1 марта, 2022 год.
Республика Интар, Кальярра.
Маркус наконец услышал от своего дяди полную историю прошлого, связанного с Демирами и Лейлой. Позволив Янушу посмотреть оперативную съемку с задержанием семьи Кая для повышения эффективности допроса, младший Савицкий задает уже риторический вопрос, чтобы закрепить всплывший факт вслух: — Хочешь сказать, что это твоя племянница? — Да. — Интересно, — младший Савицкий склоняет голову, облокачивается руками о стол, размышляя о том, сколько Януш готов был скрывать это от него, если бы не нынешняя ситуация. В его памяти всплывает первый рабочий день в Службе Безопасности. Как он поднял дело о нем, в порыве узнать прошлое своего родственника не по крови, а по духу. Следующий отголосок пережитого проявляется слишком ярко. Маркус прикрывает глаза, поджимает губы. Практически конец рабочего дня, он раскрывает последнее неизученное дело, которое позже Маркус заберет под свою ответственность у Виктории… Сначала Асия числилась в этой папке, как ближайший родственник Лейлы Кая. А уже осенью Маркусу пришлось вносить ее в ряды преступной группировки. Все эти месяцы он наблюдал, ничего не предпринимая. Слишком много пробелов и вопросов. Самой неразгаданной фигурой остается Лейла Кая. Больше всего его заботит одна тонкая нить, связывающая Кая с террористами. Что из информации имеется у безопасника? Всего лишь фанатичный выкрик боевика перед смертью, которого летом с пристрастием допрашивал Дамиан. «Лейла Кая», — и все. Непонятно, кем она является для террористической группировки. Целью, которую необходимо устранить или их соучастником? Маркус уверен, что за этой женщиной стоит кто-то более влиятельный. Наглое, даже бесстрашное поведение поначалу будило в нем злость. Свободный проход ее работников в Миграционную Службу, которая обычно ходит по струнке СБ, открытые денежные операции по картам и максимально широкая сеть по клиентам, не проходящая тщательную фильтрацию… Множество деталей указывало на то, что у нее есть «крыша». Человек, не имеющий прикрытия, обычно ведет себя более осторожно. Игра на грани. Великолепная игра, потому что при всех недостатках ведения преступной деятельности младший Савицкий так и не смог до сих пор собрать достаточное количество вещественных доказательств. Сегодня Маркусу представилась возможность обыскать квартиру под предлогом выяснения наличия связей семьи Кая с Геворгом Демиром. Однако и тут он потерпел крах. Читая скудный отчет и просматривая оперативную съемку, он был готов сам поехать туда, повторно выворачивая наизнанку каждый уголок квартиры. Видимо, рассудительность у Лейлы все-таки имеется и все доказательства преступной деятельности она прячет в другом месте. И сейчас перед ним предстает один из вопросов: насколько много знает о своей матери ерзающий на стуле волчонок? Насколько много она вообще знает? Маркус всю осень непонимающе наблюдал за тем, как Асия несколько раз на неделе проходила мимо его работы, кидая слишком пристальные взгляды в сторону входа в здание СБ. Жалюзи на окнах позволяли незаметно отмечать каждого подозрительного прохожего. Волчонок сначала приходила практически в одно и то же время. Потом, видимо не добившись результата, она передвинула свои визиты на час вперед. Следом еще на час. Для безопасника это стало некой игрой. Он не верил в совпадения, тем более такие. Тогда у него вошло в привычку парковать машину всегда внутри двора СБ и уезжать с работы либо до появления Асьи, либо уже после ее безуспешных попыток что-то вызнать. Маркус подолгу размышлял над мотивацией ее действий. Влюбленность? Она его в чем-то заподозрила, после того как он проявил в открытую интерес к Лейле с целью проверить ее реакцию? Желание сделать свою жизнь интереснее и поиграть в шпионские игры? Или порыв что-то устроить в отместку тому, что он ее отвергнул? Маркус не пришел к единому четкому выводу. Он понимал и видел насквозь волчонка, но одновременно слишком часто стал сталкиваться с тем, что ему сложно «читать» ее внутренние механизмы. Всплывающие противоречия подстегивали его не давить в себе снова возникающий интерес, когда он вспоминал их совместные моменты, отмечая слишком поздно упущенные детали, когда видел волчонка около своей работы или когда просматривал камеры с коридоров Миграционной службы, со сжатой челюстью наблюдая за расхаживающей маленькой фигуркой. После Нового года визиты Асьи к зданию СБ прекратились. Кая просто резко пропала, Маркусу оставалось только продолжать наблюдать за ее периодическими появлениями в МС. Безопасник наконец расслабился, несмотря на то, что он так и не смог понять причину ее поступков. Савицкий задушил в себе пылающий интерес и желание раскрыть волчонка полностью. Однако в жалюзи по вечерам он все-таки периодически поглядывал. Одновременно с этим он напоминал себе одну единственно важную вещь, касаемо их связи. Их история имеет очевидный конец и слишком жесткие обстоятельства того, почему она не имеет шанса на продолжение. И вот сейчас Маркус безотрывно наблюдает через стекло за тем, как Асия за каких-то полчаса успевает сменить несколько раз