Да будет так

Родерика отчётливо помнила, как познакомилась с Хаттером. Она прибыла в Междуземье в компании друзей чуть раньше него, и, казалось, всё шло как по маслу, пока они не наткнулись на чудовище, которое за ними отослал Годрик Прирощенный. Она воочию наблюдала за тем, как её друзьям нечто отрывает руки, ноги, и даже головы, а затем утаскивает их останки в замок Грозовой завесы. Как сама спаслась – Родерика не помнила, она обнаружила себя совершенно одну в сгоревшей лачуге, обдуваемой сильными ветрами со всех сторон. Сколько прошло времени после нападения, и как долго пробыла одна, девушка не знала. Время превратилось в бесконечно длинный тягучий комок. А затем к ней заглянул Он. Погасший стоял и терпеливо слушал её, пока Родерика в шоке и ужасе безостановочно пересказывала то, что с ней и её друзьями произошло. Зачем? Она и сама понимала смутно. Ей казалось, что он пришёл забрать её жизнь, а может и кое-что ещё. Всё же, он довольно высокий, и, вероятно, сильный мужчина, а она – Родерика, единственная выжившая в своём первом походе. Но вместо этого, продолжая держать расстояние, он сел перед ней на корточки, опустив на землю свои парные лезвия, и, не моргая, пристально изучал её своим алым глазом, пока, наконец, не спросил: – Ты знаешь место, где тебе будет безопасно? Я сопровожу тебя. Родерика лишь заторможено покачала головой. – Ты держишь путь в замок Грозовой завесы? Ты тоже собираешься стать куколкой? Мужчина посмотрел на неё с недоумением, с трудом скрывая раздражение во взгляде, тем не менее, грубить он ей не стал. – Я собираюсь убить Годрика Прирощенного. У него осколок Великой руны, его паук напал и на меня. Возможно, убил мою Служанку. Я бы мог отомстить и за твоих друзей, а заодно – почтить и их память. После этого, Родерика встретила Хаттера уже в Круглом столе. Она с тяжёлым сердцем смотрела в камин, размышляя о том, что возможно всё же стоило присоединиться к почившим товарищам, как облачённая в изношенные латы фигура неожиданно замаячила перед лицом Родерики. – Юная дева, вы всё же нашли в себе силы двигаться дальше, – с волнением и искренней улыбкой на выдохе сказал он, – Я так рад, что вы целы. Стоило мне вернуться и проведать вас, как оказалось, что вы покинули своё убежище. Я перепугался, но вижу, что вы в порядке, и это замечательно! Хаттер был слишком добр и открыт к ней, и пускай иногда в разговоре он позволял себе фамильярные замечания, он всегда держал дистанцию, и не пытался склонять её к вещам или разговорам, которые могли бы быть неприятны Родерике. Он был улыбчив, остр на язык, и порой пререкался с Хью, но никогда не делал этого со злым умыслом. К тому же, духам, которыми она начала интересоваться по инициативе Погасшего, он нравился. Порой он приходил со своей новой "Служанкой", часто заговаривал с Ди и Диалоссом, и не менее часто с кислым лицом возвращался от аудиенций с Офниром, Энией и Двумя Пальцами. Дышал жизнью, как бы глупо эта фраза ни звучала. А затем, он надолго исчез, а когда вернулся – стал напоминать тень былого себя. Вот и сейчас, вернувшись в крепость со "Служанкой", Погасший, ведомый Благодатью, походил, скорее, на сброшенную оболочку прежнего себя. Впереди, держа его за кисть, шла Мелина и почти что тянула за собой, будто он – капризное дитя. – Здравствуй, Родерика. Позволь обратиться, – не давая и секунды на раздумья, начала "Служанка", встав у разложенных горшочков с прахом. – Ведом ли тебе рецепт проясняющих пилюль, и есть ли у тебя для них ингредиенты? Ни рецепта, ни ингредиентов у Родерики не было, поэтому они втроём, под предводительством Мелины, отправились штурмовать библиотеку Круглого стола. В последнее время Крепость пустовала, большинство её постоянных обитателей либо покинули её, либо погибли, а те, что остались – разбрелись по разным углам, и зачастую не виделись друг с другом. Вот и сейчас, Гидеон Офнир, скорее всего, даже не заметил, как троица проскользнула мимо его кабинета. Библиотека представляла собой могильник со сваленными вдоль дальней стены гниющими трупами. Раньше