Сердце ангела

- Держи крепче! - пушистый щенок в его руках нетерпеливо заерзал, пытаясь вырваться. - Держи, кому говорят! Близнецы неслись к нему во весь опор, размахивая палками и довольно крича. Завидев их, пес заверстелся еще сильнее, словно чувствуя опасность. Мальчик крепче обхватил собаку, но та была слишком активной и крупной для него - не успели ребята добежать до цели, как щенок заверещал, выкручиваясь и падая на землю, и тут же бросился прочь. Издав воинственный крик, Дык Чон швырнул в пса палкой и кинулся за ним. Его брат, шестилетний Дык Су остановился около мальчика. - Зачем ты его отпустил? - нахмурившись, спросил он. - Ты что, дурачок? Четырехлетний новичок опустил глаза вниз. Он не знал, что сказать. Ему было страшно. *** Приют Сем-то находился в двух часах езды от Сеула, на самой окраине Осана. Они с отцом выехали затемно, после ужина. До-Шик так устал за день, что задремал едва оказавшись в машине. Сквозь сон он слышал отца - тот говорил ему что-то - о том, что так будет лучше для всех. О том, что мальчик сам во всем виноват - не нужно ему было сбегать из садика и доставлять своей семье неприятности. О том, что отцу сейчас нужно сосредоточиться на работе. О том, что он нашел лучшее решение... Голос доносился глухо, как сквозь слой воды. Машина петляла по темной дороге, минуя сеульский пригород. Поворот, еще один, и еще... Мальчику снилось, что он - большая рыба в искристых водах Хангана. Течение несло его вперед, мимо песчанных островов и зеленых холмов, населенных сказочными феями. Он ловил мальков, проглатывая их на ходу, и продолжал плыть, изредка выплывая на поверхность, чтобы взглянуть на Луну... - Просыпайся, слышишь? Приехали, - эти слова прозвучали громче других. Сильные руки отца вытащили его из машины и поставили на землю. В нос ударил запах влажной земли и кислой капусты. Они стояли у серого высокого забора, казавшегося желтым в свете фар. Он тянулся в обе стороны, насколько хватало взгляда. По другую сторону дороги чернел лес. Отец трижды постучал в железную дверь и опустился перед ним на корточки. - Ты должен хорошо себя вести, До-Шик, - строго сказал он, глядя в лицо сына. - Ты будешь? Мальчик кивнул. Он не очень понимал, что происходит. Ему было холодно. Хотелось спать. Где-то за забором послышался собачий лай и ругань. Через пару мгновений щелкнул засов. На пороге появилась невысокая женщина в цветастом халате. - Должно быть, это юный До-Шик? - вместо приветствия сказала она. - Здравствуй, малыш. - Это госпожа Ом Бок-Сун, - пояснил отец. - Ты должен слушаться ее. - Мы с ним еще познакомимся, - пообещала женщина и потрепала мальчика по голове. - Давай, заходи внутрь, я возьму твои вещи. Живей, а то околеешь, ночи тут холодные. Иди вперед, к дому. С тропинки не сходи. До-Шик бросил непонимающий взгляд на отца, но тот лишь кивнул. Не смея ослушаться, мальчик послушно направился внутрь. На участке было совершенно темно - лишь впереди желтели бойницы окон. Сам дом казался огромным, нависающим над всем участком и пугающим. До него было не больше пятнадцати метров, но дорожка петляла и путь показался мальчику бесконечным. - Здесь его вещи, - уже уходя, услышал он голос отца. - И моя благодарность за помощь. - Сколько здесь? - Как и договаривались. - Хорошо. Вы можете навещать его, но всегда звоните перед приездом. - Да, я помню. А что на счет... До-Шик не расслышал последних слов отца - под ноги ему бросился пушистый живой комок. Мальчик вскрикнул, испугавшись, и повалился назад от испуга. Комок тут же облизал ему лицо горячим языком и завертелся у него на коленях. - Это наш щенок, его зовут Чо, - голос Бок-Сун раздался совсем рядом с ним. Он и не