свое настроение. От холодной неподвижности к аккуратному интересу и до откровенного дурачества. Януш, не нарушая повисшей долгой тишины, тоже отмечает нестандартное поведение задержанной. Они оба ожидали, что Кая будет пребывать в волнении, шоке или страхе из-за задержания. — Странная девчонка, — выносит свой вердикт старший Савицкий. — Зачем ты меня позвал? Откровенность за откровенность. И не важно, что Маркус узнал об их родстве еще летом из запыленного досье. Ему нравится, что закрытый сам по себе Януш подставляет ему незащищенную спину. — Она меня знает. Мне нужно, чтобы перед ней был незнакомый человек. Напряженная пауза зависает в комнате наблюдения. Маркус боковым зрением отмечает, как дядя в пристальном взгляде начинает буравить его профиль. Он понимает, что Януш уловил, в каком плане они знакомы. Слишком характерным становился взгляд молодого безопасника при взгляде на Асью. Смесь интереса, недоверия и желания понять. — Марк, ты идиот? — Идиотом еще ты меня не называл. — Она вшита в несколько уголовных дел, — голос Януша понижается до шепота, граничащего с рычанием. — И все по тяжким статьям. Марк, ты идиот?! Тем временем волчонок поворачивается в сторону одностороннего стекла. Ехидца, мелькнувшая на ее лице, на момент отвлекает Савицких. Кажется, еще секунду и она приветливо помашет им ручкой, будто зная, кто находится по ту сторону. Раз. Два. Три. Интерес на ее лице гаснет. Асия хмыкает, оглядывает каждую камеру в допросной и возвращается в прежнее неподвижное положение. — Не вынуждай меня сажать тебя на ее место. Геворг Демир все еще остается твоим братом. С которым ты тесно работал в прошлом. Однако видишь, — Маркус поворачивает голову к старшему Савицкому, оставаясь, как и прежде, максимально спокойным, даже безэмоциональным, — некоторые процедуры можно проигнорировать. Просто допроси ее. Никому другому Маркус сейчас не может доверить это дело. Если и подставляться, то только перед Янушем. Они оба имеют против друг друга достаточно козырей. Своеобразная гарантия того, что лишние знания послужат сдерживающим фактором, и никто не будет ставить друг другу палки в колеса. — Ты рискуешь своей работой из-за подобных «связей», — не реагирует на угрозу Януш. — Я знаю. Маркус прекрасно осознает насколько велик шанс провала. Если этот факт всплывет… Скорее всего, ему придется искать новую работу. Даже за прошлые связи, не имеющие продолжения в настоящем, сверху может прилететь по голове довольно сильно. — Я могу позвать Дамиана. Прибудет сюда за час с лишним, — предлагает альтернативу младший Савицкий с слабой улыбкой на обсохших губах. — Нет, — жесткий ответ прилетает мгновенно. «Все-таки волнуется за свою племяшку? Или ему самому интересно?». — Тогда впе… Что она делает? — Маркус скептически приподнимает бровь. — Лезет под стол, — описывает очевидное Януш. — Я же говорю, что она странная. — Дамиану она бы понравилась, — младший Савицкий не сдерживается от очередной поддевки. Глубокий вздох разносится по помещению. Януш вставляет маленький наушник в ухо, забирает тонкую папку со стола и, стараясь сдержать раздражение, отвечает: — Скучаю по временам, когда ты еще просто учился. Не упоминай этого ненормального, прибежит обратно с границы, и даже ты пожалеешь о сказанном. Маркус фыркает и жестом показывает, что молчит. «За-бав-но. Волнуется или все-таки интерес?». Он поудобнее усаживается перед компьютером, надевает большие наушники с прикрепленным микрофоном, проверяет исправность камер и отдает знак Янушу. Старший Савицкий заходит. Асия не сразу замечает, что в допросной теперь находится не одна. — Развлекаетесь, Кая? Она резко дергается, замирает на несколько секунд в согнутом положении под столом. Маркус застывает вместе с ней. Асия довольно быстро берет себя в руки и невозмутимо принимает стандартную сидячую позу. — Здравствуйте. Младший Савицкий впервые слышит ее голос за полгода. «Изменился. Стал более взрослым». В следующий момент Маркус подскакивает на стуле. Быстрыми движениями на клавиатуре он набирает несколько команд. Одна из камер крупным планом выхватывает лицо Асьи. Она за секунды отходит от удивления, от которого безопасник собственно и напрягся. Хитрая улыбка, обманчивая расслабленность, карие глаза не уступают цепкому взгляду старшего Савицкого. — Мы с вами уже виделись? У вас до жути знакомое лицо. — Януш, я тебя прикончу, — медленно проговаривает в микрофон Маркус, поддаваясь эмоциям. — Ты же говорил, что не знаком с ней. Януш, кажется, совсем не реагирует на вопрос волчонка. В момент, когда он преодолевает расстояние до стула и садится за стол, Савицкий жестами, на языке наемников, незаметно отсылает безопаснику ответ. «Случайная встреча. Я не думал, что она меня вспомнит». — Расскажешь потом. Сейчас сразу не начинай. С ней надо аккуратно. Сначала расслабь ее. Учитывая, что она устраивает какой-то непонятный цирк — позволь ей и дальше себя так вести. У нее пальцы в краске и бровь разбита. Начинай с этого. Безопасник полностью погружается в процесс наблюдения, умело выкручивая камеры с разных ракурсов и улавливая малейшие реакции