в их кругу восседал Поедатель отбросов, но после того, как Погасший от него избавился, здесь остались лишь тела, источающие непередаваемый смрад. Роясь в книгах, Мелина величественной фигуркой восседала на лестнице, приставленной к полкам, а снизу на неё, словно двое малых детей, взирающих на свою мать, смотрели Хаттер и Родерика. – Так, а... для чего вам понадобились Проясняющие пилюли? Вы отправляетесь в поражённые безумием земли? – тихо обратилась девушка к другу. Но Хаттеру оставалось лишь сжать губы, неуверенно посмотреть на неё в ответ и пожать плечами. – Родерика, ты слышала о Яростном пламени? – не отвлекаясь от чтения, будто мать или профессор, проверяющая знания своей подопечной, спросила Мелина. Погасшая опешила от внезапного вопроса, и растерялась, но быстро взяла себя в руки. – Конечно. Это внешнее божество, желающее погрузить в хаос всё вокруг. – Ты знаешь, как оно пришло в наш мир? Родерика замялась, и в итоге смущённо замолчала. Хаттер же начинал чувствовать себя откровенно тупым, таким, каким его считал Селувис, каждый раз намекая на его умственные способности. Усталость только сильнее начала скапливаться в его костях, голова – гудеть, а глаза – жечь. Он уже раз триста пожалел о том, что пожаловался Мелине на своё состояние. – Яростное пламя пришло в этот мир через пустые глазницы. Давным-давно, одному человеку вырвали глаза за клевету, и тогда в них зародилось Яростное пламя, связав его с Внешним Богом. Это пламя стало передаваться от одного человека к другому как болезнь, – холодным голосом отчеканила Мелина, рассматривая страницы книги. – Я не заражён, – неожиданно твёрдо и громко заявил Погасший. – Я не сталкивался с безумцами с тех пор, как мы покинули Гельмир, тогда их пламя меня даже не коснулось. Воцарилась звенящая тишина, прерываемая лишь шелестом страниц книги, Мелина на него даже не посмотрела. – Яростное пламя не всегда передаётся через огонь из глаз от одного к другому. Оно способно проникать в мысли людей, когда они ослаблены, подавлены и поглощены горем. Те солдаты на вулкане вряд ли заразились от кого-то, они были там давно, теряли товарищей, подвергались нападениям со стороны того Отпрыска и людей Рикарда, и не могли вернуться домой. Так, отчаяние, зародившееся в них, стало вместилище Пламени. Хаттер неразборчиво выругался, заставив Родерику посмотреть на себя с плохо скрываемым удивлением. Его поведение и правда поменялось; она отмечала, что он стал другим, но списывала это на усталость от постоянных путешествий и сражений, так же она не отбрасывала возможности, что, скорее всего, Хаттер кого-то потерял за время своих странствий. Но могло ли в этом быть замешано безумие или Яростное пламя – сказать наверняка она не могла. – Нашла, – провозгласила Мелина, выдирая лист из книги. *** – Мы теряем время! – повысив голос, почти что прорычал Погасший на свою спутницу, заставив Родерику в очередной раз вздрогнуть от неожиданности. Мелина же невозмутимо рылась в сумке Хаттера в поисках ингредиентов для будущего лекарства. Они втроём были в зале, и "Служанка" села за стол перед первой Благодатью, мужчина же агрессивно нависал над ней, пытаясь заглянуть девушке в лицо. Родерика ощущала себя лишней, как будто она становится свидетельницей некой "грязной" сцены, и сама теперь будет в этом запачкана по самые локти, но уйти и спрятаться ей было некуда. Она предполагала, что Хаттера будет слышно из любого уголка Круглого стола. – Единственное, на что мы потеряли время – это на твои препирательства. Не мешай мне, пожалуйста, – выуживая из сумки изрядно подсушенную и повреждённую веточку Жёлтого ока, отмахнулась девушка. Плоды ягод уже не источали сок, были сморщенными и пожухлыми, скорее всего, сорваны они были в странствиях случайно, и исключительно по причине: "Ого! Гноящиеся ягоды!" – тем не менее, "Служанка" сорвала пару прилично выглядящих ягодок и положила их в ступку. – Я уже жалею о том, что в принципе решил тебе о чём-то рассказать, – резко наклонившись к уху девушки и вцепившись в спинку стула (Родерике на