Несмотря на трудности

      – Сегодня мы будем с вами проходить оборотней.       Внутри Леи все сжалось и перевернулась несколько раз, намереваясь бесстыдно вывалиться наружу. Да как этот профессор Снейп смеет! Ремус сейчас только и делает, что мучается не по своей воле, пока этот надоедливый декан Слизерина имеет наглость вести урок Рема, перескакивая через темы, давая тем самым ученикам пищу для размышлений. Хотя вряд ли кто-то способен понять, разве что слишком догадливый. Амелию распирало от гнева, и единственное, что хотелось сделать сейчас – встать со своего места и швырнуть тяжелый учебник в нелюбимого преподавателя, надеясь попасть в его не самое привлекательное лицо.       – Но, сэр, – возразила Грейнджер, вызывая морщинку между бровей Снейпа, – до оборотней нам ещё далеко, ведь мы только добрались до…       Только Амелия сдержанно закивала, соглашаясь с девушкой, находя в ее словах хотя бы каплю смысла, ведь возражать, говоря, что твой приемный отец – оборотень, а профессор Северус – наглый болван, не слишком то и хотелось. Но Гермиона не успела и договорить, ведь была тут же прервана холодным, аккуратно пробирающем до дрожи, тоном мужчины:       – Мисс Грейнджер, прошу заметить, что учитель здесь я, а не вы, – оторвав хмурый взгляд от недовольной гриффиндорки, Снейп прошёлся глазами по классу, обвивая чуть ли не каждого. – Откройте учебники на странице триста девяносто четыре.       Недовольно пыхтя под нос, Люпин раскрыла книгу наобум, даже не взглянув на страницы учебника. Заметив, какой не особо веселой была ее лучшая подруга, Дафна, скучающе подперев левую щеку кулаком, ткнула Лею в бок и шепотом, еле слышно, поинтересовалась:       – Что такое?       – Да ничего, просто… бесит, знаешь, – отмахнулась Люпин, решив все же взглянуть в текст книги.       – Бесит? О чем ты? – видимо Защита от темных искусств с Гриффиндором не слишком развлекала Гринграсс, раз решила пристать к соседке по парте с расспросами.       – М-м… – Амелия на секунду задумалась. Не скажет же девушка, что причиной тому служит то, что Ремус – оборотень, и Снейпу об этом прекрасно известно, хоть Лея и не знала откуда. Однако Рем ее предупреждал об этом еще летом, и начет этого девушка не слишком беспокоилась. – Просто не нравится такой огромный скачок по темам.       – Да какая разница, – хмыкнула Дафна в тот момент, когда Снейп задал вопрос присутствующим.       – Кто мне скажет, чем оборотень отличается от волка? – мужчина ещё раз пробежался взглядом по молчаливому классу, старательно избегая Грейнджер, которая вовсю тянула руку наверх, едва ли не не отрывая. – Ну, кто?       Не выдержав, Гермиона все же решила дать ответ, все также держа руку слишком высоко:       – Сэр, оборотень отличается от простого волка немногим. К примеру, его нос…       – Мисс Грейнджер, вы вновь выскакиваете с ответом, когда Вас об этом не просят, – прервал ее профессор. – За то, что среди гриффиндорцев имеется столь надоедливая всезнайка, лишаю ваш факультет ещё пяти очков.       Лея хихикнула. Какая же глупость. Хотя не будь Амелия такой же нелюбимицей Снейпа, порадовалась бы вместе с остальными слизеринцами, но, к сожалению, судьба решила распорядиться иначе, и являясь самой ужасной, по мнению профессора, слизеринкой, девушка частенько разделяла мнение по его поводу с гриффиндорцами.       