3 марта, 2022 год.
Республика Интар, Кальярра.
Я через силу запихиваю в себя еще несколько ложек супа и угрюмо отвечаю на вопрос бабушки о том, почему я так рано вернулась от Томаса. — Мы с ним расстались. Несмотря на то, что ее не радовал факт присутствия личной жизни у меня, она вполне натурально удивляется: — Почему?! — Мне надоело. Стало скучно. Лучше будет выставить себя эгоистичным человеком и постараться вновь внушить, что я снова не заинтересована в отношениях, чем объяснять сейчас бабушке веселую историю о том, как два человека не сошлись в политических взглядах. Да и при настоящей причине расставания придется проявлять свои эмоции, ожидать утешения от родных и всякое такое. На подобной фантазии у меня возникает только не смешная шутка, что если я буду выходить замуж, то на моей свадьбе родители поймут, что их дочь умеет кого-то любить. Умеет проявляться таким образом к кому-то… В общем, сущий кошмар. Я беру отрезанный кусочек хлеба и в задумчивости начинаю пережевывать хрустящую корочку, старательно избегая укоризненного взгляда на другом конце стола. В памяти невольно проносится первый разговор с ней и матерью, когда решение сказать о Томасе и беспрепятственно поехать на свидание возобладало надо мной. Кажется, они удивились такой честности больше меня. Аргумент, что у него имеется своя квартира, динамично развивающаяся работа стали решающими факторами. Я получила одобрение. — Девочка, ты совсем бесчувственная что ли?.. Обманчиво тихий тон и проскальзывающие нотки неверия побуждают во мне желание лишь ухмыльнуться. Как же тошно от такой двойственности… Хотя в груди действительно разворачивается такая пустота, что впору в ней топить даже котят. — Нет, мне просто надоело, — повторяю я, пожимая плечами. На момент мелькает мысль, что было бы неплохо куда-то вырваться. — Кстати, а эта Асия, которая мамина работница, не объявлялась? Пауза. Она зависает в пространстве от резкой смены темы. Как всегда… Как всегда я зацикливаюсь на непонятных деталях. И когда у меня вошло в привычку анализировать каждый момент?.. Почему я вообще задаюсь этим вопросом? Наверное, это просто от нетерпения. Порыв уйти в комнату и заняться тем, что съедает мою душу уже долгое время заставляет мысли прыгать из одной крайности в другую. Сосредоточенность на деталях немного успокаивает. Дарит ощущение контроля ситуации. Я усмехаюсь. Снова сеанс психотерапии, Асия. Новая привычка. — Нет, — бабушка возвращает меня в реальность. — А что? — Да так, — я осмеливаюсь поднять взгляд. Вроде, остыла. — Документы должна была ей отдать. В сознании мелькает что-то отдаленно похожее на разочарование. Ас наобещала совместные походы во всякие места, знакомства с ее подружками и в итоге пропала. Типичная ардаланка. Болтливая на слова, но когда подходит время действий — ее след будто испарился. Ну и не надо. Не так уж и сильно мне хочется ее общества. — И не надо ей тут появляться! — снова заводится бабушка, будто читая мои мысли. — Ветреная девка. Я мычу что-то нечленораздельное в знак согласия, убираю свою посуду в раковину и удаляюсь в комнату. На самом деле все эти люди не имеют значения. Они приходят и уходят, а нервишки то не восстанавливаются. Выключаю свет в спальне, плюхаясь на кровать и подтаскивая ноутбук к себе на колени. Экран загорается тусклым светом, а предвкушение в груди становится немного тревожным. Пока я жду загрузки все продолжаю крутить в голове мысль о значении людей в моей жизни. Все рано или поздно уходят. Некоторые, даже не успевая раскрыться в полной мере, вселяют столько негативных эмоций, что моментами становится совсем непонятно… Куда девать весь этот багаж бесконечных рассуждений и вопросов? Куда девать свои эмоции? Ответ лежал все это время на поверхности. Точнее, на рабочем столе, в папке под названием: «План написания книги». — В сердце каждого человека есть свой темный подвал, — шепчу я на память собственные строчки, разворачивая папку. Колкая дрожь проходится по позвонку, замирая в области шеи. — Темнота в нем будет лишь сгущаться, если с ней ничего не делать. В такт пульсирующему вдохновению бархатный в голос в голове напоминает о былых временах. О таких давних беседах, наполняющих мою обыденную