейные записи? Может быть, там есть какое-то объяснение? — Именно в этом и заключается проблема. Я не нашла упоминаний о Фьяметте, Гаспаре или о ком-либо с фамилией Лакримара в семейных записях моей матери. Вот почему мы здесь: чтобы узнать, сможем ли мы найти их могилы. — А что нам делать, если мы не сможем найти их здесь? — спросила Энид. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. — Тогда, я полагаю, нам придётся искать в других местах, — в конце концов, произнесла Уэнсдей, и в её голосе отчётливо слышалась интрига, после чего она вернулась к поиску в рядах на своей стороне мавзолея. Энид медленно повернулась обратно к своей части склепов, и в её голове поселилось смятение, когда она рассеянно начала снова читать таблички. Оррибилеа Феммелаида 1648 — 1731 Виоленто Феммелаида 1675 — 1753 Леонарда Феммелаида 1678 — 1751 Пока Энид бормотала за спиной какие-то имена, губы Уэнслей подрагивали в редкой улыбке. Теперь ей предстоит разгадать ещё одну новую тайну. Энид, Кантоморте, её видения и тайны, которых со временем становится всё больше, — эти каникулы действительно обещали быть насыщенными событиями.***
Энид и Уэнсдей едва успели подняться по лестнице, намереваясь вернуться в комнату Уэнсдей, чтобы обсудить всё, что они узнали о Фьяметте и Гаспаре из семейной легенды, Кантоморте и видениях Уэнсдей (после того, как Энид, конечно, успела бы привести себя в порядок), и в этот момент кто-то снова прерывал попытки Синклер привести себя в порядок во второй раз за этот день. — Ах, великолепно, я надеялась встретить вас двоих, — позади них появилась Мортиша с восхищённой улыбкой на лице, которая не поменялась даже тогда, когда Энид вскочила с тихим визгом. — В чём дело, мама? — спросила Уэнсдей. — Ты не будешь против, если я ненадолго заберу Энид? — спросила Мортиша. — Нам с Вещью нужна помощь в оранжерее, и поскольку я ещё не провела для Энид экскурсию по ней, я подумала, что это прекрасная возможность показать ей всё. Конечно, если ты не против, Энид. — Нет. — Конечно. Уэнсдей посмотрела на Энид. — Да ладно, Уэнсдей, — сказала Энид. — Не похоже, что тебе нужна моя помощь, чтобы начать, и я уверена, что Мортиша не будет задерживать меня. — Но… — Это будет совсем недолго, — сказала Мортиша, взявшись за руки с Энид. — И, конечно, ты можешь присоединиться к нам. — Нет, — сказала Уэнсдей категорично. Её глаза метнулись к Энид. — Встретимся в моей комнате, когда тебе надоест, что моя мать тратит твоё время. — Ну что ты, моя маленькая грозовая тучка, в этом нет необходимости, — Мортиша говорила с весельем в голосе. — Я верну её в течение часа. — Видишь? Я скоро вернусь, — Энид улыбнулась. — Как будто я замечу твоё отсутствие, — Уэнсдей говорила, но не двигалась с места. Она только скрестила руки, сузила глаза, и даже когда Мортиша начала уводить Энид, её раздражение, как тёмный туман, следовало за ними. «Маленькая грозовая тучка», — вполне подходящее прозвище для Уэнсдей, хотя Энид никогда не осмелилась бы произнести его вслух. Впрочем, это не помешало ей об этом думать.***
После того как Мортиша показала Энид всю оранжерею, с терпеливой гордостью объясняя, что представляют собой все растения и насколько ядовито или опасно каждое из них, она остановилась перед громадным растением, стоящим в центре. — Энид, дорогая, — обратилась Мортиша, — ты не поможешь мне покормить Клеопатру? — О, конечно, — Энид немного боязливо подошла к огромному растению, стоящему перед ней. Оно выглядело таким огромным, чтобы проглотить её целиком, и она очень надеялась, что никто не собирается пихать её в отверстие рта растения. Мортиша велела Энид надеть перчатки, фартук и взять металлические щипцы. — Обычно я кормлю её вручную, но, боюсь, Клеопатра немного пуглива в присутствии незнакомых людей, поэтому пока будем пользоваться щипцами. Клеопатра немного наклонилась назад, когда Энид щипцами предложила ей кусок рулета с сырым мясом, но после того, что Энид могла бы объяснить только как обнюхивание предложенного мяса, Клеопатра осторожно забрала его и проглотила. Она дала растению ещё несколько кусочков, с каждым разом всё более уверенно отступая с неповреждённой рукой. — Очень хорошо сделано, mon loup chéri! — сказала