Асьи. Ее голос в наушниках, лицо на широком экране компьютера и общая картина за непроницаемым стеклом. Маркус на грани возможностей и так уставшего тела и разума отдается полноценному анализу задержанной. Ироничная реакция на вопрос о принтере, сдерживаемая агрессия на замечание о ране на лице… Возникший нервоз из-за озвученного факта отсутствия вины за совершенную драку. Следом психологическая маленькая пробоина, Кая напрягается и пытается сменить тему. Януш в этот момент снова отсылает несколько жестов Маркусу. «Ей что, семнадцать? Ты поимел несовершеннолетнюю? Совсем конченый идиот?». — Не поимел, а занялся прекрасным процессом. Мы отлично провели время. «Давно ты своих пассий не просто «имеешь»?». — Януш, не отвлекайся. Она уже начинает тебя с подозрением разглядывать. «Ты хоть понимаешь, что с ней сделает Лейла, когда узнает об этом? Если уже не узнала». Маркус не отвечает. Еле заметно хмурится на уже неоднократное проявление волнения за «племяшку». Когда он успел стать таким сентиментальным по отношению к родственичкам, еще и недавно объявившимся? Перепалка сама по себе сходит на нет. Януш доводит Асью до легкой растерянности, выбивая из нее самоуверенность, и начинает проходиться по составленным вопросам. Маркус вполуха слушает их разговор, отмечая взглядом самое главное. Волчонок снова имитирует подобие эмоций, пытаясь скрыть тот факт, что переход ее отца на вражескую сторону особо не вызывает в ней каких-то чувств. Перегорела? …Нет. Признаки выгорания были бы видны с самого начала. Да и не было бы тогда смысла притворяться. — …Мы с ним постоянно обсуждали наемников. Он меня даже учил их жестам, — Асия демонстрирует свои знания. Быстрый взгляд на экран монитора. Безопасник успевает заметить, что волчонок на краткий миг отводит взгляд в сторону стекла. Маркус сжимает руки в кулаки. Чувство ностальгии обволакивает его. Асия сейчас повторила то самое послание, которое она адресовала ему на страйкболе перед началом игры. — Януш, она догадывается, что я тут. «Еще и намекнула про наемников. Она точно знает о Януше больше. Как-то додумалась это со мной связать. Что же ты преследуешь?..», — Маркус методично начинает вытаскивать из памяти все откровенные разговоры с ней. «Савицкий. Дамиан Савицкий. Он же жив, да?». «Ты задаешь неправильные вопросы. По телефону». Единственная зацепка, приводящая Асью к Савицким, — разговор после страйкбола. Только как она узнала о фамилии? «Дом. Мама продавала дом Лейле. Еще она у них несколько раз бывала в гостях», — догадка осеняет Маркуса. — «Если она общалась с мамой и видела договор… Если ее встреча с дядей произошла где-то у ее дома… Если она видела то интервью с Янушем на тему ССНО. Читала все разоблачения и теории…». — Не смотрите на меня так. Мне папа тоже говорил, что такие темы не для девочек. Но что поделать… Вся в него. Точнее, в прошлого него, — девчачий голос в наушниках излучает такую наивность, что не остается сомнений, что Асия забавляется от происходящего. «Она играется со мной, я же верно понимаю?», — пальцы Януша под столом двигаются слишком резко, что говорит о его растерянности. Не каждый на допросе у наемника проявляет такую смелость. — «Ненормальная какая-то… В мамашу вся. Часто у вас задержанные так веселятся?». — Не ведись, — твердо командует Маркус, прожигая дыру в волчонке. — Продолжай, будто ничего не было. Несмотря на возникшее напряжение, безопасник проникается к Кая совсем новым, другим чувством. Она смогла его удивить. Эти полгода изменили ее не только внешне. Потенциал Асьи значительно подрос. Маркус осознает, как с каждой минутой допроса деформируется его восприятие к девчонке… Нет, к девушке. Если раньше он видел ее насквозь, направлял словно маленького ребенка… То сейчас она самостоятельно делает уже большие шаги, интуитивно выстраивая верную линию поведения. Немного неумелую, но опыт придет со временем. Вот только она не проведет ни его, ни Януша. «Или у нее отбит инстинкт самосохранения. Или она понимает, что сейчас ей ничего не сделают. И можно себя так вести», — безопасник доходит до логического вывода на том моменте, когда Януш решает разбавить диалог и поинтересоваться совсем уж личными деталями прошлого волчонка. — «Посмотрим, как ты запоешь сейчас». — Януш, начинай давить. Все вопросы по Лейле в стиле блиц-опроса… Нахер ты к уху потянулся?! Маркус прикусывает язык. Делает несколько вдохов-выдохов, очищая разум. — Извини, — виновато говорит он в наушник. — Она меня чутка выводит. «Я заметил. Спокойнее, Марк». На первые два вопроса Асия отвечает словно автоматически, встречая с непоколебимым спокойствием усиливающийся с каждым словом напор. В один миг ее голова еле заметно дергается. Она замирает. Начинает понимать. От Януша это не уходит незамеченным, и он дает ей несколько лишних секунд на осознание. Короткий миг действует на волчонка правильно. Она начинает нервничать. — Ваш мотоцикл был продан в этот же период, — после того как Асия попыталась откреститься от прошлого вопроса обычным незнанием, старший Савицкий делает особо жесткий акцент на этом моменте. Маркус начинает буквально