жизнь в клетке яркими красками. «Наши разговоры тоже имеют форму вымысла. Когда слова еще не сказаны и находятся только в мыслях. Потом они материализуются и плетут свою паутину влияния. Так и с книгами. Они тоже влияют. В чем-то помогают. Но мне больше интересны ощущения самого писателя. Что думаешь по этому поводу, волчонок?». «Хмм… Думаю, если бы я была писателем, то перенесла бы все свои переживания и эмоции в книгу». «Нарциссизмом попахивает». «Без шуток, серьезно. Я не мемуары имела в виду, просто…». Глубокий вдох помогает удержать себя от желания обхватить голову руками и крепко стиснуть зубы… «Знаю, волчонок. Я понимаю. Тебе пора отвыкнуть от того, что мне нужно что-то дополнительно объяснять». Горечь проступает на языке. Кто же знал, что идея попробовать начать писать так резко придет в мою голову? Кто же знал, что это действительно мне подойдет. Бегло просматривая план, я невольно задумываюсь над тем, что со стороны это можно назвать новой формой наваждения. Новым этапом, конечной ступенькой зависимости… Тогда я хотела написать книгу о том, как Маркус ко мне вернется. Но потом пришло понимание, что может у меня и получится сотворить мир в электронном текстовом документе, может и получится прописать его возвращение… Однако слова останутся лишь словами. Следом за одним болезненным осознанием пришло новое. «Хмм… Думаю, если бы я была писателем, то перенесла бы все свои переживания и эмоции в книгу». Возможно, такой способ немного и безумен… Но я чувствую, что это поможет мне выплеснуть до единого все накопившееся чувства, которые так часто подавляются. Почему бы и не совместить приятное с интересным? Писать исключительно сопливый романчик точно не в моем стиле. Я взглядом останавливаюсь на самой первой строчке плана, где расписаны события в прологе. М-да, книжный сюжет определенно деформирует многое, но это как раз и есть та самая «интересная» часть. Мысленно прогоняя через себя все прочитанные статьи и курсы для начинающих авторов, я безмолвно твержу себе, что готова. Хватит, Асия, сидеть на теории. Наберись смелости и приступи к практике. Немного дрожащими пальцами я начинаю первую строку с прямой речи. С прямой речи судьи, выносящего приговор. Чувство дикого диссонанса, понимания, что такого в реальной жизни точно не будет, что я так точно не поступлю со своей матерью, отходит на задний план. Философия данного момента совсем не в этом. Интересно, насколько безгранична человечность в людях? Имеет ли она свой предел? Возможно ли сжечь ее дотла по отношению даже к самым близким и родным?3 апреля, 2022 год.
Республика Интар, Кальярра.
Спустя месяц. Крепкий кофе обжигает горло. Я захожу в сеть и вижу сообщение от Рене. В последний выходной перед учебой она видимо решила меня тотально атаковать. «Ты опять под утро что ли легла?.. Больнаааая». Слабая улыбка срывается с обсохших губ. Я и не ложилась так-то. Если бы не нужно было заходить в переписку с Маркусом, чтобы освежить в памяти один момент для книги, то подруга об этом вообще бы не узнала. «Главу писала. Оценишь потом?». «Ты на экзаменах тоже главу собираешься писать??? Да и вообще как ты завтра встанешь то, в школу же надо». Я закатываю глаза, понимая истинные мотивы ее придирчивости. Это даже немного забавляет, не раздражает, как происходило раньше. Уже несколько раз я динамлю Рене со встречами. Одна была какая-то супер важная, но в последний момент, почувствовав дикое нежелание выходить из дома, пришлось ей самым неудобным и резким способом отказать. — Рене, не включай мамочку, — вкладываю в голосовое сообщение максимальную строгость и выхожу из сети. Телефон вибрирует еще несколько раз, но я больше не смотрю на экран. Сделав еще пару глотков кофе, подхватываю папку с документами и выхожу из дома под расспросы бабушки о том, когда мое величество соизволит быть дома. В дверях лифта сталкиваюсь с Гором. Избегая его настойчивых объятий, я раздраженным голосом говорю ему, что такси уже ждет, и мы обязательно поговорим потом. Девять утра. День даже еще не начался, а люди уже потихоньку начинают надоедать мне… Вот бы просто закрыться в своей комнате с ноутбуком. Новое увлечение на удивление действует максимально эффективно. Кажется, я