Мортиша. — Ты быстро учишься. Энид засияла от материнской похвалы и ярко улыбнулась Мортише в ответ. После того как они покормили Клеопатру и Энид закончила уборку, она поняла, что сейчас, пожалуй, самое подходящее время, чтобы рассказать Мортише о своей идее. — Э-э, миссис Аддамс? — нерешительно начала Энид, всё ещё не понимая, как правильно обращаться к Мортише, несмотря на то, что та была очень приветлива с самого первого приезда оборотня. Энид просто не могла не быть такой в общении с родителями вообще и с матерями в частности. — Пожалуйста, дорогая, зови меня Мортиша. — Да, простите. Мортиша, я хотела спросить, не могли бы Вы мне кое в чём помочь? — Конечно, ma chérie, я буду рада помочь, чем смогу. В чём дело? — Ну, я хочу поблагодарить Уэнсдей за то, что она меня «похитила» и всё такое… Не могли бы вы отвести меня куда-нибудь, где я могла бы купить для неё подарок, который ей понравится? — Почему нет? Конечно! Я буду очень рада! Какая ужасно чудесная идея, моя маленькая коварная волчица. Энид покраснела и улыбнулась Мортише. — Спасибо, миссис… то есть, Мортиша. — Не стоит меня благодарить. Я ищу любую возможность побаловать своих детей, и если ты будешь дарить подарок Уэнсдей, у неё не будет другого выбора, кроме как принять его. — Хм, я не уверена в этом… — Ерунда. Она не станет бездумно похищать любого, понимаешь? А теперь, — Мортиша хлопнула в ладоши и улыбнулась Энид. — У тебя есть что-то конкретное на примете? Энид ухмыльнулась.***
Уэнсдей вошла в бильярдную, где Гомес и Фестер, как дети, фехтовали кием, но как только она открыла рот, чтобы спросить, не знают ли они, где Энид, в двери появилась Мортиша с ответом. — Уэнсдей, я хотела сообщить тебе, что мы с Энид отправимся за покупками. Мы должны вернуться через несколько часов. Уэнсдей слегка нахмурилась. — Как бы мне не был неприятен поход по магазинам, я не позволю тебе одной сопровождать мою заложницу на улице. Я не верю, что вы сможете удержать её от побега без моего присутствия. Мортиша улыбнулась. — Я уверена, что справлюсь с этим сама, дорогая. Кроме того, — Мортиша бросила короткий взгляд через плечо, затем наклонилась ближе к Уэнсдей и слегка понизила голос. — Я подумала, что тебе будет лучше поработать над своим «проектом» без присутствия дома Энид. Как бы это ни было неприятно осознавать, но Уэнсдей вынуждена была уступить. Она сдержанно кивнула Мортише. — Очень хорошо. Если вы обе не вернётесь в течение трёх часов, я найду и заберу вас обеих. Вместе с чупакабрами. Мортиша улыбнулась. — Меньшего я и не ожидала, — она отвернулась и пошла обратно, грациозная, словно скользящая по туману. — Мы скоро вернёмся. Позаботься о своём отце, пока нас не будет. Как только за ней закрылась дверь, Уэнсдей бросила взгляд на Гомеса и Фестера, чей фехтовальный поединок переместился с пола на бильярдные столы, видимо, они были настолько поглощены игрой, что даже не заметили разговора Мортиши и Уэнсдей. Мысленно закатив глаза, Уэнсдей направилась в оружейную. Отсутствие Энид дало Уэнсдей хорошую возможность обсудить с остальными членами семьи детали её плана, как по традиции устроить западню для Энид, когда она попросит ухаживать за ней, но Уэнсдей, конечно, может много узнать, общаясь с каждым, выполняя несколько задач одновременно. Если Гомес и Фестер так сильно хотели фехтовать, то, по крайней мере, они втроём смогут сделать это должным образом, пока она будет с ними разговаривать.***
— Как вы думаете, она что-нибудь подозревает? — Энид нервно спросила Мортишу, когда они вышли из дома. Ларч следовал за ними, пока они направлялись к машине. — Ни в малейшей степени, моя дорогая, — уверяла её Мортиша. — У неё сложилось впечатление, что мы просто отправляемся в обычный поход по магазинам, ведь мы обе это очень любим. Я даже пригласила её с собой, но она отказалась, как я и думала. Она никогда не любила ходить по магазинам. Энид смеялась, размышляя о том, какие подарки она планировала купить для Уэнсдей, Пагсли и Вещи, хотя о двух последних она ещё не сказала Мортише. Эта поездка за покупками может оказаться одной из самых весёлых в её жизни.(Две недели и четыре дня после Кровавой Луны;
Одна неделя и три дня до Второго Полнолуния)