Сад земных наслаждений

Женька молча села в кровати. Также молча пошла в душ. Молча вытерлась. Молча легла в кровать. Кашина сидела на своей половине кровати, держась за виски и закрыв глаза. Эта Женька ее задурила, да, нет, не поймешь. Нестерпимо хотелось курить. Она встала, начала искать ключи от машины. — Женя, — тихо спросила она. — Ты их не видела? Женька тяжело взглянула на нее: — Уйди с глаз моих. Ты плохо поняла, когда я тебе сказала нет? — Женечка, прости. — Шепотом сказала Кашина. -Я же сказала нет, Кашина! — Я не знаю, что на меня нашло. Прости. — Я тебе скажу, что на тебя нашло. Ты считаешь, что можешь брать когда хочешь, что хочешь, кого хочешь. Ты видишь только себя. Но я благодарна тебе, Аня Кашина. Помогла мне понять кое-что. Я с Талем 15 лет. Он мужчина. И ни разу за все 15 лет… Мое нет — это нет. А ты слышишь только себя, видишь только себя, мои титьки и мою жопу? Поняла сейчас, что на тебя нашло? Женька поискала взглядом: — Вон твои ключи. Она указала на цветочный горшок — почему-то Анька бросила их туда. — В шесть утра приедешь, заберешь меня, отвезешь к детям. — А я… — Делай что хочешь, только ко мне не приближайся, кусэммек арс. — Но ты же кончила, тебе было приятно. — Униженно сделала еще одну попытку Анька. — Кашина, ты дура или правда не понимаешь? Тебе объяснить, как это работает? Ты неопытная, наивная девочка? Кашина понурила голову: — Я понимаю. — Ну и вали, животное. Аня села в машину, включила мазган — приятная прохлада салона успокаивала. Конечно, она не должна была… Женька подуется и простит. Таль ей там понаписал и Кашину это взбесило! Она поставила в Вейзе ближайшую бензоколонку с мини маркетом. Все еще хотелось курить. Она ехала по неосвещенному шоссе, фары лишь изредка выхватывали дорожные указатели. В машине тихо пела Сиван Шавит, потом зазвучала Эти Анкори… Женщины, женщины, женщины. Что ж она прилипла к Женьке-то. Не может отвязаться. И Ирма-красавица, и та, с немного лошадиным лицом, была ничего. Обе хотели ее, но ей нужна Женька — глаза в незаметных ресницах, волшебный голос, атласная кожа. Она хочет быть с Талем? Пусть будет! Подумаешь… Подумаешь. Она же и сейчас с ним. Ну, так написал — люблю, трусы куплю… Не то что Кашина — ловкий, умный и смелый человек. Как же она раньше об этом не подумала- деньги. Она даст Женьке денег. По-умному, конечно, чтоб не обидеть. «Деньги, деньги, дребеденьги» — завертелось в голове. Она выключила радио, наигрывающее душещипательные песни. «Характер скверный, не женат» — это про меня! Я не жената и у меня скверный характер. «Потому что пьет пират, потому что пьет пират — джин!» Она уже довольная въехала на заправку. Остановилась, с кошельком в руках зашла в магазин — настроение улучшалось — выход нашелся. Она поглядела на алкоголь — джин, тоник! Как раз подходит, или ром и пепси- кола- вот что нужно звезде рок-н-ролла, когда-то пел Майк… Она опять пропела про себя «потому что пьет пират — джин!» Купила бутылку джина, вынула из холодильника несколько бутылок тоника, сгребла в мешок всевозможные хрустики и жевательный мармелад детям — Арюха обожал эту гадость, и этим тоже понравится. Женьке ничего не стала покупать — Аня хотела встать пораньше и привезти ей горячий кофе с круассаном. Мужик-араб на кассе проводил ее удивленным взглядом- странные люди эти русские. Симпатичная, приветливая, накупила почти на тысячу шекелей какого-то дерьма — Кашина вспомнила про Марика и его детей и решила уж никого не обижать. Заодно прикупила и новое одеяло. То, цвета фуксии, они с Женькой загадили до неприличия — уже не отстирывалось. И два удобных туристических складных стула и надувной матрас с электрическим насосом. В час ночи это было необходимо, видимо. Мешок со льдом, джин и тоник Кашина бросила на сиденье рядом с водителем. Продавец помог ей донести до