впервые в жизни по настоящему нашла гармонию с собой. Нашла покой в диких недосыпах, но зато с горящими глазами, с чувством удовлетворенности в груди от написанной главы и прочтения до боли знакомых строчек. Я впервые в жизни чувствую себя цельной. Впервые в жизни понимаю, что это конечный этап сбора себя по разбитым осколкам. Мне не нужен кто-то в жизни, чтобы исцелиться. Достаточно лишь одной себя. Пока я еду, успеваю созвониться с матерью и получить немного нервную выволочку. Клиенты уже ждут у здания Миграционной Службы, а ехать мне еще около пяти минут. И не важно, что некоторые имеют наглость опаздывать похуже. Таксист, видимо, принимает во внимание мой разговор по телефону. Он ускоряется, ловко объезжая пробку. К моему облегчению я добираюсь до точки назначения буквально за минуту-две. Выпрыгиваю из машины и в лучах стремительно теплеющего солнца нахожу нужных людей, стоящих чуть в стороне от входа МС. — Доброе утро, — поправляя рукав пиджака, подхожу к паре среднего возраста. Приветствуют меня на ардаланском, и я с учтивой улыбкой киваю в ответ, давая понять, что знаю родной язык. Мой взгляд задерживается на женщине. Нервничает, немного бледная. В последний раз я раскрываю папку, проверяя наличие всех документов. Параллельно начинаю объяснять ей суть того, что сейчас будет происходить: — Вы сейчас пойдете со мной одна. Я провожу вас до кабинета и оставлю, таковы правила экзамена, посторонних быть не должно. Понятно? — Д-да… По короткому согласию понимаю, что у женщины присутствует сильный акцент. Как она собирается сдавать экзамен на знание интарского?.. — Женщина задаст вам несколько вопросов, отвечайте честно. Она будет оценивать ваш уровень знания, чтобы понять как можно будет более удобно провести экзамен, — я лезу в самый конец паспорта, просматривая дату въезда в Интар. С регистрацией сходится, отлично. Вот только прописка написана настолько плохо, что как минимум я точно вижу подделку. Интересно, кто это подобие документа сделал? Не Ас случайно? — Скорее всего, вам дадут маленький текст, который будет необходимо заучить. Вы его потом произнесете на камеру и дело сделано. Сертификат изготавливается в течении трех дней. Вопросы есть? Женщина отрицательно мотает головой, крепче сжимая в руках сумочку. Я мило улыбаюсь ей и указываю в сторону входа. Люди, стоящие маленькими компаниями по всему двору, пристально наблюдают за нами. Помню, как в первый раз это испугало меня, однако потом стало понятно, что в этом нет плохой подоплеки. Просто мигранты очень любопытны. Да и у некоторых бесцеремонность в крови. Супруг клиентки порывается пойти с нами, я жестом останавливаю его. — Такова процедура. Извините, — вижу как он собирается возразить и опережаю его. — Не волнуйтесь, я выйду и все вам расскажу. Неуверенный кивок согласия и мне позволяют зайти в здание. Преодолев несколько извилистых коридоров, мы оказываемся в пустом мини-холле. Короткий стук в деревянную дверь, я просовываю голову в кабинет, за секунды анализируя происходящее в нем. Пусто, почти никого нет. Только принимающая экзамен, ее секретарша и молоденький мальчик, сжавшийся на стуле под строгими взглядами. Тоже, наверное, на экзамен. — Здрасьте, — широчайшая улыбка озаряет мое лицо. — А я к вам человечка привела. — Проходи, Асия, — приглашает Рамона. По голосу слышится, что сегодня не только я выспалась. — Кто там у тебя? Клиентке, переминающейся с ноги на ногу за моей спиной, рукой даю знак заходить следом. Половицы под моими короткими каблучками начинают скрипеть. — На экзамен. Мама вам должна была несколько минут назад позвонить, сообщить. Вот документы, — протягиваю папку и отхожу в сторону стоящих в ряд стульев. Клиентка следует за мной и осмеливается медленно опуститься на сидение. Костяшки ее пальцев белеют еще больше, а кожаная ручка от сумки грозит не вернуться в прежнюю форму от такого давления. — Не волнуйтесь, — шепчу я. — Все окей. Рамона отрывается от просмотра документов, с виду строгим взглядом оглядывает еще больше побледневшую женщину. Я сдерживаю смешок. На самом деле, если поболтать с мс-ницей больше пяти минут можно понять, что вся эта напускная серьезность лишь от хронической усталости из-за