миг показалось, что схватил он всё же плечо Мелины) зло произнёс мужчина, а затем резко развернулся и пошёл в сторону коридора. Сердце Родерики больно билось о грудную клетку, будто пытаясь пробить рёбра и сбежать, Мелина же была спокойна. Она замерла на несколько мгновений, а затем продолжила рыться в сумке, словно ничего не произошло. Юная Погасшая же не узнавала своего друга. О том, что он может быть таким, она не могла даже помыслить. Она хотела что-то сказать Мелине, как-то поддержать её, но не могла подобрать слов. Со стороны их конфликт выглядел абсурдным и абсолютно лишённым смысла. – Я-я... я поговорю с ним... – промямлила девушка и на негнущихся ногах пошла вслед за Погасшим. Мелина даже не обернулась. Рядом с Мастером Хью Хаттера не было, и у Родерики отлегло от сердца. Хью частенько поддевал её друга, не столько из желания как-то насолить, сколько в силу собственного характера, и Хаттер всегда отвечал ему непринуждённо и без агрессии, но сейчас... Родерика иррационально боялась, что Хаттер мог выместить свою злость на старике. Тем не менее, Погасшая узнала оружие, над которым работал кузнец – парные лезвия. – Он прошёл в спальню, девочка, – словно отвечая на её немой вопрос, сказал оружейных дел мастер, – Не знаю уж, отчего они разругались, но вид у него скверный, будь с ним осторожна. Услышав нотки заботы в словах старого бастарда, в груди Родерики разлилось приятное тепло, немного утихомирившее её беспокойно мечущееся сердце. Нервно сглотнув, она пересекла порог спальни, в которой когда-то сидела Спутница мёртвых. Теперь на постели восседал её друг, низко склонив голову и странно закрывая глаза руками. Поначалу, девушка даже опешила – поза, в которой застыл Хаттер, выглядела неестественной и непривычной для него. Но стоило ей войти, как под ногами скрипнули доски, и мужчина вскинул голову, фокусируя взгляд на Погасшей. Родерика невольно охнула от резкости движения и чуть попятилась назад. Хаттер смотрел на неё, не моргая, чуть прищурившись и поджав губы, будто готовясь вновь повысить голос, но в итоге, он тяжело вздохнул и отвёл взгляд в сторону камина. – Прости. Я, верно, напугал тебя. Мне жаль, что тебе пришлось наблюдать всё это. Родерика немного замялась и сама неловко посмотрела себе под ноги. – Ничего, – глухо ответила девушка, и, не сумев подобрать ещё слов, замолчала. Между ними повисла тяжёлая, густая тишина, прерываемая лишь треском огня в камине. Родерика неловко переминалась с ноги на ногу и мяла подол своей одежды, но, набравшись смелости, подошла чуть ближе. – Ты... н-не хочешь поговорить о том, что между вами случилось? Мужчина тяжело вздохнул и вновь низко склонил голову, но затем подвинулся к дальнему краю постели, освобождая место для девушки. Поняв, что друг наконец-то успокоился, Погасшая присела на самый краюшек, не слишком близко к нему. – Я просто пожаловался, что устал, – начав снимать наручи, с надрывом признался мужчина, – В последнее время было много плохих вещей, тяжёлых и гадких, – с усилием дёргая ремни, говорил Хаттер, – И я просто... понимаю, что мне тяжело, я вымотался. И когда я ей пожаловался на своё состояние, я... предпочёл бы, чтобы она сделала вид, что ничего не было. Как в прошлый раз. Но вместо этого... происходит вот это. Чуть было не вырвав ремни, Погасший стянул наручи и швырнул их в другой конец комнаты, Родерика невольно отодвинулась, инстинктивно прижимая руки к телу, чтобы, в случае чего, дать отпор. Хаттер бросил короткий взгляд на девушку, и, заметив её реакцию, мучительно застонал. – Прости. Просто ВОТ ЭТО по-настоящему сводит меня с ума, – закрыв лицо руками, извинился мужчина, – Я думаю, я сегодня останусь здесь, ничего, если я займу кровать? – Нет, я почти не сплю на ней. – Спасибо. С трудом отняв руки от лица, Погасший начал снимать с себя нагрудник и набедренные сумки. Родерика только сейчас вгляделась как следует в его лицо, и заметила, как покраснели веки вокруг его глаз, даже того, что слеп. В свете камина его кожа продолжала выглядеть серой, а губы, наоборот, были красные, искусанные и в кровоподтёках. Возможно, он действительно заражён Безумием, а может быть, просто вымотан. – Я не думаю, что Мелина хотела обидеть тебя. Может быть, она так проявляет своё беспокойство, – стараясь не смотреть в лицо другу, вполголоса сказала девушка, ответом ей был лишь тяжёлый и уставший вздох. – И она ведь делает для тебя лекарство, может быть, она надеется, что оно сможет хотя бы немного помочь тебе. – ...