заметил, как она подошла. - Не бойся, он добрый. Но уже поздно, тебе пора спать. Поднимайся. Пойдем. *** Утром он проснулся от того, что кто-то со всей силы тряс его за плечо. - Новенький! Глядите, у нас новенький! – высокий мальчишеский голос звенел у него прямо над ухом. До-Шик разлепил опухшие веки – ночью он горько плакал, хоть и не помнил этого. Перед его кроватью стояли два совершенно одинаковых дошколёнка в полосатых майках и серых шортах. Один из ребят вцепился ему в плечо острыми ноготками. - Новенький. Проснулся! – взвизгнул он, отпуская плечо До-Шика. – Чуть было не проспал за-а-автрак! - Су, Чон, ну-ка, быстро вниз, - откуда-то сзади раздался голос Бок-Сун. Немолодая кудрявая женщина величественно обошла кровать. Мальчишек мгновенно словно сдуло. - Вставай, у нас тут долго не спят, - строго сказала она До-Шику и для острастки замахнулась на него полотенцем. До-Шику потребовалось пару дней, чтобы понять – отец оставил его в приюте и возвращаться за ним не собирается. Первое время он шарахался, опасаясь каждой тени. Все в Доме казалось ему чужим и опасным. Приют Сем-то был небольшим трехэтажным строением. В нем жила дюжина ребят – большинство малыши, как и он. Но было и несколько ребят постарше – долговязые четырнадцатилетние подростки, которые не обращали на До-Шика никакого внимания. На первом этаже располагалась комната госпожи Ом Бок-сун, столовая, общие душевые и прачечная, из которой вечно тянуло затхлостью. В коридорах, оклеенных рыжими обоями, все время царил полумрак и ребята то и дело натыкались друг на друга. На втором этаже находился длинный коридор и общие классы – их было два – для старших и младших ребят. В дальнем углу, сразу после лестницы, была комната взрослых ребят. За старой деревянной дверью царила почти полная тишина, но когда она приоткрывалась - оттуда тянуло сигаретным дымом. По соседству находилась комната, которая попеременно служила то лазаретом, то карцером, в который отправляли провинившихся на «перевоспитание». Младшие дети жили на третьем этаже, под самой крышей. Их спальня занимала практически весь этаж – огромная комната с узкими окнами и низкими скрипучими кроватями, застеленными темными покрывалами. Койки стояли вразнобой – пара штук вдоль дальней стены, еще пара – в центре, и одна – в углу у окна. Ее почему-то никто не спешил занимать. В свободных зонах были раскиданы старые деревянные сундуки, заваленные какими-то тряпками, да несколько небольших парт. Предполагалось, что на них будут готовить уроки, но До-Шик ни разу не видел, чтобы кто-то вообще садился за стол. Местами из-под кроватей торчали ночные горшки, часто наполненные - дети должны были убирать за собой сами. У стены, примыкающей к двери, находились высокие, под самый потолок, шкафы с узкими деревянными дверцами, закрывающимися на засовы. Что было за ними - До-Шик не знал. Из восьми ламп, установленных в этой комнате, горели только две. Их тусклого желтого света и света из окон едва хватало, чтобы осветить комнату, а потому здесь, как и на первом этаже царил полумрак. В комнате было достаточно тепло, но ночами До-Шик все равно безудержно мерз и подолгу не мог заснуть, кутаясь в тонкое одеяло и слушая, как в стенах шуршат мыши, а на соседних койках ворочаются другие малыши. В первые же дни До-шик познакомился со всей своей группой. Большинству ребят было около 5 или 6 лет – как и он сам, они были застенчивыми и чуть пугливыми. Они не спешили завязывать с ним дружбу, но и не обижали его. Ребята вообще старались не подходить друг к другу без лишней необходимости – держались в стороне друг от дружки и в свободное время разбредались по разным углам. Исключение составляли