машины и разложить покупки, счастливо улыбаясь и предлагая ей выпить кофе за счет магазина. Кашина поблагодарила и попрощалась: « Шукран, ахуйя, саламат» и поехала в Мигдаль. Женька слышала, как вернулась Кашина. Зашла в домик, постояла у кровати, повздыхала, позвала тихо — Женька не отреагировала. Кашина взяла кружку со столешницы. Вышла на улицу — открыла бутылку джина, налила. Разорвала зубами мешок со льдом- Мистер Айс было написано на мешке. Мистер Айс и я — мы на пару. Кинула кубики Мистера Айса в кружку, налила тоник. Слега встряхнула кружку- лед приятно звякнул. Она завела машину, отодвинула сиденье как можно дальше от руля — в телефоне нашла мультик «Остров сокровищ»… «Не пппонял, а да пппонял, — плевался в айфоне капитан Смоллет. Джин пошел легко, Кашина не чувствовала, как пьянела. Утром Женька нашла ее спящей, с кружкой в руке, с дырявым мешком Мистер Айс, откуда вылилась вода и залила все сиденье рядом с водителем, бутылки с тоником и полбутылки джина… Или меньше полбутылки… Женька вытащила из машины мешок, встряхнула бутылку с джином, открыла ее, понюхала. «Фу, господи» — она никогда не понимала любви к алкоголю. Хочешь веселья — кури сативу, хочешь спать — индика в помощь. Как это по-кашински — упиться с горя. Хотя по идее, это ей, Женьке, надо с горя упиться! — Кашина, вставай! — Строго сказала Женька и встряхнула ее. — Какая же ты дура!!! На хрена-то напилась? Кашина, пьяно всхлипнув, сказала: — Ты меня бросила. — Ясно, идиотка. Иди умойся! Кашина встала, и тут коварно настигли ее «вертолеты» — повело в сторону, и она быстро села в траву, чтобы не упасть. -Аня, уже шесть. Когда приедем, блять, приведи себя в порядок! Нам еще на озере сидеть. Что ты тут устроила? Это мне было в пору напиться. Пьянь! — брюзжала Женька всю дорогу. Пьяной Кашиной было херово очень — мутило, болел почему-то живот, «вертолеты» не отпускали. — Блять, как будто впервые до водки добралась, раббак!!! — Это джин… — Больно я знаю, что вы там, алкоголики, пьете. Блять, нежная душа… Накуриться лишний раз боится, задолбала со своим бэд трип, бэд трип, а ужраться как свинья это, блять, у нас в порядке вещей, кусэммек. Кашина, ты хоть и умная и врач, но такую хуйню творишь…- Ворчала Женька. — Жень, я счас блевану. — А вот и блевани, машина-то твоя, — с обезьяньей злобой сказала Женька, но притормозила на обочине. Кашина открыла дверь, выползла из машины и согнулась, уперев руки в колени. Женька, вздохнув, подошла к ней. -Плохо мне, Жень… — Ватными губами проговорила Анька. Влага моментально облепила ее тело, несмотря на жару немного зазнобило. — Конечно плохо, Кашина. Надо меньше пить. — Мне в машине лучше, прохладнее. Аня с трудом влезла обратно на сиденье рядом с водителем. И содрогнулась — прикосновение влажного холодного сиденья к голым ногам было неприятно. — Погоди, идиотка, у тебя есть в машине мешок? Подставишь, если рвать будет. — Есть. В багажнике. Женька открыла багажник. — Кашина, ты ограбила магазин? — спросила она, вытряхивая из полиэтиленового мешка разноцветные шуршащие пакетики с лакомствами. — Я тебе как человеку показала переписку. Ты же знаешь, что я замужем, ну, так че ты, ты ж понимаешь, что нет у нас с тобой будущего … ревнуешь, что ли? — Вдруг осенило Женьку. Кашина через силу кивнула. — Ну, ты даешь… Она сунула ей в руки ядовито-желтый мешок с ярко красной надписью — от этих цветов Кашину немедленно замутило опять. Женька села за руль, искоса взглянула на Аньку: — Еще немного, скоро приедем. Продержись. И добавила мысленно: «Ебанутая.» Женька въехала на стоянку: — Приехали, пьянь подзаборная. Иди окунись в озеро, приди в себя, — опять прикрикнула на нее Женька. — Не могу, Женька, — еле шевеля губами выдохнула Аня. — Пойду Марика позову, тебя сама не дотащу. — В багажнике… для твоих парней и близнецов. — слабо