кожей чувствовать исходящее от Асьи напряжение. Ему повезло, что он успел ее изучить ранее. Иначе бы сейчас пришлось сложнее. — Дави дальше. Она перестала мотать головой. Значит, шея напряглась. Это ее самый главный признак. Что нервничает, — Маркус с удовлетворением в тоне подгоняет Януша действовать быстрее. Безопаснику уже не нужно прогонять весь список вопросов. Он делает это для формального закрепления результата и усмирения чувства перфекционизма. Ощущение прогресса, сдвига с мертвой точки в деле, даже приподнимает ему настроение. «Она что-то знает про Лейлу. Причем достаточно», — твердит Маркус про себя. — «Остается только спланировать, как ее разговорить… Или же выйти с ней на сотрудничество?..». Безопасник отвлекается от своих рассуждений и с интересом отмечает, как Януш начинает испытывать смущение. — Часто вы интересуетесь госслужащими? — вон, даже осторожность в голосе появилась, как будто с покрытой ассирийской девушкой разговаривает. — Ей медаль надо дать. Она тебя профессионально выводит и принимает за дурака, — посмеивается младший Савицкий. В следующую секунду Маркус давится из-за ответа волчонка. — Нет. Хотелось бы чаще, — и снова ехидная ухмылка. «А сам то», — жестикулирует Януш. В течении всего остального допроса безопасник не отмечает ничего нового. Дополнив в голове уже имеющиеся пункты, он удаляется в свой кабинет, когда Асия начинает подписывать необходимые бумаги. Он открывает окно, вдыхает прохладный воздух и на миг прикрывает глаза. Уже без удивления Маркус ловит себя на одной и той же мысли. «Надо же, как жизнь складывается. Случайное знакомство на сайте для одноразового секса или поверхностного, ничем не интересного общения привело к такому…». Испытывал ли он сожаление? Нет. Вину? За свою работу — определенно нет. Желание снова возобновить общение? Возможно. …Но, в любом случае, это кажется нереальным. Они оба не смогут до конца доверять друг другу. Фактор возникших чувств полгода назад тоже противостоит подобному развитию сценария. Даже если Асия его отпустила. Никто не гарантирует, что чувства не вернутся. Савицкий не желает снова проводить ее через неудачный опыт романтических истязаний. Он не был влюблен в нее. Но Асия за долгое время смогла стать к нему ближе, чем все остальные девушки до. Все, чего он совершенно четко хотел, сидя в комнате наблюдения, — это извиниться перед ней. Просто извиниться. Однако восстановить связь — значит, сделать более трагичным неизбежный исход. Маркус резким движением закрывает окно. Глухой звук от сильного хлопка проносится по кабинету. Следом раздается стук в дверь. — Заходи. Януш пересекает порог кабинета. Маркус оборачивается к дяде и рукой приглашает сесть у стола. — Что думаешь? — спрашивает безопасник, дождавшись пока собеседник с удобством разместится. — Сильный самоконтроль, — Януш сразу обозначает целую картину. И лишь потом погружается в уточнения. — Относится к отцу так, будто его поступки естественны. При этом терроризм она точно не поддерживает. Толком не отреагировала о тревожной новости о бабушке. Кажется, даже расслабилась. После того, как я отметил ее безэмоциональность — начала делать вид, что это лишь так выглядит. Но что-то я сомневаюсь, ощущалось так, что она банально играет… Одновременно с этим Асия способна остро реагировать, однако умеет сдерживаться и не подавать виду. Возможно, Лейла воспитала ее под себя. Они похожи. Обе непредсказуемы в поведении и реакциях. Слишком переменчивы. В течении рассказа Маркус попутно воспроизводит допрос в голове. Вот она делает вид, что с радостью готова помочь с информацией, ни словом не обмолвившись о бабушке. А потом Асия, слегка дрожащими руками обнимает себя за плечи, наконец замечая прохладу помещения. Заподозрив ее еще в начале одиночного спектакля, Савицкий в середине допроса специально выкрутил кондиционер на низкий градус. В течении десяти минут Кая никак не реагировала на перемены, в то время как Януш жестами уже вопросительно восклицал. Старший Савицкий при учете своей черствости имеет одну милую слабость — он мерзнет. Даже сейчас, в относительно теплый для марта день. В допросной он и вовсе, наверняка, околел. Асия делала это неосознанно, но уже не в первый раз. Когда заходила тема ее бесчувственности — следом шла отрицающая реакция в виде погрустневшего голоса, более живой мимики или повышенного восприятия к реальному миру: звукам, температуре воздуха и прочее. Либо она настолько сильно умела абстрагироваться от всех ощущений, что сама забывалась, а потом старалась за короткий срок «растормошить» себя, либо еще не до конца дошла по знакомому для Маркуса пути, где последняя ступенька служила входом к новому, обновленному сознанию. — …Нет, — тянет безопасник. — Она не играет… Точнее, вводит в заблуждение, да. И настолько сильно, что сама в это верит. «Она старается запутать противника. Готов голову собственную положить на то, что волчонок сама себя потом не понимает. Слишком заигрывается… Или все-таки пытается отрицать внутренние изменения? Раньше она точно цеплялась за свою эмпатичность. Стеснялась проявлять себя без