близнецы. Они были старше До-шика буквально на год или два, но были выше его почти на голову и вдвоем представляли настоящую угрозу. Он понял это в первый же день. После первого его завтрака в Доме - водянистая каша, в которую разбили сырое яйцо - он поднялся вместе со всеми в общий класс. Учитель дал малышне задание - нарисовать машину - и практически сразу вышел из класса. Не прошло и пары минут, как братья оказались около стола До-Шика. - Новенький, - визгливо протянул один из близнецов, улыбаясь и хлопая До-Шика по плечу с такой силой, что тот едва не упал со стула. - К-как тебе завтрак? Вкусно? До-Шик кивнул, не решаясь сказать ни слова. Второй близнец не сводил с его лица тяжелого взгляда. В отличие от своего двойника, он не улыбался. До-Шику стало не по себе. - Меня зовут До-Шик, - вежливо сказал он. - А как вас? - Хи-хи-хи-хи,- рассмеялся первый близнец вместо ответа. Он выхватил из под пальцев До-Шика его рисунок - красную гоночную машину - и поднес к самому лицу. - Какая красивая! - оценил он. - Очень! - добавил он и в считанные секунды разорвал рисунок на маленькие клочки. - Это был мой рисунок! - возмутился было До-шик, вскакивая на ноги. Он не любил драться, но сейчас ему захотелось изо всех сил стукнуть мальчишку. - Ну и чтооо? - со смешком уточнил первый близнец.- Нарисуй еще! - Мне нравился этот рисунок! - насупился было До-Шик и замахнулся было… Но поймал взгляд второго близнеца. - Щелк-щелк, - негромко и очень спокойно произнес он, глядя в упор на До-Шика и не моргая. - Щелк. До-Шик не сразу понял, что слова свои он сопровождает металлическим звуком маленьких ножниц - он держал их в руке и резко щелкал лезвиями, словно разрезал что-то. Мальчик замер, не решаясь продолжить удар. Его замешательство прервало появление учительницы - она возникла на пороге и окинула взглядом класс. - Щелк, - еще раз сказал второй близнец, улыбнулся и, взяв брата за руку, повел его к своему столу. Это была первая из множества стычек с близнецами, которую До-Шик пережил в ближайшие несколько дней. Их звали Дык Су и Дык Чон. Чон был шумным, импульсивным и очень активным. Он мог внезапно появиться за спиной До-Шика, крикнуть ему что-то в ухо, а то и схватить за плечи и начать трясти изо всех сил - просто так. Ему до всего было дело - если До-Шик оказывался поблизости, и рядом не было других ребят - Чон обязательно нашел бы повод прицепиться к нему. Его брат Су был куда спокойнее, но именно его До-Шик боялся особенно сильно. Точная копия своего брата, он следовал за ним молчаливой тенью. Дык Су говорил тихо, редко и, казалось, вкладывал в свои слова куда больше смысла, чем мог позволить себе шестилетка. При нем всегда были маленькие ножницы, которыми он щелкал, стоило только кому-то проявить непослушание или возмутиться. Этот звук преследовал До-Шика и днем, и ночью. порой он просыпался от того, что ему казалось - над его головой вновь рассекают воздух лезвия. Он быстро понял, что другие дети боятся близнецов не меньше, чем он сам. Он хотел было пожаловаться госпоже Ом-Бок-Сун, но что-то держало его. Он и сам не понимал, что. Он не боялся этой женщины, хоть та однажды и замахнулась на него. Возможно, ему казалось, что она примет их сторону - легко было заметить, как она печется о близнецах. А потому До-Шик старался держаться от них подальше. Нужно было быть в стороне - так, чтобы им на глаза мог попасться кто-то еще. Большую часть времени ему это удавалось. Порой ему не везло - и мальчишки наседали на него, рвали его рисунки, отбирали вещи, а порой - мы просто играем, ты что, дурачок? - оставляли на руках тонкие царапины, сделанные тонкими ржавыми гвоздями, вытащенными из старых парт. ***