Её не интересует помощь мне, – неожиданно тихо и холодно вдруг сказал Хаттер, заставив девушку растеряться и не на шутку заволноваться, – Из того, что я сказал ей, её заинтересовало только то, что у меня болят глаза. Её беспокоит только то, что я могу быть одержимым Пламенем Ярости, и не допустить этого, она, судя по всему, готова любой ценой, даже если наши отношения испортятся... С каждым словом он понижал голос всё сильнее и сильнее, отчего последние слова Родерика совсем перестала различать, зато заметила, как её друга вдруг стало буквально колотить от сдерживаемой ярости. Ногтями он царапал по металлу своего нагрудника, а взгляд его был направлен куда-то в пространство, но в какой-то миг в его алом глазу она увидела короткую вспышку чего-то жёлтого, и это было не отражение пламени в камине, и не золотая крупица Благодати. – ...Я ей зачем-то нужен, – это были последние слова, которые она с трудом разобрала, а затем Хаттер резко вскинул голову и посмотрел на вход в спальню. К ним зашла Мелина. *** Хаттер чувствовал, как всё его тело было будто объято огнём. Одежда липла от пота, отчего хотелось сбросить её, ну, или просто покинуть проклятую душную Крепость, но учитывая его общее состояние и изрядно подпорченное настроение, он хотел, в конце концов, поспать в комфорте. Ощутить крупицу чего-то, что он может контролировать. Ему было крайне неловко и гадко от того, что Родерика наблюдала за этим конфликтом и его общим состоянием. Втягивать в это её было нечестно и мерзко, но Хаттер буквально ощущал, как сквозь пальцы утекает его былая невозмутимость и спокойствие, словно эти понятия приобрели физическое воплощение. Он ощущал себя преданным. После прощания с Боком, Хаттер почувствовал себя окончательно сломленным и разбитым. И то, что теперь ему предстояло тащиться в земли великанов, чтобы поджечь проклятое Древо Эрд – не помогало. Ему, наоборот, казалось, что древо отвергло его, потому что он недостоин быть повелителем. Но все вокруг продолжали твердить ему обратное. Он просто хотел перестать притворяться, и чтобы его близкие были в порядке. Но если Блайдду он не мог ни в чём признаться и открыться по определению, то после реакции Мелины он осознал, что никому никогда и ни в каком виде не стоит открывать свои чувства. И с этим ему придётся жить до конца своих дней. До него болезненно доходило осознание, что пытаясь для всех выглядеть надёжным, сильным и уверенным в себе и своих силах, он обманул даже себя. И теперь остался ни с чем. Он так и не сказал Родерике о смерти Диалосса, в частности потому, что считал себя повинным в ней. Для него всё ещё было загадкой, о чём он только думал, когда читая очередной заказ из Вулканового поместья и видя имя "Джуно Хослоу", он не понял, что это брат Диаллоса, ну или, как минимум, близкий родственник, и это не "случайно так совпало, что они однофамильцы". И ведь до него не доходило, что что-то не так, пока он не увидел знакомые доспехи. Он не гнушался убийства Погасших, и не видел в этом чего-то богохульного. В конце концов, ещё до того, как он начал работать на Танит, другие Погасшие не раз нападали на него с целью ограбить и убить. Но убийство Джуно вдруг всё перевернуло. Он не смог признаться Диаллосу, что убил его брата. Диаллос воспринимался им исключительно как доброй души человек, довольно нежный, но это не недостаток. Он просто не был предназначен для убийств и "написания истории своей семьи кровью". Поэтому, когда парень оказался окончательно разбитым, разочарованным в себе и запутавшимся в своих желаниях, Хаттер предложил ему отправиться в Кувшиноград, в надежде что так