ненужных эмоций», — младший Савицкий оставляет при себе важные сформировавшиеся выводы, которые резко меняют направление его собственных планов. — На сотрудничество она точно не согласится. Либо на своих условиях. Я бы ей не доверял, — Януш категорично проговаривает свои сомнения и аккуратно интересуется. — Что будешь дальше делать? «Поправка. Она не согласится на сотрудничество с тобой». — Пока не знаю, — врет Маркус. — Надо подумать. Безопасник смотрит на настенные часы и добавляет: — Через два часа у тебя самолет. — Выгоняешь меня? — усмехается Януш, слишком пристально наблюдая за племянником. — Если ты опоздаешь, то Дамиан превратит погранцов или в запуганных баранов, или в мертвых запуганных баранов. Две недели назад наемники передислоцировались на границу Интара с Ардаланом по совету аналитиков Службы Безопасности, которые в точности выстроили события сегодняшнего дня за исключением жертв Интарской делегации. Необходимое усиление протяженной линии было выполнено вовремя. Изменение не прошло и мимо СМИ. Маркус откровенно забегался тогда, подчищая сеть от ненужных деталей. Сегодня, он уверен, просидит на работе еще дольше, так как очередное заявление от Верховного, спланированное в прямой эфир на десять вечера, взорвет новые волнения в народе. — Ты сам Дама туда отправил, — упрекает Януш. — Еще и отдал управление наемниками ему. — У меня не было другого выхода. Ты мне нужен был тут. — Всего лишь, чтобы допросить какую-то соплячку… — начинает бубнить под нос старший Савицкий. Маркус приподнимает бровь. — Это ты мне говоришь? После того, как два раза спалился? — «Спалился»? — Хватит, Януш. Мне сегодня уже, — он проводит ладонью по горлу. — этих спектаклей. Отголоски прошлого? Асия у тебя вызывает эмоции. Причина? Лейла? Или Геворг? Ты сам был не против ее допросить. Маркус упрямо загорается целью прояснить этот момент. С тех пор, как трагически погибла его жена и новорожденный сын, он не видел таким дядю. Черствость въелась в его сознание настолько, что Януш разучился что-либо чувствовать. Лишь проявлять необходимые реакции для влияния на ту или иную ситуацию. Сегодня это было не простым имитацией. Повисшая тишина начинает немного раздражать младшего Савицкого. Следом он раздражается на то, что раздражается. Все, что связано с волчонком, слишком сильно сегодня на него влияет. Так нельзя. — Ладно. Забыли, — отступает Маркус. — Я дам знать, как решу, что делать. Не волнуйся. Януш пожимает плечами, встает со стула и распахивает руки для объятий. Все происходит быстро, неестественно. И оба не подают виду странности возникшей ситуации. — Ну что? Увидимся не скоро? — старший Савицкий расплывается в сдержанной улыбке. — Не скоро, — соглашается младший, заключая дядю в крепкие объятия. — Не дури тут. Маркус фыркает и протяжно бубнит в плечо Януша: — Тре-е-етий раз. — Третий что? — Спалился. Только сейчас Маркус осознает, что если бы его дядя сохранил остатки былой человечности, то сейчас бы он огребал за то, что крутил интриги с его, между прочим, родной племянницей. Принципы то у Януша практически схожи с культурой Ардалана. А его разгульный образ жизни дядя никогда не одобрял. Младший Савицкий освобождается из объятий и проходит за свой стол, больше не поднимая взгляда на Януша. Тот в свою очередь молча собирается покинуть кабинет. Раз. Два. Три. Маркус продолжает делать вид, что заинтересован бумажками на столе. Лишь бы не спугнуть вот-вот почти вырвавшееся откровение… Наемник останавливается у порога, разворачивается назад. Признание сухо слетает с его языка: — Геворг. — Геворг? — Она мне в первую очередь напоминает не Лейлу, а Геворга. Мимикой, взглядом… Хотя от матери тоже досталось. «Оказывается, все намного глубже», — Маркус сдерживает подступающую улыбку от удовлетворения своего интереса. — «Скучает по брату. Не верит в происходящее?». Он больше ничего не спрашивает и молча отпускает Януша в очередную затяжную командировку.***
Срочный выпуск вечерних новостей Интара.
— «Сегодня Интар не станет принимать ваши «подарки» — такой отрывок из обращения к террористической группировке «Аль-Хамар» буквально несколько минут назад оставил Президент Интара, после того, как боевики, проявив «благоразумие», прислали к границе тела павших политиков. Напоминаем, что сегодня в столице Ардалана, Гюмри, боевиками был совершен теракт в здании главной администрации города. Они проигнорировали все соглашения о прекращении огня между тремя сторонами, заключенные в 2013 году. Среди жертв также числится и миротворческая интарская делегация, — ведущая делает долгую паузу. Каждый гражданин, сидящий сейчас перед телевизором, замирает вместе с девушкой. — Мы скорбим вместе с семьями павших и молимся о благополучном исходе порабощенного Ардалана. «Террористический режим должен быть свергнут. Служба Безопасности Интара вместе с Силами Специальных Наемнических Операций сформировала оперативный штаб по усилению границ Интара. Пограничные города вводятся в военное положение. Все силовые структуры находятся в режиме готовности» — сегодня мы впервые наблюдаем, как запрещенное на территории Интара наемническое формирование выходит в открытое, публичное действие. Лучшие из «звезд» под управлением Службы Безопасности вошли в оперативный штаб… Ведущая четко поставленным голосом озвучивает приговор. Мир вступает в новую войну.***