переработок. — Заполнить форму сможете? — спрашивает она у клиентки. Та в свою очередь мнется, смотрит в мою сторону, словно мы на допросе, а я ее адвокат. — Могу помочь в этом? — мне приходится вызваться на помощь, хотя в голове уже прочно вселяется картинка того, как я дремлю в милой кафешке неподалеку от центра и попиваю безумно сладкий кофе, с кучей не менее вкусных допингов. Рамона понимает истинное положение вещей и молча протягивает пустые формы для заполнения. На все процедуры уходит минут пятнадцать, хотя по стандарту тут дел на пару мгновений. Пока продиктуешь безумно медлительному человеку все необходимые данные, пока он напишет на неуверенном интарском… На тысячной попытке успокоить женщину тупая улыбка уже не сходила с моих губ. Ей-богу, даже я за свои школьные экзамены так не волнуюсь, хотя они потруднее. Да и тут все проплачено. Нужно лишь все четко выполнить по давно заученному списку действий. Закончив все необходимые дела, я выхожу из кабинета под скрипучие объяснения Рамоны о том, что нужно будет выучить сейчас маленький текст. Клиентка сначала не хотела отпускать меня, пришлось медленно и вкрадчиво доносить до нее, что такова процедура. Эта фраза уже слетает с моего языка при любом удобном случае. Универсальная отмазка. Да и не то чтобы мне сильно хочется светиться лишний раз еще и под снимающими экзамен камерами. Условно, наверное, мне бы разрешили остаться. Мое былое любопытство это точно бы одобрило. На самом выходе из МС меня цепляет ожидающий супруг. Вопросы льются бесконечным потоком, а я лишь лениво отмечаю то, что на интарском он разговаривает намного лучше своей жены. — Давайте отойдем чуть в сторону, — я отвожу его за угол здания. — Примерно минут сорок-пятьдесят будет идти экзамен. Смотря насколько быстро ваша жена выучит текст. — Но она же получит сертификат? — Конечно, — перевожу немного удивленный взгляд на мужчину. — Вы же отправляли Лейле деньги? Называть мать по имени до сих пор непривычно, но правила вынуждают. Незачем знать чужим людям о лишних деталях. Непонятно кто подставил ее зимой, а меня в этих кругах как конкретное лицо мало кто знает. Будет выгоднее, если положение дел останется таким же. — Маме твоей? — вопрошает он. — Конечно, — он начинает суетиться, лезть в телефон, — вот чек… — Не надо, — я хмурюсь, начиная пристальнее вглядываться в него. — Вам Лейла сказала, что вас встретит ее дочь? Отлично. Конспирация у этой женщины всегда на высоте. Придется проводить профилактическую беседу с родительницей и въедливо капать ей на мозги. — Наши семьи давно знакомы, Асия, — улыбается он. — Ааа… — тупо тяну я, в мыслях издевательски отмечая, что так говорит каждый второй. Наш диалог обрывается на логической ноте, но по мужчине видно, что он все порывается что-то сказать. Делаю вид, что не чувствую его безмолвных сигналов и с безучастным видом утыкаюсь в телефон. По сути мне можно уже идти по своим делам, но лучше дождаться разрешения матери, которой я написала сообщение еще будучи в здании. Боковым зрением отмечаю, как мужчина неловко чешет свой затылок. Ситуация начинает меня забавлять еще больше. Я поднимаю вопросительный взгляд на него. — Это… — он делает вид, что пытается сформулировать предложение на интарском и через миг переходит на ардаланский. — У моего сына завтра юбилей, двадцать лет. Вы не хотите с Лейлой приехать? Приглашаем вас. Смех начинает чутка сдавливать грудную клетку. Сватовства еще не хватало. Еще и от людей, которые ходят с лапшой на ушах, мол, Лейла Кая все еще в Интаре. — Постараемся прийти, — улыбайся, Асия, улыбайся. — Напишите маме адрес и время, а там она вам уже ответит по этому поводу. Самое удобное — скинуть подобный спектакль на мать. Главное, чтобы она снова не наварила кашу под названием «брачный договор». На этот раз я не только убью потенциального жениха, но сожгу и его дом вместе со всей родней. Телефон вибрирует… Ну наконец-то, можно идти по своим делам. Сдерживая ликование, я спешно прощаюсь с мужчиной и убегаю в сторону кафешки. Сегодняшний день обещает быть свободным. Если, конечно, матери не приспичит отправить меня в офис и напечатать пару тысяч регистраций и еще такой же запас пустых бланков…22 мая, 2022 год.