он сможет обеспечить этому отпрыску хорошее будущее и обелить свою совесть перед ним. И Хослоу действительно отправился туда, став наконец-то счастливым. Хаттер почувствовал себя прощённым... ровно до того момента, как на Кувшиноград напали Парфюмеры. От его рук погибли все члены дома Хослоу. И это было бы не так ужасно, если бы Диаллос не доверял ему. Это был второй раз, когда он ощутил, как земля уходит у него из-под ног. Он не считал, что заражён Пламенем, скорее, он думал, что слишком сильно заврался, и что его образ посыпался. Реакция Мелины только лишь укрепляла эти мысли. Хаттер был зол на неё. Он не надеялся, что она попробует утешить его или поддержать, но и сдержать в тот момент свою словесную и эмоциональную дефекацию он не мог. Но того, что она заключит, что он просто одержим Пламенем, как будто вся проблема исключительно в этом, как будто всё остальное, что он говорил – совершенно не важно, он даже и подумать не мог. Отсутствие реакции было бы лучшей реакцией. Насупившись, он долго смотрел в её безэмоциональное красивое лицо, и мысленно задался вопросом: "Почему я вообще начал ей доверять?" Она появилась очень удобно, как раз тогда, когда он проснулся в Междуземье и когда лишился Служанки "А может, это она убила твою служанку?" А потом она так удачно встретила его, рассказала о рунах, и вручила костяной свисток Торрента, как будто эта встреча была запланирована ею задолго до их встречи. "Прямо как Ранни!" Тяжело дыша, он, не моргая, смотрел в её золотой глаз; когда-то у него, скорее всего, были такие же, и, возможно, левый даже был зрячим. У Мелины было симпатичное лицо, словно у фарфоровой куколки; он видел в ней девчушку, которую хотелось обогреть, защитить и уберечь от невзгод. "Очень удачный облик для той, кто собирается тебя использовать, не правда ли?" Всё это определённо не могло сочетаться в ней СЛУЧАЙНО. Его сердце вдруг болезненно сжалось – он вспомнил, как ещё на подъезде к Леинделлу Мелина просила его поговорить с Боком и подбодрить его, потому что порой она замечала, как он плачет по ночам, тоскуя о матери. Была бы Мелина такой же, как Ранни, она бы не просила его о таком. От осознания, что совсем недавно он сравнивал их, ему стало настолько мучительно мерзко от себя, что Хаттеру неиронично захотелось раздавить собственную глупую голову. – ...Спасибо, что поговорила со мной, Родерика, – глухо поблагодарил он, вперив взгляд в пол, – Можно мы сейчас побудем наедине? Нервно кивнув, Погасшая встала с постели и направилась к выходу. Обогнув Мелину, она уже вышла из комнаты, как вдруг вернулась и потянула за собой тяжёлую дверь. Закрывать до конца она не стала, оставив небольшую щель, в которую, в случае чего, можно будет легко протолкнуться, и он этому был даже рад. Сейчас Погасший желал всего одного – чтобы они все забыли о том, что сегодня вообще что-то случилось в Круглом столе. Какой-то там конфликт, душеизлияние, втягивание во всё это непричастных людей? Нет. Ничего не было. Увы. Мир не вертелся вокруг его желаний. Ничто не вертелось вокруг него. Мелина приблизилась к кровати и, сев на колени рядом с Погасшим, протянула ему оранжевый шарик с красными прожилками, от которого неприятно пахло. – Ингредиенты были не самые свежие, но оказывать должный эффект всё ещё должны. Съешь её, будь любезен. – ...Встань, пожалуйста, с пола, Мэл. Пересядь хотя бы на кровать. – Пока ты не съешь пилюлю, не встану, – твёрдо сказала девушка. Тяжело вздохнув, Хаттер всё же вновь посмотрел на неё. На её прекрасном лике, как обычно, не отражалось ни единой эмоции, лишь твёрдая уверенность во взгляде. Глядя на девушку, Хаттер ощущал себя ещё более глубоко несчастным и запутавшимся, чем пару минут назад. Он с горечью думал о том, что как бы сильно ему ни нравилась Мелина, доверять он ей больше не сможет. И в этом совсем нет её вины. Во всём виноват лишь он один. Взяв двумя пальцами круглую и липкую пилюлю, Хаттер осмотрел её. Она была слишком большой, чтобы он мог спокойно проглотить её. И пускай есть крайне сомнительные вещи, непонятно