— Кого ты представляешь? — Дамиан сидит на обшарпанном стуле, скрестив руки на коленях. Он хорошо скрывает свое замешательство. Савицкий уже в первые секунды разговора отмел самые распространенные варианты. Пленный не беженец с Ардалана и не террорист. Тогда кто же?.. Наклонившись к щуплому парнишке практически вплотную, Савицкий безотрывно наблюдает за тем, как на его лице сменяется одна эмоция за другой. Не такую встречу ожидал смуглый юнец, когда на своих двоих пересекал границу с белой тряпочкой в руке. — А…А-антитеррористическое… Движение Ассирии… — с трудом на ломаном интарском повторяет задержанный. — Серьезно? — Дамиан издевательски отвечает также, как и несколько минут назад. Диалог идет по кругу уже шестой раз. Шесть пальцев на руках Савицкого согнуто. Двое рядовых наемников, стоящих с автоматами за спиной Дамиана, с опаской наблюдают за тем, что будет, когда последний, десятый палец спрячется в кулак. Пленный стискивает челюсти. Савицкий мысленно отмечает, что наконец в его поведении появляется что-то новое. Да и в глазах мелькает отчаянная злость. — Я… Я по-вашему… шучу? Его слова слишком сильно перемешиваются с ассирийским акцентом, от чего наемник отвечает уже на родном языке парнишки: — А я смеялся? — Дамиан отклоняется на стуле назад, выпрямляется, разворачивая широкие плечи. Его забавляет эта ситуация. С момента приезда на границу эти чертовы две недели для наемника прошли в ужасно скучном режиме. Обучение рядового состава военных ВВИ, перестановки на пограничных пунктах и установление режима, исключающего беспорядок, который Савицкий заметил с первого момента, когда прибыл на место. И вот сейчас он словно глотнул свежего воздуха. Особенно после гражданского образа жизни и вынужденного пребывания в Кальярре, где самым интересным был вылов спящих агентурных ячеек «Аль-Хамар». И то, после случая летом, Дамиана больше не допускали к допросу. Сейчас он чувствует, что не просто так находится тут. Что он не какая-то домохозяйка, подгоняющая своих подчиненных чище убирать, дабы выслужиться перед вышестоящими. — На кухне, — ассириец запинается, заходясь в сильном кашле. Дамиан заинтересованно склоняет голову набок, кажется, даже расслабляет согнутые пальцы — …На кухне у вас работают двое людей. Они завербованы… «Аль-Хамар». Это гарантия… Гарантия моей честности. Наемник снова наклоняется к пленному, испытующе заглядывает в его подрагивающие зрачки и поднимает руку. Парнишка зажмуривается, весь сжимается. В следующий миг он в немом удивлении раскрывает рот. — Молодец, — Дамиан одобрительно хлопает его по щеке. — Но мог додуматься раньше. Савицкий не задерживается и покидает пыльное помещение, бросив своим подчиненным короткое: «Охранять». Территория размером в несколько километров и огороженная колючей проволокой была заставлена серыми, неприметными зданиями: некоторые большие и вытянутые, служащие складами для оружия, боеприпасов и техники, а другие поменьше — для личного состава. Генеральный штаб главного пограничного пункта, казармы, широкая столовая… Кухня, до которой Дамиану идти около пяти минут от временного изолятора для содержания задержанных. За короткий срок наемник успевает обработать произошедшее. Антитеррористическое движение Ассирии… Возникшее шесть лет назад формирование в локальных кругах привыкли воспринимать почти легендарным, так как о нем ходят только слухи. Лучшие разведчики ВВИ, СБ и ССНО на протяжении долгих лет терпели одну провальную попытку за другой. Хотя бы крупица информации о лидере движения, примерный состав, уровень вооружения и возможностей, способы выйти на связь для создания налаженной агентурной цепочки внутри террористического государства — все эти пункты на протяжении шести лет пустуют и пылятся в невероятно тонких папках. С оппозиционерами невозможно выйти на контакт. Уровень анонимности настолько высок, что остается только гадать. АДА появлялось публично редко, но всегда громко. Все массовые отряды беженцев переправляли к границе с Интаром именно они. «Полет Ангелов» — самая успешная операция, совершенная борцами за свободу три года назад. Ассирийский самолет, сделавший срочную посадку в аэропорту Кальярры, под угрозой подрыва отделом контроля за воздушным пространством СБ, принес с собой неугасающую надежду на спасение. На аэродром, оцепленный силовиками, спустились около сотни перепуганных малышей разных возрастов, которые еще не успели пройти идеологическую подготовку. Под чутким управлением покрытой ассирийки дети выстроились в нестройный ряд напротив людей в масках и с автоматами. Не таких «гостей» ждал спецназ. Мир тогда впал в шок, а затем взорвался в эмоциональном потрясении. Антитеррористическое движение Ассирии возносили наравне с Господом даже самые неверующие и отстраненные от мировой политики люди. «Аль-Хамар» под угрозой расторжения миротворческого договора