Республика Интар, Кальярра.
Спустя полтора месяца. — Что?! — визжит Рене в трубку. — Ты сейчас серьезно?! — Не радуйся так заранее. Я же еще не получила разрешение, сначала решила у тебя уточнить, — охлаждаю я пыл подруги. — Ась, ты можешь жить у меня сколько угодно. — Принято, отключаюсь, захожу в лифт. Я убираю телефон в сумочку и нажимаю на панели самый верхний этаж. Жаркая погода позволила надеть сверху лишь один топик. И теперь оголенными плечами я чувствую ледяные стенки кабины, что так успокаивающе действуют на меня. Прикрываю глаза, выдыхая до упора. Ну и как мне преподнести эту информацию бабушке? Наверное, снова поставить перед фактом… Мол, никуда я с тобой в Ардалан не полечу, мне нужно готовиться и сдавать экзамены, которые будут в конце июня… Нет, глупо, глупо, надо что-то другое… Мать опять скажет, что я смогу готовиться дистанционно и надавит на мораль, мол, я по ней не соскучилась и не хочу ее видеть. И то что отдых на две недельки никому не навредит. Истинная причина кроется в том, что я банально боюсь. Зная своих родителей, можно смело предполагать о классической ловушке. Мы прилетим и случайным образом всей семейкой резко останемся жить на родине. Тем более, тема переезда однажды уже поднималась… Исключено, нужно обязательно найти выход и не лететь туда. Еще и как назло «Аль-Хамар» не применяет на стране свою радикально-патриахальную политику, выжидая непонятно что. Не верю я, что они резко могут стать такими белыми и пушистыми. Глаз начинает мелко поддергиваться от подступающего раздражения и расшатанных нервов. К черту, просто поставлю перед фактом, что никуда не сдвинусь с Кальярры. Не будут же они меня силком тащить. А с Гором жить не оставят. Значит, им придется отпустить меня к Рене… Точно! Еще и аргумент с работой. Лишние руки по документам всегда пригодятся. Я выхожу из лифта и выбираюсь на облюбленный мною балкончик. Мысли невольно возвращаются к событиям трехчасовой давности. Под завораживающий вид закатного солнца что-то в груди начинает непривычно шевелиться. Вялый мандраж нагоняет необъяснимую тоску. Давно у меня такого не было, что-то не то… Будто я чувствую… Чувствую, что еще немного нужно подождать и произойдет непоправимое. Трясу головой и достаю пачку сигарет. Забей, Асия. Наверное, это просто от того, что ты давно не писала и не выплескивала свои эмоции. Щелчок зажигалки. Я усмехаюсь прямиком в яркий огонек. Если отсутствие практики по писательству так на меня влияет, то без этого занятия мне суждено сойти с ума, не иначе. По другому это нельзя никак назвать. Адекватным людям не мерещится на улице Маркус. Три часа назад я спокойно шла по центру, слушая на полную громкость в наушниках любимую музыку. Ничего не предвещало беды, пока я не увидела массивный силуэт. Пока мир под ногами не покачнулся. Через несколько секунд пришло осознание, что это не он… Но меня расстроило не это. Я должна была не так реагировать. Адекватные люди не будут задаваться вопросом о том, как он там? Стоя сейчас под теплым ветром и выдыхая горький дым, я на полном серьезе снова начинаю интересоваться, чем же занят Маркус. Возможно, его жизнь изменилась? Вспоминает ли он обо мне? Мы же находимся в одном городе, в относительной близости. Задается ли он моими вопросами? Если да, то насколько часто? Необъяснимая связь, так четко проявляющаяся раньше, начинает слабо пульсировать внутри. Это чувство, с лихвой приправленное горечью, не проявляется когда я вынужденно, ради очередной главы, лезу в переписку с Маркусом. Что происходит сейчас я объяснить, увы, не могу. И это меня злит… Пролетают долгие минуты. Вырывающийся