Но понять такой ненависти к себе Люпин не могла. Сколько бы девушка не старалась завоевать положение мужчины на первом курсе, изучая Зельеварение от и до, занимаясь им дополнительно, а также принося своему факультету лишь одни очки, все было бестолку. В начале прошлого года Лея всё-таки продолжила это дело, но поняла, что все было бессмысленным только после нового года, когда профессор Снейп, вовсю игнорируя присутствие гриффиндорцев и слизеринцев в классе, уничтожил Люпин морально за незначительную ошибку в приготовлении, когда, к примеру, вид зелья Паркинсон напоминал скорее смесь чужих слюней и соплей, нежели то, что должно было выйти в итоге. В тот момент все слизеринцы затаили дыхание, не понимая, что же такого натворила Амелия, чтобы получить в свою сторону такой негатив, ведь обычно Снейп относился к студентам своего факультета совершенно наоборот, прощая им чуть ли не все.       – Вы задали вопрос, а Гермиона знает на него ответ! Зачем спрашивать, когда ответ не нужен? – не выдержал Рон Уизли, и по помещению прошелся еле слышный шепот, а после и вообще затих, и ученики замолкли, боясь издать хотя бы незначительный звук.       Мужчина медленно, угрожающе надвигался на Рона и, приблизив к нему лицо, ядовито прошипел, вызывая у третьекурсника мурашки:       – Вы будете наказаны, Уизли, – далее профессор обернулся ко всему классу, и словно в последний раз, спросил: – Задаю вопрос еще раз: чем оборотень отличается от волка? Никто не знает?       Лея словно находилась не здесь, а где-то далеко, вспоминая все рассказы Ремуса о себе, и вот, ее рука сама тянется вверх: не так сильно, как у Грейнджер, но все же каждый присутствующий заметил это, и исключением же не стал и Снейп. Медленно повернувшись к своей ученице, мужчина хитро прищурился, словно ему было интересно услышать ответ именно от нее, и он не спеша произнес:       – Да, мисс Люпин?       – Волк – это хищное млекопитающее из семейства псовых, – начала Амелия не так громко, но ее все равно было слышно прекрасно, ведь в классе стояла полная тишина, окутывая кабинет целиком. – Оборотнем же является человек, который после восхода полной луны превращается в животное, внешне напоминающее волка, лишь его глаза могут выглядеть более человеческими, а хвост имеет кисточку на конце.       – Объяснение можно назвать хорошим, лишь если Вам десять лет, мисс Люпин. На третьем курсе Вы должны разъясняться куда шире. Но в целом годится, – неохотно признался Северус, и добавил: – Пять очков Слизерину.       Студенты расслабленно выдохнули, а Дафна поддерживающе похлопала Амелию по спине. Но Лея была уверена, не будь она слизеринкой, то баллов за этот ответ бы не получила, а вот ещё большее унижение – запросто. А все потому что она это она.       Когда урок подошёл к концу, с души Люпин словно свалился огромный груз: дышать стало куда легче, а главное никто не давил на нее одним лишь своим присутствием. Схватившись за рюкзак покрепче, девушка шагала по коридору, чуть ли не бежав от класса куда подальше, но вдруг ее нагнали друзья, окружая с двух сторон.       – Куда спешишь, красавица? – рассмеялась Дафна, хватаясь за плечо Леи.       – Куда глаза глядят, но главное, чтобы подальше от Снейпа, – буркнула Амелия.       – Лея, – наконец Люпин услышала голос Нотта за последние четыре часа. – Идешь завтра смотреть квиддич?       – М-м… А кто играет? – скучающе поинтересовалась Амелия, спускаясь по лестнице и слушая, какие громкие звуки издает ее голодный желудок. Видимо придется зайти в Большой зал.       – Как это кто. Пуффендуй и Гриффиндор естественно.       – Тогда нет, не хочу, – девушка отрицательно помотала головой, на что Тео тихо хмыкнул.       – Твое дело, конечно. А почему?       – Был бы Слизерин, тогда может быть и подумала бы, но лучше потрачу время на что-то полезное. Сделаю к примеру домашнее задание по Защите от темных искусств. Спасибо, профессор Снейп, за такую щедрость!       – Да ладно тебе, подумаешь. Может профессор Люпин вернётся в понедельник, и не придется вообще писать эту ерунду.       – Надеюсь на это…              – Ну и погода… – невесело прошептала Дафна, выглядывая в окно.       Гринграсс, Нотт и Люпин шли по широкому коридору, шагая на сегодняшний завтрак в Большой зал. Студенты носились туда-сюда, обсуждая предстоящую игру. Многое думали, что победа уйдет Гриффиндору, однако у Пуффендуя появился новый ловец и капитан – Седрик Диггори, и, по словам многих, он с лёгкостью утрет нос своим соперникам. Во все эти обсуждения Лея старалась не вникать, освобождая свою голову от лишнего шума, оставляя место лишь для ясности и спокойствия.       – Еще не передумала? – хмыкнул Теодор, оттаскивая Гринграсс, прилипшую, словно банный лист, к окну.       – Нет, не передумала, – ответила Нотту Амелия, когда они уселись за стол. Рядом плюхнулась сестра Дафны – Астория, которая училась на первом курсе и частенько завтракала, подслушивая разговоры своей старшей сестры и ее друзей. – Но, так уж и быть, тратить сегодняшний день на два свитка домашки по оборотням я не собираюсь.       – Чем займешься? – еле выговорила старшая Гринграсс, давясь сладкой булочкой.       – Думаю поспать, – пожав плечами, Лея уткнулась в тарелку, ковыряясь в свежем омлете. Жаль, что аппетит внезапно исчез по непонятным для девушки причинам. – Что-то я вымоталась за эту неделю.       – А я хочу посмотреть на матч! – радостно воскликнула Астория, швыряя с противным звуком свою вилку куда-то в сторону. Кажется она попала в Трейси Дэвис, потирающую свой лоб и шепчущую различные ругательства, о которых Люпин даже представления не имела, под нос. – У Пуффендуя сильный капитан, который еще является новым ловцом! Гриффиндор точно продует.       – Да-а, – довольно протянул Драко, ловко вливаясь в разговор. – Такого от Пуффендуя я не ожидал. Неужели у Поттера появились конкуренты? – последнюю фразу Малфой произнес куда громче, чем все предыдущие.       Из-за стола Гриффиндора, сквозь гул, донеслось:       – Впервые.       Но Драко этого уже не слышал. Лея тихо хихикнула, покачивая головой. Что за дурачье.       С друзьями Амелия разделилась у дверей Большого зала и, направившись вниз, заглянула в гостиную Слизерина, чтобы взять оттуда учебник по Зельеварению и несколько листов пергамента. Ну и пусть Снейп не любил Люпин, намеренно занижая ее оценки, ведь ее способности он отрицать не мог, и даже если не признавал ее знания вслух, внутри мужчина все равно понимает, что Лея была хороша в его предмете. Но Зельеварение не давалось ей по щелчку пальцев, словно врожденный дар, и все, чем девушка могла сейчас гордиться – лишь ее упорный труд. Ничего более. И пусть мужчина захлебывается в своей желчи, когда в очередной раз примет ее идеальную работу, оценка за которую будет ниже необходимой. Несправедливо, но что поделать.       Поднявшись в библиотеку, Лея заняла свое любимое место, и хорошо, что оно было свободным, ведь большинство сейчас отправились смотреть квиддич, и им сейчас точно не до зубрежки. Окунувшись в мир зелий, Люпин исписала все свои листы с двух сторон, и когда она встала, чтобы взять чистый пергамент, ее взгляд ненамеренно упал на окно. Снаружи нещадно лил дождь, и Амелия даже не представляла, как проходит игра. Одно радовало: ей не нужно мокнуть и не придется возвращаться обратно в школу в липкой противной одежде, желая скорее добраться до своей комнаты и переодеться во что-то более сухое.       Сложив листы пергамента, она громко захлопнула учебник и взяла его в руки. Амелии послышалось шипение мадам Пинс, которая была не слишком то довольна обращением Люпин с книгами. Лишь хмыкнув на это, девушка выскочила в коридор и поплелась по лестнице вниз.       Одна мысль решила закрасться в голову Леи, и она замедлилась, когда приближалась к третьему этажу.       «Интересно, а он уже вернулся?» – оставив этот вопрос, она аккуратно проскользнула в коридор довольно медленно и тихо, словно боясь быть застуканной за подобным, и поплелась к классу Защиты от темных искусств.       Добравшись до нужного класса, Лея аккуратно толкнула дверь, оглядываясь, в надежде на то, что тут никто не проходит, и, когда дверь поддалась, открываясь с небольшим скрипом, девушка скользнула внутрь, закрывая ее за собой. Помещение было пустым, словно неживым, и находиться тут не ради учебы для Амелии всегда было непривычным, но класс – не то, что интересовало студентку. То ли дело кабинет Ремуса.       Поднявшись туда, Лея постояла около двери несколько секунд. В голове внезапно вспыхнула мысль: а что, если там сейчас сидит Северус Снейп? Хотя не должен, ведь он лишь заменял Рема, а не занял его место навсегда.       Собравшись, она все же решилась и постучала пару раз по деревянной поверхности, но с той стороны не раздалось ни звука. Понимая, что пришла сюда зря, Амелия качнула головой и устало выдохнула, но напоследок дернула дверь. Мало ли. Однако ничего. Дверь была заперта.       Поняв, что больше здесь делать было нечего, слегка расстроенная Лея поплелась обратно к лестницам, минуя широкий коридор. Вдруг девушка услышала мерзкое хихиканье, и когда она была еще в начале пути, не преодолев огромное количество ступеней вниз, в нее прилетело что-то, несомненно, нелегкое, от чего девушка с грохотом полетела вниз, катясь по лестнице так, будто это какая-то горка для получения травм. Сильно ударившись рукой, девушка зашипела, жмурясь от боли, но внезапно вишенкой на торте послужила вода, свалившаяся на Амелию сверху. Мокрая, злая и одновременно грустная Люпин открыла глаза, заметив на третьем этаже неприятную физиономию Пивза, который не прекращал смеяться своим противным голоском. Только Лея собиралась вскочить, чтобы запустить в наглого полтергейста каким-нибудь заклинанием, которое точно его проучит, Пивз, под свой безумный хохот, скрылся из виду, не давая девушке и шанса отомстить придурку.       Сделав глубокий вдох, и прошептав про себя несколько раз, что все хорошо, она встала с лужи, которая образовалась и, тряхнув головой, тем самым закинув лезущие на лицо волосы назад, потянулась ко внутреннему карману мантии, намереваясь высушить себя и недовольной пойти дальше, как маленькая боль в руке переросла в большую, и, пошатнувшись назад, Люпин прокряхтела под нос что-то нечленораздельное и захныкала.       Самой справиться с этой болью девушка была не в состоянии хотя бы потому, что не знала как. Благо она была уже на втором этаже – в целом относительно недалеко от больничного крыла, и, благодаря стараниям Пивза, Лея решила пойти именно туда. Навстречу, выходя из помещения, шли некоторые Гриффиндорцы и Пуффендуйцы, но первых девушка насчитала больше всего. Неужели матч закончился, и, как всегда, не обошлось без травм? Значит мадам Помфри, вероятно, может быть не до Леи, но Люпин надеялась, что женщина найдет минутку и уделит ее пострадавшей от рук полтергейста девушке.       Неожиданно врезавшись в кого-то высокого, задевая свою больную руку, Амелия поморщилась, отходя на пару шагов назад. Подняв голову, Люпин заметила одного из близнецов Уизли и, нахмурившись, гневно прошипела, до сих пор не отойдя от произошедшего пару минут назад.       – Смотри куда прешь, Люпин. Или правильно будет сказать Лея? – он наклонил голову, глядя на недовольную Амелию сверху-вниз, и, хмыкнув, девушка задрала подбородок, разглядывая его лицо и мокрую после дождя, измазанную в какой-то грязи, красную форму.       Как бы Люпин не считала этого парня надоедливым придурком, отрицать, что данная одежда сидела на нем отлично было бы глупым.       – Не смей называть меня так, Уиз…       – Джордж, ты чего там застрял? – к парню подошел его близнец, по всей видимости Фред и, заметив злую Амелию, лишь тихо шмыгнул.       За Фредом шли и другие гриффиндорцы: чуть ли не вся команда квиддича их факультета. Косо глянув на слизеринку, они прошли мимо, и некоторые не постеснялись задеть ее плечом, благо не касаясь больного места. Закатив глаза, девушка пролетела мимо до сих пор стоящего в проходе Джорджа и вдруг услышала за собой:       – Ещё увидимся, Лея.       Удерживая разрастающееся раздражение, Люпин резко развернулась, но, к счастью для Уизли, парень успел скрыться с места. И пусть, ведь в другом случае Амелия бы от него и пустого места не оставила. Как он смеет ее так называть? Он ей никто, поэтому просто обязан был забыть об этой форме имени.       Решив не тратить нервы на ненужную чепуху, вновь чувствуя себя взвинченной и неспокойной, Лея решила забыть про данный инцидент, однако, как говорится, до поры, до времени, ведь называть ее так мог лишь ограниченный круг людей, в который никакой Джордж Уизли и ему подобные не входили.       Оказавшись внутри, Люпин огляделась: травмированных было не так много, как девушка себе напридумывала. Но главным потрясением для третьекурсницы оказался Гарри Поттер, потрепано лежавший на койке с не самым веселым выражением лица. Как прошел матч Лея не знала, но судя по тому, что ловец валялся с видом не слишком живого человека, можно сделать вывод, что для команды Гриффиндора закончилось все плачевно. Однако есть вероятность, что Поттеру стало плохо после окончания игры, но слишком серьезные студенты данного факультета говорили об обратном.       Рон Уизли, с печалью в глазах глядя на какие-то обломки в своих руках, больше похожие на уродливые куски веток, поднял взгляд, наткнувшись им на Лею, которая, высоко задрав свою бровь, наблюдала за этой чудесной картиной.       – Поглумиться пришла? – сердито выплюнул он, словно это Амелия была виновницей в произошедшем.       Конечно, это ведь она играла против Гриффиндорцев, и это ее стоило винить во всех смертных грехах, хоть девушка и представления не имела о случившемся на матче.       – Естественно, у меня ведь совсем нет дел, – сухо бросила Люпин, отворачиваясь от Рона, Гермионы и Гарри, который молча наблюдал за происходящем с неудобной койки, надеясь прямо сейчас найти мадам Помфри и разобраться со своей проблемой.       – Кто вас знает, этих слизеринцев, – сулило ей прощанием.       Отыскав женщину, только что освободившуюся от дела, взглядом, Амелия прямиком помчалась к ней. Заметив резко прибежавшую Лею, мадам Помфри вздрогнула и, оглядев девушку с ног до головы, осуждающе покачала головой.       – И почему ко мне приходят все в таком виде, словно их окатили водой из под бочки? – в целом с Люпин так и произошло, поэтому на замечание женщины она лишь поджала губы, но другие студенты, в отличие от нее, попали под безжалостный дождь. – Ну, что такое?       – У меня что-то с рукой.       – Садись, – женщина указала на одну из коек, но вдруг вскрикнула, доставая свою палочку и направляя ее в сторону Леи: – Нет, подожди. Вот, все. Теперь садись.       Теперь уже сухая Амелия плюхнулась на кровать, которая оказалась не слишком то и мягкой. Не успела девушка огорчиться тому, что ей попалось не самое лучшее место, мадам Помфри вернулась к ней и осмотрела руку. Спустя несколько секунд осмотра, женщина без сомнений выдала:       – Перелом, – сходив к своему шкафчику, мадам Помфри достала оттуда непонятную бутылочку с какой-то жидкостью, вероятно что-то для сращения переломов, и протянула Амелии. – Пей.       