срочно требовала вернуть несовершеннолетних граждан Ассирии, которых «силой» увезли из родительских домов. По итогу проведения психологического обследования выяснилось, что половина малышей была спасена из детского дома, где содержались осиротевшие девочки и мальчики, чьи семьи были казнены за сопротивление режиму. Их судьба предрешена и более жестока. Идеологическая подготовка начиналась не с двенадцати, а с восьми лет и затрагивала не только мальчиков. На протяжении сорока восьми месяцев из них вырывали буквально все воспоминания о родителях и любые признаки привязанности к прошлому, дабы сократить шанс повторения предательства. Именно из этой специальной школы девочки, становящимися в последствии девушками, выходили не будущими женами, а агентами или же террористами-смертниками. Остальная часть детей по наставлению своих матерей была отправлена вместе с детдомовцами. Для них это был единственный шанс, несмотря на то, что риск слишком велик: при провале операции семья каждого ребенка была бы казнена. Вплоть до нескольких поколений. На юридическом языке «Аль-Хамар» ответить было невозможно, да и вся ситуация имела лишь яркую окраску морального и в целом человеческого долга. Спасти детей от неизбежной участи. Однако Министерство иностранных дел Интара дало свой жесткий ответ, взяв под свою защиту малышей. На этом так и не начавшийся открытый конфликт был завершен. Статистика гласит. После свершения «Полета Ангелов» терракты на территории Интара участились, вербовка и агентурная сеть стала проявлять себя наглее. Но за все три года ни у одного правящего звена не возникло сомнения, что отстоять жизнь еще невинных детей — обязанность. С террористами не ведутся переговоры. Разговора не состоялось даже тогда, когда дети влиятельных лиц чиновников и силовых структур были похищены. «Полет Ангелов» позволил немного успокоить ту рану, которая была нанесена Интару шесть лет назад. И вот сейчас Дамиан, который уже практически подошел к общей столовой, до сих пор отказывается верить, что щуплый мальчишка, в оборванном камуфляже, является лицом оппозиции… Оппозиции, которая все эти годы скрывала свои лица в тени. Которая игнорировала все попытки установить связь и действовала ото всех самостоятельно, занимаясь спасением жизней порабощенных. «Вот сейчас и проверим, насколько книга правдива по своей обложке», — мрачно проговаривает про себя Дамиан, переступая порог столовой. Он без промедления пересекает просторное помещение и распахивает узкую деревянную дверь, ведущую на кухню. Жестом Дамиан отдает знак тучному старшему повару продолжать работать. Савицкий даже не смотрит на него, чтобы не сорваться раньше времени. Он бегло отмечает, что тут больше никого нет и направляется в кладовку. Первая его цель находится именно там. — Встать, — командует Дамиан. Младший помощник, и так от природы бледный, белеет еще больше. В свете яркой желтой лампы на коротком ежике рыжих волос видно, как проступает испарина. Он подрывается вверх, нож для чистки картофеля падает прямиком в грязный мешок. Смертоносную энергетику Дамиана отмечали даже наемники, которые долго проработали с ним и Янушем. Стоящего перед ним «конопатого», как обозвал его в своих мыслях сейчас наемник, вселяющая страх энергия не обходит стороной. И Савицкому это нравится. Нравится каждый раз, когда он в чужом взгляде наблюдает, как спокойное внутреннее море превращается в шторм. — Развернуться лицом к стене и снять рубашку, — отдает он следующую команду. — Чт… — Выполнять! Младший помощник в ужасе отшатывается от крика. Несколько шагов назад, своей тощей задницей он задевает ящики с продовольствием и летит на пол. Дамиан брезгливо цыкает и подходит к конопатому. Сильным пинком под бок переворачивает его спиной к себе и наклоняется, разрывая тонкую ткань рубахи… Короткий осмотр. Голубые глаза леденеют, меняя свой оттенок на более светлый. — Помолись своему грязному божку, ублюдок, — рычит наемник, вытаскивая пистолет из кобуры. Крик, на грани свинячьего визга, проносится по кладовке. Один четкий выстрел прямиком в затылок окрашивает стены и самого Дамиана в красный. — Я вас тут всех перестреляю… — распаляется он, понимая всю царящую безответственность на пограничном пункте. Въезд на военно-огороженную территорию допускается лишь тем, кто прошел этап досмотра. Раздевание догола — обязательная процедура. Если бы она соблюдалась, то не было бы сейчас лежащего на полу трупа, на спине которого, вдоль позвонка, набита одна маленькая черная звезда. Кто знает сколько смог завербованный узнать информации и передать ее? Дамиан откидывает от себя труп, встает и, поправляя испачкавшимися руками белоснежный ворот рубашки, выходит из кладовки. — Вы в порядке? — ласково интересуется он у старшего повара. Тот сначала в страхе кидает взгляд на правую руку наемника, в которой все еще находится пистолет, а после пытается продолжить работать. Тесак из его дрожащей руки выпадает. — Я… Я просто волнуюсь за мясо… Может испортиться до завтра, — лепечет он, хватаясь за окровавленный фартук. Дамиан хмыкает, перекладывает оружие в левую руку