ком из груди, который не получается проглотить, утопить в сигаретном дыме и заглушить музыкой я решаюсь растворить другим образом. Чувствуя пальцами холод экрана телефона, разворачиваю заметки. Запись от 22.05. Время: 20.45. Почему ты не мог все исправить и выбрать просто наш покой? Разве мы этого не заслужили? Кажется, ответа на эти вопросы никогда не будет. Как и на все остальные. Делаю последнюю затяжку, мысленно пытаясь войти в этот хаос бесконечного круговорота и поймать нужную формулировку. Миг… Понимание приходит сполна. Ты бы только знал, Маркус, как я съедаю себя изнутри. Слишком много думаю обо всем, слишком много замечаю, много делаю. Вот только мысли окончательно и бесповоротно всегда приводят к тебе… А что если бы я не дала той искре так безответственно разгореться? Не дала бы риску овладеть холодным разумом?.. Еще же можно ускорить шаг и пройти мимо. У меня еще есть время. Есть шанс выбрать: стоит ли очередная, даже случайная, роковая встреча риска? На горячую кожу руки падает что-то холодное. Я дергаюсь и выключаю телефон. Несколько мгновений зависаю в пространстве. Чувствую, как щеки становятся за это время влажными, а с подбородка свисает очередная слеза. Понимаю, что становится немного полегче. Вот только я давно не плакала. И мне не нравится, что прежние реакции начинают оживать.***
Несмотря на то, что я пришла домой около часа назад и все это время просидела за ноутбуком, дописывая очередную главу, глаза немного болели, а зрение отказывалось фокусироваться на буквах. Странно, раньше меня хватало на более долгий срок. Видимо, я слишком утомилась за сегодня. Нужно отредактировать текст и можно идти отдыхать. Я опускаю глаза в угол экрана и безмолвный стон разрывает мою голову. Всего лишь отредактировать. Всего лишь двадцать пять страниц. Господи, помоги мне… И ведь теперь это не отложить до завтра. Раз задалась целью закончить сегодня, значит, по другому не получится. И либо придется беспокойно ворочаться в кровати, либо лечь совсем поздно, с высокой вероятностью проспав потом утренний будильник. Куратор точно моему опозданию не порадуется… К черту, надо все доделать. Первые страницы даются мне довольно легко и быстро. Но чем дальше я забираюсь, тем медленнее становится моя реакция. Приходится внимательнее вчитываться в строки, не пропуская ни единого слова. Мысли слишком часто уходят не туда и бывает, что предложения проходят словно сквозь меня. Читаешь и потом не помнишь, что тут написано. Из мучительного монотонного процесса меня вырывает вибрация телефона. Я на автомате разворачиваю строку уведомлений, пропускаю мимо старые сообщения от Рене и добираюсь до свежих. Томас Яницкий. Привет, Асия. Можем поговорить? На таком же автомате переключаю свое внимание обратно на экран ноутбука. И лишь после приходит понимание. А следом злорадство. Вот это новости, конечно… Неужели Тому вернулось бумерангом? Бывшие еще ко мне таким образом не проявлялись. Возвращаюсь к уведомлению, желая в полной мере впитать в себя момент маленькой победы. Усталость берет свое и при повторном просмотре я подмечаю новую деталь. Мир резко теряет краски, начинает раскачиваться. Аватарка аккаунта точно не может принадлежать Тому. До боли знакомая миниатюра в зеленых цветах заставляет оцепенеть. Заставляет начать трястись от подступающего холода. Попытка вдохнуть застревает где-то в горле. Шея наливается болезненной тяжестью. Я забыла, что один человек носит в сетях фальшивые инициалы. Настолько привыкла, что даже не смотрела никогда на это. Настолько привыкла, что всегда сознание называло его настоящим именем. Маркус.