зачем и для чего, ему совершенно не хотелось, он, тем не менее, отправил её в рот и, прожевав, попытался проглотить. От мерзости вкуса его резко затошнило, и раздражённый пищевод сразу же предпринял попытку воспрепятствовать попаданию сей мерзости в желудок. Погасшему буквально пришлось зажать себе рот, но почти сразу Мелина протянула ему спасительную флягу с водой. Судорожно, он запил прожёванную пилюлю и почувствовал, как желудок свело в протесте, но обратно она из него не полезла. – Если бы Жёлтое око и мох были свежими, тебе бы не было так плохо, но сомневаюсь, что ты бы согласился отправиться за ними. – Винишь меня в том, что я не хочу есть чёрт-те что непонятно для чего? – Это для твоего же блага. – Для какого? Чем оно мне поможет? Решит мои проблемы? Избавит от угрызений совести? Или, может быть, воздействуя через мой желудок, оно вернёт меня во времени назад, чтобы я мог исправить свои ошибки, и всё стало замечательно? Мелина не ответила, хотя он и не ждал ответа. Хаттер вновь почувствовал, что стал сильно потеть, а голова и вовсе была объята пламенем. Тяжело вздыхая, и чувствуя болезненную тяжесть в желудке, словно он проглотил камень, Погасший убрал грязные и слипшиеся волосы назад. Он снова не мог заставить себя посмотреть в лицо девушки. – Прости меня за то, что повысил голос, но я правда считаю, что мы лишь потеряли время, так что я решил остаться сегодня тут, – "И я всё ещё нуждаюсь в чём угодно, но не в сомнительных лекарствах которые вызывают у меня лишь расстройство желудка." – мысленно добавил мужчина и начал снимать поножи. – Завтра, перед тем как выдвигаться, могу пойти собрать твоё Жёлтое око, если от этого тебе станет спокойнее. Мелина наконец поднялась с пола. – Я могу отметить тебе места на карте. – Буду премного благодарен. Мне надо ещё пополнить запасы провизии и не только, так что, скорее всего, мы на это потеряем ещё один день. – Ты можешь взять с собой побольше мяса, в горах будет достаточно холодно, чтобы оно быстро не портилось. – Тогда надо будет позаботиться ещё об одежде и спальнике, – стянув с себя последнюю часть доспеха, Хаттер отложил поножи к стоящему на полу нагруднику и с облегчением выдохнул. Мерзкий вкус во рту, оставшийся после принятия пилюли, как никогда точно передавал его личные переживания. С одной стороны, ему хотелось вновь обнять Мелину и просить её о прощении за все слова, которые он ей сказал, и за все действия, которые он сделал, в том числе, когда решил с ней поделиться своими чувствами, и даже за свои мысли. А с другой стороны, какой бы плотный и горючий ком ни стоял у него в горле, он затолкает свои чувства и переживания поглубже в глотку, даже если в итоге именно от них он задохнётся и умрёт. Столкнув с постели книги, мужчина закинул ноги на кровать. Выгнувшись, он скрипнул костями, разминая спину и конечности. Не так мягко, как он надеялся, но намного лучше, чем холодная земля или доски. – Здесь нет одеяла. Тебе подать плащ? – Буду признателен, – поморщившись, ответил Хаттер; боль в желудке постепенно нарастала. Но вместо того, чтобы подать ему плащ, как девушка и предложила, она накрыла Погасшего им, как будто между ними не было никакого скандала, а затем села на постель подле него. Ему всё ещё было душно и несколько жарко, отчего он стянул плащ немного ниже, раскрывая плечи и грудь. Искоса глядя на своё тело, Хаттер почувствовал, что чувство одиночества вдруг усилилось, а вместе с ним и жжение в глазах. Хаттеру было нечего сказать своей "Служанке", да и Мелина сама явно не горела желанием вновь что-то с ним обсуждать, тем не менее, она сидела рядом и осматривала комнату. – Почему не уходишь? – прикрыв глаза, спросил Погасший. – Привыкла ждать, пока ты не заснёшь. Но могу уйти, если мешаю. – Поступай как хочешь, я не заметил, чтобы ты прислушивалась к моим словам. – ...