Послушно проглотив не особо приятное на вкус лекарство, Лею передернуло, и она вручила женщине пустую бутылочку. Приняв ее у Люпин, мадам Помфри вновь крепко схватилась за палочку и махнула ею, произнеся заклинание, после чего на руке третьекурсницы появилась шина:       – Ферула.       Оглядев работу женщины, Амелия ее поблагодарила и отправилась в гостиную Слизерина под слова мадам Помфри о том, что так девушке придется проходить до конца воскресенья. Как жаль.       – О. Мерлин, – усмехнулся Нотт, стоило Люпин перешагнуть порог гостинной и попасть в поле его зрения, – Лея, что с тобой стряслось? Выглядишь так, будто это ты свалилась с метлы, пролетев метров двадцать, а не Поттер.       – Ха-ха, очень смешно, Тео, – девушка скривила губы и вдруг нахмурилась. – Стой, что ты сказал? Поттер упал с метлы? Он что, впервые на нее сел что-ли?       – Просто он неудачник! – Астория вскочила с дивана, желая оказаться в центре внимания, чтобы обсудить прошедшую игру. Видимо квиддич пришелся ей по душе. – Как я и предсказывала, как и говорила! Пуффендуй победил.       – Однако будем реалистами, – Забини, читавший книгу на непонятном языке, отложил ее в сторону, решив втиснуться в разговор и поддержать данную тему, развивая ее дальше, – не окажись дементоры на территории школы, Гриффиндор имел бы шансы на победу.       – Минимальные, – фыркнул Драко, отходя от своих дружков и неожиданно оказываясь позади Амелии, из-за чего та чуть не подпрыгнула, и, благо, это осталось незамеченным. – Поттер – ничто по сравнению с Диггори.       – Абсолютно согласна с Драко! – звонко поддержала Малфоя младшая Гринграсс и, стрельнув в него глазками, задерживаясь на третьекурснике буквально на секунду, покрылась румянцем и моментально отвернулась.       Люпин, наблюдавшая за всем этим представлением, закатила глаза и развернулась. Если еще раз она услышит слово «квиддич» или что-то связанное с ним, ее голова просто взорвется, оставляя после себя не самые приятные на вид ошметки.       Сделав шаг в сторону спален, девушка почувствовала, как чья-то ладонь сжалась на ее запястье. Обернувшись, Лея заметила Дафну, которая скучающе развалилась на кресле, не обращая внимание на гудящих вокруг студентов. Амелия присела на подлокотник и склонилась к подруге, подставляя ей ухо, так как Гринграсс определенно что-то желала спросить.       – И все же, – шептала третьекурсница Амелии, – что с твоей рукой?       – Пивз постарался.       Люпин могла поклясться, что видела, как Дафна едва не засмеялась, но все же совладала с собой и сдержала себя в руках. Прикусив губу, она поинтересовалась:       – Мерлин, Лея, как ты умудрилась? Ха-ха, не могу представить себе это, – девушка прикрыла рот рукой, и Амелия почти зашипела.       – И не стоит. Ох, Дафна, это было так глупо… Но обещаю, этот наглец еще ответит мне.       – Конечно-конечно. Мстительница Амелия Маргарет Люпин в деле, – Гринграсс не сдержалась и громко рассмеялась, но, к счастью для Леи, фанаты квиддича, так глубоко увлеченные обсуждением прошедшей игры, а также еще не наступившей, не заметили этого.              В воскресенье вечером рука Люпин была в полном порядке что не могло не радовать, и больше девушка не слышала от друзей в свой адрес слово «калека». А уже понедельник вернулся и Ремус, поэтому на совместные занятия по Защите от темных искусств с гриффиндорцами идти не пришлось, ведь их уроки проходили отдельно. Но самое главное – домашняя работа, заданная Снейпом, для Ремуса была не важна, что заставило Амелию расслабленно выдохнуть. Но все же профессор похвалил тех, кто написал несчастные два свитка.       Выглядел мужчина так себе: вид был уставшим, под глазами огромные круги. И только улыбка выдавала, что он все еще живой.       «Ничего, через пару дней будет как новенький», – подумала Лея, с непонятными чувствами на душе, глядя на Рема и не сводя с него своих глаз.              Защита от темных искусств была последним уроком за сегодняшний день, поэтому свои вещи Лея собирала как можно медленнее, и махнула своим друзьям, чтобы те уходили без нее, а сама осталась с Ремусом, обсуждая все вокруг: начиная от того, как прошел урок Истории магии в четверг, заканчивая случившимся с ней на лестнице. Девушка даже затронула квиддич, от которого в последнее время просто тошнило. Как оказалось, Поттер уже пообщался с профессором на эту тему, и Ремус пообещал Гарри дать индивидуальные занятия, чтобы гриффиндорец умел справляться с дементорами. Как бы Лея не хотела признаваться, это ее слегка обидело, и пусть данные чувства были какими-то детскими, но девушка не привыкла, что родной человек стал любимым не только для нее, но и почти для всех студентов Хогвартса.       – Неужели это так обязательно? – недовольно буркнула Лея, когда они с Ремусом направлялись в Большой зал на долгожданный ужин. Последние полтора часа у Амелии неприлично громко урчал живот, надеясь, что девушка соизволит поскорее заполнить свой желудок чем-нибудь вкусненьким.       – Лея, я конечно не мастер по сражению с дементорами, но согласился помочь Гарри потому что он в этом нуждается, – устало произнес мужчина, натягивая на себя добрую, но измученную улыбку.       – Ну конечно, – пробубнила себе под нос девушка, ускоряясь и оставляя профессора позади, – еще бы.       Чуть было не ворвавшись в Большой зал, Амелия толкнула, почти прилипшую к Дафне, Асторию в сторону под недовольное «эй!» младшей Гринграсс и, ткнув вилкой в сосиску, хмурясь, ее откусила, игнорируя изучающий взгляд лучшей подруги. Дафна дотронулась пальцем до Люпин, и та дернулась, резко поворачивая голову к Гринграсс.       – Где была?       – С отцом, – дожевав и проглотив кусок, ответила Лея, где-то глубоко внутри благодаря подругу за то, что подождала, ведь кусок по какой-то причине умудрился на секунду застрять, пока Амелия не запила все это водой.       – И почему же такая недовольная? – продолжала интересоваться Дафна, щурясь с каждым разом все сильнее.       – Я очень довольная и радостная,– сухо ответила Люпин, предварительно доев сосиску. – Давай не будем об этом, ладно?       Гринграсс глубоко вздохнула и покачала головой.       – Мне кажется, что порой ты ведешь себя, словно ты маленький ребенок, – отметила она, на что Лея незаметно закатила глаза.       Вдруг взгляд Амелии сам, независимо от хозяйки, решил упасть на гриффиндорский стол, совершенно быстро, не тратя на это уйму времени, отыскав того, кто сейчас раздражал ее больше всего: довольный Гарри Поттер обсуждал что-то со своими друзьями, весело посмеиваясь громче положенного. Какая милота, ничего не скажешь. Внутри стало разрастаться неприятное чувство. А чего, собственно, она стала проявлять к Поттеру такую неприязнь? Из-за Ремуса? Вероятно, но очень глупо. А вражда факультетов волновала ее меньше всего, и, наверное, потому что декан Слизерина часто делал пребывание Амелии на этом факультете менее приятным. Но, да, возможно так и есть, ведь он – гриффиндорец, который раздражает чуть ли не всех слизеринцев, а она как раз с этого факультета. Вражда друг с другом должна быть у них в крови, верно? Или же нет? Но это точно не из-за Ремуса, Лея ведь не ребенок! Да и Люпин не был ее родным отцом. Мужчина всего лишь присматривает за ней, чтобы она не умерла с голоду, и любезно делится своей фамилией, чтобы в Хогвартсе не слишком глумились над ней за ее родство с преступником.       «Не важно!» – воскликнула она в своей голове, решив оставить мысли о подобном и, желательно, навсегда.