проговорила Аня — Ладно, сиди здесь. Женька подошла к Марику и Эмме. Алон и младшенький с близнецами уже купались в озере. -Марик, у нас с Аней возникли разногласия, и поэтому она напилась. Сидит там, встать не может. У меня с пьяными нет большого опыта… Я физически не могу волочь ее сюда. — Где припарковалась? Женька махнула рукой. — Кашина, горе ты мое, на хрена ты напилась… — Марик подошел ближе, оценивая бедственное Анькино положение. -Она меня бросила. — слабым голосом проговорила Аня. — Кто тебя бросила? Эта, что ли? Пиздец, Кашина, ты, блять, ебанутая на всю голову!!! С этой??? Я думал, это так, подружка твоя какая-то. С этой жирной бабищей? Она еще и тупая к тому же. Это все на что тебя хватило после Ирмы? РСП? — Что это? — Разведенная с прицепом, — рассмеялся Марик. — Она не разведенная… — Вдова, что ли? — Нет, замужем. Марик остановился: — Ты что? Ее любовница? Вот этого недоразумения? Вот эти сиси и попа? Ты ненормальная, Кашина, как ты вообще на нее могла посмотреть. — Я ее много лет знаю. И она божественна. — И что? Вдруг влюбилась? — Я ее и не переставала любить, — Кашину опять замутило, снова заболел живот. — Марик, плохо мне… Марик довел ее до Эмки с Женькой, впихнул в свою палатку — Кашина растянулась на мягком матрасе, глядя в серебристый потолок. Знобить перестало. Мутить вроде тоже, лишь слабость да дрожь в животе. Снаружи было тихо. Никто не разговаривал, не спрашивал, не интересовался. Кашина задремала. Марик подошел к палатке, заглянул в сетчатое оконце: — Уснула. Исподлобья вопросительно взглянул на Женьку. — Я так понимаю, что мне лучше уехать. — Сказала Женька. Марик пожал плечами: — Как хочешь, Женя. Женька пошла ва-банк: — Когда эта ваша подружка проснется, — она указала подбородком на палатку. — Пусть она расскажет вам, как… что натворила, а потом напилась. От горя или отвращения, не знаю уж. Когда проснется — спросите у нее. — Знаете что. Я поеду домой. Она купила вам подарки, в багажнике лежат. Переложите все к себе. Она ж от вас недалеко живет? Отвезите ее, когда проспится. А я с мелкими счас поеду. — Женя, мне жаль, что так случилось. Я не знаю, что между вами произошло, но она наш друг почти 20 лет. — проговорила Эмма сочувственно. -Ну и хорошо, значит не бросите и отвезете ее. А машину я ей подгоню сегодня же вечером. И спасибо вам! Дети у вас замечательные! Да, она и мой друг… 22 года. Вечером Женька подъехала к Аниному подъезду, позвонила ей из машины: — Спустись. Я привезла твою машину. Аня спустилась. Женька молча вышла из машины протянула ей ключи, глянула своими глазищами и сказала. — Пока, Аня Кашина. — Жень, не поднимешься ко мне? — Зачем, киса? — устало проговорила Женька. — Мне домой. Дети ждут, да и с Талем вроде пошло на поправку. Ну, ты видела. — А гитару? — Заберу потом, когда-нибудь. Анька держалась из последних сил. — А домой как? Могу подбросить в Кирьят Оно. — Спросила с жалкой улыбкой. Женька подумала — это было бы удобно, но отказалась: — Не надо, Ань. Я такси возьму или на автобусе. — Так что? Все? Больше не будешь приходить? Женька посмотрела серьезно: — Нет, киса. Женька развернулась и пошла вдоль улицы Арлозоров, туда, где виднелся желтый указатель автобусной остановки. Анька долго смотрела ей вслед, потом поднялась домой, легла на балконе на новый надувной матрас и задумалась. Перебирала в мыслях все встречи, каждую в отдельности, вспоминая что ели, о чем говорили, как накуривались вместе — атласную грудь, блестящие глаза. Женька. Как же она пела. Аня встала с матраса, прошла в салон, взяла с дивана Женькину гитару и вместе с ней легла на надувной матрас, положив ее на себя. Женька всегда лежа наигрывала что-нибудь. Анька провела по струнам, вызвав беспорядочный звук, который глухо отдался в животе. Она гладила прохладное полированное дерево и думала.