и подходит к мужчине. Он разглядывает седину в полуоблысевшей голове и огорченно качает головой. «Разве тебя не хорошо финансируют, падаль? Мог бы поухаживать за собой, прическу поправить, пару килограмм скинуть». — Я тут уже две недели, — в такт внутренним издевкам начинает Савицкий. — А мы с вами еще не виделись. Моя ошибка, — он протягивает правую руку для приветствия, после которого от него еще никто не уходил живым. — Дамиан. Дамиан Савицкий. Глаза повара расширяются. Ну конечно, любой удивится… Сюда он приехал под фальшивыми инициалами, с которым живет уже долгие годы. Наемник практически ловит эмоциональный экстаз от того, что его настоящее имя до сих пор приводит в ужас. Реакция на лицо. Даже раздевать потного и жирного ублюдка не надо. — Хотите анекдот? Он вам понравится, — Дамиан с предвкушением бросает взгляд на руку мужчины, с помощью которой он опирается о стол. — Заходит как-то наемник на кухню… Савицкий хватает тесак со стола и с размаху отрубает пальцы повара. Пинком в круглый живот он отправляет боевика на жесткий кафель. Приземляется он в аккурат на пострадавшую руку. Новый визг проносится по кухне. Наверняка шум слышно уже на улице… Шаг. Извивающееся тело на полу пытается отдалиться от надвигающейся скалы. — Правду говорят… Что последняя надежда отчаявшегося — молитва, — начинает философствовать Дамиан, вспоминая собственные написанные строчки. Шаг… — Дам! Савицкий на чистых инстинктах останавливается. Разочарованно вздыхает от своей же реакции. — Добро пожаловать, братец! — он разворачивается к Янушу с разведенными в сторону руками. В правой — тесак, в левой — пистолет. Еще и весь запачканный в крови, будто сам разделывал мясо, лежащее на столе, раздумывая над вариантом, как же продержать его в свежем состоянии до завтра. — А я тут шутки шучу, присоединишься? Старший Савицкий отдает приказ следующим за ним подчиненным утащить повара в изолятор для допроса. Младший снова картинно вздыхает. — Второго ты уже угробил? — Зеленый совсем, от него пользы мало было, судя по одной звезде. Так что да, уг-ро-бил, — Дамиан пропускает наемников к лежащему ублюдку, который бормочет себе под нос мольбу о том, что произошла невероятно страшная ошибка и он не виноват. — Ясно. Приводи себя в порядок, через пять минут жду отчет. — Приводи себя в порядок, через пять минут жду отчет! — передразнивает он брата. Реакция не следует. Януш просто уходит. Дамиан непонимающе оглядывает окровавленные руки, некогда белоснежные рукава рубашки и недовольно цыкает. — Недолго мне дали поуправлять песочницей…***
Участника оппозиции, которого как выяснилось зовут Юсуф, уже перевели в кабинет переговоров. Лишние уши убрали, остались лишь трое мужчин — командующий пограничным пунктом, Януш и Дамиан. — Меня просили передать сообщение, — ровным голосом говорит парнишка, успевший успокоиться после спектакля Дамиана. Вообще, когда перед ним появился старший Савицкий он заметно посмелел. — Оно для Януша. — От кого? — генерал ВВИ опережает наемников и задает вопрос первым. Юсуф молчит, упрямо смотрит на управляющего ССНО. — Говори, — приказывает Януш. — От лидера нашего движения… Присутствующие в комнате замирают. Только Дамиан, развалившись в широком кресле, продолжает выковыривать острым лезвием ножа засохшую кровь из-под ногтей. — Ну а лидера-то как зовут? — скучающе вопрошает младший из братьев Савицких. — Я не знаю… Точнее, никто не знает. Мы даже друг другу стараемся о себе ничего не рассказывать. Юсуф поднимает руку в предупредительном жесте, отлично чувствуя напряжение сидящих перед ним мужчин, и тянется к карману поношенных камуфляжных штанов. Он достает измятый конверт и кладет его на стол. Командующий пунктом выхватывает послание, вопреки тому, что оно в первую очередь адресовано не ему. Януш никак не реагирует, мысленно напоминая себе, что верховенство власти тут несут войска Интара. — Бессмыслица какая-то… — бормочет генерал и передает бумажку старшему Савицкому. Следом командующий пытливо разворачивает опустевший конверт, разглядывая каждый сантиметр бумаги. Ничего интересного он не находит и тяжелым взглядом начинает буравить оппозиционера. Януш аккуратно берет послание за пожелтевший край. На бумаге запечатлен кривой рисунок. Как только наемник раскрывает рот, чтобы согласиться со словами командира, догадка болезненной стрелой пронзает его сознание и проходится через все остальное тело. Рисунок выпадает из задрожавших пальцев. Януш замирает. — Януш? — Дамиан наконец полностью включается в ситуацию. — Януш! — он подхватывает заваливающегося на бок брата. Генерал приходит на помощь. Юсуф испуганно вжимается в свое сидение. Растерянность на его лице сменяется паникой. Взгляд Дамиана падает на бумагу. Дрожащие черные линии, вытянутые завитки… Рисунок выполнен в стиле эскиза, будь качество получше, то с ней можно было бы пойти к тату-мастеру. Осознание смысла послания пробивает и его. Почти бессознательный Януш полностью переходит в руки командующего пунктом. Глаза Дамиана стекленеют. Он встает, разворачивая нож в руке в боевое положение, и направляется в сторону Юсуфа.