Я тебя тогда услышала, но я не знаю, как помочь ещё, кроме как помешать Безумному Пламени овладеть тобой. Оно завладевает умами людей именно тогда, когда они отчаиваются, и если ты чувствуешь, как твои глаза горят изнутри, значит, это уже происходит. "Они горят потому, что я хочу реветь, как раненый зверь, и выплакать их, пока они полностью не вытекут из глазниц, а не потому что какой-то там Внешний Бог как-то там ко мне прицепился", – молча думал Хаттер, не открывая глаз. – Мне жаль, что Кольцо Элден даровало тебе такие тяжёлые испытания, но я верю, что за ними обязательно последуют светлые времена. И Торрент с самого начала верил в тебя и твои силы. Ты будешь хорошим Повелителем, ведь ты обладаешь всеми необходимыми качествами. Ты ответственен, мудр и добр. Я вижу это, потому что мы с тобой уже довольно давно вместе. – Хорошая сказка на ночь, ни добавить, ни убавить, – наконец лениво протянул Хаттер, так и не открывая глаз, – Наверное, ответственность мою ты рассмотрела в том, как я образцово выполнял все поручения Вулканово поместья, а мудрость – в умении понимать, кого и в какой момент мне будет выгоднее предать? – Не без этого, – невозмутимо ответила девушка, – в этом изломанном, покалеченном мире никто не безгрешен. Я думаю, тебе это просто нужно принять. – ...Неправда. Я абсолютно уверен, что Бок – совершенно чистое и безгрешное существо. Вновь воцарилась тишина, но спустя какое-то время он услышал, как девушка тихо хмыкнула. От этого очаровательного звука он сам не заметил, как начал улыбаться, а в груди стало разрастаться почти забытое чувство радости и беззаботности. – Чтож, здесь я оказалась неправа. На ощупь Хаттер нашёл руку девушки, и, не почувствовав, чтобы его прикосновения вызывали у неё явное отторжение, он немного сжал маленькую и, как ему казалось, хрупкую ладонь. – Спасибо, что остаёшься со мной, Мэл. Мелина долго не отвечала, и он уже начал проваливаться в дрёму, как услышал тихое: – Не за что. *** Подготовка к их длинному походу действительно заняла несколько дней. Хаттер и впрямь почувствовал себя лучше, но лишь немного. Глаза перестало жечь, а вот всё остальное не проходило. С тех пор Мелина заставляла дважды в день есть чёртовы гадкие пилюли; впрочем, когда он остановился на привал в запретных землях, он вдруг понял, что привык к их вкусу, и теперь они не кажутся ему гадкими. И это, по его мнению, было тоже дурным знаком. Тем не менее, Погасший наконец достиг Великого подъёмника Рольда, поднявшего его высоко в горы. Вершины Великанов были укрыты снегом, их вид завораживал, вокруг были кусты и призрачные сосны, а также странные призрачные лесные твари. А стоило Хаттеру обернуться, как он увидел крону самого Древа Эрд; от этого зрелища кружилась голова, как и от тяжёлого и колючего воздуха. Подготовившись заранее, он надел несколько рубашек под кольчугу и разорился у кочевника на меховые брюки, но мороз всё равно будто пронзал его насквозь. Опустившись на колени возле ближайшего места Благодати, он зачитал молитву, обдавшую его тело теплом… и заодно обжёгшую его руки. – Мы почти на месте, – незамедлительно рядом с ним присела и Мелина и, взяв за руки, исцелила свежие ожоги, – До пламени погибели уже рукой подать. – Спасибо. Тебе не холодно? – …Я призрак. Я не чувствую холода. – Правда? А по-моему, твои руки достаточно тёплые, чтобы ты считалась живой, – горько усмехнулся мужчина. – Ты принял лекарство? – Ещё на подъёмнике. – Хорошо, – она отпустила его ладони, – Наше путешествие – честь для меня. Из Торрента тоже вышел прекрасный спутник. Спасибо тебе, Торрент. Следуй за Хаттером. До самого конца. Что-то внутри мужчины вдруг напряглось. Во фразе девушки не было ничего странного или крайне специфичного, она и раньше разговаривала с Торрентом, когда Погасший его не призывал. Но после этих слов он вдруг начал чувствовать себя… Не в безопасности. Будто земля начала дрожать у него под ногами. *** Стоило ему отойти от места Благодати, как поднялась метель. Мелина сказала, что неподалёку есть старые развалины, и Погасший надеялся найти в них укрытие и, возможно, заночевать. Но стоило ему дойти до руин Замора, как он увидел того, кого точно не ожидал встретить в этом месте. – Вот мы и встретились, Погасший, желающий стать повелителем.